Stop asking me to describe

      Иногда, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь, хочется покончить с собой. Точнее, инсценировать собственную смерть, чтобы ни друзья, ни родня больше не мучилась вопросами о моей личной жизни. Нет меня — нет моей будущей жены. А затем сменить имя, внешность, пол, работу и не сообщать о том, кем ты был никому, кроме Мэтта. Он то должен знать, от кого вряд ли отвертится в ближайшее время, если не навсегда. Остальным нельзя доверять. Даже Томасу. Особенно после того, как он сообщил Келли о моих отношениях с мистером Беллами. Да, мне все еще нравилось его называть «сэр». Особенно хорошо это работало в постели. Возможно, Мэттью — фетишист, и влюбился в меня в первую очередь благодаря тому, что я — его секретарь. Ведь кто, как не он, любит чувствовать себя главным во всем.       Единственное, что не устраивало меня в наших отношениях — это я сам. Безбожный нытик, тряпка, которой все вокруг любят вытирать пятна от разлитого масла с кухонного пола. И то, даже в этом я был плох. Отъявленный неудачник, но достаточно самодовольный. Радуюсь каждому своему мелочному успеху. И, поверьте, я так же мелочен, как и то, что я делаю. Другое дело Мэттью. Он похож на Железного Человека. Я часто вспоминаю слова героя Роберта Дауни Младшего, которые звучали примерно так: « — Делай геройские поступки молча. Будто бы так оно и надо» (дословно не помню). Видите, у меня еще и старческий склероз. Моя память стала похожей на ситечко для муки (почему я думаю о еде?). Это происходит потому, что я перестал развиваться, расти профессионально и читать классическую литературу.       Каким ебучим образом я начал писать, если перестал глотать страницы книг как виски по выходным? Хер знает. Скорее всего, мне просто надо поныть. И, знаете? Мне это помогает. Вот смотришь на свои мысли со стороны и думаешь: «Я — смазливый школьник и бесхарактерный ебланоид», и вот, на следующий день стараешься исправить положение и быть сильнее.       Сейчас я думаю о том, что перестаю нравиться людям так же сильно, как и раньше. В силу того, что я больше замкнулся в себе из-за внутренних переживаний, люди считают меня странным. Конечно, каждый из нас знает: улыбчивые и по-настоящему уверенные в себе личности больше притягивают наше внимание, а социофобы часто выглядят и ведут себя глупо. Строят из себя бог весть что. Увлекаются странными вещами (я встречал таких, они зачастую бывают сектантами или придумывают что еще похуже). Но… Я такой же. Нет, я не состою в секте, но у меня собственное вероисповедание и яркие признаки паранойи. А еще я люблю накручивать себе всякую ересь и нести чушь. Также я демонстративный придурок, любящий привлекать к себе внимание и вызывать жалость у всех, кто попадается мне на пути.       Знаете, из-за этого я до сих пор ничего не знаю о прошлом мистера Беллами, потому что говорю, в основном, я. И, в основном, о себе.       И… Какого хера я продолжаю мямлить?       Сегодня прекрасное утро после мучительного дня рождения. Я пишу заметки в телефоне, продолжая книгу, которую, скорее всего, так и не закончу, лежа в мягкой огромной кровати под теплым одеялом. «Что плохого в том, чтобы быть счастливым? Неужели для близких людей так важно быть „правильным“? То, что я являюсь представителем сексуальных меньшинств, никак не меняет моего характера, внешности, а также сути моих поступков. Что плохого в том, чтобы найти близкого по духу человека? Мы живем в двадцать первом веке… И? Все еще думаем о любви как о способе размножения? Тем более, я совершенно не вижу проблем с рождаемостью. Особенно в Лондоне. Порой на улицу выйти страшно-настолько много людей вокруг.» — Ты относишь себя к сексуальным меньшинствам? — сонный, тихий голос послышался из-под одеяла. — Я был уверен, что ты все еще спишь, — я сохранил заметку, поставил телефон на блокировку и отложил его в сторону, — Разве то, что я сплю с мужчиной, не означает, что я — голубой? Неважно, насколько Вы хороши, сэр… Вы — мужчина, — то, что я сейчас сказал и то, как это прозвучало, явно заставило Мэттью проснуться. Он тут же положил прохладную ладонь мне на живот и тихо замурлыкал: — Ты встречался с девушками, и со мной. Если бы ты не мог спать с девушками — это по-другому называется, — рассудил босс. — Да, но люди не станут в этом разбираться, — я запустил пальцы в его волосы. Пускай наслаждается. — Ты, кажется, совсем недооцениваешь человеческую сущность. Близкие не будут тебя винить в том, кем ты являешься и с кем спишь. А остальные… Они не виноваты в том, что навязанные веками стереотипы составляют основу всего мира. Они не успевают за тем, как все меняется. Они живут так, как положено жить, а не так, как хотели бы. Так что… Их можно пожалеть, — брюнет придвинулся ближе. Кажется, ему нравились движения моей руки по волосам. Мэттью медленно закрыл глаза от удовольствия и глубоко вздохнул. — Представь, что скажет мой отец, если узнает о нас, — согласен. Эта фраза — нытье. Но я жутко перенервничал вчера из-за нападков друзей в сторону моей личной жизни. — Мы здесь, солнышко, а он в другом городе. Отец все равно звонит тебе раз в месяц, — Мэттью заключил меня в объятия, отчего мне стало уютно и спокойно. — И каждый раз спрашивает, когда я женюсь, — мне стало самому неловко от этих слов. Солнце пробивалось в окно редкими лучами. Казалось, что скоро наступит лето, но… Мы еще даже до рождества не дожили. — Ты слишком заморачиваешься, — брюнет перевернулся на бок и уткнулся носом мне в плечо. — Я приготовлю завтрак, — медленно потягиваясь, я попытался встать с кровати, но Беллами не позволил мне этого сделать. — Лежи, — приказным тоном изрек он. — Я жутко хочу есть, — между нами завязалась ленивая борьба. Я пытался выбраться из его объятий, хотя сам этого не хотел, однако чувство голода превращало меня в безвольное существо, жаждущее удовлетворить желудок. — Терпи, — не сдавался начальник. — Я же умру от голода, — возмущенно пискнул я в ответ. — Тогда я стану некрофилом. — Это ненормально. — Прости, солнышко, но я люблю тебя любым, — он накрыл мои губы нежным поцелуем, а затем пробрался холодными кончиками пальцев под футболку, ласково поглаживая мой торс и не прерывая поцелуй. Я знал, к чему все это вело. Сейчас рука Мэтта целеустремленно подбиралась к моим боксерам, а его губы уже касались моей шеи. — Нет-нет, Мэттью, мне нужно в душ и поесть, — произнес я на выдохе, когда ладонь брюнета непринужденно оказалась на моем члене. — Замолчи уже, Доминик, я хочу тебя трахнуть в утренних лучах солнца, — шептал босс. — Нет, сэр, нет-нет… — мой голос медленно превращался в стон. — Ты специально? — Мэтт перевернулся и навалился на меня сверху. — О чем Вы, мистер Беллами? — я состроил удивленный вид и продолжил сопротивление, барахтаясь под ним как карасик, насаженный на крючок. — Ты знаешь, как мне это нравится. Когда ты обращаешься ко мне вот так. И при этом не оставляешь мне надежды заняться с тобой любовью прямо сейчас? — босс отчетливо выговаривал каждое слово, заставляя мое тело содрогаться от желания быть оттраханным вдоль и поперек. Не в прямом смысле слова, конечно. ***       И вот я, стою на кухне, готовлю завтрак. Меня выгнали из кровати. « — Считаешь, что можешь себя так вести со мной? Нет, солнышко, я могу сдерживать себя в руках ради того, чтобы воспитать тебя. Иди и приготовь мне завтрак в постель, а потом я подумаю, стоит ли тебе дарить незабвенные моменты любви. И кофе не забудь.» — так сказал босс, спихивая меня с подушки и стаскивая одеяло. Слишком сильно я сопротивлялся, видимо.       Я пытался сделать яичницу. Кусочки скорлупки попали прямо на сковороду, что привело меня в ярость. Готовить у Мэттью дома было все еще непривычно, поэтому мои руки дрожали от каждого телодвижения. Гребаный бекон жутко вонял, потому что я передержал его в масле. Кофе был недостаточно крепок. Я посылал на хер свои кулинарные способности и подумывал о том, чтобы заказать завтрак из какого-нибудь ресторана, а потом разогреть и подать красиво на стол.       Наверное, все мои мысли были заняты не приготовлением еды, а попыткой составить выражения, смягчающие реакцию моих родителей на наши с Мэттом отношения.       Кто знает, каким образом убьет меня отец? Раскромсав на кусочки, заставляя орать от боли, или даст спокойно умереть во сне от ударной дозы опасного снотворного? Может просто перережет горло опасной бритвой?       Всю жизнь. С самого детства мой любимый папа высказывался против людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. « — Извращенцы, по-другому не скажешь! На что придуманы женщины, Домми? Правильно, чтобы рожать мужиков, как мы с тобой. Ты вырастешь, женишься, станешь хозяином семьи, будешь растить детей. И я выпью с тобой крепкого пива, когда ты обрадуешь меня явлением на свет внучат», — так он говорил, когда мне было восемь лет. « — У тебя есть девушка, Доминик? Нет? Правильно. Ты щупленький. Ешь больше белка и расти мышцы», — а так, когда мне исполнилось пятнадцать. « — Мерзкие люди, правда? Больные ублюдки. Мне противно смотреть на это, Домми. Кстати, у тебя появилась девушка?» — это мы вместе смотрели сериал, где присутствовала линия двух подростков — геев. Тогда мне стукнуло восемнадцать. И я всегда был с ним не согласен. Меня передернуло от воспоминаний. — Эй, солнышко, я голоден! — две ласковые ладони обхватили мой живот. — Да, я, я сейчас… Сейчас все сделаю, — запнулся я. — Ты в порядке? — босс забеспокоился. Он обнял меня крепче и прижал к себе. — Все еще думаю об отце, — признаюсь ему. — Так, слушай — Мэттью разворачивает меня к себе, — Как бы там ни было, я буду рядом, ясно? — Да, — я кивнул и уткнулся ему в плечо. *** Девятое декабря. 9:15.       Почему выходные пролетели так быстро? За что? Чем я провинился? Почему я снова здесь? И какого черта я снова не выспался? Потому что вечером уехал от Мэттью и ночевал дома? Чёртова бессонница, люди, часы, раздражающие меня до мозга костей. Мигрень, мигрень, мигрень. Дела. Куча бумаг. Эмма в конце коридора, у нее словно до сих похмелье. Томас рядом с ней. Если честно, он очень похож на петушка, желающего заманить курочку.       Меня немного подташнивает. Не знаю, отчего конкретно: то ли от коллег, то ли от дел, то ли от того, что не выспался. Где Мэттью? *** Девятое декабря. 9:30 POV Мэттью — Что ты сказал? — мои руки дрожали. Лоб покрылся испариной, руки заледенели, галстук душил меня, а в помещении стало настолько жарко, что я стянул с себя пиджак. — Мэтт, ты мне как сын… — Ричардсон ныл в трубку. Вот черт. — Когда его выпустили? — чертов Одли. — Неделю назад, — послышалось в трубке. Он был настолько обеспокоен, что вот-вот раскаялся бы во всех своих грехах, жалея о прошлых деяниях. — Ты знал об этом? — вот-вот и у меня сорвет крышу. Я приложил ладонь ко лбу. Боже, как жарко… — Да, но, слушай. Я уже заплатил ему крупную сумму за нанесение морального ущерба, но этого мало, как он сказал, — старик запинался почти на каждом слове, — Меня могут посадить, Мэттью. — Мы выплатим штрафы. Как доказали невиновность? — я ослабил галстук. — Адвокат очень сильно постарался, опираясь на документы, переданные Одли в качестве договора. Мы переписали на него имущество, за которое много лет не платили налоги… На Брайана мы оформили позже, и… Мы не предупредили его об этом. Это доказано. Наши руки связаны. Придется закрыть большинство филиалов и распродать почти все, что у меня есть. Прости меня, Мэтти. — Я помогу тебе. Могу прикрыть пару своих контор и сдать их в аренду. — Нет, я не хочу тебя снова ставить под удар. Он и так считает, что ты сломал ему жизнь и уже едет к тебе. — Зачем? — я не успеваю договорить, как дверь распахивается со всей силы, слегка тараня стену моего кабинета. — Бен? — я встаю с кресла. Зачем ему я, если Ричардсон уже выплатил кругленькую сумму денег? — Привет, Мэтт.       Я снова вижу это лицо. Шатен, зеленые глаза, пронзающие меня ненавистью, уверенная походка, громкий голос и интонация убийцы, жаждущего мести (желательно моей смерти). — Как тебя пустили в офис? — я не нашел, что еще сказать. — Ты помогал ломать Ричардсону мою жизнь, а теперь удивляешься, почему я здесь? — я боялся, что Одли достанет пистолет и выстрелит мне прямо в голову. — Что тебе нужно? — я решил перейти к делу. Иногда я радуюсь, что в моем рабочем столе нет оружия. Как холодного, так и огнестрельного. Иначе не Ричардсона бы грозились отправить в тюрьму за неуплату налогов, а меня за убийство этого молодого парня, нагло вломившегося ко мне в кабинет. — Меня лишили лицензии и чуть не упекли за решетку, — он поджал губы. На шее проступали вены, а скулы сильнее выделялись на его лице. — Брайан, послушай… — я пытался его успокоить. — Я же просил не называть меня так! — да, Одли ненавидел имя, данное ему при рождении. О причинах оставалось лишь догадываться. — Тише, — я молился о том, чтобы нас не услышали. — Мне нужна работа, — он уселся напротив меня. — Тебе возместили моральный ущерб, Бен, — он просится в мою компанию? Черт, Мэтт, не будь эгоистом. Сейчас ты должен сделать все, чтобы успокоить этого наивного поломанного парня. — Деньги имеют свойство кончаться, а мне нужна стабильная зарплата, — Одли скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу, — Смотри, я даже костюмчик прикупил для нашей встречи на деньги Ричардсона. Все-таки, собеседование, как-никак, — шатен ухмыльнулся. — Ты же врач, и… Я не знаю, что тебе предложить. — Я уже не врач. Благодаря тебе, Мэтти, — он снова улыбнулся. Кажется, ему нравилось нынешнее положение дел. — Можешь начать карьерный рост с уборки помещений, — зачем я язвлю? — Перестань. Мне нужна хорошая должность, — Одли был уверен в том, что заполучит все, что ему нужно. — Ты подписал договор на огромную сумму денег, на что ты рассчитывал? — я ненавидел того, кому чуть не загубил жизнь. И мне не было стыдно. Возможно, если бы Бен разрыдался мне в жилетку, он выглядел бы жалко, и я тут же отдал ему все, что угодно. — На твою благосклонность, Мэттью, — он приподнял брови и сменил тон на более мягкий. Сволочь. — С чего бы? — я был искренне удивлен. — С того, что я спас жизнь твоему парню. Разве нет? — он пожал плечами. — Доминик тут не при чем, — я готов разорвать этому докторишке глотку. — А к нему и нет никаких претензий, — Бен подмигнул мне и протянул ладонь для рукопожатия, — У нас сейчас нет свободных вакансий, — я чувствовал, как мое сердце колотилось от смешанных эмоций. Мне было и противно от самого себя, и страшно. — Для меня обязательно найдется. Придумаешь, если не хочешь, чтобы я рассказал всем и каждому о том, какой Мэттью Джеймс Беллами — герой, ломающий жизни невиновным людям под гнетом пузатого старикашки. Ну же, Мэтт. Соглашайся. Пока он не столь опасен. Пока ты можешь следить за ним и контролировать все его действия. — Добро пожаловать на должность заместителя руководителя финансового отдела, — я сжал его руку с такой силой, чтобы тот почувствовал боль, не отпуская ее на протяжении минуты. — Спасибо, мистер Беллами. Я готов приступить к обязанностям, — проговорил Одли, тихо шикнув от боли. — Для начала пройдешь обучение. Твоим наставником будет Доминик, сейчас он отвечает за все в этом отделе. — Собираешься держать врага около себя? — анализировал Брайан. — Именно, — я улыбнулся в ответ, — И только посмей его хоть пальцем тронуть. — Обещаю. Я буду вежлив. *** POV Доминик       Обеденные перерывы никогда не давались мне с такой сложностью, как сегодня. Во-первых, я пытаюсь говорить с Томасом без каких-либо обид в голосе, а во-вторых головная боль не покидает меня с самого утра. — Как прошел остаток выходных? — Кирк, видимо, как обычно старается отшутиться в сторону моей личной жизни. — Прекрасно, если бы меня не мучила мысль о том, что Келли знает о нас с Мэттом, — поверьте, я долго сдерживал себя, стараясь не начинать этот диалог. — Парень, я… — Зачем, Том? — я был зол на него. — Это ради твоей безопасности, — Кирк опустил глаза вниз. И я не прав, знаю, но… Какого черта кто-то лезет в мою жизнь? — Забудь об этом разговоре, — я резко передумал промывать мозги своему лучшему другу. — Хорошо, — он кивнул, — Будешь еще кофе? — Нет, мне сегодня нездоровится, — я глубоко вздохнул и отставил от себя пустой стаканчик. — Ты очень бледный… Может, отпросишься домой и вызовешь врача? — Нет, все в порядке, — виски сжимало с жуткой силой. Я схватился руками за голову. 13: 12 — Хов? Ты уверен? — Кирк крепко сжимает мое плечо. — Да, — я еле мямлю. Встаю, понимаю, что сильно кружится голова. — Иди к Мэтту, он должен тебя отпустить, — уговаривает друг. 13:24 — Мистер Беллами, я Вас искал… — чувствую, как подкашиваются ноги. Черт, мое сознание сейчас выключится сию же секунду. — Доминик, какого хера ты творишь? — он резко начинает кричать, что с его настроением? Ничего не понимаю, и уже перестаю ощущать. — Что не так? — отвечаю. — Ты вообще собираешься сегодня работать? Половина из того, что я просил оформить, до сих пор лежит на моем столе! — давно не чувствовал себя так херово. Если честно, мне хотелось упасть на колени и зарыдать от ужаса. Я, кажется, отвык его видеть таким. — Сэр, — Томас обратился к Мэтту. — Томас, прошу, не лезь, — это были последние слова, которые я слышал отчетливо. Затем в глазах потемнело, и я начал терять равновесие. Я размазано видел, как вокруг меня собирается толпа. — Доминик, что с тобой? — голос Мэттью. Я чувствую, как его руки подхватывают меня на лету. — Разойдитесь, я врач, — слышу где-то среди бормотания остальных людей. Этот голос мне до ужаса знаком… Или мне так только кажется? Брайан? Гул в ушах. Темно. Пусто. Страшно. Где я?