Трактат о Фэанаро и его сыновьях

      Хотя Первый Дом не участвует в Сокрытии Валинора, оно является очень значимым для народа Фэанаро (как принесшее много бед). Кроме того, здесь можно видеть отношение к Первому Дому Валар и эльдар Амана, их реакцию на действия Фэанаро и его сыновей.       Валар и те эльдар, что остаются в Амане, постепенно узнают о событиях Исхода и действиях Феанаро (из-за длительности подготовки и самого Исхода эти вести разделяют многие годы). 'В самом начале Исхода приходят ваниар, которые слушали речи Феанаро в Тирионе [106], но сами не ушли вместе с ними — так Валар могли узнать о том, что именно говорил нолдор Феанаро (Валар были огорчены обвинением, что они держат эльдар в неволе [111]). О речах Фэанаро и подготовке Исхода им мог поведать и кто-то из нолдор, отказавшихся уходить (но не те, кто оставался с Валар возле Древ [111] — они, напротив, узнают об Исходе от тех, кто принёс вести; среди них мог быть и Махтан и его Дом, как Аулэндуры). 'Также упоминается посольство нолдор к Манвэ [57] или намерение его послать [156] — если она было направлено, первые сообщения могли прийти от него. Узнав о словах и намерениях Фэанаро и идущих за ним, Аулэ был обижен на нолдор, 'считая их неблагодарными — он любил их более всех [106], многому учил, а 'нолдор не зашли к нему даже попрощаться [106]; если это столь сильно задевает Аулэ, что он уже не будет благоволить даже вернувшимся, 'не будет более улыбаться им, притом, что Арафинвэ просил прощения [31], то тем более Вала мог винить в неблагодарности Феэанаро из-за его речей, призывов к Исходу и самого ухода из земель Валар. Хотя еще раньше Аулэ стоял за разрывом Фэанаро и Нэрданэль (и ещё многие семьи распались из-за того, что Валар были против Исхода — как семья Куруфинвэ, супруга которого не будет принимать участия в мятеже против Валар и после вернётся в Аман [49]). 'Однако ваниар и тэлери, узнавая об уходе нолдор, плачут [106].       Следующая весть приходит о том, что Феанаро и вдохновленные им 'нолдор уже выступают, взяв и имущество [106]; Валар сразу же направляют к Тириону посланника, убеждая нолдор отказаться от Исхода. Но нолдор продолжают начатое. И в течение того же солнечного года к Валар 'приходят тэлери, рассказывая о похищении кораблей и Братоубийстве в Лебединой Гавани [106] — Валар, как и эльфы, которые сами не видели случившегося, узнают обо всём со слов тех, кто только что пережил эту схватку, возможно, потерял родичей, и охвачен горем и гневом.       После того, как Валар и эльдар услышали рассказ тэлери о Братоубийстве, 'Аулэ не только сокрушается, но и отворачивается от нолдор, и, по «Книге утраченных сказаний», даже не хочет, чтобы при нём упоминали имя нолдор — продолжая любить лишь тех немногих нолдор, что остались в Валиноре, и которых он считал верными; их он называет народом Аулэ или просто эльдар [106]. Прежде название народа Аулэ могло относиться к Аулэндилям, или Аулэндурам, таким, как Махтан, которые были служителями Аулэ [2]; их также можно назвать Верными Аулэ, признающими его своим Лордом. Но хотя лишь немногие из нолдор входили в число Аулэндилей ранее, и не только они остались (среди оставшихся были те, кто после гибели Древ даже не ушёл в Тирион, разделяя печаль Валар [111], другие не покинули Аман 'из любви к Тириону, третьи — ради сокровищ [111]), но судя по тому, что Аулэ считает верными только оставшихся нолдор и теперь зовёт Аулэндилями их всех — он относится к нолдор как Лорд к своему народу. Поэтому Аулэ, прежде любивший нолдор, мог прийти в такой гнев и обиду на них: с его точки зрения, ушедшие в Исход бросили его как Лорда. Это объясняет и то, отчего Аулэ холодно встретит вернувшихся, 'более не улыбается им [31] — они тоже бросили его как Лорда, он принял их просьбу о прощении и не отверг их, но это уже не то, что верные. Однако это означает, что Аулэ в это время ведёт себя как одна из сторон в распрях, на уровне такого же эльфа, наделённого особыми талантами и знаниями, но не как один из Валар, хранитель Арды, которому вверена забота об Эрухини, и забывает о своём долге по отношению ко всем Эрухини. К тому же желание аину не служить Эрухини, а править ими, это… падение.       Улмо любил Фэанаро и всех нолдор более хладнокровно (чем Аулэ), но был более милосерден к их ошибкам и злодеяниям [11], не ожесточившись сердцем [139].       А ваниар и тэлери (тех, что были вдали от Альквалондэ во время боя), услышанное о Братоубийстве привело в ужас и причинило им боль, и слёзы их о нолдор высохли [106] — они более не переживают из-за разлуки или грозящих нолдор опасностей. 'Теперь ваниар и тэлери даже редко упоминают ушедших нолдор — разве что с горестью или шёпотом за закрытыми дверями [106]; последнее лучше всего говорит о том, как омрачился Валинор: те, кто говорит об ушедших в Исход что-то доброе, вынуждены таиться, не смея говорить свободно. 'Это — начало тех перемен, что приведут к Сокрытию Валинора, и одна из причин Сокрытия. (Так что последовавший за Мелькором майа Намо, ко времени, когда он произнёс Проклятье, уже знал, что Валар и эльдар Амана не будут рады видеть ушедших нолдор в Тирионе снова, их даже не упоминают лишний раз, но при том призывает нолдор вернуться, говоря, что от них как раз отвернутся, если они уйдут).       Считают, что ушедшие нолдор, и прежде всего Дом Феанаро — прокляты, а живущие в Амане живут под благословением, но в это и более позднее время эльфы Амана, в отличие от эльфов Валариандэ (Белерианда), живут без радости и надежды, но в горести и страхе.       Затем новости приносят посланники [173], которых называют «некоторые из Мандоса» [106] (видимо, майар Мандоса), которые видели печальное собрание нолдор в Амноре [106] (в Арамане). Так как посланники передадут и ответ Феанаро [173], они не просто видели нолдор, только что услышавших Рок нолдор, но сами слышали ответ Феанаро произнёсшему Проклятье — как и само Пророчество Севера (ведь оно было провозглашено громко [111], так, что его слышало всё множество нолдор [112]). Отсюда снова видно, что до прихода этих вестников Валар о Роке нолдор не знают. 'Тогда же Валар узнают, что нолдор далеко за пределами [106] («far abroad») Амана. 'И услышав это, Варда и все эльфы плакали, и им казалось, что в Аман пришла тьма чернее, чем утрата Света после гибели Древ [106] (так как многие ваниар и тэлери даже не заговаривали о нолдор, возможно, «все эльфы» здесь — все, кто в то время был рядом с Вардой и узнал те же вести).       Узнав об этих вестях, Манвэ зарыдал и склонил голову, но поднял её, услышав предсказание Феанаро, что дела нолдор войдут в песни, словно услышав отдалённый голос, и сказал: [173]        — Так и будет! [173] — то есть Эру открыл ему, что так будет действительно (а прежде открыл это Феанаро); до того, как Манвэ словно услышал отдалённый голос, он не знал этого. — 'Дорого будут оплачены те песни, и всё же это хорошая цена. Ибо другой она не может быть. Так, как Эру и говорил нам, красота, невиданная прежде, придёт в Эа, и лихо обернётся во благо [173].       — И всё же останется лихом, — ответил Намо, что был рядом с Манвэ в то время. — Скоро Феанаро придёт ко мне. [173]       Из этих слов видно, что лихо здесь — та цена, какой будут оплачены великие дела, что войдут в песни, те страдания, которые испытают нолдор, прежде всего Феанаро и Первый Дом (Феанаро в своём предсказании сказал: «Дела, которые мы совершим…» [112] — «мы» как нолдор, но прежде всего сам Феанаро, его сыновья, те, кто следует за ним). Видно и то, что Намо считает злом (настолько значимым, что отдельно говорит об этом) скорую гибель Феанаро, что снова подтверждает, что не от него исходит проклятье Дому Феанаро.       Но мало задумываются о судьбе Фэанаро и нолдор остальные. И хотя Моринготто обретается в Эндорэ и не является сейчас угрозой Валинору, эльфы Амана живут в страхе перед ним, считая, что первая и единственная цель Моринготто — это нападение на Валинор. Шли долгие годы, нолдор, шедшие через Хэлкараксэ, уже приближались к Эндорэ, когда Валар смогли создать Луну и Солнце. 'На время радости от того, что Древа принесли последний цветок и плод, радостных трудов, радости от появления новых Светил эльфы отложили страхи и горечь лихих дней [139]. Но возвращение света в Аман и возможность вернуть жизнь в привычное русло вызвали в эльфах только больший страх новых бед. Эльфы говорят между собой:       — Се! Теперь весь мир стал ясен, словно дворы Богов (Валар), по нему можно гулять, как по улицам Вансамириона или террасам Кора (Тириона); а Валинор более не в безопасности, ибо Мелько (Моринготто) неослабно ненавидит нас, и весь внешний мир в его руках, а его тамошние приверженцы неистовы и многочисленны, — а к таковым в сердцах своих они (по примечаниям — «солосимпи», т.е., тэлери) причисляли даже нолдор, неумышленно очерняя их в сердцах своих, не забыв и людей, которых Мэлько оклеветал прежде [139].       Отсюда видно, что, во-первых, эльфы будут желать Сокрытия Валинора из страха перед Моринготто — они хотят закрыть Валинор не только от Моринготто и его союзников, но заодно и от нолдор (как союзников Врага). Во-вторых, можно видеть, что клевете Мэлькора поверили не только нолдор: в то время, как Манвэ хочет освещения внешнего мира в том числе ради будущих Младших Детей Илуватара, оставшиеся в Амане тэлери, которые вскоре выступят инициаторами Сокрытия Валинора, и, возможно, часть ваниар (они не слушали Мэлькора [5], но общались с теми, кто слушал, и этого могло быть достаточно) считают будущих людей союзниками Моринготто из-за того, что Мэлькор клеветал на них. Также они считают нолдор, которые на самом деле 'одни будут противостоять власти Моринготто над Средиземьем [3], его союзниками: на это могло повлиять то, что часть нолдор были учениками Мэлькора. И в-третьих, становится более понятно, отчего эльдар Амана, искавшие Моринготто, не хотят поддержать нолдор в их войне — ведь они считают ушедших не врагами Моринготто, а его пособниками.       Ульмо скажет о «нашёптываниях Мэлько» [139], так что среди тэлери, видимо, и ранее распространялась клевета на нолдор; и всё же до того, как эльфы узнали о событиях в Альквалондэ, они печалились из-за ухода нолдор и только теперь многие стали считать их пособниками Врага. То есть теперь ваниар и тэлери, обиженные на нолдор и шокированные тем, что, по рассказу тэлери Альквалондэ, случилось в Гавани, ожесточились в своих сердцах, забыв одно и сконцентрировавшись на другом — как сказано, «неумышленно очерняют нолдор» [139].       Тэлери ожесточены против нолдор и хотят никогда не видеть их на путях к своим домам, и ими теперь предводительствуют те, кто потерял родичей в схватке в Лебединой Гавани, особенно Аинаирос, потерявший брата [139] — он не просто ожесточён сам, но 'непрестанно говорит с другими эльдар, побуждая их к большему ожесточению [139]; и, видимо, так мнение о нолдор как о пособниках Моринготто распространяется всё более. 'В Амане начинается второй Непокой (говорится, что Манвэ попытается смягчить Непокой [139]).       Ранее, во время Непокоя нолдор, Манвэ долго не видел его корней; теперь он не совершает ту же ошибку — 'он опечален настроем эльфов, их ропотом, и видит, что это — умножившиеся плоды лжи Мэлькора [139]. Поэтому, намереваясь вначале завершить освещение мира — 'лучше установить пути Светил и управление ими — Манвэ созывает на совет не только Валар, но и эльфов, надеясь мягкими словами мудрости смягчить Непокой и гнев, пока они не принесли зла. При этом Манвэ не сразу заговаривает о том, что его печалит — вначале только о путях Солнца и Луны [139]; ещё недавно труды, связанные со Светилами, заслонили страх и гнев, но теперь 'Аинаирос перебивает Манвэ — его не волнуют пути Светил, а волнуют нолдор и незащищённость Валинора; и его поддерживают не только часть эльдар, с криком требуя, чтобы Манвэ и Варда обеспечили им безбедную, ничем не омрачаемую радость в Валиноре, как обещали, когда призывали их в Аман; но и многие Валар также громко поддерживают Аинаироса, а не Манвэ [139].       Валар теперь тоже пребывают в страхе перед Моринготто. 'Манвэ считал и говорил другим, что Моринготто не сможет напасть на источники света и разрушить их, как было с первыми Светильниками и Древами, если они будут в воздухе [106]. Однако, как сказано в «Анналах Амана», Моринготто послал духов тьмы, и они напали на Тилиона. Тилион одержал победу, но это нападение привело Валар в смятение — они боялись того, что может принести им зло и коварство Моринготто, вспоминали разрушение Алмарэна и боялись, что то же может постигнуть Валинор [173].       Валар были едва живы от боли, видя убитые Древа [57], и многие из них около тридцати лет по солнечному счёту в скорби сидели у мёртвых Древ [112, 173] прежде, чем достаточно пришли в себя, чтобы начать действовать. Их горе очень велико — Моринготто, можно сказать, разрушил их мир, на радостях которого и заботах о котором Валар давно уже сосредоточились. И Тирион теперь опустел (а Аулэ любил Тирион [139]). Но после создания Светил былое блаженство не вернулось в Аман — скорее, удалось сберечь и восстановить немногие осколки того, что они любили… и теперь Валар, так сильно привязавшиеся к Древам Света и к Валинору, были охвачены страхом, что Моринготто разрушит и это. 'И они пожелали закрыть Валинор, чтобы не слышать больше ни о жестокости Моринготто, ни о ропоте беспокойных нолдор, которые, вернувшись, могут разрушить их счастье [139], не замечая того, что своим отказом от войны с Моринготто действуют ему на руку и дают возможность творить всё больше насилия, и что сами восстают против Манвэ так, как не восставали и нолдор.       Манвэ надеется образумить остальных и говорит им о Замысле, 'открывая тайны Музыки Аинур и цели создания мира [139], но они не слышат; 'Ульмо призывает к состраданию к нолдор и прощению — он предвидит, какой болью и страданиями они искупят кровь Альквалондэ, и, не ожесточившись сердцем, хочет, чтобы этого не было — но всё напрасно [139]. Валар, 'и прежде всего Вана, Несса и Ирмо [139] отвергают и Замысел, и сострадание к Эрухини, желая Сокрытия Валинора ради собственной безопасности и безопасности одних лишь эльфов Амана. 'И после того Манвэ уходит с совета, сказав, что никакие стены и бастионы не защитят их от зла Мэлько (Моринготто), которое уже живёт среди них и затуманивает весь их разум, и вместе с Вардой и Ульмо не принимает никакого участия в Сокрытии Валинора [139], тем самым ясно показав, что оно совершается против воли Короля и Королевы Арды. 'Намо Мандос никогда не восставал против Манвэ [57], значит, и сейчас Намо принимает его сторону. 'Но почти все Валар, а также эльдар участвуют в Сокрытии Валинора [139] (хотя Яванна и Оромэ с неспокойным сердцем [139], присоединившись к другим против своего желания).       Аулэ и большинство Валар (но не Манвэ, Король Мира, не Ульмо, хотя 'он особенно любил тэлери [139], и не Намо, воплощение Закона) отворачиваются от нолдор во многом из-за Братоубийства в Альквалондэ, из-за того, что нолдор пролили кровь родичей. Но никто из них не думает о своей роли в той схватке. 'Валар обещали не мешать нолдор в Исходе [15], и они не приходили к тэлери, не говорили им что-либо о том, чтобы они помешали нолдор (так только считал Второй Дом [15]) — но тэлери знали, что Валар против Исхода; если бы знали обратное — что Валар за Исход — то Ольвэ, ожидавший, что Валар сумеют исправить причинённое Мэлькором зло каким-то путём, знал бы, что этот путь включает поддержку Исхода. И это была бы совсем другая ситуация, в которой тэлери не считали бы, что нолдор нужно образумить и удержать, а значит, вряд ли отказали бы им в помощи, и не было бы Братоубийства…       Тэлери и далее активно участвуют в Сокрытии Валинорэ: 'по их просьбе Аулэ разрушает льды Хэлкараксэ, чтобы никто не мог пройти этим путём; обращаются тэлери и к Ульмо, чтобы он участвовал в Сокрытии Валинорэ, а после его отказа — часть тэлери просит Оссэ, и тот вопреки воле Ульмо создаёт Зачарованные Острова. Но другие тэлери устыдились, услышав от Ульмо, что такую горечь сердца почерпнули не из его музыки, а скорее из нашёптываний Мэлько проклятого (Моринготто) [139]. Ваниар также строят сторожевые башни и укрепления [139]. В «Квенте Сильмариллион» также сказано, что ваниар несут стражу возле Калакирья, а флот тэлери охраняет берега (Оссэ помог тэлери построить новый флот [277]). Меньше всего во всём этом участвуют оставшиеся нолдор: 'о них сказано только, что остатки нолдор живут в глубокой долине меж горами и на равнине близ Вальмара [276].       И так время после восхода Светил не становится временем радости и нового расцвета в Валиноре, но временем омрачения: Моринготто угрожает Валариандэ, не пытаясь напасть на Валинор, но в Эндорэ ему противостоят, и будут победы, и будет создавалось новое, а в Амане бесплодные поиски после краткой радости сменились ожиданием зла и попытками как-то сберечь остатки своего мира.       В 496 г. П.Э., когда Туор пришёл в Ондолиндэ [20], Улмо сказал, что их (эльфов и Валар) веселье уменьшилось из-за горести и страха перед Мэлько, и они плели неприступную магию, чтобы зло не пришло на их берега [78]. То есть пять веков после ухода нолдор в Амане одни так и продолжали жить в страхе и ожидании зла, другие - в горести, скорби (вероятно, те, кто не отворачивался от ушедших нолдор и от бед Эндорэ). Их веселье, соединённое со страхом - мнимое.       Стоит отметить, что и в «Квенте Сильмариллион» (и также «Поздней «Квенте Сильмариллион») говорится о гневе Валар на нолдор из-за Братоубийства в то время, и о том, что Валар, кроме Тулкаса, страшатся силы и коварства Моринготто и потому защищают Валинор [276] (считая целью Моринготто нападение на Валинор), и о том, что тэлери простят свою обиду только после прихода Эарендиля и Эльвинг, только тогда пожелают выйти на войну против Моринготто [120] (а вскоре после Исхода нолдор, вскоре после Братоубийства их обида и гнев не могли не быть очень сильны).       Также в «Квенте Сильмариллион» об этом времени сказано: «Валар сидели теперь за горами и пировали, и все, кроме Манвэ и Ульмо, выбросили изгнанных нолдор из своих мыслей; и, дав свет Средиземью, они оставили его на долгое время без присмотра, и господство Моргота не оспаривалось никем, за исключением доблестных номов (нолдор)» [275]. И это также не изменилось в «Поздней «Квенте Сильмариллион». Так как всю Первую Эпоху нолдор вынуждены были одни сражаться против Моринготто, это определило многое в судьбе сыновей Феанаро и их народа, а также в судьбе всех жителей Валариандэ, и эльфов, и людей, и гномов.       Валар же и эльфы Амана старались жить в радости, как было до гибели Древ. «И из-за этого Валар в то время не отправились на войну с Мэлько (Моринготто), и их слава по причине этой ошибки не достигла полноты за многие Эпохи, и до сих мир ожидает этого» [106]. То есть, несмотря на то, что 'война с Моринготто могла грозить гибелью Арды [161] (о чём будет сказано ниже), в тот момент, если бы Валар выступили, Арда не только бы не погибла, но, возможно, многое Искажение было бы исцелено.       В «Аинулиндалэ» сказано, что Манвэ и Ульмо всегда верно служили замыслам Илуватара [80]; в «Преображённых мифах» — что Варда была самой праведной из Валар, так как ей было дано принести в Арду чистый Свет Эру, неомрачённый вожделением Мелькора [136] (к этому можно добавить, что Мандос никогда не восставал против Манвэ и не сочувствовал злодеяниям [57]). Но зачем было бы отдельно оговаривать, что Манвэ и Ульмо всегда верно служили замыслам Илуватара, если бы то же касалось всех Валар? Зачем было бы отдельно упоминать об особой праведности Варды, если бы и все Валар были праведны? При этом недостатки, ошибки (которые могли приводить к тяжким последствиям), нарушения Замысла по недостаточному пониманию (как призыв эльдар в Аман был ошибкой, вызванной чрезмерным страхом перед Мелькором и недостатком упования на Эру — жизнь в защищённом Амане была чужда природе квэнди [157]) есть у всех, и у Манвэ тоже — то есть речь идёт о стремлении следовать Замыслу, верности ему в меру его понимания. Так что не только в ранних текстах, но и в поздних говорится, что Валар поступали по-разному, и часть из них на время отказывались следовать Замыслу Илуватара. И это время Сокрытия Валинора, когда Валар отказываются заботиться о внешнем мире и бороться против Моринготто.       По «Анналам Амана», Валар воздержались от войны с Моринготто ради будущих людей:       «И говорят, что как ради квенди Валар пошли войною на Мелькора, так теперь ради хильди, Пришедших следом, Младших Детей Эру, воздержались они от войны. Ибо горестными были раны Средиземья в войне с Утумно, и Валар боялись, что еще худшие получит оно теперь; хильди же должны быть смертными, и слабее квэнди будут противостоять страху и потрясениям. Более того, Манвэ не было открыто, где придут в мир люди, на севере, юге или востоке. А потому Валар послали в мир свет, но укрепили землю, где обитали» [173].       Очевидно, это относится только ко времени до Пробуждения людей (когда было неизвестно, где пробудятся люди и как они будут противостоять страху и потрясениям). И понятно, что создание Светил могло быть в том числе ради Вторых, но концовка звучит скорее как оправдание: «Давайте укрепим Валинорэ, потому что… будущие люди могут пострадать в войне с Моринготто»; кажется ясным, что Валинор укрепляют от страха за него и ради его защиты, а не ради людей, тем более что 'чуть ниже в тех же «Анналах Амана» говорится о страхе Валар за Аман из-за нападения на Тилиона [173]. Но если часть Валар действительно воздерживаются от войны с Моринготто из страха, что в войне пострадают будущие Вторые Дети Илуватара, это было ошибкой: 'люди пробудятся в Хильдориэне, далеко от Ангамандо, и Моринготто найдёт людей, будет общаться с ними и соблазнит их, после чего на их сердцах всегда будет лежать Тень [20]; если бы в то время Моринготто был вовлечён в войну с Валар, этого великого зла не случилось бы.       В «Преображённых мифах» говорится, что «лентяйство Валар» было кажущимся, и Манвэ, будучи самым мудрым и самым осмотрительным духом в Арде, обладая великими знаниями о Музыке Аинур и напрямую общаясь с Эру, видел, что отважные нолдор фактически удерживают Моринготто в осаде, одновременно не побуждая его к буйству нигилистического разрушения. И только когда Моринготто утратил большую часть своей силы и разума (благодаря непримиримым нолдор), можно было вести успешную войну, сведя разрушения к относительно небольшому Валариандэ. Манвэ не мог выйти на войну против Моринготто скоро — так как Моринготто, утратив изначальную мощь разума и духа, приобрёл огромную власть над физическим миром, и его нужно было побеждать в основном физической силой, с огромными разрушениями; и в войне против Моринготто могло быть ввергнуто в хаос всё Средиземье — возможно, даже была бы разрушена вся Арда, если не будет быстрого успеха [161].       Итак, в «Преображённых мифах» — одном из поздних текстов — сказано, что Манвэ знал, что нельзя выступать на войну с Моринготто из-за опасности для Средиземья и даже всей Арды. Однако этот текст из «Преображённых мифов» больше говорит о природе Моринготто и сложностях войны с ним, нежели о Сокрытии Валинора и его причинах. Отсюда можно понять, почему Манвэ и Ульмо помогали нолдор лишь тайно, а не применяли всю свою силу как Стихии открыто (они делают это без поддержки других Валар и эльфов Амана, и чуть ли не втайне от них). То, что Манвэ действует втайне от большинства Валар, видно и по тому, что 'посланные им Орлы приносят вести о делах Моринготто его печальному слуху [192]; если бы эти вести узнавали и другие Валар, им не удалось бы 'выбросить изгнанных нолдор из своих мыслей [275] и не думать о жестокости Моринготто [139]. Но по тексту из «Преображённых мифов» нельзя понять, почему тайно помогали против Моринготто только Манвэ и Ульмо (возможно, ещё один-двое - так, 'в "Валаквэнте" говорится, что Нахар в ночи сиял серебром, а при солнце был белым [84], т.е., Оромэ мог бывать в Валариандэ в Первую Эпоху), а не все Валар. И Манвэ и Ульмо действуют скрытно от остальных.       При этом в самих «Преображённых мифах» упоминаются эгоистические мотивы Валар при Сокрытии Валинора, и то, что возведение Пелори и Сокрытие Валинора не является добром, а зеркальным отражением действий Моринготто: «Последним начинанием такого рода, предпринятым Валар, стало возведение Пелори. Это было не добром, но отражением действий Моргота. Элемент эгоизма присутствовал в стремлении сохранить благословенность Амана для того, чтобы обитать там самим»; «Сокрытие Валинора» было похоже на создание Морготом своих владений; Валар противопоставили области света и радости землям тьмы и насилия — дворец и сад (хорошо укрепленные) против крепости и темницы». [161] Фактически это подражание действиям Моринготто. Но если бы все Валар не вступали в войну так долго именно для того, чтобы избежать великих разрушений — непонятно, отчего говорится об эгоизме и о том, что Сокрытие Валинора не было добром. Из этого можно сделать вывод, что Манвэ был едва ли не один (на его стороне было всего двое-трое Валар), большая часть Валинорэ была омрачена, и потому Манвэ не мог выйти на войну с теми силами, какие есть (так как только быстрый успех в войне мог позволить избежать ввержения в хаос самое меньшее всего Средиземья [161], а быстрого успеха в таких условиях было не достичь). В этих условиях открытое выступление на войну Манвэ с частью Валар и майар привело бы к куда худшему, чем только тайная помощь нолдор, которые удерживают Моринготто и ослабляют его — до времени.       Притом это время определяется не только ослаблением Моринготто, но приходом Эарэндиля и Эльвинг. Если считать, что все Валар только вынуждены были ждать ослабления Моринготто, чтобы выйти на войну, теряется самый смысл прихода Эарендиля. Профессор никогда не отказывался от того, что именно это побуждает Валар и эльдар Амана наконец выйти на войну с Моринготто (хотя, скажем, в «Квенте нолдоринва» отмечено, что Эарэндиль пришёл слишком поздно [278] — первоначальный Замысел был иным). О важности прихода Эарендиля Профессор пишет и в «Шибболете Феанора» и «Последних работах» из двенадцатого тома «Истории Средиземья» — более поздних текстах, чем «Преображённые мифы». И в «Шибболете Феанора» сказано, что 'судьба и Сильмарилль позволят Эарендилю пройти сквозь тени и опасности, которые защищали Аман от любого вторжения из Средиземья [27]. Отсюда видно, что и по поздним текстам Валар закрывали пути к Аману, чтобы защитить свою землю, и не обращали внимания на Внешний мир (иначе Эарэндилю не пришлось бы пробиваться сквозь тени и опасности).       Также можно отметить, что ко времени Нирнаэт Арноэдиад Моринготто уже потеряет те силы, которые грозили опасностью разрушения Арды или Средиземья. Как известно, 'нолдор могли бы победить в Нирнаэт Арноэдиад, если бы не предательство людей [20]. Но даже при том, что нолдор потерпели поражение… для Ангамандо (и Моринготто, который теперь обладает «мощью цельного Мэлькора» только вместе со своими слугами [161]) Нирнаэт Арноэдиад была колоссальной тратой сил. 'Моринготто пришлось выпустить все свои силы, так что крепость Ангамандо опустела [20] — не осталось даже тех, кто защищал бы самого Моринготто и его крепость. Таким образом, победа Союза Маэдроса привела бы не просто ко второй Осаде Ангамандо — после разгрома армии остались бы сами её стены и сам напуганный Моринготто, который без своих слуг не обладает полной силой.       Позже Ульмо через Туора передал Турукано послание — он должен выйти на войну против Моринготто в союзе с сыновьями Фэанаро и эдайн, и направить снова гонцов на Запад [229]; или отправиться в Валинорэ [229, 78], и тогда посланники Турукано могут обратить сердца живущих в Амане, чтобы они восстали в гневе и поразили Моринготто [78]. Владыка Вод знал, что тогда войско Запада выйдет на битву, и время для неё пришло. Ульмо не стал бы делать это, если бы это грозило разрушением Арды. Но никто из Валар, что оставались в Валиноре и не принимали участия в противоборстве Моринготто, не начал готовиться к войне оттого, что Враг уже ослаблен.       Вместе с тем эльдар и эдайн в Нирнаэт Арноэдиад и потеряли земли, и понесли огромные потери — им стало гораздо труднее ослаблять врага далее, и нет нужды опасаться, что в битве Валар и Моринготто пострадают Вторые Дети Илуватара — напротив, им грозила опасность быть убитыми или обращёнными в рабство Врагом и его слугами, если Валар не вмешаются. И это, как и падение Нарготронда и Гондолина, также не побуждает Валар (кроме тех, кто и ранее помогал жителям Эндорэ) вступать в противоборство с Врагом, но только приход Эарэндиля. Отсюда тоже видно, что опасение начать войну с Моринготто из-за того, что это может нести опасность разрушения Эндорэ, могло относиться к Манвэ, Варде, Ульмо, но не к большинству Валар. Иначе они следили бы за происходящим в Средиземье и вмешались, как только увидели ослабление Врага и тяжёлое положение его врагов.       Как уже сказано, текст из «Преображённых мифов» говорит в основном о том, почему Моринготто было так сложно победить, а не о причинах Сокрытия Валинора. И так как причины всё же эгоистические (о чём сказано и в самом этом тексте), это даёт нам возможность опираться на ранние тексты, где эти эгоистические причины изложены подробно.       Отдельно можно сказать об оставшихся в Амане нолдор. Если об ушедших нолдор постарались забыть, то и Тирион в эти годы должен был опустеть (тем более, что остатки нолдор живут в глубокой долине или на равнине близ Вальмара [276]). На улицы и в дома, где жили Фэанаро, его сыновья, нолдор Старшего Дома, да и ушедшие из других Домов нолдор, может мало кто заходить — и тогда, возможно, сбылись слова Фэанаро, что 'трава прорастёт на улицах [112] Тириона. Но среди оставшихся в Амане — и родичи нолдор Дома Фэанаро, и среди них Нэрданэль, которая в омрачённом Амане оказывается в этих условиях — когда город почти опустел, все охвачены страхом, обидой, горечью, всех нолдор, и тем более Фэанаро и её сыновей обвиняют, о них могут ходить самые дикие слухи (что они пособники Моринготто), о них не хотят даже упоминать, и сказать что-либо несогласное с этими слухами, говорить доброе об ушедших, а не обвинять их, можно разве что шёпотом, за закрытыми дверями…       В городе, кроме отказавшихся уйти в Исход и позднее вернувшихся с Арафинвэ, остаются дети нолдор, которые последовали за Фэанаро — 'те, кого уходящие оставили в Тирионе и Форменосе, пролив много слёз [156]. Немногие нолдор Старшего Дома могли остаться с ними, ради заботы об этих детях, до той поры, пока они не подрастут; 'ко времени Сокрытия Валинора в 1500 Г.В. [173], когда проходит около сорока-пятидесяти лет по солнечному счёту со времени, когда нолдор вышли из Тириона (конца 1495 Г.В. [112]), те дети уже выросли, но ни они, ни те, кто думал остаться временно вместе с ними, теперь не могут покинуть Валинор. Возможно, все остатки Первого Дома ушли жить в Форменос и жили там изолированно от других, близ Мандоса (и Намо, который любил нолдор).       Возможно также, что в Амане возрождаются некоторые нолдор, погибшие во время Исхода (среди которых могли быть даже отроки). На всех, кто имеет отношение к Первому Дому, могло сказаться отношение других эльдар к ушедшим, но как, неизвестно.