Crucify my love If my love is blind Crucify my love If it sets me free Never know, Never trust "That love should see a color" Crucify my love If it should be that way X-Japan (c)
Кармин играл на рояле самозабвенно, даже неистово. За окном бушевала метель, и мелодия словно рвалась ей вслед, теряя ритм, сминаясь в неразборчивый надрывный гул. Кармин давно перестал обращать внимание на то, как и что играет. Его поглотила собственная стихия — воспоминания. Вообще, отношение к музыке у Кармина всегда было трепетным. Он нередко забывал о таких необходимых вещах, как еда или сон, доводя придуманные мелодии до совершенства. Но порой мог часами беспорядочно перебирать клавиши и не замечал ничего вокруг. Такое, впрочем, случалось редко. Дни Кармина были распланированы до мельчайших деталей — деловые встречи, репетиции и даже сон. За последние несколько лет он привык к подобному графику и успел забыть, что всего один телефонный звонок из прошлого способен выбить его из колеи. Звонили с незнакомого номера, но Кармин сразу узнал голос Нефритового. Он просил о встрече, и Кармин, конечно, не смог отказать. Только приехав в студию, он сразу понял, что совершенно не способен работать. В надежде хоть немного расслабиться, Кармин выпил полбутылки вина, но сделалось только хуже. Память, видимо, в отместку подкидывала воспоминания одно ярче другого… Сложно сказать, когда именно началась эта история. Кармин не представлял себя без музыки. Ещё в раннем детстве он научился безошибочно определять оттенок любой мелодии и различал мельчайшие нюансы. Он довольно рано начал играть на отцовском рояле, ведь, когда Кармин слышал чужую музыку, в его голове рождалась собственная. Сидя за роялем, он забывал обо всём на свете. Выбирал цвет, а потом, словно художник красками, рисовал звуками новую мелодию. В такие моменты Кармин был абсолютно счастлив. Окружающие пророчили ему большое будущее, близкие поддерживали и создавали условия, но никому из них не удавалось точно определить загаданный цвет. Это расстраивало Кармина и словно бы отдаляло от совершенства, к которому он так упорно стремился.*1*
— Небесно-голубой, — произнёс совершенно незнакомый голос. Кармин вздрогнул. Он уже несколько часов репетировал в музыкальном классе и был уверен, что дверь заперта. Кармин всегда заботился о том, чтобы никто не нарушал его уединения во время работы над новой мелодией. Удивляло другое: незнакомец совершил невозможное — определил точный цвет. Кармин сделал глубокий вдох и решился поднять глаза от клавиш. — Откуда ты знаешь? — спросил он. Незнакомец лишь пожал плечами. Он быстро преодолел расстояние от двери к окну и, усевшись на подоконник, продолжил: — Вчера был кобальтово-синий, а до этого, кажется, пурпурно-фиолетовый. Я… — А этот? — Кармин совершенно бесцеремонно перебил собеседника. Его руки снова коснулись клавиш. Он не мог поверить, что кто-то способен настолько точно чувствовать его музыку, и ему хотелось поскорее убедиться в реальности происходящего. Кармин выбрал одну из самых сложных своих мелодий, никто даже примерно не сумел предположить её оттенок. — Виридиан! — через несколько минут уверенно заключил незнакомец. — Так не бывает, — рассеянно пробормотал Кармин. — Рад, что мы наконец-то познакомились. Меня зовут Нефритовый, — он протянул руку в приветственном жесте. У Нефритового были смешливые глаза цвета морского прибоя и мягкая улыбка. — Я тоже рад, — искренне ответил Кармин, пожимая протянутую руку. Происходящее казалось ему причудливым сном. Кармину было уже четырнадцать, но сверстники видели в нём только одиночку и гения с манией величия. Он же отчаянно мечтал разделить свою музыку с тем, кто действительно сможет её понять.*2*
— Ого, и давно ты играешь на ударных? — Который час? — вместо ответа спросил Кармин. Он как раз решил сделать очередной перерыв, но появление Нефритового совершенно обескуражило. Кармин ждал его прихода не раньше, чем через несколько часов. — Половина пятого, — радостно отозвался Нефритовый. — Хорошо, что твои родители по-прежнему оставляют запасные ключи. Минут двадцать звонил в дверь, но теперь и сам вижу, что бесполезно. Давно здесь сидишь? — Выходит, что давно, — Кармин растерянно пожал плечами. — Вчера позвонил тебе, и… Нефритовый даже присвистнул от удивления, но продолжил: — Ты не ответил. Давно играешь? — Третью неделю. Как раз сегодня собирался тебе рассказать. Что думаешь? Взгляд Кармина стал очень серьёзным и немного настороженным. Его редко интересовало чужое мнение, но Нефритовый был исключением. Он действительно понимал музыку Кармина, и это делало его слова по-настоящему значимыми. — Мне нравится. Ярко-жёлтый? Или лимонный? — затараторил Нефритовый. — Или нет? Можешь ещё раз сыграть? Усталость прошедших суток уже успела свалиться Кармину на плечи, но в глазах Нефритового светился столь неподдельный восторг, что он не смог отказать. Игра на ударных требовала большой концентрации, поэтому Кармин тратил на тренировки всё свободное время. Сейчас, безошибочно выбивая нужный ритм, он был доволен результатом. — Точно, лимонный! — заключил Нефритовый. Он уже успел вытащить свою гитару и, усевшись в кресло, подбирал аккорды к новой мелодии. Получалось не так хорошо, как у самого Кармина, но это было их любимое совместное развлечение. Через несколько минут Нефритовый мечтательно улыбнулся, и его пальцы наконец-то коснулись струн. Кармин кивнул. — Я тут подумал, — выпалил он, — давай соберём группу? Эта идея уже давно витала в воздухе. Мир вокруг Кармина очень изменился за те несколько лет, что они были знакомы. Сверстники часто собирались в школьном музыкальном классе, чтобы послушать, как он играет, а некоторые хотели сыграть вместе с ним — так Кармин написал партии для гитары и скрипки. Именно на одной из репетиций выяснилось, что у Нефритового очень красивый голос. Он привычно напевал мотив очередной мелодии, когда кто-то из ребят предложил ему спеть по-настоящему. Эта идея понравилась Кармину, и они с Нефритовым решили написать текст, положив его на музыку. Примерно в тот период возникла и мысль о создании группы, но тогда Кармин лишь отмахнулся. Ему нравилось сочинять новые мелодии и репетировать их вместе с остальными, а голос Нефритового заставлял его сердце трепетать от восторга. Внимание окружающих льстило самолюбию Кармина, только всего этого было недостаточно, ведь, когда он играл в одиночестве, ничего не менялось. Мелодии не становились хуже от того, что звуки рояля не дополняли гитара или скрипка. Для группы ему была нужна совершенно другая музыка. Кармин хотел, чтобы каждый инструмент заполнял свою особую, незаменимую часть музыкального полотна и дополнял звучание остальных. Именно поэтому игра на ударных так сильно его захватила. Кармин больше не сомневался в своём желании создать группу, и поддержка Нефритового была для него очень важна. — Я всегда с тобой, — Нефритовый согласился без раздумий. Кармину показалось, что мир вокруг взорвался сотнями фейерверков.*3*
— Неужели день настолько плох, что ты решил прыгнуть с крыши? Шутка вышла так себе. Кармин хотел было уведомить друга о его неспособности формулировать, но не успел. Нефритовый привычно подошёл к нему со спины, настолько близко, что Кармин услышал его рваное дыхание и стук сердца, бешено бьющегося о рёбра. Он немного подался назад, обретая опору, а руки Нефритового тут же опустились ему на плечи. Нефритовый нервничал и, судя по всему, бежал, поднимаясь на крышу. С чего бы? — Я не собирался прыгать, просто хотел подумать. Кармин закрыл глаза и расслабился. Подготовка к отчётному концерту и репетиции группы совершенно его вымотали. — Близнецы мне всё рассказали. Кармин физически ощутил, как напряглись мышцы Нефритового. — Расслабься, к этому давно шло. Не выношу людей, которые не способны держать обещания. К тому же я их предупреждал, — сказал он с деланным равнодушием. — Ты так мастерски хлопнул дверью напоследок, что в соседней аудитории стеклянная витрина пошла трещинами, — осторожно заметил Нефритовый. — Пускай выставляют мне счёт, — тем же тоном продолжил Кармин. Нефритовый ощутимо сжал его плечи, а потом несколько раз осторожно провёл ладонями до шеи и обратно. Это было очень приятно: весь негатив Кармина чудесным образом развеялся. — Ну и что мы будем делать дальше? — мягко спросил Нефритовый. — Работать, — Кармин пожал плечами. — Если мне не изменяет память, нам обоим прислали приглашения. — А как же группа? — Группа — это по-прежнему только ты и я, так что не вижу особой разницы. — Не видишь разницы? — ошарашено переспросил Нефритовый. — Ну, слушай, это слишком. Куда подевался тот парень, который мог сутками играть на ударных? — Он устал. Кармин снова пожал плечами. Он действительно очень устал и собирался подумать обо всём этом как-нибудь потом. Завтра или, может, через неделю. — Вот что мы сделаем, — уверенно отчеканил Нефритовый. — Закончим запись и до конца лета попробуем найти недостающих участников, а если ничего не выйдет — забудем о группе и пойдём работать. Любая компания согласится подождать, лишь бы заполучить тебя. — А как же ты? Кармин прекрасно знал, что у Нефритового не так много вариантов, и это очень его беспокоило. — Давай будем решать проблемы по мере их поступления, — отмахнулся он. — Так что, ты со мной? — Я всегда с тобой! Иначе просто не могло быть. Однажды эту фразу сказал ему Нефритовый, и она стала надёжным фундаментом для их общей мечты. Возвращая обещание, Кармин больше не сомневался, что у них снова всё получится. — А знаешь, вряд ли теперь кто-то решится. Ну, я про счёт и витрину, — зачем-то сказал Нефритовый, и они оба с облегчением рассмеялись.*4*
— Новая песня? Кармин замер. Он узнал бы этот голос где угодно. Янтарный учился на параллельном потоке и был «звездой» университетской радиостанции, вёл все утренние эфиры. Без него не обходилось ни одно мероприятие. Познакомились они на втором курсе во время подготовки праздничного рождественского концерта. Янтарный тогда сделал несколько завораживающих аранжировок для мелодии, которую написал Кармин. Совместной работой оба остались довольны, но дружбы не получилось. Их интересы практически не пересекались: Янтарный грезил электронной музыкой, а Кармин превыше всего ценил живое звучание. Правда, с тех пор он внимательно следил за творчеством Янтарного, иногда даже расспрашивал о нём общих знакомых. Только Кармину и в голову не приходило, что интерес может оказаться взаимным. Иначе бы что Янтарному здесь делать? — Может быть, — уклончиво ответил Кармин и обернулся. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Что привело? — Вот эта вещица. Янтарный в несколько шагов преодолел расстояние, которое их разделяло, и положил диск на рояль. При этом он словно бы случайно задел локоть Кармина. — Слышал, ты ищешь гитариста. — Не знал, что ты играешь, — спокойно ответил тот, игнорируя прикосновение. — Ну, это дело поправимое. Попробуем? Да вот хотя бы эту новую. Медный, правильно? — Янтарный уже успел раздобыть себе стул и вытащить гитару. — Медный, — внезапно для самого себя подтвердил Кармин и улыбнулся, но надменный вид при этом не потерял. — Отлично, подыграешь? Кармин собирался возмутиться. Только оказалось, что он совершенно не способен сердиться на это лохматое недоразумение, вовсю раскачивающееся на стуле с угрозой вот-вот свалиться на пол. — При одном условии. Кармин не привык разбрасываться людьми, которые вот так с лёту читают его мелодии. Но Янтарный был настолько неоднозначной личностью, что Кармин хотел повернуть всё по-своему. — Каком? — с готовностью откликнулся Янтарный. — Прекрати паясничать. Если ты решил пошутить — мне не смешно. — Прости, — Янтарный тут же свернул балаган. — Давно наблюдаю за творчеством твоей группы, но не представлял, с какой стороны к вам можно подступиться. И тут этот диск! Послушаешь, как я играю? — Другое дело, — Кармин едва уловимо усмехнулся, кивнул, и его руки коснулись клавиш. Янтарный действительно играл технично. Гораздо лучше, чем близнецы вместе взятые. Он быстро подбирал нужные аккорды, и от этого мелодия словно заново раскрывалась. Кармин слышал такое лишь однажды — когда они с Нефритовым первый раз положили стихи на его музыку. — Ты не представляешь, кого я встретил по дороге! Кармин вздрогнул. У него совершенно вылетело из головы, что Нефритовый ушёл в магазин и мог вернуться в любую минуту. — Пурпурный приехал! Я рассказал ему, что мы в поисках басиста. Он хотел бы снова попробовать, — Нефритовый внезапно оборвал свою тираду, заметив Янтарного, и присвистнул. — Интересные у тебя гости, Кармин. Познакомишь? — А чего тут знакомить? — вместо Кармина ему ответил Янтарный. — Я достаточно о тебе наслышан, впрочем, полагаю, это взаимно. Привет, что ли? — Что ли привет! — в тон ему сказал Нефритовый и с любопытством посмотрел на Кармина. — Так что, начальник? Я в команде? Кармин хотел привычно ответить, что не решает подобные вопросы сразу и Янтарному придётся подождать. Только ничего не вышло. Ситуация с каждой секундой становилась всё более забавной: Янтарный обезоруживающе улыбался, а сдерживаемый смех Нефритового вот-вот грозил перерасти в истерику. — В команде! — подтвердил Кармин и рассмеялся первым. Выдержать этот балаган дольше он просто не смог, хотя знал: всё только начинается.*5*
— Опаздываешь! — укоризненно выпалил Янтарный. — Кто бы говорил, — в тон ему ответил Нефритовый. — Я-то, допустим, задержался на записи. Янтарный по-прежнему работал на радио, и его график очень часто не совпадал с репетициями группы. — А тебя где носило? — надменно поинтересовался он у Нефритового. Оба появились в студии практически одновременно, на целый час позже назначенного, и привычно принялись выяснять отношения. В первые несколько стычек Кармин опасался драки, но потом выяснил, что это они так развлекаются. — Закончили? — вмешался он. — Нефритовый хотя бы перезвонил, а тебе что помешало? — Прости, мы больше так не будем. Ещё один пункт обязательной программы в подобных случаях: они одновременно упали на колени и начали корчить виноватые мины. Кармин возвёл глаза к потолку и вздохнул: Янтарный пагубно влиял на всё живое. Раньше Нефритовый не позволял себе подобного поведения. Впрочем, Кармину обычно нравилось, иначе бы они не стали упорствовать. Сегодня же всё шло как-то наперекосяк. — Будете. Кармин смерил обоих равнодушным взглядом и предпочёл вернуться к делам. Он внимательно изучал документы, разложенные на широком подоконнике, который они использовали в качестве письменного стола. — Ты чего такой кислый, начальник? — уже серьёзно спросил Янтарный. Они с Нефритовым решили составить компанию Кармину. — С записью что-то не клеится? — поинтересовался Нефритовый. — Тут как раз полный порядок, — устало вздохнул Кармин. — Пока вы оба были заняты личными делами, мы с Пурпурным записали его партии. Получилось достаточно неплохо. — А где он, кстати? — полюбопытствовал Янтарный. — Представь себе, у него тоже есть личные дела. Я его отпустил. — Всё-всё, понял, виноват. Буду звонить! — Янтарный поднял руки вверх, сигнализируя о собственной капитуляции. — Значит, опять со студией отказали, — сник Нефритовый, игнорируя пикировку друзей. — Скорее уж, я сам отказался. Совершенно никаких условий, — фыркнул Кармин. Последние несколько месяцев были посвящены поиску нового постоянного творческого пристанища. Сменив десяток помещений, они снова работали в старой университетской студии, которая приютила их в самом начале пути. Декан так обрадовался возвращению любимых студентов, что согласился пустить их на любой срок. Но Кармина ждал неприятный сюрприз: аппаратура в студии уступала той, с которой они уже успели поработать. Это сказывалось на качестве записи, и ему приходилось дополнительно тратить время на исправление недочётов. Именно поэтому все вместе они обзванивали десятки объявлений и расспрашивали знакомых, но помещения Кармин всегда ездил смотреть лично. — Слушайте, — вдруг выпалил Янтарный, — тот тип, которого мы сегодня записывали. Ну, из-за него я, в общем-то, и опоздал. Так вот, он занимается аппаратурой для звукозаписывающих студий, недавно открыл новый магазин. У секретарши должен был остаться его номер. Завтра обязательно позвоню, может, он чего присоветует. — Ты гений! — Нефритовый только что не подпрыгивал от радости. — Отлично, — с облегчением подтвердил Кармин. У него было очень хорошее предчувствие касаемо предстоящего разговора. Поэтому он ловким движением собрал документы в стопку и безапелляционным тоном добавил: — А теперь будем работать. Пока не запишем партии гитары и вокал — домой никто не пойдёт! — Кто ж спорит! — в один голос ответили Янтарный и Нефритовый. Все трое ударили по рукам.*6*
— Хочу показать вам новую песню для следующего альбома, — едва ворочая языком, провозгласил Кармин. — Думаю, что прямо сейчас ты даже с дивана встать не сможешь, — задумчиво протянул Нефритовый. — Всё я смогу… — Да кто ж тебя пустит, — закончил за него Янтарный. Кармин лежал на огромном диване, положив ноги на колени к Янтарному, а Нефритовый сидел рядом. Они очень давно не напивались до такой степени. Это был день их триумфа! День личного триумфа Кармина! Спиртное лилось рекой, а в небе над их загородным домом взрывались десятки фейерверков. Впрочем, сегодня они могли себе это позволить. Войти в мир профессиональной рок-музыки оказалось непросто. Кармин несколько лет работал, не жалея себя, и изводил остальных на долгих репетициях. Нефритовый помогал писать стихи, а Янтарный делал аранжировки. Они записали несколько дисков, прежде чем добились желаемого: известная компания предложила им контракт. Воспоминания всплывали в памяти яркими пятнами: запись первого полноценного альбома, десятки пресс-конференций, череда взрывных концертов по всей стране, зажигательные вечеринки и толпы фанаток, которые караулили их, казалось, абсолютно везде. Всё это Кармин воспринимал как должное. Но оказался совершенно не готов узнать, что их альбом занял первое место в главном чарте страны и был продан в каком-то совершенно немыслимом количестве копий. Головокружительная цифра в несколько десятков тысяч почему-то отказывалась откладываться у него в памяти. И вот тут Кармин пошёл вразнос! Когда за окном уже разгорался рассвет, он всё ещё никак не мог успокоиться. — Я покажу вам новую песню, и мы завтра же приступим к записи! — Ага, а вчера ты ныл, что больше всего на свете мечтаешь об отдыхе, — лениво заметил Янтарный и икнул. — Где логика? — Я не ныл, не имею такой привычки, — продолжил Кармин. — Завтра к двенадцати жду обоих в студии. — Нет уж! Я хочу в отпуск! — О, перестань, — отмахнулся Кармин и (совершенно по-детски) пнул Янтарного пяткой в бедро. — Ты же к двенадцати сам не проснёшься, — зевая, пробормотал Нефритовый. — Ну, значит, в полночь, какие проблемы? — не унимался Кармин. — В полночь мы должны купаться в море! Судя по выражению лица Янтарного, он уже был готов затеять драку. — Ладно, — словно соглашаясь, сказал Нефритовый и встал с дивана. — Проснёмся — послушаем новую песню и как раз к полуночи успеем на пляж. Запись сделаем после возвращения. Такой вариант вас устроит? Кармин посмотрел на него внимательным изучающим взглядом. Нефритовый не любил командовать. Нет, он, конечно же, часто разнимал их с Янтарным во время пьяных драк и высказывал всё, что думает по данному поводу. Однако работы это уже давно не касалось. — Очень хочу спать, чего и вам советую, — добавил Нефритовый и неспешно побрёл в сторону спален. Кармин ловко ухватил его за запястье и совершенно трезвым голосом спросил: — Всё в порядке? — Ага, — с улыбкой отмахнулся Нефритовый, явно желая его успокоить. Но сделал только хуже. От скверных предчувствий у Кармина больно сжалось сердце.*7*
— Опаздываешь, — выпалил Янтарный, как только Нефритовый появился на пороге студии. — Извините, везде пробки из-за снегопада, ещё и телефон разрядился. За ним не водилось привычки оправдываться, тем более в присутствии Янтарного. Эти двое с первого дня знакомства старались ни в чём не уступать друг другу, будь то пирушка, ссора или репетиции группы. — Ты в порядке? — уточнил Кармин, просто чтобы посмотреть на его реакцию. — Да что со мной может случиться? — вяло отшутился Нефритовый. — Оставил машину в трёх кварталах отсюда, потом заберу. Можем начинать? Они были знакомы почти пятнадцать лет, и Кармин успел неплохо его изучить. Ни о каком порядке, конечно, речи уже не шло, но развивать подобные темы в присутствии Янтарного действительно не стоило. — Можем, — подтвердил Кармин. — Очень интересно, что ты скажешь о новой песне. Так сложилось, что весь новый материал они сначала прорабатывали втроём. Пурпурный играл ещё в одной группе, поэтому никогда не принимал участия в подготовке. Впрочем, этого никогда и не требовалось. Работали по давно налаженной схеме: Кармин и Янтарный несколько раз играли мелодию от начала до конца, пока Нефритовый внимательно следил за текстом, а потом пробовал петь. Сначала в сопровождении рояля, после — гитары, а когда Нефритовый окончательно запоминал мелодию, Кармин садился за ударную установку, и начиналась настоящая репетиция. В этот раз всё закончилось очень быстро. Янтарный всего раз сыграл для Нефритового и не утерпел с вопросом: — Каким будет твой вердикт? Определять оттенки новых мелодий по-прежнему было самым любимым развлечением в группе. Хуже всех получалось у Пурпурного, только это не очень расстраивало остальных. — Оттенок красного, — неуверенно пробормотал Нефритовый, — никак не могу понять, какой именно. — Оттенок? — удивлённо уточнил Янтарный. — Ну ты даёшь! Это же карминный. — Да, ты прав, — без особого энтузиазма в голосе согласился Нефритовый. Кармин отказывался верить в услышанное, но прекрасно понимал, что его нужно срочно спасать. Ведь Янтарный мог всё окончательно испортить своими язвительными комментариями. Он сделал глубокий вдох и непринуждённо сказал: — Я бы не отказался выпить. Янтарный, можешь принести для всех? — Какие вопросы, начальник, — весело ответил тот и поспешно вышел на кухню. — Ты уже всё понял? — нерешительно спросил Нефритовый. — Понял, но далеко не всё. Расскажешь? — Я ухожу. Совсем. Кармину показалось, что из него вышибли весь воздух, но ни один мускул на его лице не дрогнул. — Ты уже всё решил, — он, в общем, не спрашивал. — Я больше так не могу. Прости, — едва слышно прошептал Нефритовый. Кармин хотел задать ему десяток вопросов, но не знал, готов ли получить ответ. Да и времени у них совсем не было. Может, потом? — Тогда уходи прямо сейчас, — спокойно сказал Кармин. — Сам знаешь, что будет, если вернётся Янтарный. У него потемнело в глазах, а внутри бушевал настоящий ураган, сметая всё на своём пути. Кармин не знал, ответил ли что-то Нефритовый, и не слышал, как он ушёл. Его мир раскололся на тысячи мелких осколков, даже дышать удавалось с трудом. — Балуешь ты меня, начальник! Кармин вздрогнул от ледяного прикосновения и моментально очнулся. Руки у Янтарного почему-то всегда были холодные, как лёд, а у Нефритового — наоборот, горячие. — Специально купил мой любимый эль? Ну, спасибо, угодил! — как ни в чём не бывало продолжал тараторить Янтарный. Впрочем, это не его вина, Кармин ещё в школе научился безупречно контролировать свои эмоции и умел следить за выражением лица. — Там ещё в кладовке целый ящик, — наконец-то справившись с голосом, ответил Кармин. — Давно нигде не видел, а тут… — Слушай, а куда подевался Нефритовый? — Янтарный перебил его, не дослушав. — Ушёл, — как можно спокойней сказал Кармин. — Неужели не утерпел и побежал вызволять свою горемычную колымагу? Кармин сделал глубокий вдох и на всякий случай взял Янтарного за локоть. — Нефритовый принял решение покинуть группу. — Что?! И ты его отпустил? Да я ему… — Ничего ты ему не сделаешь, — отрезал Кармин. — Ни сейчас, ни потом. Это только его решение. Янтарный не стал ничего отвечать. Просто подошёл совсем близко и обнял. Его поддержка осталась единственным, в чём Кармин был уверен.*8*
— Ну ничего себе! — выпалил Янтарный. — Ты, да ещё и за роялем, — редкое зрелище по нынешним временам! С тех пор как ушёл Нефритовый, прошло уже почти полгода. Кармин объявил, что группа приостанавливает свою деятельность. Десятками давал интервью, участвовал в теле- и радио-шоу, но вернуться к прежней жизни не мог. За это время он так и не написал ни одной новой мелодии. Кармин по-прежнему несколько часов в день играл на ударной установке, но любимый рояль покрывался слоем пыли. Пурпурный гастролировал с собственной группой, а Янтарный продолжал работать на радио. Вопреки ожиданиям Кармина, уход Нефритового очень сплотил их. Пурпурный приглашал его и Янтарного на свои концерты, а несколько раз в месяц они втроём встречались дома у Кармина. На одной из таких встреч Пурпурный рассказал, что планирует устроить отпуск в горах, о котором они мечтали несколько лет. Он уже успел снять огромный коттедж и забронировал билеты, тем самым перекрыв коллегам пути к отступлению. Совместный отпуск с группой Пурпурного пошёл всем на пользу. Ребята оказались настоящими профессионалами. Раньше Кармин неоднократно видел их за работой, но, только схлестнувшись с ударником в настоящей драм-дуэли, ощутил, что к нему возвращается былой кураж. Музыкальные состязания стали обязательным пунктом ежевечерних вечеринок и приносили огромное удовольствие. Кармин, сам того не замечая, оживал. Он просыпался раньше остальных и много гулял на свежем воздухе. Но сегодня за окном лил дождь, поэтому Кармин в поисках интересной книги отправился на чердак и обнаружил там старый рояль. Это, видимо, был ещё один сюрприз от Пурпурного. Руки сами коснулись клавиш, и его захлестнуло волной забытых радостных эмоций. Кармин совершенно не задумывался над тем, что именно играет, просто наслаждался процессом. — Извини, не хотел тебя будить. Видимо, у здешних стен не такая хорошая звукоизоляция, как внизу. — Ещё и издеваешься! Ну прямо прежний Кармин вернулся, — продолжил ёрничать Янтарный. — А если серьёзно — сыграешь ещё раз? — Что ты имеешь в виду? Он собирался проигнорировать просьбу, но наткнулся на совершенно обезоруживающий умоляющий взгляд Янтарного и не стал спорить. — Надеюсь, он понимает, что сделал, — через несколько минут едва слышно заметил Янтарный. — Ты о ком? — растерянно уточнил Кармин. — Ай, неважно, — тот только отмахнулся. Кармин начал подозревать, что авторство сюрприза с роялем всё-таки принадлежало Янтарному, а когда он извлёк из-за дивана свою любимую гитару, сомнений не осталось. — В целом мелодия идеальна, как всегда, но жёлтый? Не слишком просто для тебя? — тараторил Янтарный, подбирая аккорды. — Я мало что понимаю в этих твоих клавишах, но вот послушай… Кармин, пожалуй, впервые в жизни совершенно забыл о цвете. Теперь же, слушая игру Янтарного, он понимал, насколько это для него важно. — Горчичный, — кивнул Кармин. — Ты прав, так действительно лучше. Но, знаешь… У него внезапно возникла идея. В глазах появился шальной блеск, а руки снова коснулись клавиш. Казалось, что это была всё та же мелодия, однако звучала она совершенно иначе. — Ну ничего себе, — присвистнул Янтарный. — Очень круто! Только подожди, ты превратил жёлтый в… янтарный? — Без тебя бы не получилось, — с улыбкой подтвердил Кармин. Он хотел добавить, что вообще бы ничего не получилось, но они уже давно понимали друг друга без лишних слов. Кармина переполняла невероятная лёгкость, а внутри словно развязался тугой узел, которого он не замечал раньше.***
Кармин внезапно очнулся, ощутив рядом чужое присутствие. Перед его глазами всё ещё стоял торжествующий образ Янтарного, только чердака в декорациях пасмурного летнего дня больше не было. Всё правильно: Янтарный вчера прислал ему фото с морского побережья и звал к себе, а разговор на чердаке ему просто приснился. Или нет? Реальность обрушилась на него снежной лавиной вместе с голосом Нефритового. Кармин сразу вспомнил их утренний разговор и свои жалкие попытки отвлечься от мыслей о предстоящей встрече. А потом обнаружил, что сидит, занеся руки над клавишами рояля. Он совершенно не представлял, что именно играл до того, как отключился. Вряд ли это был сон, ведь воспоминания о событиях давно минувших дней казались Кармину слишком яркими и живыми. Он сделал несколько глубоких вдохов и наконец-то сумел сосредоточиться на песне, которую пел Нефритовый. На самом первом их совместном творении. Кармин выждал несколько мгновений и снова начал играть. Он так и не придумал, что скажет Нефритовому при встрече, поэтому оттягивал этот момент как мог. — Цвет морского прибоя, а раньше был небесно-голубой, — удивлённо заметил Нефритовый. — Ты изменил мелодию. Кармин не знал, что на это ответить, но Нефритовый и не спрашивал. Он, как всегда делал прежде, очень близко подошёл к нему со спины и замер. Кармин слышал, насколько бешено при этом билось его сердце. Нефритовый ждал приговора. — Почему ты никогда мне не говорил? — Знаешь, я много раз представлял нашу встречу, придумал сотню оправданий, но сейчас — не знаю, что ответить. Думал, так будет проще, а оказалось… — Нефритовый внезапно замолк, словно споткнулся о собственные мысли. — Что? — Представляешь, я даже не сразу понял, что именно сделал: путешествовал, встречался с какими-то людьми, а однажды проснулся утром и чуть не умер от ужаса. Взял билет на ближайший концерт группы Пурпурного, а он словно специально именно тогда вытащил вас с Янтарным на сцену. Хотел позвонить тебе сразу, но побоялся. Ведь я действительно перестал чувствовать твою музыку. Не знаю, что произошло, а новых записей ты не делал, и я решил ждать. — Диск вышел неделю назад, — с лёгкой укоризной заметил Кармин. — Ага, несколько дней я просто слушал музыку и не мог поверить, что всё вернулось. Потом никак не решался набрать твой номер, а сегодня с утра начался снегопад, и… — Прошло два года, — перебил его Кармин. — Знаю, я феерический идиот! — подтвердил Нефритовый. — Но, кажется, я без тебя не могу. — Янтарный тебе никогда не забудет того, что ты ушёл, — предупредил Кармин, это был его последний аргумент. — Ну, пережил же я как-то его забывчивость, — вяло отшутился Нефритовый. — А ты сможешь? — Посмотрю на твоё поведение, — чуть насмешливо, с облегчением ответил Кармин. Он наконец-то смог расслабиться и немного подался назад, обретая долгожданную опору. Нефритовый судорожно вздохнул и осторожно положил руки ему на плечи. — С возвращением!