Before Dawn

Кларк больше не встречается с Брюсом. Бэтмен же… тут все иначе. Их сотрудничество началось довольно успешно. Им удалось остановить торговлю людьми, действуя по всему восточному побережью. Хотя, это было не так просто, как хотелось бы Кларку. Прежде всего, было невозможно планировать что-либо с Бэтменом — он просто появлялся в Метрополисе тогда, когда он этого хотел. Иногда он появлялся возле Дэйли Плэнет, но никогда даже близко к квартире Кларка и, конечно, всегда среди ночи. Если он получал зашифрованное сообщение или что-то вроде подсказки на свою рабочую почту, то он считал себя счастливчиком. Иначе он напрягал слух целую ночь, ожидая то знакомое сердцебиение, означающее прибытие мыши. Не то чтобы у Бэтмена и Супермена было надлежащее вербальное общение: обычно это было не больше, чем простой обмен информации, избегающий любого намека на то, что люди под костюмами однажды были любовниками. Кларк пару раз пытался разрядить обстановку, включая предложение Бэтмену подбросить его до дома. Леденяще холодный взгляд, который он получил в ответ, эффективно отбил у него охоту вести себя подобным образом. Ни Кларк, ни Супермен так и не появлялись в Готэме: и хотя Бэтмен не запрещал этого явно, было предельно ясно, что он думал на этот счет. В конце концов Супермен добился не много, разве что доставил похищенных девушек назад домой. С другой стороны Кларк искупил себя в глазах Перри Уайта серией проницательных острых статей, которые одна за другой обнажали проблему торговли людьми в Соединенных Штатах. В публикуемых историях он сводил участие Бэтмена к минимуму — он чувствовал, что Брюс был бы признателен за это; точно так же, как и Кларк был признателен за тот факт, что в этот раз среди арестованных преступников не было жертв Бэт-клеймения. Тем не менее идея создания связи между Бэтменом и Суперменом и выставление ее на глаза общественности была не так уж хороша. Не тогда, когда их только сформировавшаяся командная работа была хрупче фарфора. Не тогда, когда Брюс и Кларк расстались. Гладкий черный смартфон ни разу не зазвонил с того самого разговора в «Presque Vu». Кларк чувствует, что сделал все, что мог, чтобы все сработало. Он был выше этого. Он предложил перемирие. Он потянулся к руке Брюса в лифте. Он верил, что они еще могли вернуться к тому, что случилось в машине Брюса и заново начать оттуда. Все, что он хотел — это извинения. Но вместо этого Брюс совершенно исчез из его жизни, заменив себя мышью. Если это все, что он мог получить, то Кларк хотел довольствоваться этим. Что угодно — лишь бы удержать мужчину в маске в своей жизни. Зима застает их все еще находящихся на этой странной стадии отношений я-не-говорю-с-тобой, притворяющихся, что ничего не помнят, но все же пытающихся поступать правильно. С тех пор, как он забыл, что такое мера и ритм, Кларк был эмоционально высушен колебаниями настроения, которые были вызваны этим. Он встречает Рождество со вздохом облегчения, надеясь, что недолгая поездка домой сложит груз с его плеч. В Смолвиле сейчас тихое бесснежное преддверие Рождества. Кларк моет тарелки, пока Ма наливает им немного ее домашнего гоголь-моголя. Они сходили на кладбище, поужинали и сейчас собираются посмотреть «Эта прекрасная жизнь» в миллионный раз. Ежегодный ритуал, заставляющий их почувствовать, будто счастье может длиться вечно. — Я скучаю по снегу, — говорит Ма и делает первый глоток. — Жаль, что в Канзасе его так мало. Кажется, только единожды у нас было действительно снежное Рождество. Тебе было четыре… или пять? Помнишь? — Не очень, если честно, — говорит Кларк и присоединяется к ней за кухонным столом. — В следующем году нам стоит отправиться в поездку. Куда-нибудь, где много снега. Альпы, может? — Ты прелесть, — улыбается она ему. — Но я надеюсь, что мы возьмем с собой твою девушку. — Тогда предлагаю тост, — быстро говорит Кларк, надеясь, что она не станет и дальше развивать эту тему. — За снежное Рождество. В следующем году. — За снежное Рождество, — они чокаются стаканами и пьют в тишине. — Хммм, думаю, следовало сделать его покрепче. — Ма, даже я могу почувствовать чистый алкоголь, — говорит Кларк. Но ему в любом случае нравится. — Оу, цыц, это рецепт Марты Стюарт! — смеется она и пьет еще. — Так ты говоришь, в твоей жизни сейчас нет никого особенного? Кларк сомневается, прежде чем ответить, и это, конечно же, все, что нужно Марте. — Ты все еще с Лоис? — Ма, верь мне, когда я говорю, что мы друзья, — отвечает Кларк. — Я могу рассчитывать на нее, но между нами больше нет никаких чувств. — Тогда почему все время вздыхаешь? — спрашивает Ма мягким и заботящимся голосом. — Ты обуваешься и вздыхаешь, ты садишься за стол и вздыхаешь, ты смотришь в окно и вздыхаешь. Не нужно притворяться, Кларк. Я знаю тебя достаточно долго, чтобы понять, когда твое сердце разбито. Пожалуйста, скажи, что случилось? Сердце Кларка застревает в горле. Мама всегда будет любить его, не смотря ни на что: она любила его еще до того, как узнала, кто он вообще такой – или вопреки этому, если уж брать во внимание все возможности. — Столько всего случилось, Ма, — признается он. — Не уверен, откуда начать. — Как насчет с самого начала, хмм? У меня куча времени, — она улыбкой вселяет в него уверенность. В этот момент Кларк любит её больше самой жизни. — Это… не девушка на самом деле, — бормочет Кларк. Он смотрит вниз и потирает шею. — Два месяца назад я встретил… мужчину. А потом мы… ну, ты знаешь, — он делает странный нервный жест обеими руками, веря, что она поймет. — Аха, — она понимает. Ее брови немного приподнимаются. — Что-то новенькое. — Ага, точно, — говорит Кларк с тяжелым сердцем. — Не то чтобы мне не нравились девушки, потому что нравятся, но он… — еще один странный жест. — Я не планировал проявлять чувства к этому парню. Наверное, мне просто… нравятся те, кто нравятся. — Не кори себя, дорогой, — она накрывает руки Кларка своими. — Думаю, у тебя не было времени, чтобы выяснить это раньше. Когда мальчики и девочки в школе начинали замечать друг друга, у тебя было полно забот, правда? — Ну, да, но потом я вырос, Ма… — Кларк не думал, что будет настолько стесняться во время этого разговора. — Потом случился он. — А имя у него есть? Звучит так, будто он должен быть кем-то очень особенным. — Он… единственный в своем роде, — говорит Кларк тихо. — И его зовут Брюс. — Оох, мне нравится, — воркует Ма. — Брюс. Заставляет вспомнить персонажей из старых фильмов. Что-то связанное с детективами и опасными женщинами, носящими жемчуг и черный атлас. — Пожалуйста, только не привыкай произносить его, — вмешивается Кларк, хотя описание попадает в точку. — Мы не собираемся быть вместе. — Почему это? Кларку приходится дышать глубже. Жаль, что гоголь-моголь не может воздействовать на него. — На самом деле, мы изначально не собирались встречаться. Это было что-то… временное. Что я не приветствую, как ты уже, вероятно, знаешь. Я сказал ему, что мне нужно нечто большее, и он на удивление чувствовал то же самое… В смысле, я думал, что он чувствовал то же самое. Все было хорошо, но потом… — Кларк останавливается, чтобы обдумать то, сколько правды он может раскрыть, не разволновав Ма. — У нас была потасовка. Большая. Мы обсудили это, и я думал, что мы сможем двигаться дальше, но не вышло. Он так и не извинился передо мной, и мы сейчас не разговариваем друг с другом, но в каком-то роде мы работаем вместе, так что мне приходится видеться с ним довольно часто. Он ведет себя так, будто между нами ничего не произошло, и я смирился с этим… Не знаю, что еще я мог сделать, — Кларк падает лбом на стол и вздыхает, — Знаешь, сейчас я чувствую себя лучше, — все, что он сказал, конечно, только вершина айсберга. Он очень старается скрыть это. Ма наливает еще гоголь-моголя в их стаканы. — Кларк, он заслуживает доверия? Я хочу, чтобы ты подумал об этом. Не позволяй чувствам затуманить твои суждения. Кларк всегда был очень осторожен, когда дело касалось привязанности к людям. Поэтому он был одинок большую часть своей жизни. В случае с Брюсом все иначе, почти как божественное вмешательство. Из всех людей на Земле, он встретил того, кто делит тот же секрет, кто выбрал путь, схожий с его собственным. Трудно рассматривать их близость, как ошибку, но нельзя отрицать то, что теперь они контролируют друг друга. Знание и дает им обоим силу, и ограничивает одновременно. К добру или к худу, они связаны. — Да, — говорит он, немного погодя. — Возможно, больше, чем кто-либо, кого я встречал прежде. — Надеюсь. Хочешь честный совет или тот, что подойдет тебе больше? — …я не могу услышать оба? — Боюсь, нет. — Тогда давай честный. — Забудь о нем, — говорит Ма строго. — Если бы он действительно хотел, чтобы ты присутствовал в его жизни, он бы сделал что угодно, чтобы удержать себя. И тебе определенно не следует связываться с мужчиной, который не извиняется. Все равно, что напрашиваться на неприятности. Кларк кивает. Он слышит, как новые трещины формируются на его уже раненном сердце. — Тем не менее, — продолжает Ма, — ты также можешь попробовать поговорить с ним снова. Все исправить. Дать еще один шанс. Иначе ты будешь чувствовать, словно ты мог сделать больше, чтобы спасти эти отношения. Это отравит твою душу. Как бы я ни хотела защитить тебя от разочарования, я вижу, что ты еще не готов отказаться от него. Возможно, мистер Брюс стоит того, чтобы побороться за него. «Эта прекрасная жизнь» начинает идти по телевизору в гостиной. Никто не встает, чтобы пойти туда. Кларк думает обо всем, что сказала ему Ма. Сейчас он понимает, что означают два типа советов. Он устало улыбается ей. — Спасибо, что любишь меня. — Я твоя мать, это моя чертова работа, — она нежно треплет его щеку. — И тебя так просто любить. Мистеру Брюсу лучше бы быстро осознать это, или я сотру его в порошок. — Я могу позаботиться о себе, Ма, — Кларк шутливо закатывает глаза. — Кто-то должен защитить тебя, дорогой, — Ма отпивает гоголь-моголь и хмыкает. — Могу я хотя бы увидеть фотографию этого красавчика? — Прости, у меня нет ни одной, — но у гугла есть куча, — думает Кларк. — Подожди. Был бы твой совет иным, если бы ты знала, как он выглядит? — Ну, не помешало бы узнать, красив он или нет, — говорит она с игривой ухмылкой. — Ма… — Что? Думаешь, я выбрала твоего отца только из-за его богатого внутреннего мира? — смеется она. Кларк думает, что ей следовало бы смеяться чаще. — Позволь сказать тебе, в те времена Джонатан Кент был настоящей усладой для глаз… — МАМА. — Хорошо, хорошо, я закончила. Пойдем смотреть фильм, ладно? Они проводят остаток вечера на диване, смеясь и плача в те же самые моменты, как и год назад, как и много лет назад. Некоторые вещи никогда не меняются. Это самое лучшее в мире утешение. ___ Кларк с легким сердцем летает прямо над стратосферой. Преддверие Нового года, должно быть, его самое любимое время года. Он любит наблюдать, как фейерверки окрашивают небо по всему глобусу, цветные и искристые, как маленькие суперновы. Прямо сейчас с Европой все хорошо. Лоис встречает Новый год в Брюсселе: она сказала, что это из-за сенсации, но Кларк подозревает, что поездка может быть связана с очаровательным немецким военным корреспондентом. На Восточное побережье сейчас надвигается полночь. Скоро Метрополис взорвется счастливыми поздравлениями и яркими огнями. Тут, наверху, все спокойно. Кларк не посмел бы сказать, что космос тих, и, тем не менее, белый шум бесконечного космоса приносит ему утешение. Может, это из-за близости к Солнцу, но он чувствует покой. Нет. Это ложь. Слова Ма громко резонируют в его мыслях: ты еще не готов отказаться от него. Кларк не может перестать думать о том, как будет легко отыскать Брюса среди миллиарда людей на Земле. Ему интересно, что делает другой мужчина: ушел ли он на вечеринку? Может, сам организовал ее? Ему нравится? Или мышь сегодня патрулирует город, бродя по самым темным аллеям Готэма? Лучший способ справиться с искушением — поддаться ему, или как там говорят. Кларк закрывает глаза, слушая людные улицы Готэма и спустя мгновение…вот оно. Он издает тихий звук задней стенкой горла, когда спокойное сбалансированное сердцебиение Брюса начинает стучать в ушах. Так он не дерется, пока, по крайней мере. "Ох, к дьяволу это", — думает Кларк и возвращается на землю. --- Выходит, что Брюс стоит на самой высокой террасе Башни Уэйнов — элегантный, одинокий и определенно не в бэт-модусе. Снаружи холодно, но небо кристально чистое. У Брюса будет потрясающий обзор, когда фейерверки начнут взрываться. Кларк наблюдает за ним издалека. Возможно, ему следовало бы пойти домой, уйти настолько далеко, насколько возможно, но он никогда не поступает правильно, когда дело касается любви. Он медленно аккуратно спускается, будто приближается к дикому животному. Звук плаща, развевающегося на ветру, заставляет Брюса посмотреть наверх. Выражение его лица не меняется, когда он осознает, что Кларк приближается к нему. Возможно, все это время он ждал его. — Сэр, могу я увидеть ваше приглашение? — Брюс начинает говорить первым. Кларк мягко приземляется на пол, не забывая держать дистанцию между ними. — Думаю, я потерял его. Я планировал опоздать и подкупить вышибал. — Боюсь, они в любом случае не пустили бы вас. Вы нарушили правила дресс-кода. — А что это были за правила дресс-кода? — Кларк решает поддержать игру, потому это напоминает ту самую ночь, когда они встретились. — Черно-белый бал. — Хах. Меня не известили об этом. — Тогда вам стоит уволить вашего ассистента, — на лице Брюса появляется односторонняя усмешка, и Кларк пропадает. — Рад тебя видеть, — говорит он, надеясь, что Брюс понимает, что это означает «рад видеть тебя без маски». — Зачем ты здесь? — спрашивает Уэйн. Кажется, что он не злится, просто искренне интересуется. — Мне… нужно спросить у тебя кое-что, полагаю, — бормочет Кларк, избегая его пронизывающего взгляда. — Валяй. Уже не в первый раз дар речи подводит его подобным образом. Обычно это случается за его столом в Плэнет, когда он старается соблюсти сроки, и то самое идеальное предложение просто внезапно исчезает из его памяти. Сейчас это куда более пугающе. — Ты… помнишь, о чем мы говорили в твоей машине? Прямо до того, как… все изменилось? — Помню. — Хорошо, — Кларк не знает, куда деть руки. Он решает скрестить их на груди. — Так, ну… я хотел, чтобы ты знал, что я… чувствую то же самое, что и в тот день. Это глупо, но я не могу притворяться, будто между нами ничего не произошло. Но я… в замешательстве. Я не знаю, почему ты перестал со мной говорить. Мне нравится, что мы пытаемся работать вместе, но я думал, что также станешь частью моей личной жизни. Единственное, что он получает в ответ — свист ветра. Он ерошит аккуратно уложенную прическу Брюса – теперь челка почти скрывает его глаза. Кларку приходится сдерживать желание вернуть пряди на место. "Мне никогда не позволят сделать это", — горькая мысль разливает боль в груди. — В любом случае… — Кларк тяжело вздыхает. — Если мы покончили с этим, пускай. Просто я не мог находиться в этом… подвешенном состоянии, или чем оно там было. Мне нравится, когда все предельно ясно. Новый год, чистый лист и все такое. — Я не знал, как извиниться, — выпаливает Брюс внезапно, глаза уставлены в пол, — за то, что пытался сделать с тобой. Кларк закусывает нижнюю губу и решает немного подождать. Брюс не разочаровывает. — Оставить тебя одного казалось лучшим выходом. "И таким образом ты больше не смог бы причинить мне боль", — думает Кларк. — Я думал, что противен тебе, — говорит он, горло болезненно сжимается. — Никогда, — быстро отрицает Брюс. — Я знаю, что не могу загладить свою вину. Не важно, насколько мне жаль, это не изменит прошлого. Кларк смотрит на улицы внизу. Люди становятся все более и более взволнованными с каждой минутой. В ночь как эта, это может означать только одно. — Есть кое-что, что ты мог бы сделать, чтобы загладить вину, — говорит Кларк. — В смысле… если хочешь. — Что это? — спрашивает Брюс с нечитаемым лицом. Кларк подходит ближе и снова удивляется тому, насколько это напоминает их первую встречу. Брюс высок, широк в плечах, силен, от него пахнет корицей, и он совершенно неотразим. Тем не менее в этот раз они не притворяются кем-либо: никакого фарса в стиле миллиардер—и—репортер, чтобы спрятать за ним то, что происходит на самом деле. Кларк обхватывает мужчину руками и притягивает его ближе. Брюс реагирует на жест немного неохотно. — Держись, — улыбается Кларк и начинает взлетать. Брюс мгновенно вцепляется в него. — Неплохой будет заголовок, если кто-нибудь сумеет сделать фото, — говорит он, поджав губы. — Пьяный миллиардер, перепутавший дверь в туалет с окном, спасен Суперменом. Неплохо звучит, не так ли? Но ты прав, лучше уйти из зоны досягаемости камер, — Кларк ускоряется так, что они могут коснуться небес: Брюс, ублюдок, даже не моргает. А еще притворяется, что морозный воздух его не заботит, хотя Кларк видит все насквозь. — Нам лучше прижаться плотнее, чтобы согреться, — предлагает он. — Ты ведь не можешь чувствовать холод, разве нет? — Не могу, но давай оставим этот разговор на потом, — Кларк смотрит вниз. — Наслаждайся представлением. Фейерверки взрываются под их ногами. Все больше и больше салютов вспыхивают с каждой последующей секундой до тех пор, пока они больше не могут увидеть город — он покрыт слепящим морем света. Кларк не может решить, какой цвет ему нравится больше. Лидируют красный и золотой, так что он поворачивается к Брюсу, чтобы спросить, какой из них красивее. Мужчина совсем не смотрит на фейерверки, вместо этого глаза сфокусированы на Кларке. Сердце Брюса бьется так сильно и быстро, что он уверен, Брюс может почувствовать и услышать его. Он немного краснеет, внезапно осознавая, что видит каждую деталь на красивом лице Брюса. — С Новым годом, мистер Уэйн, — шепчет он. Страстный взрывающийся поцелуй мог бы длиться вечно. Брюс разрывает его с тихим хмыканьем. — Мне нужно показать тебе кое-что, — бормочет он в губы Кларка. ___ Сказать по правде, Кларк никогда не думал, сколько сил требуется, чтобы быть Бэтменом. Пока он осторожно обходит бэтпещеру, он действительно начинает ценить преданность делу Брюса. В конце концов, он построил все это с нуля. С его деньгами и возможностями у него могла бы быть легкая жизнь, легко тянущаяся день ото дня без каких-либо серьезных проблем. Он также мог полностью посвятить себя жизни плейбоя и умереть от передоза в чьем-нибудь бассейне, но нет — Брюс решил выбрать миссию. Не важно, насколько безумной идея кажется поначалу, он был предан ей с самого первого дня, встав на путь, несмотря на все сомнения. У Кларка много вопросов. Он сходит с антресоли, чтобы присоединиться к Брюсу в машине. Брюс выглядит так, будто собирается выпрыгнуть из кожи. Его тело напряжено, руки скрещены, ноги твердо стоят на земле. Вместо губ тонкая прямая линия. Он в любую секунду может укусить, как хищник, защищающий свою территорию. Возможно, бытность Бэтменом дается ему не так сложно, как думал Кларк, когда они вошли в убежище — в отличие от Кларка, у него было время, чтобы привыкнуть к двойной жизни. С другой стороны доверие к Супермену… Теперь это реальное достижение. Кларк решает, что вопросы могут подождать — все, кроме одного: - Можно мне теперь чашечку чая, пожалуйста? Плечи Брюса поднимаются и слегка опускаются, когда он с облегчением вздыхает. ___ — Твой дом просто площадка для съемок порно. Очень дорогая дизайнерская эксклюзивная площадка для порно. — Честно говоря, не знаю, должен ли я чувствовать себя оскорбленным или польщенным. — Стеклянные стены, Брюс? Серьезно? — Кларк бродит по дому и немного качает головой, неся фарфоровую чашку, наполненную черным чаем. — Ты хоть когда-нибудь в своей жизни пытался быть незаметным хоть в чем-нибудь? — Пытался однажды, — на лице Брюса грязная усмешка. — Чуть не упустил свой шанс переспать с тобой из-за этого. Кларк закатывает глаза: — Ты никогда не чувствовал беспокойство, когда ты выставлен напоказ таким образом? Кто угодно мог бы пробраться сюда и наблюдать за каждым твоим движением. — Никто не проберется, — говорит Брюс. — Я позаботился об этом. И я нахожу стеклянные стены довольно успокаивающими, если честно. Заставляет меня чувствовать себя ближе к природе. Кларк смотрит наружу. Там есть два лежака, расположенные на маленькой деревянной террасе рядом с озером. "Тут я мог бы лежать на солнце все утро", - думает Кларк взбудоражено. Он поворачивается и смотрит на Брюса, который развалился на диване. Древесина оживленно потрескивает в камине, свет тусклый, и они всего в одной камере и возбуждающей мелодии от того, чтобы начать снимать реальное порно. — Почему ты так улыбаешься? — спрашивает Брюс. Верхние пуговицы его рубашки расстегнуты, и его галстук-бабочка свободно висит на шее. Он прекрасно осведомлен о том, что выглядит хорошо. — Да так, — Кларк медленно подходит к нему. Сейчас слова не нужны. Он ставит чайную чашку на стол и жадно целует Брюса. — Кларк… — Хмм? — Ты взлетаешь. — Так удобнее. — Значит, теперь так будет всегда? — спрашивает Брюс, слегка улыбаясь. — Только если ты хочешь этого, — уверяет его Кларк. Брюс кладет руки на его грудь и аккуратно проходится ладонями по символу: — Так как мне снять эту штуку с тебя? — низкое мурлыканье заставляет кожу Кларка покалывать. — Тебе не придется, — говорит он, бесшумно приземляясь на пол. — Он принадлежал моей семье на Криптоне. Он священен. Я не позволю тебе испортить его своими грязными грешными руками, — Кларк стягивает плащ и аккуратно складывает его, чтобы придать вес своим словам. — Безусловно, продолжай, пожалуйста, — приглашающе говорит Брюс. Кларк больше не хочет терять времени: кровь слишком дико стучит в его теле, не оставляя шанса для хоть какого-нибудь терпения. Он быстро избавляется от ботинок и хватается за застежку. — Покажи, — просит Брюс. Это звучит так сладко, что Кларк просто не может сопротивляться. Он поворачивается так, чтобы Брюс мог увидеть его спину, и тянет застежку вниз. В следующее мгновение Брюс затаскивает его на диван и лижет, кусает, целует обнаженную кожу с таким пламенным рвением, что на мгновение Кларк абсолютно забывает, как дышать. Язык Брюса скользит от его поясницы прямо к затылку. Зубы прихватывают чувствительное местечко между лопатками Кларка и господи боже мой, ему нужно прояснить один момент прежде, чем он потеряет рассудок. — Брюс, — говорит Кларк мягко, но тем не менее желая вернуть контроль. — Ты не против, если я использую свои силы? Пауза. Кларк клянется, что может услышать дикий скрип шестеренок в мозгах Брюса. Возможно, он не настолько сексуально раскрепощен. — Я установлю границу на лазерах из глаз, — наконец говорит мужчина. Кларк мгновенно раздевается и переносит их обоих на кровать – все сделано со суперскоростью. — Это называется тепловым зрением, — исправляет он, устраиваясь сверху очень смущенного Брюса, все еще пытающегося осознать, что только что произошло. — Все равно, — бормочет Брюс. Затем он внезапно хлопает в ладоши два раза: прикроватные лампы начинают светиться мягким янтарным светом. Кларк тихо смеется, но губы Брюса крадут любые комментарии, которые он мог бы добавить. Он стонет в глубокий влажный грязный поцелуй — прямо как он любит больше всего. Затем он сжимает руку Брюса в своей, наслаждаясь простым удовольствием, которое это приносит. Его тело оживляется от каждого касания кожа к коже, и он скучал по этому так сильно, что его трясет сейчас. Так хорошо, они всегда так хорошо подходили друг к другу, что ни один из них не мог объяснить почему. Должно быть, это что-то вроде магии. Другой рукой Кларк скользит по четко очерченному прессу Брюса, чувствуя дорожку волос, и движется ниже к… — Блять, блять, — кряхтит Брюс с сожалением. — Просто дай мне минутку, чтобы догнать тебя, хорошо? — Угу, все хорошо, — уверяет его Кларк. Брюс переворачивает их так, чтобы они оба могли лежать на боках. Его большие теплые руки скользят вверх и вниз по телу Кларку, словно он что-то, что нужно лелеять каждым прикосновением. — Ты прекрасен, — шепчет он. Кларк осознает, что Брюс… стесняется. Он не смеет комментировать это, просто углубляет поцелуй со всей страстью, какую только может собрать. "Попробуй подстроиться под него", — предлагает тихий голос на затворках сознания. Кажется, они целуются целую вечность, прежде чем Брюс устраивает ладонь Кларка на своем полувставшем члене. Он молча показывает, как сжать и ласкать его, так что через пару секунд Кларк чувствует, как член увеличивается в его руке, становясь восхитительной толщиной, о которой он мечтал одинокими ночами. Кларк сводит стволы вместе и энергично ласкает их, размазывая смешанный предэякулят по всей поверхности твердой плоти. Затем он кое-что вспоминает. — На спину, — говорит Кларк тихо. Брюс не протестует и устраивается поудобнее: он даже кладет подушку под голову. Кларк трепещет, когда замечает, как много места занимает тело Брюса на калифорнийской двуспальной кровати*. Кто бы мог подумать, что у него есть пунктик на огромных мужчин. — Наслаждаешься видом? — спрашивает Брюс. — Ты даже не представляешь, — улыбается Кларк и наклоняется, чтобы облизать пупок Брюса. Он сильно увлажняет его слюной и далее с его губ слетает морозный выдох. — Ох! — задыхается Брюс. Его бедра сильно толкаются вверх, так что прежде чем продолжить, Кларку приходится сильно прижать их. Он заменяет холод теплом своего рта и потом снова повторяет трюк. И снова. Все тело Брюса сотрясается. Кларк дразнит центр пупка только кончиком языка… и затем заставляет его вибрировать. — БЛЯТЬ! — Брюс дергается и поглаживает голову Кларка. — Если ты продолжишь в том же духе, я кончу, клянусь…. — Черта с два, — Кларк двигается вперед и кусает нижнюю губу Брюса. — Я еще с тобой не закончил. — О, правда? — ухмыляется Брюс. — Что еще у тебя есть? — Начнем со смазки, хмм? — В правом ящике. Кларк тянется к нему, не раздумывая. Внезапное хихиканье Брюса удивляет его. — Что? — Ты снова летаешь. — Я могу остановиться, если это беспокоит тебя… — Нет, нет, — Брюс трясет головой. — Просто это необычно, ладно? Понадобится время, чтобы я привык к этому. — Некуда спешить, — говорит Кларк, чувствуя, что это правда. Он кидает бутылочку смазки на грудь Брюса и плюхается на спину. — Твоя очередь. Ему не нужно повторять дважды: всего секунда и Брюс оказывается между его раздвинутых ног, осторожно растягивая Кларка своими длинными пальцами. Кларк закрывает глаза и только тихо хнычет, поворачивая голову набок и вжимаясь губами в плечо. Его член оставляет липкие следы предэякулята по всему животу. — Готов? — спрашивает Брюс голосом, наполненным наслаждением. — Да, давай, — отвечает Кларк, и в следующий момент Брюс повсюду: над ним, внутри него, совсем рядом с его лицом, блять, Кларку чертовски нравится это. Толстый тяжелый член почти разрывает его надвое, и он разводит ноги еще шире. Брюс проникает в него медленно, слишком медленно. — Сильнее, — шепчет он Брюсу на ухо и, ох, он яростно вбивается в него, пытаясь компенсировать месяцы разлуки. Как они вообще смогли так долго продержаться без всего этого разврата, такого естественного и нужного, как воздух. В какой-то момент голова Кларка начинает периодически биться об изголовье кровати. Он смотрит в потолок и почти трясется, когда в голову закрадывается идея. — А теперь держись, — говорит он, прежде чем аккуратно приподнять их с кровати. — Что ты… — хмурится Уэйн. Пот капает с его бровей. — Тебе понравится, — уверяет его Кларк, чмокая в губы. Он убеждается, что тело Брюса полностью объединено с его собственным и взлетает вверх. Он вжимает Брюса в потолок, пальцы растопырены на широкой груди, ноги принимают тяжесть веса другого мужчины. Его любовник выглядит так, будто неуверен, нравится ли ему подобная смена позиции, так что Кларк начинает резко скакать на нем. — Так хорошо? — спрашивает он. — Необычно, — выпаливает Брюс. Несмотря на неуверенность, его член остается твердым. — Знаешь, что еще я могу сделать, Брюс? — говорит Кларк, фиксируя взгляд на лице своего любовника. — У меня есть рентгеновское зрение. — Я слышал об этом, — отвечает Брюс. Его пульс ускоряется и ногти впиваются в бедра Кларка, что говорит ему о том, что у него осталось не так уж много времени. — Хочешь узнать, что еще я сделал, Брюс? Тогда, в твоем доме? — он наклоняет лицо, чтобы они оказались лицом к лицу. — Когда ты кончал в мою задницу в первый раз, я видел это. Я видел все это. У Брюса падает челюсть. — Сейчас я сделаю так снова, — он отталкивается с большей силой. — Так что давай, дай мне это, я знаю, что ты не можешь больше ждать… Брюс выглядит так, словно он потерял рассудок. Все, что он может делать — задыхаться с каждым мощным толчком бедер Кларка. Кларк видит и чувствует, как он напрягается, и толкается еще быстрее. Брюс закрывает глаза, закусывает губы, он так близко, Кларк ободряет его потоком сладких восклицаний вроде "аха, аха, даа, ох, давай, Брюс…" Брюс кончает с громким криком, спазмы разрывают его тело. В это же момент Кларк берет его руку. — Здесь, — хрипло шепчет он, прижимая руку Брюса к животу. — Видишь, как ты глубоко? О, боже, там так много спермы, ты даже не представляешь… Кларк поднимает глаза. Он не верит тому, что видит своими собственными глазами. По щеке Брюса действительно стекает крохотная соленая слеза. Он до конца жизни будет считать это знаком почета. Но сначала ему нужно кончить, иначе он сляжет с необратимыми повреждениями тела. Он возвращает их на кровать и дрочит быстрее, чем любой нормальный человек смог бы. Струйки спермы приземляются на грудь и пресс Брюса, некоторые даже на его щеку. Кларк шлепается рядом с другим мужчиной, осознавая, насколько вымотался. — Ты… — судя по тому, как трудно Брюсу говорить, он, должно быть, чувствует то же самое. — Ты просто уничтожил меня. — Хорошо, — Кларк слабо ухмыляется. — Ты мой. — Я твой, — соглашается Брюс. Они остаются лежать так еще немного — под кайфом, ошеломленные, держась за руки все время. * Разновидность двуспальной кровати, в длину большая, а в ширину меньшая, чем обычная king-size кровать.