Рапсодия

× конец августа 2016 года ×

      Было ощущение, что кто-то попросту берет и высасывает из него все силы. Лучше, как ни странно, не становилось. А ведь до этого опрометчивого поступка ему так казалось, что стоит всего лишь попытаться оторваться от этой зависимости, обрушить и сжечь все, что только можно, и тогда его сознание сможет проясниться. Ха-ха. Как же ты ошибался, Джаред. Даже Джокер поступил бы на твоем месте умнее, хоть он и безумен настолько, что весь остальной мир порой кажется на его фоне кучкой маленьких ангелов.       В последнее время его жизнь начала напоминать ему какой-то хреновый драматический сериал, претендующий на «Эмми». Обычно в подобного рода картинах за кадром звучал голос главного героя — будто бы он сидел где-то в комнате допроса, где-то в будущем, и вспоминал всю свою жизнь. Лето чувствовал себя каким-то херовым Санта-Клаусом, делясь энергией с поклонниками, продолжая фотографироваться с ними, обнимать их, но не получать чего-то важного в ответ. Было обидно, ведь все эти люди пришли, чтобы увидеть их троих — его, Шеннона и Томо, а он, уходя со сцены, вел себя так, будто бы фанаты для него почти ничего не значили. На мужчину напала апатия, он целыми сутками подряд чувствовал раздражение, не мог прийти в себя даже тогда, когда оказывался в кровати после трудного дня и не чувствовал ног от усталости.       Лето не раз возвращался к тому самому вечеру, к тому моменту, и вспоминал все то, что они друг другу наговорили. Он был готов похлопать самому себе и вручить награду за лучшую идиотскую выходку года. Неужели он и вправду надеялся, что после того, как он все это выльет, для него хоть что-то изменится? В принципе, да, «хоть что-то» изменилось, вот только в худшую сторону.       Он пару раз хватался за телефон и находил контакт Марго, но так и не решился ни написать, ни позвонить. С момента их ссоры прошло чуть меньше недели, и сейчас были двадцатые числа августа. Последние летние дни, и из-за этого можно было бы всерьез обеспокоиться, если бы не постоянно хорошая погода в Лос-Анжелесе и работа, которая не заставляет тебя взвывать при одном её упоминании.       Джаред понимал, как сильно обидел девушку, что сейчас она просто не в настроении разговаривать с ним и что-либо выслушивать. Все его звонки она будет отклонять, все сообщения — удалять и оставлять без ответа. Глупо было бы надеяться на что-то другое.       Но поступил он и вправду как последний идиот. По крайней мере, так выглядело со стороны — воспользовался моментом, не выпускал из собственного номера целый день, чтобы при следующей встрече выпалить «нам нужно прекратить видеться». Джаред даже не догадывался, как сильно его сейчас в Нью-Йорке проклинает Марго, держа их короткий разговор у себя в голове круглые сутки.       Все эти непонятные чувства, симпатия, которая у неё к нему зародилась — все сейчас будто бы горело. Что-то грозилось вырваться из грудной клетки, перекрыть подачу кислорода в легкие. Создавалось впечатление, будто бы у неё внутри поселился Чужой из одноименного фильма, который в свое время привел маленькую Робби в жуткий испуг. Она не могла спать целую ночь после просмотра картины — мама оставила её сестру и брата за старших, а те и использовали ситуацию «на полную».       Целую ночь девушка не спала, поглощая заказанное мартини с апельсиновым соком и принесенную пиццу. Утро встретило её головной болью и кругами под глазами, которые быстро убрала визажист.       — Марго? Все хорошо? — её ассистентка нахмурилась и склонилась ближе к актрисе. Сейчас Робби участвовала в переговорах относительно новой роли, и была абсолютно без понятия, какой ответ стал бы для её карьеры оптимальным. Она не любила подобных персонажей — роли подружки, пассии, девушки, которую, возможно, кто-то и посчитал бы за сильную личность, вот только эта девушка постоянно была скрыта за спиной мужчины.       — Да, все нормально, — ответила шепотом девушка, кивнув.       — У тебя на лбу испарина. Ты точно не заболела? Такая бледная сегодня.       — Нет, все хорошо.       Долбанный Джаред Лето.       — Я хотел поговорить.       — О чем?       — О том, что… О том, что нам надо прекратить все это.       Маленькая молоденькая дурочка. Как же ей было обидно за свою глупость, за свою доверчивость, за то, что вообще позволила такому случиться. Она уже раз сорок успела пожалеть о том своем решении прийти в его номер после окончания промо-тура. Господи, а как она извивалась и стонала под ним…       Робби хотела прыгнуть в огромный чан с холодной водой, чтобы навсегда избавиться от противного румянца, стоило ей вспомнить ту ночь и день, последовавший после. Стыдно, больно, обидно… Марго чувствовала бушующую внутри ярость и хотела пнуть рядом стоящий кофейный столик как следует. Еще лучше было бы, если бы вместо столика внезапно появился сам мистер Лето. Робби никогда не считала себя одной из тех безумных девиц, которые были готовы выцарапать бросившему их подонку глаза. Но унизить её настолько сильно, воспользоваться… как он вообще мог? Неужели он вообще ничего к ней не испытывает? Хотя бы элементарное уважение? Хотя бы немного?       Марго хотела выть. Она хотела убежать из этого здания, унестись как можно быстрее назад в гостиницу. Ей не нужна была эта безумная роль — в конце концов, лучше было бы сосредоточиться на серьезных проектах, а не на кассовых и известных. Но это помогало её карьере.       «Карьера», — напомнила себе актриса, хватая со стола бутылку холодной воды. Руки вспотели от волнения, ноги замерзли, хотя в помещении было душно. Робби чувствовала, что еще немного, и она будет мокрой полностью, и просто глупо сбежит с переговоров, показав себя как наивную простушку. Все же, с ней хочет поговорить одна из серьезных менеджеров, а это дорогого стоит.       Ждать пришлось еще около двадцати минут. Марго начала прикусывать губу с внутренней стороны, щеку, порой делая себе больно. Менеджер наконец появилась, протягивая ей руку и извиняясь за долгое отсутствие. Робби привстала, чтобы пожать руку, и почувствовала, как рот наполняется металлическим вкусом крови — она слишком сильно прикусила щеку изнутри.       — Начнем, пожалуй, — проговорила менеджер, пододвигаясь ближе к столу. Марго не слышала и половины слов, которые говорила женщина. Все опять и опять она вспоминала его поганые слова, которые чуть ли не заставили её зарыдать в машине. Но это было слишком глупо, слишком неправильно для неё — рыдать из-за какого-то мужика. Сначала Том, теперь это… после Аккерли она и не подозревала, что её может ждать кое-что похуже. Её еще никто так не бросал — подло, заставляя себя чувствовать какой-то грязной шлюхой.       Браво, Джаред. У тебя отлично получилось.       Она спрашивала у себя, когда стала такой слепой. Когда упустила, кто на самом деле находится перед ней, забыла про его возраст и все те слухи, витавшие вокруг Джареда. Сколько у него вообще было девушек? Может, он менял их каждую неделю? Может, ты стала всего лишь развлечением на одну ночь, Робби? Марго загоняла себя в ловушку, продолжая думать о нем. Она чувствовала обиду, боль, которую он ей причинил, но вместе с этим вспоминала улыбку Джареда, когда она проснулась тем утром в его объятьях после ночи, проведенной вместе. Даже выспавшись, она чувствовала изнеможение и приятное ноющее чувство, разливающееся у неё внизу живота. Он целовал её, а она отвечала, позволяла ему делать все то, что он хотел. Дотрагиваться до её тела, гладить обнаженную спину, целовать плечи.       — Ну, так что думаете? Сумма изначального гонорара плюс процент по итогам сборов, — менеджер дежурно улыбнулась.       Господи, Марго. Решается твое будущее, а ты вспоминаешь, как занималась сексом с Джаредом Лето, после которого он еще и послал тебя куда подальше. Молодец, так держать.       Ассистентка изучающе смотрит на Робби. Актриса мгновенно возвращается в реальный мир, зализывая ранку на внутренней стороне щеки. Больно и щиплет.       — Как долго я могу раздумывать над ответом? — кажется, этой женщине не нравится её ответ. Улыбка превращается в какую-то неловкую усмешку, будто бы Марго только что сказала что-то оскорбительное. Но она уже не самая последняя актриса в этом деле, она не новенькая. У неё есть проекты в будущем, только что она подписалась на участие в очень серьезной картине, планирует и дальше исполнять роль прекрасной злодейки Харли Квинн. У актрисы есть возможность выбора, и этот проект не будет самым крутым в её жизни.       — Ну-у, ответ лучше дать как можно скорее, — расплывчато отвечает менеджер.       Вот оно что. Наверное, местные воротилы уже думали, что она «клюнула» на их удочку. Марго еще раз посмотрела на листок, где был написан размер гонорара. Мало. Гораздо меньше, если сравнивать с тем, что получит мужчина, выбранный на главную роль.       — Я могу подумать неделю?       Женщина неуверенно рассматривает актрису перед собой, словно впервые слышит подобный ответ в своей жизни.       — Да, думаю, да.       Марго покидает офис вместе со своей помощницей, натыкаясь на кучу фотографов. Пройти к автомобилю девушкам помогают охранники, занимающие два передних места в автомобиле. Робби убирает пряди волос, что залезают в глаза, и яростно вздыхает. Её снова преследует долбанный Лето. Преследует даже тогда, когда сам находится неизвестно где.       Девушка чуть ли не рычит от досады.       — Она так смотрела на тебя… Я думала, что еще немного, и эта менеджер истерически захихикает.       — Такое впечатление, будто бы они были уверены, что я сразу же соглашусь.       — Ну, многие мечтают о такой роли, как подружка…       — Но не я, — отвечает Робби с улыбкой. Она любит свою ассистентку за её помощь, за поддержку. Девушки улыбаются друг другу, откидываются на спинки сидений и смотрят вперед на дорогу. Марго надевает солнцезащитные очки — не хочет, чтобы её кто-то узнал, особенно в машине, присматриваясь к слабо тонированному окошку. Они едут назад в отель, и Робби вздыхает — наконец-то. На сегодня мучения почти что закончились. Осталось дожить до вечера, и можно успокоиться.       Её помощница разговаривает по телефону с кем-то, держа пальцы около рта. Когда женщина нажимает на «отбой», Марго сразу же понимает, что что-то случилось.       — Ты можешь меня отпустить на сегодня и завтра? Ребенок заболел с температурой…       — О, конечно! Без проблем. Больше же никаких переговоров не будет. Все нормально, езжай, не волнуйся. Роберт, ты можешь завезти её в аэропорт? — Марго наклоняется ближе к водителю, зная, что мужчина слышал весь разговор.       — Да, конечно.       Актриса выбрала для временного жилища отдаленную от центра небольшую гостиницу в четыре звезды. Да, обслуживание тут не класса люкс, но зато на порядок меньше шастающих журналистов — обычно никто из знаменитостей здесь не останавливается. Машина останавливается на подъездной дорожке, и Марго быстро открывает дверь, когда второй охранник, Чарли, зовет девушку. Они вдвоем быстро заходят в помещение, а мужчина идет за ключом-картой к своему номеру и номеру Марго. Сейчас актрисе нужна полная неприкосновенность и свобода от фотографов. Ей нужно успокоиться. Она до сих пор чувствует себя ужасно.       — Пройти с Вами? — спрашивает телохранитель, стоит лифту остановиться на нужном этаже. К несчастью, когда они заселялись сюда, номеров рядом не оказалось. Но в телефоне Марго номера охранников и своей помощницы всегда были на виду.       — Не надо, спасибо. Идите отдыхайте. Тут уже никаких резвых фанатов не будет, наверное.       Мужчина настаивает, и в итоге проводит её к номеру, ожидая, пока девушка не скроется за закрытыми дверьми. Марго тяжело вздыхает, снимает легкий пиджак и оставляет сумку на входе. Все эти ожидания, переговоры, предложения — в последнее время все сильно изматывает актрису. Она проходит дальше, смотря под ноги и снимая массивные украшения. Сережки остаются на комоде в прихожей, и Марго потирает ноющие мочки ушей.       Как ни печально, но первое, на что она всегда бросает взгляд, заходя в номер — кровать. Немногие могут понять, каково это — выходить половину дня на каблуках, чтобы неспящие фотографы не дай Бог не поймали тебя в трениках и кроссовках, придумывая заголовки а-ля «Мы любим Марго Робби, но не её „безупречный“ стиль», «Пять примеров того, как не надо одеваться: смотрим на мисс Робби» и так далее. Хорошая кровать с правильным матрасом и отличными подушками всегда оказывалась её любимой частью номера, где бы она ни останавливалась.       На Марго осталось цветастое платье до колен, а сама она принялась махать перед своим лицом рукой, чтобы хоть как-то убрать непонятный жар. Она вспоминает, что оставила пульт от кондиционера на журнальном столике, что находится прямо напротив кровати.       Разворачивается, поднимает голову, чтобы осмотреться…       Крик застревает в её горле. Она замирает на одном месте, не в силах пошевелиться. Инстинктивно хватается за сердце, начиная дышать. Господи, это было на самом деле страшно. Очень-очень страшно, будто попала в один из хорроров, которых так боялась в детстве.       Джаред сидел на диване, осматривая девушку с ног до головы. Он поджимает губы, будто бы извиняясь за то, что испугал. Марго хлопает глазами, не веря тому, что видит. Это точно не галлюцинация? Или она уже настолько замоталась, что всякие Джареды будут видеться ей постоянно?       Подождите, твою мать… Какого черта? Как он сюда вошел? Что он здесь забыл? Марго успокаивается и задает себе правильные вопросы. Как Джаред Лето попал в её закрытый номер?       — Господи, что ты здесь делаешь? Как ты здесь оказался? — шепчет на выдохе. Надо же было так сильно её напугать. Робби до сих пор чувствует, как сдавливает горло. Это ни разу не смешно. Как же он осточертел ей за эти несколько недель.       — Вот почему надо всегда останавливаться в фирменных отелях — они никогда не верят тому, что ты им навесишь на уши. Тут же было достаточно сказать, что мы с тобой большие друзья, и я должен тебе кое-что срочно передать. Ну, накинуть еще пару сотен долларов, но…       — Какого ты приперся? — сразу переходит к делу Марго, устав от обмена любезностями. Ей хочется выдворить его отсюда как можно скорее, но она точно не сможет сделать это тихо. А лишнее внимание ей не нужно. Да и звать Чарли будет чересчур.       Обиды и злости теперь в разы больше. Мало того, что он оказался в её номере, считай, незаконно, так еще один вид до чертиков обаятельного мистера Лето заставляет Робби почувствовать себя быком, у которого перед носом трясут красной тряпкой. Он снова пришел её унизить? Что на этот раз?       Марго понимает, почему Джаред так поступил. Он же всегда привык добиваться всего, чего хочет. На его звонки она бы не отвечала, на сообщения — тоже. После того случая она бы не захотела с ним видеться, стараясь сделать так, чтобы их отношения были сугубо деловыми. В пределах съемочной площадки и премьер, не дальше.       Лето тяжело давалось каждое слово. Обычно полностью уверенный в себе, сейчас он заметно нервничал и пытался правильно построить каждое предложение. Как вовремя. Он вновь решил стать хорошеньким джентльменом. Мило.       — Я знаю, что я урод, ты меня еле терпишь, но пожалуйста, послушай.       — Я слушаю, — Джаред поджал губы и кивнул, отмечая, что так оно, в принципе, и есть. — Ты же только что постучался, я пригласила тебя в номер, и ты зашел внутрь.       — Ты бы впустила меня, сделай я так? Серьезно? — с интересом спрашивает он, желая таким образом объяснить свой поступок. Марго ничего не говорит в ответ. Просто смотрит на него, начинает про себя считать и гадает, когда сможет избавиться от этого мужчины в её жизни. — Можешь мне заехать, делай, что хочешь, только…       Крылья её носа раздуваются от гнева. Джаред, испытывая результат своей глупости на собственной шкуре, ненадолго закрывает глаза.       — Когда я говорил то, что… я… говорил, я не хотел тебя обидеть или избавиться от тебя.       Марго в удивлении приподнимает брови.       — А, так вот оно что.       — Марго… пожалуйста, — еле слышно говорит он. — Я не хотел этого делать. Я думал, что так будет лучше для тебя…       — Лучше? Почувствовать себя шлюхой? Да от такой радости можно просто взлететь.       Джаред хмурится и вздыхает. Ему очевидно не нравится, что она использует это слово. Робби даже хочется рассмеяться. Что такое, Джаред? Правда звучит слишком пошло, — так, как она и должна звучать?       — Я не хотел, чтобы тебе это как-то навредило. Ты же тогда только получила роль, которая однозначно будет рассматриваться для номинаций. Я не хотел втягивать тебя во весь этот маразм Голливуда, который, узнай, что между нами произошло, добавив к этому наших персонажей, начал бы клепать гребанные статьи. Я просто думал, что отгорожу тебя от всего этого.       — Это все? — нетерпеливо спрашивает она. Он вообще представляет, каково ей сейчас? Страшно, обидно, больно. Больно просто поднимать голову и смотреть ему в глаза. — В принципе, ты отгородил. У тебя получилось.       — Да? Я этого не вижу.       — Значит, не туда смотришь.       — Я смотрю на тебя, Марго. И у тебя очень красные глаза.       Он бы с удовольствием рассказал ей абсолютно все причины, из-за которых устроил тогда ту глупую встречу, но она не станет его слушать. Она его еле-еле слушает сейчас, стоит и видит, как бы выпихнуть его из своего номера. Джаред не может сказать ей, что влюбился как мальчик, что испугался, что ему, в конце концов, херово. Это было бы эгоистично по отношению к ней. Ему больше не было страшно за себя — он боялся за неё, за то, что может потерять девушку навсегда по своей же вине. Он идиот, и никто этого не отменяет. Но Лето не хочет оставлять все вот так, потому что не может прекратить думать о ней. Он эгоист, но одна его часть даже обрадовалась, когда увидела красные глаза Марго — он хотел верить, что она тоже переживала насчет того, что случилось.       — Я не спала сегодня ночью…       — Смотрела хоккей?       — Да, — решительно отвечает она, кивая. Мать твою, какой хоккей, Марго? Тебе нужно вытурить отсюда Джареда, а не разговаривать с ним.       — И кто играл?       — Какая тебе разница? — она вдруг набирается храбрости и подходит ближе к мужчине. Зря, Робби. Очень зря. Джаред встает с насиженного места, а она перестает чувствовать себя такой уверенной. Раньше она смотрела на него сверху вниз, а теперь он намного выше неё. Девушка держится из последних сил, чтобы не разрыдаться от всей этой ситуации, от навалившихся неприятностей, от усталости. Марго одновременно хочет прикоснуться к Джареду, хочет обнять его, даже невзирая на все его слова, хочет залепить ему кулаком в нос и порадоваться, как дитя. Не зря же она проходила боевую подготовку перед съемками «Отряда» и тратила на них столько энергии и нервов. Актрисе тяжело, и Лето, наверное, это чувствует. Он осторожно подходит ближе, а она подается назад, не желая стоять рядом с ним и вдыхать запах его одеколона.       Она дышит все быстрее, моргает чаще. Вспоминает, как пришла к нему в номер и сорвала с него рубашку, покрывая ключицы поцелуями.       Марго поднимает руку, чтобы врезать по этому наглому идеальному лицу, оставить след своей пятерни на щеке, но Джаред оказывается быстрее неё. Перехватывает руку, аккуратно сжимает её своими пальцами. Робби напрягается и с силой выдирает свою руку из слабого захвата, в испуге смотрит на Лето, застывая. Она первый раз чувствует себя рядом с мужчиной так — будто бы находится наедине с каким-то змеем-искусителем. До этого во всех отношениях главной так или иначе была она. Какие-то первые шаги девушка тоже брала на себя. Но еще ни разу не чувствовала такого онемения конечностей и отсутствия способности сказать хотя бы что-то. Он словно не давал ей отойти от себя, гипнотизировал светлыми глазами.       — Мне очень плохо, Марго. Я думал, что поступаю правильно. Я не хотел делать тебе больно, я не хотел, чтобы ты себя так чувствовала, я просто думал, что все будет нормально.       — Зато мне очень хорошо.       — Это же ложь.       — Нет, — словно загнанный в угол цыпленок, шепчет она. Еще немного, и у неё начнут трястись колени. Джаред одет во все черное, прямо как в ту ночь, когда она пришла в его номер.       «Но ты же сама этого хотела. Сама пришла. Сама начала его раздевать».       Она не знала, есть ли на её щеках румянец, что появлялся почти постоянно, стоило Джареду оказаться рядом, но Робби было жарко. Безумно. Опять. Наверное, ладони снова вспотели, на этот раз от страха. Она очень боялась поддаться Лето, потому что ему для этого не приходилось прикладывать особенных усилий. Достаточно было лишь посмотреть на неё, приблизиться, что-то прошептать.       — Я сделал немало ошибок в своей жизни. То, что я сказал тебе тогда — одна из самых больших. Я всего лишь хотел тебя отгородить. Извини меня.       Господи.       Да скажи ты уже что-нибудь, Марго.       — Думаешь, это так просто? — прошептала она в ответ.       — Нет, не думаю.       — Ты специально подходишь все ближе?       — Я просто хочу, чтобы ты поняла меня.       — Ты бы сам это сделал? Если бы услышал такое от меня? Буквально через несколько дней после того, как…       — То, что между нами случилось, для меня очень важно.       — Да неужели.       — Пожалуйста, Марго, — он берет её за руку, поглаживая внешнюю сторону ладони пальцем. Смотрит в глаза, уничтожает возведенную её силами защиту. — Я хочу все исправить. Мудила осознал свою ошибку и хочет постараться. Пожалуйста. Если я что-то сделаю не так опять — я больше никогда не попрошу об этом.       Ей приходится приложить много сил, чтобы не улыбнуться, услышав из его губ то самое оскорбление, которое она ему бросила на выходе из номера. Она же приказывала себе ни за что не покупаться на его слова, постараться не смотреть в глаза, но, вероятно, так и не смогла. Джаред подносит её руку к своим губам, хоть она и слабо сопротивляется. Аккуратно целует каждый палец, изучает лицо девушки и ждет реакции.       — Что если ты просто играешь со мной?       — С тобой я бы точно не рискнул играть. И лететь для этого пять часов в самолете, придумывая какие-то глупые объяснения для семьи и менеджеров.       — Я не…       — Я обещаю, Марго. Еще какая-то глупая выходка, и я больше никогда тебя не побеспокою.       — Ты сам веришь в то, что говоришь?       — Да, — голос тихий, словно боится испугать, — я не такой, как ты могла подумать при нашей последней встрече. Я не буду испытывать тебя. Я не играю. Ты просто…       Джаред замолкает, опуская глаза. Понимает, как глупо он звучит уже во второй раз, теперь уже со своими оправданиями, извинениями и обещаниями. Марго не нужны никакие слухи и сцены — в этом его преимущество. Она не вытолкнет его из своего номера, но может отказаться слушать, может проигнорировать или притвориться, что на все согласна, чтобы Лето отвязался от неё.       — Ты нужна мне, Марго.       Слова Джареда звучат до безумия искренне, но Робби не забывает их предыдущий разговор. Ей до сих пор больно. Неприятно и обидно. Но Джаред… Девушка закрывает глаза, надеясь найти в себе остатки силы и отказать ему, но не может. Слишком устала от всего этого. Марго не может противостоять ему, как бы сильно она не старалась.       — В конце концов, ты вполне можешь отработать на мне парочку ударов, если что-то будет не так. Мне… немного страшно, — Лето старается развеселить её, но Робби поднимает голову и смотрит ему в глаза. Хочет найти подвох в его словах, хочет сказать «нет» и выкинуть его из комнаты, но не может и рта раскрыть. Вместо этого она молчаливо кивает, прикусывая нижнюю губу.       Другая рука Джареда оказывается на её щеке, за секунду он оказывается в нескольких сантиметрах от девушки и целует её в лоб.       Им обоим страшно. Страшно из-за непонятных чувств, из-за боязни ошибиться, из-за того, что выбранный ими путь слишком опасен. Никому не нужны разоблачающие статьи с сотнями фотографий, рассказывающие о том, какие у них отношения, какая разница в возрасте и сколько у кого было партнеров до этого. Они знают, что рано или поздно придется утонуть в этой грязи, но лучше отсрочить разоблачение на как можно более поздний срок.       Джаред осторожно обнимает её, не желая позволять себе многого. Он чувствует, как напряжена Марго, но её вины в этой ситуации нет. Он захотел сделать все как можно лучше — сделал. Испортил то, что, вероятно, при другом раскладе смог бы не вернуть. И уж точно не вернет в следующий раз, допусти он еще какую-то идиотскую ошибку.       — Я ведь на самом деле знаю очень много ударов, Джаред. Я провела в спортзале полгода, — замечает она, не отстраняясь. Маленькая толика доверия к нему у актрисы все же осталась.       — О, я не сомневаюсь.       — Если что — ты предупрежден, — Марго чувствует, как мужчина утыкается носом в её волосы.       — Ты шутишь, а я уже боюсь.       — Так и должно быть, — она легко хлопает Джареда по груди, отстраняясь. Наверное, она поступает правильно. Наверное, она больше не будет чувствовать себя так плохо, как чувствовала после этой ссоры — скоро все должно прийти в норму, и ком не будет образовываться в её горле, мешая дышать.