***
С Наоми мы договорились не встречаться некоторое время, чтобы не привлекать лишнее внимание. Несколько бессонных ночей подряд я посвящала изучению папки, и с каждой новой строчкой мир переворачивался с ног на голову. Я цеплялась за информацию, впитывала слова, запоминала буквы, чтобы понять, что двигало монстрами, которые придумали игру. У всех игроков в папке описана их тихая, нерасторопная жизнь – работа, семья, дети. Ничего, что могло бы привлечь внимание. В чем они провинились? За что им уготована была такая учесть? Очень осторожно и тихо я изучала дела, сопоставляла данные так, чтобы Томоэ ни о чем не догадался. В той информации, которую удалось добыть, я пыталась найти факты, которые связывали всех игроков, а самое главное – людей, стоящих за созданием игры. Мои старания не прошли напрасно: удалось связать всех и отыскать то, что их объединяло. И то, что я узнала, потрясло до такой степени, что меня выворачивало наизнанку. Осознание того, что с рождения страшные люди окружали меня, растили и воспитывали ужас в душе, поливая его унижениями и злобой, далось очень тяжело. Они словно оголодавшие звери, которые терзали все на своем пути, обгладывали кости и съедали даже их, оставляя после себя только боль и страх, что они вернутся снова за добычей. На четвертый день картинка сложилась полная и ясная. Я знала, кто еще причастен к игре, и мне не терпелось как можно скорее со всем покончить. Во мне бушевала ярость, не сдерживаемая, походящая по силе не меньше той, которой владели эти самые звери. В какой-то степени я даже была похожа на них, собираясь действовать теми же методами, что и они. Если мои усилия не окажутся бесполезными, если нам удастся освободить людей от гнета, то я опущусь не напрасно. Я стану похожа на них дорогой ценой, но это стоит того. Под утро пятого дня мне удалось поспать несколько часов, и когда я проснулась, в комнату неожиданно зашел Томоэ, немного заспанный с обезумевшими глазами, совершенно не церемонясь. Он никогда не позволял себе войти без стука, и тем более в одном лишь кимоно для сна. От его вида туман в голове рассеялся окончательно, и я, хмурясь, натянула на себя одеяло, аккуратно пряча телефон под подушку. Его вид был изнуренным, измученным, будто он и не спал всю ночь, намеренно доводя себя до точки невозврата. Фиолетовые глаза тускло блестели в свете пламени свечи, на лбу выступили морщинки от того, что хранитель хмурился. Томоэ тяжело дышал, прерывистые вдохи не прекращались, как только он вступил на татами. Его что-то беспокоило, съедало изнутри, и внешнее состояние хранителя походило на состояние человека, обезумевшего от горя. Изможденный собственными мыслями Томоэ, не замечая ничего вокруг, сел рядом со мной, взгляд по-прежнему был безумным и расфокусированным. Но его лицо оставалось красивым, и им невозможно было не любоваться. Если бы не грусть, сковавшая хранителя, я бы продолжила рассматривать его, спускаясь вниз по узорам кимоно к оголенной коже мускулистой груди и рукам, сомкнутым в замок. Я тряхнула головой, прогоняя настырные мысли. Мне не стоило думать о нем в таком ключе, ведь он ёкай, мой хранитель, мы из разных миров. Настоящее безумие даже представлять нас вместе. К тому же, меня в любой момент могли убить. Привязанность только усложнит ситуацию. Хранитель посмотрел на меня с тоской, придвигаясь ближе и пытаясь поймать мой взгляд. Он наклонился, чтобы посмотреть в мои глаза, мягко повернул меня за подбородок и заставил посмотреть на него. Его пальцы дрожали, да и сам он дрожал. Я чувствовала почти физически его душевную боль, она оседала где-то внутри меня, не позволяя свободно дышать. Один единственный вопрос окончательно выбил из меня весь воздух: – Ты от меня ничего не скрываешь? Я хотела что-то ответить, но получилось только приоткрыть губы и замереть. Моя реакция была слишком очевидной. Черт. Я резко выдохнула и взяла себя в руки. Он хорошо чувствует, что со мной происходит, изменение моего душевного состояния отражается на нем. Нельзя допустить, чтобы он узнал обо всем. Взгляд хранителя внезапно стал строгим и даже злым, и мне захотелось спрятаться за подушкой вслед за телефоном. – Что-то случилось? – тихо произнесла я, осторожно глядя на Лиса. Томоэ быстро отвел взгляд, словно я спросила о чем-то очень личном и важном. О том, что меня не касается, но тревожит только его душу. Только что он сам хотел добиться от меня признания, выбить правду любой ценой, а сейчас сдает? – Мне просто…мне приснилось… – он так и не смог закончить фразу. – Я чувствую, что что-то не так. Томоэ был откровенен со мной с самого начала, а я скрывала от него поступок, который мог изменить и его жизнь тоже. Я почти предавала хранителя, не посвящая в свои планы и взваливая весь груз ответственности на нас двоих. Груз, который ударит и по нему тоже, несмотря на то, что его вины нет, и о папке он не подозревает. Стыд жгучей лавой растекался по глотке, а рассудок еще молил рассказать обо всем Томоэ. Как мне ответить? Как быть? Он поймет, что я лгу, он чувствует ложь даже за километр. Его жизнь была важна для меня больше собственной. Все, что двигало мной, это защита невинных людей, и самое главное – хранителя. Если я не рискну, то он умрет. Если рискну, и нас поймают, он тоже пострадает. Что мне делать? – Я всегда следую твоим указаниям. Не отступать и не бояться. Этому ты меня учил? – я ответила уклончиво, перенимая эту технику у Лиса. Хранитель кивнул самому себе, выдохнул и заметно успокоился, как и я, ведь реакция Лиса означала, что его устроил мой ответ. Я позволила себе расслабиться и выдохнуть, потягиваясь на футоне и разминая затекшую шею. Кажется, я перенервничала. Томоэ поправил волосы, и румянец появился на его бледном лице. Он поднялся с колен, совершенно преобразившись. Казалось, тот грустный Лис, что разговаривал со мной несколько минут назад, мне только привиделся. Он прошелся по мне взглядом с ног до головы, хмыкнул, и в его глазах заплясали искорки. – Не понимаю, что ты там прячешь. Я испуганно дернулась, думая, что он понял про телефон, но Томоэ ухмылялся и откровенно рассматривал мою грудь, на которую я так усердно натягивала одеяло. И когда я поняла смысл его слов, мне захотелось ударить хранителя чем-то тяжелым, но мне не дали возмутиться. – Тем более я все уже видел, – закончил Лис и торжественно удалился из моей комнаты, довольно махая хвостом.***
Здание, которое я видела не первый раз, призывно мигало вывеской, привлекая людей и собирая вокруг себя очередь. Скрыться в такой толпе не составило бы труда, что нам и было нужно. Привлечь к себе внимание означало, что весь план пойдет ко дну, все усилия окажутся напрасными, бесполезными. Дрожь в ладонях и легкое покалывание отвлекали, я потирала руки в надежде, что неуверенность пройдет, но меня не волновало, что Инагава может сделать с нами. Мою грудь распирала боль, душащая, комком стоящая в груди и сжимающая легкие. Я знала, что эта затея не закончится хорошо, но месть застилала глаза. Херода Инагава был главным бизнес-партнером моего отца. Большое количество игроков связаны с его дочерними компаниями или их деятельностью. Он имел большие связи в правительстве, и замять дело об исчезновении нескольких работников не составило бы для него труда. Я слышала косвенно о том, какие дела он проворачивал, о том, что он торговал людьми, но поверить в подобное было слишком сложно. Еще несколько месяцев назад мне казалось, что заголовки в газетах о громком раскрытии личности Инагавы – это не более чем желтая пресса. А теперь у меня возникал только один вопрос: кто опаснее? Он или мой отец? Я сообщила о моих доводах Наоми, и она согласилась, что Херода может быть причастен к «поставке» людей на игру. Придя к выводу, что пока все не выяснится, лучше действовать вдвоем, мы решили не вмешивать Нобу и Хикари. Чем меньше пострадает игроков, тем лучше. В собственности у Инагавы были не только финансовые компании. Он обладал большой сетью клубов, располагавшихся по всей стране. Перед одним из них мы как раз и стояли. По вечерам в выходные дни Херода встречался в этом месте со своими друзьями и угощал их самой дорогой выпивкой. Меня передернуло, когда я вспомнила о совсем молодой девушке, которая выстрелила себе в голову на моих глазах. Она собиралась проходить стажировку в холдинге Хероды, а он просто убрал ее, как ненужный мусор. – Ты уверена? – цокнула Наоми, негодующе оглядывая здание. Скрестив руки на груди, она сверлила взглядом вход, недоверчиво оглядывая охранника и девушек, которые смеялись на лестнице и еле держались на ногах. Было странно осознавать, что я вот-вот зайду в ночной клуб с наемным убийцей, чтобы вывести на чистую воду друга человека, которого я считала своим отцом. За два с лишним месяца изменилось очень многое. Изменилась я. – Да. Я не стану отступать, – я кивнула головой, мысленно уверяя себя, что поступаю правильно. – Как твоя спина? – невзначай бросила Наоми, продолжая изучать обстановку. – Я в порядке, – коротко ответила я, не желая продолжать эту тему. – Ты быстро восстановилась после тяжелого ранения, – тон Наоми вдруг стал странным и подозрительным. Я проигнорировала ее слова и направилась к входу в клуб. Не вставая в очередь, я направилась прямиком к охраннику, пряча свободной футболкой и курткой пистолет за спиной. Наоми держалась рядом. Девушки, которые ждали, когда их пропустят, зашептались. А кому понравится, что занимают законное место? Охранник бегло прошел по мне взглядом и скептически посмотрел на Наоми, нахмурившись. Я часто видела его на посту, когда приходила к Хероде с отцом. Он не мог не вспомнить меня. – Только ты, – охранник указал на меня и не сдвинулся с места. Наоми закатила глаза и хотела возмутиться, явно показывая свои намерения врезать цепному псу как следует, но я остановила ее. Лишний шум не сделает ситуацию более благоприятной для нас, а только усугубит все и прибавит проблем. – Всего пару стаканов хорошего виски, и я вернусь к тебе, – сказала я громко Наоми, чтобы охранник услышал, а затем незаметно повернула голову в сторону, где находился черный ход. Наоми без вопросов поняла направление моих мыслей и, продолжая возмущаться для вида, удалилась в темноту следующей улицы. Не обыскивая, сторожевой пропустил меня внутрь. Видимо, я еще обладала некоторыми привилегиями. Внутри клуба было душно, и стоял едкий запах сигарет. По всему залу располагались небольшие диванчики, за которыми сидели мужчины в костюмах и простые посетители клуба. У шестов танцевали девушки. В голове промелькнула мысль, что и их Херода приобрел как товар. Отгоняя наваждение прочь, я стала осматриваться и искать Инагаву. Его любимым местом по-прежнему оставался второй этаж, там я его и заметила. Он непринужденно болтал о чем-то с незнакомым мне мужчиной, который изрядно выпил и приставал к каждой проходящей мимо девушке. Внезапно к Хероде подошел еще один охранник, прошептал ему что-то на ухо, и тот заторопился. Он быстро попрощался с мужчиной и направился к выходу. Наоми нигде не было видно, а упустить его я не могла. Другого шанса не будет, обмануть Томоэ второй раз не удастся, поэтому я решила действовать сама. – Здравствуй, Инагава, – я успела окликнуть его у выхода. Мужчина обернулся, и его хмурый взгляд разом изменился, когда он узнал меня. Херода криво усмехнулся, не сдерживая свое эго, и в его глазах совсем не было удивления. – Я ждал тебя, – пряча руки в карманы, сказал Инагава. – Пойдем, поговорим на улице. Он вышел из клуба, не заботясь о том, что я иду позади него и в любой момент могу нанести удар. Его самоуверенность не знала границ. Мы отошли на безопасное расстояние от клуба, чтобы нас никто не услышал, и Херода достал пачку сигарет и закурил. Иногда он морщился от дыма, но затягивался с удовольствием, совершенно не обращая на меня внимания. Его поведение выводило из себя, и с каждой секундой желание оставить след на лице мужчины становилось сильнее, но я сдерживалась. – Ну, что тебе нужно? – нетерпеливо спросил он. – У меня мало времени. – Я не стану делать вид, что ничего не произошло и перейду сразу к делу, – я вытащила из заднего кармана джинсов листок с именами тех, кто по моим выводам был причастен к созданию игры, и протянула его к Хероде. Он взял листок, изучил его и расхохотался, скомкав клочок бумаги и выбросив в лужу. Я негодующе сжала кулаки, но осталась стоять на месте. Мне стоило просто протянуть руку, достать пистолет и заставить замолчать этого ублюдка навсегда, но я не имею права лишать другого человека жизни. Это не в моей власти. – А ты догадливая. Твой отец говорил, что ты придешь, – надменно вздернув подбородок, Инагава выбросил сигарету и прошелся вокруг меня, глядя оценивающим взглядом. – И что ты сделаешь? Что ты можешь сделать одна-то? Твое право – это смиренно ждать своего часа и надеяться на быструю безболезненную смерть. Большее тебе и не светит. В этот момент я не выдержала. Его слова вызвали новый порыв злости, и я схватилась за пистолет. Идеальное место для того, чтобы убить мерзавца, и мир станет на одну прогнившую душу меньше. Думаю, не слишком большая потеря для людей. Вот он стоит один без охраны, и я могу все изменить. Я направила на него оружие и готова была выстрелить, но что-то внутри останавливало меня. Какая разница, если для окружающих я стану убийцей. Их мнение меня не волновало. Но совесть не давала покоя и твердила, что я пожалею. Чем я буду отличаться от них, если лишу его жизни? И Томоэ. Как он отреагирует, когда узнает? Я опустила пистолет, ругая себя за приступ гнева и понимая, что его смертью ничего не добьюсь. – Какая же ты слабая. Вы все умрете. Все до единого, – процедил Инагава сквозь зубы и жестом поманил к себе охранников. Мне нужно было уходить, не оглядываясь, все могло закончиться плохо для меня, но отступить сейчас означало струсить и сбежать, поджав хвост. Я не доставлю Хероде такого удовольствия. Их было пятеро. Двоих я вырубила сходу, поражаясь собственным способностям, о которых я не подозревала больше двух месяцев назад, но третий успел зайти за спину и заломить мои руки. Другой ударил меня по лицу, и резкая секундная боль пронзила челюсть, оставляя за собой тягучую ноющую. Затем еще один удар, который на этот раз разбил губу и задел нос. Я попыталась вырваться, но руки сцепили еще сильнее, почти выворачивая. Из-за боли я не могла проронить ни звука, но, сцепив зубы, я готовилась к следующему приливу боли. Подошел охранник крупнее и, довольно закатав рукава рубашки, размахнулся и ударил меня по ребрам. Я успела только резко выдохнуть, в немом крике открывая рот. Воздуха не хватало, было трудно дышать. Они действительно считают себя крутыми, избивая девушку? Я не могла пошевелиться и опустилась на колени, пытаясь не думать о колющей боли в груди. Про себя я поблагодарила, что бугай позади меня продолжал держать мои руки, иначе я бы распласталась на асфальте. Дышать спокойно оказалось легче, чем порывисто вдыхать не хватавший легким воздух. Из носа полилась кровь, попадая в рот, но я боялась ее сплевывать, чтобы не вызвать новый виток боли в ребрах. Инагава молча наблюдал за происходящим, не вмешиваясь и не выражая никаких эмоций, словно для него подобные случаи были обыденными. Он показал телохранителям какой-то жест, и последний охранник подошел ко мне и ударил ногой в живот. Я согнулась пополам, утыкаясь лбом в асфальт и чувствуя, как сильно бледнею. В глазах потемнело, и, когда сзади мои руки наконец-то отпустили, ко мне подошел Херода, опускаясь на корточки и грубо хватая меня за волосы, чтобы поднять лицо. – Так будет с каждым, кто посмеет встать на моем пути, ты поняла меня? – злобно посмотрев в мои глаза, сказал Инагава. – Ты…пожалеешь…– выговорила я, за что и поплатилась. – Сомневаюсь, – он снова усмехнулся и снова ударил меня по животу. – Ты никогда не перейдешь черту. Перед глазами все поплыло, к горлу подступила тошнота. Под громкие шаги удаляющихся охранников и Инагавы, я ругала себя, но где-то в глубине души понимала, что другого исхода у меня не могло быть. В одиночку сражаться против целой системы все равно, что вслепую лезть в логово дракона. Кровь из носа капала на руки, а ноги совсем перестали меня держать, и я легла на асфальт. Наоми так и не появилась, и как бы я не надеялась на то, что у нее были причины меня оставить, здравый смысл подсказывал, что она намеренно бросила меня, побоявшись или изначально не собираясь поддерживать. Но я сама виновата, Томоэ множество раз предупреждал, но я переоценила себя, посчитав, что пройдя три задания, у меня хватит сил изменить мир. Но мир покидал меня, и я потеряла сознание.