Локи все-таки будет судить асгардский суд?

      — Царевна? — Фандралл даже привстал от удивления. — Локи, ты пришел поделиться с нами радостью по поводу женитьбы на этой красавице?       — О нет, друг мой, — Локи схватил Беркану за плечи и заставил подойти ближе к столу. Девушка бросила умоляющий взгляд на друзей, но те не спешили помогать. Они во все глаза смотрели на Локи, который даже не скрывал торжествующей улыбки. — В поселении ее называют Одиндоттир, значит, она дочь моего отца, моя сестра и царевна Асгарда.       — Отлично! — громыхнул Вольштаг. — Царевна, тебе следует выпить.       — Я… — Беркана совсем смутилась: ее щеки пылали алым, а губы дрожали — какой позор!       — Хоть эти тебе не родственники? — презрительно кивнула Сиф в сторону остальных ученых.       — По крайней мере, не признаются, — весело ответил Локи. — Идите сюда.       Воины Асгарда подозрительно оглядывали незваных гостей. Незваные гости отвечали им тем же. Давно в палатах Одина не было доброй драки. Локи даже попытался прикинуть, кто же выиграет: копье или пробирка с кислотой. Однако его размышления грубо прервали.       — Зачем ты притащил каторжников? Это же запрещено! — окрик Сиф склонил чашу весов в сторону пробирки. Локи резко схватил ее за шею и рывком приподнял над полом, впрочем, не причиняя боли. Фелаг попятился. Воины потянулись за оружием. Не обращая ни на кого внимания, Локи бросил в лицо Сиф:       — Я пока еще царевич Асгарда, сколь бы тебе не хотелось обратного, так что уймись. Мои друзья могут сопровождать меня туда, куда я пожелаю.       Он отпустил свою жертву и на пол корпуса развернулся к спутникам.       — Друзья? — в голосе Сиф звучало неподдельное презрение. Локи думал, что после попытки убийства брата падать в глазах воительницы ему уже некуда, но нет. Попытку убийства самого сильного воина Асгарда Сиф при большом желании могла записать в проявление доблести, а вот якшанье с преступниками — нет. Впрочем, мнение Сиф по поводу своей персоны Локи никогда не волновало.       — Ну давайте, друзья царевича Асгарда, скажите, как вас хотя бы звать? — спросил Фандралл, желая разрядить обстановку.       — Беркана.       — Ивар.       — Что за дурацкие клички? — перебил Вольштаг под одобрительное кивание Сиф.       — У нас других нет, — буркнул в ответ Раиду. Локи на всякий случай встал поближе к естественнику — тот вполне мог броситься на друзей Тора, а четыре могучих воина ему точно не по зубам. Ивар тоже заметил нервозность брата и попробовал вмешаться в своей обычной манере:       — Славные воины, я понимаю, сколь вы удивлены нашим появлением, но позволю себе заметить, что вы не совсем правильно понимаете, кто мы.       — Отверженные преступники! — рявкнула Сиф.       — Это верно, — Ивар поднял руки в успокаивающем жесте. — Но мы служим благу Асгарда, как и вы.       — Служите?!       — Взять хотя бы этот дворец, — Ивар обвел рукой просторную залу и оттеснил брата подальше. — Он сделан из золота. Да, строили его не мы, но мы проектировали. — Ивар сел на скамейку рядом с Вольштагом и завладел всеобщим вниманием. — Золото — очень мягкий металл, поэтому почти весь дворец состоит из гигантских труб. В противном случае он бы просто развалился, не выдержав давления крыши. У золота прекрасная теплопроводность, поэтому ради обогрева дворца пришлось конструировать печи особого рода. Они не растапливают стены, но дают достаточно тепла. Ледяная система охлаждения летом тоже наших рук дело. Золото — прекрасный электропроводник, поэтому нам пришлось строить громоотводы и заземлять дворец. А чтобы вы не скользили по полу во время ходьбы и не ослепли от яркого солнца, все стены, пол и потолок покрыты орнаментом, гасящим лучи.       Повисло неловкое молчание. Воины хмурились и переглядывались, поигрывая оружием. Локи едва удерживался от смеха или хотя бы от парочки язвительных замечаний — друзья Тора ничего не смыслили в свойствах металлов. Они даже не поняли, оскорбил ли Ивар их достоинство, стоит ли изрубить его на месте. Точнее, попытаться это сделать.       Царевич прикрыл глаза от удовольствия — он наслаждался собственной комедией. Как он и предполагал, фелаг не поладил с друзьями Тора, но последние ничего не могут сделать, ведь отверженных защищает покровительство сына Одина.       — Мы не только золотом занимаемся, — нарушил тягостное молчание маг. — Мы также изучаем живую природу. Я потратил почти год на изучение синьги.       — Синьги? — встрепенулась Сиф. — И что именно ты изучал?       — В первую очередь, ее повадки, — Ивар подсел к воительнице и завел непринужденный разговор. Никто бы и не подумал, что они только что познакомились. Локи нахмурился. Да, он однажды упомянул, что подруга Тора увлекается птицами, рассказал, каких именно она держала у себя, но он не думал, что Ивар запомнит его слова и увлечет Сиф познавательным рассказом. Царевич не сомневался в том, что большую часть времени маг занимался препарированием трупов, а вовсе не наблюдением за живыми птицами, ведь для этого надо выйти за стены поселения. Однако Сиф знать подробности совершенно необязательно. Локи начал всерьез думать о том, как бы еще развлечься, но тут двери отворились, пропуская внутрь наследника Одина.       — Локи! — воскликнул Тор так удивленно, будто не знал о намеченном приезде. Ученые мигом попадали на колени перед старшим царевичем, но он не обратил на них внимания.       — Я думал, дождь помешал твоему приезду! — Тор легко обнял брата. — Как ты пробрался во дворец? Почему о тебе не доложили?       — Потому что я так велел, — Локи наградил Тора лукавой улыбкой, но на нее воитель обратил не больше внимания, чем на приклоненных ученых.       — Отец хочет нас видеть. Прямо сейчас.       Молодой маг лишь кивнул. Наверняка отец знал о его приезде с той минуты, как он переступил порог потайного туннеля. Как знал всю жизнь о каждом шаге наследников. Если бы Тору довелось узреть хотя бы часть того величия, которое Один явил своему воспитаннику в Ванахейме! Дыхание Локи сбилось, а сердце принялось бешено колотиться от восторга, который он в последнее время испытывал даже при одном упоминании имени отца. Он станет его достойным преемником. Он сделает все, что от него потребуют, во имя Асгарда и во имя торжества единственной справедливости, назначенной всем мирам его отцом. Бросив короткие распоряжения фелагу, Локи пошел вслед за братом в ту самую башню, где однажды уже разговаривал с отцом и где тот в очередной раз доказал свое могущество. А ведь Тор даже не представляет, чьим сыном является. Локи хотелось рассказать, что всю их жизнь определили заранее, что за ними постоянно следили, но он слишком боялся услышать в ответ «Ну и что?».       Знакомые покои встретили царевичей ароматом прекрасных цветов. Локи с трудом удержался от того, чтобы не встать на колени перед величайшим владыкой всего сущего. За два месяца отец будто помолодел. Его голову опоясывало золотое сияние. Оно ослепляло, не давало разглядеть ни единой черты лица. И хотя Локи усилием воли осознавал, что это не более чем игра его воображения, он захлебывался от восторга и благодати. Он не хотел говорить с этим существом, невозможно было даже помыслить большее счастье, чем созерцать его, слушать мудрые распоряжения и беспрекословно выполнять их.       Начало разговора Локи прослушал. Он стоял чуть позади брата, очарованный ярким сиянием, и не слышал ни единого слова. Будто во всем мире пропали звуки, и величественная тишина накрыла Асгард.       — Почему ты не убил Хеймдаля? — Это были первые обращенные к нему слова, которые Локи отчетливо расслышал. Они разорвали благословенную тишину и вернули миру звуки. За окном все еще шел ливень. На столе сидел Хугин с дурацкой шапочкой на голове и клевал люпины. Рядом громко сопел Тор, а отец больше не источал медоточивого сияния.       — Убить Хеймдаля? Когда? — переспросил Локи, судорожно вспоминая, что он упустил в этой жизни.       — Когда стал царем Асгарда, — пояснил Один. — Хеймдаль предал тебя. Нарушил твой приказ, отправил друзей Тора в мир смертных — у тебя была возможность и полное право убить его без суда.       — Убить? Убить твоего доверенного слугу?       — Ты был законным царем Асгарда! — громыхнул Один. Братья от неожиданности попятились. — А Тор — преступником, осужденным мною на изгнание.       — На изгнание, но не на гибель, — поправил тот. Локи перехватил было руку брата, но слишком поздно! Отца ни в коем случае нельзя было перебивать или злить.       — Верно, — Один и не заметил дерзости. Он подошел к сыновьям вплотную и заглянул им в глаза. Локи тут же отвел взгляд, Тор продержался чуть дольше. — Из-за тебя мы оказались на грани войны, но ты был в безопасности. Пока твои друзья не ослушались прямого приказа своего царя.       — Локи пытался убить и меня, и их! — воскликнул Тор и слишком поздно понял, что именно ляпнул.       — Наконец-то! — Один поднял вверх указательный палец, а Локи внутренне похолодел. — Не думал, что потребуется свести вас лицом к лицу, чтобы получить это признание.       Тор сделал маленький шажок вперед, как в детстве, когда желал защитить младшего брата от очередной вспышки царского гнева. Оба понимали, что попались. Попытка убить кровного родственника — самое страшное преступление в Асгарде, карающееся смертью.       — Я не пытался тебя убить, — возразил Локи. — Я пытался тебя остановить.       — Изощренная ложь!       — Брат! — Локи перехватил руки Тора и бросил ему в лицо, как давеча Сиф. — Я мог сжечь тебя, раскроить череп, отравить, и никто ни о чем не узнал бы.       — Зачем ты тогда…? — Тор вырвался и схватился за Мьельнир. Он уже забыл, что Один стоит рядом. Локи бросил жадный взгляд на волшебное оружие.       — Из-за твоего молота. Отец сказал, «кто бы ни держал молот, если будет достоин, овладеет силой Тора». Я бы стал достойным.       — Убивая невинных?       — Убивая предателей, которые, нарушив клятвы, сбежали накануне войны! — не унимался Локи. Он уже забыл, что они не одни. С достопамятного падения с радужного моста он не говорил с братом настолько откровенно и очень надеялся, что ему и не придется этого делать, но судьба распорядилась иначе. — Наши самые сильные воины оставляют страну в тот момент, когда вот-вот должны напасть ледяные гиганты. По-твоему, это не предательство?       — Почему же, по-твоему, отец не казнил их после? — крикнул в ответ Тор.       — Закончили! — Один хлопнул в ладоши так громко, что братья мгновенно замолчали, а ворон пронзительно каркнул.       Царевичи только сейчас вспомнили, что они не одни. Локи виновато потупился, Тор смотрел отцу прямо в глаза, ища поддержки и подтверждения своим словам.       — Они живы только благодаря тому, что предали не меня, — пояснил Всеотец, когда убедился, что сыновья готовы его слушать. — Ты, Локи, показал себя крайне трусливым, нерешительным и жестоким правителем. А ты, Тор, нарушил все мыслимые и немыслимые приказы сразу двух царей Асгарда. А уж что вы устроили в Мидгарде…- Один помолчал, давая время осознать услышанное.       — Ответь мне, Тор, почему люди командовали богом?       — Мною не командовали.       — Я дал тебе четкий приказ: найти Локи, забрать Тессеракт, вернуться в Асгард.       — Отец, ты видел, что брат не хотел возвращаться!       — Видел, — кивнул Один. — А еще я видел, как ты подрался с людьми, а после этого присоединился к их армии как последний солдат, а вовсе не как полководец. Я видел, как ты отдал людям своего брата, забыв обо всех клятвах.       — Брат отказывался говорить, где Тессеракт! — Тора бесили несправедливые обвинения. Он знал, что правда на его стороне, поэтому распалялся, говорил все резче. Локи боялся, что скоро дело дойдет до неприкрытых дерзостей, отец отвлечется на бессмысленные споры со своим наследником и так и не укажет на все ошибки.       — Я сам принял решение и, как видишь, имел успех. Тессеракт и Локи доставлены в Асгард невредимыми, — заявил Тор с вызовом.       — Не было смысла впутывать смертных в твое элементарное задание, — возразил Один. — Ты мог подвергнуть Локи пыткам, узнать, где Тессеракт, забрать его, вернуться домой.       — Что? — переспросил Тор. Локи закашлялся: законы Асгарда запрещали убивать кровных родственников, но не пытать их, тут отец прав. Как всегда.       — Я не стал бы пытать своего брата!       — Ты хоть понимаешь, что твое благородство стоило жизни тысячам людей? — припечатал Один.        Тор хотел было возразить, но вовремя прикусил язык. По-своему отец был прав. Уведи он брата с самого начала, читаури не появились бы.       — Вы оба недостойны ни титула, ни силы, ни родового имени. Я даже не знаю, в ком больше разочарован. Ты, — Один указал на Тора, — относишься к людям так, будто они нам равны. Ты, — Один перевел указательный палец на Локи, — не считаешь трупы, по которым идешь. Твоя кровожадность и жестокость тебя погубят. Захватить Мидгард можно было и другими средствами.       — Но отец!       — Молчать! — Один прошелся перед сыновьями, смерив их холодным взглядом. — Если бы я не был так стар, я бы казнил вас обоих, но я осознаю, что не имею права так рисковать благополучием Асгарда, ведь даже моей долгой жизни скоро придет конец.       — Отец!       — Вы оба недостойны трона, и у меня слишком мало времени для того, чтобы сделать из вас хоть что-то стоящее. Имена моих сыновей должны остаться в веках наравне с моим собственным. Помните об этом! — Один замолчал, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.       Тор хотел было возразить, но сдержался и вышел, громко хлопнув дверью. Локи не спешил последовать за ним.       — Отец, — начал он, осторожно прощупывая почву, — я прибыл не один.       — Я знаю.       — Прошу, отец, можно, они будут сопровождать меня?       — Можно, — Один отвечал односложно, подчеркнуто стараясь избавиться от общества воспитанника.       Локи не ожидал, что все будет так просто. Он готовился защищать ученых и умолять отца оказать честь, однако ничего из этого делать не пришлось. Теперь осталось только попросить еще об одной малости. Не успел Локи открыть рот, как Всеотец перебил его:       — Я сниму заклятие клейма.       — Спасибо, — пробормотал ошарашенный Локи. Неужели отец и мысли читать умеет? Но почему бы и нет — он же настоящий бог!       — Я хочу познакомиться с ними. Сейчас.       Царевич кивнул и таки не смог удержаться от поклона величайшему правителю всех миров. Тор терпеливо ждал его в коридоре. Локи встал рядом и позволил себе глубокий вздох. Сердце грело осознание того, что отец в равной степени разочарован в них обоих. За последние месяцы Локи успел уверовать в то, что только он достоин презрения отца.       — Была бы моя воля, ты бы во дворец не вернулся, — сказал Тор.       — Знаю, — кивнул Локи. — Но пока на троне наш отец, ты меня не убьешь.       — Совсем обезумел? — Тор схватил его за плечи и встряхнул как котенка. — Даже когда отец предлагал мне самому выбрать тебе наказание, я думал не о казни, а о ссылке!       — Великодушно, — язвительно бросил Локи. — Ты хотя бы понял, что отец не против моей мидгардской кампании, за которую ты так жаждешь меня сослать?       — Понял, — Тор отпустил его и прижался спиной к стене. — Он скоро пойдет на Мидгард!       — Вряд ли скоро, — покачал головой Локи, — но Мидгард давно забыл свое место.       — Мое предназначение — оберегать мир людей, — задумчиво произнес Тор, направляясь в сторону обеденной залы.       — От отца?       — От людей! Ты даже не представляешь, какими они стали без нашего присмотра.       — Представляю, поэтому и говорил, что им нужен кнут!       — Не кнут, а лишь направление.       — Все одно!       — Я не хочу их делать скотом и тебе не позволю! — рассвирепел Тор и грубо впечатал Локи в стену. От неожиданности младший царевич вскрикнул: перед глазами запрыгали разноцветные круги, а в стене осталась приличная вмятина. Только не сотрясение мозга!       — Пусти! — Локи буквально рухнул на пол. Голова болела, перед глазами прыгали разноцветные пятна, в ушах шумело. И ведь он в свое время укреплял кости черепа, они перенесли даже падение в Бездну! С какой силой надо было ударить, чтобы…       — Кто-то говорил, что смерти мне не желает, — простонал царевич.       — Прости, — Тор помог ему встать. — Идти можешь?       Он подхватил Локи под локоть и не спеша довел до залы.       — Освободите скамейку! — крикнул он ученым и воинам, которые уже вовсю играли в карты, рассевшись вперемешку. Перед глазами Локи мелькали отдельные статичные картинки, которые никак не желали плавно переходить одна в другую. Вот большой зал. Вот множество лиц. Вот испуганное лицо Берканы. Вот стол. Голоса то отдалялись, то приближались, сливаясь в бессмысленную какофонию.       — Вас хочет видеть Один, — заплетающимся языком произнес Локи, указывая дрожащей рукой сразу на двух Раиду. Он неосторожно повернулся, и стопка карт вместе с пачкой густо разрисованных листов упала на пол. Ученые времени даром не теряли. Локи закрыл глаза и выровнял дыхание — боль постепенно проходила, фиолетовые круги исчезали. Если бы он не укреплял кости, Тор проломил бы ему череп, причем голыми руками. Молодой маг никогда раньше не осознавал, насколько, на самом деле, силен его брат. Прав был отец — захоти Тор его пытать — выпытал бы все, несмотря на столетия тренировок.        Поддерживаемый Иваром и Раиду, младший царевич доплелся до покоев отца. Вокруг него все копошилось, звучало, звенело. Трусливые ученые спорили, кто первый пойдет в комнаты Одина. Навязчивый звон раздражал, так что Локи заплетающимся языком пробормотал первое пришедшее на ум имя и сел у стены — стало ощутимо легче.       Раиду совершенно не радовала внезапно представившаяся возможность поговорить с самим Одином Всеотцом, с тем, кого он жаждал убить или, на худой конец, просто покалечить. Даже сейчас, когда Локи явился на праздник с ними в качестве щита, Один все равно нашел способ причинить ему боль. И пусть Тор даже не пытается брать вину на себя! Раиду смело перешагнул очередные золотые двери и опустился на колени. Смотреть на одноглазого старца он не собирался, слишком уж велик был соблазн броситься на него, задушить, растерзать! К сожалению, подобный шаг был равносилен самоубийству, а именно сейчас оно было совсем некстати. Краем глаза Раиду отметил, что в комнате находятся две женщины. Жена Одина и наложница? Вполне вероятно.       — Ты давно в поселении, асгардец? — начал Один незамысловатый допрос. Раиду вздрогнул. Владыка не спросил даже его имени. Он презирает его, как и эти выскочки — друзья Тора. О, как хорошо он понимал теперь, почему у Локи не было друзей во дворце! Только асы, прожившие всю жизнь в довольстве, в столице, не знавшие, что такое голод и нужда, могли рассуждать настолько беспардонно, насколько рассуждали эти так называемые лучшие воины Асгарда.       — Около четырехсот зим, — брякнул Раиду первую пришедшую на ум цифру.       — За какое преступление ты оказался там?       — Я не совершал преступления.       — Тогда как ты попал туда?       — Вслед за братом.       — Он совершил преступление?       — Нет.       Раиду чувствовал подступающую все ближе злобу. Он понимал, что от него ждут подробных ответов, но боялся надерзить царю. Он еще ничего не успел сделать: не сконструировал холодильники, не проложил трубы, не освоил компьютер — нет, ему решительно рано умирать по воле какого-то одноглазого выскочки! Один продолжил задавать вопросы, похожие один на другой, Раиду продолжил отвечать односложно. И тут около его лица появилась длинная юбка — он и не заметил, как одна из женщин подошла к нему и опустилась на корточки.       — Какой странный у тебя цвет глаз, — прошептала она, хватая за подбородок. Раиду изобразил на лице полное безразличие.       — Твоей матерью была славная Хильда Олофдотттир?       — Нет, — покачал головой естественник. — Но я у нее часто бывал.       — Ясно, — женщина поднялась. — Добро пожаловать во дворец Асгарда.       Раиду склонил голову, не зная, что отвечать на эту глупую и бессмысленную фразу. Это была не жена Одина — Фригг он издалека видел, когда она приезжала в гости к Локи. Неужели и правда наложница? Любопытство взяло верх, Раиду хотел уж было спросить, хорошо ли знает женщина ту, которая воспитывала его в детстве, но Всеотец в самых изысканных выражениях велел убираться.       Следующей перед правителями Асгарда предстала магиолог. Если бы ее грубо не втолкнули в комнату, она бы так и не посмела войти — слишком боялась встречи с самим Одином.       — Здравствуй, Беркана! — Фригг подарила ей теплую улыбку, и девушке сразу стало легче — с царицей она уже давно знакома, быть может, та замолвит за нее словечко. Первые вопросы дочь Одина ожидала: кто она, давно ли в поселении, чем именно там занимается. Обо всем спрашивал Один, а Фригг и еще одна асинья, внешне очень на нее похожая, сидели рядом и молчали. И все было хорошо, пока Беркана не помянула вскользь мастера магии.       — Я не знала, что Хагалар спас тебя, — встрепенулась Фригг. — И каков он?       Девушка не сразу нашлась, что ответить.       — Он лучший из асов. Он много сделал для меня и для Локи.       — Для тебя и для Локи, — задумчиво повторила Фригг. — Ты готова доверить ему свою жизнь?       — Я уже это сделала.       Царица кивнула и замолчала. Беркана так и не решилась спросить, почему ее так сильно волновал именно верховный маг.       Дальнейший разговор как-то не заладился, и Одиндоттир уступила место Ивару. Тот чувствовал себя как рыба в воде. Изысканно поклонился дамам, не забыл отметить великолепие их нарядов и дворца Асгарда, склонился перед Одином и завел очередную бесконечную речь.       — Вы не представляете, какая это для меня честь работать с самим сыном Одина. Это огромная честь, что он выбрал именно меня для исследований Тессеракта. Хотя, будем честными, вряд ли он смог бы найти кого-то более заинтересованного в этой сложной работе…       Голос Ивара был слышан даже из-за закрытой двери, и никто так и не понял, задал ли Один хотя бы один вопрос словоохотливому магу.       Естественник вошел последним. Он говорил мало, но, в отличие от брата, все же не односложно.       — Как ты попал в поселение?       — В связи со случайными обстоятельствами. Я был обвинен в убийстве и приговорен к клейму и изгнанию. Мой брат, любя меня всем сердцем, разделил со мной горечь наказания.       С Иваром царская семья беседовала долго, и это никого не удивило — естественник умел часами поддерживать беседу ни о чем.       — Дворец совсем не изменился, — пробормотала Беркана, усаживаясь на пол к Локи — стоять она устала, а сколько еще придется ждать Ивара, никто даже предположить не мог.       — Ты бывала здесь раньше? — небрежно спросил царевич. У него не было сомнений, что Одиндоттир если уж и не дочь его отца, то, по крайней мере, знатная асинья. Только вот почему он ее совсем не помнит? Когда он объявил друзьям, что они будут сопровождать его на празднике, Беркана попыталась отказаться, сославшись на то, что ее могут узнать. Неужто и в самом деле царевна Асгарда?       — Я была здесь всего раза три, — ответила девушка. — Последний раз — на торжестве по случаю твоего рождения.       — Вот как? — Локи вскинул брови и взял девушку за руку — когда-то его учили определять возраст по ладони. — Похоже, ты старше, чем я думал. Сколько тебе было зим?       — Около пятисот.       Младший царевич ограничился кивком. Магиолог была полна загадок. Сейчас, когда у него появилась возможность сравнить ее с Тором, он находил, что они почти не похожи. Однако, стоило ему взглянуть на нее в отсутствии брата, как сходство сразу казалось почти абсолютным.       — О Локи! — дверь в родительские покои распахнулась, и на пороге показался Ивар вместе с Фулой. — Как давно я тебя не видела!       Царевич встал и позволил обнять себя — когда-то Фула была если не другом, то напарником. И об этом не стоило забывать. Она знала слишком многое и была опасна.       — Вот, значит, как ты выглядишь, — Фула нагнулась к Беркане, которой Локи как раз помогал встать. — Мы думали, что ты не приедешь.       — Я? — недоуменно переспросила магиолог.       — Ты, — кивнула Фула. — Знай, Локи, — добавила она тихо, — я бы на твоем месте очень хорошо подумала, прежде чем приводить сюда…       — Они мои друзья, — перебил царевич, отвечая столь ядовитой улыбкой, что Фула проглотила все заранее приготовленные речи. Сын Одина недоумевал — какое отцу дело до Берканы? Даже если она и в самом деле его дочь! Не пора ли узнать это точно? Он отпустил ученых к друзьям Тора, а сам ненадолго задержался у родительских покоев. Его жизнь всегда была наполнена тайнами и ложью. О своих приемных родителях он ничего не знал. Особенно о матери. А ведь когда-то она была молода и у нее были собственные родители. Локи задумался: узнать правду о прошлом сложно, но возможно, было бы желание. Очевидцы могут лгать или не помнить большую часть событий, но кое-что лгать не умеет — письма. Надо пробраться в Фенсалир, в спальню матери, и выкрасть их. Это не так и сложно, как кажется. Никто ничего не заметит.