Мальчик для битья.

Версаль. Дворец-сказка, воплощение могущества, почти город-сон. Здесь всё превращалось в явь. Самые изысканные мечтания и самые распущенные грехопадения на взгляд морального видения жизни. Сейчас на Версальский дворец опустилась ночь и сотни огней превратили его в драгоценный камень, искрящийся гранями. Дворец жил и днём и ночью. Появиться здесь — это было похоже на то, словно тебя пригласили в рай, в святая святых, обитель великолепия и благосклонности короля Людовика XIV. По закрытой галерее прозвучали тихие шаги, не было слышно ни звона шпор, ни бряцания шпаги о сапог. Молодой мужчина стремился сегодня к уединению на краткий миг. Одиночество и он были не совместимы, но сегодня он его искал, для этого и убрёл в незаконченную галерею дворца. Смотря на подъезжающие кареты, из которых выходили великолепно одетые дамы, их кавалеры или же мужья, мужчина улыбался своим мыслям, но в тёмных глазах мерцала тяжесть, которой не место у двадцатипятилетнего, когда кровь бурлит и хочется весь мир положить к своим ногам. Жан-Клод прислонился плечом к не застеклённому ещё окну, погрузившись в свои размышления. В последнее время он ощущал неудовлетворённость. Не плотскую, нет! Здесь как раз можно было сказать, что пресыщение присутствовало. Молодой придворный рассеяно похлопывал мягкими полями шляпы по ноге, иногда хмурясь. Чёрные волосы были по последней моде завиты в локоны, вот только лишь его локоны никто не завивал: такими они были от природы. Бледное лицо с неподвижными чертами, изгиб губ в обрамлении аккуратной бородки и усов. Что ему не хватает в жизни? Мужчина вздохнул и склонил голову, перестав смотреть на толпу. Щеки коснулся холодный ветерок и мужчина встрепенулся, сразу насторожившись. — Тоже любите уединение? Жан-Клод всегда гордился своим слухом и внимательностью к окружающему миру, но владельца этого голоса он умудрился упустить. Крутанувшись на каблуке, он невольно положил руку на эфес шпаги, вглядываясь в полутени. Одна тень тут же материализовалась в высокого незнакомца, щеки которого касались перья его шляпы. Для того, чтобы убедить, что он пришёл с миром, он вытянул перед собой пустые руки в перчатках. Жан-Клода медленно отпустила тревога, но руку с эфеса он не убрал, лишь вежливо поклонился нарушителю своего уединения. — Приятно знать, что я не одинок в этом, — тонкая ирония прозвучала в сдержанном голосе мужчины. Весёлый смешок, в котором прозвучали тёплые нотки, мехом прошёлся между лопаток Жан-Клода, заставив его кожу покрыться мурашками, а низ живота стянуться узлом. — Иногда я тоже склонен искать тишины, она позволяет почувствовать себя выше толпы. Женщины — утомительные создания, не находите? — собеседник непринуждённо занял место рядом с Жан-Клодом, но ни единым намёком не дал понять, что претендует на долю внимания. — Без них было бы скучно, — бросил молодой мужчина, вернувшись к созерцанию. — Но согласен: время от времени надо от их внимания отдыхать. Жан-Клод чувствовал досаду на несвоевременное вторжение в этот уголок дворца. Но правила этикета сковывали его не хуже кандалов. — Жаль покидать этот тихий уголок и вновь окунаться в бурную жизнь ночного Версаля. — Этот дворец никогда не спит, — с пониманием откликнулся незнакомец и внезапно протянул ладонь: — Меня зовут Ашер, барон Сент-Луис. Для друзей просто Ашер. Жан-Клод не дал себе времени скривиться, проявив чуточки такта, пожав протянутую руку и вынужден был так же представиться, хотя душа к этому точно не лежала: — Жан-Клод.Гвардеец короля. На лице собеседника появилось выражение шока. — Не может быть! Вы тот самый Жан-Клод, о котором говорят, что он… Мужчина резко расхохотался, запрокинув голову. — Я вас представлял несколько более…эм. Вы не обидитесь на мою прямоту? — Нет, валяйте, мне даже интересно, что про меня слухи говорят. Жан-Клод сложил на груди руки, насмешливо глядя на собеседника. — Теперь я точно не стану верить мнению женщин в этом вопросе. Они, как один, заявили, что вы никчёмный сукин сын. — И с кем же это вы разговаривали, что получили такой нелестный для меня отзыв? Мужчины переглянулись и внезапно улыбнулись друг другу, словно поняв недосказанность. — Кажется, мнению некоторых не стоило доверять. Чем они вам не угодили, мой друг? Ведь прелестницы — одна другой красивей. — За красотой я не гонюсь, за кошельком? Быть может, — дал уклончивый ответ Жан-Клод, которому такой братский переход на личное пришёлся не по нраву. Его собеседник явно чутко реагировал на такие изменения в интонации, так как посерьёзнел: — Когда-то я был в схожей ситуации, но мне помогли. — Я пока что сам на ногах держусь, — независимо отрезал Жан-Клод, развернувшись, чтобы покинуть надоедливого собеседника по имени Ашер. И благодарил того, что следом он не попёрся.