Гадать по звездам в черной башне, Вести детей вперед, сквозь тень. Чтоб был легендой - день вчерашний, Чтоб был безумьем - каждый день. М.И. Цветаева
Почему я была дружна с Северусом при всех его причудах? Видимо, потому что у него, как и у медали, имелась лучшая сторона, и мне нравилось на неё смотреть. Ищешь совершенства – сиди в одиночестве. Мы ведь познакомились ещё до школы. Я тогда думала, что все волшебники такие, как Сев. Явился из ниоткуда загадочный маленький принц (скорее похожий на нищего) и начал рассказывать, что я - колдунья, и проживу уйму лет, и для нас есть свой мир. В его глазах мне открылся космос. И то, что он при этом забывал помыть голову, не сильно тревожило. Я бы не удивилась, будь у него три головы. На самом деле, в магическом мире, где одни носят вместо шляпы чучело грифа, а другие – лицо Волдеморта, внешность не так важна. Северусу всегда больше мешал характер. И ядовитый язык. Мать как-то странно воспитала его – в презрении к окружающим магглам. То ли сказались слизеринские корни, то ли она так защищала его от отца, который не был волшебником, но был чудовищем… Не хочу об этом. Есть вещи, о которых мне тяжело будет спросить Северуса даже теперь. Но в результате он жил, как на необитаемом острове. С отцом, которого презирал и ненавидел, и матерью, которой не было до него дела. И тут, простите, я. Подружиться с ним было всё равно, что приручить дикое существо с другой планеты. Тогда я таких вещей не понимала, конечно, а для него это было сразу и насмерть. Он встретил себе подобную, единственную в мире, и всё. В нашем городке других магов не наблюдалось, и мы целые дни проводили вдвоём, объединённые общей мечтой сумасшедшего полёта, как тайные заговорщики. Что было в Северусе детского, так это искренний восторг от того, что он волшебник. Он был буквально одержим магией и Магическим Миром. Странно, что я потом привыкла ко всему этому быстрее и проще. Завела кучу новых друзей, вышла замуж. А в Северусе эта детская истерия оставила мучительный отпечаток несбывшихся ожиданий. Очутившись на факультете богатых и чистокровных, он немедленно вернулся к прежнему чувству собственной ущербности, и со свойственным ему смелым размахом мысли принялся искать нишу для своей уязвлённой гордости. И пошло-поехало. Я не очень-то боялась его наклонностей, я к ним была как-то невосприимчива. Как и он к моим увещеваниям. Но нашей детской дружбой Северус дорожил до последнего. Видимо, она уже преломлялась для него в нечто большее - не могу сказать. Меня сильнее волновала его увлечённость Волдемортом, чем мной. Конечно же, Северус отличался от прочих друзей. Начиная с того, что учился на Слизерине, и никогда не примыкал к общей компании. Но с ним было интересно. Всегда. Он нестандартно мыслил, он очень много знал сверх школьной программы. Он заражал своей увлечённостью магией. Мы могли, не уставая, просидеть несколько часов в библиотеке. А задания на лето, когда мы выполняли их вместе, не портили ощущение каникул. Он был находчив и остроумен. Умел развеселить и утешить, хотя я сознаю, как странно это может звучать. Он никогда не сдавался и любое умение стремился довести до совершенства - это у нас было общее. Он был… не знаю, я долго находила в нём свет, и от этого становилось хорошо и спокойно. Он прикрыл бы любой мой промах, он всегда готов был… заботиться обо мне, что ли. Отдал бы мне что угодно, помог бы в чём угодно, хотя вообще это не было ему свойственно. И я никогда ни о чём таком не просила, мне важно было справляться самой в этом новом мире. В общем, он был замечательным другом, просто на свой слизеринский лад. Казалось, скажи я: «Сев, тут так получилось… Я убила директора школы, не знаю, как быть» - и он ответит: «Сейчас, Лил. Я где-то тут на полях писал заклинание для растворения трупов». Да ещё обрадуется, что сумел помочь. Боюсь, его и теперь лучше не провоцировать. Но я рада, что снова могу вспоминать о Северусе. О том, что он существует. Мне его не хватало. И не хватает сейчас. Уже глубоко за полночь я лежу, как всегда, без сна, но изображаю нормального человека, который спит по ночам. И думаю-думаю-думаю. На какой-то миг мне даже кажется, что я проваливаюсь в дрёму, и там, в мире видений, вот-вот сложу головоломку из роящихся вокруг тайн и недосказанностей. Но головоломка рассыпается, а меня поднимает с кровати отчаянный стук в дверь и крики. Я не могу разобрать слов, но сразу понимаю, что дело плохо. Поэтому хватаю волшебную палочку и, едва успев запахнуть халат, выскакиваю в коридор. - Профессор Поттер! Пожиратели в Хогвартсе! – с ходу выпаливает Гермиона. - Профессор Синистра погибла! – сдавленно прибавляет Джинни. Обе в слезах, с совершенно белыми лицами. В первую секунду мне кажется, что я всё-таки заснула и провалилась в кошмар. Всё как-то нереально. Почему они вообще не в своих спальнях, а стоят здесь совершенно одетые? Ах да, сегодня же среда! День Астрономии. Эта логичная мысль окончательно приводит меня в чувство, я ощущаю, как от моего лица тоже отливает кровь. Оборачиваюсь влево и вправо с палочкой наготове, но коридор пуст. - Тогда почему вы бегаете одни по школе?! - Мы не одни – мы вдвоём! – Гермиона всегда серьёзно относится к правилам. – А ещё нас сопровождал сэр Николас. Он проверял, свободен ли путь. Сэр Николас висит тут же, горестно уронив голову на правое плечо. - Ужасное событие! – признаёт он с самым печальным видом. – И именно теперь, когда, казалось бы, наступил мир! Но всё же бедной Авроре повезло в сравнении со мной. У неё есть шанс быть принятой в «Клуб обезглавленных охотников». - Где это произошло? На Астрономической башне? – на ходу спрашиваю я у девочек. - На лестнице… За другими преподавателями уже побежали, - отвечает Джинни, запыхавшаяся ещё по дороге сюда. – Все наши пока решили не расходиться… Вдруг с крыши полезут ещё Пожиратели?! - А Гарри? - Он цел. Даже попал в эту тварь Экспеллиармусом, но… - Скольких вы видели? - Пожирателей? – Гермиона немного отстаёт, потому что пятится, вглядываясь вглубь коридора. – Одного. Но сколько их всего, мы не знаем. Призрак продолжает что-то бубнить у нас над головами по поводу прогрессивных методов отсечения голов. - Сэр Николас! – обращаюсь я к нему, когда мы убеждаемся, что на центральной лестнице нет врагов. – Вы собирались поделиться какой-то тайной. Час ещё не пробил? - Как вы могли подумать, Лили, что я об этом забыл! – ужасается он. - Но моя тайна должна быть подана в самом лучшем виде, поэтому… - Поэтому будьте так любезны, соберите других приведений и проверьте, сколько посторонних в замке. - Да, миледи, - доблестный рыцарь возвращает на место голову, чтобы отвесить поклон, и ныряет в потолок. Мы взбегаем вверх по ступеням слишком быстро, чтобы говорить, а когда, наконец, сворачиваем в нужный коридор, сразу становится понятно, где всё случилось. Над арочным входом в Астрономическую башню висит Пивз и визжит так, что лопаются барабанные перепонки: - Убийство!!! Убийство!!! Я с размаху запускаю в него Силенсио и делаю шаг во тьму. Студенты на винтовой лестнице молча расступаются, пропуская нас. Точнее, меня. Здесь не только гриффиндорцы, но и слизеринцы, подтянувшиеся к следующему уроку. У всех в руках складные телескопы и карты звёздного неба. - Тот Пожиратель, - заканчивает объяснять Джинни, – улетел с башни на метле… Наверное, заранее её там спрятал… И мы решили… ничего не трогать. Она всхлипывает, и я оборачиваюсь к Гермионе. - Почему вы всё время говорите о Пожирателе? С чего вы взяли, что это был именно Пожиратель Смерти? Все разом начинают что-то объяснять, и я едва могу расслышать чёткий, как на уроке, ответ мисс Грейнджер: - Первое – плащ. Второе – маска. Третье - вот это. Мы проходим последний поворот, и я вижу светящийся зелёным череп с выползающей из него змеёй – призрачная Тёмная Метка подвешена над ступенями поверх наших голов. После этого я едва не спотыкаюсь о другую голову, лежащую в темноте на лестнице. - Люмос! – Гарри сидит тут же с палочкой наготове и немедленно разгоняет мрак. Кое-кто из девочек снова начинает плакать, и даже ребята невольно отворачиваются. Тёмные волосы Авроры стекают со ступеней, как водопад. Глаза ей кто-то успел закрыть, и лицо не кажется страшным. Тело в сверкающей звёздной мантии осталось лежать чуть выше – там дежурит Рон Уизли. И ступеньки, и стены сплошь в бурых потёках. Я только сейчас соображаю, что забыла обуться, и теперь не знаю, как не ступить в кровь. - Вот такие дела, - вполголоса произносит Гарри. – В других местах тихо, да? - Пока что тихо, - произношу я через силу, - но лучше подождать профессора МакГонагалл. Отойдите все за поворот, - велю я напирающим сзади. – Смотреть не на что. Охрану у тела я тоже снимаю, и мы втроём спускаемся за остальными на два поворота лестницы. - Да один он был, точно говорю! – не выдерживает Рон. – Стали бы они столько ждать! И знаете, что главное? - Рон, помолчи, - обрывает его Гарри. - Не буду молчать. Когда этот урод целил в тебя! - Это правда, Гарри? – я не узнаю собственный голос. - Нет! – отвечает мой сын, убирая в карман палочку в знак того, что опасность миновала. – Давайте уже всех дождёмся, тогда и поговорим. Мам! Ну, мам! Сядь, пожалуйста. - Со мной всё хорошо, - речью я владею лучше, чем лицом. – Тебя ранило? Или ещё кого-то? Студенты на лестнице заверяют, что все целы. Они в шоке, но не так поражены, как можно было ожидать. За время их учёбы в Хогвартсе чего только ни происходило. - Никого не ранило, - подтверждает Гарри, показывая Рону кулак. – И рассказывать особо нечего. Мы спускались с урока. Все вместе… А! Ещё факелы не горели, но никто не придал значения. И вдруг из-за поворота выскочила эта мразь. - На тебя, - оскорблено настаивает Рон. – Ты не видел, а я видел! - Сзади шла Гермиона и ещё несколько человек. Попасть могли в кого угодно, - настаивает Гарри. – Я стоял, вот как сейчас стою, а Пожиратель… вот, где сейчас Малфой. И всё. Дальше секунда. Пожиратель выпустил заклятие, Гермиона меня толкнула и сама отпрыгнула. А профессор Синистра не успела отпрыгнуть, успела только запустить в него Ступефаем. Это был Ступефай, да? - Ступефай, - отвечают из толпы. - Или Импедимента. - Не суть. Он всё равно отбил это заклятие, а профессор Синистра… больше ничего не смогла. - А ты… - подсказал Рон. - А я сосчитал носом ступеньки. Потом сказал тоже какое-то заклинание… - Экспеллиармус, - подсказывает Гермиона. – А я – Петрификус. - А он – Авада Кедавра - довершает Рон. – Кто упал, кто шарахнулся. А он – на крышу и дёру. А нет, ещё Морсмордре наколдовал, сразу после убийства. Тьфу, гадость - произносить не хочется! - У тебя всё равно не получится заклинание, - успокаивает его Невилл. - У Малфоя получится, - Уизли прищуривается, в упор глядя на Драко. – Ему эта башня давно покоя не даёт. И Метка имеется. И возможность была – у них как раз урок после нашего. За перемену переоделся, и всё! Драко застывает, как мраморная статуя. Лицо у него при этом мертвее, чем у Авроры. Словно врата Азкабана уже разверзлись. - Мистер Уизли, замолчите немедленно! - требую я, повышая голос. - Я понимаю, что вы сейчас не в себе. Но такими обвинениями не бросаются. Но Рон будто не слышит. Он разговаривает исключительно с Малфоем. - Что вылупился, отрыжка Волдеморта? Я тебя из-под земли достану, из ваших вонючих подземелий! Гарри и Невилл во время повисают на приятеле, но взаимные оскорбления уже летят из Гриффиндора в Слизерин и обратно. Поздний час и чудовищное происшествие мгновенно разжигают едва затихшую вражду. - Всем успокоиться! Предупреждаю в последний раз, - я стараюсь говорить так, чтобы меня было слышно, несмотря на гвалт. - С этой минуты – ни Гриффиндора, ни Слизерина. Все счёты кончились. Кому ещё это неясно? Все разом перестают орать. - П-почему? – дрожащим голосом вопрошает Паркинсон, которую только что перестало рвать. - Потому что Хогвартс закроют, - гневно сверкнув глазами, отвечает ей Гермиона. – Преподавателя убили во время урока. Зверски. В мирное время. А вы все про что? Тишина становится по-настоящему мёртвой. Слышно только хриплое бормотание Драко: - Я не убивал. Что бы ни говорили. Проверьте мою палочку. Это не я. Профессор Поттер, то, что я вчера говорил вам про убийство… Я не это имел в виду! - Лучше помолчите, мистер Малфой. Вы тоже… не в себе, - отвечаю я, не глядя на него. – А теперь все выстраиваемся парами Слизерин-Гриффиндор, палочки в руках, и идём в Большой Зал. Слушать, что скажет профессор МакГонагалл. Мои семнадцати-восемнадцатилетние подопечные хмуро становятся в пары, стараясь не прикасаться друг к другу. Северус мной гордился бы. Впрочем, мы в их годы были не лучше. Мы были хуже. - Пивз, будешь следить, чтобы тут никто ничего не трогал. Заметишь что-то – ори, - распоряжаюсь я, расколдовав заскучавшего полтергейста. - Мистер Поттер, мистер Уизли, встаньте в хвост. Мистер Малфой, пойдёте со мной. - Зачем? – наследник Малфой-мэнора устремляет на меня ненавидящий взгляд – он уже вернул себе всегдашний апломб. – Боитесь, что сбегу? Думаете, это и впрямь я? Всегда я?! По взгляду видно, что он не одобряет всё во мне – от растрёпанной рыжей гривы до босых ног. Его мать шагу не ступила бы в таком виде. - Защищать меня будете, - я притворяюсь, что не слышу его претензий. – А то у вас всё меньше преподавателей. Не успеваем мы домаршировать до лестницы, как появляются другие деканы. - Осмотрели весь замок - никого! – еле держась на своих коротких ногах, объявляет профессор Флитвик. – Сэр Николас сказал, что вы будете здесь, Лили. Мы разослали остальных преподавателей к детям и бросились активировать защитные чары. - Теперь всё, как при осаде, - заверяет Гораций, вытирая лоб надушенным платком. – Подземные ходы перекрыты, снаружи к нам не попасть. Скажите, мне стоит посмотреть… на неё? Авроры уже прибыли. - Нет. Там всё ясно, - отвечаю я, - лучше присядьте. - Спасибо. Честно говоря, не люблю я крови, - сознаётся он, тут же наколдовав себе уютное кресло. Последней прибегает Помона и сообщает, что Дьявольские Силки приведены в боевую готовность. Слетаются призраки и поочерёдно отчитываются, что не нашли чужих. Студенты, преподаватели, привидения - все неестественно разговорчивы. И все замолкают, как один человек, с появлением Минервы. Она идёт по коридору одна, даже не достав палочку, но магия директора Хогвартса, эта невидимая мощь, ощущается в ней, как никогда. И только теперь, по её лицу все мы понимаем размер катастрофы.* * *
Хогвартс будет закрыт. С трибуны Большого зала профессор МакГонагалл официально признаётся, что не обладает храбростью и полномочиями Альбуса Дамблдора, чтобы после случившегося оставлять в школе детей. Собственно, от неё мало что зависит – так решил Отдел магического образования. В данный момент ничто не указывает на то, что дома ученики будут в худшей опасности. Так что нам всем предлагают покинуть школу. Сейчас же. Пока убийца не будет пойман, в Хогвартсе должны находиться только авроры. Весёлый сочельник повторяется, но с большим размахом. Опять замок обыскивают сверху донизу, опять исследуют территорию и проверяют Хогвартс-экспресс. Но на этот раз дело идёт быстрее. Во-первых, прибывает больше авроров. Во-вторых, теперь они ищут людей, а не «что-то подозрительное». В это время Министр магии, отменивший из-за ужасного события международную встречу, произносит перед факультетскими столами ободряющую речь, сменив за трибуной уставшую от объяснений директрису. Заспанные студенты не хотят бодриться и паковаться, но покорно расходятся по общим гостиным – укладывать чемоданы. Я тоже отправляюсь к себе. Наскоро собираюсь, наскоро переодеваюсь в дорогу и наскоро плачу, потому что не могу забыть мёртвое лицо Авроры. Минувшим вечером мы вместе сидели за ужином и говорили о том, что на завтрашний матч по квиддичу надо потеплее одеться. И ещё – я не хочу, чтобы закрывали Хогвартс. Я не хочу сидеть на площади Гриммо. И главное – то заклятие могло назначаться Гарри. Гарри ловит меня уже на выходе и таким тоном произносит «на пять секунд», что я немедленно затаскиваю его в кабинет и запираю дверь. - О Годрик, что ещё стряслось? – спрашиваю я с тревогой, и мой премудрый сын извлекает из кармана волшебную палочку. Я опять теряю чувство реальности. Что это за реальность, где одно совершенно не вяжется с другим? - Узнаёшь её? – озабоченно уточняет Гарри. - Конечно. - На самом деле я дважды насылал Экспеллиармус. Второй раз - невербально. И успел подобрать палочку того типа. Пока все оправлялись после Авады. Представлять моего сына рядом со вспышкой Смертельного Проклятия абсолютно невыносимо, но я стараюсь говорить строго и рассудительно. - Гарри, я поняла, где ты взял палочку. Но разве хорошо так поступать? Тебе следовало оставить её там, где она упала. - Чтобы её стащил Малфой или кто-то из его команды? – у него нет сомнений, что так и было бы. – И потом, мне не хотелось, чтоб её видели. Гарри прохаживается по кабинету, ероша волосы. Точь-в-точь, как Джеймс. - Ведь Снейп сейчас в тюрьме, так? Значит, его палочка находилась в хранилище Аврората, - Гарри делает неосторожный взмах рукой, и из палочки вырывается гневный сноп искр. - Осторожно! Лучше положи её, - говорю я ему, как первогодке. - Чувствительная, - отмечает он, рассеянно потирая обожжённое запястье. – И мне совсем не подходит. - Чудесно. А теперь пойди извинись и отдай её аврорам. - Да как ты не понимаешь! Получается, палочку выкрали как раз из Аврората! А это пятно на весь Отдел правопорядка, если не на всё Министерство, - он уже чувствует себя наполовину аврором и старается рассуждать соответственно. - Такие вещи нельзя предавать огласке! Тем более сейчас, когда Министерство магии только начало возвращать доверие к себе. - Вы закончили, господин Министр? - Ещё нет. Только пообещай, что не расстроишься. - Расстроюсь. Но у меня здоровое сердце. - Ладно, - отвечает он, косясь на меня с сомнением. – Вот, гляди, - и засучивает рукав мантии. Я… расстраиваюсь. - Тебя всё-таки задело! – у меня просто нет слов для такой глупости. – Ты хоть что-то соображаешь, Гарри?! Сейчас же к мадам Помфри! Пока она не заперла больничное крыло. - Мам, хватит уже говорить со мной, как с ребёнком! Я тебе не про царапину, а про то, что это Сектумсемпра! Царапина – это глубокий, до кости, порез через всё предплечье. - Я и так знаю, что это! – отвечаю я, осторожно осматривая его руку. - Нет, не знаешь! Потому что профессор Синистра мертва, и никак не докажешь, чем ей снесло голову – никто не слышал заклятия. - Марш в Больничное крыло. - Рана не закрывается - видишь? Даже Эпискеем! Её должны освидетельствовать, иначе мне не поверят! - Поверят. В Больничное крыло. - Всё это подозрительно похоже на Снейпа. Подозрительно - понимаешь? - Нет. И не пойму, пока ты не вылечишься. -Тьфу ты! - Гарри, ты бредишь! - объясняю я как можно мягче. - Хватит истекать кровью у меня в кабинете! Тебе по силам дойти до конца коридора или тебя отнести? - По силам, - он неожиданно прекращает борьбу. Видимо, уже выдумал новый план. Даже я, мать, не в состоянии сладить с его изобретательностью. - Чужую палочку оставь здесь, - приказываю я. – И успокойся немного. Твоя мысль мне понятна – кто-то притворяется Северусом Снейпом. На первый взгляд, в этом нет смысла, но для второго взгляда у нас не хватает сведений. А палочку надо тайно и с подробными пояснениями передать лично в руки главе Аврората или сразу Министру магии. - Я как раз хотел попросить тебя об этом, - сразу приободряется Гарри. – Кингсли ещё здесь - лучше отдай ему. Долиш мне не особо нравится. Я мог бы и сам, но у тебя получится лучше. И не придётся повторно выслушивать от Кингсли про свою безответственность. Кажется, это первый раз, когда он всерьёз попросил о чём-то. И кто из нас ребёнок для другого? - Сынок, почему тебя не взяли в Слизерин? – спрашиваю я в сердцах. С такими-то способностями влезать в любые интриги! - Меня взяли, - отвечает он, осторожно опуская рукав. – Но там уже был Малфой, и я решил, что, чем так, лучше пойду в гриффиндорцы. Но это не значит, что я не понимаю, когда Малфой что-то мудрит, - прибавляет он серьёзно и выходит за дверь. Походкой отца.* * *
Прежде, чем объяснять Министру магии, почему мой сын ведёт себя так, а не иначе, я отправляюсь в факультетскую башню – проверить, все ли готовы к великому исходу. Студенты с чемоданами и бьющимися в клетках совами толпятся в общей гостиной и на лестницах к спальням. Время от времени кто-нибудь кидается назад за оставленной вещью или вспоминает, что впопыхах забыл переобуться. Но в основном все в сборе. И в негодовании. Компания семикурсников примостилась прямо под Полной Дамой, всецело разделяющей их скорбь. - В третий раз на седьмой курс! – возмущается безутешный Рональд. – Попадись мне ещё Пожиратель… Чтоб им всем не жить! - Да уж. Хогвартс не закрывали и в худшие времена, - вздыхает Симус. - Откуда тебе знать? Может, худшие времена только наступают? – от сильного расстройства Джинни всегда начинает злиться. - Кошмар! Если не вернёмся в школу через месяц, нам никак не осилить программу! – Гермиона нервно поглаживает своего кота по бесподобно рыжей шерсти. - А ты всё о своём! И у кого чувств, как у зубочистки?! – не выдерживает Рон. – Человек погиб, между прочим! - Ох, да! - Гермиона моментально краснеет до слёз. – Но я же… Я совсем не то имела в виду! В остальных углах разговоры примерно такие же. Стоит мне зайти, как со всех сторон начинают сыпаться вопросы, но ответить на них я не успеваю. Кингсли Шеклболт заглядывает в гостиную родного факультета, ещё раз приободряет всех пятиминутной речью и предлагает мне прогуляться. - Надо же! Я как раз хотела поговорить, - признаюсь я с облегчением. И мы отправляемся на прогулку. Учитывая ситуацию, гуляем по освещённому прожекторами квиддичному полю. Чтобы никто не подобрался незаметно. Конец марта в этом году дождливый. Из Запретного леса набегает туман, под ногами чавкает грязь, и мне приходится то и дело просушивать башмаки магией. Впрочем, вскоре я начисто о них забываю. - Я совершил ошибку, Лили, - сообщает Кингсли своим неспешным голосом, вглядываясь в непролазную темноту Запретного леса. – Мне следовало сразу рассказать больше. Тебе и Гарри. Я не подумал, что даже теперь ему захотят мстить. - Это ещё не доказано, - вставляю я осторожно. На всякий случай мы окружаем себя сигнальными чарами и чарами голосовых помех, но говорить всё равно хочется шёпотом. - И ты не подверглась бы опасности, встречаясь с Нарциссой, - сокрушённо прибавляет Кингсли. От Нарциссы я бы ещё отбилась, но приятно, когда о тебе беспокоятся. - Я только хотела поговорить с ней о поведении Драко, - поясняю я ради справедливости. – Шкатулку она отдала сама. Кстати, Нарциссу больше не видели? - Я уже пообещал быть откровенным, насколько смогу, - обстоятельно отвечает Министр. – Так вот, Нарциссу Малфой не нашли. И она заранее сделала для этого всё возможное. Но расспрашивать её всё равно было бессмысленно. Достаточно одного качественного Обливиэйта, чтобы любые сведения навсегда исчезли. В этой истории важно другое. То, что Волдеморт поручил шкатулку Люциусу Малфою, напрямую связано с тем, что он поручил Северусу Снейпу. Уже теплее. - А что он поручил Северусу? – уточняю я, мысленно перебирая варианты. Кингсли оглядывается по сторонам и начинает говорить совсем тихо: - Пока мы не знаем точно, это лишь догадки… - А Северус не может сам рассказать? – я решаю, что настал подходящий момент и лезу в карман за отнятой у Пожирателя палочкой. - Он уже ничего нам не расскажет. Вид у Кингсли мрачнее, чем час назад, когда он поднимался на лестницу Астрономической башни. - Он умер? – я ищу опоры и облокачиваюсь на мокрый столб, к которому крепится кольцо для квоффлов. - Нет, - удивляется Кингсли. – С чего бы? Он сбежал. - Сбежал? Из Азкабана? – переспрашиваю я с оторопью и невольным восхищением. Быстро же он. - Да. Вместе с Люциусом Малфоем. Мои глаза расширяются. - Их держали вместе? - Нет. Произошла дичайшая глупость, - с досадой объясняет бывший аврор. – В двух словах не объяснишь, но вкратце – пришлось устроить им очную ставку. Из-за этой шкатулки. Потому что каждый говорил своё. Там они и встретились. Что случилось дальше, толком неизвестно. Ещё не все раненые очнулись. Словом, они как-то отобрали палочки у прибывших авроров, разогнали дементоров и... - Дальше понятно, - роняю я машинально, припоминая чемоданы и нервную дрожь Нарциссы. Она не просто уезжала лечить нервы. Она готовила побег. Малфои возрождаются на зависть всем фениксам, но дело это хлопотное. То-то Драко не находил себе места! - Нет, не всё понятно, - возражает мне Кингсли. – На острове нет ни единой метлы, и аппарировать оттуда нельзя. До сих пор загадка, как они пересекли море. Разве что вплавь. Потому что потом, как в воду канули. Правда, я сам не верю, что они утонули. Но теперь, видимо, придётся распрощаться с попытками облегчить жизнь заключенных. Всех придётся снова держать в цепях. И дементоров пока оставим. Вот почему, как только хочешь что-то улучшить, это выходит боком?! - Когда произошёл побег? – спрашиваю я, невольно оглядываясь на Хогвартс. Замок, несмотря на поздний час, сияет всеми окнами, как рождественская игрушка. В окнах непрестанно снуют авроры. Не могу понять, что чувствую. Правильней сказать, что я в шоке. - Я уже говорил, Лили, ты очень умна, - кивает Кингсли, соглашаясь с моей догадкой. – Побег произошёл ещё три дня назад. Мы надеялись поймать их по горячим следам, чтобы не устраивать панику. И не радовать тех Пожирателей, которые до сих пор на свободе. Но завтра придётся выложить карты на стол. Скандал уже неважен. Зато можно будет открыто ловить беглых заключённых. - Кингсли… - качаю я головой. - Да? - Вряд ли вы их поймаете. Кингсли молчит, нахмурившись. Он прав - скандал поднимется до неба. По сравнению с этим кража конфискованной палочки – просто мелкая неприятность. Когда ближайшие соратники Лорда и сильнейшие тёмные маги исчезают из Азкабана, поневоле задумаешься, не исчезнуть ли самому из страны. Раз сбежали эти, сбегут и другие. Пойдут толки о том, что Министерство слабо и не может обеспечить нашу безопасность, и вообще непонятно, на чьей стороне стоит… Мой сын-школьник лучше разбирается во всём этом. Я прижимаю ладонь ко лбу. - И шкатулка, конечно, была пустой. Мне вдруг становится смешно. Видимо, нервное. - Увы, - теребя серьгу, соглашается Министр. – Нарцисса просто отвлекала наше внимание. Не исключено также, что пустышку подсунул Люциус. Или сам Волдеморт. Он, как оказалось, любил подобные шутки. Так или иначе, это связано с побегом. А если выяснится, что и сегодняшнее убийство с ним связано, то всё ещё хуже. Не хочу тебя пугать, но оба беглеца не слишком любили Гарри. И имели прямое отношение к Хогвартсу. Снейп здесь работал, а Малфой был главой попечительского совета. Мне становится дурно от таких рассуждений. - Если Северусу нужны были Гарри и Хогвартс, он мог реализовать свои цели ещё до Азкабана, - выговариваю я через силу. - Тогда он боялся привлекать к себе внимание. А теперь вернулся за тем, что оставил в замке. Гибель профессора Синистры могла быть случайностью. Снейп не ждал, что его застукают. Я на секунду задерживаю дыхание. Что ж, я должна была подготовиться и к такому повороту: Северус – Пожиратель, и он виновен. По крайней мере, допускать такой поворот. А я о нём всё время забываю. Не хочу так думать. Но жизни моего сына и других людей требуют объективности. - Что за поручение давал ему Волдеморт? – спрашиваю я, собравшись с духом. – И зачем было Северусу возвращаться в Хогвартс? Теперь-то ты мне скажешь? - Да, теперь скажу, - у министра такой вид, будто он собирается нарушить Непреложный Обет. Кингсли приближает своё лицо вплотную к моему и произносит одними губами: - Он прячет настоящий крестраж. Не знаю, что со мной случилось. Наверное, я покачнулась, и Кингсли пришлось придержать меня за плечи. Я понимаю, что он не шутит, и всё сто раз проверено, головой понимаю, но душа отказывается это принимать. Только не всё сначала! Только не Гарри! - Гарри ничего не знает об этом – его незачем убивать! – произношу я в полуобмороке. Кингсли осторожно прислоняет меня к столбу, убеждается, что я держусь на ногах, и отступает на шаг. - Ты готова слушать дальше? – уточняет он, убирая волосы с моего лица. Я поспешно киваю. Спокойный голос министра сам по себе вселяет уверенность, даже если произносит ужасные вещи. - Всё не так плохо, Лили. Приди в себя! Кости Реддла-старшего сожжены, и пепел развеян. Воскресить Волдеморта нельзя. Я поспешно киваю, мучительно подавляя приступ паники. Чудовище не вернётся, как в прошлый раз. Крестраж, если он и есть, просто тёмный артефакт, который, конечно, надо уничтожить. Если он попадёт не в те руки, то послужит плохим примером. Или подтолкнёт к убийству – крестражи обладают собственной злой волей. Крестраж – это серьёзно, но не смертельно. Без тела сущность Волдеморта – только бесплотная тень, меньше, чем призрак. Но мне теперь не будет покоя, пока и эта тень не исчезнет. - Снейп не в курсе, что именно знает Гарри. Но у твоего сына была мысленная связь с Волдемортом, он видел остальные крестражи. Значит, мог видеть и последний, - рассуждает тем временем Кингсли, широкими шагами меряя мокрый газон перед квиддичными воротами. – Правда, сами мы так не думаем. Есть сведения, что Волдеморт создавал выживший крестраж уже во время битвы за Хогвартс, после того как Гарри в последний раз заглядывал в его сознание. Не исключено, что крестраж и сейчас здесь. - Но их не может быть больше семи, - напоминаю я, стараясь удержать суть. - Не может. Один из прежних крестражей был искусной подделкой. Волдеморт наложил на этот предмет разные тёмные чары и слегка отретушировал свои воспоминания, чтобы обман не бросался в глаза. Мы тщательно всё проверили и думаем, что ложным следом было кольцо. - Кольцо? – не выдерживаю я. – Значит, профессор Дамблдор погиб напрасно? - Не напрасно! – яростно возражает Кингсли. В темноте его лица почти не видно – заметны только яркие белки глаз. – Без этого мы не узнали бы правду! Но даже великие ошибаются. Иногда. В то время Альбус очень мало знал про крестражи. Это действительно было кольцо Мраксов, и на нём действительно лежала неизлечимая порча, наведённая самим Волдемортом. Не имея перед собой всех крестражей, невозможно было догадаться, в чём дело. - А если подделок больше? – спрашиваю я, глядя на Хогвартс. Бедный мой Гарри! - Их наверняка больше, - вздыхает Кингсли. – Но пока мы нашли только одну ошибку. Поэтому я и упомянул про шкатулку Люциуса Малфоя. Вероятно, она – очередной ложный след. Но во время последней битвы, только что узнав, что потерял почти все осколки души, Волдеморт не стал бы тратить время на обманки. Трое свидетелей, пойманные в разных концах Англии, и один, пойманный во Франции, утверждают, что их хозяин что-то передал Снейпу в Визжащей Хижине. Прежде, чем все разошлись. Что-то в деревянной шкатулке. А перед этим Волдеморт совершил непонятное колдовство, торопясь успеть до прихода Гарри. Уже не в первый раз в этой истории вплывает некая шкатулка. Странно, не правда ли? - Но в ней могло быть что угодно! – вырывается у меня. - Допустим. Но почему Снейп не передал это в Аврорат? - Не придал значения, - неуверенно отвечаю я, рассматривая землю под ногами. – Решил, что после победы эта вещь потеряла цену. Северус был уверен, что все крестражи уничтожены! - Могло быть так, - серьёзно соглашается Кингсли. - А могло быть иначе. Не исключено, что Снейп всё-таки знал о крестражах. Догадался сам или Волдеморт под конец рассказал ему часть правды, не желая сгинуть, как в прошлый раз. Когда никто из слуг не верил в его воскрешение и толком не понимал, что делать. Крестраж был бы в абсолютной безопасности у человека, которому безоговорочно доверял сам Дамблдор. В подобном свете вся деятельность Северуса Снейпа на той и этой стороне выглядит иначе. Такого человека опасно оставлять на свободе. Я совсем теряюсь в потоке версий. - Всё это только домыслы! - возражаю я, наконец. – И они не слишком сочетаются с тем, что мы знаем о Волдеморте. Он никогда не привлекал внимания к хранилищам своей души и никому их не доверял. - И как раз в этот день понял, что напрасно так делал! – восклицает Кингсли, продолжая блуждать в трёх столбах. – Вот тебе другой вариант: Волдеморт видел, что его затею с крестражами разгадали, и трясся за свою жизнь. Но у него не было времени надёжно спрятать своё сокровище. Поэтому он сунул крестраж преданному слуге, уверенный, что Снейп в крестражах не разбирается. И что крестражи не будут искать у Пожирателей, поскольку раньше он так не делал. - А к какому варианту отнести то, что Волдеморт тут же попытался убить преданного слугу? - К любому, - Кингсли снова останавливается передо мной. - Это было сделано для отвода глаз. Я всё ещё смотрю на него с сомнением. В больнице я видела, что сделала с Северусом змея-крестраж. Он выжил чудом. Если ты не собираешься убивать, то не пойдёшь на такой риск. - Конечно, это только версия, - соглашается Кингсли. - Но что бы Волдеморт ни дал Снейпу, Снейп обязан был рассказать об этом. - А если его сковывал Непреложный Обет? - говорю я тихо. - Ты думаешь? – Кингсли немного светлеет лицом. - Тебе всё-таки удалось что-то узнать? Вообще-то да, но Дамблдор запретил распространяться об этом. Он сказал – «нельзя складывать в одну корзину все яйца». - Я только знаю, что Волдеморт часто использовал это заклинание, - хотя и с неохотой, я ограничиваюсь таким ответом. - Это ничего не доказывает, - с сожалением сообщает Кингсли. - Как и теория о том, что Северус спрятал в Хогвартсе крестраж, - отвечаю я в тон ему. - Конечно. Но тогда кто и зачем напал сегодня на замок? – Министр недоверчиво качает головой. - Пока мы не найдём другого объяснения, основная версия – эта. Но, признаться, я хотел ещё побеседовать с Гарри. Чтобы не вызывать его в Министерство. - Нет. На лице Кингсли отражается искреннее сочувствие. - Да, я слышал, что он в Больничном крыле… - Нет вообще. Министр выглядит не столько удивлённым, сколько расстроенным. - Я подозревал, что ты так ответишь, - сознаётся он разочарованно. – Но, по-моему, это несправедливо. А, по-моему, уже хватит. Хватит… всего. Кажется, у меня сдают нервы. Я просто не знаю, как объяснить, у кого спросить, почему мой сын думает только о благе магического мира? Днём и ночью. С небольшими перерывами на нормальные человеческие занятия и штопанье ран. - Кингсли, я не могу помешать вашему общению, но, если ты спрашиваешь моего мнения – нет, - повторяю я, чувствуя, что голос начинает звенеть. - Гарри сделал достаточно. И его жизнь до сих пор в опасности из-за этого. Но он уже не Избранный. Он не обладает редкими магическими способностями. Он не выдержит больше… - мне приходится перевести дыхание, чтобы взять себя в руки. - Просто дайте ему спокойно закончить образование. Если будет, где учиться. Хочешь справедливости – пусть все школьники тянут жребий. Или как-нибудь обойдёмся без детей? Лицо Кингсли становится очень серьёзным. - Лили, я понимаю, что ты по-прежнему хочешь защитить сына, - произносит он, успокаивающе беря меня за плечо. - Но твой сын вырос. И всё стало сложнее. Гарри владеет такими знаниями о крестражах, каких не было у самого Дамблдора! Не лучше ли держать его в курсе? Для его же безопасности. Поверь, он не поймёт твоего молчания! - Да пусть хоть проклянёт! – взять себя в руки не удаётся, и я демонстративно отодвигаюсь. Не только сам Министр магии – ничто в мире не заставит меня передумать. Хватит Гарри лазать по заколдованным пещерам и сражаться с худшими из худших. Довольно. - Гарри уже рассказал всё, что знает, разве не так? – спрашиваю я резко. - Если он услышит о новом крестраже, тут же кинется уничтожать его. И тогда точно окажется в опасности, - при одной мысли об этом у меня темнеет в глазах. - Через мой труп, Кингсли. Именно так – сперва на этом пути погибну я, и уж потом вступит мой сын. До тех пор не смейте его втягивать. Ни ты, ни Долиш, ни кто-либо ещё. Забудьте о Гарри Поттере! Теперь я почти кричу, и даже бывший аврор невольно отступает на шаг. - Хорошо. Пока с этим можно повременить. Но что дальше – ты подумала? Пожиратели Смерти не будут тебя слушать, Лили! - предупреждает он. - Послушают, - обрубаю я. - Разговор окончен. Как только Гарри узнает о новом крестраже, я наложу на него Обливиэйт. И вообще, мне пора в больничное крыло – узнать у Поппи, заходило к ней моё чудо или нет. Если нет, лишу его сладкого. - Лили! Пусть он хотя бы заглянет в Министерство… - слышу я за спиной, уже направляясь к Хогвартсу. Я оборачиваюсь и вижу на широком лице Кингсли то же выражение тревоги и печали, какое иногда замечала на лице Северуса. Почему они все так смотрят? Не важно. Сейчас не до того. Я отрицательно качаю головой и продолжаю путь, больше не оборачиваясь.