Каменщик

Короче, началась вся эта история в таверне на Замковом тракте. Мы с ребятами ехали в столицу, на работу перед праздником урожая – её величество пожелала, чтобы площадь отремонтировали перед гуляниями, и хорошим каменщикам грех было не воспользоваться приглашением. А мы с ребятами хорошие каменщики, зуб даю. Так вот, по дороге мы решили остановиться в трактире, выпить пивка на дорожку. Нрав у королевы крутой, что неудивительно, и, говорят, пьяных рабочих она терпеть не может, посему мы решили завязать до самого праздника, и если уж завязывать, то надо и отпраздновать как следует, а? В общем, пили мы за своим столом, никого не трогали, и тут подсел к нам этот самый парень, из-за которого всё и произошло. Мы сами толком не поняли, зачем подсел. Почему не поняли? Ну сами подумайте – мы ребята простые, на каменоломне по полгода, пьем, песни поём скабрезные, а он – эдакий лощеный брюнетик, плащ, рубашка из шёлка, или там батиста… Красивая рубашка, в общем. Усики ещё эти, глаза будто подкрашенные, как у бабы, в общем, по всему видно – знатный малый, что с нами на тракте делает – непонятно. Ну да мы не жлобы какие, подсел – пусть сидит. – Куда вы, добрые мастера, путь держите? И откуда только про мастеров понял? Парни напряглись вроде, а я подумал, что можно и ответить. – Мы едем в королевский замок, мостовые мостить. Может, и пару башен подлатаем – замок-то до сих пор не достроили толком, после того что десять лет назад было. Старшой наш, Том, аж зверем на меня посмотрел. Том у нас суеверный, будто бабка деревенская, вечно боится сглаза. Так и говорит: никогда с незнакомцами не болтайте и ничего им не рассказывайте. Ещё говорят, Том чуток до всякой нечисти и скверны, даже колдунов живых видел и всякое волшебство, но если б я пил, как Том, и не такого бы насмотрелся. Хотя зря я так о нем, он ведь десять лет назад как раз ездил в столицу и всё видел, вот и пьёт теперь, что твой конь. Я тогда ещё совсем пацаном был, и в нашу деревню каменные воины не приходили, так что не мне Тома судить. Хотя, что я прыгаю с одного на другое — вы же, наверное, и не знаете, что тогда было. Далеко отсюда жил чёрный чародей, повелитель всего зла и прочей дряни, и наслал на окрестные королевства свою армию из солдат, которые только на вид были солдаты, а на деле – булыжники в человеческий рост. Более того, если кто с ними в одну реку падал, как король соседней страны – тоже булыжником обращался, только не ходил, как они, а лежал и уже не вставал. Правда, того короля всё-таки расколдовали, и в этом ему повезло, потому что наших короля и королеву просто-напросто убили, а столицу разрушили до основания. Моя тётка с мужем жили в столице тогда, ну и их тоже… того. Препаршивейшая, в общем, история. Ну да ладно, вернемся к настоящему, что о былом горевать. Так вот, Том пялился злобно, а парень этот улыбнулся и спросил: – А кто правит этой страной? – и смутился тут же, добавив: – Я давно тут не бывал, много путешествовал. У меня аж челюсть отвисла: путешествия путешествиями, но как так можно— по тракту ехать, а имя королевы не знать? – Правит нами, – говорю, – добрая королева Смеральда. Уж несколько вёсен минуло, как она вернулась, и всё тут отстраивает. – Ага, – добавил Франко. – До неё мы тут кое-как концы с концами сводили, а как вернулась её величество да навела тут порядок, сразу зажили как люди. За королеву! – и поднял кружку. Тут, разумеется, вся таверна присоединилась: – За королеву! – За госпожу! А Франко уже понесло. Меньше надо пить, говорю вам. – У нашей королевы волосы золотые, как ясно солнышко, роста она небольшого, а хороша собой – загляденье. И умница – замок отстроила заново, и людям помогла, и эту наладила, как её, экономику, вот. Народ сразу на него зашикал: – И откуда ты только слов таких понабрался? Ты вообще королеву в глаза видел? Но Франко продолжал болтать, а гость наш незваный только улыбался. Странная у него была улыбка, грустная немного, будто вспоминал что-то. И тут раздался голос Тома. Как гром средь ясного неба, ей-богу. – А не колдун ли ты, часом, мил человек? Её Величество, долгих ей лет жизни, колдунов страсть как не любит. Всех выгнала и обещала, если кто придет к нам в страну, на осине повесить. У неё на каждых воротах в столице по стражнику, который специально обучен всяких чародеев опознавать. Коли видит кого странного да без цели едущего, так сразу и уводит в башню, и не все оттуда выходят. – Даже так? Разве я похож на колдуна? Том прищурился. – Есть чутка. – Не волнуйся, добрый мастер, колдовать я точно не буду. А вы, значит, едете строить замок? – Мы едем площадь к празднику мостить, – вмешался я. – Но, может, что-то и починим, если понадобится. И тогда он будто застыл, словно взвешивал что-то. А потом сказал так же, задумчиво: – Я могу поехать с вами? Мне кажется, я тоже должен что-то починить. Странно это прозвучало, очень странно. – Небось на королеву поглазеть хочешь? – рассмеялся Франко. – И это тоже. – А камень класть умеешь? – Я быстро учусь. Было в этом парне что-то тревожное, и, не поверите, жалко мне его вдруг стало почему-то, сам не знаю отчего. – Хватит, ребят, пусть едет с нами. Ребята пожали плечами, только Том зыркнул недобро, но промолчал. Мы допили пиво и отправились в путь. *** Ночью в замке опять раздался крик. Кричала королева, и я чуть было не бросилась стремглав к дверям её спальни, но вовремя удержалась. Её величество мучили кошмары, а она не из тех, кто выставляет свои слабости напоказ. Все мы в замке знаем об этом и стараемся не беспокоить госпожу. Когда я только начала прислуживать в горничных, то не понимала, отчего ей никто не поможет, но, узнав нашу повелительницу глубже, осознала – есть просто люди, есть те, кто слеплен из другого теста, а есть люди из металла, и им не нужна помощь простых смертных, таких, как мы. Её величество Смеральда именно такая – сама будто из железа, а сердце у неё золотое. Тем не менее, я переоделась на случай, если госпоже что-то понадобится, и была права – вскоре раздался звон колокольчика, и мне оставалось только поспешить. У двери я остановилась и постучала – колокольчик колокольчиком, а незваных гостей наша королева не любила. – Ваше величество, я пришла по вашему зову. – Заходи. В народе говорят, что прекрасней Её величества женщины нет, но это не так. Конечно, она хороша собой, кудри и впрямь как золото, но в такие минуты, только очнувшись от своих кошмаров, она похожа на испуганного ребёнка. Плохие мысли и недостойные, наверное, но иногда мне жаль мою королеву. – Сделать вам отвар из трав, Ваше величество? Я быстро. – Да, сделай. Пожалуйста. Голос дрожит, и я разогреваю маленькую жаровню в углу. Отвар помогает госпоже уснуть и спать без сновидений, так что делаю я его часто. – Госпожа, позвольте мне задать один вопрос? – Спрашивай. – Вам часто снятся сны… – Хочешь узнать, что мне снится? Я промолчала. Спросить я хотела о том, почему бы просто не пить отвар каждый вечер, но проклятое любопытство губит не только кошек. – Хорошо, я расскажу. Мне снится один человек. Каждую ночь один и тот же. Легко было догадаться, о ком она говорит. Я старше королевы, и родилась в этом городе, так что помню тот день, когда пришли глиняные солдаты. Правда, мне повезло – мы спрятались в подвале, и они прошли мимо. Мой отец не был в столице и уцелел, Её величеству повезло меньше. Кто знает, что она пережила за годы отсутствия? Впрочем, я лишь горничная, и это не моё дело. Но, видимо, что-то выдало моё любопытство, и королева продолжила. – Мне снится человек, который убил мою семью. Он улыбается мне, будто мы друзья, что-то говорит, но слова едва различимы. А потом он наклоняется ко мне, чтобы поцеловать, и меня охватывает ужас, потому что я знаю, что случится потом. Что-то ужасное. Впрочем, ты точно об этом хотела спросить? – Нет, моя госпожа, я просто хотела узнать, отчего вы не пьёте отвар каждый вечер? Её величество посмотрела на меня. К этому времени настой уже заварился, это происходит быстро. Я протянула ей кубок, не ожидая ответа, поэтому слова застали меня врасплох. – Наверное, мне просто хочется его видеть. *** В общем, в город мы приехали в полдень. У ворот была толпа – ещё бы, все хотят попасть в город на праздник. Еду там раздают, иногда и наливают запросто так – а кто ж не рад бесплатной выпивке, особенно когда есть, чем закусить? Хотя это я зря – знатных мастеровых тут куда больше, чем просто падких до дармовых угощений, уж больно часто все накануне праздника вспоминают, что надо бы и новое платье заказать, и дом перестроить, да и ещё чего не помешает, а цеха у нас далеко от столицы. Почему? Да дело в том, что до войны с глиняной армии все, у кого руки не пониже спины растут, а из нужного места, в городе жили, и где они теперь? Те, кто выжили, теперь стараются на хуторах селиться, подальше от крупных городов. На всякий случай. Красавчик, кстати, и впрямь с нами поехал. Я всё думал позубоскалить, мол, куда с такими белыми руками да булыжник класть? Но, не поверите, застеснялся. Ну, то есть был он какой-то странный, всё думал о чём-то своём, оттого и подойти к нему было неудобно. Правда, держится он вполне по-дружески, даже Том за эти дни оттаял, больше других с ним болтал, даже что-то про раствор объяснял, а наш Том зря про цеховые секреты не трещит. Франко смеялся – мол, приворожил наш франтишко старину Тома, не зря тот колдунов боится, а мы только хохотали. Сейчас не до хохота – очередь на въезд немаленькая, солнце припекает, стражники, будто сонные мухи, с каждым по четверть часа треплются. Как бы тут до вечера не простоять. Тут-то Тарабас ко мне и подъехал. Да, забыл сказать – его зовут Тарабасом. Странное имя, да, но он же издалека родом. Может, там всех так зовут, мне почём знать? В общем, подъехал он ко мне, и говорит спокойно-спокойно, а глаза так и бегают: – Марко, посмотри на небо. Видишь тучу? – Да какая туча, – говорю, – небо чистое, солнце печёт. Если честно, я вроде как и польщённым себя чувствовал, что Тарабас именно со мной так легко заговорил, хоть и не нашенских он манер, а с другой стороны как-то тревожно мне стало. – Нет, посмотри на небо. Вон туда. – И махнул рукой куда-то на запад. Я поднял голову. Увидел. И впрямь, была там туча. Удивительная какая-то – черно-лиловая. А главное, никто не обращал на неё внимания. Вообще никто. И от этого было немного жутко. Но самое странное – она надвигалась прямо на нас, уже зависла над городом, а солнце всё равно светило. И стражники болтались, будто сонные мухи. Я моргнул – и туча исчезла. Как не было. Только птица в небе крыльями хлопала. – Что это было? Её же нет. – Действительно. Ты точно видел тучу? Хороший вопрос. Сам показал, сам спрашивает. Не видел бы я её собственными глазами, двинул бы Тарабасу по роже. Хотя не двинул бы, наверное. – Как тебя сейчас вижу. Что это было? – Понятия не имею. Но мне это не нравится. – И мне, – тут я понизил голос до шёпота, чтоб старина Том не услышал. – А это не может быть оно? – Что – оно? – Колдунство, что ж ещё. Недаром наша королева его так боится, что аж велела хватать любого, кто на колдуна похож. Где-то, уже не так далеко, солдаты велели обозам поторапливаться, и мы двинулись с места. Тарабас улыбнулся, только как-то натянуто: – Откуда мне знать, Марко? Я же не колдун. И такое у него было лицо смешное, как он это сказал, что я так и прыснул, хоть на сердце и было неспокойно: – А зачем ты тогда к нам прибился? Уж ты, друг, прости, но не похож ты на каменщика. Понятное дело, что стражники мастеровых легко пропускают, а кто один – того и трясут. Это всем известно. Тут уж и он рассмеялся. – Думаешь, это лучший способ пробраться в город? – Да кто ж вас, колдунов, разберёт? – Ты бы так и действовал? Я аж задумался. Представил себе – вот я, такой весь из себя чародей, бровь подниму – бочка с пивом, подниму другую – замок получше королевского. – Ну уж нет, не на того напали. Тоже мне, удовольствие, по тракту с такими, как я, тащиться. Я бы превратился в ту самую тучу и по воздуху бы прилетел. А потом дождиком бы пролился – поди меня найди. Тарабас всё ещё улыбался, но как-то совсем спал с лица. – Ведь дождя не было. – Ха, – презрительно усмехнулся я. – Если б я увидел, что такие вот, как мы с тобой, пялятся, стал бы невидимым. Я колдун или кто? – Я смотрю, колдун из тебя точно вышел бы лучше, чем из меня. – А то! – Эй, – крикнул нам Том. – Мы уже у ворот! Не отставайте! Он обо всем договорился сам, так что в город мы прошли легко. Я тут был последний раз аккурат год назад, и то увидел, что вроде как зданий стало больше. Авось хорошо заработаем. Я оглянулся, и увидел Тарабаса, глазеющего себе под ноги. – Эй, дружище, что ты застрял? Пошли! – крикнул я и тоже посмотрел вниз. Камни мостовой были влажными. *** Солнце весь день ползло по небосклону весьма лениво, но, кажется, день уже кончался, так что скоро Её величество должна была заняться вечерним туалетом. Всё, что было необходимо, я уже приготовила, осталось лишь поменять простыни. Наша королева любила, чтобы постель была приготовлена заранее, кроме того, я хотела поставить на окно букет с травами – вдруг это поможет госпоже лучше выспаться? Завтра у неё была назначена встреча с мастерами – не знаю почему, но королева Смеральда всегда приветствовала их лично. Наверное, это было правильным, ведь каждый, кто видел Её Величество, проникался к ней любовью, а любящие руки всегда трудятся лучше. Встреча была назначена на час после рассвета, чтобы все начали работу пораньше, так что госпожа собиралась лечь в постель с заходом солнца. Я вошла в комнату с букетом в руках, положила цветы на стол, занялась бельём и тут услышала стук. Лёгкий и ненавязчивый, но что же это могло быть? Звук доносился от окна, и мне пришлось подойти к нему. Всё объяснилось просто – за окном сидела какая-то чёрная птица и стучала по стеклу клювом. – Ну-ка, брысь, – крикнула я и хлопнула в ладоши. Птица будто не заметила меня. Пришлось подойти поближе и хлопнуть ладонью по стеклу, но безрезультатно – она продолжала мерно отстукивать, словно пыталась что-то сказать. Честно говоря, я никогда не умела обращаться с животными, но оставлять всё так, как есть, было нельзя – королева и так неспокойна, а в чёрном существе за окном было что-то зловещее – даже мне становилось немного не по себе, глядя в чёрные бусинки глаз. Может, улетит сама? Я отвернулась, ощущая на себе взгляд, и набросила на кровать покрывало, затем поставила цветы в вазу и вернулась к подоконнику. Птица всё ещё смотрела на меня в упор. – Извини, – сказала я. – Но тебе нельзя тут сидеть. Кыш. И открыла окно. *** Они стояли на площади с рассвета и ждали королеву. Том сказал, что она выйдет через час, но надо было прийти пораньше, чтобы занять место, и, хотя многие возмущались из-за раннего подъёма, Тарабас был скорее рад – часа должно было хватить, чтобы привести мысли в порядок. Марко с ребятами хотели встать поближе к ступеням, с которых должна была говорить королева. Нет, не так. Не королева. Смеральда. Маленькая Смеральда. В глубине души ему не хотелось стоять так близко, ведь тогда она могла бы его узнать. Что случилось с ней за эти годы? Почему она стала ненавидеть магов так сильно? Да, пожалуй, её опыт общения с волшебниками нельзя было назвать приятным, но они расстались друзьями – так почему же столько лет спустя, она была готова на всё, лишь бы Тарабас и ему подобные не вошли в её крепость? Вопросы без ответов мучили почти так же, как странный вчерашний дождь и слова Марко. Что-то здесь было не так. Марко ткнул его локтем в бок. – Эй, приятель, всё в порядке? Ты какой-то бледный. – Всё хорошо. – Как тебе город? – Красивый. – Заметил, какие дома новые? Ещё лет десять назад тут были руины и никто не жил, а сейчас много народу. Мостовые истоптали – каждый год латать надо. – Я вижу. – Ну-ка, цыц! Двери открываются! – шикнул кто-то со стороны, и Марко поспешно умолк. Створки распахнулись, и мир замер. Тарабас увидел её. Путешественники в тавернах и горожане славили королеву за неземную красоту, но, пожалуй, польстили ей. Миловидна, не более – небольшого роста, курносая, загорелая, золотистые волосы убраны назад, – но, тем не менее, это была та самая Смеральда, которую он помнил. Не хватало разве что рогатки и пары синяков, да старого красного платья, но отчего-то сейчас, в роскошных шелках и тонкой золотой короне, уверенная, с гордо поднятой головой, она удивительным образом казалась куда более хрупкой и беззащитной, чем когда-либо, несмотря на четырёх солдат вокруг и высокую служанку, стоящую позади. Зачем ей охрана тут, в самом сердце крепости? Чего она боится? Тарабас поёжился – он не был уверен, что хотел знать ответ. – Мои добрые подданные! – громко и отчётливо произнесла королева. У неё был удивительный голос, глубокий и звонкий, совсем как у… неважно. – Мы здесь, чтобы поблагодарить вас за вашу верность, вашу преданность и вашу службу, равно как за доброту и готовность откликнуться на зов короны. По толпе пронесся восхищённый гул. Тарабас невольно затаил дыхание – Смеральда говорила так, как могла бы говорить Фантагиро. Хватит. Не думать. Не вспоминать. – Скоро в нашем городе наступит праздник. Нам есть что праздновать. Много лет назад мы узнали, что такое беда. Мы понесли потери. Многие потеряли жизнь, многие потеряли семьи, казалось, наше королевство было стерто с лица земли чёрным магом, чьё имя мы не называем. Вот, значит, как. Это было больно слышать, а ещё больнее было от того, что на мгновение золотоволосая королева скривились так, как могла бы скривить губы Анжелика. – Мы пришли сюда, на развалины нашего дома, и нам было горько. Всё, что нам оставалось – позвать на помощь. И вы пришли, добрые мастера – вы, ваши отцы и братья. Вместе мы отстроили город заново. И теперь, в память об этом, каждый год мы собираемся здесь, все вместе, чтобы не забыть о том, что… Он не мог отвести взгляда от её лица, и тут кто-то коснулся его локтя. – Марко? – Посмотри… – прошептал мастеровой, и в его голосе был ужас. Тарабас поднял глаза и увидел занесенный над Смеральдой кинжал. *** И вот меня просто в тот миг словно заморозило что-то, да и не меня одного, похоже; представьте только, стоит огромная толпа народу, её величество, значит, говорит речь, да ещё и проникновенно так, что аж слёзы на глаза, и тут эта девица за ней как замахнется ножом… А что самое страшное — никто даже не шелохнётся, будто так и надо. Я и сам стоял, как оцепенелый, хорошо хоть взглянул на Тарабаса, а тот как мёртвый—смотрит, глаз не сводит, молчит… Тут меня как шарахнуло – схватил его за руку и крикнул во весь голос, то есть это я думал, что крикнул, а на самом деле совсем тихо сказал – мол, посмотри… И тут он разворачивается, совсем белый, пальцами щёлкает, и девицу эту, с ножом, аж перекосило, она замерла, и Тарабас мне – "Кричи, Марко", и словно голос ко мне вернулся. И я заорал на всю площадь дурниной: – Ноооож! И рукой махнул. Дальше все вдруг зашевелились, кто-то начал кричать, а стражники королеву оттолкнули – ну да не до церемоний тут, и ту, с ножом, скрутили и повалили на землю, и вдруг один из них тоже завопил: – Она мертва! Вот как так? Это я даже сейчас как-то толком и рассказать не могу, а тогда и вовсе снова дара речи лишился, особенно когда один из солдат ко мне подошел и вывел на ступени, к королеве. – Ваше величество, вот тот человек, который кричал. Вблизи королева оказалась не такой величественной, а совсем маленькой, с зубами как у белочки, немного похожа на Елену, девчонку из моей деревни… Да что я говорю, дурацкие мысли, до сих пор вспоминать стыдно. Суть в том, что она улыбнулась мне и взяла за руку. – Спасибо тебе, доблестный мастер, ты спас мою жизнь сегодня. Я был потрясен тем, какая она храбрая – у меня, здорового мужика, ноги подкашивались, а у неё и голос не дрогнул. Даже стыдно в глаза было смотреть, так что я опустил взгляд. Зря, наверное, потому что у наших ног лежало тело убийцы. Возле неё всё ещё валялся нож, длинный и острый, с раскалённой докрасна рукояткой. Раскалённой? И впрямь у нее ладонь была вся красная, будто нож в руке нагрелся за мгновение. Поэтому она застыла? Но как же так… Тут я всё и понял. Не могла же она просто так руку обжечь ножом? Значит, прав был старина Том, вон он, бедолага, ловит ртом воздух, как рыба, непрост наш Тарабас, ох как непрост. А вот её величество, долгих ей лет жизни, тоже ошибалась – не все колдуны так плохи как тот, что отправил глиняных болванов захватить нашу столицу. А королева, тем временем, продолжила: – Скажи, чем мне отблагодарить тебя? И тут я подумал – нет уж, мне чужой славы не надо. Не я ведь её спас на самом деле, а Тарабас. – Вам, – говорю, – Ваше величество, за то спасибо, что удостоили меня великой чести стоять с вами рядом. Да только не я вас спас, а вот он. – И на Тарабаса показал. И тут лицо её изменилось в один миг, и крикнула она громко-громко: – Стража! Взять его! *** В подземелье замка было холодно, как и должно быть в любом замковом подземелье. Пожалуй, было над чем посмеяться про себя – куда бы Тарабас не попадал, рано или поздно он оказывался за решеткой. Интересно, если бы он всё-таки решился навестить Ромуальдо после исчезновения Фантагиро, тот тоже нашёл бы для него подходящую тюрьму? Есть над чем поразмыслить на досуге. Пожалуй, по итогам мысль о том, что нужно навещать старых друзей, уже не казалась хорошей. Подземелье словно вышло из детской сказки – холодное, с покрытыми плесенью стенами, и, очевидно, для пущей фееричности повешенным в соседней камере скелетом. Тарабас не был уверен, что скелет настоящий. – Да уж, Смеральда, ты всегда любила страшные сказки. А где же крысы? Ах да, ты же боялась крыс. Ему никто не ответил. Возможно потому, что он был один. – Вот так всегда, – произнёс бывший чёрный маг, обращаясь к скелету. – Потрясающий антураж, и ни одного достойного собеседника. Скелет промолчал. – Я бы с радостью ещё поболтал с тобой, но мне надо срочно выбираться отсюда, приятель. – Тарабас фыркнул. – Кажется, я начинаю говорить, как настоящий каменщик. С этими словами он поднес ладонь к прутьям решетки. Ничего не произошло. – Что за чертовщина? Вторая попытка тоже не принесла успеха. – Так что здесь творится? – Эта решетка сделана специально для магов вроде тебя, Тарабас. Ты не сможешь её заколдовать. У входа, недалеко от решётки, стояла Смеральда. – С тобой всё в порядке? – Как видишь. – Где твоя охрана? – Снаружи. Я велела им подождать. – Ты не понимаешь, тебе всё ещё грозит опасность. Смеральда пожала плечами. – Я так не думаю, Тарабас. Эта темница надёжна. Её мне построил другой волшебник, и он поклялся, что стены удержат даже тебя. – Но зачем? Что я сделал тебе? И тут она застыла. Кажется, слова задели её за живое. – Что ты мне сделал? Да как ты смеешь! Ты разрушил мой дом, ты убил моих родителей, и теперь спрашиваешь, что ты мне сделал? Ты так нагл или так глуп, колдун? Это было справедливо, но неожиданно. – Я думал, мы сумели это пережить. – О да, – глаза Смеральды сузились. – Действительно. Мы всё пережили. Ты даже подарил мне желание. Скажи «Тарабас» три раза и получи две минуты волшебной иллюзии. Ах, ты хотела маму и папу? Какая жалость, ты просто хотела слишком многого. А потом волшебник уезжает бродить по лесам, чтобы лить там слёзы по своей невозможной любви, а принцесса остаётся в чужом замке. Очаровательно. – Не плачь. – Даже не думаю. – Я не верю тебе. – О, он мне не верит! Тарабас вдохнул побольше воздуха. – Тебе было так плохо с Фантагиро? – Я не осталась с ней. – Почему? Смеральда улыбнулась, и от этой улыбки ему захотелось поёжиться. – Мой дом здесь, колдун. Он был нужен мне, а я – ему. А ещё здесь оставались люди, мои подданные – даже твои глиняные болваны не смогли вырезать всех. Без меня эта земля была всего лишь землёй, а со мной стала государством. Я – королева Смеральда, первая этого имени, и мне не пристало скрываться по чужим замкам, играя в куклы. – Как они тебя отпустили? – Меня никто не держал. Не думаю, что они даже вспоминали обо мне. Ты вспоминал? Тарабас сглотнул. Действительно – вспоминал ли? Спросил хоть раз Фантагиро о том, что случилось с девочкой? Несколько часов назад он отдал бы всё за ответы на свои вопросы, а вот теперь бы хотел забыть о них навсегда. И впрямь – они воевали с Даркеном, спасали замок и Ромуальдо, а вот маленькая принцесса… Как они все могли о ней забыть? – Я приехал к тебе. Как ты думаешь? – Слишком поздно, Тарабас. – Почему? – Я научилась кое-чему важному. Я научилась быть сильной, а для этого надо было кого-то ненавидеть. И я стала ненавидеть тебя за то, что ты сделал со мной. Со всеми в этом замке. – Я этого не хотел, Смеральда. – Да, ты просто хотел найти нужного ребёнка. Я ведь не единственная, у кого ты отнял дом, верно? Знаешь, как я ненавидела тебя за то, что ты сделал? Ты и твои чурбаны. А больше всего ненавидела за этих дурацких бабочек. За замок Фантагиро. Прекрасное решение – война кончилась, все помирились, мы будем жить одной веселой и дружной семьёй в большом и светлом замке, а исправившийся волшебник, вырезавший всех твоих близких и разрушивший твой дом, будет присылать тебе призраки родителей по праздникам. Просто здорово. – Я изменился. Я изменился уже тогда. – Но почему, Тарабас? – почти выкрикнула она. – Ты раскаялся, потому что понял, что натворил? Да чёрта с два ты это понял! – Малышка Смеральда. Ты всё ещё сквернословишь, когда подданные не слышат? – Ты безнадёжен, – прошептала она, и наконец заплакала. И в этот момент Тарабас понял. Это действительно был отвратительный день. – Ты ненавидишь меня не за то, что случилось с твоей семьёй. Ты простила меня. – «Что случилось» – хорошо звучит. – Ты ненавидишь меня за то, что всё это время я пытался измениться ради Фантагиро. Не потому, что понял, что творил, а ради того, чтобы она смогла меня полюбить. – Вот видишь. Грош цена твоей доброте, Тарабас, если она нужна лишь для того, чтобы вызвать жалость женщины и заставить её изменить тому, кого она любит. – Ты ничего не знаешь о Фантагиро. – Ты забываешь, я жила в её замке. С ней и Ромуальдо. И, поверь мне, было что-то, что она любила в тебе больше, чем в нём. – И что же? Смеральда вздохнула, вытерев глаза тыльной стороной ладони. – Себя. Глядя на тебя, она могла любить себя, изменившую чёрного мага. А в глазах Ромуальдо Фантагиро видела только любовь и самопожертвование. Неудивительно, что она исчезла. – Ты не понимаешь, что говоришь. Она ни за что бы не отказалась от Ромуальдо! – Ты так уверен? – Да. – Ты всё ещё любишь её? – Нет. – Уверен? – Да. И в этот момент он понял, что что-то происходит. –Тогда почему ты не приехал раньше? – Прости меня. Смеральда пристально посмотрела на него. – Скажи мне, колдун, ты приехал с миром? – А ты сомневаешься? – Да. Видишь ли, Мария была моей самой верной горничной. Она любила меня, заваривала мне травы, волновалась, боготворила … У неё была тысяча возможностей навредить мне. Но именно сегодня она подняла на меня кинжал… И, какое совпадение, сегодня объявился ты. Это совпадение? – Не уверен. – Что это значит? Тарабас подошел к решетке и взялся за прутья. – Что-то пришло вчера в город, Смеральда. Что-то плохое. Я видел это в небе. Тебе угрожает опасность. – А ты пришёл, чтобы спасти меня. – Нет. То есть пришёл не для этого, но я спасу тебя, Смеральда, обещаю. Только выпусти меня из этой клетки. – Что случилось с Марией? – Она была одержима. Я нагрел магией кинжал в её руке, а она его не выпустила. Смеральда наклонила голову и снова пристально заглянула Тарабасу в глаза. – Я не верю тебе. А затем вышла, закрыв за собой дверь. Тарабас бессильно опустился на пол и обернулся к скелету. – Я должен помочь ей, понимаешь? Ей что-то угрожает. Если бы скелет мог, он бы, наверное, пожал плечами. *** «Если тебе будет, что пожелать, назови меня по имени трижды. Тарабас, Тарабас, Тарабас». Той девочки давно уже нет, теперь она – королева, и ей нельзя поддаваться чувствам. « – Ты ждала меня, малышка Смеральда? – Я очень ждала тебя.» Хватит. Надо перестать слушать голоса в голове – это никого ещё до добра не доводило. Надо собраться. Она поднялась вверх по лестнице. – С вами всё в порядке, госпожа? Пьетро, главный стражник. Добрый, немолодой уже мужчина, переживший вторжение. Заботится о ней. – Спасибо, Пьетро. Всё хорошо. – Что прикажете делать с колдуном? Казнить? – Пока не знаю, Пьетро. Оставь меня одну. Глаза Пьетро удивлённо расширились. – Но, госпожа моя, утром на вас было совершено покушение. Вам нельзя находиться одной! – Я справлюсь, Пьетро. Оружия у Смеральды не было – как ни хотелось ей в своё время научиться сражаться на мечах, но она сделала свой выбор. Принцесса может строить из себя рыцаря, у королевы есть дела поважнее. Особенно, если ей нужно восстановить целый замок. – Вы уверены, что каменщиков можно было отпустить? – Да. Они ни в чем не виноваты. Их обвели вокруг пальца. Ей надо просто подняться в свою спальню и подумать обо всём. Особенно о Тарабасе. От темниц до её покоев – несколько сотен ступеней, есть время поразмыслить. Когда-то Смеральда скучала по Тарабасу очень сильно, и каждую ночь ей снился тот день, когда он оставил её. Она видела во сне солнце, просвечивающее сквозь зелень, стену замка и его улыбку, а потом, однажды, ей приснился дом. И мама. Тогда Смеральда поняла, что дни её детства кончились. Она просто вывела коня из стойла и поскакала домой. Через час её догнал Ромуальдо. Странно, но он был единственным, кто её понял. Может быть потому, что в каком-то смысле у него тоже не было дома, ведь с каждым новым подвигом женщина, ради которой он бросил всё, отдалялась. Иногда он писал Смеральде письма. Но это не важно, а сейчас надо отдохнуть и подумать над тем, как жить с этим дальше. Смеральда приоткрыла дверь, шагнула в спальню, и её окутала темнота. Почему слуги не зажгли свечи? Конечно, ведь обычно это делала Мария, а Марии больше нет. – Здравствуй, королева, – сказала темнота и схватила Смеральду за горло. Внезапный ужас парализовал её, и в отчаянии ей оставалось из последних сил прохрипеть одно: – Тарабас! Тарабас! Тарабас! *** Ну-ка, камушек, давай, поддавайся! Недаром я выклянчил у Франко старые чертежи замка, кто бы мог подумать, что в королевскую тюрьму можно попасть из подвала соседней пивной? В общем, здорово это – сидишь там, скажем, за измену, а тебе щекастая трактирщица по подземному ходу пиво приносит. А если это ещё и хорошенькая трактирщица, то прибыль вообще по всем статьям. Хотя я бы на месте изменника ушел бы вместе с этой самой трактирщицей, и все дела. Если она вообще была, трактирщица-то. Ну да я опять не по порядку. В общем, отпустили меня стражники с миром и со скрипом. То есть, отпустить отпустили, но зубами скрипели. Заодно разъяснили, что, мол, наш дружок (слово-то какое выбрали) Тарабас – тот самый чёрный волшебник, который наслал глиняных солдат; что он, мол, хотел убить королеву и вообще первейший злодей. Старый Том чуть слезу от счастья не пустил – вроде как он был прав и на коне, а мы все дураки и не лечимся. Ну не глупец ли – это ж про его ребят теперь все будут говорить, что пособники чародея, ни в жизнь он так работы не найдёт. Но вот что-то мне не давало спокойно уйти – всё-таки колдун колдуном, это я ещё на замковых ступенях понял, а нет в нем червоточины, уж поверьте, есть у меня на людей чутьё. Так что я попросил у Франко чертежи посмотреть, а там и трактир нашел, и проход. Это, конечно, редкая удача, прям как в кустах найти, к примеру, музыкальный инструмент – один шанс на сотню, и мне он, представьте, выпал. Хотя, не буду врать, если бы я этот лаз не нашел, было бы мне не в пример спокойней. В общем, я вооружился ломом и пошёл спасать Тарабаса. Аж смешно – королеву вроде как уже с утра спас, теперь надо колдуну помочь. То ли для разнообразия, то ли счёт сравнять, как-то так. Вот сейчас сковырну последний камень, а за ним должна быть темница… А вот и она… Ох! Да что же это! – Это мой друг, не надо на него кричать! Я обернулся и увидел Тарабаса в соседней камере. Эх, на пару футов промахнулся. – Друг? Видать, я шел сюда дольше, чем думал, раз твой друг так подпортился. – Он весь день такой. Хороший слушатель. – А чего ты не откроешь решетку колдовством? – Я не могу,– процедил Тарабас. – Она защищена. – Ну, – фыркнул я, – у меня есть своё особое колдовство. И со всей дури шарахнул по двери ломом. *** – Он не спасёт тебя, маленькая Смеральда. Пусть и прибежит, но не спасёт. Готовься к смерти, гадина. – Ответь мне на один вопрос, Черная Ведьма, – прохрипела королева. – Почему ты до сих пор жива? Ты столько вредила всем вокруг – неужели никто не додумался просто от тебя избавиться? Единственное, что оставалось Смеральде – тянуть время. Кто-то должен прийти и помочь ей. Охранники, Пьетро… Может быть, Тарабас? Нет, в это не стоит верить. А он говорил про опасность, предупреждал. Какая же она дура! Чёрная Ведьма истерично расхохоталась. Как можно быть настолько сумасшедшей? – Потому что вы, хорошие люди, такие добренькие-добренькие, не можете никого убить. Даже муху раздавить не можете! Знали бы вы все, как мне противно на вас смотреть! – Ну и не смотри! Данной мне королевской властью позволяю тебе убраться подальше и избавить себя от мучений! – О, малышка Смеральда ещё и огрызается? Ты всегда была редкостной грубиянкой. Почти как та слащавая дурочка Фантагиро! – Не сравнивай меня с Фантагиро! – Ещё бы. У неё в твоем возрасте было двое мужчин, а у тебя ни одного. Смеральда попробовала дёрнуться, но рука колдуньи держала крепко. Что с ней не так? Не может быть, чтобы Черная Ведьма могла держать её просто так, без магии. Что же с ней такое? – Ну, в моём возрасте это поправимо, а в твоём уже вряд ли. – Что ты сказала, дрянная девчонка? Колдунья сжала горло Смеральды сильнее, и ответить королева уже не смогла. – Знаешь, зачем я тут? Ради него. Ради Тарабаса. Дважды он любил и дважды терял любовь. Фантагиро больше нет в этом мире, и вторая девчонка наигралась с ним, а в третий раз полюбить я ему не позволю. Какое Чёрной Ведьме дело до Тарабаса? О какой любви идёт речь? Нельзя верить старой ведьме, что-то с ней не так. Смеральда хотела бы спросить об этом, но сейчас главное – не задохнуться. – Ну что, – прошипела Ведьма, – вот он идёт. А теперь пой, моя птичка. И отпустила горло. Он идёт. Он правда идёт к ней. Как глупо – испытывать ужас и облегчение одновременно. – Пой, – зарычала колдунья. И Смеральда крикнула снова, вложив в крик всё, что было у неё на душе: – Тарабас! Тарабас! Тарабас! *** Он распахнул дверь, и первым, что увидел, были глаза Смеральды. Чёрная Ведьма стояла за ней. – Здравствуй, Тарабас. Давно не виделись. – Отпусти её! – Зачем бы мне её отпускать? Смотри, какая милая девочка. Правда, редкостная выскочка. – Зачем она тебе? – А ты как думаешь? Тарабас внимательно взглянул на старую знакомую. Чересчур хорошо знакомую. – Ты так не работаешь. – Что? – Черная Ведьма не нападает на города и не берет правителей в заложники для того, чтобы бросить мне вызов. Ты – не Чёрная Ведьма. Колдунья расхохоталась опять. Мерзкий смех невыразимо раздражал, и Тарабасу пришлось стиснуть зубы. – И кто же я, по-твоему? – Ты – память о Даркене, когда-то владевшем этим телом. Это единственное возможное объяснение. Отпусти Смеральду, она ничего тебе не сделала. Хохот стих, лицо ведьмы неуловимо изменилось. Мысленно Тарабас похвалил себя и так же мысленно выругался – не самый лучший вариант. У этой тени Даркена мало сил, но убить Смеральду просто для того, чтобы причинить условному и полузабытому сыну боль с него станется. – Чего ты хочешь от меня? Ведьма скривилась. – Вернись на путь зла, Тарабас. Вместе мы будем править миром. – Где-то я это уже слышал. Вернее, когда-то. Тебя уже нет, Даркен, ты мёртв, Ромуальдо убил тебя. – Разве? А в чьих же руках жизнь девчонки? Умничка Смеральда застыла, не издавая ни звука. Почему, подумал Тарабас, как я мог забыть о ней тогда? Как мог целовать Фантагиро, целовать Анжелику, и не вспомнить? – Смеральда, ты веришь в меня? Королева в руках колдуньи кивнула. – Отпусти её, Даркен. Я согласен. Что-то было не так. Что-то мучило его. Конечно, вот оно что – Смеральда молчала. Когда Даркен ставил на кон жизнь Фантагиро, она всегда что-то говорила, уговаривала пожертвовать собой, не поддаваться, держаться… Может, она просто никогда в него не верила? – Хорошо, отец. Мы выйдем отсюда вместе, а потом ты отпустишь её? – Я подумаю, – произнес призрак в теле колдуньи и снова засмеялся. На одно лишь мгновение Тарабасу стало жаль их обоих, и призрака, и оболочку – наверное, им тяжело приходилось вдвоём. Тарабас сделал шаг навстречу колдунье? Тени? А, да кто разберёт! -- и медленно начал обходить их, подбираясь к окну. Смеральда не спускала с него глаз. – Что ты задумал? – спросила Ведьма. – Хочешь обмануть меня? Не выйдет, живой я девчонку не отпущу! Она разворачивалась, не выпуская Тарабаса из виду, а Смеральду – из рук. Где-то он это уже видел. – Если ты хоть немного Даркен, то ты повторяешь свою ошибку, – произнёс Тарабас. – Да? И какую? – Это просто. Тебе никто не прикрывает тылы. – Что? – Ты стоишь спиной к двери. Марко, давай! Лом рассек воздух и обрушился Ведьме на голову. В дверном проёме каменщик Марко отчаянно ловил ртом воздух. *** В общем, так я победил черного мага. Или колдунью, так и не понял, но лом определённо штука толковая, даже Тарабас так говорит. Если честно, до сих пор не понимаю, как это так легко вышло, ну да Тарабас, опять же, сказал, что от этого самого Даркена там мало уже осталось, так что он сам не особо мог что-то сделать, и ведьме не давал. Одно я понял – если идешь на что-то со склочной бабой, надо понять, кто командир. Но это всё ладно, главного-то я не рассказал – когда это вот на пол упало, Её величество сразу бросилась Тарабасу на шею, он её тоже обнял, ну а дальше я отвернулся, потому что она всё-таки королева — не на что смотреть, наверное. Но Тарабас вроде как у нас остаётся жить в столице, а остальное как-то и неважно. Тут надо что-то ввернуть эдакое про любовь, прошлое и всё такое, но я не мастак истории рассказывать. Так что хватит. *** – Ну-ка, скорее! Клади давай булыжник, а то до утра мостить будем! – Сейчас! Тарабас вздохнул и продолжил работу. Кажется, каменщики восприняли его предложение помочь им в качестве компенсации за причинённые неудобства всерьёз, и обойтись моральной поддержкой не получилось. – Эй! – сказал подошедший со спины Марко. – А ты не мог бы просто… Ну пальцами щёлкнуть, и чтоб мостовая как новая? – Мог бы, – рассмеялся Тарабас. – Но тогда все деньги – мне. – Ну ты и жлоб! А ещё помогал мне биться с ведьмой! Каменщики вокруг захохотали в голос. – Знаешь, Марко, – задумчиво произнёс бывший чёрный маг, а ныне перспективный подмастерье дорожных дел мастера. – Если бы всё было так просто – щёлкнул пальцами, и разбитая мостовая снова цела… Но всё куда сложнее. – Да ладно, – усмехнулся Марко. – Всё можно починить, только иногда приходится долго возиться. Особенно если толком не умеешь. Но если потрудиться – всё получится. – Тут ты прав. Тарабас вытер пот со лба и взглянул на замок. Где-то там, наверху, в высокой башне, его ждала Смеральда.