Stop asking me to describe

*** — Сколько он пробыл состоянии обморока? — мужчина с седой бородой в белом халате что-то усердно записывает ручкой на листке бумаги. Поднимает на меня взгляд, снова утыкается в документы. — Около минуты, — рядом со мной сидит уже знакомый мне доктор. Он то и привел меня в чувства, когда я грохнулся в обморок. — Часто случаются обмороки? — ощущаю себя на допросе. Хмурые и густые брови пожилого мужчины приводят меня в ужас. Он смотрит на меня так, словно бы я совершил какое-то жуткое преступление и периодически поправляет запотевающие очки на широком носу. Пухлые обветренные губы после каждого ответа проговаривают тихим голосом что-то вроде: «Тааак, все ясно. Угу. Все понятно. Так-так». Что ему ясно, блять? Почему мне нихера непонятно? — Такое в первый раз, — признался я, стараясь казаться спокойным. — Так-так, — он стучит ручкой по столу, что ужасно меня раздражает. — Судороги? — Нет, доктор, — если продолжишь хуячить ручкой по столу, у меня не только судороги начнутся. — У Доминика была серьезная травма головы после дтп, сэр, — добавил зеленоглазый шатен. Я был безумно рад тому, что он находился здесь. Это растворяло нависшее в воздухе напряжение. — А это уже интересно, хм, — да сколько это может продолжаться? Может, зря меня вообще сюда привели? Что со мной станется? Обычное влияние бессонницы, только и всего. И, пожалуйста, перестань издеваться над это пластмассой с чернилами внутри! Я сижу на стуле напротив врача, расставив ноги в разные стороны, и трясу одной из них во благо успокоения самого себя. Доктор Одли кладет мне ладонь на колено и тихо произносит: — Не нервничай, — а затем улыбается. И, как ни странно, мне становится лучше. Далее старик расспрашивает меня об обстоятельствах аварии: — Какой силы удар пришел на голову? — Слушайте, я не помню. Во-первых, это было уже давно, а во-вторых, меня вырубило. — До этих событий головные боли такого характера возникали? — конечно, если мне попадались на пути такие люди как ты. — Нет, сэр, — угрюмо отвечаю я. — Док, может, проведем пару тестов, выпишем лекарства, назначим МРТ, и отпустим больного домой? — доктор Одли заметил растущую во мне истерию.       А дальше было еще хуже. Меня заставляли запоминать по порядку слова, рисовать гребаный циферблат и снова вспоминать слова. После того, как голова разболелась еще сильнее, я и двух предложений связать не мог.       На следующий день меня забрали в больницу на обследование. Так решил Мэтт после того, как поговорил с доктором Одли, который явно был обеспокоен моим состоянием. Я не слышал, о чем они говорили по телефону. Босс специально вышел из комнаты. Если честно, мне было страшно. Будто бы все скрывали от меня что-то страшное, о чем я не мог догадаться. — Парень, это из-за аварии? — говорит со мной Томас по телефону. Я сижу дома, собираю вещи, которые могут понадобиться в течение недели. — Да, видимо, — я грустно вздохнул. — Держись, мы с тобой, — Кирк тоже был взволнован. — Да, я знаю, — мне было тошно. — Тебя забирают на неделю? — Да. Надеюсь, это быстро закончится. ***       Белые потолки, белые халаты, странный непонятный гул на проходной. Мэттью стоит со мной рядом, держит руки в карманах, молчит, отводит взгляд каждый раз, когда я смотрю на него. — Зачем ты согласился тогда? — Беллами откашлялся. Я вопросительно приподнял брови. — Почему ты поехал со мной? — о чем он говорит? — Я не понимаю… — пожимаю плечами. — Если бы ты не вылетел в кювет… — он снова опустил глаза. — Ты что, до сих пор винишь себя? Мэтт, я сам на это согласился, — я обнял его. Больше мы ни о чем не говорили. Попрощались. Надеюсь, что не навсегда (ужасное самовнушение). На самом деле, я прекрасно себя чувствую. Не понимаю, почему близкие так беспокоятся. А дальше… Целую неделю…       Палата, врачи, таблетки. Кабинет томографии. Затем на электроэнцефалографию, где на голову мне натянули странную шапочку, под которую поместили электроды. Кожу головы мне намочили гелем. А потом всю эту конструкцию подключили к проводам. — Все хорошо, Доминик, — сказал доктор Одли перед тем, как меня отправили на все эти мероприятия. Он приехал на часы приема гостей. Сразу после того, как уехал Мэттью. Но я чувствовал, что что-то не так. А еще по его глазам было видно, что сам он далеко не спокоен. Снова тесты. Сжатие пальцев в кулак после ЭЭГ, психологические тесты. Встречи с неврологом, психологом. Кабинет МРТ, где стоял огромный цилиндр с отверстиями по обоим концам контура. Там меня заставили оставить в шкафчике цепочку, подаренную мамой еще в подростковом возрасте и расспросили на наличие металлических предметов, лечь на стол, дали беруши и зафиксировали ремнями голову. Попросили не двигаться. А затем стол, на котором находился я, заехал внутрь цилиндра. Послышался стук. Щелчки. Снова стук. Здесь было светло, вентилировался воздух. Мне удалось немного расслабиться и отдохнуть. Перед этой процедурой доктор Одли просил думать о приятном. И я вспоминал Мэтта. Его улыбку. Его редкие, но искренние слова: «Я люблю тебя, Доминик». Потом я вспомнил Кирка и Криса. Потом маму (я чертовски по ней скучаю), а затем я почему-то вспомнил день, когда встретил доктора Одли в больнице в первый раз. Его бейдж и неопрятную челку, которой сейчас не было. Он уже сменил прическу. И уже не ходил рядом со мной в белом халате. Потом я снова вспомнил Мэтта. Процедура длилась около получаса, и через час врачи интерпретировали данные и вынесли окончательное заключение: посттравматическая энцефалопатия первой степени. — Так и думал, — промычал доктор Одли, когда я позвонил ему сообщить результат. — Я умираю? — если да, то я уволюсь с работы, выйду замуж за Мэттью, допишу книгу, повидаюсь с мамой и сведу Эмму с Томом. А напоследок скажу отцу, что хочу завести с Мэттью детей методом суррогатного материнства. — Не говори так, жить будешь, — сейчас мне показалось, что если бы он сидел рядом, то приобнял бы меня за плечо, — Разберемся. — Спасибо, что Вы заботитесь обо мне, доктор, — искренне поблагодарил я. *** POV Крис       Мой друг — больной придурок, помешанный на том, чтобы вляпываться во всякие ситуации. — Доминик говорил, что они устроили гонку, после того, как поспорили, — Кирк пытался мне прояснить ситуацию. Когда Хов снова попал в больницу, урод Беллами собственной персоной рассказал Тому, что испытывает чувство вины. — Я убью его, если увижу, — меня бесит Мэтт, что поделать? Мы сидели в спорт-баре и потягивали пиво из огромных кружек. — Кого? Доминика? — когда Кирк выпивал, вся его пронзительность и острый ум превращались в детскую непосредственность. — Подонка Беллами, — я сделал глоток и зажмурил глаза от удовольствия, а затем облизнул губы, чтобы прочувствовать вкус божественной пены темного разливного пива. — Он не такой херовый, Крис, — почему Том всегда заступается за их босса? — Но… Херовый, — я усмехнулся. — Завтра поедешь в больницу? — Кирк, видимо, решил сменить тему. — Угу, — я кивнул. — Том, слушай, я тебе должен кое-что сказать, — я набрался сил. Сегодня был особенный вечер, и я хочу сообщить Кирку важную новость. — М-м-м? — он поднял на меня заинтересованный взгляд. Томас, тебе крупно повезло: ты первый об этом узнаешь… — Я буду отцом, Кирки.       Зря я это сказал в тот момент, пока он пил пиво, потому что следующие пару минут я херачил его по спине, чтобы тот не захлебнулся пивом. А потом Томас заскулил от боли в лопатках. — Черт, Уолсти, — Том продолжал откашливаться, и, раскрасневшись как помидор, полез меня обнимать. — Давай без романтики, Томми, я тоже тебя люблю, но мужских прикосновений не переношу, — я подмигнул ему.       Блять, вы и представить себе не можете, насколько я счастлив. Келли долго не могла мне об этом сказать, но, когда увидела мою реакцию, накинулась на меня с поцелуями. Я-папа. Крис Уолстенхолм — отец, блять. Вы знаете, что это значит? Что на свет появится маленький дьявол с характером отца и умом матери. Келли — лучшая мама на свете. А я самый охуенный отец. И у нас будет самый лучший на свете ребенок. Это рождение новой эпохи! — Завтра думаю рассказать Доминику, — радостно заявил я. Кирк до сих пор сидел в шоке. А я сидел со счастливой улыбкой на лице. *** — Я буду отцом, Хов! — проорал я, как только зашел в его палату. — Что? — его глаза округлились. — Келли беременна, Хов! — я снова проорал так, чтобы услышали все, кто был в этой больнице. — Крис! — он накинулся на меня с объятиями, и мне пришлось сказать ему то же самое, что и Кирку: — Домми, я не любитель обниматься с мужчинами, но я люблю тебя, — я похлопал его по плечу. — Я так рад… — казалось, Доминик сейчас расплачется от счастья. Его глаза были на мокром месте. Ранимый какой… Хотя я, признаюсь, позавчера вечером пустил слезу, когда Келли рассказала про ребенка. Только об этом никто не должен знать. — Как это произошло? — спросил блондин. Мои друзья точно тупеют под алкоголем и яркими эмоциями. — Я понимаю, что у тебя давно не было девушки, но не настолько же, чтобы забыть, как появляются дети, — засмеялся я. — Эй! — он болезненно пихнул меня в бок, — Какой срок? — Три месяца. — Как она смогла молчать три месяца? — Хер знает. — Кто? — Пацан. — Черт, это лучшая новость за сегодня! — он предпринял попытку еще раз обнять меня, но я этого не допустил: — Хов, руки! — истерично завизжал я. — Понял, — Ховард рассмеялся и уселся на свою кушетку. — Как ты? — я волновался за него. И ненавидел его босса, из-за которого мой лучший друг оказался здесь. — В порядке, — тихо ответил Доминик. — Эта твоя болезнь… Она очень опасна? — В моем случае — нет. Обратились на ранней стадии, поэтому есть возможность вылечиться, — словно Хов сам не верил своим словам. — Слушай, все не так плохо… Ты отдохнешь от работы, от злобного босса. Выспишься, наконец-то… — я пытался поддержать друга, но это не сильно помогало. Он, кажется, действительно был расстроен. Я просидел с ним около пятнадцати минут. Затем посмотрел на часы и вспомнил, что сегодня у Келли прием у врача. Надо быть с ней рядом. — Мне здесь тоскливо… — Хочешь, чтобы я пришел в понедельник? — спросил я, а он молча кивнул в ответ. Даже как-то не по себе стало. Когда Ховард не говорит ни слова — это плохо. — Мне надо идти, друг, — я поставил пакет с фруктами рядом с его кроватью, а затем мы пожали друг-другу руки на прощание. Я вышел из палаты в растрепанных чувствах. Доминику надо помочь, но, я даже не представляю, чем. Сворачиваю в коридор и подхожу к лифту. Соседний лифт открывается, оттуда выходят два человека: незнакомец и чудовище, по имени Мэтт Беллами. — Что ты здесь забыл? — не раздумывая, выкрикиваю я, чтобы он повернулся ко мне лицом. Черт, он великолепно выглядел: серый костюм (пиджак и брюки), белая рубашка, галстук. Как при параде. Он, расслышав мой голос, подходит ближе и с высоко поднятым носом, сощуренными глазами и спрятав руки в карманы, тихо отвечает: — Могу задать тот же вопрос. Интересно, что-нибудь человеческое в нем есть? Кроме, конечно, гордости и самодовольства? Почему Томас его так сильно уважает, а Ховард бегает за ним хвостиком? — Я пришел навестить Доминика, — сообщаю я. — Я тоже пришел навестить Доминика, — у этого уродца был такой вид, будто бы я несу какую-то ересь, а он пытается ее разобрать. — Ты не можешь здесь находиться, — ужасно хочу задеть его чувства, которых, видимо, нет. — Послушай… Извини, имени твоего не помню… Но это и не важно… В общем, я же не мешаю тебе навещать Доминика, почему ты мне мешаешь? — Мэттью округлил глаза, притворяясь наивной овечкой. — Потому что я его друг и имею на это полное право, а ты… — я не успеваю договорить. — Что? Скажи, кто я ему? — Беллами нервно смотрит на часы. — Ты никто для него, ясно? И видеть он тебя не хочет, — ничего лучше придумать я не мог.       Выглядело это так, будто во дворе разбираются между собой два школьника. — Ты очень сильно ошибаешься, — на его лице нарисовалась злорадная ухмылка. Что он несет? — Я не могу ошибаться в отношении Доминика, — он злит меня все больше и больше. — Прошу извинить, но у меня слишком мало времени на то, чтобы побыть с ним рядом. И если ты не хочешь слышать горькую правду о том, что мы с Домиником с некоторых пор считаемся парой, и, кстати говоря, второй твой лучший друг Томас Кирк об этом знает… Ой, кажется, я взболтнул лишнего. А теперь освободи дорогу и дай мне пройти, — Мэттью победно поправил галстук и целеустремленно зашагал к палате в то время, как я еще несколько минут пытался прийти в себя. Меня словно окатили кипятком с ног до головы и втоптали в землю. Я судорожно ищу телефон в карманах джинс и набираю номер Тома. — Привет, парень, ты в порядке? — Кирк снимает трубку после первого гудка. — Нет. И если ты не объяснишь мне, что, мать твою, происходит, я тебя задушу, — я глубоко дышал, стараясь привести себя в чувства. Но ярость лишь раздирала меня на куски, оставляя за собой желание срочно и сильно набить кому-нибудь лицо. Серьезно. — Ты о чем? — спрашивает Том, когда я оказался уже в лифте. — Нам нужно встретиться. Это не телефонный разговор, — я вешаю трубку, пытаюсь остудить пыл. Ненавижу это чувство. Ненавижу, ненавижу! *** — Как Келли? — спрашивает Кирк, как только мы оказываемся внутри моего гаража. — Слушай, Томми, скажи, что это неправда, хорошо? — я пытался быть спокойным. Да, походы по врачам с Келли мне действительно помогли немного прийти в себя. — Я не понимаю, — его глаза полны ужаса. — Они же не вместе, правда? — я повышаю интонацию голоса. — О ком ты? — Томас действительно не осознает, что я ему хочу сказать. — Хов и Мэтт… Они не пара, правда? — пришлось переходить на имена. — Блять… — Кирк опускает глаза вниз. — Скажи мне как есть… Черт возьми, мы же друзья? Или мне показалось? — я не заметил, как начал размахивать руками перед Томасом, словно дирижер перед оркестром. — Крис, это правда, — он наполняет легкие кислородом, пытаясь стабилизировать дыхательный ритм. — Что правда? Что они не вместе? — я хочу слышать «да», но слышу: — Нет. Они действительно вместе, — Кирк закрывает глаза, плюхается на диван и лениво лезет в холодильник, чтобы достать две леденящие душу бутылки пива. — Блять, Том, мы же друзья, — прервал тишину я. — Знаю, — он опускает глаза вниз. — Какого хера ты считаешь, что мне наплевать на Доминика? Я воспринял бы это как есть, если бы вы не врали! — я кричал на Кирка. Сильно кричал. — Да что ты говоришь, Крис! — поднял голос Томас, — Ты отъявленный гомофоб и ненавидишь Мэтта! С чего бы тебе это рассказывать? Какого черта он должен от тебя это утаивать? Боже, Крис, вы знаете друг — друга с детства, а ты даже не поинтересовался, что у него на личном фронте и куда он сбегает на выходных? — я замолчал тут же. Успокоился. Схватил Томаса за плечи и прошипел: — Хватит орать, Кирк. — Знаешь, как тяжело врать лучшему другу, когда стольким хочется поделиться? — Томас явно устал от этого. Ему словно крышу сорвало. — Иди на хер, Том. — Серьезно? — Да. Вы все ненормальные, правда, отвали. Я терпеть не могу вранье. — Иди на хер, Крис, — Кирк хватает свой рюкзак, накидывает куртку, натягивает шапку и резко встает с дивана. — Я знал, что именно так все закончится, — бросил он напоследок и скрылся за дверью. А я открыл бутылку пива, затем еще одну. Выкурил целую пачку сигарет. И понял, что я полный идиот. *** Спустя неделю POV Доминик — Что это значит, солнышко? — Мэттью ходил по спальне из стороны в сторону. — Это не смертельно, — меня умиляла его паника. — Какие лекарства выписали? — он схватил бланки, которые мне выдали в больнице. — Ты все равно там ни хера не поймешь, отдай, — я встал с кровати и протянул руку, чтобы забрать рецепты, — Доктор Одли все объяснит. Он сказал, что поможет мне с лечением, так что не волнуйся. — Доктор Одли с некоторых пор не доктор, Доминик. И, я думаю, на это есть свои причины, — Мэтт отдал мне бумаги. — Он очень сильно помог мне с обследованием. Разве ты не хочешь, чтобы меня быстрее вылечили? — я крепко поцеловал босса. — Тебе нужны отгулы, ведь так? Дня три? После больницы, думаю, надо отдохнуть… — Около того, — я действительно не хотел на работу из-за жуткой усталости. — Хорошо. Вечером мы заедем за твоими вещами, — после этих слов брюнет зашагал в сторону кухни. — Что? — Что? — передразнил меня Мэтт с тем же серьезным лицом. — Зачем вещи? Куда? — он что, собирается отправить меня подальше от себя? Повезет в аэропорт, посадит в самолет. И больше не возвращайся? — Поживешь у меня, — прояснил ситуацию Мэттью. — Но… — пытался возразить я. — Замолчи. Я буду тщательно следить за твоим режимом сна и отдыха. А также за тем, как ты принимаешь лекарства, — он взял мою руку в свою и обнял. Я уткнулся носом в его волосы и вдохнул запах мятного шампуня. Божественно. — Я так хочу тебя, — признался я, ощущая его рядом. — А я хочу, чтобы ты отдохнул. Бен мне передал, что тебе нужно чаще находиться на свежем воздухе. Предлагаю прогуляться пешком по парку, как считаешь? — Мэттью улыбнулся и еще крепче обхватил меня руками. Именно такого мистера Беллами я любил всей душой. — Его зовут Брайан, — поправил я Мэтта. — Он ненавидит свое имя. — Почему? — Не знаю, он просит обращаться к нему так. — Мне он этого не говорил, — я пожал плечами. — Скажет, когда будете работать вместе, — Мэттью ласково провел тыльной стороной ладони по моему лицу, а затем дотронулся большим пальцем до моей нижней губы. Это было настолько приятно, что я снова мягко его поцеловал. — Бен будет работать со мной в отделе? — мы тихо переговаривались, не отрываясь друг от друга. — Более того. Отныне ты — его наставник по финансовым делам, — Мэттью аккуратно касался кончиком своего носа моей шеи. — М-м-м, — сладко протянул я, — Думаю, мы отлично сработаемся. — Буду рад, если у тебя появится ответственный помощник, — Мэтт ласкал языком мочку моего уха. — Боже, сэр, я хочу переспать с Вами, — я изнывал от желания стянуть с него рубашку и закутаться в теплое одеяло, переплетаясь между друг другом голыми ногами, обнимаясь, целуясь и трахаясь до самого вечера, делая короткие перерывы на отдых. — Не начинай, — прошипел босс. Я слышал как участилось его дыхание. — Что-то не так, мистер Беллами? — я продолжал издеваться. Точно — фетишист. Как же его заводит деловой стиль общения. — Прекрати… — я кладу ладонь на его грудь и чувствую сильное сердцебиение. Вот-вот и Мэттью сдастся. Я прижимаюсь к нему бедрами, желая ощутить его член хотя бы сквозь одежду. — Доминик… — он еще держится. Тогда я тяну его за собой на кровать (благо мы находились в спальне), а затем оказываюсь сверху, ловко расстегивая пуговицы на рубашке. — Стой… — Мэттью хватается за телефон, когда тот начинает противно орать на всю комнату. Он смотрит в экран: — Это срочно, извини…       Я вздыхаю и падаю на подушку. Плюю в потолок. Жду, пока вернется Мэтт. Жду минут пятнадцать. В конечном счете, просто засыпаю от количества выпитых таблеток.