Клетка Люцифера

«Behind Blue Eyes» — Limp Bizkit — Испытание номер один! — воскликнул знакомый голос, пробуждая меня из сладкого забытья. Я медленно приходила в себя, постепенно начиная чувствовать что-то очень горячее вокруг. Постепенно я поняла, что лежу на чем-то рыхлом, а воздух вокруг меня очень нагрет. Открыв глаза и приняв сидячее положение, я огляделась и увидела вокруг себя бесконечную пустыню. Желто-оранжевые пески, ярко-голубое безоблачное небо и слепящее палящее солнце, которое нагрело здесь до предела. Ветра почти не было, так что мне в момент стало очень жарко. Я встала, пытаясь увидеть хоть что-нибудь на горизонте, понять, куда мне идти. Но пейзаж на все 360 градусов не менялся, так что мне пришлось сориентироваться по солнцу. Я решила идти на север. Идти было тяжело, очень тяжело. Ноги проваливались в песке, которые засыпался в мои кеды. Разуться я не могла, потому что песок был очень горячий. Солнце жгло голову, так что я думала, что получу солнечный удар. Поэтому мне пришлось, проклиная и матеря Люцифера всеми известными мне словами, снять футболку и завязать ее на голове, на манер банданы, оставаясь в одном лифчике. Теперь Солнце не так сильно грело голову, но грозило сжечь мои плечи. Просто отлично, замечательно! Да задача ведь не только в том, чтобы не сгореть, нужно еще снизить потерю влаги из организма. Но я понятия не имею, как это сделать! Я шла вперед, периодически сверяясь с солнцем, хоть я и не была уверена, что иду точно на север. Было так жарко, что я, казалось, расплавлюсь на месте. Голова кружилась, перед глазами плясали цветные круги, а в горле было так сухо, как и везде вокруг. Мне очень хотелось пить, и хотелось в тенек, но когда мои желания сбывались? Спустя несколько часов тяжелого пешего пути я вдруг увидела что-то на горизонте. Очертания пальм далеко впереди вселили в меня надежду. Так как они были прямо по курсу, то я продолжила путь вперед. Я шла к ним, и каждый шаг давался мне с трудом, но пальмы все не приближались. «Мираж» — догадалась я, и спустя некоторое время видение исчезло. Около шести вечера я свалилась с ног. Горячий песок и воздух убивали меня. Несмотря на обилие воздуха, я задыхалась. Голова раскалывалась и кружилась, тело болело, а ноги отказывались идти. Я легла на горячий песок не сразу, так как он был горячее моего тела и обжигал. Когда я, наконец, легла, я свернулась калачиком и накрыла футболкой голову и часть тела. От жара и духоты я думала, что не засну, но к моему счастью я смогла задремать. Проснулась я от холодного дуновения ветерка, который так приятно ласкал накаленную кожу. Я убрала футболку с лица, села и огляделась. Солнце садилось на самом горизонте, окрашивая небо в желто-розовые цвета на западе, и сине-фиолетовые на востоке. Я встала и двинулась на север, пока у меня еще есть солнечный ориентир. Голова все еще болела, но, кажется, меньше, плечи и руки у меня сгорели и теперь были красными, и болезненно отдавались при каждом прикосновении. Я, зашипев от болезненных ощущений, надела футболку на ее законное место, так как солнечный удар после заката мне не грозил. И двинулась дальше. Впервые я почувствовала, что похолодало, через полчаса после заката. Сначала это была спасительная прохлада, в которой я смогла вздохнуть полной грудью. Голова перестала болеть, а на сгоревшем теле прикосновение прохладного ветерка оставляло приятный след. И мне уже показалось, что все не так плохо, однако я ошибалась. Чем больше времени проходило после заката, тем холоднее становилось в пустыне. Все вокруг окрасилось в холодные тона: серый песок, темно-синее небо, бело-желтая луна и россыпь звезд. Даже без ветра я тряслась от холода, а когда меня достигал очередной его порыв, я вообще начинала стучать зубами. Подумать только, днем здесь такая убийственная жара, а ночью такой адский холод! И это все в одном месте. Не удивительно, что здесь ничтожно мало живых существ. Мне, во всяком случае, пока ни одно не встречалось. К утру я чувствовала себя не в пустыне, а на Северном Полюсе. Я так замерзла, что еле переставляла ноги по ледяному песку, съежившись от холода. И когда на востоке вновь показалось солнце, я уже не надеялась отогреться. Тепло возвращалось постепенно, так что первое время идти было не так трудно. Я согрелась, но убийственной жары пока не было, так что некоторое время я смогла побыть в нормальных условиях. Но лишь некоторое время. Когда жара вновь начала сжигать меня живьем, я снова завязала футболку на голове. Двигаться было трудно, и единственная мысль, которая грела меня — один день я уже пережила, осталось два. Я убеждала себя, что я смогу, что я справлюсь, но сама в это не верила. Чтобы хоть немного отвлечься от убивающей жажды и тяжелого пути, я стала думать о нашей с Люцифером сделке. Мы оба, конечно, знали, что это его ловушка. Но почему я согласилась, почему даже не подумала? Потому что несмотря ни на что продолжаю наивно верить, что он не станет надо мной издеваться? Потому что он пообещал мне стоящую награду? Потому что он заверил, что не станет пытать меня в случае проигрыша? Не знаю, видимо все сразу. Но… выиграть пари у Дьявола, возможно ли это вообще? Скорее всего — нет, так что это лишь вопрос времени и гордости: когда я сдамся. Мысленно я решила, что так просто не сдамся ему, и что буду бороться до тех пор, пока не останется сил. Возможно, это бессмысленно, но чем черт ни шутит, быть может, у меня есть шанс сорвать куш и выиграть пари? Может, мы оба просто недооцениваем мои возможности? Что ж, надежда умирает последней. Идя по раскаленной пустыне, я все же задумалась над запрещенной темой — что я все-таки чувствую к Люциферу? После всех пыток, боли, страданий, моих отчаянных криков о пощаде, после его безжалостных ударов и извращений боли, после морального разрушения путем иллюзий, разрушающего душу заплыва по волнам моей памяти, после всех моих смертей от собственных рук или от чужих, вспомнить хотя бы Кракена, я до жути боялась его. Когда я видела Люцифера, мое сердце останавливалось, по коже бежали мурашки, кровь стыла в жилах, а в разуме возникала паника и желание бежать, скрыться и спастись, но сковывающий холод не давал сделать и шагу. Я изо всех сил старалась этого не показывать, но я до жути боялась его, потому что он реально ненормальный маньяк, от которого можно ждать чего угодно. И, тем не менее, очень наивно и глупо, но я все же доверяла ему в глубине души, верила в то, что в нем проснется милосердие, хоть какая-то человечность и он изменится, перестанет меня терзать. Это все из-за того, что я умудрилась влюбиться в него. Не без оснований, как я уже раньше говорила. Меня и раньше привлекали плохие персонажи. Безжалостный убийца Лестат из «Интервью с Вампиром», гениальный псих Мориарти из «Шерлока», да и вообще много кто. Но одно дело книги да фильмы, а другое дело Дьявол собственной персоной. Влюбиться в него — верх глупости и безрассудства, однако и не сделать этого очень трудно. Просто он такой — до безумия привлекательный, но смертельно опасный. И никак иначе. Размышления о моих чувствах захлестнули меня с головой. С одной стороны цепенеющий сердце и тело ужас перед ним, с другой стороны терзающее безответное чувство безнадежной любви, которое разъедает изнутри. Я боялась, что он знает о моей любви, что он этим воспользуется. И все же я ничего не могла поделать со своими чувствами. Я корила себя, ругала всеми известными мне непотребными словами, пыталась разлюбить его, переубедить себя логическими доводами, что это безумие… и ничего. Сердцу не прикажешь. Из размышлений меня вывело то, что в глаза попал песок. Я остановилась и протерла их, пока все песчинки не выпали из глаз. Пока я занималась этим, я почувствовала, что поднимается ветер. Сначала я не придала этому значения. Сильный ветер начал поднимать песок в воздух и нести огромной массой. К своему ужасу я увидела на горизонте бурю, которая, непременно, скоро достигнет и меня. Наслышанная о том, что песчаная буря смертельно опасна и может сбить человека с ног, зарыть с головой во вновь образующиеся дюны, убивая людей страшной смертью, я начала искать убежище. Но какое может быть убежище, когда вокруг один песок?! Подумав, что другого выхода у меня нет, я села за гребнем дюны спиной к приближающейся песчаной буре. Я засунула голову между коленями и накрылась сверху футболкой. Голой спиной я почувствовала приближение стихии — песок летел в меня вместе с ветром, все быстрее и сильнее, засыпаясь в джинсы, кеды, волосы. Вместе с горячим воздухом этот адский вихрь раскаленного песка, казалось, убьет меня. Однако я осталась жива. Поток ветра прошел, буря стихла. Я сидела, засыпанная песком по грудь. Злополучный песок был везде — в ушах, в носу, в глазах, скрипел на зубах. Еще вчера я думала, что хуже быть не может, но оказалось, что я была не права. Когда песок у тебя буквально везде это просто невыносимо. Хочется уже быстрее умереть, но нельзя, нельзя… И это было только лишь в обед. До самого вечера я шла по страшной жаре, отплевываясь песком, вычищая его из волос, лица и одежды. Это было так долго и так мучительно, что я уже начала хныкать, что устала и хочу домой к Винчестерам. Мои желания как всегда были проигнорированы всеми высшими силами, так что я была вынуждена идти дальше. Около часа в закатное время температура воздуха была хорошей, ни горячей, ни холодной. Но потом снова начался лютый холод, а мне в одной футболке было ужасно холодно. Только сейчас я вспомнила, что вообще-то падала в клетку с кожаной курткой. Но где она сейчас есть, было не ясно. Единственное, что было однозначно — остался еще один день, большую часть пути я пережила, можно меня уже с этим поздравить. К утру третьего дня я была еле живая. Замерзла до костей. Так что появлению солнца я была немного рада, хоть и знала, что уже через час оно будет меня насквозь прожигать своими пламенными лучами. Я отогрелась, продолжая путь на север. Есть ли вообще смысл туда идти? Возможно, и нет, но мне нужно хоть чем-то заняться, чтобы не сойти с ума от пекла и безделья. Последний день испытания тянулся, словно в разы длиннее предыдущих. Солнце медленно ползло по небосводу, не желая прекращать наблюдение за моей одинокой фигурой. Раскаленный воздух прожигал легкие, ноги еле двигались, все тело болело. Но впереди был еще долгий-долгий путь… Я была полуживая, когда солнце, в конце концов, опустилось за горизонт. Дальше произошла смена температур, похолодало, я сняла футболку с головы и надела, как положено. Ночь была длинная. Последняя ночь в этом лютом месте. Надо лишь дожить до утра… Спокойно дожить до конца испытания не смогла. Перед рассветом, когда небо светлело, но солнце пока не показывалось, моя нога неожиданно провалилась в песок по колено. Я упала на песок, провалившись в него по колено. Я попыталась встать, но провалилась вниз еще на десяток сантиметров. Я испугалась. Что это? Зыбучие пески? Этого мне еще не хватало! Ведь оставалось продержаться здесь всего чуть-чуть! Сначала у меня началась паника. Я заставила себя не двигаться, но все равно жутко паниковала. Только немного успокоившись, я вспомнила, что стоит расслабиться и лечь на спину, широко расставив конечности. Это я и попыталась сделать. Я легла и осторожно попыталась высвободить ноги из песка. Очень медленно и осторожно. Но песок снова начал меня затягивать, так что я решила не двигаться. Если уж испытание почти закончилось, то я, вероятно, могу просто подождать, когда мой срок в этом адском месте истечет. Боюсь представить, какими будут следующие испытания, если самое первое уже чуть не убило меня… Солнце взошло, воздух стал нагреваться, так еще при малейшем ветерке песок попадает в лицо. Адски неудобно, жарко, горячо. Просто ужас. По сравнению с этим местом клетка Люцифера казалась мне милым и уютным местом. Ну же, когда же закончится этот ад? Сколько мне еще здесь находиться?! Солнце слепило глаза, так что я их закрыла. И не знаю, сколько я так пролежала. Возможно, я даже задремала, но проснулась я от того, что меня накрыла тень. Открыв глаза, я к своему облегчению, увидела Люцифера, который стоял возле меня, с интересом рассматривая меня. — Вытащи меня, пожалуйста, — устало попросила я. — А что мне за это будет? — усмехаясь, спросил архангел. — Не знаю… что-нибудь. Вытащи, пожалуйста, — посмотрела я на него щенячьим взглядом. — Не-а, — улыбнулся Падший, — сначала скажи, что я получу взамен. — Ну не знаю я! Благодарность? — я уже начала выходить из себя. Я устала, мне очень жарко, голова раскалывается, а он шутит! — «Спасибо» в карман не положишь. — Да что ты блять от меня хочешь?! — вспылила я. — Будешь ругаться — накажу, — серьезным тоном сказал архангел, из чего я поняла, что он не шутит. — Я больше не буду, — пообещала я, сбавляя тон. Нельзя мне забывать, с кем я разговариваю, ой как нельзя! Только себе хуже сделаю, — но скажи ты уже, наконец, чего тебе от меня надо! — Ничего, так уж и быть, — сжалился архангел и вытащил меня из зыбучего песка. Я встала, отряхнулась и посмотрела на Люцифера. — Спасибо, — негромко сказала я. — Всегда пожалуйста. Нам, кажется, пора? — сказал Дьявол, подходя ко мне. Он подошел ко мне вплотную и легонько провел рукой по моим волосам, стряхивая с них песок. — Чего ты ждешь? — поинтересовалась я, на что Люцифер как-то хитро ухмыльнулся, наклоняясь ближе ко мне. От его близости у меня по телу пробежали мурашки. Я почувствовала пьянящий аромат его тела, его горячее дыхание на своей коже. Он был слишком близко. — Видишь ли, — его бархатный голос раздался возле моего уха, лаская слух, — я не могу перенести нас отсюда. Это можешь сделать только ты. — Что?! — удивилась я, с непониманием посмотрев на своего собеседника, — как? — Тем же способом, каким мы закрепили сделку, — Дьявол ухмыльнулся, а некий огонек в его глазах весело заиграл. — Мне тебя поцеловать что ли?! — возмутилась я. — Если не хочешь еще погулять по этим живописным местам, — пожал плечами Падший. — Ты серьезно? И почему это, скажи, пожалуйста, всемогущий архангел Люцифер не может сам телепортироваться отсюда? С какого перепуга ты «не можешь» перенести нас отсюда? — В пределах нашего спора, дабы лишить меня соблазна тебя подставить, мои силы не действуют. Я могу тебя отправить сюда, но потом ни во что не вмешиваюсь. — Но вот эту фигню с поцелуем ты специально подстроил?! — Не исключено, — протянул Дьявол и широко улыбнулся. — Так не честно! Ты бы еще секс в контракт включил! — А я и включил, — Дьявол улыбнулся еще шире. У меня глаза вдвое расширились от шока, я забыла, как дышать и, открыв от удивления рот, я просто тупо уставилась на собеседника. — Ты… что сделал?! — воскликнула я, когда ко мне вернулся дар речи. — Да шучу я, шучу, — рассмеялся архангел, — ты бы видела свое лицо! — Ты серьезно? — Да-а, я серьезно. Я пошутил. Никакого секса, — Люцифер наклонился ближе ко мне, — если сама не захочешь. Я так и почувствовала, как он издевательски улыбается. Вот же гад, а! — Ненавижу тебя, — с облегчением вздохнула я. — А вот и нет! — весело возразил Дьявол. — А вот и да! — его заразительная улыбка передалась и мне, — ладно, шутник, а насчет поцелуев это правда? — Правда. — И что, обойтись никак? — Если бы был другой путь…, но его нет. — Вот нет бы, сначала добиться девушки! — наигранно возмущенным тоном воскликнула я. — Мне тебя в ресторан сводить? — усмехнулся Падший. — Из клетки меня вытащи — буду вся твоя, — усмехнулась я. — Ты и так моя, — Люцифер провел рукой по моей щеке, потом осторожно заправил прядь волос мне за ухо. — Почему это? — Потому что я так хочу, — против этих слов, насколько я поняла, уже бесполезно что-то говорить. Это то же самое что на любое «Почему?» отвечать «Потому что так повелел Бог». Желания Люцифера это закон. — А если я так не хочу? — поинтересовалась я. — Я сделаю так, что захочешь, — Люцифер облизнул губы, склонив голову немного набок. Я закатила глаза, как бы говоря: «Ну, конечно, еще чего!». Решив уже поскорее убраться из пустыни, которую я уже успела возненавидеть, я робко подошла к Люциферу вплотную, смотря ему в глаза. Он был выше меня, так что я головой ему была по плечи. Я боялась прикоснуться к нему, но мне пришлось. Я робко взяла его за шею, приподнялась на носочках, не спуская взгляда с его губ. Мне очень хотелось поцеловать его, но страх сдерживал меня. На несколько мгновений я замерла в десятке миллиметров от его губ. Люцифер не сокращал это расстояние, наслаждаясь моей нерешительностью. «Эх, куда делась моя страсть, когда я танцевала для него, и мы первый раз целовались? В тот раз я была не такая робкая, как сейчас. Хотя я тогда не собиралась с ним целоваться, а просто хотела поиграть…» Наконец я сократила расстояние между нашими губами. Я нежно поцеловала его, а он ответил мне. Все чувства и эмоции ушли на второй план, единственное, что для меня в тот миг существовало — это он. И ни палящее солнце, ни зыбучие пески пустыни, ни горячий ветер не могли отобрать у меня того наслаждения, которое я испытывала. Мне было мало, как бы долго это ни продолжалось. Постепенно горячий воздух и песок под ногами сменились чем-то другим, но меня это уже не волновало… «Ангел или Демон» — Слот Я пришла в себя от ощущения адского холода. Открыв глаза, я в шоке обнаружила, что стою на заснеженной вершине какой-то горы. Вокруг лишь холодный воздух, жуткий ветер и облака. Выжить в таком месте в одной футболке и джинсах невозможно даже мертвому. Так что я, отойдя от шока, решила любыми способами убраться оттуда. Я подошла к краю того места, где я стояла. Вниз уходил склон с редкими выступами, спуститься по которому для меня казалось невозможным. Мало того, что альпинизмом я никогда не занималась, так я еще и высоты боюсь. И, между прочим, не на пустом месте! Потому что спуститься с такой высокой горы без страховки новичок физически не может! Я упаду, разобьюсь! Но если я останусь на вершине, я замерзну насмерть… что же делать? Решив, что стоит хотя бы попытаться спастись, дрожа от холода, я постаралась внимательно изучить спуск до ближайшего большого выступа, на котором можно будет передохнуть. До него, по моим приблизительным расчетам, было около десяти метров. Упасть с такой высоты было бы очень нежелательно. Так что я со всем моим страхом, аккуратно начала спускаться. Руки в момент окоченели от прикосновения к холодному камню и снегу. Да и если снег сваливался на меня, то попадал под футболку. Я спускалась очень медленно, подолгу ища опоры под ногами. Руки не только замерзли, но и отваливались из-за огромной нагрузки на них. Когда я проползла вниз по склону до выступа, мои руки так сильно дрожали, что пришлось минут пятнадцать ждать, когда они успокоятся, и пытаться их отогреть, засунув под футболку. Отогреть мне их особо не удалось, так как было очень холодно. Но в это время я изучала спуск до следующего большого выступа. Метров двадцать пять. Это много, ой как много… От страха руки тряслись еще сильнее, но я пыталась успокоить себя. Я постаралась взять себя в руки, ведь от этого зависит моя жизнь. Спускаясь ко второму выступу, я чуть не сорвалась на полпути. Восстановив равновесие, я с минуту отходила от шока, вцепившись в каменный спуск руками так, что костяшки побелели. Лишь потом я заставила себя лезть дальше. До второго и третьего выступа я добралась без происшествий. На третьем я просто свалилась с ног и минут десять сидела, пытаясь успокоить ноющие руки. Небывалые нагрузки, спуск без страховки, без теплой одежды. Удивительно, что я еще жива. А ведь это только день, что же будет ночью… Удача это или смертельное желание выжить, но до самого вечера я так и не сорвалась. Правда руки были все изранены об камни, джинсы порваны в колене, а я промерзла до самых костей. Холод был убийственный, но впереди меня еще ждала ночь. Ближе к обеду я уже выбралась из зоны горы, где был снег. Видимо, она находилась в довольно теплом месте, так как эта зона была не столь большая. После этой зоны, чем ниже я спускалась, тем, к счастью, становилось теплее. Нет, мне все еще было жутко холодно, но уже на капельку меньше. Итак, вечером я из последних сил спускалась к очередному выступу. У меня болело все, я замерзла, устала и вообще была бы не против умереть, если бы не спор с Люцифером. До выступа оставалось метра три, как вдруг у меня соскользнула нога, а за ней и другая. Я полетела вниз, пытаясь уцепиться за что угодно, тем самым разбив себе руки еще сильнее, но в итоге я лишь притормозила свое падение. Я упала, приземлившись на колени и повалившись по инерции на живот. Удар был не сильным, и ноги я себе, кажется, не сломала, но вот все колени у меня были разбиты в кровь, кожа на руках стесана до крови, а все тело болело до костей. Пару минут я просто выла от боли. Но потом я заставила себя подняться, что принесло мне сильную боль, и, шипя от жутких ощущений, осмотреться. Солнце садилось, а значит, скоро еще сильнее похолодает. Нужно что-то придумать, потому что в таком состоянии, да еще и ночью, я спускаться точно не смогу. Я чуть не разревелась от счастья, когда увидела, что в скале на моем выступе есть маленький естественный проход, вроде пещерки. Туда я и решила залезть, надеясь, что дикие животные меня не ужалят и не разорвут на части, если они здесь живут. Пещерка была совсем небольшая по высоте, так что я бы залезла в нее на четвереньках, будь у меня целы колени. Но я не смогла встать на них, это было очень больно. Так что мне пришлось ползти туда, лежа на спине, ногами вперед. Я была вся в грязи и пыли, но ничего уж не поделаешь. Проползши по небольшому тоннелю в скале, я к своему удивлению обнаружила внутри большую по размеру пещеру. Там я могла встать почти в полный рост, хотя ни черта не видела. Пару раз впутавшись в паутину, и судорожно стряхнув с себя неких насекомых, я обнаружила, что это тупик. Что ж, не пятизвездочный отель, но и так сойдет. Я села на холодный и неровный каменный пол и попыталась согреться, потерев руки. Не помогло. Сюда, в эту пещеру, не попадал солнечный свет, но и ветер тоже. Здесь было сухо, тихо и… тихо? Нет, кажется, я что-то слышала… Кап. Кап-кап. Кап-кап-кап. Где-то капала вода. Тихо, и совсем неприметно. Но я ее услышала! Я тут же вскочила с места и попыталась сориентироваться по звуку. Ударившись дважды головой о стены пещеры, я на ощупь обыскала пещеру. Нет никакой воды. Но тогда… Дождь! Я кое-как вылезла из пещеры, а небесные потоки воды усилились, так что когда я оказалась снаружи своего временного убежища, я попала под ливень. Дождевой водой я промыла свои раны и заползла обратно, намочив свою единственную одежду. Отлично, мало того, что тут холодно, так я еще и мокрая! Хорошо, хоть раны промытые. Но так ли это важно, если я все равно мертва? С трудом я пережила ночь. Дождь лил пару часов, но к утру прекратился. Когда я покинула свое убежище, то увидела, что кое-где вода еще не просохла, и путь грозит быть скользким. Помня свое вчерашнее падение, я решила попробовать разжечь в пещере костер. Была бы трава или ветки… Но я так ничего и не придумала для костра. Так что мне осталось лишь спускаться дальше, либо остаться в пещере. Рискнув оставить свое убежище позади, я все же решила спуститься вниз. За ночь руки немного восстановились, так что я надеялась спуститься благополучно. К концу дня я несколько раз чуть не сорвалась, ударилась плечом, рассекла губу, содрала локти и чуть ногу не подвернула. Скалолаз из меня так себе, хотя если учесть, что я без страховки и все еще жива — то у меня талант. Так или иначе, но к вечеру я полностью выбилась из сил. Второй раз пещеру я не нашла, так что пришлось переждать ночь на выступе скалы, дрожа от холода, стуча от него же зубами, и наблюдая за звездами. Сидя вот так без дела много часов, я раз за разом прокручивала в голове три поцелуя с Люцифером. Самый первый — страстный, пламенный, такой горячий. Второй — быстрый, вызывающий, дразнящий. И третий — нежный, но не менее страстный и волнующий. Для меня это очень много значит. Но что эти поцелуи значат для него? Для него все это лишь игра, он, конечно, не чувствует ничего ко мне. Может, это просто половое влечение, но не более. Он не любит меня, для него все это не значит ни грамма, это все фарс, развлечение. Так ли это? Скорее всего, да. Ведь он, я уверена, не способен полюбить кого-то, кроме себя. Эти печальные мысли только усугубили мое положение. С трудом дожив до утра, я ни живая, ни мертвая, полезла вниз. Чем ниже, тем теплее — это единственный мой стимул, который толкал меня вперед. Повторяя эти слова в голове, я осторожно спускалась. Каждый шаг давался мне с трудом, отдаваясь болью во всем теле. Но я двигалась, не смотря ни на что. Вечером, устремив взгляд вверх, я поняла, что прошла большой путь, и даже страшно подумать, что со мной могло бы произойти, если бы я сорвалась с такой высоты. Внизу подо мной, однако, все еще простиралась огромная высота, и до земли было очень далеко. Когда я только-только полезла к новому выступу, я сорвалась и полетела вниз. До выступа было приличное расстояние, так что я от страха закричала, а мой голос эхом отдался вокруг. Я, к счастью, успела зацепиться рукой за маленький каменный выступ, так что я повисла на одной руке, судорожно ища ногами опору. Я, кое-как встала ногами на выступающие участки скалы, и уже было успокоилась, что все обошлось, как вдруг сверху, чуть не задевая меня, упал камень. Рядом еще один, и еще. Я посмотрела наверх, и мои глаза расширились от ужаса. Видимо мой голос спровоцировал лавину. Снег с верхушки, унося с собой небольшие камни, поехал вниз, и теперь грозил сбить меня в пропасть! В ужасе я быстро попыталась слезть на большой выступ, но не успела. Снег и камни снесли меня вниз. Я летела, а в голове крутилось: «Ну, вот и конец». Я приземлилась на четвереньки, тут же упав на бок. Руки и ноги, вероятно, могут быть сломаны, потому что боль адская. Я ничего не видела перед собой, а только выла от боли, но сдерживалась, чтобы не закричать и не спровоцировать лавину еще раз. Спустя время, я смогла сквозь слезы увидеть, что мне повезло — я упала на широкий выступ, а могла бы пролететь мимо и разбиться о скалы. Я не смогла встать. Боль. Жуткая боль. Адская боль. А солнце зашло, сгустились сумерки. Я лежу на холодной скале, с переломанными ногами, не в силах пошевелится. Вокруг меня лишь ветер, темное небо и устрашающее одиночество. Это конец. До утра мне не дотянуть… Я провалилась во тьму. Заснула или умерла, не знаю. Мне было спокойно и хорошо. Пока я не почувствовала прикосновение на моем лице. Я медленно очнулась, понимая, что не чувствую ног. Я открыла глаза. Надо мной кто-то склонился. Перед глазами все плыло, но я заметила, что уже светлеет. Ночь осталась позади. Сфокусировав взгляд, я увидела Люцифера, который сидел возле меня. — Я… проиграла? — прохрипела я севшим голосом. — Нет, пока нет, — Люцифер выглядел сочувствующим моей боли. — Что… ты… со мной сделаешь… если я проиграю? — Я не скажу. — Пожалуйста… — Нет. — Прошу… — у меня потекли слезы из глаз. Я так от всего этого устала, я хочу знать, что меня ждет. — Мне очень жаль, очень жаль. Но я не скажу. — Тогда… я хочу идти дальше. — Ты знаешь, что делать. Дьявол наклонился ко мне, а я с трудом подняла голову ему навстречу. Я поцеловала его, и это был поцелуй, наполненный болью и страданием, дополняемый моими слезами, которые не переставали стекать по моему лицу… «Saint Veronika» — Billy Talent Придя в себя, я обнаружила, что лежу в высокой траве. Встав и оглядевшись, я увидела следующее: вокруг меня располагались непроходимые джунгли с высокими деревьями, лианами, высокой травой, кишащие самыми разными тварями, от тысячи видов насекомых, до змей, обезьян и разных птиц. Я ужаснулась, потому что лучше бродить по пустыне, где из всего многообразиям животного мира моей жизни могли угрожать лишь кактусы, чем по джунглям. Известный это факт или нет, но я животных не люблю. Даже всяких там кошек и собак. Ну не мое это, не люблю я все эти слюни, шерсть и лай. А уж насекомых я просто терпеть не могу. Когда по тебе ползет какая-нибудь маленькая букашка, все-таки это неприятно. Поэтому оказаться в диких джунглях, где помимо обычных муравьев да таракашек живет добрая сотня тысяч опасных насекомых, было для меня настоящим адом. Я уже начинала скучать по пустыне. В джунглях, помимо, насекомых, могут встречаться крокодилы, змеи, ядовитые лягушки, а что я с ними буду делать? Если от змеи и лягушки я еще убегу, то от крокодила — вряд ли. Меня уже однажды съел Кракен, так что опыт повторять не хочу. А если вспомнить количество заболеваний, которые можно подхватить в тропических лесах? Гепатит А, В, корь, малярия, столбняк, дифтерия, оспа и до черта еще всего другого! Это же Ад какой-то! Осторожно ступая, чтобы случайно не наступить на змею или еще на что-то опасное, я оглядывалась по сторонам, судорожно вспоминая все, что я знаю о джунглях. Змеи могут быть на деревьях и свешиваться с них. К деревьям лучше не подходить. Лучше вообще ни к чему не подходить. Кого я только не встречала за этот очень-очень долгий день! Змеи, похлеще хамелеонов сливающиеся со средой, яркие птицы, толпы насекомых, огромные пауки, пестрые лягушки и жабы, даже дикие кабаны! Кабанов я видела издалека и решила обойти их, потому что они дикие и от них тоже можно ожидать чего угодно. Везде летают разные гады от мошек и комаров, возможно и малярийных, до неизвестных мне пестрых бабочек и жуков. Мало того, здесь еще жарко, и большая влажность воздуха. А против всего этого я, неопытная городская девочка без единого средства защиты, одетая в футболку и джинсы, с распущенными волосами, в которые могут попасть самые разные насекомые, а я даже не замечу! Открытые руки тоже не лучшее решение для тропических лесов. О, я этот лес еще припомню Люциферу, ой как припомню! Два первых испытания я прошла, но, включая третье, впереди еще пять. С каждым разом они становятся все ужаснее и ужаснее. И если я сейчас, всего лишь на третьем этапе, понятия не имею, как выживу, то, что будет дальше? Да лучше с Люцифером в клетке сидеть, чем находиться там, куда он меня посылает! Вот с такими невеселыми мыслями я и продолжала свой медленный, осторожный путь. Медленно двигаясь, стараясь не задеть паутину, кусты, лианы и все, что может нести опасность. А опасность в джунглях для меня представляло ровным счетом всё. Так что я очень устала за день. Постоянно быть начеку очень непросто, знаете ли. Ближе к вечеру я очень озадачилась тем, как мне провести эту ночь. Шагать по джунглям в полной темноте, рискуя наступить на змею или еще кого-нибудь, было очень опасно. Но какие у меня варианты? Сидеть на земле не менее рискованно, потому что хищники могут напасть на меня. Остаются деревья, но на них могут быть змеи или опасные жуки, или птицы. Короче говоря, опасно везде, а вот выхода я особо не вижу. Я решила разжечь костер. С ним в темноте будет не так страшно, а хищники, надеюсь, будут обходить его стороной. Я нашла подходящее место. Около часа я собирала ветки для костра, а потом пыталась поджечь их высеканием искр. Но влажность была настолько высокой, что зажечь костер совершенно не вышло. Так что я, пожалев потраченное время, пошла дальше по темнеющим джунглям. Мне было очень страшно, и не без причин. Но что я могла с этим поделать? Поэтому я старалась думать о чем-нибудь другом, только не о ядовитых животных и хищниках. Мысленно я сетовала, что в фильмах и книгах героям всегда удается найти выход. Но у меня его не было. Это не книга, не фильм, это реальная жизнь. И здесь, если я ослаблю внимание, меня тут же что-нибудь убьет. Я вспомнила о книгах Чака Ширли. «Сверхъестественное» — так он их назвал. Перед тем, как упасть в клетку, я прочла многие из них. Он писал о жизни и приключениях Винчестеров еще задолго до знакомства с ними. У серии книг даже фанаты появились. Причем еще какие! Вспомнить эту безумную фанатку Сэма Бекки Розен! Тут мне пришло в голову, что раз я так близко и тесно знакома с Винчестерами, помогла им победить Дьявола, то я, наверняка, тоже есть в книге. Да нет, я просто уверена, что есть! Но, только вот, видит ли пророк Чак, что происходит в клетке Люцифера, или он поставил точку на моем персонаже? Это мне, пожалуй, было бы интересно узнать. Я вспомнила, что фанаты даже писали фанфики про братьев. Когда Дин увидел некоторые из них, а именно с пейрингом Дин/Кас или Дин/Сэм, то был просто в бешенстве. Сэм особого внимания на это не обратил, Кастиил сути не понял как обычно, а вот я хохотала от души. Как, ну как можно такого жуткого натурала, бабника и гомофоба, как Дин, представлять в гомосексуальных фантазиях? Пожалели бы его нервы, они тоже не железные. Хотя наблюдать за его буйной реакцией было забавно. Интересно, а про меня пишут фанфики? Было бы интересно прочитать. Интересно узнать, в какой меня ставят пейринг. Если читателям неизвестно о моих сложных отношениях с Люцифером, то я не удивилась бы, обнаружив пейринг Эмма/Дин, Эмма/Сэм или даже Эмма/Кас. Я бы на это посмотрела. Нет, ну почему бы и нет? Фанфики обо мне, если такие и имеются, могут быть в самых разных жанрах, о самых разных событиях, но в любом случае будут кардинально отличаться от реальности. Это только в фанфике я без проблем пережила бы три дня в джунглях без единого средства защиты. А в реальности я с минуты на минуту попаду навстречу какому-нибудь гаду, и погибну. И это меня особенно расстраивает. Чем темнее становилось небо, тем темнее и угрюмее становились мои мысли. Отвлекая себя от жуткой реальности, я с комом в горле и подступающими слезами вспоминала Винчестеров. Я пробыла в клетке целую вечность, и так сильно скучаю по ним. Скучаю по тем временам, когда все было так просто. Когда мы с братьями жили в мотелях, катались на Импале, ели в придорожных закусочных, смотрели по вечерам фильмы, слушали музыку и здорово проводили время. Тогда все было так просто. Обычное простое счастье. А сейчас? Я мертвая, в самом центре Ада, заперта наедине с Дьяволом, который постоянно пытает меня и причиняет боль, в чувствах к которому я совершенно запуталась. Я боюсь его и люблю одновременно, но из моей любви ничего хорошего все равно не выйдет. Сейчас я вижу боль и только боль, сейчас все очень сложно и печально. Черт, как же я скучаю по Винчестерам… Слезы побежали по моим щекам. Морально я была на пределе. Я почти была готова сдаться, бросить все. Но чтобы сдаться, нужно умереть, а безболезненного способа для этого я не видела. Последние частички гордости говорили, что нет смысла для суицида, если я и так скоро погибну по глупости и слабости. Только из-за этих доводов я решила продолжить путь, смиренно шагая по высокой траве тропического леса. Ночь сомкнулась над джунглями, первый день я все-таки пережила. Но знакомо ли вам чувство, когда вы не уверены, что доживете до утра? Это странное чувство. Я должна бы паниковать, да только я умирала уже много раз, я в этом деле профессионал. Я усмехнулась, представив ситуацию, когда я могла бы прийти устраиваться на работу. Меня бы спросили: «Ваши профессиональные навыки? Какой у вас опыт?», а я бы ответила: «Профессионально умираю, есть опыт в самоубийствах, смертях от пыток, съедения огромным моллюском, а вот убиваю я так себе». Время шло, а я все еще была жива. Нет, я едва не наступила на змею пару раз, всякие насекомые то и дело меня кусали, а конца этому аду я не видела. Вокруг в листве постоянно что-то шелестело, мелькали чьи-то тени, где-то хрустнула ветка. А я, напряженная до изнеможения, шарахалась от любого звука. И это было действительно странно — бояться смерти, когда я мертва. В какой-то момент я поняла, что в джунглях светлеет. Сначала я не поверила, но потом поняла, что действительно стала лучше различать детали леса вокруг себя. Ночь постепенно заканчивалась, а я готова была разреветься от осознания того, что я пережила ночь, что я все еще жива, что у меня еще есть шанс на спасение, потому что днем выживать легче. День был тяжелым. Если ночью влажность в купе с отсутствием света и тепла выдалась прохладной, то день был очень жарким. Этот климат мне явно не нравился. Не то что бы я скучала по своему альпинистскому опыту, но в горах дышалось гораздо легче, да и всяких гадов ползучих и летающих там было меньше, гораздо меньше. Примерно через пару часов после рассвета я почувствовала, что начал накрапывать дождик. Я думала, что через заросли крон деревьев он не сильно меня коснется, но я ошиблась. Это был не просто дождик, а настоящий тропический ливень. Через несколько минут мокрым было все: деревья, земля, трава, вся живность леса, ну и я, конечно. Мало того, что я была промокшая насквозь с ног до головы, так еще идти пришлось по грязи и лужам, ведь цивилизованной тропинки тут нет. Я замерзла, потому что дождь лил уже пару часов, а ходить в мокрой холодной одежде не так уж приятно. Когда ливень все же прекратился, я еще долго не могла рассчитывать на согревание, потому что солнце спрятано за верхушками деревьев. А снять мокрую одежду я по двум причинам не могла: во-первых, я все еще в джунглях, где нужно закрывать максимальную площадь поверхности кожи, иначе какое-нибудь ядовитое существо меня укусит, а во-вторых, я предполагала, что Люцифер незримо следит за мной, и устраивать ему бесплатный стриптиз я не собиралась. После дождя в джунглях, и без того непроходимых, наступил полный ад. Потому что везде была жуткая грязь и лужи, сухого места не было. Мои кеды давно промокли. Кроме того после дождя еще и мошки откуда-то появились в огромных количествах. Ненавижу джунгли, просто, мать его, ненавижу! Чертыхаясь, я едва не наступила на змею, нечаянно влезла в большую паутину, пару раз споткнулась и чуть не упала, была вся в траве, мокрая, злая и ужасно уставшая. В общем, я была на грани того, чтобы просто плюнуть, послать все к чертям, и бросить эту гребаную сделку. Целовать Люцифера, конечно, приятно, но ради этого проходить по самым лютым местам планеты я не собираюсь. Вечерело, день пролетел быстрее, чем я хотела бы. Сгущались сумерки, а я начала паниковать по поводу того, что уж вторую ночь в тропиках без единого средства защиты или хотя бы фонарика я точно не протяну. Но делать нечего, так что я упорно продолжала идти вперед. Я задумалась над своими проблемами, и сама не заметила, как джунгли начали редеть. В какой-то момент от размышлений меня вывел звук. Сначала я не обращала на него внимания, но этот звук назойливо что-то напоминал. Так что я остановилась и прислушалась. Похоже на плеск воды. Я подняла взгляд от земли, куда я постоянно смотрела, дабы не наступить на змею или ядовитую лягушку, и устремила его вперед. Я не рассчитывала что-нибудь увидеть в непроглядном ночном мраке, но… далеко впереди, между едва узнаваемыми очертаниями деревьев виднелось что-то светлое, яркое. Я удивилась, и двинулась в сторону непонятного явления. Пробравшись через поредевшие заросли, я вышла… на дикий пляж. А прямо передо мной расстилался океан, на волнах которого играли яркие лунные блики. Не веря своему счастью, что череда джунглей наконец-то осталась позади, я выбежала на чистый белый песок. Неужели, неужели этот ад закончился?! Я была рада выйти к пляжу, но садиться на песок не стала. Ночью их не видно, но змеи, скорпионы и прочая гадость все еще актуальна. Так что я просто гуляла, наслаждаясь видом. Мое первое знакомство с океаном прошло отвратительно, потому что тогда же я встретила Кракена. Но сейчас ничто не предвещало беды. Я встретила рассвет. Солнце поднималось из-за океана, небо становилось желто-розовым, а по воде, как россыпь бриллиантов, посыпались яркие блики. Это было так красиво, что я забыла обо всем на свете. Когда солнце взошло, и я обернулась к джунглям, то, к собственному удивлению, обнаружила, что над ними возвышается вулкан. Это мне не понравилось, очень не понравилось. Потому что, зная Люцифера, он выжмет из этого места все, дабы устроить мне настоящую пытку. Если здесь есть вулкан, то он наверняка проснется именно сегодня, иначе Люцифер — не Люцифер. Просто так декорации он не ставит, я уверена. И пусть этот вулкан спал долгие миллионы лет, именно сегодня, когда я нахожусь здесь, он взорвется лавой и пеплом. Уплыть подальше я не могла. Потому что в воде я могу встретить самых разных тварей, начиная от ядовитых рыб, заканчивая скатами и акулами. А плавательное средство изготовить я не смогу голыми руками. Оставалось только найти выход. Если это не остров, а часть материка, то я могу уйти подальше от вулкана. Я отправилась в «увлекательное путешествие» по береговой линии, пометив место моего старта большой палкой, которую я воткнула в песок. Солнце, как в первом испытании, начало прожигать меня своими огненными лучами, но я не обращала на это внимания. Я шла часов шесть. Казалось бы, я точно на материке, и ухожу от вулкана. Но нет, он оставался на одном расстоянии со мной. И либо я все же иду по круговой линии острова, либо вулкан неожиданно научился ходить и тайком следует за мной. В случае с Люцифером, я не удивилась бы и второму варианту. Дело было ближе к вечеру. Я шла вперед, смотря то на джунгли, то на океан, иногда бросая взгляд себе под ноги. Уже не особо переживая по поводу разнообразия животных, которых на пляже было в миллионы раз меньше, чем в тропическом лесу, я углубилась в мысли. Дабы заранее не паниковать о том, что вулкан может проснуться, я стала думать на отвлеченные темы. В раздумьях, я не заметила, как далеко впереди меня возникла воткнутая в песок палка. Та самая, с которой я начала свое путешествие. А это значит, что я находилась на острове. И когда я это осознала, то значительно расстроилась, потому что в случае чего, бежать некуда. Уже приближаясь к палке, я вдруг споткнулась, и моя нога провалилась в песок по колено. Попытавшись ее вытащить, я и второй ногой провалилась в песок. Все мои попытки вылезти обернулись лишь тем, что я опустилась в песок по пятую точку. — Да ладно, блядь, ты серьезно?! — крикнула я в воздух, обращаясь к организатору моих «Голодных Игр», а именно к Люциферу, — зыбучие пески, снова?! Мне что, без них проблем не хватает?! Я попыталась успокоиться. Я осторожно легла на спину, пытаясь медленно и аккуратно выползти из песка. Я лежала и очень медленно высвобождалась из песчаного плена. Прошло достаточно много времени, так что я очень устала, но результат был — я выбралась по колени. Вдруг я почувствовала некий толчок и странный звук. Я замерла. Тишина. Внезапно звук повторился. Он был ни на что знакомое мне не похож. Я испугалась. Звук и толчки несколько раз повторялись, а из жерла вулкана внезапно стал выбрасываться воздух, насыщенный пеплом, с темными холодными обломками лав, которые падали в джунгли. Столб пепла ударил высоко в небо, зачерняя небо над собой. Пепел стал захватывать небо, распространяясь над островом, словно купол. В это время солнце, клонившееся к закату, зашло за пепел, и вокруг меня мгновенно стало очень темно. В вулкане случалась череда слабых и сильных взрывов, сопровождаемых излиянием лав. Когда после одного из первых взрывов в темноте я увидела выброс яркой, будто светящейся лавы, я была в диком ужасе. Воздух тут же стал безумно горячим, пепел кружился в воздухе, а из кратера вулкана при внутренних взрывах выделялась жидкая лава, с большой скоростью сливающаяся в джунгли. Лава выжигала лес со всеми ее обитателями молниеносно, заставляя все вокруг пылать ярче Ада. Джунгли мгновенно вспыхнули, огонь распространялся. Понимая, что паникой я себе не помогу, я попыталась расслабиться и вылезти из зыбучего песка. Мои движения были нервные, дерганные, хоть я пыталась успокоиться, но на самом деле я жутко паниковала. Благодаря титаническим усилиям, я все же выползла из зыбучего песка. Аллилуйя. К тому моменту, как я оказалась свободна, лава была на опасном расстоянии от пляжа. Воздух был раскаленный, пропитанный пеплом, так что я уже начинала задыхаться. Взрывы выбрасывали на остров и в океан обломки остывшей лавы, деревья с корнями и горы пепла. Казалось, у меня не было шансов. Не видя другого выхода, я ринулась в море. Я забежала в воду и нырнула. Открывать глаза в соленой воде я не стала, так что пришлось двигаться вперед по ощущениям. На максимальном дыхании я проплыла вперед, потом всплыла. Я была метрах десяти от берега. Лава тем временем уже охватила пляж. Когда я уже собиралась нырять, возле меня в воду что-то упало, окатив меня приличной волной. Я испугалась. Это нечто пошло ко дну. Таким образом, осколки лавы падали здесь повсеместно. Я нырнула и поплыла как можно дальше от острова. Дышать становилось все тяжелее, потому что воздух был очень горяч, а пепел заставлял кашлять, задыхаясь. Борьба со стихией — дело практически безвыигрышное. Мысленно я уже прощалась с жизнью. Я старалась отплыть как можно дальше, но силы уже покидали меня. Недостаток нормального кислорода и физическое изнурение сказались на мне. Я начала терять сознание. Перед тем, как отключиться, я ухватилась за какие-то обломки… Я медленно пришла в себя. И тут же зашлась жутким кашлем. В легких была вода и пепел, я чуть не задохнулась. Более-менее придя в норму, я осмотрелась. Я лежала на обломке ствола дерева, а вокруг меня только океан. Никакого острова. Только вот в небе на западе пепельный дым, а надо мной небо чистое. Видимо меня каким-то чудом отнесло в море до того, как я задохнулась и утонула. Я попыталась сменить позу. Все тело затекло, да еще и замерзло. Ног я почти не чувствовала. Вода в океане не такая уж теплая. Судя по цвету неба, уже наступал рассвет. Солнце поднималось из-за горизонта. — Привет, дорогая! Как поживаешь? — неожиданно возник возле моего уха знакомый голос. Люцифер был в хорошем настроении, чего не скажешь обо мне. — Ненавижу тебя… — вздохнула я, поворачиваясь к собеседнику. — Да неужели? А я думал, ты меня любишь, — легким жизнерадостным тоном воскликнул Падший, но от его слов у меня внутри все перевернулось. Он знает. Неужели он знает?! — Думать вредно, а читать чужие мысли тем более, — огрызнулась я. — Какие мы злые сегодня! — наигранно строгим тоном воскликнул архангел. Нет, ну он издевается? — Слушай, вытащи меня отсюда. — Откуда? Из воды? — Не прикидывайся, ты понял. Я сдаюсь, я не хочу идти дальше. — Да ладно тебе, почему нет? Не каждый человек может похвастаться тем, что видел вживую извержение вулкана. Я уже говорил, что уважаю тебя? — Я не понимаю, чего тебе еще надо. Я сдаюсь, ты выиграл. В чем проблема? — Ну, я же старался, придумал еще четыре испытания, а ты сдаешься, не пройдя и половины. — Я удивляюсь, как я вообще хоть что-то прошла, так что давай ты сам прогуляешься по остальным «райским уголкам»? — А ты не боишься проиграть мне? Ведь проигравший несет наказание. — Нет, не боюсь. Делай что хочешь. — Ты меня недооцениваешь. — Не правда. Я прекрасно понимаю, на что ты способен, поэтому и сдаюсь. Я третье испытание еле пережила, а уж дальше будет еще сложнее. — Боишься трудностей? — Я тебя боюсь, садист ты несчастный! — Но в таком случае ты ведь понимаешь, что ты отказываешься от шанса победить? Если ты пойдешь дальше, может тебе повезет, и ты справишься. У тебя будет шанс на выигрыш пари, шанс избежать моего наказания. И честно скажу, это неприятно, но это необходимо — идти дальше. Конечно, тебе выбирать. — Слушай, я определилась. Нет, я, конечно, понимаю, что обламываю тебе прекрасное реалити-шоу с моим участием, но все-таки откажусь от твоего предложения. — Как думаешь, что я сделаю? — сменил тему Падший. — Со мной? — Да. — Понятия не имею. Может, бросишь одну сходить с ума в клетке, или отправишь меня проходить остальные испытания в обязательном порядке без возможности выиграть что-то из этого. — А это хорошая идея, мне нравится, — воскликнул Люцифер, — а что если я так и поступлю? Что если ты права, и тебе не избежать грядущих испытаний? — Ну, в таком случае я еще раз смогу убедиться, что я ошибалась на твой счет. — В чем именно ошибалась? — с интересом спросил Падший, сузив глаза и наклонив голову немного вбок. — Не имеет значения. — Но мне же интересно! — воскликнул, как обиженный ребенок, мой собеседник, но я промолчала, — ладно, давай так. Если ты захочешь покинуть испытание, то трижды позовешь меня, и я тебя заберу. У тебя все еще будет шанс на победу, но тебе не обязательно будет умирать для проигрыша. Что думаешь? Я и правда задумалась. Это довольно заманчивое предложение, потому что если у меня будут большие проблемы, я смогу выйти из игры. А с такой возможностью, а могу попытать удачу еще хоть раз. — Ла-адно, — протянула я, — я об этом еще пожалею, но я согласна. Люцифер наклонился ко мне, а я подалась вперед. Наши губы соприкоснулись в поцелуе, который был полон моего волнения, плохого предчувствия и… наивной надежды, что я все-таки смогу победить. «Дороги» — Мельница Я очнулась. Прямо надо мной было чистое голубое небо с легкими, словно сладкая вата, облаками. Яркое солнышко светило мне в глаза. Вокруг меня были золотые колосья ржи. Обстановка впервые за все испытания была приветливая… на первый взгляд. Я встала и огляделась. Я стояла в степи. Картина вокруг напоминала мне флаг Украины — куда ни глянь, везде сверху синяя полоска неба, снизу желтая полоска ржи. Конца и края этому было не видно, никаких тебе дорог, линий электропередач. Дикая природа, дикая рожь, свежий воздух, вольный ветер. Я пошла через рожь куда-то вперед. Где-то же это поле заканчивается. Идти было не просто, колосья кололись, соприкасаясь с руками. Но все это были пустяки, и пока испытание не приносило мне дискомфорта. Я все ждала подвоха, но… пока не видела. Время шло, и вот я, наконец, вышла с ржаного поля в степь. Трава была украшена степными цветами, над которыми летали бабочки и стрекозы. Картина была очень живописная и красивая. Идти по такому полю было одно удовольствие. Степь не кончалась. Вокруг не было ни деревца, ни озерца, ни чего-либо кроме неба и травы. Мое пешее путешествие было достаточно изматывающим, но не таким страшным, как предыдущие три. Так что пока проблем у меня не было. И это странно. Настроение было такое, что я сразу вспомнила свою родину — Россию. Бескрайние степные просторы, березовые рощи, реки, таежные леса. Россия летом очень красива. Во мне сразу просыпается славянский дух старины, хочется надеть сарафан, вплести ленту в волосы и пойти в степь или в лес, найти единение с природой. Хочется петь, танцевать. Хочется вдыхать чистый степной воздух. Хочется жить. Я не смогла удержаться. Если уж жить у меня не получиться, то хотя бы петь я могу. И я запела: Выйду ночью в поле с конем, Ночкой темной тихо пойдем, Мы пойдем с конем по полю вдвоем, Мы пойдем с конем по полю вдвоем… Ночью в поле звезд благодать, В поле никого не видать, Только мы с конем по полю идем, Только мы с конем по полю идем… Сяду я верхом на коня, Ты неси по полю меня, По бескрайнему полю моему, По бескрайнему полю моему… Дай-ка я разок посмотрю, Где рождает поле зарю, Ай брусничный цвет, алый да рассвет, Али есть то место, али его нет. Полюшко мое — родники, Дальних деревень огоньки, Золотая рожь, да кудрявый лен… Я влюблен в тебя, Россия, влюблен… Будет добрым год-хлебород, Было всяко — всяко пройдет! Пой златая рожь, пой кудрявый лен, Пой о том, как я в Россию влюблен! Пой златая рожь, пой кудрявый лен… Мы идем с конем по полю вдвоем. Я настолько прониклась этим степным духом, что даже на секунду почувствовала себя свободной. Это было непередаваемое ощущение, потому что свободен кто угодно, но только не я. Быть в большей неволе, чем я, просто невозможно. Ведь я — рабыня, игрушка самого Дьявола, я заперта в клетке в Аду, и уж мне-то свободы никогда не видать. И как же это до жути печально… Слезы покатились по моему лицу, но не стерли моей улыбки. Я улыбалась назло всем преградам и несчастьям, потому что… в моей жизни слишком мало моментов для улыбки, их практически нет. И уж если в данный момент мне хорошо, хотя бы немного, то я не имею права все испортить напрасными переживаниями. Солнце медленно ползло по небосклону. Было жарко, лишь ветер спасал. Когда я устала идти, я села в траву, обхватив колени руками, и стала наблюдать за облаками. Все было так реально: запах травы и цветов, бабочки и стрекозы, чистый свежий воздух… было трудно поверить, что все это лишь иллюзия Люцифера, так не хотелось в это верить… Вечерело. Целый день, попутно, пока я шла, я собирала палки и хворост, которые можно использовать для вечернего костра. Так что вечером я нашла подходящее для костра места, с помощью титанических усилий и метода высекания искры я подожгла его, и на это у меня ушло немало времени. Но, слава святым ёжикам, костер у меня все же получился, и я была невероятно горда собой, что смогла его разжечь без помощи, причем в первый раз в жизни. Стемнело. Остались лишь голая степь, я, костер, ну и некое подобие оружия в виде большой увесистой палки. Мне было не очень комфортно, и я немного боялась, потому что ночь таит в себе опасности, но в целом я была в порядке. До одного момента… Вой. Холодный, пронизывающий до самых костей… голодный, отчаянный. Волчий вой. Он раздался далеко, но казался таким близким. Ему ответил второй, а потом третий вой. Три волка, а может где-то есть еще. Это все неспроста, это ни к чему хорошему не приведет. Я сидела около костра, не двигаясь, не создавая ни единого звука, спиной к огню, лицом к высокой траве. Я была взволнована и напряжена, боясь, что волки нападут на меня. Учитывая, что все это не реальность, а специальное испытание для меня от самого Дьявола, я сомневалась, что волки так просто обойдут меня стороной. Однако я кое-что знала о том, как вести себя с дикими волками. В школе я делала доклад по этому поводу, а вот Люцифер об этом не знает. В какой-то мере мне повезло с выбором животного, потому что, что делать с медведями или львами я понятия не имела. Волки боятся огня, их можно отпугнуть факелом, ну и к костру они не рискнут приближаться. Если только не очень уж голодны. А еще можно попытаться, раз уж терять нечего, отпугнуть их рыком, показать, что ты более опасный зверь. Но рык должен быть диким, животным, а иначе не подействует. Когда луна зависла по центру неба, вой повторился. Ближе. По моей спине пробежал холодок. Страшно. В какой-то момент я услышала хруст ветки в траве. Совсем близко. Я вскочила на ноги, крепко держа в руках большую палку, и принялась ждать. Я была уверена — волки нападут. Если уж вулкан соизволил проснуться, то хищники на меня напасть ну просто обязаны! И что вы думаете? В какой-то момент из травы, ступая тихо и осторожно, вышел зверь. Волк, огромный, как мне показалось. Черная шерсть, острые когти, а на морде дикий оскал. А глаза… умные, следящие, хищные. Я сделала пару шагов назад. Как только волк сделал шаг вперед, я зарычала и подалась вперед. Волк остановился. Я рыкнула сильнее. Я в жизни не рычала, так что пришлось импровизировать. Я пыталась сделать рык животным, а не просто сказать «р-р-р». Мне было очень страшно, но я не смела подать виду. Иначе будет худо. Волк во мне опасного хищника не увидел, и сделал шаг вперед. Я испугалась сильнее и уже готова была звать Люцифера. Почему, спрашивается, не позвала? Не знаю. Гордость, глупость, а может просто надежда, что волк все-таки даст мне шанс пройти испытание. Так или иначе, но я разозлилась, и зарычала что есть мочи, громко, с надрывом, не спуская глаз с хищника. Тот остановился. Надеясь, что удастся напугать волка, я начала непрерывно рычать, к своему риску, наступая, и держа палку наготове. Со стороны это могло выглядеть странно, смешно, глупо. Я рычала, как дикая, выплескивая через свой рык все свои накопившиеся эмоции, всю свою боль и желание победить. Я на секунду почувствовала себя зверем. Диким, загнанным в угол. Может, так оно на самом деле и есть. Волк, не смотря на все мои попытки, не двигался с места. Я уж подумала, что все зря. Что еще немного, и он кинется на меня. Но он стоял, внимательно меня изучая. А потом к моему удивлению и облегчению развернулся, и ушел в траву. Спустя некоторое время я услышала его вой. Далеко. Я с облегчением вздохнула и опустилась на землю. От страха ноги были, как ватные. Меня била дрожь, руки тряслись, а на душе было так паршиво, что словами не передать. Я горела в аду, в настоящем аду. А волк был моим персональным демоном. С рассветом мое мученическое настроение постепенно таяло, потому что солнечный свет давал надежду и уверенность, что днем будет легче. Я покинула место своей стоянки, направляясь через поле куда-то вперед, в неисчерпаемую бесконечную даль полей. Второй день прошел без происшествий. Обстановка вокруг меня немного успокаивала, потому что я чувствовала что-то родное, русское во всем этом. И плевать, где находятся эти поля: в Монголии, во Франции или в Канзасе, а может, их и вовсе на Земле нет, и Люцифер придумал их. Я чувствовала русский дух, свое славянское нутро, и это было странно, и одновременно здорово. Было некое единение с линией предков через природу. Мне снова было так хорошо, что захотелось петь, танцевать и кричать о том, что я все-таки жива. И я снова запела, на этот раз песню группы «Мельница»: Там за третьим перекрестком, И оттуда строго к югу, Всадник с золотою саблей В травы густо сеет звезды. Слышишь, гроздьями роняет небо Из прорех зерно стальное, Горные лихие тропы Покрывая пеленою. Дороги сплелись В тугой клубок влюбленных змей, И от дыхания вулканов в туманах немеет Крыло… Лукавый, смирись — Мы все равно тебя сильней, И у огней небесных стран Сегодня будет тепло. Там у третьего причала Сизый парус, парус белый, Делят небо от начала До рассвета рваной раной, Слышишь? Море омывает шрамы, Посыпает крупной солью Струпья цвета бычьей крови, Словно память древней боли. Дороги сплелись В тугой клубок влюбленных змей, И от дыхания вулканов в туманах немеет Крыло… Лукавый, смирись — Мы все равно тебя сильней, И у огней небесных стран Сегодня будет тепло. Там у третьего порога, За широкою ступенью, Верно шелковые камни, Бьется надвое дорога, слышишь? Правый путь ведет на пристань, Путь окружный — в горы, к югу, Но на свете нет дороги, Чтобы нас вела друг к другу! Дороги сплелись В тугой клубок влюбленных змей, И от дыхания вулканов в туманах немеет Крыло… Лукавый, смирись — Мы все равно тебя сильней, И у огней небесных стран Сегодня будет тепло. Эта песня как нельзя лучше подходила к происходящему. А некоторые строки казались автобиографичными. Это была песня о любви, и я рисковала, потому что не хотела петь Люциферу о своих чувствах. Я пела, надеясь, что он не слышит меня, пела для себя, чтобы освободить свою душу на волю. Строчка «Лукавый — смирись, мы все равно тебя сильней» была будто специально адресована моему «Лукавому», Люциферу. Ведь я противостояла ему, я не сдавалась, и даже если я проиграю это пари, я не проиграю войну, я не сдамся ему, не смирюсь со своей судьбой. А строчка «но на свете нет дороги, чтобы нас вела друг к другу!» символизирует вообще все, что я чувствую. Любовь, боль и безысходность, потому что Дьявол не может полюбить человека, потому что моя любовь безответна и навсегда такой и останется. Попутно я собирала ветки и хворост, так что когда солнце клонилось к закату, я развела костер. Ночью я слышала волков, но они, видимо, были там же, где я ночевала вчера, достаточно далеко. Вблизи я воя не слышала, и это уже радовало. Так что я спокойно сидела на холодной траве возле костра, любуясь то безумно красивым ночным небом с россыпью звезд, то яркими языками пламени, тлеющими угольками и веселыми искорками. Я смогла немного расслабиться и насладиться моментом. При жизни я любила ночь больше, чем день. У ночи есть свое очарование, свой шарм. А вкус ночного воздуха не сравнить ни с чем другим. Конечно, в диких условиях ночь, прежде всего, представляет опасность для человека, но если считать себя готовым к неприятностям, то можно насладиться ею сполна. Посмотрев дивный рассвет и затушив тлеющий костер, я двинулась дальше. Это испытание казалось мне легче всех, хоть оно и было четвертым. Это не могло не показаться мне странным, но я решила зря не волноваться, а решать проблемы по мере их поступления. Так что пока ничего страшного не происходило, я наслаждалась природой. Третий день погодой не выдался. С самого утра набежали тучи и начал накрапывать дождик, а после обеда перерос в ливень. Я промокла насквозь, но настроение мое дождь не испортил. Ощущение дождя помогало мне цепляться за чувство, что я еще жива. Дождь был словно настоящий. Я подставляла под него лицо и руки, не страшась промокнуть или заболеть. Смерть от болезни мне здесь грозит в последнюю очередь. Я вся промокла, да и все вокруг тоже. Идти по грязи было непросто, но я справлялась. Под конец поднялся страшный ветер, пронизывающий до костей. Он выл и бил меня в спину, так что меня чуть с ног не сносило. Этот сильный порыв ветра ничто не останавливало, и в голом поле он мог разгуляться на славу. То, что я увидела дальше, следовало ожидать от такого маньяка, как Люцифер. В огромных тучах, застилающих небо, возник самый настоящий смерч, распространяющийся до земли. Смерч рос у меня на глазах, причем было это вовсе не далеко от меня, так что, поняв, какая огромная опасность мне грозит, я попыталась убежать. Я бежала изо всех сил, но смерч возрастал. Потоки воздуха подхватили меня, оторвав от земли. Я закричала, но не услышала собственного крика. Ощущение полета с огромной скоростью захватывало дух, казалось, я лечу на каких-то американских горках. Вот только конец поездки будет не таким хорошим, как в Диснейленде — я просто разобьюсь о землю. Я летела по кругу, холодный воздух поднял меня на огромную высоту, так что я даже забыла, как дышать. Это было безумно страшно, но в то же время великолепно. Я знала, что умру, и спасения нет, но ощущение полета было просто нереально потрясающим. Не невесомость, но чистый полет на огромной скорости. Я чувствовала себя птицей, которая только обрела крылья… и скоро должна их вновь потерять… Зная, что выхода нет, я закричала: — Люцифер! Потоком воздуха меня подбросило выше. — Люцифер! И тем же потоком меня выбило из водоворота смерча. Я стремглав полетела вниз, на землю. — ЛЮЦИФЕ-Е-ЕР! — закричала я в чистейшем ужасе, потому что вот-вот разобьюсь. Земля приближалась, а спасения мне не было. Дьявол не появлялся. Я молилась и материлась вперемешку, закрыв лицо руками. Мне, с моей жуткой боязнью высоты, было не просто страшно, я готова была получить инфаркт. Я зажмурилась и готова была на смертельный поцелуй с землей, как вдруг… чьи-то руки меня подхватили…, а дальше все как в тумане, ничего не помню. «Письмо» — Сплин Тишина. Мрак. Прохлада. Я назвала бы клетку Люцифера раем по сравнению с теми местами, где мне удалось побывать. Нет, против степи с цветочками я ничего не имею, но вот пустыня, горы и джунгли это полный пиздец. И ведь иначе не скажу, не заставите! Медленно ко мне возвращалось сознание. Я начинала чувствовать свое тело, мысли и воспоминания прояснялись, и одновременно с этим улетучилось мое умиротворение. Я проиграла. Сдалась, но разве был другой выход? Я корила себя за слабость, но с другой стороны, не разбиваться же мне о землю? На душе было паршиво, и хотелось умереть. Еще одна пытка Люцифера прошла удачно, заставила меня взывать к нему, моля о спасении. Паршиво, очень паршиво. Я приняла сидячее положение и огляделась. Люцифер сидел недалеко от меня, скрестив руки. Я ожидала увидеть на его лице очередную издевку, злорадство моему поражению, презрение или насмешку. Но я не увидела ничего из того, чего ожидала. Люцифер был абсолютно спокоен, правда, выглядел немного уставшим. В его глазах я не увидела холодного пламени, льда или жестокости. Не было привычной для него саркастичности и веселости, смешанной с дерзостью и пофигизмом. Он просто смотрел на меня, изучая каждое мое движение и каждую мою эмоцию. — Подойди. Мне пришлось встать. Я неуверенно направилась в его сторону. Я волновалась. — Сядь. Я села возле него, внимательно смотря ему в глаза. Я пыталась понять, что у него на уме, но мои попытки были тщетными. — И что теперь? — нарушила я молчание, — я проиграла, так что… Люцифер не ответил. Он и не двигался совсем, только изучал меня взглядом. Мне казалось, что он сейчас во мне дыру прожжет, так уж пристально он смотрел на меня. — Я выиграл. Значит, я выиграл. — Но что это значит для меня? — Я обещал тебе, что не будет никаких пыток, боли и подобных мучений. Я слово держу, — Люцифер задумался, а потом сказал, — знаешь, это все так выматывает. Это заключение… да ты и сама это чувствуешь. Но представь, сколько лет я провел здесь в одиночестве? Это на Земле прошло несколько тысяч лет, а здесь время течет иначе. — Насколько иначе? — В аду один земной час идет за пять дней, а земной месяц за десять лет. И это точная цифра, тут не поспоришь. Но клетка, это даже не Ад. Здесь… время меняется. В одной части клетки оно быстрее, в другой медленнее. Путешествуя по ней, можно пересекать временное пространство. Не знаю, понятно ли тебе. — То есть, например, в одном углу земной час идет за год, а в другом — за минуту? — Примерно так. Только черт его знает, где какой угол. Поэтому нельзя сказать, сколько я здесь провел. Здесь время едино. Здесь время — вечность. Люцифер снова задумался, а потом, усмехаясь, спросил: — Ты ждешь, что я придумаю тебе страшное наказание? — Не знаю. Наверно. — Я мог бы. Но не хочу. — Почему? Люцифер перестал изучать меня и перевел взгляд на черную пустоту. О том, что творилось в его мыслях, мне оставалось только догадываться. — Для всего есть свои причины. Ты совсем меня не знаешь, каков я на самом деле. — А могу я… узнать? — робко спросила я, с замиранием сердца. Люцифер горько усмехнулся. — Это будет очень непросто. Но знаешь, в чем дело? Почему я не хочу снова пытать тебя? — Люцифер ненадолго замолчал, обдумывая, что сказать, — потому что я — не Дьявол! Я — архангел! Я не хочу причинять боль невинной душе. Ты не виновата в том, что попала сюда. Ты чистая, совсем юная. Я… не могу. Я слушала его, замерев. В душе мне было больно, я не знала, что сказать. Я не ожидала от него такой искренности, такого сочувствия. — Ты беззащитна передо мной, а пытать слабых и безвинных я не намерен. Упади со мной в клетку Кроули, я пытал бы его до Второго Пришествия, но ты… мне жаль тебя, очень жаль. Люцифер прикоснулся рукой к моей щеке. Я вздрогнула, по телу пробежали мурашки. И долго еще у меня будет такая реакция на его прикосновения? — Это… так странно. Полная вседозволенность. Раньше Бог так пекся о вас, заставлял любить людей больше, чем Его. Я сказал ему: «Отец, я не могу». Но знаешь, оказалось, я был неправ. Я могу любить людей, только вот Бога я ненавижу. Я молчала. Люциферу надо было выговориться. Сколько он держал это в себе? Целую вечность, не иначе. И ведь он был чертовски прав. — Прямо сейчас я могу сделать с тобой все, что захочу. Остановит ли он меня? Нет. Ему наплевать на своих детей. Он создал нас несовершенными, потому что сам таков. Но за наш счет он самоутверждался, заставляя возносить его имя и бояться его гнева. Знаешь, что я скажу? В мире нет отца хуже, чем он. — А сам он откуда взялся? У него был Создатель? — Понятия не имею. Думаю, был. Но Бог создал красивую легенду о том, что он есть бытие, и он был всегда, да и вообще он самый идеальный и все в этом роде, — Люцифер задумался, — вообще-то у него была сестра. Тьма. Но Бог запер ее, как меня, в полном одиночестве буквально ни за что. — Не думала, что у него сестра может быть. — Об этом все давно забыли. Мне и самому не сразу пришло это на ум, — Люцифер отвел взгляд куда-то вдаль, — но, знаешь, это все уже не важно. Бог бросил нас, ушел. Туда ему и дорожка. Люциферу было паршиво, больно, обидно. Он был предан, оставлен всеми, брошен в заточение. Он не заслужил ничего этого. Мне отчаянно захотелось пожалеть его, помочь, приободрить. Мой страх к нему медленно таял, а любовь занимала его место. Я подвинулась к нему и обняла архангела за шею, уткнувшись лицом в его плечо. Люцифер не ожидал от меня такого, поэтому не сразу среагировал. Я уже испугалась, что он оттолкнет меня, но он обнял меня в ответ. Сильно, до боли. Он притянул меня, посадив к себе на колени. Так мы и сидели в объятьях друг друга, две измученные брошенные души, одинокие тени в бескрайнем обволакивающем мраке клетки, где лишь холод и тьма разделяли нашу тяжелую учесть. — Эмма? — спустя долгое время, тихо позвал Люцифер. — Да? — так же тихо спросила я. — Раз уж я выиграл наше пари, то у меня есть желание. Я замерла. Несмотря ни на что, я все еще его боялась. — Какое? — осторожно спросила я, напрягаясь. Люцифер разжал руки, выпуская меня из объятий. Я отпустила его, и немного отстранилась, но все еще сидела у него на коленях. — Я хочу услышать от тебя, что ты ко мне чувствуешь. Это желание прозвучало как гром среди ясного неба. Люцифер был серьезен и снова изучал меня взглядом. Мое сердце замерло, а потом забилось с устрашающей скоростью. Я растерялась. Я не знала, что сказать. Я не хотела говорить. Это была для меня больная тема, потому что я сама в себе не разобралась. И я была готова к любому желанию, к пыткам, боли или новым испытаниям, но точно не к такому вопросу. Я замерла, растерянно опустив взгляд. Я молчала, слова не шли на ум. — Эмма? Я и хотела бы ответить, да только сама не знала, что же сказать. Было трудно, очень трудно. Я боялась, что мои чувства ему не понравятся. — Эмма? — Более требовательно сказал Люцифер, подняв мое лицо за подбородок, — посмотри на меня. Я не смогла поднять взгляд. Не знаю, что происходило со мной, но сердце билось очень быстро, я была очень взволнована. Однако Люцифер заставил меня посмотреть на него. С трудом я подняла взгляд на его глаза. Он склонил голову немного на бок, немного хмуря брови, смотря на меня самым серьезным изучающим взглядом. А я сидела у него на коленях, как загнанный в угол зверек, мне было страшно открывать свои чувства перед ним. — Я… я не знаю… — я вновь опустила взгляд, — это так сложно… потому что… я… сама запуталась, — я немного помолчала, собираясь с мыслями, — прежде всего, я боюсь… боюсь тебя и того, что ты можешь сделать со мной. Я ведь… никуда от тебя не сбегу, а ты… можешь сделать все что угодно. И после всех пыток и иллюзий, я даже представить не могу, что ты сделаешь со мной в следующий раз. Я чувствую себя игрушкой в твоих руках. Это очень пугает. На мгновение я подняла взгляд на него, уловив в его глазах нотки сожаления. Но, быть может, мне показалось. — Но… несмотря на ту боль, которую ты доставлял мне все это время… и это самое сложное для меня… я все равно чувствую к тебе… нечто совсем неуместное. Я должна бы тебя ненавидеть, но… не знаю, почему… но… я никогда не чувствовала это прежде… Я замерла, закрыв глаза и собираясь с духом. Мне было страшно и больно, я боялась сказать правду. Руки тряслись, да и меня всю била дрожь. Но я все же пересилила себя и, подняв взгляд на Люцифера, с дрожью в голосе тихо сказала: — Я люблю тебя. Я смотрела на лицо Люцифера, пытаясь понять, что он чувствует, о чем он думает. Но ни глаза, ни выражение лица не выдали его эмоций. А мне так хотелось знать, что он думает об этом. Страх, что мои чувства останутся без ответа заполнил меня до края, я перестала дышать, желая услышать ответ…, но ответа не последовало…