Клетка Люцифера

Глава семнадцатая «Be My Woman» — Iwan Rheon Мы прервали поцелуй только тогда, когда в моих легких стало катастрофически мало кислорода. Люцифер отстранился, стер слезы с моих щек и крепко прижал меня к себе. Я более-менее успокоилась, уткнувшись лицом в его рубашку, вдыхая столь родной запах его тела. Большего облегчения и счастья в моей жизни никогда не было. — А мы… может нам лучше уйти? — едва различимым шепотом поинтересовался сконфуженный Донателло у Сэма. — Нет, все в порядке, — сказал спокойно и негромко Люцифер, повернув голову к пророку, — мы уже идем. Я нехотя отстранилась от Люцифера, понимая, что любовь любовью, а война по расписанию. Так что нужно было на какое-то время абстрагироваться от триллиона эмоций и заняться делом. Держась за руки, мы с Люцифером последовали за компанией в лице Каса, Донателло, Бенни и Сэма. Дьявол не хотел подавать виду, но он был не в лучшем состоянии здоровья, мягко говоря, так что из последних сил держался на ногах. Мы прошли по сплетению коридоров и вышли к военной комнате. Люцифер устало оперся о косяк двери. Вдруг с противоположного конца комнаты из другого коридора вышел Чак с ящиком пива, с таким простецким выражением лица, будто у нас всего-навсего еженедельное барбекю. Он достал одну бутылку себе и подметил: — Периодически, я на молитвы отвечаю. Люцифер сделал несколько шагов вперед и оперся о колонну, не в силах стоять ровно из-за полученных ран. Но на травмы ему сейчас было глубоко наплевать. Я замерла и даже дышать перестала, осознав, ЧТО сейчас происходит. Чего ожидать от такого, я не знала, поэтому просто замерла столбом. Встреча Люцифера с Отцом после всего, что произошло между ними, после всей той боли, причиненной Дьяволу, после тысячелетий ненависти к Богу… Я боялась, что начнется Армагеддон. Но Чак лишь слегка улыбнулся с оттенком печали и усталости в глазах. А Люцифер смотрел на него, не мигая, словно не веря, что эта встреча реальна. Все мы были растеряны и не знали, как себя вести, что говорить, и как реагировать. Чак, наконец, глубоко вздохнул и сказал: — Ты изменился. Люцифер с пару секунд помолчал, а потом тоже вздохнул и спокойно ответил: — Это ты изменился. — Ну, все равно, я, в целом, тот же самый, — пожал плечами Чак и щелкнул пальцами. Люцифер засветился белым светом ярче прожектора, так что всем людям пришлось закрыть глаза руками. Я в этот момент до жути испугалась, не понимая, что Бог делает. Вдруг он решил его убить?! Но спустя секунду свет рассеялся, и я с облегчением выдохнула: Люцифер стоял, цел и невредим, Бог залечил все его раны. Почувствовав в себе снова жизненные силы, Люцифер встал ровно, спокойно и серьезно глядя на отца. — Что ж, думаю, вы устали после спецоперации по спасению утопающих, так что вам не мешало бы всем отдохнуть, — легким тоном воскликнул Бог, слегка улыбнулся, сказал, — не скучайте, детки, — и испарился. Несколько секунд все стояли неподвижно, приходя в себя. Люцифер, запрокинув голову назад, глубоко устало вздохнул и сказал: — Впрочем, ничего нового. Я молча обняла его, с удовольствием прижавшись щекой к его груди. Он обнял меня в ответ, и мне стало так тепло и уютно, как никогда прежде. Нам слова были не нужны. Тем временем из воздуха вдруг возник старший Винчестер. — Дин?! — удивился и обрадовался Сэм, заметив брата. — Сэм! Как вы? — старший Винчестер сделал шаг навстречу младшему. — Чак спас нас в последнюю секунду, перенес сюда. — Меня тоже, видимо, он телепортировал, — заключил Дин, — но я бы предпочел такси. Когда Дин перевел взгляд на нас, то сделал вид, что ему все равно, и быстро посмотрел на других собравшихся. Но я-то заметила, что он в душе нифига не спокоен, что ему все еще очень не нравится, что мы с Люцифером вместе. По-моему, даже когда у нас родится ребенок, Дин не смирится. Для него это слишком. Вынуждая себя смотреть на кого угодно, только не на нас, Дин обвел взглядом всех присутствующих, нахмурился и спросил: — А где Метатрон? — Он остался, чтобы отвлечь Амару… вероятно, его уже нет в живых, — ответил Кастиил. — Он пожертвовал собой? Ради вас? — искренне удивился Дин. — Да… похоже, мы заблуждались насчет него. Не такой уж он плохой, как выяснилось, — подтвердил Сэм. Повисла некая пауза, которую вскоре нарушил Бенни. — Ладно, ребят, не знаю, как вы, а мне после такой стрессовой вылазки нужен отдых. — Согласен, — кивнул Донателло, после чего взял со стола бутылку пива из принесенного Богом ящика, и направился на кухню. Бенни пошел в свою комнату. — Да, пожалуй, вы правы, — устало вздохнув, согласился Сэм, — передохнем, а потом обсудим дальнейший план действий. — Окей, тогда я в душ, — сказал Дин, но Сэм окликнул его: — Ди-и-ин… у нас тут, правда, есть одна ма-а-аленькая проблемка… с Импалой… — ЧТО?! Винчестер-младший повел старшего к машине. В комнате остались только мы с Люцифером и Кастиил. — Чего так смотришь, братишка? — поинтересовался с легкой усмешкой Люцифер у Каса. Тот действительно смотрел на нас как-то чересчур пристально и задумчиво. — Он просто впервые за миллионы лет видит, как его Дьявольское величество кого-то ласково обнимает, — раздался непринужденный веселый голос Гавриила, который в эту самую секунду вошел в комнату. — И тебе не хворать, братец, — ответил с той же усмешкой Люцифер, — как тебе Чистилище? — Сервис хромает, но культурная программа на высоте! — с сарказмом улыбнулся Гавриил и подмигнул, — Эмма подтвердит, не правда ли? В тот момент Гавриил был в шаге от смерти, потому что я едва не прожгла его насквозь своим выразительным взглядом серийного убийцы. По моему выражению лица он понял, что я с ним поквитаюсь и покараю его. Жестоко и Беспощадно. Благо Люцифер не видел моего лица, ибо я его обнимала. Причиной моего негодования было то, что ежели Падшему станет известно о моем самопожертвовании и приключениях в Аду и Чистилище, а также о неоправданном риске для моей жизни и жизни ребенка, — мне несдобровать… — Что это значит? — спросил Дьявол, обращаясь ко мне. Я отстранилась от него и начала уже нехотя говорить: — Ну-у… Как вдруг раздались крики Дина, который, видимо, только что дошел до своей машины и осознал безвыходность ситуации: — КАКОГО ХРЕНА?! Затем послышалась невнятная ругань, а потом более разборчиво: — Что я, блядь, должен с этим делать?! Это же надо было так умудриться! Неужели Господь Всемогущий не мог, блядь, перенести вас на двадцать метров правее — в гараж?! — Мне кажется, Дину нужна моральная поддержка, так что я, пожалуй… — хотела я, было, увильнуть от разговора, но Люцифер крепко взял меня за руку и строго сказал: — Не-а, рассказывай, давай. — А можно я расскажу тебе все-все, только позже? Когда я убью Гавриила? — улыбнувшись как можно милее и добродушнее, попросила я, покосившись на сладкоежку. — Можно, — похоже, Люцифер был все еще слишком рад меня видеть, чтобы устоять против моего обаяния, — но мы этот разговор еще продолжим. — Не сомневаюсь, — вздохнула я и перевела тему, — слушай, а ты не мог бы переместить машину Дина в гараж? А не то у него будет психологическая травма, — я усмехнулась. — Пожалуй, этим займусь я, дабы загладить мою вину, — теперь уже Гавриил пытался ретироваться. — Даже не думай, что просто так отделаешься, — пригрозила я вслед стремительно удалявшемуся архангелу. Кастиил наблюдал за всем разговором молча и с отчужденностью. Ничего не сказав, он удалился. Мы остались вдвоем. — Так что он имел в виду? — Люцифер снова вернулся к теме. — Я расскажу тебе в другой раз, потому что это все уже не важно. А сейчас я просто хочу быть с тобой… — ответила я, приподнявшись на носочках ближе к Дьяволу, и нежно поцеловала его. Мы целовались недолго, потому что в комнату стремительно вошел Дин: — Ох ты ж е-мое… — выругался он едва слышно, закатив глаза, и прошел к лестнице. Люцифер только усмехнулся его реакции: — Старший братец все еще против нас? Не дал нам своего священного благословения? — Не-а, и вряд ли он когда-нибудь смирится. — Так может, не будем мозолить ему глаза и укатим в закат? — прошептал искушающим голосом мне на ухо Люцифер. — В смысле? — Оставим это собрание хейтеров Амары. — Ты предлагаешь уйти? И куда? Снова отвоюешь замок в центре Преисподней? — Почему нет? Думаю, мой Песик уже наигрался в короля, пора бы и честь знать. — Потому что я, во-первых, не хочу, чтобы ты снова сажал Кроули на цепь. Будь добр, либо убей его, либо отпусти на все четыре стороны. Во-вторых, с Амарой еще не все ясно. Если мы не победим ее, и наши дни сочтены, я не хочу провести последние часы своей жизни в Аду. В-третьих, из-за той же Амары, я не могу бросить братьев. Если я позволю тебе меня забрать отсюда, то ты меня больше не пустишь к ним, пока есть хоть малейшая опасность для моей жизни, и, тем более, не дашь мне помочь им и участвовать в спасении мира. — Насчет первых двух пунктов я не возражаю — убьем Кроули и поедем на Бали. Но кто тебя вообще спрашивает насчет участия в военном конфликте с Амарой? Это даже не обсуждается. Тебе нельзя и точка, — Люцифер на этот раз говорил строго и серьезно. — Я не брошу свою семью, Люцифер, — не менее серьезно сказала я, говоря уверенно и спокойно. — Твоя семья — это я и ребенок! — сказал Дьявол и проследил за моей реакцией, не будучи уверенным, что я вообще в курсе насчет беременности. — Хочешь поговорить о ребенке, которого ты заделал, даже не спросив меня? Отлично, давай поговорим! — возмутилась я. — Не говори таким тоном, как будто не хочешь этого ребенка! — Хочу?! Ты меня перед фактом поставил! Мое мнение тебя совершенно не волнует! — Это не правда! — А как это, по-твоему, еще называется? «Деликатно не учитывается»?! — я начала повышать тон, — ты сам виноват, что этот ребенок появился в период величайшей мировой угрозы, так что не надо теперь закрывать меня в золотую клетку! Надо было головой думать, а не… Люцифер заткнул меня, прервав мой поток возмущенной речи поцелуем. Я этого не ожидала, но… буря внутри меня мгновенно улеглась, и я успокоилась. Меня с головой накрыла нежность и гигантская волна любви к Дьяволу, по которому я так истосковалась. Когда он отстранился, я была уже совершенно спокойна. — А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что не хочешь этого ребенка, — серьезно приказал Дьявол. Я ни за что не могла сказать этого, поэтому отвела взгляд и промолчала. — Вот видишь, ты любишь и ждешь этого малыша. Так чего ты возмущаешься тогда? — Я возмущаюсь, потому что ты не считаешься с моим мнением. Какая была необходимость делать ребенка в военное время? Ты сам подверг его риску, так почему я должна страдать теперь из-за этого? — Ты хочешь знать причину? Почему я сделал это именно сейчас? — Люцифер сделал паузу, — Я не был уверен, что смогу победить Амару. Я предполагал возможность своей смерти. И я опасался, что ты не переживешь, потому что ты сама мне сказала — у тебя нет иного смысла жизни, кроме меня. Я не мог допустить, чтобы с тобой что-то случилось. — Ты же понимаешь, что это чистый эгоизм? — Называй это, как хочешь. Но я не хочу, чтобы ты пострадала. Поэтому я решил дать тебе запасной смысл жизни. — Который, ко всему прочему, гарантирует мое бессмертие и защиту от любых увечий! Идеальный вариант для тебя, правда? Я — в полнейшей безопасности! — я снова начала возмущаться. Любовь любовью, но где мое право голоса? — И что тебя не устраивает?! Не все ли люди так мечтают о бессмертии и неуязвимости? — Я — не все! Ты просто знал, что я попытаюсь покончить с собой, мне же не привыкать! — Вот только не надо приплетать сюда дела прошлого! Мои пытки и твои самоубийства были сотни лет назад, а мы говорим про данный момент. И потом, бессмертие и регенерация были страховочным бонусом. Главное, что я хотел тебе дать — стимул жить дальше. Ребенок дал бы тебе второе дыхание, помог бы пережить мою смерть. — А что толку от ребенка, если я не знала о его существовании? Я много раз была на волосок от смерти из-за неоправданного риска, потому что я не боялась за свою жизнь. Я смогла заставить себя жить дальше ради своей семьи. Я справилась вопреки всему. Но теперь я бесполезна в этой войне, потому что отвечаю за жизнь ребенка. Теперь я схожу с ума в боязни смерти не только всей моей семьи и тебя, но и ребенка, который не заслужил этого! — Так было до моего возвращения. Но я здесь, и я больше тебя не оставлю. Ни ты, ни я, ни ребенок — никто не умрет. Мы с твоими братьями и прочей компанией спасем мир от Амары, и твое участие совершенно не играет никакой роли. Ты ведь просто человек, ты не можешь повлиять на эту войну. Поэтому я призываю тебя не рисковать, а уйти в безопасное место. Ради меня. Ради ребенка. — Да дело не в том, что я хочу на передовую. Я готова не лезть под пули, но я не могу оставить свою семью без поддержки и прятаться где-то на Бали. Это предательство и семьи, и моей совести. Я так никогда не поступлю, я не брошу их. И ты должен понять это, — я посмотрела на Люцифера с вымученным, умоляющим выражением. Он отвел взгляд и вздохнул, — ты не спросил меня, когда принял самое важное решение в нашей жизни. Так можешь ты хотя бы сейчас дать мне выбор? Тем более, что здесь и твоя семья тоже. Если ты не хочешь и дальше носить титул «вселенского зла», которое все пытаются уничтожить, тебе нужно восстановить отношения с семьей. — Моя семья — только ты и ребенок, ясно? Хочешь играть в сестры-братья с Винчестерами — пожалуйста, но я в этом не участвую! Если ты хочешь устроить тут реалити-шоу под названием «Бог и Я — большая дружная семья», то ничего не выйдет. — Не волнуйся, меня он раздражает не меньше, чем тебя, — хмыкнула я, обидевшись на его тон, — Но ты мог бы помириться с Гавриилом и Кастиилом, потому что вы братья. У вас нет причин ненавидеть друг друга. — Со своими родственниками я сам разберусь, ладно? — холодно отрезал Дьявол, — но я настаиваю. Я заберу тебя отсюда. — Но… — начала было протестовать я, однако Люцифер холодно и строго прибавил: — Будешь возражать, и я заберу тебя отсюда немедленно, даже слова сказать не успеешь. Но если ты спокойно согласишься, не из подчинения силе, а хотя бы из-за здравого смысла, то ты останешься здесь со мной до тех пор, пока мы не выстроим дальнейший план действий со всех этой странной, большой командой. — Ты действительно не собираешься считаться с моим мнением? — спокойно, но разочарованно спросила я. — Обои в детскую сама выберешь, но за твою жизнь в ответе Я. Если мне не изменяет память, ты лично подарила мне душу со словами: «И глас его будет моим законом, и власть надо мной обретет он. Того я желаю по чистой своей воле, без принуждения… и вопреки любому несчастью». Было такое? Я мысленно выругалась, потому что с этим не поспоришь, а потом ответила: — Было, — мысленно я поняла, что делать нечего и сдалась, бросив ему, — делай, что хочешь, — развернулась, и пошла в свою комнату. Разговаривать тут уже не о чем. — Эмма… — смягчив свой холодный, приказывающий тон, окликнул меня Люцифер и мгновенно оказался прямо передо мной, — это ради твоего же блага. И сейчас не время для споров — кто в доме хозяин. Я не хочу, чтобы ты обижалась, но я — не маленький мальчик, играть с тобой не буду. В каких-то ситуациях можно уступить, но когда заходит вопрос жизни и смерти, я имею полное право решать за тебя. И вообще, кого бы из своей семьи ты ни спросила, все они стопроцентно одобрили бы мое решение. — Ты все сказал? — устало спросила я, не желая больше спорить. — Нет, — Люцифер подошел ко мне вплотную и положил руки мне на плечи, заставив посмотреть в его глаза, — Я делаю это, потому что люблю тебя. И можешь тысячу лет на меня обижаться, но я готов пойти на все, чтобы защитить тебя. Эти его слова несколько смазали мою обиду и негодование. Внутри меня стояло острое противоречие. Я понимала, что он практически во всем прав. Ведь я в любом случае бесполезна в этой войне, но отвечаю за безопасность ребенка и должна ради него не рисковать. Я понимала, что он решает за меня на том основании, что я лично отдала ему душу и власть надо мной. Это было мое персональное решение, так что нечего теперь жаловаться, сама виновата. И на его холодный, решительный тон я не обижалась, потому что глупо это. Но я не хотела бросать братьев одних, без поддержки, остаться в неведении об их судьбе. Амара могла легко убить их, а я просто не могла прятаться где-нибудь на Бали. Это было сродни предательству. Я ничего не ответила и вышла из комнаты. Мне нужно было побыть одной. «Lonely Nights» — Scorpions По пути в свою комнату я столкнулась с Джуной. Она обеспокоенно подметила мое состояние и спросила, что случилось. Узнав, что ее Хозяин вернулся, демоница была вне себя от радости. И конечно она была согласна с позицией Люцифера на все сто. — Поддержка, семья — это все понятно. Но ругаться из-за этого с тем, кого любишь больше жизни, кого еще час назад ты и не мечтала увидеть живым — просто глупо. — Я не обижаюсь и не отрицаю того, что он прав. Я готова сделать все, что он скажет относительно любого другого вопроса. Но бросить свою семью я не могу! Я чувствую себя предательницей! Позволяя забрать меня, я словно бегу от опасности, когда могла бы… — Объективно говоря, когда на нашей стороне два архангела, Бог, ангельское войско и еще черт знает кто, ты никакой роли не играешь. Все, что могла, ты уже сделала. Ты спасла Гавриила — это твой вклад в эту битву, безусловно, не маловажный. Но теперь твоя главная задача в другом — сохранить и родить ребенка. Если тебе станет легче, то этот ребенок будет обладать неописуемым могуществом, и, быть может, в последствие не раз спасет мир. Так что вот в чем твоя миссия и вклад в будущее. Пойми — ты не сбегаешь, ты тактически маневрируешь. — На словах — все просто. Но моя совесть говорит мне обратное. — Ну, знаешь ли, Кутузов тоже не горел желанием отдавать Москву французам, однако… иногда лучше переступить через себя, подчиниться, чтобы потом получить преимущество и одержать победу. — О, да, только жизненных примеров мне не хватало. — Послушай, ну что ты можешь изменить? Одно дело, если б Люцифер в мирное время хотел разлучить тебя с семьей. Тогда ты могла бы найти поддержку и защиту со стороны Братьев или Гавриила. Но в данной ситуации они не позволят тебе подвергать себя опасности ради них. Поэтому ты не в силах противостоять Дьяволу. Он прав, и ты не виновата в его решении. Так что просто отпусти эту ситуацию. Я только тяжело вздохнула, пытаясь действительно смириться. Но пока что договориться с совестью у меня категорически не получалось. Лишь только я представляла, что оставлю свою семью, как тут же холод страха сжимал мое сердце — я искренне боялась их потерять. Короче, пытаясь как-то наладить контакт с совестью, я провела некоторое время в своей комнате, в одиночестве. Поняв, что это бесполезно, и что я все равно не прощу себе разрыв с братьями, хоть от меня ничего и не зависит, я решила плыть по течению, но, пока возможно, сделать как можно больше для нашего общего дела. Я вышла из своей спальни в тот момент, когда Люциферу, видимо, надоело ждать моего успокоения, и он решил потревожить мое одиночество. Мы столкнулись на пороге комнаты, и я заметила в его лице некую перемену. Что-то изменилось, и мне заранее это не нравилось. — Пока ты наслаждалась одиночеством, я встретил Джуну, — начал Дьявол, по-хозяйски вытеснив меня обратно в спальню и закрыв за нами дверь, — тебе же известно, на чем прервалось наше с ней общение? — Ты пытал ее за то, что она не доглядела за мной, и Кроули меня похитил… — я уже догадалась, к чему он клонил. — Да… Так вот, только вообрази, насколько она теперь боится меня. Не каждому демону я даю второй шанс, и ей бы его не дал, если бы ей так не подфартило с моим похищением. И, конечно, ты понимаешь, что она с дикой преданностью сейчас готова на все ради меня. — Поэтому она рассказала тебе все, о чем так некстати намекнул Гавриил? — предположила я. — А ты умная девочка, — наигранно мило сказал Дьявол, но в его глазах я видела недовольство и хищную злость, — но скажи мне теперь: как это понимать? — Что именно? — Твои приключения в Преисподней и Чистилище! Ты совсем с дуба рухнула?! — Дьявол был очень зол, но внешне оставался холоден и спокоен. А я что? Я ничего! Спорить у меня не было никакого желания, так что я спокойно и устало ответила: — Дело былое, значения уже не имеет. Ссориться я не хочу, я устала уже от всего этого. Так что давай ты будешь меня воспитывать когда-нибудь потом? — Потом? Да с твоей тягой к самопожертвованию этого «потом» может не быть. Ты, значит, неоправданно рискуешь своей жизнью, а потом я должен предоставить тебе право голоса в решении судьбоносных вопросов! — Да, я согласна, что лезть в Ад и Чистилище не было необходимости, — пораженно вскинула я руки, — но на тот момент я не знала про беременность, а на свою жизнь мне было полностью плевать. Если б ты меня предупредил о моем положении, ясен пень, я бы не полезла на рожон! — Вот о чем я и говорил! Если б не ребенок, ты бы погибла, а ты мне еще предъявляешь, что я заделал его не вовремя! Джуна рассказала, что ты дважды едва не погибла, но именно нефилим спас тебя. А еще до меня дошла новость о твоей попытке выброситься из окна! — А что тут такого? Твой нефилим один хрен спас бы меня, не так ли? Ты ж у нас стратег года, все предвидел! — нахмурилась я, — только ничего удивительного в моем поведении нет, и не надо делать из этого трагедию. — А я трагедию не делаю, это ты пустилась во все тяжкие! — Ну так это было, когда я и не надеялась больше увидеть тебя живым! Думаешь теперь я стану рисковать собой и ребенком, когда ты рядом?! На это Люцифер не ответил, а просто смотрел на меня серьезно. — Послушай, я не хочу ругаться с тобой из-за прошлого. Что есть, то есть. Давай просто оставим все это позади? — устало попросила я, смягчив тон. — Я тоже ругаться не хочу, просто… я не хочу потерять тебя. Меня очень беспокоят твоя жертвенность и отношение к собственной жизни. Ты не боишься умереть, но… — Я не боюсь смерти, потому что прожила достаточно, и испытала сверх меры. Моя душа израненная и искалеченная, и ты прекрасно об этом знаешь. Все, что держит меня в этом мире — ты и моя семья. Поэтому ничего удивительного нет в том, что ради вас я готова на все. Люцифер крепко прижал меня к себе, это был знак полного примирения. В его родных, теплых объятьях я почувствовала долгожданный мир и покой. Я закрыла глаза, духовно сливаясь с любимым. Ничего не могло быть важнее в тот момент. И надо же было умудриться дважды поругаться в день встречи после долгой разлуки? — Обещай, что будешь осторожна и больше не станешь рисковать собой, — попросил Дьявол. — Обещаю, больше никакого неоправданного риска. Только ты больше никогда не покидай меня… — Я тебя больше не оставлю, — заверил Люцифер и поцеловал меня в макушку. Услышав вдруг звук голосов, мы с архангелом вышли из комнаты. Еще приближаясь к библиотеке, я узнала голос Бога и Винчестера-старшего, которые о чем-то говорили. — Неужели было сложно перенести мою Детку на двадцать метров правее — в гараж? — Дин все не унимался из-за телепортации Импалы в коридор. — Ну промахнулся чуток, бывает, — пожал плечами Бог, — давно не практиковался. Тебе, вообще-то, еще повезло, что она появилась не внутри стены… а то помялась бы чуток… — Восхитительно просто… — вздохнул Винчестер, видимо, закатив глаза, и послышались его удаляющиеся шаги. Люцифер вошел в библиотеку первым, прошел неспешно, не обращая внимания на Бога, к какому-то шкафу, лениво вытащил первую попавшуюся книгу, открыл ее на середине и пролистал немного. Затем он двинулся, рассматривая страницы, в сторону военной комнаты, где Бог, собственно и стоял. — Ну и где пропадал? — без особого интереса, не гладя на оппонента, спросил Люцифер. Я тихо прошла вглубь библиотеки, села в кресло и стала осторожно наблюдать за беседой Бога и Дьявола. — Долго… рассказывать, — ответил Чак, стоя прямо перед сыном, скрестив руки, и поинтересовался, — как ты себя чувствуешь? Я исцелил тебя? — Да. Я тебя не просил, — Люцифер сделал пару шагов вперед и присел на ступени, все еще смотря в книгу (Напомню, что уровень библиотеки немного выше уровня военной комнаты, так что они соединяются тремя широкими ступеньками из мрамора). — Сын. Будь благоразумен, — обратился к Люциферу Бог. — Один раз мне коленку пластырем залепил, и мы, по-твоему, уже помирились? — поднял брови Сатана, впервые оторвав взгляд от строк книги и посмотрев на своего визави, — может, нам теперь во дворе в мячик поиграть? — Бог на эту язвительность сына ничего не ответил, а Люцифер только негромко и спокойно сказал, — да пошел ты. Дьявол снова уставился в книгу, а входная дверь вдруг с лязгом открылась. — Парни, привет, как вы тут? — поинтересовался Сэм, пришедший с двумя пакетами продуктов, очевидно, из магазина. Тут и Дин объявился из правого коридора. — Здорово, — брат похлопал Сэма по плечу, — пирог купил? — Не сомневайся, — последовал ответ. Бог и Люцифер не одарили появившихся Винчестеров ни граммом внимания. Чак помолчал, но потом попытался наладить контакт: — Я понимаю, меня слишком долго не было. Я пропустил пару… миллионов дней рождения… — Но как только твои обезьянки позвали на помощь — папуля вернулся! — без особого интереса перебил отца Дьявол, параллельно переворачивая страницу. — Все было не так! — возразил Чак. — Эти «обезьянки» спасли тебе жизнь, — возмутился Дин. Его вмешательство в разговор было лишним, но он не считал нужным терпеть пренебрежение от Сатаны. Тот в свою очередь возмутился тем, что какой-то там человечешка вообще смеет лезть с комментариями: Дьявол удостоил Винчестера испепеляющим взглядом и на автомате щелкнул пальцами, даже не сильно волнуясь о возможных последствиях. У меня сердце замерло на этом моменте, потому что таким образом Люцифер обычно убивал людей — щелчком пальцев. За долю секунды моя кровь похолодела, однако… ничего не произошло. Винчестеры испуганно дернулись, но… ничего более. Я с облегчением выдохнула. Винчестеры с опаской перевели взгляд от Дьявола к Чаку. Тот пояснил: — Он не может вам навредить. — Так ты еще и подавляешь меня! — с язвительным возмущением сказал Люцифер, переведя испепеляющий взгляд на отца. — Простая предосторожность, — пояснил Чак. Обстановка резко накалилась, и это почувствовали все. Сэм неловко вмешался: — Парни… Чак, Люцифер, Дин… Может мы пока сосредоточимся на конце света и общем враге? Люцифер захлопнул книгу и встал, подошел к Чаку и сказал: — Враг моего врага — мой друг. Я за Амару. Амара, вперед! — Ты это не всерьез, — возразил Чак. Секунду Люцифер, стоящий вплотную к Богу, молчал, гладя сверху вниз, из-за своего роста, на оппонента, а потом с ноткой разочарования заключил: — Ты так и не скажешь… Бог промолчал. Я прекрасно поняла, чего Люцифер хотел от отца, но вот до Винчестеров не дошло, поэтому Сэм с опаской спросил: — Чего он не скажет? — Да пошел ты, — процедил Дьявол, обращаясь к Богу, развернулся, сказав, — пошли вы все! — и вышел из комнаты. Я встала и быстрой тенью скользнула за ним. «Just Tonight» — The Pretty Reckless — Люцифер, подожди… — окликнула я Дьявола в коридоре, когда он уже поднялся на второй этаж. Но ответа на мой зов не последовало, лишь звук громко закрытой двери. Когда я пулей влетела по лестнице на второй этаж, я едва не снесла с ног Гавриила, который шел в противоположном направлении. — Воу, куда несешься, конфетка? — взяв меня за плечи, остановил меня архангел. — Пусти, Гавриил, не до тебя сейчас! — А чего это с ним? — трикстер понимающе кивнул в сторону той двери, за которой скрылся минуту назад озлобленный Дьявол. — С ним-то все в порядке, а вот что с твоим отцом не так, вот это вопрос! — Отец нисколько не сожалеет о содеянном, я так понимаю? — Именно! После всего, что Люцифер перенес из-за каких-то божественных заскоков, Чак ведет себя так, как будто так и должно быть! Как если бы ничего не случилось! — М-да, все это нехорошо… — трикстер на секунду задумался, а потом решил, — ладно, я поговорю с Отцом. — Не думаю, что из этого что-то выйдет, но попытайся, — ответила я и, наконец, дошла до своей комнаты. Она оказалась пуста, так что я прошла дальше по коридору. Дверь в комнату Сэма оказалась заперта, на что мне пришлось постучать: — Люцифер, впусти меня! Дверь открылась, и Падший одним движением втащил меня внутрь, после чего снова запер дверь. Было видно, что он очень зол. — Люцифер… — Ничего не говори, — отрезал Дьявол, пройдя вглубь комнаты, скрестив руки. Он молчал и просто ходил из стороны в сторону. Казалось, он спокоен, но глаза выдавали, что еще немного и он разразится такой каленой яростью, какой свет не видывал со времен всемирного потопа. Я не решалась подойти к любимому или что-то ему сказать. Да и что я могла сказать ему? «Успокойся? Все будет хорошо? Будь выше этого?» — все это глупо и бессмысленно, так что я предпочла переждать эмоциональную бурю и промолчать. Раздираемый изнутри волной злобы и обиды, Люцифер внешне был полностью спокоен, может быть, только дышал более учащенно. Но потом ему удалось полностью совладать с собой: он остановился, глубоко вздохнул, закрыв глаза. Постепенно он усмирил гнев, хотя и не полностью. — Что ты думаешь обо всем этом? — спросил он у меня холодно и спокойно, — такого воссоединения с «семьей» ты от меня хотела? — Он не прав, Люцифер. Он поступил с тобой просто отвратительно и… — Да к черту. — Да, но… честно говоря, я не знаю, что должна сказать. Это все несправедливо и ужасно, но другого отца у тебя нет. Хочешь-не-хочешь, а он такой — эгоистичный, самовлюбленный и бессовестный. Ты его вряд ли можешь изменить, да и зачем? — Незачем. Он мне к черту не сдался, пусть катится туда, где отсиживался все эти миллионы лет. Скатертью дорожка. Пусть создает себе новых, «совершенных» обезьянок, которые будут его с ложечки кормить и на арфе ему играть. А я в этом не участвую. Я подошла к Дьяволу и крепко обняла его. Он поначалу не отреагировал, но потом обнял меня в ответ. Крепко, отчаянно. Бог задел его за живое своим молчанием. Одно простое слово «прости» — и все было бы совершенно иначе. Но то ли самолюбие не позволяет Богу признать ошибки, то ли он вовсе не считает, что их совершил. — Мне к черту не нужна эта семья. Кучка штампованных ангелов-клерков и эгоистичный папочка могут катиться на все четыре стороны, — процедил Люцифер, — моя семья — это ты и ребенок. Больше мне никто не нужен. Я только обняла Дьявола еще крепче, сказав: — Я понимаю все, что ты чувствуешь. Я хочу забрать твою боль, не хочу, чтобы ты страдал. — А я и не буду страдать, — сказал Люцифер, внезапно оживившись. Дьявол разорвал наши объятья и, подняв мое лицо за подбородок ближе, поцеловал в губы. В поцелуе передалась его эмоциональность: едкая злоба, смешанная с обидой, ненавистью и жаждой мести. Поцелуй получился страстно-агрессивным, долгим и мучительно сладким. — Я больше ни секунды не хочу думать о нем. Он для меня — никто. А вот ты… мы так давно не виделись… я скучал по тебе, поэтому сейчас я хочу думать только о тебе, быть с тобой, отбросить все остальное к черту… — быстро шептал мне в губы Люцифер, отстранившись, а потом снова припал с поцелуем к моим губам. — Знаешь, в плену было не очень весело, поэтому сейчас я хочу расслабиться, — ухмыльнулся Дьявол, совершенно абстрагировавшийся от семейного конфликта и сосредоточившийся на мне, — но раз «кое-кто» подавляет мои силы, я не могу телепортироваться отсюда. Это печально, но поправимо. Есть в этой конуре алкоголь? — поднял Сатана брови. — Мы можем пойти в мою комнату, а то не думаю, что Сэму это понравится… — неуверенно предложила я. — Ничего, часом не маленький, переживет, — отмахнулся бесцеремонный Сатана, — думаю, он не обидится, если мы ограбим его запас спиртного. Дьявол, разыскивая в комнате охотника алкоголь, наткнулся на акустические колонки и диски. — Ну и вкусы же у него, — хмыкнул Люцифер, перебирая диски, — а вот это ничего, сойдет. Дьявол включил на полную музыку. Группа Blue October была мне плохо знакома, но музыка понравилась. Первые песни были громкие, яркие и с нейтральным текстом, под них Дьявол как раз выудил коньяк из запасов младшего Винчестера. — Тебе пить нельзя, — подметил он, — а мне можно. — Да ладно тебе, серьезно хочешь напиться? Как пятнадцатилетний обиженный подросток? — попыталась я вразумить одно из древнейших существ на этой планете. — М-да, ты права… — внезапно без обид согласился Дьявол, — в пекло алкоголь. Тем паче, это жуткая дешевка, — Люцифер отставил бутылку, а потом снова страстно поцеловал меня, — гораздо лучше будет провести время с тобой. В постели. Не успела я и звука издать, как под громкие раскаты рока, я оказалась повалена на кровать. Страсть нахлынула на нас обоих так сильно, что было уже плевать на все. На то, что где-то недалеко шатаются мои братья, пара ангелов и сам Господь Бог. На то, что мы в комнате Сэма, и этот секс на его постели он нам не простит. На то, что вели мы себя все равно как подростки. Было абсолютно наплевать. Мы целовались, постепенно избавляя друг друга от одежды, не замечая ничего вокруг. После тяжелой разлуки, казавшейся вечной, мы были снова единым целым. Запах близкого, родного, любимого тела сводил меня с ума. А горячие поцелуи и объятия Дьявола заставляли забыть обо всем на свете, обо всех проблемах, тяжбах и войне. Я с трудом подавляла стоны, хотя за громкой музыкой их было бы не слышно. Нам с Люцифером было, наконец-то, очень хорошо… Помимо головокружительной любви и страсти, однако, у нашего секса был оттенок горечи. Ведь соприкасаясь с любимым, я невольно вспоминала те адские минуты разлуки, когда больше не надеялась встретить его живым. Я упивалась каждой секундой, проведенной вместе с Дьяволом, но горечь все еще тяжким осадком давила на сердце. Люцифер же был страстен не только по причине сильного желания и порыва похоти. Остроты и грубости его движениям придавала внутренняя эмоциональная окраска, злоба и обида на отца выплескивались через бурный секс. Каждый из нас получал долгожданную разрядку от тяжелых, гнетущих, разрушающих эмоций. Словно добавляя пикантную нотку в наш процесс, заиграла песня «Say It», словно написанная для текущего эмоционального состояния Сатаны, просто слово в слово. It’s all about esteem Всё дело в репутации, It’s all about dreams Всё дело в мечтах, It’s all about making the best out of everything Всё дело в том, чтобы всё делать на пределе своих возможностей. You’ll know when you’re fine Ты поймёшь, когда тебе хорошо, Cause you talk like a mime Ведь ты разговариваешь, как мим. And you fall on your face Ты падаешь навзничь, You get back up, man you’re doing fine Затем снова поднимаешься — чувак, всё отлично! «A considerate clown, a preachy preaching machine» «Серьёзный клоун, любящая читать нравоучения, проповедующая машина», — Is one of the sweetest things you would say about me Это одна из самых милых вещей, которые ты можешь сказать обо мне. But I don’t have the time for your distorted esteem Но у меня нет времени на твою искажённую оценку. Why are you toying with my mind? Почему ты морочишь мне голову? I don’t wanna hear you say it (*3) Я не хочу слышать этого от тебя! Now you’re fucking with my pride Теперь ты имеешь дело с моей гордостью! You think you’re smarter than me Ты думаешь, что умнее меня, Well everyone knows you will never be smarter than me Но все знают, что ты никогда не станешь умнее — That’s how it goes Вот такие пироги. I gained forty pounds because of you Я набрал из-за тебя почти 20 кг! Was there an «S» on my chest Хотя до этого считал себя суперменом. Well I confess, you were too much stress Приходится признать, ты доставила немало проблем, I’d have a heart attack at best Я бы скорее выбрал сердечный приступ. So now I breathe it out, I breathe it out А сейчас я выдыхаю, я выдыхаю I spit it on the crowd И выплёскиваю злость в толпу, Cause they lift me up, they lift me up, they lift me up Потому что она меня вдохновляет, вдохновляет, вдохновляет, When I’m feeling down Когда на душе кошки скребут… And I’m spitting out, spitting out, И я выговариваюсь, высказываю то, Something we never talk about О чём мы с тобой никогда не говорим, It’s called my…mind То есть я говорю то, что у меня… на уме! I don’t wanna hear you say it (*3) Я не хочу слышать этого от тебя! Now you’re messing with my pride Теперь ты имеешь дело с моей гордостью! Well, I’m sick of standing in your line Мне надоело жить по твоим законам, So now you’ll have to take it Теперь тебе придётся принять это. Take this to heart Учти, I will never let you fuck me over Я никогда не позволю тебе отъеб*ть себя, Stop talking down to me Хватит говорить со мной свысока. Your war is old Ты давно в состоянии войны со мной, Your game is over Твоя игра окончена, So here’s my coldest shoulder Так что вот тебе моё полнейшее пренебрежение… I don’t wanna hear you say it (*3) Я не хочу слышать этого от тебя! Now you’re messing with my pride Теперь ты имеешь дело с моей гордостью! Something we don’t talk about То, о чём мы с тобой никогда не говорим… Более жизненной песни в тот момент и представить было трудно. Она только усилила эмоции Люцифера, добавив горечи его поцелуям. Ему было больно в глубине души, я это чувствовала, но старалась забрать эту боль. В итоге горечь и отрицательные эмоции отступили на второй план, мы смогли сконцентрироваться друг на друге, отдаться полностью любви, забрать боль друг у друга. Мы слились не только телесно, но и духовно. Плавные движения перешли в интенсивные, поцелуи обжигали кожу, воздух накалился… Яркая вспышка наслаждения настигла нас, придавила к постели, заставляя тяжело дышать. Но одного раза нам не хватило, и второго, и третьего… Как писал в комедии «Горе от Ума» Грибоедов: «Счастливые часов не наблюдают». Вот и нам было трудно сказать, как долго мы наслаждались друг другом. Нежась в горячей постели, мы не могли оторваться друг от друга после разлуки. Только в полном единении мы смогли расслабиться и отбросить насущные проблемы. Однако, в какой-то момент в наше времяпрепровождение вмешались Винчестеры, настойчиво попытавшиеся достучаться до Падшего. — Люцифер! — донесся недовольный голос хозяина комнаты и сквозь громкую музыку послышался сильный стук в дверь. Зов повторился несколько раз, после чего Сэм крикнул: — Когда-нибудь тебе все равно придется выйти и поговорить! С Богом. Дьяволу надоело слушать, как младший Винчестер ломится в спальню, так что он нехотя встал, убавил громкость музыки, подошел к двери и, облокотившись на нее, ответил: — Если Богу есть, что мне сказать, пусть сам придет и скажет. А до тех пор я хочу провести время, не видя ваших примитивных мордашек. — Ладно, Сэм, план Б. Пошли, поговорим с Чаком, — послышался голос Дина, который обращался к младшему брату. Оба охотника удалились. Люцифер вздохнул и неспешно подошел обратно к музыкальному центру. Но громкая музыка ему, судя по всему, надоела, так что он оставил ее тихим, ненавязчивым фоном, и вернулся ко мне. Полное физическое удовлетворение мы получили еще до прихода незваных гостей, так что теперь просто лежали вместе, с обнимку, наслаждаясь теплом и обществом друг друга. Так хорошо мне уже очень давно не было, и мне не хотелось, чтобы этот момент когда-либо заканчивался. Только в последнее время, претерпев так много трудностей, я стала ценить время, проведенное в клетке. Да, ощущать себя заложником было тяжело и, порой, сводило с ума, но там мы всегда были вместе, были в безопасности. Находясь в клетке, я понимала, что ничто не сможет причинить нам вреда. А теперь все наше будущее было постоянно под угрозой тотального разрушения из-за конца света. Это тяготило мою душу, но я всеми силами старалась отбросить тяжелые мысли, чтобы воистину насладиться сладким моментом. Ведь, кто знает, доведется ли нам снова так беззаботно лежать в обнимку, слушая музыку? — Расскажи мне про ваше путешествие в Ад и Чистилище, — вдруг попросил Дьявол спокойным, расслабленным голосом. — Разве Джуна не все тебе рассказала? — удивилась я. — В общих чертах, без подробностей. А мне все-таки интересно. Я описала Дьяволу наше путешествие с самого начала, причем теперь вела повествование с энтузиазмом, как говорят о великих приключениях. Да, в принципе, ведь так оно и было. — Ну чего я там насмотрелась, конечно! Эти девять кругов — такая мерзость! — усмехнулась я, Люцифер последовал моему примеру. У нас у обоих было хорошее настроение. — Не сомневаюсь, картины были живописные. Особенно второй круг, — ухмыльнулся Падший. — Да ну тебя, вечно у тебя одно на уме! — рассмеялась я и поведала о наших приключениях в борделе, когда мы выкрали метлы и полетели над всей Преисподней, и как потом я случайно стала свидетельницей похождений Кроули. — Песик ничему так и не научился, — вздохнул разочарованно Дьявол, — нет бы усилить охрану, заняться делом, а он… Дальше я рассказала про наши с Джуной поиски ключа к тайному сектору. — Вы разгадали мою загадку? — поднял брови Дьявол, — это как же? — Совместным мозговым штурмом. Но ты мог бы придумать что-то поинтересней, а то древнегреческие философы да французы-масоны… — Классику мало кто любит, особенно древнюю. Покажи мне хоть единого фаната «Одиссеи», а уж тем более «Птиц» Аристофана, и тогда я посмотрю, как они ключ найдут. Моя ведь задача — не квест устроить, а обеспечить полную безопасность ключа от лишних рук. — А теперь, когда ключ найден, будешь его перепрятывать? — Разумеется. Да, и карту удалю с твоего телефона. Нечего тебе там искать, клады не зарывали. — Да удаляй, больно нужна она мне! — смеясь, хмыкнула я. Дальше я рассказала о нашем уходе от погони, блуждании по Чистилищу, встрече с Гавриилом и Бенни, драках с вампирами. Отдельно выделила встречу с Чарльзом Уорнером, убийцей моего дяди. — Так ты все-таки отомстила ему, — заключил довольно Дьявол, — а когда я предлагал тебе пытать его иллюзию, ты пожалела его… — Пытки не для меня. Я убила его, и все. После последовал мой комментарий относительно возвращения на Землю, блуждания в лесу, по дороге и, наконец, встречи с правой рукой Люцифера — демоном Айнарисом. — Айнарис как всегда, в нужное время в нужном месте, — усмехнулся Дьявол, — вот уж кто еще ни разу не подводил меня. — Если уж снова вернешься в политику, поблагодари его как-нибудь за помощь мне, ладно? — попросила я. — Непременно. — Кстати об Айнарисе. Джуна сказала, что он один из самых опасных наемников Ада. — Она не права. Он — самый опасный, — сделав акцент на предпоследнем слове, пояснил Дьявол. — Ну да, и что он никогда не проигрывает, и что он умеет идеально скрываться, то есть просто так его встретить просто невозможно. Это правда? — Да, причем мягко говоря. Он — профи своего дела. — Ну так если просто столкнуться с ним невозможно, как ты объяснишь мне нашу «случайную» встречу? Неужели ты ему приказал следить за мной? — В случае, если со мной что-то случится — да. Но раз он допустил твое попадание в Ад и в Чистилище, а также попытку суицида — думаю, это не очень эффективно, во всяком случае, когда слежка и защита идут на расстоянии. — Так вот, я подумала… Ты хотел, чтобы я не участвовала в войне с Амарой, так? Хотел меня забрать. Но в мире нет более безопасного места, чем этот бункер. Знаю, что вряд ли он удержит Вселенское Зло, но здесь есть хоть какая-то защита. — Ты что предлагаешь? — Я хочу остаться здесь. Ведь с Амарой драться вы вряд ли будете на нашей кухне, так? Бой тысячелетия случится где-то на другой территории в любом случае, так почему бы мне просто не остаться здесь? Сам посуди — вы уйдете воевать с Тьмой, а я останусь здесь, как ты и хотел — в полной безопасности, под охраной Джуны. Но чтобы ты был полностью уверен, что я не натворю глупостей, можешь поставить на мою охрану Айнариса. — Я смотрю, ты готова на все, лишь бы остаться тут? — закатил глаза Дьявол. — Не ты ли говорил секунду назад, что Айнарис тебя никогда не подводил, что он самый опытный и опасный наемник? По-твоему он не сможет понянчиться с семнадцатилетней девочкой пару часов? — Ну, во-первых, духовно тебе давно не семнадцать, — усмехнулся Сатана, — но… я подумаю. Некоторое время мы снова лежали молча. — Предположим… у вас получится спасти мир и нас ждет хэппи-энд. Что тогда? — спросила я вдруг. — Ты о чем? — Какие у тебя планы? Помнишь, ведь раньше ты говорил, что мечтаешь об уединении где-нибудь в глуши, или о захвате Рая… — Ну, трон Ада я себе верну, конечно. Потом… посмотрим. На данный момент я не хочу ввязываться в новую войну, особенно если папочка вернулся. Смысла не вижу. Поэтому да, думаю, мы с тобой найдем какое-нибудь тихое, красивое место… Вообще я могу показать тебе весь мир, все места, где ты хотела бы побывать. Европа, Азия, да хоть Северный Полюс. Можем вернуться в Россию, на твою родину, а можем погулять по Парижу. — Путешествия это здорово… — мечтательно сказала я, — я всегда мечтала побывать в Венеции, Мексике, попутешествовать по России. Вообще увидеть мир, — я вздохнула и перевела тему, — а ребенок? Как мы его назовем? — Об этом думать еще рано, зайка, — усмехнулся Дьявол, — у тебя срок меньше месяца. Еще успеешь придумать. — А ты принимать участие в выборе имени собираешься? — Да, только в качестве цензора. Никаких, пожалуйста, Михаилов и Василиев, я тебя умоляю. — Будет сложно, но так и быть, — усмехнулась я. — Ты со всем справишься, Эмми, — заверил Дьявол, — и у нас все будет хорошо. «Snow» — Red Hot Chili Peppers Утром, когда я проснулась, Люцифера рядом не было. Я встала, отыскала по всей комнате свою одежду, заправила постель и на цыпочках вышла из спальни Сэма. Оглядевшись, я в коридоре никого не обнаружила и прошмыгнула в свою спальню. Там я первым делом посетила душ, причесала растрепанные после бурной ночи волосы и привела себя в порядок. Потом я переоделась и отрыла свой мобильник — на часах девять утра. Я тихонько спустилась по лестнице на первый этаж, буквально с самой верхней ступени учуяв сладкий запах горячих оладий. Это меня удивило, потому что в этом доме обычно нормальную еду готовила только я. Было довольно тихо, хотя в бункере в данный момент жило десять человек (пардон, людей было только четверо, но также тут проживали вампир, ангел, два архангела, демон и господь Бог). Приближаясь к кухне, я услышала голоса Винчестеров, Гавриила и Чака. Они говорили о Люцифере. — Поговори с ним! — призвал голос Сэма. — Толку не будет! — просто ответил Бог. — Почему? — Я не могу дать то, чего он хочет, — без особой конкретики ответил Господь. — А именно? — уточнил Дин. — Того же, что и все. Моя сестра, вы, дети, люди… извинений. Сердечное и слезное «Прости меня!», — пояснил Чак. — Ну, так извинись! — воскликнул Дин, невидящий вообще никакой в том загвоздки, — он же не оружие просил и не ключи от Небес или Ада! Ему нужны просто слова! — А мне не за что извиняться! — воскликнул Бог. Я в этот момент аж встала, как вкопанная. Возмущение захлестнуло меня до глубины души, так что я даже на мгновение забыла, как дышать! Как он такое вообще может говорить?! — Он хочет извинений за то, что я сделал ради людей, ради мира, — продолжал высказывать свою точку зрения участник конфликта. Изначально я вообще-то подслушивать их разговор не собиралась, а хотела просто войти на кухню и взять себе покушать, но тут я поняла, что если он и при мне скажет нечто подобное, я не удержусь от громкого спора. Я была абсолютно не согласна с Чаком, но не хотела вступать в перепалку, потому что это бесполезно и к тому же опасно. Поэтому я решила остановиться, выслушать весь тот бред, что Бог вещает братьям, а когда он закончит промывать людям мозги, пойду кушать, смело его игнорируя. — Парни! Люцифер хочет того же, что и все — убрать Амару. Нужно… дать ему время поостыть. — Ты, может, не заметил, но как раз времени у нас и нет! — несогласно воскликнул Дин, — Смерть на пороге! — Отец, у нас действительно нет времени. И потом, как бы ты ни защищал людей в тот момент, согласись, что Люцифер хочет извинений не на ровном месте. Вам нужно поговорить, — сказал Гавриил, сделав акцент на предпоследнем слове. — Ладно, так и быть, — сдался Бог, — но не сейчас. — А когда? Время на исходе! — воскликнул Сэм. — Дайте мне хоть полчаса в душ сходить, потом и поговорю, — отмахнулся Бог, после чего послышались его удаляющиеся шаги. Я направилась на кухню. — Доброе утро, — буднично сказала я, двинувшись к холодильнику, — в ком это из вас проснулся кулинар? — В Чаке, — пояснил Дин, жующий оладушек, и спросил с явным намеком, — как спалось? — А то ты не знаешь! — язвительно улыбнувшись ответила я, достав молоко из холодильника. — Сэму теперь придется вызывать священника, чтоб спальню ему освятил, — усмехнулся Дин, подкалывая брата. — Пусть твою заодно освятит, а то она катастрофически очернена порнухой, — парировала я, приготовив себе хлопья. — А ты всегда после секса такая язвительная, или это пагубное влияние моего братца? — усмехнулся Гавриил, вручая мне выуженную из воздуха шоколадку. — А ты всегда такой любопытный? — подняв брови, поинтересовалась я и покинула комнату в направлении библиотеки, вознамериваясь покушать в одиночестве. После завтрака я на кухне Винчестеров не обнаружила. Гавриил пояснил, что те все еще пытаются устроить разговор по душам для Бога и Дьявола, хотя, в сущности, это вообще не их дело. Так или иначе, похоже, что у них получилось. Ибо через полтора часа поисков и уговоров, Люцифер и Чак оказались усажены на стулья напротив друг друга. Винчестеры и я стояли рядом, наблюдая за ходом событий. Атмосфера была неловкая для нас, наблюдателей, и напряженная для них, непосредственных участников разговора. — Кому-то из вас придется начать, — Сэм попытался завязать беседу между нашими антагонистами, — знаете, что… Люцифер, ты согласился прийти, если придет Бог. Вот, он тут. — А ты, Чак, согласился поговорить, — поддержал брата Дин, обратившись к Господу. — Он первый. Это он должен объясниться, — сказал Дьявол, внимательно и презрительно смотря прямо на своего Отца. Чак вздохнул и посмотрел на Винчестеров. — Так, давайте начнем с того, что вы чувствуете, — начал, копируя киношных психологов, Дин. — Да, конечно, — подтвердил Сэм, — действительно, — мы с Винчестерами отошли от антагонистов и сели недалеко в кресла. -Мне… жаль… что ты… чувствуешь… себя преданным… да еще и беспричинно! Мне жаль, что ты не понимаешь, что у меня не было выбора, — начал разговор Бог, пожав плечами, и обратился к Винчестерам, — у меня все. Люцифер слушал его, немного прищурившись и склонив голову набок, в своей манере. Судя по сказанному Богом, я поняла, что в душе у Люцифера вскипало возмущение и язвительность, но внешне он сохранял холодность и спокойствие. Винчестеры с выражением «рука-лицо» покачали головой. Дьявол с ноткой иронии обратился к ним: — Вы слышали, да? — Слушай, Чак… мы все знаем, что ты… Бог, но… ты не мог бы поубавить Господский тон? — Сэм попытался разрулить эту донельзя неловкую и странную ситуацию. — Но… я же Господь… — неуверенно возразил Чак. — Ух ты! — коротко воскликнул Дьявол, оживленно потирая руки, — началось! — Я поступил так, как было нужно! — заверил Бог, — чтобы сотворить мир, нужно было заточить Амару. Когда метка поработила тебя, ты стал опасен для людей, и я заточил и тебя, — Чак говорил обо всем этом так просто, как будто прогноз погоды читал. — Нет, ты предал меня, — уверенно и спокойно возразил Дьявол, — ты дал мне метку, чтобы заточить Тьму. А когда метка сделала со мной то, что было неизбежно, ты меня вышвырнул. — Нет, сын, — перебил Люцифера Бог, покачав головой, — метка… Ты всегда взирал на людей с завистью. Метка тебя не меняла. Она лишь усилила того, кем ты уже был. — Кем я был? — повышая тон, возмущенно воскликнул Люцифер, подаваясь вперед, — Я был твоим сыном! Я твое дитя! — Почему я должен ставить тебя выше других? — совершенно не слушая своего визави, сказал Бог. Дьявол понял, что тут говорить бесполезно и горько усмехнулся, а потом с язвительной усмешкой на губах не спеша повернулся к нам и спросил: — Вы хоть представляете, что значит спорить с отцом, когда твой отец — Бог? — После этих слов Дьявол снова обратился к отцу снова спокойным и холодным тоном, — с тобой все — сплошная тавтология. Я только и слышу: «Потому что я так сказал!», только и слышу: «Так было необходимо!». — Да все отцы такие, — спокойно вставил слово Дин, хотя его никто и не спрашивал. — Окей, ладно. Хорошо, — Люцифер переменил позу на стуле, собираясь с мыслями, — Если в общем, как Бог, — ты сделал все, что было нужно. Но в частном, — тон Дьявола стал агрессивным, — то хреновый ты папаша! — Может, я и не нашел идеального… выхода, но скажи… когда ты рядом, разве человечество в безопасности? Я знаю, что ты хотел меня подвинуть, вместе с ангелами. Ну, что, новый Бог, как бы ты поступил на моем месте? — вызывающе спросил Чак, чем разозлил Люцифера. Тот жестким и повышенным тоном воскликнул: — Дело не в этом! — Не думал, что скажу такое, но… Люцифер прав, — заминаясь, неуверенно вмешался Сэм, — ему нужны извинения, а ты… думаешь лишь о том, что ты абсолютно прав. Но извинения и правота — разные вещи. Иногда извинения — это просто извинения. — Да, и самое прикольное в этом, что можно и не извиняться всерьез, — шуточным тоном воскликнул Дин, пытаясь разрядить обстановку, — я вот постоянно вру Сэму, когда извиняюсь. — Эй! — Сэм повернулся с недоумением к брату, на что тот отмахнулся: — Прости, — и тут же нашелся, усмехнувшись, — видели? Вот… — Так, все! Тишина на галерке! — пресек болтовню братьев Господь и, взмахнув рукой, телепортировал парней куда подальше: мгновенно оба парня исчезли. Я почувствовала себя неловко, словно третья лишняя, но меня Господь почему-то оставил. Чак вздохнул и обратился к сыну: — Ну? Как бы ты поступил? — Это не важно, — ответил Дьявол, смотря куда-то в сторону, — ты мой отец. И ты оставил меня, — Люцифер снова посмотрел прямо на собеседника. Чак сцепил руки в замок и на мгновение закрыл глаза, собираясь с мыслями. Выражение его лица из беззаботного и спокойного превратилось в опечаленное и виноватое. Он неожиданно согласился: — Да, — он вздохнул, — я должен был любить свои творения одинаково, — Чак покачал головой, — не должно было быть любимцев. Но ты… ты был им, — Чак выделял паузой каждое предложение, слова признания давались ему тяжело. Глаза его блестели от вины, а в голосе читалось сожаление, — я дал тебе метку, потому что любил тебя больше всех. И думал, что тебе хватит сил с ней совладать. И когда я увидел, что ошибся… когда увидел, как эта ошибка… пожирает… моего любимого сына… — Чак покачал головой, — я возненавидел себя. И поэтому покарал тебя. Люцифер слушал внимательно, не веря своим ушам. Он и не думал, что Господь способен на откровенность, честность и признание своих ошибок. Слушать исповедь Бога было больно и трудно даже мне, не говоря уже о самом Дьяволе. Было видно, что эмоции захлестнули Люцифера, он едва мог сдерживать их. Грандиозная волна обиды и боли, которые копились в нем миллионы лет, могла прорваться. Дьявол с усилием сдерживал себя. Тем временем Чак, с искренним раскаянием сказал: — Прости меня, сын. Я не знаю, сможешь ли ты сделать это, потому что понимаю, что сломал твою жизнь. Все, что произошло с тобой — моя вина, и мне очень-очень жаль. Я не хотел, чтобы все так получилось. Дьявол некоторое время молчал, обдумывая слова отца. То, чего так желал услышать Дьявол, было произнесено, искренне и честно. Теперь он и не знал, как вести себя, что предпринять. В итоге, решив ничего не отвечать на извинения, Люцифер, вздохнув, сказал, вставая: — Ладно, отношения выяснили. Теперь займемся Амарой. Бог, слегка разочарованно и печально вздохнув, встал тоже. Видимо, он надеялся, что сын простит его, хоть и понимал, как это неимоверно тяжело. Но, приняв, что Люцифер не собирается громогласно броситься ему на шею с возгласами: «Я тебя прощаю, батенька!», Чак тоже решил заняться проблемой Тьмы. — Пойду, позову всех остальных. Не уходите, — сказал Господь и направился в сторону кухни. Я встала и подошла к Люциферу, молча прижалась к нему, проявляя максимум поддержки в такой трудный эмоциональный момент. Сказать мне ему было нечего, впрочем, и Дьявол тоже не был расположен к очередной откровенной беседе. Лишняя минута подобного разговора могла снести его плотину холодности, сарказма и душевного стержня. А он не мог позволить себе проявить слабину, поэтому решил замкнуть все переживания внутри, не делясь ими даже со мной. Это для Дьявола чересчур личное. Решив зациклиться на борьбе с Тьмой, все мы переключились на обсуждение плана действий. В военной комнате мы, наконец, собрались в полном составе: оба Винчестера, Кастиил, Бог, Люцифер, я, Бенни, Джуна, Донателло и Гавриил. Дин начал наше собрание: — Итак, народ, у нас с вами у всех куча своих проблем, интересов, сил и возможностей. Но нас объединяет угроза гибели мира в лице Амары. Справиться с ней практически невозможно, но совместными усилиями мы сможем одержать победу. Это маловероятно, но мы должны бороться даже за самый маленький шанс. Попытка у нас может быть только одна, поэтому нам нужен максимально идеальный и надежный план действий. Собственно, его мы сейчас и должны составить, обговорив все детали. Поэтому высказываемся, не стесняемся, говорим даже самые бредовые и глупые вещи, потому что все может оказаться важным. — Да, ребят, — подхватил Сэм, — давайте обсудим, что нам делать — как нам убить Тьму. — Прежде всего, — перебил Винчестера Люцифер, — вы должны знать, что ее нельзя убивать. Все, кроме Гавриила и Бога, посмотрели на Дьявола с непониманием. — В смысле? — воскликнул недоуменно Донателло, — а что ж мы тогда делать будем? — Вам известно о понятии баланса во Вселенной? — задал наводящий вопрос Гавриил. — Тот баланс, из-за которого нельзя спасти жизнь человеку против воли судьбы, потому что другой невинный умрет вместо него? Бредовая штука, но причем тут это? Тьме судьба не писана, вроде как, — сказал Дин. — Судьба не писана, но баланс есть не только в загробном мире. Равновесие должно быть во всем. Инь и Янь, черное и белое, огонь и вода — противоположности, которые контролируют друг друга, не давая заполучить абсолютного господства, — пояснил Гавриил. — То есть если мы убьем Тьму, Свет получит абсолютную власть. Но разве это плохо? Типа, Бог же за «хороших», так в чем проблема? — не понял Дин. — В том, что не будет никакого «получит» и «после». Нарушение подобного, краеугольного баланса грозит полным разрушением мироздания. Тьма и Свет — это начало всему, понимаешь? Это то же самое, что подорвать фундамент здания. Все рухнет, — сказал Дьявол. — Хотите сказать, что с Тьмой нам грозит конец света, но и в случае ее смерти тоже? — Непонимающе спросила Джуна, — и как быть? Вряд ли нам удастся наладить с ней дружественные отношения. — Это так. Но мы можем запереть ее обратно в клетку, — пояснил Бог, — для этого мне понадобится ваша помощь. Нужно, чтобы вы заманили Амару в ловушку и как можно больше ослабили ее. Есть предложения? Обсуждение длилось около трех часов. Мы дискутировали: кто-то предлагал идею, другие выискивали в ней недостатки и слабые места. В итоге, план был составлен, было решено прибегнуть к помощи всех ангелов, демонов, Кроули и ведьм. Мы старались продумать все до мелочей. Условились так: Ровена заманит Тьму в ловушку, где по ней ударят сильнейшие ведьмы мира, после чего по Амаре выстрелят ангельские и демонические легионы. Это должно ослабить ее. После чего Люцифер, Гавриил и Бог упекут свою родственницу за решетку. Винчестеры собрались быть там, дабы контролировать процесс. После встал вопрос о моем участии. — То, что ты не участвуешь, не обсуждается, — сказал резонно Дин. — Я и не отрицаю, мы уже с Люцифером поговорили об этом. Вопрос в другом: могу ли я остаться здесь на время битвы? Просто я хочу провести с вами максимум времени, прежде чем по непредвиденным обстоятельствам рискую вас потерять. Если Люцифер переправит меня куда-нибудь подальше, я сойду с ума от ожидания и неизвестности. А здесь я буду чувствовать себя морально ближе к вам. — Ну, я проблемы тогда не вижу, оставайся, — пожал плечами Дин. — Ну да, как же. Я ее тут оставлю, а ей потом героизм в голову ударит и побежит она спасать ваши задницы! Ведь она знает, как отсюда выбраться. А из какого-нибудь Мариуполя она сбежать не сможет, — возразил Дьявол. — Ну так Джуна с ней останется, не пустит, — сказал Сэм. — Не убедительно. Ибо «кое-кто», — Люцифер выделил это слово с намеком, — уже однажды упустила мою даму из-под охраны. — А Айнарис? — поинтересовалась с надеждой я. — Я бы его и оставил, но для удара по Амаре его сила просто необходима. — Может, я могу помочь? — встрял Бенни, — я ее, конечно, плохо знаю, но вряд ли она попытается меня убить ради побега. — Вообще не убедительно, — хмыкнул Дьявол. — Да что за бред вообще?! Просто, мать вашу, можете не говорить, где у вас бойня века, и все! Никуда я не побегу, и вообще, хватит тут снаряжать для меня конвой, нашли тоже мне, сокровище! — воскликнула я. — Ну ладно тебе, Люц, пусть останется. Мы ж не здесь Армагеддон устраиваем, — вступился за меня Гавриил. Дьявол окинул всех присутствующих недовольным взглядом и сдался: — Ладно. Оставайся. — Господа, извините, что встреваю. Но что делать мне? — возник вдруг пророк Донателло. — Отправляйся домой, заведи нового кота. И спасибо за помощь, — сказал Бог, махнул рукой и пророк исчез. Хоть чья-то роль легко определилась, в самом то деле! После совещания Бог отправил Сэма договариваться с Ровеной, Дина — с Кроули, а Люцифера (что удивительно!) — с ангелами. Началось волнительное время ожидания перед самой масштабной битвой Вселенной. До разрешения судьбы мира оставался день. «Come With Me Now» — Simon Morin Так как в нашем плане мы обсудили все, что только было можно, а Винчестеры с Люцифером отправились на переговоры с разными представителями сверхъестественной силы, я не знала, чем заняться. Любые дела бытового характера и домашние хлопоты мне наотрез делать не хотелось, потому что, возможно, все это бессмысленно. Я все еще допускала возможность того, что мы проиграем Тьме, ибо врага нельзя недооценивать. Так что я все еще старалась жить каждой секундой, и наполнять каждое свое действие смыслом, будто оно последнее в моей жизни. Основная компания осталась сидеть в военной комнате, только Бенни ушел на «охоту», да Господь отчалил по сверхважным делам. У всех на душе от ожидания опасного столкновения с врагом нервы были на взводе, так что Гавриил решил разрядить ситуацию, заведя с Джуной беседу: — Послушай, а твои родители случайно не юристы? — Серьезно? Эти подкаты стары, как мир. Хотя такого я не слышала еще. — Ну так что, а? — не унимался «ухажер». — Нет, — хмыкнула девушка, усмехаясь. — Жаль, жаль, а то я хотел подать на тебя в суд… так-то и защитить тебя некому. — В суд? За что? — удивленно подняв бровь, спросила девушка, ожидавшая другого завершения стандартного подката. — За кражу моего сердечка, — довольно хмыкнул архангел. — Вы гляньте — два подката в одном! Этот человек растет в моих глазах, — усмехнулась я, наблюдая за данной сценой. — Я архангел, вообще-то! — наигранно возгордился Гавриил. — О да, за миллионы лет жизни ты смог достигнуть великого мастерства в получении женских сердец. Только нынче такими подкатами даже дедушки не пользуются, — Джуна добродушно улыбнулась. — А как, по-твоему, надо? — выгнул бровь архангел, сам прекрасно понимающий, что так оно не делается. Я вдруг, придумывая на ходу, унимая смех, как можно душевней воскликнула: — О свет моих очей! Твой тонкий стан Мой взор пленил, и я столь падок стал На локоны, что цвет ночной степи, Ответь мне тем же, дорогая, не томи! — Во-от, это мне уже больше нравится, — улыбнулась Джуна, захлопав в ладоши. — Еще бы! Ты же лесбиянка, — хмыкнул псевдо-обиженно архангел. — А то ты не знал! — Вы разбили мне сердце, сударыня! — продолжал ломать комедию Гавриил. — Э, погоди, еще не все потеряно, — уверила я трикстера, -у меня есть план. — Какой? — усмехнулся с интересом архангел. Я, войдя в образ «кореша», с определенной интонацией сказала: — Короче, слушай сюда. Значит, во-первых, делаешь себе подвороты, эдак до колена, чтоб издалека видно было. Потом, значит, всю комнату вейпом закуриваешь, чтоб в тумане вообще ни черта видно не было. Далее включаешь че-нибудь романтичное, типа «Тает лед», и подъехав к ней на гироскутере, даришь спиннер на донышке (!) бокала с шампанским и… вызываешь на версус. Все — баба твоя. Смех стоял на всю комнату. Джуна, не в силах пока ответить, просто согласно кивала головой, мол, так и есть. Гавриил, отсмеявшись, выдохнул: — Только потом мне диагностируют рак мозга и наш роман закончится не начавшись. Тут мы услышали характерный звук стекла, как будто кто-то ложкой стучит по кружке. Мы обернулись и увидели шедевральную картину: недоумевающий Кастиил с задумчивым и напряженным лицом пытается всунуть спиннер в бокал для шампанского. Где его ангельское величество умудрилось эти вещи достать — вопрос века, но мы с этого стали так угарать, что вошедший в тот момент в бункер Дин недоуменно решил, что мы надышались веселящего газа. — Кас! Что за хрень?! — воскликнул Винчестер, увидев причину нашей массовой истерии. — Эмма сказала, что это новый способ выражения плотской любви у людей, — на полном серьезе ответил ангел. — Я те дам плотскую любовь! Эмма, чему ты учишь ребенка?! — от хорошо наигранного возмущения Дина мы засмеялись еще больше. — Где ты, блять, вообще достал эту хренатень? Что это вообще такое? Следующие полчаса мы провели за легкой беседой, также полной шуток, подколов и добродушных издевательств. Давненько на моей памяти не было подобной обстановки. На некоторое время мы смогли абстрагироваться от надвигающейся угрозы, и сами были рады провести, возможно последние, часы в такой хорошей компании. Позднее вернулись Сэм, Люцифер и Бенни. Как-то сами собой Джуна и вампир встряли в сложный разговор о политике власти США сто пятьдесят лет назад. Оба, как очевидцы, со знанием дела обсуждали законодательство тех лет и ключевые события минувшего века. За этим спором они оба перешли в библиотеку, дабы уточнять в книгах некоторую информацию, успевшую стереться из памяти, и подтверждать свои точки зрения. Нам из военной комнаты было их слышно, но мы не вникали, занятые собственным разговором. Сэм сидел за ноутбуком и смотрел в интернете последние мировые новости, параллельно и развлекаясь интересным чтивом, и выискивая что-то, связанное с террористической деятельностью Тьмы. Младший Винчестер, правда, занимался этим вполглаза, одновременно попивая пиво и перекидываясь парой фраз с иными присутствующими. Бог вернул Люциферу его магические силы в знак нового листа в их отношениях и доверия. Дьявол пока этим доверием не злоупотребил, убив кого-нибудь, например. Что радовало всех присутствующих. Пока он лишь в погоне за комфортом перенес щелчком пальцев в военную комнату мягкое, глубокое кресло в альтернативу офисным стульям, за которыми все присутствующие располагались. Когда я подошла ближе к Люциферу, тот бесстыдно притянул меня за руку и усадил к себе на колени, как ребенка. Он знал, что я не люблю афишировать свою личную жизнь, но сделал это специально, чтобы позлить Винчестеров, показать, кто в доме хозяин, и избавить меня, что называется «клин клином», от стеснения в плане афиширования отношений. Дьявол обнял меня одной рукой за плечо. Выглядело все так, как будто он, во-первых, вполне по взрослому стесняться никого не намерен, во-вторых, что ко мне он нежен, но в то же время показывает другим, кому я принадлежу. Собственничает, в общем. Меня в первые секунды смутило его поведение. Но потом я, во-первых, поняла, что глупо стесняться как в пятнадцать лет показывать при родных свои отношения, когда уже известно, что ты носишь от человека ребенка, а во-вторых, мне в его объятиях стало так уютно и хорошо, что я обо всем на свете забыла. Дин сидел за столом рядом с Сэмом, похлебывая пиво, отпуская свои типичные остроты в сторону брата и мировых новостей, а также периодически невзначай поглядывая на нас с Люцифером. Виду Дин не подавал, но в душе он все еще негодовал относительно моего выбора спутника жизни. Он хотел верить, что я действительно искренне люблю Люцифера и что я счастлива, но в глубине души он чувствовал, что я стала жертвой Дьявола от безысходности, что Люцифер принудил меня и так далее. И как бы хорошо все у нас не было, Дина в этом ничто не могло переубедить. Также за столом присутствовал Кастиил, молчаливо играющийся с новой, непонятно откуда взявшейся игрушкой, — спиннером (Пропади он пропадом!). В беседу Кас включался нелепо, как всегда наивно задавая глупые вопросы. Недалече от извечной троицы сидел Гавриил, закинувший ногу на ногу, жующий мармеладных мишек и периодически подкалывающий как Винчестеров, так и своих братьев. Большей частью линия разговора была Сэм-Дин-Я и Гавриил-Люцифер, Кас редко включался в каждую из этих бесед. — Сотрудники ЦРУ были пойманы на краже еды из автоматов, при этом они избежали уголовного преследования со стороны Министерства юстиции. Выяснилось, что за полгода было украдено продуктов на сумму более трех тысяч долларов, при том, что годовой оклад этих работников составляет от 60-ти до 160 тысяч долларов. Рискнули карьерой ради бесплатных закусок! — зачитал одну из последних мировых новостей Сэм, усмехаясь. — Не, ну, а че, помнишь, как Кроули тоже из автомата сникерсы тырил? — припомнил Дин, улыбнувшись уголками губ. — Серьезно? Когда это? — удивленно подняв брови, поинтересовалась я. — Пару лет назад. — Ну, я бы на его месте брал «Твикс», они вкуснее, — высказал свое мнение Гавриил, как опытный сладкоежка. — Ну, одно дело король Ада, а другое дело — работники ЦРУ. Их же могли уволить или даже посадить, — сказал Сэм. — Не могли, ЦРУ же. Центральное Расхитительное Управление! — переврал название старший Винчестер. — Забавно, что сотрудники ведущего разведоргана в стране не могут незаметно взломать торговый автомат, — хмыкнул без интереса Дьявол, — а потом вы удивляетесь, почему ваша людская власть несовершенна. — И почему же? — скрестив руки, поинтересовался Дин. — Потому что допускаете до нее кого попало. — Ой, да ладно, а когда к власти приходят люди исключительные, начинается диктатура, потому что они пытаются всех перевоспитать на свой лад, — возразил старший Винчестер. — Мне кажется, проблема в том, что людей слишком много развелось. Нет людей — нет проблем, — издевательски усмехнулся Сатана. — Когда кажется — креститься надо, — буркнул Дин и показательно замолчал, игнорируя Дьявола. — Ой, да пожалуйста! Сохрани тебя Господь! — издевательски ухмыляясь, Дьявол вытянул руку и перекрестил Винчестера. Гавриил со смеху чуть под стол не свалился. Мы с Сэмом тоже посмеялись от души. Некоторое время после приступа смеха мы все помолчали, а потом Сэм выловил следующую новость из интернета. — Супруги из Японии устроили свадебную фотосессию на фоне взрыва, что больше напоминало фрагмент из боевика. Целью была погоня за оригинальностью, в результате которой получились довольно эффектные снимки взрыва в заброшенном горнодобывающем карьере. Правда, муж с женой, на всякий случай, не стали позировать в дорогих нарядах, а прикупили костюмчики подешевле. — Ну, бывает, че, — пожал плечами Дин, — там бы еще Терминатора на заднем плане, выходящего из клубов пыли. — Ага, в неглиже, как в начале фильма, — поддакнул Сэм. — Не, было бы более эпично, если б в центр взрыва изрыгал пламя огромный дракон, на котором сидела бы Дейнерис Таргариен, — возразила я. — Тогда уж надо было изобразить, как дотракийский кхаласар похищает невесту, — хмыкнул Гавриил. — Эти ребята поспешили. Если б снялись на фоне грядущего Апокалипсиса, цены б их фотографиям не было бы, — вставил слово Дьявол. — Эх, Сэм, интересно, сколько бы наш инстаграм набрал лайков и подписчиков, если бы мы фотографировали все, что с нами происходит, — философски озадачился Дин. — Это ж как по-твоему должно выглядеть? «Селфи с Богом», «хештег — тусуемся с Дьяволом и архангелом Гавриилом», «хештег — конец Света» «хейтим Амару»? — поинтересовалась я с усмешкой. — А на охоте ты как собрался фотографии делать? Типа: «Товарищ оборотень, прежде чем я снесу вам голову, можно с вами один снимочек»? — с сарказмом высказался Гавриил. — Вряд ли он захочет, — наивно возразил Кастиил. — Вам бы канал на Ютубе создать, записывали бы влоги про охоту, — предложила в шутку я. — Ага, а еще — «третий год без женщин. День 1562», — подколол братьев трикстер. — «Пчеловедение с Кастиилом. Выпуск 643-й», — съязвил Дьявол. — «Кулинария с архангелом Гавриилом», — предложил без всякого сарказма Кас. — Тогда скорее «Семнадцать дней запоя с Кроули», — предложил Дин, — Может нам еще реалити-шоу снять? Помнишь, Сэм, мы в другой реальности актерами были? — Чего? — не понял тот. — Ну, когда Бальтазар отправил нас в другое измерение. Там еще Кас был педиком, а ты — поляком, — с издевкой улыбнулся старший братец. — Чего?! — воскликнула я, воодушевляясь, — когда это такое было? — Да там не реалити-шоу было, у них там постановочный сериал, — поправил брата Сэм, — и вообще, ты там в гриме ходил, так что не надо мне тут! — Это было против моей воли! Это не считается! Короче говоря, в таком ключе, несмотря на близящийся бой с Тьмой, мы, как никогда прежде, вполне мирно и весело провели вечер. Возможно именно близость опасности, в которой каждый из нас мог погибнуть, мы все как-то отбросили былые недопонимания и провели, быть может, свой последний вечер в душевной атмосфере. Я была в душе счастлива — никогда прежде все дорогие мне люди не собирались в мире под одной крышей. Да, скорее всего, после победы над Тьмой вражда Дьявола и Винчестеров возродится, но сейчас, по крайней мере, все было спокойно. И это меня очень радовало. Я мечтала, чтобы этот вечер никогда не заканчивался, но… всему наступает рано или поздно логическое завершение. В моем случае, оно произошло плавно и незаметно, потому что я, в конце концов, просто уснула в теплых и родных объятиях любимого. «Addicted» — The Pretty Reckless Я планировала провести, возможно, последнюю ночь с любимым в лучших традициях: поцелуи, нежный секс, слова любви и все в этом ключе. Но заснув на плече Падшего во время вечерних посиделок, я проснулась только утром, в постели, от поцелуя Сатаны. — Доброе утро, малыш, — сказал он, поглаживая рукой мои волосы. — Утро? Когда я заснула? — непонимающе я села в постели и протерла заспанные глаза. — Вчера вечером, когда мы сидели с моими и твоими братьями. — Вот черт… — Я же просил тебя не ругаться, малыш, — напомнил, улыбнувшись, Дьявол. — Так, не надо, мы только насчет мата договаривались! — пробурчала я, встав неловко с постели и направившись в ванную, — чего ты не разбудил меня вчера? — Зачем? — Ну мало ли, вдруг эта ночь у нас последняя, я думала провести максимум времени с тобой… — ответила я уже из ванны, умывшись. — О, не волнуйся, у нас еще много времени, — раздался голос Падшего из-за моего плеча, хотя секундой ранее он был в спальне, — можем начать с совместного душа, — предложил он, шепнув мне на ухо. Я повернулась, Дьявол стоял очень близко ко мне. Он наклонился, едва не касаясь моих губ, смотря из-под полуопущенных ресниц на меня. Я сократила расстояние между нами и поцеловала его, закрыв глаза от удовольствия и обвив его шею руками. Ладони Дьявола легли на мою талию, он с наслаждением ответил на поцелуй. Очень скоро одежда осталась на холодном кафельном полу, а горячая вода в душе заструилась по нашим обнаженным телам, сплетающимся в страстных объятьях и поцелуях. Еще немного, и невинные ласки переросли в нечто гораздо большее и интимное. Прозрачные стенки душевой кабины удержали откровенное действо втайне от посторонних глаз, покрывшись плотным слоем осевшего на них пара. Из-за горячей воды, влажного горячего воздуха и постоянных долгих поцелуев моя голова закружилась, лишние мысли расползлись туманом в сторону. Остались только сладкие, яркие ощущения, удовольствие до цветных вспышек в закрытых глазах, рвущиеся на свободу стоны и любимое, родное, сильное и мужественное тело рядом. После страстного процесса мы все же закончили первоначальное действо — приняли душ по-человечески, с шампунем. Когда я вышла в спальню с прохладным свежим воздухом, голова закружилась еще сильнее, чем раньше. Но стоять на ногах мне долго не пришлось — Дьявол утащил меня в постель, где снова стал одаривать меня поцелуями. — Послушай, — прервавшись, серьезно сказал в какой-то момент Люцифер, - если вдруг сегодня что-то пойдет не по плану… — Не говори так… — прошептала я, обеспокоенно и серьезно посмотрев на любимого. — Нет, я должен это сказать. Если вдруг со мной что-то случится, обещай, что будешь жить дальше. Ради нашего сына. — Обещаю, — искренне ответила я, прижавшись к Дьяволу, не желая с ним расставаться. — Ты будешь прекрасной матерью, — Сатана гладил мои влажные волосы и оголенное плечо. — Не говори так, как будто прощаешься! — шепотом возразила я, — Все будет хорошо, вы справитесь. — Я не прощаюсь, просто говорю то, что раньше держал при себе. Я никогда тебе не говорил, и могу не успеть сказать, что я верю в тебя. Верю в твою силу воли и твердость духа. Ты сможешь сделать еще многое для этого мира, получив бессмертие. Ты воспитаешь нашего ребенка сильным и достойным. С помощью его могущества ты сможешь изменить мир. — Неужели ты хочешь, чтобы мир изменился? — Хочу, хоть это и кажется невозможным. — А я… мне лишь хочется, чтобы ты всегда был рядом. — И я буду. Я сделаю все, чтобы сегодня вернуться к тебе, малыш. — Пообещай, что будешь осторожен. — Обещаю. Я люблю тебя. — Я тоже. Больше жизни. Некоторое время мы просто валялись в постели, целуясь и говоря друг другу нежные, возможно, последние слова, но потом пришла пора все же оставить романтику и заняться делами насущными. Нехотя, Дьявол выпустил меня из-под теплого одеяла, так что я смогла высушить волосы и одеться. Когда мой архангел тоже оделся, мы спустились вниз. На кухне обнаружились вечно бодрствующие Гавриил, Кас и Джуна, беседующие о прошлом, а также успевший нынче встать Сэм, попивающий крепкий кофе. От вчерашней беззаботности и веселости не осталось и следа. Все были довольно напряжены ожиданием заветного часа. Я нехотя позавтракала, ибо его величество будущий отец моего ребенка заставил меня. К тому моменту, как я допивала свой чай, внизу собрались все: подошел заспанный, но уже одетый Дин; устало-печальный Господь; оптимистично-настроенный Бенни. После того, как прошли последние сборы и приготовления, команда собралась в путь. Настало время прощаться. Все прощались друг с другом, на всякий случай. Я подошла к Дину и крепко обняла его: — Спасибо тебе за все, Дин. — За что? — За то, что тогда позволил мне остаться с вами, когда вы просто могли сдать меня в детдом. За твою постоянную защиту, помощь, сочувствие. За то, что терпишь мои отношения с Дьяволом, хотя тебе все это очень не нравится. Ты самый лучший в мире брат. — Да, может мне и не нравятся ваши шуры-муры, но… если уж ты правда любишь его и счастлива… что ж, кто я такой, чтобы вам препятствовать… а что касается прочего, то я защищаю тебя и помогаю, потому что ты моя любимая сестра. Иначе и быть не может. Ради тебя я готов на все. — Обязательно возвращайся, ладно? — попросила я. — Я вернусь, Эмми. Мы все вернемся, обещаю. После я подошла к Сэму и тоже обняла его. — Будь осторожен, Сэм. Я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал. — Обещаю, все будет хорошо. Не переживай, — обнадежил меня младший Винчестер. — И присматривай там за Дином. А то мало ли, между ними с Амарой явно какая-то химия. — Не волнуйся, я не допущу, чтобы он натворил глупостей. Все пройдет по плану. Затем я подошла к Гавриилу и тоже обняла его. — Все будет окей, конфетка, — уверенно и оптимистично заверил он, — я присмотрю и за твоими хлопцами, и за рыцарем твоего сердца. Никто никого не убьет, дядя Гавриил проследит за порядком. — Спасибо тебе, — улыбнулась я, — спасибо за все. За поддержку и помощь в трудную минуту. За шоколадки, — я печально усмехнулась, — надеюсь, ты вернешься. — Не сомневайся. Я возвращаюсь всегда. Между прочим, меня считали мертвым уже три раза, так что уж я то буду в порядке. Пожелав удачи всем прочим участникам экспедиции, я, наконец, должна была попрощаться с Люцифером окончательно. Я оттягивала этот момент, как могла, но вот он настал. Дьявол молча притянул меня в свои крепкие объятья и не отпускал минут пять. После чего, на прощанье, нежно поцеловал в губы, несмотря на присутствие Бога, моих братьев, его братьев и прочих. Его, да и меня, не волновала огласка, когда это, быть может, вовсе наш последний поцелуй. Совсем скоро команда по спасению мира отчалила на миссию по устранению Амары, мы с Джуной остались в запертом бункере вдвоем. Когда дверь закрылась за ушедшими, я бессильно опустилась в кресло. На душе было пусто и одиноко, только сухая тревога ерзала в груди, не находя себе места. Мы принялись ждать. Ни телевизор, ни музыка, ни книги — ничто не могло занять моих мыслей в тот момент. Я просто валялась в кресле, сменив тысячу и одну позу, ходила из стороны в сторону и смотрела на часы. Джуна занималась аналогичным, параллельно присматриваясь, не собираюсь ли я, действительно, сбежать команде на помощь. Но нет, я не собиралась, потом что даже не знала, где бой должен произойти. Я просто очень волновалась и не могла найти себе места. Мы с Джуной были на кухне. Спустя три часа после отъезда наших друзей, весь бункер словно затрясся, на стенах стали возникать светящиеся руны, одним словом, непонятно почему начался полный хаос. В военной комнате послышался звук бьющегося стекла. Мы с демоницей опрометью бросились туда, не зная, что и думать, ведь для возвращения экспедиции было еще слишком рано. На столе-карте, спихнув со стола кружку, которая с шумом и разбилась, привлекши наше внимание, стояла женщина. Высокая брюнетка в простом черном платье с треугольным декольте и без рукавов, с длинной юбкой в пол. Мы с ней внимательно посмотрели друг на друга. — Кто ты? — спросила она у меня, игнорируя присутствие Джуны. — А кто Ты? — отвечая вопросом на вопрос и делая акцент на последнем слове, сказала я. — Я Амара, — коротко представилась женщина. Тут-то я поняла, что все идет не по плану. И, кажется, конец света случится. Во всяком случае, для меня.