Мне хотелось бы, чтобы ты знала. До того, как мы встретились, я шёл по жизни без цели, без смысла. Теперь я знаю, что с самого первого шага, с тех пор, как я научился ходить, я всегда шёл к тебе. Николас Спаркс "Послание в бутылке"
Десять лет спустя. Жизнь — это последовательный сон, и когда он перестает сниться, весь мир с его красотой и болью, печалями, с его невообразимым разнообразием, перестает существовать. Под слабыми лучиками только вышедшего солнца, в постели металась красивая девушка. Резко подскочив на кровати, Кларисса стала глубоко вдыхать воздух. Грудь часто поднималась и опадала. Прядки рыжих волос приклеились к вспотевшей коже шее. — Какой правдоподобный сон, — пронеслось в голове рыжей. Девушка встряхнула головой, отгоняя застывший перед глазами образ моря. Уложившись обратно на плечо брата, Эрондейлка задумывалась над вопросами о жизни. Многие задаются вопросами о жизни, но не многим везёт со смыслом. — Жизнь, — какой вообще толк жить? Но какой толк умереть? Когда у тебя все хорошо? — каждый день прокручивала в голове — шестнадцатилетний ангел, — как любил ее называть ее брат. У неё было всё, кроме смысла. Не помня половины своей жизни, Клэри часто задавалась вопросом о смысле её существования. У рыжеволосой было всё: любящие родители, верные друзья, защитник-брат, большое красивое поместье; и ко всему остальному — она — лучший охотник Идриса. Что ещё нужно для счастья? Правильно, ничего. Но девушке казалось, что она чего-то лишилась: чего-то важного, того, без чего вся ее жизнь, как скучные строки какой-то бессмысленной книги, проходит мимо. Неизвестность сильно напрягала. Но девушка не сдавалась — она упорно пыталась вернуть свою память. Но все усилия проходили даром. Тот факт, что они с Джоном не помнили своё детство, создавал в голове все больше вопросов, ответы на которые они не находили. Иногда они могли вспоминать отрывки своего детства, с какими-то незнакомыми для них детьми в незнакомом поместье. Но их было очень мало. Все это было связано и настораживало юных нефилимов. Но, несмотря ни на что, ничего вспомнить они не могли. Это как лабиринт: ты знаешь, что выход где-то рядом, ты стремишься к нему; кажется, остался последний поворот, но проходя этот поворот, опять попадаешь в тупик, из которого, как тебе уже кажется, выхода нет.***
Тяжело вздохнув, рыжая повернулась на другой бок, и, оказавшись ближе к брату, крепко его обняла, водя рукой по груди парня, которая было спрятана от глаз шелковой майкой. Положив ладошку посередине, а голову опустив на грудь, девочка стала слушать биение его сердца. Ее всегда это успокаивало, и часто, вместе лёжа, Клэри ложилась на грудь Джона. Родители, не находя рыжего чертеныша в своей комнате, находили её в постели брата. С самого первого дня, как эти дети попали к ним, они заметили странную связь между ними: Клэри без пререканий слушалась брата, чтобы он ни сказал. Время проходило, они менялись, вырастали, но это не менялось. Девочка будто была зависима от брата, от его слов, похвалы, любви. Он любил сестру и заботился, но не стремился к любви от сестры; ему больше хотелось, чтобы родители гордились им, любили, и он все делал для этого. Селин все это замечала и волновалась за маленького и наивного ангелочка, который с каждым годом становился всё грустнее. Каждый раз, заходя в комнату парня, она часто видела их, обнявшись спящими, и умилялась. — Им достались удивительно тихие, послушные дети, — считала женщина. Но такие ли на самом деле? За все десять лет, что жили у них, они ни разу не ослушались их. Но значит ли это, что так будет всегда? Жизнь не вечна, и всему есть конец. Селин и Стивен были невероятно счастливы, когда конклав десять лет назад, отдал им этих прекрасных детей, сказав вырастить как своих — как воинов, настоящих сумеречных охотников, взяв с них непреложный обет. — Дети не должны знать, что приёмные, — строго настрого велела Имоджен — Инквизитор и мать Стивена. Восемнадцать лет назад, когда Селин и Стивен решились вместе сбежать с круга к конклаву. Они сильно за это поплатились: Валентин, в качестве наказания, похитил и убил их трёхмесячного сына — Джонатана, — горю и несчастию не было конца: Селин постоянно плакала и пыталась даже покончить с собой. И когда семь лет спустя мать Стивена дала им этих прекрасных детей, счастью женщины не было предела. Удивительно было то, как мальчик был похож на них: даже имя совпадало с именем их умершего сына. Джонатан был похож на Стивена своими блондинистыми, почти белыми, волосами. Кларисса же ни капли не была на них похожа: у девочки были ярко-рыжие волосы и удивительные зелёные глаза, которые излучали только любовь и доброту. Эрондейлы сразу полюбили этих смышленных детей и уже считали своими.***
Пару минут послушав быстрый пульс блондина, Эрондейлка стала понимать, что что-то не так. Он то ускорялся, то замедлялся, чем немного напугал малышку. Что-то было не так, и только в эту минуту девочка заметила, что он ворочится во сне, что-то произнося: — Иззи, осторожно! — девушка нахмурилась и стала будить брата. — Иззи? — мысленно повторила девушка, но после сразу отогнала мысли, сосредоточившись на брате. — Джон, Джонатан, проснись, пожалуйста, просыпайся! — малышка легонько тормошила парня за плечо, но эффекта не происходило. Он не просыпался... На левой руке парня появилась большая рана, которая сразу стала кровоточить. Моментально такая же рана появилась у рыжеволосой. Кровь текла потоком. — Только не это! - быстро встав с кровати, девочка побежала к тумбочке; взяв оттуда стило, вернулась к кровати. Разорвав на парне рубашку и опустив немного пижамные штаны брата, Кларисса стала сразу рисовать иратце около уже давно сделанной руны соединения. Подростки не понимали, откуда у них она, а на все вопросы взрослые только пожимали плечам. Через минуту все прекратилось: Джон проснулся, тяжело дыша; раны на теле парня зажили, не оставляя за собой шрама. Девушка стала заниматься собой. — Что случилось? — немного придя в себя, хриплым голосом поинтересовался нефилим. — Неужели снова? Черт, черт, это никогда не кончится! — заметив обеспокойное лицо сестры и кровоточащую руку Эрондейл, сразу все понял. У них часто случались приступы из-за рун соединения и метки Лилит: на их теле моментально появлялись шрамы, раны, порезы. Они были связаны с кем-то. И друг с другом. Если у Джонатана после иратце раны моментально исчезали, то Клэри приходилось два-три часа мучиться, на ней все раны долго заживали, и всегда оставался шрам, но, несмотря на это, остальные руны у неё работали, как и у всех нефилимов. Из-за этого они вместе стали спать; боялись, что не успеют вылечить друг друга и умрут. Иратце нужно было выжигать именно около руны соединения, на других частях тела эффекта не происходило. Одно Эрендейл знал точно: им нужно срочно найти тех, с кем их соединили. Они хотели, так скажем, выключить руну. А с печатью Лилит им уже не хотелось расставаться, им противно было от мысли, что они еще с кем-то соединены. Избавиться от руны соединения не было возможности, но отключить — вполне возможно. А то они в один день просто не проснутся. Умереть во сне — худше перспективы не найти. Посмотрев на часы, парень лениво зевнул; до начала уроков в Институте оставалось ещё часа два. Взяв сестру за руки, он усадил ее на кровати рядом с собой, заглядывая ей в глаза — такие же, как его, зеленые, будто копия. Парень улыбнулся: эта совпадающая черта ему безумно нравилась. — Малышка испугалась? — ласково спросил парень и, дождавшись слабого кивка, посадил девушку на свои колени, начал как маленькую баюкать, раскачиваясь. — Все хорошо, уже всё прошло! — крепко обнимая сестру, парень гладил её по голове, успокаивая. Джонатан, удобно устроившись на кровати, тоже закрыл глаза, наслаждаясь моментом, — возможно, это последний раз, когда они спят вместе. Детям так было хорошо в объятиях друг друга, что они даже не заметили, как уснули.***
*тем временем в Нью-Йорке, в Бруклинском Институте Сумеречных охотников* — Джейс, ты с ума сошёл? Ты чуть Алека без рук не оставил! Сосредоточься! — гневно вершила девушка, ходя между братьев и отчитывая обоих. Они были в спортзале и уже четвёртый или пятый час тренировались без отдыха и перерывов. Все жутко устали, но это не останавливало их. Вернувшись поздно ночью после проваленного задания, они решили в качестве наказания жестоко себя утомить. — Ещё раз! — упрямо воскликнул Алек и нанёс удар своему поработаю, который моментально заблокировал удар выпадом, поставив ему подсечку. Джейс одним ударом уложил нефилима на пол, что аж хруст костей был слышен, а сам спокойно встал на ноги. — Все, Алек, я устал и хочу есть, давай продолжим после завтрака? — Отлично, пойду-ка я... — Даже не думай, Иззи, — жестоко оборвал девушку Вейланд. — Что? Я хотела заказать нам еду, — насупилась брюнетка, надув губки и отвернувшись от своего парня. Джейс только улыбнулся на это. Они встречались уже год, и души не чаяли друг в друге. — Не обижайся... Хочешь, я научу тебя готовить? — захватив девушку в свои объятия и подталкивая её так к двери, поинтересовался Вейланд. — Давай, — глупо улыбаясь, согласилась нефилимка. — Алек, ты идёшь? — около выхода в последнюю минуту опомнился блондин. — Нет, идите без меня, — все так же лёжа на полу, ответил брюнет, не отвлекаясь от своих размышлений. Точнее, от воспоминаний о своём сне. Снилась ему девушка, скорей ангел. Он знал девушку, точно знал, но не мог вспомнить; она казалась ему родной, знакомой. Но вспомнить не получалось. Сны ему снились редко, а если и снились, то только она. Ангел с ярко-рыжими волосами. В этот раз Александру снилось море и девушка, которая сидела на берегу, опустив ноги воду, тихо смеясь; смех её был словно музыка. Рыжие волосы развивались на ветру, ещё больше прикрывая лицо, которые он ни разу не видел, хотя снилась она ему постоянно. — Алек, Алек, приди ко мне, ты мне нужен! — каждый раз это произнося, она резко поворачивалась, ослепляя все светом; ее лицо светилось, чем мешало разглядеть черты лица. Но отлично можно было увидеть прекрасные зелёные глаза, которые излучали счастье. ***
*час спустя* Немного полежав на кровати, Клэри решила встать, аккуратно отстранившись от Джонатана. Девочка села на край кровати — первым делом взгляд девушки упал на часы — шесть. — Через час вставать и в институт. Проще совсем уж не ложиться, — про себя решила нефилимка и направилась в ванную. Первым делом, приняв тёплый душ, девушка закуталась в маленькое полотенце. Сегодня им с командой дадут первое серьезное задание, и им нельзя облажаться. Это не будет простое отслеживание и уничтожение демона. Это будет что-то лучше, опасней. Все, как она любит. Надо же, как быстро пролетело лето. Наверное, это были лучшие каникулы в ее жизни. Целые три месяца она провела в Идрисе; это было невероятное место — приезжая туда, уезжать уже не хотелось. Она вместе с Джоном и Саймоном хорошо провели время. Но сегодня они вернутся в свою квартиру в Бруклине — по ней, как ни странно, девочка даже не скучала. Она была готова прожить вечно в Идрисе. Кларисса тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Девушка добралась до зеркала и принялась чистить зубы. Она выдавила немного пасты на щетку и поднесла ее ко рту, одновременно переводя взгляд на свое отражение. Щетка громко ударилась о раковину, выпадая из рук ошеломленной девушки. Дрожащей рукой она дотронулось до своего лица — зеркало повторило движение девушки. Кларисса узнавала себя и одновременно не узнавала. Те же черты, те же глаза, те же губы.… Но что-то изменилось. Кожа приобрела сильную бледность, веснушки исчезли, скулы стали более отточенными, а выражение лица, даже такого испуганного, было просто непередаваемо. Перед зеркалом стояла уже не та маленькая рыжая девочка, кем она до этого была — перед ней стояла совсем не знакомая красивая девушка. Не в силах издать ни звука, нефилимка перевела взгляд на волосы: всегда кудрявые рыжие волосы куда-то испарились, вместо этого были прямыми блондинистыми, больше похожи на белые. Горло неприятно сдавило. — Что все это значит?! Не выдержав, девочка закричала на весь дом. На крик в ванную прибежали родители и брат, все в пижамах, со склянками серафимов в руках, и замерли. Если обстоятельства не были бы такими печальными, нефилимка рассмеялась бы, "спасатели" выглядели очень глупо. — Что случилось? Ты перекрасилась?! — после минутного молчания спросила мать девочки. — Вот именно, что нет! Они сами изменили цвет! Что с ними? — ужасе трогая свои волосы, воскликнула девушка. Внезапно диалог нарушил смех брата; держась за живот, он склонился пополам. — Забыл предупредить, это из-за кольца, Инквизитор просила ночью надеть на тебя, — закончив смеяться, спокойно объяснил Эрендейл и вышел с ванны. Успокоившись, девочка последовала за братом. Собравшись и попрощавшись с родителями, брат с сестрой отправились в Институт. *в Институте* — Вы должны внедриться в их семейку и найти кубок! Притворитесь, будто вы на их стороне, только не подведите нас как Брэнвелл! С завтрашнего дня вы официально там учитесь. — Есть, миссис Инквизитор, — как роботы ответили три нефилима и вышли с кабинета. Им предстоит много чего сделать, но сегодня у них есть шанс немного отдохнуть.