Деструктивное чувство.

Джек не просил любви. Не просил душить его этой приторной, по-собачьи преданной любовью. Не хотел растворяться в ней без остатка, без шанса выжить. *** У его любви взгляд лисы. Этот взгляд каждый раз прожигает клеймо на нем. Джек вдыхает морозный воздух и отчаянно просит простуды. И смерти. Он всегда думал, что если твоя воля крепче гранита, любви избежать легко. Джойс ошибался. *** Каждое утро Джека начинается с мантры: « У меня ничего не болит». На самом деле болит и даже страшно немного от осознания принадлежности кому-то, но он заталкивает чувства подальше - не люблю и не любил, идите к черту. *** Его любовь преследует его даже тогда, когда Джек сбегает из этого города. (Не) любовь превращается в чернильную тень. От тени пахнет расколотой трещинами дружбой и отчаяньем. От чего-то хочется выть. Внутреннее Я услужливо подсказывает причину. Он никогда не мог сказать, что чувствует что-то большее, чем пресловутое слово дружба. Не мог подойти поцеловать его в шею, губы, скулы. Да хотя бы в щеку. Все, что ему позволялось, это только коснуться плеча – не слишком часто, не слишком долго. Зато у него имелось в запасе истерзанное сердце, скрытое под хрупкими, переломанными ребрами, и брат, который никогда не поймет. Оказывается, иметь слабости – это до жути больно. *** Тень следует за ним по пятам, из города в город. Джек упрямо зовет это балластом. Джойс вообще отказывается любить. Это глупо, непрактично и, что самое важное, больно. До звездочек перед глазами. Джек пытается разлюбить, меняя подружек одна за другой, выпивая немереное количество алкоголя и попутно учась стрелять. Так, ради интереса. И еще одного способа покончить с собой и не метаться в агонии из-за неправильных чувств. А тень-балласт продолжает окутывать его по ночам, днем же смотрит на него, прячась за деревьями, и веет от этой (не) любви смертью и безнадежностью. Джойса не удивляет, насколько трудно поддерживать хорошие отношения с братом. Да он и не старается. Джека также не удивляет, как он умудряется постоянно, с завидной регулярностью, попадать в передряги. Его никогда не удивляли такие вот аксиомы. Они были и есть, жить не мешают. Но его удивляет, нет, даже поражает, как долго в человеке может цвести любовь. Такая жгучая, необъяснимая, сметающая всё на своем пути. Джек начинает задумываться об этом, когда сам того не понимая, покупает в магазине его одеколон. Не намеренно, по инерции. Но от этого ситуация не становится лучше. Даже наоборот. *** У его (не) любви кривая усмешка приклеена намертво. Джек проверял, не отлепить. Джек почти свыкается с этим чувством, тянущим его вниз. Потому что воспоминаний об этой любви никогда не было. Ничего не было. И Джойс по-настоящему старается прижиться со своей тенью. На конце пятого года у них получается почти без осечек. А потом их зыбкое счастье трещит по швам – Он написал им письмо. В эту ночь Джек узнает значение слова асфиксия. *** От затоптанных в грязь, несбыточных, детских мечтаний воздух становится едким и кислым, а что хуже, пахнет увядшими цветами. Джеку больно вдохнуть, на выдох он даже не надеется. Ему хочется наорать на него, поколотить, спросить о том, зачем тот растормошил только начавшую заживать рану. Всё, что он делает, это пишет краткое: «Скоро буду». До этой точки невозврата Джойс решительно считал, что это всё временно. Сколько бед с ним случалось, одной больше, одной меньше. Но теперь это не просто беда. Джеку надо наконец-то признать катастрофу, которую он по глупости не предотвратил в самом начале пути. Вдох-выдох. Дыши спокойно. Это всего лишь очередная шутка с небес. С кем не бывало. Только ни у кого из знакомых этот черный юмор от Бога надолго в жизни не задерживался. *** На уроке им говорили о том, что волки моногамны. Джек, к сожалению, тоже. Это письмо от него горит, оставляя ожоги на коже. Но Джойсу не страшно. Бывали вещи и похуже. Ледяной ветер пробирается через все слои одежды прямо к сердцу, к легким. Попутно бьет по ребрам и солнечному сплетению, пытаясь сломать его окончательно. Ширма между его иллюзией нормальной жизни и правдой – тонкая и от чего-то хрупкая, словно хрусталь. Джойс боится даже взглянуть в сторону этой странной вещицы, боится, что ненароком сломает, разобьет вдребезги, стоит лишь посмотреть. Но миру откровенно всё равно на его надежды. Это осознание приходит ровно тогда, когда Джек видит его. Смешно, но за столько лет он так и не сумел произнести имя его (не) любви. А ведь так легко на первый взгляд, всего три буквы в слове. Но они упорно не хотят соскочить с языка. Джек пытается улыбнуться по настоящему, не вымученно. Выходит, кажется, неплохо. Он на это надеется. Слишком долго Джойс прятался, слишком глубоко похоронил свое драгоценное сердце. Пора просто признаться самому себе во всем. Об этом его мысли, когда Тень обнимает его не во сне а, страшно даже подумать, наяву. Джек Джойс – поломанный парень. Джек Джойс – сгусток всего самого темного и сокровенного. Джек Джойс влюблен, и это неизлечимо. Он проверял годами. И всё-таки с этим можно как то, но жить. Можно даже начать встречаться с девушкой, найти работу, наладить отношения с братом. Боль от любви не так сильно терзает, когда он рядом. Ведь у него еще есть редкие, скупые объятья и хлопки по плечу. Этого будет достаточно. Джек Джойс, наконец, принимает правила игры и говорит шепотом: «Пол».