***
Рэйн не была удивлена, когда, проснувшись, не обнаружила Даниэля дома. Она потрогала щеку, по которой ее ударил мужчина, и всхлипнула. Она поняла, что меньше всего сейчас хотела его возвращения, поэтому, когда в дверь зазвонили, она захотела спрятаться в шкафу. Успокоившись, она поняла, что Рэйн вряд ли звонил бы в дверь, так как это его жилище. Она тихо подошла к двери, хотя это выглядело так, словно она крадется, и открыла ее. Перед дверью никого не было, но опустив взгляд на коврик, девушка увидела хрустальную розу, лепестки которой дивно сияли, но были и такие, словно их заполнили дымом, а не сиянием. Она неоднократно слышала, что миссис Мэт, мать Марка Мэта, которого убили в собственной тюремной камере, перед смертью держала в руках хрустальную розу и не хотела ее отдавать. Анфиса сглотнула ком в горле и закрыла дверь, оставив хрустальный цветок лежать на коврике. Как только послышался щелчок, свидетельствующий о том, что дверь закрылась, девушка глубоко вздохнула и с облегчением обернулась. Тут ее сердце сжалось от испуга. Посреди гостиной спиной к ней стояла девушка с белоснежными волосами, часть которых была собрана в толстую косу. В одной руке она держала ту самую розу, а во второй — странный предмет. Сердце рыжеволосой бешено забилось, ведь Рэйн поняла, что перед ней стоит тот самый призрачный убийца, и девушка уже не думала, как этот человек, если это человек вообще, пробрался в ее квартиру. Она дернула ручку двери, чтобы выбежать на лестничную площадку, а потом вовсе покинуть дом, но обнаружила, что дверь закрыта. Анфиса вновь обернулась и прижалась к двери, так как в упор к ней стояла та самая девушка с опущенной головой, отчего ее челка свисала и не позволяла рассмотреть лицо пришедшей. — Не убивайте меня, прошу… — прошептала рыжеволосая, и ее голос сильно дрожал. — Ты такая жестокая, — проговорила девушка перед ней и подняла голову. В глаза Анфисы бросилась струйка крови, которая тянулась от левой ноздри до губы, но потом она поняла, что чего-то не хватает. «Глаза!» — заметила про себя Анфиса. — Вы пришли за моими глазами? — Рэйн еще сильнее прижалась к двери, продолжая держать ручку. — Вовсе нет, — задвигались бледно-розовые губы убийцы, и она вздохнула. — Я пришла в такое время, надеясь, что еще не поздно. Голос блондинки звучал ровно, но по нему Анфисе показалось, что девушка устала. — Не убивайте… — завыла она, а по ее щекам в который раз за этот день начали течь горячие слезы. Пришедшая обернулась и взглянула, как показалось Рэйн, на часы в гостиной. Хотя как она может видеть? Девушка в песочной тунике приподняла ее низ и засунула хрустальный цветок за пояс, а после то же самое повторила с другим предметом, который Анфиса не рассмотрела и в этот раз. Блондинка снова обернулась к рыжеволосой, а после протянула левую руку в ее сторону. — Джулия Кларнэ, — представилась она. Несмотря на всю опасность и в то же время абсурдность ситуации, Анфиса протянула дрожащую левую руку в ответ. — А-анфиса… Анфиса Рэйн… — Я знаю, — губы Джулии изогнулись в искренней улыбки. — Откуда?.. — Анфиса уже начинала успокаиваться, но всё так же была напряжена. Теперь она не понимала, бояться ли Кларнэ или нет, но тут же она вспомнила, как та оказалась в квартире и страх вновь начал ее сковывать так же сильно, как и минуту назад. — Да как же вы сюда попали?! — завопила она. — Оу… — Джулия опустила голову и сжала губы. Тут она почувствовала кровь на верхней губе и принялась ее стирать, но лишь размазала. — Наверное, чудом… — ответила блондинка, глядя на темно-красное пятно на своей бледной руке.Глава 29. Стервозная мачеха
6 мая 2017 г. в 22:01
Несмотря на то, что Даниэлю не нравилась его мачеха, он обязан был «приютить» ее в этот трудный момент. Сначала ему показалось, что у нее внешность схожа с маминой, но тут же откинул эту мысль, ведь любил мать больше всех женщин, которые у него были. Ни одна из них не сможет любить его так же, как его любила мама до того, как он сотворил те самые ужасные вещи. Рэйн не понимал, откуда у него появились такие извращенные мысли, не понимал, почему он так жесток, ведь его никто не бил в детстве, а кричали на него редко, ведь он пытался быть спокойным, всем нравиться. Когда он думал о том, как он выглядит перед людьми, его девушка занималась лишь собой, точнее своим развитием. Та самая девушка, которая несмотря на ненависть к нему, нормально с ним попрощалась.
Ему нравилась Милли Корцвей тем, что у нее никогда не менялось личное мнение. Она отстаивала свою идею на студенческих собраниях, а от ее низкого и мелодичного голоса у него часто бежали мурашки по коже. Он познакомился с ней, когда учился в колледже на преподавателя математики, а она на преподавателя литературы и французского языка. Но Даниэль не мог сказать, что она была идеальна. После расставания с ней он наконец-то себе признался, что иногда боялся ее, а точнее ее холодного взгляда. Ему казалось, что она знает о нем всё, когда взгляд ее черных бездонных глаз впивался в его голубые.
Почему он так поступил?
Зачем причинил всем боль?
От размышлений над своим прошлым Рэйн оторвала Анфиса. Она прижималась к его левому боку, а он обнимал ее левой рукой.
— Почему именно на нас? — спросила она и подняла свои заплаканные голубые глаза на него.
«Потому что я был с Милли» — тут же он про себя ответил. И отчасти был прав. Эта связь включила фамилию Рэйн в список жертв призрака. Но помимо этого была и еще одна причина, о которой знала лишь сама Майси.
Анфиса и Даниэль сидели на диване в гостиной квартиры сына Тима. Даниэль в это время был один, поэтому никто его за присутствие столь молодой мачехи в доме не будет бить сумкой по голове, как это вчера делала Анфиса лишь за то, что ее муж не всё всем рассказал.
— Не молчи… — простонала Анфиса, словно умоляла Даниэля ответить.
— Я не знаю… — соврал парень. Он не хотел разговаривать, поэтому силой выдавливал из себя ответы на вопросы полицейских. Даниэль вспомнил надпись на груди отца, от которой по его спине бежит холодок, а на лбу выступают капельки пота. «Что он имел в виду?»
А что, если придет Милли и убьет его так же, как его отца? Он вздрогнул от этой мысли, и это заметила Анфиса.
— Почему он раньше не рассказал?
— Я не знаю, Анфиса.
— Тим мне так же отвечал, когда мы ссорились, — произнесла Анфиса и скинула с себя коричневый плед, в который была укутана.
Даниэль закрыл глаза, и его губы изогнулись в слабой улыбке. Он представил перед собой отца в рубашке и серых брюках — его обычная одежда, в которой он работал. Таким он был, когда Рэйн был еще совсем маленьким. Даниэль понимал, что лучше такой образ Тима оставить у себя в памяти, а не образ пьяного и несчастного мужчины в серых боксерках и с избитым лицом. Осознание того, что он не стал для отца пустым местом после того, что совершил Рэйн, грело ему душу. Улыбка с лица шатена испарилась, но он по прежнему сидел с закрытыми глазами и опущенной головой.
— Ты плачешь? — неожиданно прозвучал голос Анфисы.
— Он всё-таки был моим отцом, воспитал… — тихо произнес Рэйн, вытирая мокрые дорожки на щеках от слез, что просочились сквозь щелочку между его веками.
— Понимаю… — так же тихо произнесла Анфиса, отстраняясь от шатена. Он убрал от женщины левую руку и уперся ею в свое колено.
— Разве? — словно с насмешкой спросил Даниэль. Анфиса фыркнула и встала с дивана. — Не удивлен, что ты в такой ситуации фыркаешь.
Рыжеволосая скрестила руки на груди и повернулась лицом к окну.
— На самом деле я жалею, что вышла замуж за твоего папеньку.
— Ты можешь уходить, я тебя не держу.
— Да неужели? — женщина обернулась к шатену и прищурилась, прижимая скрещенные на груди руки к себе.
— Ты даже не являешься частью семьи нашей, — голубые глаза Даниэля впились взглядом в лицо мачехи.
— По документам являюсь, — отказала та, прожигая взглядом собеседника в ответ.
— К черту документы. Ты для меня никто, и я уверен, что для Кристины ты тоже никем не была.
— Ох, да ваша Кристина у меня в печенке сидит. Я рада, что она исчезла из моей жизни.
Даниэль почувствовал, как зверь внутри него просыпается. Он сжал кулаки так сильно, что его костяшки побелели, а после встал и вышел из комнаты. Анфиса, поняв, что зацепила Рэйн за живое, последовала за ним с широкой улыбкой. Шатен зашел на кухню и клацнул кнопку на чайнике. После чего сел на маленький диванчик в углу. Женщина остановилась в проеме и стала наблюдать за мужчиной с голубыми глазами.
— Почему же мы убегаем от разговора?
— То, что твое лицо похоже на лицо моей матери, еще не значит, что ты имеешь право так поступать. Я же не говорю, что твоя мать шлюха? — улыбка с лица Анфисы исчезла. — Так вот, попрошу тебя не высказываться так о ком-то из моей семьи. Особенно о Кристине.
— Почему ты поссорился с Тимом? — сменила тему рыжеволосая, понимая, что в этой ситуации она будет оскорблена сильнее.
— Это не имеет значения, — отмахнулся Даниэль и встал с диванчика, так как чайник уже закипел. Анфиса быстро зашла в кухню и встала перед Рэйн, загораживая чайник.
— А если имеет?
— Уйди, пожалуйста, — попросил шатен, а сам потянулся к шкафчику справа, чтобы достать только одну чашку.
— А ты знал, что твоя любимая сестра — лесбиянка? — женщина приподняла внутренние кончики бровей, а когда увидела удивленный взгляд мужчины, то снова улыбнулась. — Она мне рассказала, что был один человек, который ей сделал больно, после чего она разочаровалась в противоположном поле. Этот человек, случаем, не ты?
— Даже если и я, какого черта ты лезешь туда, куда никому нельзя? — Даниэль взял чашку и поставил ее за спиной Анфисы.
— И каково же трахать свою младшую сестренку? — тихо произнесла женщина, прикусив нижнюю губу.
У Даниэля всё сжалось внутри. Он понимал, что начинает ненавидеть эту женщину, которую должен называть мачехой.
— С чего ты взяла, что я ее трахал? — процедил сквозь зубы мужчина, приближаясь к Анфисе в упор.
— Просто ты такой же ненормальный, как и твой отец.
У Рэйн вздрогнула рука с чашкой, и та выпала, разбившись на большие и маленькие осколки. Голубоглазая перепугалась и поняла, что действительно зашла далеко, но было уже слишком поздно. Даниэль схватил ее за горло, и девушка увидела в его глазах нездоровый огонек. Она почувствовала, как мужчина начал ее душить, и ее рука, сжатая в кулак, тут же заехала ему по лицу. Поморщившись от боли, шатен швырнул мачеху на пол кухни.
— Говоришь, я такой же ненормальный?
— Ты просто конченый придурок, — выдавила из себя Анфиса, схватившись за горло.
Мужчина схватил ее за воротник розовой футболки и поднял с пола.
— Отпусти! — завопила она как можно громче, и Даниэль послушался, вновь швырнув ее, но уже в обеденный стол.
— Знаешь, что делают с такими, как ты? — прорычал Рэйн, схватив рыжую копну волос и сжав в кулаке. — Именно таких, как ты трахают, а не таких, как Кристина.
— Отпусти… — завыла Анфиса, обхватив широкую кисть мужчины пальцами. По ее щекам стекали слезы, от которых уже начала течь тушь.
Но шатен не собирался слушаться. Он отпустил ее волосы, но после схватил саму Анфису и забросил на стол, отчего одна тарелка упала с него и разбилась так же, как несколько секунд чашка. Женщина с ужасом поняла, что хочет сделать Рэйн и начала кричать, но тут же получила сильную пощечину, от которой зазвенело в ушах.
— Сука! — гаркнул Даниэль и быстро покинул кухню.
Анфиса, которая тут же забилась в угол у холодильника, возле которого и стоял обеденный стол, услышала, как тот захлопнул за собой входную дверь. Она прижала ладони к лицу и громко заплакала, вздрагивая всем телом.