После тюрьмы жизнь только начинается

Осталось меньше недели перед тем, как Эрик выйдет на свободу. И он, и Кристина волнуются и не верят, что теперь они начнут сначала, вместе честную жизнь. Каким-то образом им посчастливилось оказаться именно здесь. Ну… почти. Новая работа Эрика очень опасна, но если сравнивать с прошлым, то это уже привычно для него. Все те дни, когда она думала, что Эрик действительно мёртв, преследуемая памятью о нём, она не знала, что делать теперь и хотела вернуться в тот день, когда они встретились. Чтобы не встречать Ангела Музыки, чтобы не влюбляться в него. Если с человеком лучше, чем без него — стоит продолжать взаимодействие с ним. Если наоборот, есть смысл задуматься о происходящем и сделать выводы, на холодную голову. Когда-то Кристине казалось, что с Раулем лучше, а с Эриком — наоборот. Но дело было даже не в них. Она искала хоть что-то, хоть кого-то, имеющее связь с её отцом. Не могла расстаться с прошлым, крепко держась за отца. И не сразу поняла, что с виконтом её связывала только память о Густаве, и больше ничего. Но с Эриком всё было иначе, изначально их свела музыка, и когда вскрылась правда, что он не Ангел, музыка всё так же связывала их. Музыка, не прошлое, не отец. После маскарада, где Эрик явил себя Красной Смертью, Кристина слышала, как за спиной шепчутся о том, что Призрак угрожает ей, многие даже предлагали помощь. И кто бы знал, как мерзко было их выслушивать! По нескольким причинам, первая из которых — Кристина за девять лет нахождения в Опере поняла, что всем плевать на неё, это волнение было скорее показным, чем настоящим, более того, возможно, им даже хотелось, чтобы Призрак избавился от неё. И вторая причина — после того, как Кристина увидела его лицо, он не появлялся больше вплоть до маскарада, прячась и от неё. А ещё, за время пребывания с ним, Кристина выяснила, что, как бы они оба не отрицали, но они очень похожи друг на друга. Обнаружилось, что Кристина даже больше собственница, чем Эрик. Дилан, в разговоре с ними, тонко подметил, что Кристина — манипулятор и шантажистка. Эрик поначалу принял это за оскорбление и разозлился на него, но девушка быстро успокоила его, сказав, что на самом деле, так и есть. — Это из-за меня. Я на тебя плохо влияю. — сказал тогда Эрик виновато. — Вовсе нет. С тобой я просто отточила всё это до мастерства. — хитро ухмыльнулась она. — Смирись, твой Ангел — дьяволица. — Самая прекрасная дьяволица, — со всем пылом ответил Эрик. — Я люблю тебя. — Я очень тебя люблю, больше, чем ты меня… Пара вздрогнула, ибо в стороне раздался неприятный скрежет посуды — это Дилан ударил по дну кастрюли, что стояла рядом, ложкой, отчего по всей комнате раздалось эхо. — Я уже знаю, что вы оба можете так болтать без умолку, но вы выбрали не очень подходящее место, — Дилан старается быть деликатным, хотя раздражение в его голосе слышится очень отчётливо. — Мы… тебе мешаем? — виновато спросила Кристина. Мыслями она вернулась во времена, когда только-только появилась в Опере. После знакомства с Ангелом. Они с Эриком всегда находили о чём поговорить, и часто именно поэтому уроки затягивались. А уже после того, как она узнала, что её Ангел — Призрак, общение просто пропало. И, если быть честным, то Кристина избегала его, в точности, как и он её. Было и ещё одно отличие. В глазах Эрика любовь и трепет не пропали даже после того, как она бросила его одного в театре. У Рауля этого, кажется, никогда и не было, хотя он клялся ей в любви, а она так наивно верила. Кристина боялась быть отвергнутой. Для Эрика же лучше один раз вдохнуть запах её волос, один раз поцеловать её губы, один раз взять её за руку, чем вечность жить без неё. Он боится быть ею отвергнутым, но куда сильнее страх никогда не почувствовать, никогда не сказать, никогда не попробовать и просто упустить даже возможность. И сейчас… может быть два потерянных человека могут сделать друг друга снова целыми? Забрать боль и скорбь друг друга, а взамен подарить счастье. Правда в том, что ей не нужно спасение. Ей нужно чувствовать любовь. И знать, что кто-то жаждет её внимания. Понадобилось слишком много времени, чтобы это понять. Но теперь всё будет по-другому, они вместе начнут совсем иную жизнь, с чистого листа.

***

— Может однажды, мы отыщем место, где сможем быть вместе. И может быть, мы, наконец, будем счастливы. Так улыбнись мне, в последний раз и верь, что мы встретимся снова. А до того дня… Кристина рассмеялась. — Уже завтра ты будешь свободен, и мы, наконец, будем вместе. К чему такой драматизм? — Н-нет… ни к чему, ты права… просто… я волнуюсь… столько всего произошло. Хотелось бы Кристине не понимать, о чём он. Но ей тоже не по себе. Она погладила его по плечу. — Ощущение, что завтра всё, что мы пережили, окажется лишь сном, верно? Эрик кивнул. — Я скучаю по тебе и чувствую себя так одиноко. Стоит мне только привыкнуть к мысли, что ты со мной… как тут же ты исчезаешь. — вселенская боль в его голосе была правдой. Он вспомнил каждый раз, как Кристина, совсем ещё малышкой, каждый раз уходила после окончания урока, как ушла, впервые увидев его без маски, как покинула его на кладбище, умчав с мальчишкой, как ушла в ту роковую ночь после «Дон Жуана», и каждый раз, когда она уходила после свидания с ним здесь. — Что если и сейчас тоже? Казалось, что именно сейчас всё и прервётся. — Я всегда буду рядом с тобой, Эрик. Ты — моя жизнь. Ты единственный, кто дорог мне, после отца. Ты всегда был со мной и даже в самые трудные моменты верил в меня. Даже когда я в себя не верила. Будь уверенным в себе. Слишком много дней потрачено на сравнение себя с другими и желание быть не тем, кем ты есть на самом деле. У каждого из нас есть свои сильные и слабые места, и только если примешь себя таким как ты есть, сможешь достичь успеха. Кристина со всей нежностью, что у неё была, заключила его в объятия, а он обнял в ответ, и какое-то время они просто стояли так, молясь, чтобы всё это не было сном, а если это так, то чтобы им не дано было проснуться.

***

— Пора вставать, любимый… Нежный голос любимой пробился к нему сквозь сон, а ещё легкое поглаживание его по волосам. Эрик открыл глаза. Первая, кого он увидел, была Кристина, что, как и всегда, прекрасна. Девушка склонилась над ним настолько низко, что он мог видеть её чудесные карие глаза, и чувствовать то, как её кудряшки щекочут его щёку. За её спиной грянул дружный беззлобный, но всё равно немного раздражающий, преимущественно мужской, смех. — Какой крепкий сон! — Может, он просто хочет ещё немного здесь задержаться? — Мы не возражаем! Это восклицают остальные заключённые и надзиратели. Кристина хмыкает и улыбается, закатив глаза, поворачивается ко всем. — Хватит вам! — Мы же не со зла, — высказался за всех Дилан, а остальные кивнули. — Знаем. Но я не об этом. У Эрика, и у меня тоже, немного болит голова от напряжения. Потому, чуть потише, пожалуйста. Эрик, не без её помощи, поднялся с кровати. Все смотрят на него, но впервые за всю жизнь ему совсем не хочется закрыть лицо. Никто здесь не смеялся над ним из-за его лица, даже надзиратели. И что самое главное — Кристина, не смеётся, не отворачивается от него. Теперь она стала его Ангелом, помогая ему разобраться с самим собой. Она его любит, он больше никогда не будет один. — Ты в порядке? Может, задержишься здесь на день, и тебя осмотрит доктор? — заботливо спросила Кристина. — Ты немного переволновался, да? — Не стоит волноваться, дорогая, — наконец ответил Эрик, тихим со сна голосом, затем обратился ко всем. — Дайте мне несколько минут, и выйдите все… Кристина вывела всех и вышла сама, ожидая его в коридоре.

***

Они простились со всеми вместе, что заняло почти три часа. И разумеется, все знали, что Эрик заступает на службу в полиции — Дилан и ещё несколько мужчин предлагали это отпраздновать, как повод задержать здесь его ещё на день-два, и Кристину вместе с ним. Впрочем, как они успели услышать, остальных тоже ждёт второй шанс. Например, Дилану разрешат и помогут открыть кондитерскую, других тоже устроят по их интересам. Но не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Если Эрик, Дилан или кто ещё снова нарушит закон, то уже не выйдет отсюда. В этой тюрьме твёрдо придерживаются правила «Мы не в силах помочь тем, кто не хочет помощи, но можем попытаться помочь тем, кто этого хочет». И Кристина рада, что Эрик захотел исправить всё то, что было в его жизни. Любовь порой толкает нас в пропасть, но это ещё полбеды — хуже, что с собою мы увлекаем к гибели близких и любимых. Это и случилось с ними в Опере, и это истинное чудо, что они смогли исправить положение.

***

— Не волнуйся, — сказала Кристина, когда они подошли к дому. — Что? Я в порядке. — Ты сжимаешь мою руку с такой силой, что кость скоро треснет. Не подозревала, что у тебя такая хватка. — Прости, — Эрик тут же отпустил её руку. — Я просто люблю тебя, и не хочу отпускать. Они зашли внутрь, а именно в зал. На стенах висят большие картины, окна с человеческий рост, что распахнуты настежь, в середине зала стоит пианино. — Тут очень… — нужное определение где-то потерялось, и Эрик снова огляделся вокруг. — Пусто? Я не хотела говорить тебе, но если хочешь, я всё исправлю. — Умиротворённо, — наконец сказал он.