Врата: "Стальные шкуры"

Неизвестная зона 29.12.20хх 10:54

      — На час! Скопление пехоты! Сто десять метров! — возбужденно доложил Шпагин, выровняв машину.       — Принял! — отозвался лейтенант Макаров, приникнув к своему командирскому «перископу» и отыскав взглядом указанную механиком-водителем цель.       «Скоплением пехоты» оказалась группа из пары десятков пехотинцев, облаченных в грязно-бурые стеганки и весьма поганого вида металлические шлемы, которая перегруппировывалась вокруг фигуры, которую Дмитрий обозначил для себя как вражеского офицера. Облачен «офицер» был в длиннополую кольчугу, выглядывавшую из-под заляпанного кровью бледно-желтого сюрко, и шлем «луковицу», а в руках держал длинное древко с порядком разодранным золотисто-жёлтым знаменем, которым активно размахивал, собирая бойцов.       Макаров быстро прикинул, стоит ли тратить снаряд из их и так уже практически ополовиненного боекомплекта на подобную цель, и расчет этот сложился не в пользу пехотинцев.       — Гриша, давай осколочный! - приказал он, проверяя на дисплее оставшиеся снаряды.       — Есть осколочный! — немедленно отозвался сержант Коробов, приводя в действие упрятанный в недрах машины механизм заряжания.        Гулко лязгнув, казна орудия проглотила боеприпас и с щелчком закрылась.       — С ходу! Дистанция сто, азимут плюс пятнадцать! Целься в того, что со штандартом!       — Есть цель!       — Огонь!       Оглушительно громыхнув, стадвадцатипятимиллиметровая танковая пушка отправила навстречу противнику тяжелый осколочно-фугасный снаряд. Боеприпас лег точно в середину мнимого строя пехотинцев, немного не долетев до их командира. Мощный взрыв поднял в воздух огромный фонтан земли, перемешанный с ошметками разорванных тел бедолаг, оказавшихся в зоне поражения. Наиболее везучие солдаты разлетелись в стороны, отброшенные ударной волной. У них еще был крохотный шанс уцелеть.       — Попадание! Цель уничтожена! — с какой-то почти детской радостью в голосе отрапортовал Шпагин. — На одиннадцать, крупная группа пехоты. Убегают, преследуем?       — Отставить, Коля! Мы не на охоте! — рыкнул в шлемофон Макаров, которому совершенно не нравился ажиотаж парня. — Меньше ход!       Поразмыслив, Дмитрий все же приказал дать вслед убегающим пару коротких очередей из спаренного пулемета в качестве острастки. Несколько наиболее медлительных рухнули на землю, скошенные винтовочным калибром.       — «Главное, что они бегут», — глубоко вдохнул спертый башенный воздух лейтенант, в очередной раз осматриваясь в приборы.       Авантюрная задумка все же удалась. На поле боя царил абсолютный хаос, главным источником которого были танки их роты. Крики воинов, перемалываемых звеньями стальных гусениц, тонули в оглушительном реве двигателей, которые танкисты специально гнали на повышенных оборотах, дабы производить как можно больше шума и дыма. Периодически гвалт сражения разрывали резкие гудки ревунов боевых машин.       Солдаты противника зачастую от одного только вида железных чудовищ толпами обращались в бегство, бросая знамена, осадное снаряжение, а иногда и затаптывая собственных командиров, пытающихся восстановить порядок. То тут, то там в небо взметались фонтаны земли и столбы дыма, а ленты трассеров пересекали поле боя, уходя на сотни метров вперед, ища себе жертву.       — Взвод! Доложить о… — договорить Макаров не успел, так как что-то сначала с силой ударилось в танковый борт, а затем, судя по звуку, о крышу башни.       — Все целы?! — нервно крикнул Дмитрий, немедленно начав крутить головой в поисках противника.       — Так точно! — быстро отозвались бойцы.       — Что это за хрень была? — уже спокойнее поинтересовался лейтенант, продолжая шарить взглядом по визиру.       — Похоже, нам в борт что-то врезалось, — неуверенно ответил мехвод.       — Другая машина?       — Никак нет, слабовато толкнуло для коробки.       — Тогда какой… — Попытавшийся озвучить свою мысль командир был прерван донёсшимся откуда-то сверху скрежетом. — Это, мать, что еще такое?       — Похоже у нас на чердаке кто-то скребется, — задумчиво изрек Коробов, потянувшись к личному оружию. — Разрешите проверить?       — Отставить, — решительно отмахнулся от инициативы наводчика Макаров, зажав кнопку связи. — Молот-один-два, прием.       — Молот-один-два на связи, прием! — донесся из динамика бодрый голос командира второй машины.       — Саня, посмотри, что у меня за грызун на башне завелся.       — Так уже, товарищ лейтенант, — ответил Семенов, судя по голосу, с трудом сдерживая смех. — Рыцарь у вас там завелся. Пытался протаранить вас на лошади… с копьем. Ему бы в прыжках с шестом выступать, красиво летает.       — Что этот атлет там вытворяет?!       — Пытается блоки динамической защиты мечом отковырять, — тут сержанта, наконец, прорвало, и из динамиков шлемофона послышался заливистый басистый ржач. — Только чего-то не получается, похоже. Пха-ха-ха… Но он старается, геро-оически… Аха-ха-ха!       — Так, отставить смех! — рявкнул Макаров, хотя тоже мысленно улыбнулся, представив эту картину. Однако, вспомнив, что абориген портит его машину, мигом собрался. — Коля, резко, полный ход, остановка, затем снова полный и плавно на малый! Все понял?       — Так точно! — резво отозвался Шпагин. — Исполнять?       — Нет, блин, давай подождем, пока он себе сувенир от башни отковыряет. Живо пошел!       О последней фразе Макаров тут же пожалел, поскольку и так уже порядком накосячивший за день мехвод выполнил команду со всем энтузиазмом, в результате чего лейтенант чуть не приложился головой о выступающие части внутреннего убранства башни.       «Ну все, Шпагин. Ты у меня следующий ПХД* не переживешь!», — проворчал про себя Макаров, снова зажав связь: — Семенов, где там этот акробат недоделанный?       — Сиди-и-ит, — давясь смехом, прохрипел сержант. — Вы бы его видели. Чуть через башню не перелетел. На борту сейчас … Аха-ха-ха… Дронт! Толпа на одиннадцать часов, ну-ка шугани их, — последняя часть фразы, похоже, относилась к его наводчику.       — На каком борту? — рявкнул Макаров, которого уже порядком взбесило упорство местного горе-наездника.       — Левый борт. А нет, на корму перебрался, видимо решил, что там чешуя потоньше. Пхи-хи-хи-хи!       — Я этому укротителю сейчас покажу «потоньше»!       Выхватив из разгрузки пистолет и сделав глубокий вдох, Дмитрий отпер запор люка башни и вцепился в рукоятку. Резко выдохнув, он открыл люк и, используя его как укрытие, высунулся из башни, выставив перед собой оружие, тут же развернувшись к корме.       Взгляд Макарова встретился с воином в черно-синей бригантине, отчаянно вцепившимся в притороченный к башне инвентарный ящик. Шлем у «рыцаря» отсутствовал, плохо остриженные грязные волосы прилипли ко лбу, а вытаращенный взгляд наглядно демонстрировал, что абориген совершенно не ожидал, что из нутра чудовища выглянет вполне человеческое лицо.       Крайне злое, к слову, лицо.       — Пошел нахер с моей машины! — прорычал Макаров, нацелив оружие на голову «пассажира». Хлопок пистолета был едва слышен из-за рева двигателя, однако сраженный наездник рухнул на корму танка с простреленной головой, тут же скатившись по инерции на землю.       Удовлетворившись этой маленькой местью, лейтенант вернулся в боевое отделение, заперев люк.       «Так, одну проблему решили», — собрался было снова расположиться на своем месте Макаров, но в машину снова что-то ударило, на этот раз спереди. — Да что за черт! Еще один акробат-самоубийца?       — Командир, попадание. Лоб корпуса… Камень, — неуверенно отозвался Коробов.       — По нам катапульта что ли врезала? — удивленно вздернув бровь, ответил Дмитрий, прильнув к приборам наблюдения. — Ох, мать…       Ни одной катапульты, баллисты, требушета или чего-то подобного в пределах видимости, как и ранее, не обнаружилось, зато метрах в трехстах по курсу ему удалось заметить странное свечение, исходившее от облаченного в балахон человека с посохом, окруженного плотным кольцом ощетинившихся копьями пехотинцев.       — Матерь божья… Колдун, прямо по курсу! Дистанция четыреста! Заряж…       Договорить командиру не дал еще один мощный удар, пришедшийся на нос машины, и заставивший ее накрениться вперёд, оторвавшись кормой от земли. На несколько секунд все прочие звуки заглушил звук гнущегося металла и крошащегося камня, сыпавшегося с брони.       — Все живы?! — выкрикнул Макаров, потирая повторно ушибленное о приборы чело.       — Жив, — проворчал сбоку Коробов, с шипением сгибая и разгибая руку в локте.       — Живой, головой только приложился, — мученический отозвался Шпагин.       — Доложить о повреждениях! — приказал Макаров, тем временем пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в треснувший триплекс.       — Ходовая в хлам! Никуда не поедем, — кратко резюмировал состояние вверенного ему оборудования Коля.       — Орудие и башню заклинило намертво, — не менее «радужно» отозвался Коробов, подергав тумблеры.       — Блеск! — выругался лейтенант, связываясь со взводом. — Говорит Макаров! Подбит «колдуном»! Запрашиваю огневую поддержку на триста метров по фронту от своей машины!       — Говорит Серп-четыре-один, выдвигаемся на помощь.       — Очень, мать вашу, вовремя! Будьте осторожны, противник кидается камнями! — От последней брошенной на автомате фразы Дмитрий чуть сам не выпал в осадок.       — Камнями? — неуверенно отозвался командир машины поддержки.       — Гигантскими чертовыми камнями! Они мне пол танка разворотили! Что не ясно?! — огрызнулся Макаров.       — Вас понял, Молот-один-один, соблюдаем осторожность, — серьезным тоном ответил Серп.       Выдохнув, Дмитрий осел в кресле, позволив себе расслабиться.       — А может из зенитного его попробовать? — деликатно поинтересовался Коробов.       — Ну… его… нахрен… Стрелы в голове мне еще не хватало, — без какого-либо энтузиазма отозвался Макаров. — Сейчас «терминаторы» подъедут, решат вопрос. А пока сидим тихо и надеемся, что по нам не сделают контрольный выстр…       — Вспышка!       — «Накаркал», — подумал лейтенант, прежде чем машину снова тряхнуло.       Машину снова сотряс чувствительный удар, следом за которым раздались хлопки сработавших коробов динамической защиты. В танке резко запахло гарью.       — Попадание в правую «щеку» башни! Танк горит! — испуганно завопил Шпагин.       — Отставить панику! — уверенно скомандовал Дмитрий. — Есть возгорания внутри?       — Никак нет, — нервно ответил мехвод.       — Ну так и сиди спокойно! Сейчас потухнет! Зажми нос чем-нибудь, если так уж воняет, — ответил лейтенант, активируя принудительную вентиляцию.       — Что-то как-то быстро теплеет, — опасливо произнес Коробов.       Макаров уже собирался добавить еще одно едкое замечание по этому поводу, но запнулся, заметив, как от прибора наблюдения потянулись струйки сизого вонючего дымка, а краска на внутренней поверхности башни начала трескаться. Температура внутри танка действительно быстро росла и постепенно начала подбираться к показателям неплохой сауны.       «Что за черт?»        Он протянул руку, чтобы дотронуться до брони, но тут же с шипением отдернул. Внутренняя стенка башни уже напоминала конфорку и, похоже, продолжала нагреваться. Наконец вспомнился стоящий в танке странный запах — так горела сталь.       «Эта дрянь нам сейчас броню прожжет!» —  внезапно осознал всю степень опасности Макаров, немедленно заорав не своим голосом: — Покинуть танк!!!       Он схватился за ручку люка, но тут же с воплем отдернул обожжённую ладонь, воспевая матерную оду собственной сообразительности.       — Командир, сюда! — крикнул Коробов, исчезая в собственном люке.       Поскольку протискиваться вниз к спасительному люку, находившемуся под задницей мехвода, в сложившихся обстоятельствах было неприемлемо долго, Макаров, изогнувшись как индусский йог, рванулся к находящемуся на другой половине башни люку наводчика мимо заклиненного в верхнем положении казенника сломанного орудия, стараясь не пользоваться при этом обожжённой конечностью. Наконец, отбив себе все, что было можно отбить, костеря при этом на чем свет стоит отечественных танковых конструкторов, лейтенант вывалился из люка, как кобра из норы, шипя и плюясь на окружающий мир.       Спокойно полежать на броне, впрочем, не удалось, так как волшебный огонь неумолимо проедал себе путь внутрь боевой машины. Прямо навстречу бакам с остатками горючки и далеко не пустой боеукладке.       Спрыгнув вниз, держась здоровой рукой за поручни, он обнаружил обоих членов своего экипажа, оживленно потрошащих ящик с оружием, который Коробов успел отодрать от башни.       — Живо уходим, сейчас рванет! — крикнул Макаров, отвлекая бойцов, усиленно набивавших нацепленные разгрузки скудным набором припасов.       Все трое, похватав, что успели, бросились прочь от машины. Предсказанный им взрыв не заставил себя долго ждать, и ударная волна повалила не успевших особо далеко отбежать танкистов на землю.       — Вот и отсиделись, сука… — прохрипел Макаров, борясь с оглушительным звоном в ушах.       — Дим, давай перевяжу! — к нему подполз Коробов, доставая перевязочный пакет.       — А там обезболивающего нет? Жжет, падла…       — Какие мы нежные! — хохотнул Гриша, вытирая запястьем разодранный при падении лоб.       — Командир! — закричал Шпагин, указывая вскинутым к плечу автоматом на что-то вдали.       Повернув голову, Макарову остро захотелось немедленно и основательно окопаться. К их позиции стремительно несся, растянувшись красивой шеренгой, крупный отряд настоящей, мать ее, рыцарской конницы.       «Никакого риска», говорили они, — хрипло произнес лейтенант, бросив короткий взгляд на догорающий остов своей машины. — Чего встали?! Бегом назад к танку!!! * ПХД - парко-хозяйственный день.