Рапсодия

      Видимо, Марго выбранная позиция нравится и менять она её не планирует. Сначала девушка сопела как маленькая совушка, прилетевшая к нему на палец и вздумавшая вздремнуть, потом начала хмуриться и закусывать губы: солнце, проникавшее в машину, задевало бедную Робби. После того, как Джареду удалось правильно закрепить кофту и закрыть таким образом это уставшее чудо, она взяла в руки телефон и начала активно уничтожать там какие-то шарики. Ну вот… сколько тебе лет, Марго Робби?       Не накрашенная, с чуть припухшим лицом, с небольшими синяками под глазами и немного бледная. Какие к черту показы, премьеры, какие фотосессии, когда он может видеть её вот такой? Лето тянется рукой к её лбу и поправляет прядь, заправляет её за ухо. Марго еле заметно улыбается – уголки губ чуть приподнимаются вверх – и продолжает свое важное дело. За несколько минут ей удается пройти четыре уровня.       Они останавливались уже раза два. Отдохнувший Шеннон держится за руль одной рукой, внимательно следит за дорогой и молчит. Он изредка поглядывает на Джареда и усмехается. Так и хочется показать язык, честное слово. Прошло уже столько времени, а он никак не прекратит подкалывать и довольно намекать им двоим на то, что за прикрытой дверью они там… не крестиком вышивают.       Естественно, Шеннон. Точнее, Шеннон бы сказал на такое «молодец, Джаред, работаешь как всегда на полную отдачу». Своего брата младший Лето любит, причем очень и очень сильно, но иногда барабанщик бывает еще тем засранцем. Последнее, за что Шеннон похвалил Джареда, так это… «плодотворные вышивания крестиком». Идиота кусок.       — Шеннон, — вдруг подает голос девушка, не отрываясь от экрана телефона. Ей действительно удобно ехать вот так? Старший Лето не гонит, едет плавно, но вот за состояние невесты Джаред начинает переживать. Учитывая частую тошноту, передвигаться на машине в подобном состоянии было бы не совсем правильным решением. — У меня к тебе дело.       Лето еле слышно хмыкает и ненадолго зажмуривается. Дорога ведь.       — Что, опять?       — Хочешь расскажу, как это происходит?       — Нет уж, спасибо, избавь меня от подробностей.       Джаред довольно усмехнулся и провел пальцем по щеке Марго, которая поджала губы от недовольства и начала дуться на Шеннона. Ну ненавидела она, когда над её состоянием начинали прикалываться, хотя сама то и дело шутила по поводу своего пуза-аквариума (за что получала от своего жениха), по поводу распухающих ног и неповоротливого тельца.       Она менялась, и это было нормально. Это было правильно и естественно в данной ситуации – при беременности любой женский организм ведет себя похоже, просто для Марго это впервые, она еще ни разу не испытывала подобного, она только видела, и… Джаред мысленно дал себе оплеуху за то, что сознание надолго зацепилось за слово «впервые». Ты подумаешь о ваших будущих детях потом, Джаред, а сейчас уймись. Серьезно, хватит представлять себе кучу русоволосых мальчиков и девочек, довольный ты придурок.       Попасться кому-то на глаза – вероятность минимальная. Папарацци и фотографы будут поджидать кого-то здесь только в том случае, если совершенно сойдут с ума. Они выехали с района огромных роскошных домов, что принадлежат знаменитостям и богатым владельцам корпораций, уехали с густонаселенного района и сейчас проезжали среди невысоких холмов и небольших густых лесов.       Мужчина постарался убрать довольную улыбку со своей физиономии. Не успел. Шеннон, посмотревший в зеркало дальнего вида, удивленно приподнял бровь:       — Довольный папик, я, конечно, все понимаю, но имейте совесть. Я сегодня в роли водителя, проявите уважение к бедным работникам.       В ответ Марго легко ударила Шеннона в локоть кулаком, даже не смотря, куда именно бьет.       — Там синяк, — пробормотал старший Лето, прочистив горло.       — Папик, давай, останавливай.       Хорошо, что Марго не умела читать мысли, как и все население планеты, в принципе. Особенно в данный момент. Джаред просто отказывался представлять в такой ситуации себя, ну это ведь правда… это ведь вообще… сколько раз иногда она бегает в туалет за ночь? Раз шесть?       Шеннону пришлось останавливаться на ближайшей придорожной заправке. С небольшим магазинчиком и мотелем – все, что нужно путнику в долгой дороге. Поднявшись с помощью Джареда, девушка потянулась, расправила плечи и встала на ноги. Нацепила свою маскировку на всякий случай, довольно улыбнулась и вылезла из машины. Джаред до сих пор ведет себя как опекающая наседка, вернее, он и дальше будет продолжать себя так вести, он и дальше будет её опекать. Он, в конце концов, её супруг, её муж, а там… он же сделал ей ребенка и поставил в такое положение?       Музыкант прикрывает глаза и обещает влепить себе по лбу при первом удобном случае. Что за мысли, Джаред?       — Купишь мне сока? Апельсиновый, пожалуйста, много апельсинового, я…       — Хватит тебе апельсинового, — неопределенно бурчит Джаред, а Марго от удивления даже подается назад. В отличие от стандартных историй про то, что некоторым мужчинам приходится искать редкие фрукты в три часа ночи, Джаред прекрасно знает, как должно быть устроено питание беременной женщины. Несколько часов теории с Шэрон, и пока что практика проходит успешно. — Слишком много цитрусовых.       Марго, будто бы забыв, что вчера только и пила апельсиновый сок, забирает небольшую сумку и демонстративно показывает ему язык. Как мило. Чудо просто. У Джареда давно прошла та самая безумная фаза, когда ты начинаешь бояться абсолютно всего. Он не хочет пойти за ней в туалет, чтобы проследить, все ли там нормально. Она же взрослый человек, в конце концов, Джаред… Джаред, ты же не идиот, прекращай, ты правда не хочешь туда идти.       Робби оставляет поцелуй у него на шее, когда возвращается. Шепчет, что хочет подышать свежим воздухом и будет снаружи, сзади здания. Там как раз неплохая смотровая площадка вниз по склону, они и поедут сейчас по дороге, лежащей там, она просто посмотрит. Долбанный сок приходится ждать достаточно долго. Попросив пачку орешков для Шеннона, мужчина возвращается к машине и отдает все брату, облокотившемуся на кузов и разговаривающему с кем-то из знакомых. Шеннон смеется и кивает Джареду, когда слышит, что он собирается пойти и найти Марго.       Рядом с ней никого нет. Выглядит девушка правда неприглядно, в ней тяжело узнать голливудскую звезду, актрису, получившую «Оскар», специального приглашенного гостя многих вечеров этого года. Марго скрылась после окончания наградного сезона, выделила время только на себя и на него. Пожертвовала своей вновь начавшейся популярностью и по непонятной причине отказывается от съемок в новых фильмах – она не может появиться на площадке с животом, не может с ним прыгать, бегать и исполнять трюки.       И это все ты, Лето.       Какая-то сумасшедшая радость не дает в полной мере почувствовать вину.       Это все ты, Лето. Ты можешь подойти и коснуться кожи, скрытой кофтой. Там растет ваш ребенок, ваш и ничей более. Шеннон сотню раз прав, чтоб его. Это ведь он тут потрудился, но и Марго тоже хороша. Ангелок со своими развратными розовыми губами, от которых по его телу проходит хороший электрический заряд. Она понимает, что делает со своим женихом, знает, как это использовать – закусывает или облизывает губу, невинно смотрит на него, заставляя вспоминать собственные стоны и моментально меняться в настроении. Злиться и дуться на неё он долго не может, как бы ни старался. Но и у Джареда тоже есть «Оскар» - кто сказал, что он не может сыграть злость или глупую обиду, похожую на детскую?       Девушка стоит ровно, в гордом одиночестве, наслаждается относительной тишиной и смотрит вперед. Одна из её рук расположена на животе, который теперь прятать просто невозможно. Через какое-то время они практически приблизятся к половине, к своеобразному экватору – двадцать недель. Он знает это, потому что ему, мать твою, интересно состояние и положение собственной невесты, он волнуется и постоянно следит за ней. Если честно, Джаред теперь-то вообще перестал понимать тех, кто самоустраняется в это время, оставляя все на плечах женщины.       Он понимает, на какой риск идет, поэтому выключает у мобильника звук и открывает камеру. Качество у снимка не будет шикарным, но хоть что-то… просто на неё так красиво падает свет, она такая расслабленная и довольная, а её рука покоится на кофте – еще одна шикарная фотография для его коллекции. После того, как родится он или она, после того, как пройдет несколько лет, как они будут отмечать свою десятую, двадцатую годовщину… эти фотографии – под строгим замком. Они только для семьи. Никто другой их не получит.       Снимок получается чуть размазанным, поэтому Джаред сразу же делает еще два. Вот, уже лучше. Он довольно улыбается и уже думает убрать камеру, как слышит знакомый до долбанного пожара в области паха женский голос. Помнишь, какие слова она шептала тебе еще вчера вечером? Помнишь, что было позавчера? За такое надо бы наказать её, но Марго словно специально провоцирует своего жениха, понимая, что из-за беременности ничего «такого» не будет.       — Иди сюда, смотри.       Сейчас он подойдет, только челюсть с пола подымет, минутку. Видимо, ты теряешь столь нужный навык внезапного приближения, Джаред Лето. Надо, все же, держать себя в форме, приятель. Хотя, в данной ситуации это даже хорошо – Марго не испугалась и никуда не прыгала от неожиданности. Ожидать зазевавшегося папарацци – то, что она сейчас желала бы меньше всего.       Марго выглядит абсолютно естественно. Ни грамма косметики на лице, ни грамма игры – он любит, когда она такая. Девочка считает, что не обязана быть самой собой всю оставшуюся часть жизни, все то время, что она не уделяет своей карьере. У неё в руках есть престижнейшие награды, её имя вписано в историю мирового кинематографа, она молодец. И все же, он гордится ей даже не как актрисой, а как девушкой, в свои года сумевшей достичь такого. Она ведь сильная, амбициозная, умная, красивая и трудолюбивая. Она долбанный эпизод готова на сто дублей снять, чтобы получилась отличная картинка.       А еще она его маленькая шикарная жена. Пока что невеста, поправляет себя музыкант, опуская телефон в карман джинсов. Марго уже и на это успела пожаловаться: ей теперь носить всякие бесформенные штаны, пока ему бегать в обычных джинсах.       — Во-он там, — девушка уходит до шепота и указывает ему куда-то пальцем. Джаред смотрит в нужном направлении, но видит только дерево. Дерево-дерево-дерево. И еще дерево. Склон, начинающийся безобидно и заканчивающийся крутым обрывом, а там, внизу, кусок дороги, на который они должны выехать. — Ты видишь?       Да. Точнее, нет. ничего особенного. Маленькая девочка хочет показать ему деревья.       — Что я должен видеть?       — Ну вон же, смотри.       — Смотрю.       — Джаред, ты дурила страшная, вот сюда смотри, — уставшая Марго тут же поднимает его подбородок и вновь указывает пальцем вперед. Лето присматривается и… — Красивый, правда? Никогда таких не видела.       И мужчина наконец-то замечает нужный предмет. Точно. Джаред, он был действительно прямо перед твоим носом – просто кое-кто постоянно смотрит на чужой живот неестественных размеров – как ты мог не увидеть с самого начала? Она хоть и небольших размеров, но хорошо выделяется благодаря своему странному цвету. С яркой окраской на маленькой голове и с серыми перьями по всему остальному телу. Младший Лето не орнитолог, но за всю свою жизнь он ни разу не видел такой красивой мелкой птички. А еще, как он понимает позже, птица очень настороженно относится к людям, поэтому словно замечает, что за ней следят, и двигается медленнее.       — Видел такого?       — Так это он?       Марго хмурится и еле удерживается от того, чтобы показать язык. Смотрит на него как на подозрительного дурачка, вставшего рядом и начавшего делать непонятно что.       — Пойди посмотри, — советует актриса, поджимая губы. Она продолжает дальше, будто забывая, что произошло несколько мгновений назад. Никто не шутит над состоянием беременной женщины, но гормоны действительно берут верх: иногда Робби раздражается и некоторое время проводит в одиночестве. Она хоть и ангел, но терпение у неё изначально вечным не было, а тут еще такое сильное изменение в организме. — Вообще они просто тут не водятся. Это ремез.       — Когда это ты успела изучить птиц? — да, может, они до сих пор не все знают друг о друге. Довольно много рассказывать, но за все это время остались лишь незначительные факты. Марго ему, как и он ей, рассказала такое, чего не рассказала бы никому другому, ни маме, ни братьям и сестре. Ни тем более подругам, какими бы хорошими они ни были.       — Я не изучала. Это прос… я делала в старших классах сообщение по биологии. Я забыла рассказать про эту птицу, а потом спутала её с другой, так что мне снизили оценку за полугодие, — актриса выдыхает и сглатывает. Она убирает руку с живота и скрещивает обе руки под грудью, как-то недовольно осматривая свое «пузо». Австралийка, то и дело старавшаяся похудеть и полнеющая от любой сладости, теперь просто поставлена перед фактом: никаких диет и активных упражнений. Не поприседать, Марго. — У него голова полностью желтая, а крылья красные. Напоминает тебя в… каком году там ты делал ирокез?       Робби необидно подтрунивает над своим женихом и хихикает, когда он улыбается в ответ. И Лето, мать все это так, вообще не понимает, с чего это начинается, реально не понимает. Наверное, с того, что они говорят сразу вместе, и получается так, что он её перебивает.       — Когда я начинала…       — Как ты себя чувствуешь?       Он не мальчик на побегушках и далеко не идеальный жених и муж. Прямым текстом предупреждал её, пока Марго увлеченно кивала и смеялась, бормоча что-то про «кто-кто, а ты-то да, не идеальный». Он вообще достаточно… Во всем этом виноваты гормоны. Или обилие свежего воздуха, или странный запах надвигающегося дождя, а может то, что Марго вчера выпила весь сок дома и уже раз в шестой с трех часов утра бегает в туалет.       Слабая улыбка уходит с её лица.       — Все нормально, я говорила.       — Мы в любой момент можем вернуться, только скажи сразу…       — Я не дура, — чеканит Робби, не расцепляя и не убирая рук из-под груди. Маленькие дети разговаривают так со своими родителями, стискивая челюсть и раздраженно выдыхая воздух из легких. — Я поняла все с первого раза. Максимум со второго. Если ты думаешь, что из-за беременности у меня уплыли мозги в унитаз – нет.       — Марго, ты…       — Можно меня не перебивать? — о, они ссорились и до этого. Из-за каких-то мелких и тупых тем, но ссорились, а о том, как происходило примирение, лучше сейчас не думать. Не тот момент, Лето, точно не тот. — Я не тупая и все прекрасно понимаю, а если думаешь, что мне плевать на ребенка, то иди ты в задницу.       — Все сказала? — парирует Джаред в ответ, хотя внутри него что-то смеется. Сколько раз подобное было? Особенно после того, как они узнали о… о вот этом вот необычном положении? Его невеста подуется, пошипит и прекратит.       — Нет, твою мать, потому что ты опять меня перебил.       Чистая неправда, Марго.       — Может, тогда домой? — мама пожелала тебе терпения, помнишь? Мама предупреждала, что при беременности женщина может вести себя странно. Может быть, актрисе просто хочется апельсинового сока, приправленного фасолью, и в этом все и дело.       — Может, если я захочу домой, то скажу сама? — он бы перевел это в шутку, но девушка действительно разозлилась. Лучше подождать, а потом посмотреть, что произойдет дальше. В любом случае, Джаред, время у тебя есть. — А где?.. А, без разницы, сама найду. Я к машине.       Австралийка с поднятой головой гордо топает назад, пока Лето оглядывает эти обтянутые штанами ягодицы. Порой она ведет себя так, что хочется прийтись пятерней или даже ремнем прямо по этой вот заднице – чисто в воспитательных целях, не больно, но ощутимо. В такие моменты Робби обычно загорается румянцем и открывает свои полные губы, а у него вообще улетает башня. В далекий такой полет. С трехсотого этажа где-то.       Отлично, вы только что как-то странно посрались, а ты стоишь и думаешь, как прижмешь эту паршивку к стенке спальни и дотронешься пальцем пухлой нижней губы. Разъяренная даже на него самого Марго вызывает ненормальные эмоции… в общем, Джаред, ты какой-то идиот.       Музыкант поднимает голову и оборачивается. Желтоголовая птица теперь еще сильнее выделяется на фоне листвы. Подлетела ближе и качает туда-сюда головой. Смотрит на него. Видимо, сочувствует и по-своему понимает, раз все не решается улететь. У Джареда на несколько мгновений делаются глаза-блюдца. Его предупреждали, что будет тяжело, да и без ссор человеческие отношения в принципе невозможны. Ты же уже привык, Джаред, верно?       Лето зевает и возвращается назад к Шеннону и машине. Старший брат перестает разговаривать по телефону: вроде, диалог состоялся с мамой, потому что барабанщик больше никому не сказал бы «будь осторожна, потом перезвоню». Или сказал бы? Джаред замечает неподалеку макушку Марго, но не намерен подходить ближе. Девушка с явным недовольством держит в руке не апельсиновый сок и то ли жует жвачку, то ли просто что-то пережевывает.       — Я так понимаю, кого-то из вас за одно место погрызли съехавшие с катушек жабы или комары, — Шеннон отправляет мобильник в карман джинсов. Он тоже знаком с тяжелыми «опциями» беременности: Марго ему действительно как младшая сестра, будто бы родная младшая сестра, которая какого-то хрена обручена с его же младшим братом. Шеннон не жалуется, просто для себя все больше и больше понимает, каково могло быть их матери, и вообще отказывается думать, как она справлялась с этим всем в одиночку.       — Может, оставим её где-то тут? — шутливо предлагает Джаред и встречается с согласным взглядом брата. — Ну, меня видеть в ближайшие пару часов она точно не захочет.       — Решай сам, невеста-то твоя.       Конечно, это достаточно… неприятно, что ли. Он понимает, в чем дело, и он не маленький мальчик, чтобы обижаться и дуть губки, но все же ему понятно, что его собственное волнение и переживание Марго иногда раздражает. По идее, тебе внуков надо уже растить, Джаред, а ты только…       Робби вдруг поворачивает голову и смотрит в сторону. Угол обзора позволяет увидеть его, стоящего рядом с Шенноном. Девушка выжидает и поворачивает голову обратно – увидела, что хотела.       Не-ет, какие внуки, Лето, когда тут такое. Ты посмотри только, какая мать будет у твоих детей. Хорошо еще, если ты спустя оставшиеся пять месяцев окажешься в здравии и не получишь как-то «случайно» вазой. У Марго невероятный характер, и для него она правда идеальна. Сколько раз Шеннон говорил, что они созданы друг для друга? Оба – упертые бараны. Младший Лето сжимает тонкие губы и поднимает правую руку.       — Давай ключи, поведу.       Пришло время проучить тебя, маленькая австралийская девочка. Очень хорошо проучить. Ему даже интересно, насколько тебя хватит. Джаред не улыбается, хотя внутри довольно посмеивается. Его глаза вцепились в прямую спину, чтобы после опуститься на ягодицы – его миссис Лето наверняка это чувствует, поэтому заметно запрягается. В голове Джареда уже формируется довольно-таки шикарный план, о котором австралийка ничего не знает.