Неоконченный портрет

1. Абрис

      Через два дня после того, как ему исполнилось шесть, отец вызвал его к себе в кабинет. Место это было не особо приятным: темная, пыльная комната, назначение большей части предметов в которой ему еще было не известно. В дальнем углу была толстая железная дверь, за которой - однажды он видел ее открытой и потому знал это - простирался длинный коридор, разделявшийся на целых три - куда они вели, он и понятия, понятное дело, не имел. Сидевший за высоким столом, заваленным стопками старых и новых писем, отец медленно стянул очки, после чего взглянул на него - мрачно и устало, покручивая меж пальцев нож для конвертов.       -С сегодняшнего дня твоим обучением займусь я лично, - произнес он, небрежно кидая нож в столешницу. - Твоему брату на то больше не хватает ни времени, ни желания - его нынешняя работа имеет смысл куда более глубокий, чем твое существование, - поднявшись со скрипучего кресла с чудовищно высокой спинкой, он рывком выдернул один из ящиков - а оттуда уже извлек связку железных ключей. - Идем.       Он не ошибся в своих предположениях - они действительно отправились за железную дверь, о которой он раздумывал с тех самых пор, как впервые ее увидел. В коридоре было холодно и сыро, на потолочных балках безраздельно царствовала плесень, а освещались эти помещения лишь убогими масляными лампами, большая часть из которых в настоящий момент была затушена. Проведя его мимо нескольких дверей - каждая была заперта на тяжелый засов, на дереве каждой был вырезан причудливый знак и цифра - отец свернул в крайний левый проход, где света не было вовсе - и, схватив его за руку, протащил по склизким холодным камням, ослабив хватку лишь тогда, когда они оказались перед очередной дверью - хлипкой, уже изрядно подгнившей. Отодвинув засов, отец посмотрел на него сверху вниз, вцепившись рукой в плечо.       -Начнем мы с основ, - хрипло произнес он. - С того, что ты должен будешь запомнить сегодня раз и навсегда, до самого конца твоей жизни, если ты, конечно, хочешь, чтобы она стала долгой.       -Что это? - осторожно спросил он, опасливо глядя на дверь, из-за которой тянуло могильным холодом.       -Магии не бывает без боли. Магии не бывает без страха, - бросил отец, постукивая пальцами по железной дверной ручке. - Мы подчиняем духов и демонов, мы заключаем договоры с теми, кого другие попытались бы уничтожить, не раздумывая и одной лишней секунды. Мы делим с ними наши тела и наши жизни, получая взамен силу и знания. Цена - боль. Страх. И смерть, конечно же. Ты должен запомнить одно превыше всего - если ты не научишься владеть болью, страхом и смертью, они будут владеть тобой. И тогда ты проклянешь день, когда появился на свет.       Дверь скрипнула, чуть приоткрываясь.       -Твой первый урок заключается в следующем. Если ты не контролируешь их - они контролируют тебя. Если ты выказываешь слабость - ты умножаешь свою боль и приближаешь свою смерть. Не говоря уж о позоре, с которым тебе приходится существовать.       Дверь открылась совсем - пахнуло сыростью. В непроглядной, чернильной тьме за дверью что-то шелестело, словно трава на ветру. Он хотел отшатнуться, но сухие пальцы впились ему в плечо до боли.       -По обыкновению, ничему из этих вещей не дается имен. Дать имя демону - очень часто значит дать ему свободу, но даже с обычными духами лучше так не рисковать. То, что находится за порогом, отмечено в моем каталоге, как “петля”. При составлении управляющих формул для этого существа рекомендуется использовать все, что связано с повешением, хотя бы единожды - это хорошо ее стимулирует. Это, конечно, не демон, но она жестока до такой степени, что может дать фору и кое-кому из них. Она может играть со своей жертвой сутками. Чем слабее жертва, тем сильнее она распаляется, но любой достаточно сильный духом противник вызывает у нее безудержный страх…       -Отец…я….       -Трех часов, я думаю, будет достаточно. Я в свое время заставил ее отступить за неполных семнадцать минут, - задумчиво произнес тот, со всей силы толкая его во тьму и нашептывая несколько коротких, едва слышных фраз. - Он твой, Петля. До смерти не калечь, - дверь хлопнула, закрываясь, с лязгом задвинулся засов.       На следующий день он не произнес ни слова - и в два дня после того - тоже.       Но через два года, когда он научился причинять духу ответную боль - или ее подобие - слова заклинания говорил он с настоящим наслаждением.       Вячеслав Макаров - человек на вид совершенно не опасный. Взгляд, например, у него тускловат - встретишься с этим взглядом глазами, так словно на мутное стекло смотришь. Лицо вытянутое, хмурое, на выбритом подбородке частично отслоившийся пластырь, волосы длинные, с проседью. Льняной пиджачок с заплатами на локтях, тяжелые очки, изолентой перехваченные…сказать кому-то, что этот вот человечек собирается уничтожить Директорат - пальцем у виска покрутят, а то и рассмеются в голос. Петер Долежал, эмиссар Пражской ассоциации, не смеялся, и даже в глаза эти тусклые смотреть избегал. Причина была проста - Петер был знаком с Макаровым достаточно давно, чтобы привыкнуть к его безобидному внешнему виду и достаточно прочно, чтобы им не обманываться, чтобы помнить, насколько коротка привязь, на которой за главой этой не самой приятной во многих отношениях семейки ходит его сила. И насколько легко означенный глава способен пустить эту силу в ход, если на то будет нужда. Нэтаньэль Шуб, эмиссар силы - и страны - куда как более далекой, лично встречался с Макаровым лишь второй раз - и даже сейчас этот старик с лицом, напоминающим иссушенный солнцем помидор, припорошенный седыми волосами, предпочитал большую часть времени слюнявить свою трубку, лишь иногда бубня что-то в бороду - чех тут же спешил выступить в роли переводчика.       -…господин Шуб интересуется, готов ли ваш носитель, - Петер чуть наклонился вперед, сцепив пальцы так, чтобы в глаза бросалось его тяжелое кольцо с печаткой. - У нас осталось…да-да, у нас осталось крайне мало времени.       -Я почти закончил работу. Еще неделя, может быть, две, - Макаров аккуратно поправил очки. - Вы бы лучше подтянули еще людей на обеспечение операции.       -Совет Златой улицы и Пятого квартала выделил в мое распоряжение обширные ресурсы, - поджав губы, произнес Петер. - Обширные, но далеко, увы, не бесконечные. Все, что я мог сделать, я уже сделал в последние месяцы, господин Макаров. Вашего с…кхм, прошу прощения…вашего носителя будут сопровождать до самого пункта отправления. Только что за ручку не проведут.       Шуб, кусая трубку, что-то заворчал - наклонившийся к старику чех несколько минут внимательно вслушивался, после чего вновь заговорил - уже куда быстрее:       -Господин Шуб также интересуется, нельзя ли будет пронаблюдать за последней стадией имплантации и наложением внешнего слоя печатей. Ваши техники…       -В операционном театре очень крутые лестницы, - пожал плечами Макаров. - Если он там не навернется, то пускай. Это не переводите, - добавил он, улыбнувшись одними глазами. - Сразу хочу предупредить, зрелище не особо приятное. Таким безумием на моей памяти никто не занимался, да и материал у нас все еще сыроват.       -Но он выдержит? - несколько нервно спросил Петер. - Быть может, нам все-таки стоит рассмотреть вопрос о резервном носителе?       -Раньше надо было думать, - мрачно ответил Макаров. - До того, как я нанес петлю Фауста. Теперь разделение носителя с избранными мною ключами уже невозможно, а мелкая шваль…от нее одной толку не будет все равно. Не волнуйтесь, - он взглянул на старика, словно тот был в состоянии понять русскую речь. - Он выдержит. Пролом будет организован точно в пункте назначения, если нам совсем повезет - носитель успеет даже сойти с поезда и выйти в город.       Шуб снова заворчал, цепляя сухими пальцами бороду.       -…господин Шуб спрашивает, понимает ли носитель свою миссию. Вы…вы ему объяснили?       -Достаточно, - пожал плечами Макаров. - Сеня мальчик сообразительный, жаль, конечно, что родился поздновато…       -Его братья, если позволите узнать, не…       -Казимир еще даже не в курсе - у него сейчас командировка, - Макаров вновь поправил очки. - Анатолия волновало только одно - когда можно будет перевезти часть своей библиотеки в освободившиеся покои. Не волнуйтесь, это приемлемая потеря для семьи. Все же состригают слишком отросшие ногти, не так ли?       -Мальчонка все же не ноготь, пользы побольше…       -Не спорю, - Макаров взглянул в глаза Петеру. - Но мы же сами с вами все уже продумывали, не так ли? Вооружаясь цифрами, налево - пассив, направо - актив…совет Златой улицы и Пятого квартала утирает, наконец, слезки за шестьдесят восьмой(1), когда Клуб в очередной раз залез в вашу кухоньку своими немытыми лапами, а наш уважаемый господин из Израиля…думаю, это будет весьма щедрым жестом за всю октябрьскую заварушку(2)…       -А что касается вас?       -А что касается меня, эквивалент расходам для семьи тоже вполне очевиден, - скупо улыбнулся Макаров. - Ценой одной человеческой единицы вышибаем из кресел эту гниль, парализуем весь аппарат…а пока он дергается, распять да разбить уже полегче будет. И страна, наконец, отхаркнет эту заразу из легких. Подводим черточку, смотрим…разница у нас определенно со знаком плюс. Я не прав?       -Не могу найти ни одного слова против, - улыбнулся в ответ Петер. – Что ж…думаю, настало время поговорить о финансовой стороне всего мероприятия…