ХАГЛ: 20. Достойный Зеркал

— Поправьте, если я ошибаюсь, — Джейс уселся напротив Магнуса на подлокотник кресла, которое заняла Клэри, и закинул ногу на ногу, — но все это вызывает у меня чувство дежавю! — Это чувство у всех нас! — коротко бросила Изабель, занимая часть дивана рядом с Саймоном. — Но на этот раз мы не уйдем, пока не найдем выход. Все согласно кивнули и перевели взгляд на мага. После короткого промедления тот тоже кивнул. — Итак, — брюнетка потерла ладони, будто те замерзли. — Как вы все знаете, Магнус позвонил вчера и сказал, что за те две недели, что Алека нет, он так и не дал ответ Анне… — Откуда ты вообще знаешь, что она все же задала ему тот вопрос? — спросил Саймон. Не произнося ни слова, Бейн встал и, развернувшись к ним спиной, быстро пробежал пальцами по пуговицам своей рубашки. — Эй, друг, — возмутился Джейс. — Я пришел сюда не затем, чтобы любоваться твоим… Он умолк, когда темная ткать скользнула с плеча колдуна, и взору охотников предстала пульсирующая Печать. — Это? — Клэри тут же оказалась рядом с магом, с видом знатока всматриваясь в символ. — Это то, что я думаю? — Да, — Магнус накинул рубашку назад и развернулся, быстро приводя себя в порядок. — Эта Печать моя! Как вы уже знаете, я тоже был Достойным, но когда отказался, символ пропал. Он не появлялся многие годы, но как стало ясно из последних событий, обращение возможно и после отказа, если тот, кого выбрало Зеркало, все же передумает. Знак ожил, когда такой же появился на теле Алека… — Руна Союза дала толчок! — догадалась Клэри, и маг кивнул ей. — Это значит, что сейчас ты тоже обладаешь силой Зеркал? — Я могу использовать символ… — уклончиво ответил тот и на миг запнулся. — Ладно, случайно и, находясь в припадке бешенства, я даже делал это пару недель назад. Да и теперь я периодически использую Печать, чтобы снова и снова почувствовать Алека. Ведь делать это через Руну я, к сожалению, уже не могу. Поэтому, когда все те же две недели назад Печать задала ему вопрос, я тоже получил такой же. Фактически, на данном этапе ответить могу даже я… — Постой! — Джейс так и взлетел из кресла. — Правильно ли я понял, ты тоже можешь сейчас стать Зеркалом? — А вот в этом и загадка, — Бейн прикрыл глаза и снова сел в кресло, какое-то время, молча думая над чем-то своим. — Полагаю, что так оно и есть. А еще… И я почти уверен, что даже Анна до конца не осознает этого, я тоже могу повлиять этим своим обращением на Александра, как она планировала повлиять через него на меня! Он открыл глаза и выразительно посмотрел на собравшихся. — Что заставляет тебя так думать? — взволнованно спросила Иззи. — Принцип работы Руны, — развел тот руками. — А что вас удивляет? Она передает информацию в обе стороны: Алек получает доступ к моей магии, что вы уже стали воспринимать, как само собой разумеющееся, а я — к его силе и знаниям, к чему никто так отчего-то до сих пор не привык. Поэтому, когда Печать появилась у него, она проснулась и у меня. Стало быть, если я сейчас скажу Зеркалу «да», это автоматически обратит и твоего брата, Иззи! — Это понятно, — покачала она головой. — Но я имела в виду другое. Почему ты решил, что Анна этого не осознает? Азиат усмехнулся. — Да потому что, если бы она это понимала, то все это время пыталась бы давить не только на него, но и на меня. Но этот случай беспрецедентный, у нее просто не было подобной практики. К тому же… — он забавно сморщил нос. — Признаться, я и сам только недавно дошел до этого. — Но это же, — Клэри широко распахнутыми от удивления глазами смотрела на мага, — хорошо? — Больше, кексик! — улыбнулся маг. — Это замечательно, потому что… Бейн таинственно поиграл бровями и вдруг щелкнул пальцами. За его спиной вспыхнул чистый, неразбавленный даже намеком на цвет, и привычно заворачивающийся по спирали кристальный портал. — Что это? — с мест повскакивали все, кроме азиата. — Портал в Резиденцию, — уже более сдавленно ответил тот. — У всех Зеркал имеется такая. Значимое место, имеющее выход в любой точку Вселенной. Резиденция редко остается в пределах одного континента надолго. Как правило, она постоянно перемещается в соответствии с нуждами своего Зеркала. Когда обращали меня, Резиденция была в Индонезии. — Где же она теперь? — обернулся к нему Джейс с нехорошим блеском в глазах. — Полагаю, что тут, — развел руками маг. — В Нью-Йорке! — Но почему же тогда ни мы, ни ты не могли найти ее раньше? — Потому что она сокрыта ото всех, кто не несет магию Зеркал! — И поэтому после появления Печати ты смог найти проход? — Саймон тоже обернулся и выглядел так, словно оказался в своей любимой компьютерной игре. — Круто, чувак! — Знаю… — Что-то я не слышу в голосе оптимизма! — Изабель встала напротив и уперла руки в бока. — Так, и где же в этой бочке меда ложка дегтя? — Это твой брат, — коротко ответил он. Все разом обернулись и удивленно посмотрели на него. — Магнус? — брюнетка подошла к тому вплотную и села на подлокотник его кресла. — Ты же сам сказал, что… — Что он так и не дал ответа, — кивнул маг, задумчивым взглядом смотря перед собой. — Но это же хорошо! — С какой стороны посмотреть, — возразил он. — Я бы сказал, что это плохо! — Разве это не значит, что он сопротивляется? — тихо и совсем неуверенно спросила Кларисса. — Что сомневается? — Нет, Клэри, сомневался он все эти недели, — ответил ей стоящий рядом Саймон. — У него было достаточно времени на это. А учитывая, что теперь он еще и не появляется… Льюис замолчал, и взгляд карих глаз встретился с кошачьими. — То есть, — на этот раз яростный взгляд Изабель был направлен на жениха, — теперь вы хотите сказать, что все стало только хуже? — Я думаю, что только Магнус может более или менее точно судить об этом, — ее мечущий молнии взгляд совсем не напугал Льюиса. Он любил эту девушку и умел принимать ее любой. — Правда, Магнус? Ты ведь поэтому позвонил нам? Бейн помедлил немного, в очередной раз поражаясь прозорливости охотника, за которого прежде и не поручился бы ввиду его примитивного прошлого, но к которому теперь испытывал уважение и искреннюю симпатию. — Да, — ответил он, наконец. — Я хочу предложить Вам кое-что… Кхм, одну авантюру… — Я готова! — Изабель даже не дала ему закончить. Маг удивленно посмотрел на нее. Он уже собрался было прокомментировать ее поспешность, когда и Джейс вставил свое слово: — Я тоже! — И я! — тихо пискнула Клэри из-за его спины. — Клэри, ребенок! — разом и подозрительно синхронно накинулись на нее сразу и муж и друг, но та была непреклонна. — Ладно… — Кстати, я тоже с вами, — вздохнув, и незаметно показав подруге язык, обреченно добавил Саймон. — Так что теперь тебе остается поведать нам, во что мы так необдуманно ввязались? Невольно Магнус улыбнулся. Вот она — еще одна его семья. Маленькая и чудная, но тоже его. — Я предлагаю вам отправиться со мной в Резиденцию и там найти Алека, — решительно сообщил он. — Понимаю, что это рискованно, поэтому если кто-то решит отказаться, я… — Не говори ерунды, — возмутилась Иззи. — Никто не откажется! Лучше объясни, как это поможет? Ведь мы и раньше виделись с ним? Думаешь, сейчас он поведет себя по-другому? Не пошлет нас? — Я не знаю, — все еще задумчиво ответил маг. — Но мы должны попытаться еще раз убедить его. А если не выйдет, вынудить дать ответ… — Совсем рехнулся! Бейн моргнул, вскинул голову и удивленно посмотрел на охотницу. — Магнус, прости, но Иззи права, — осторожно подтвердила мысль девушки Клэри. — Зачем нам вынуждать его давать ответ? Разве не этого мы всеми силами пытаемся избежать? Тот медленно покачал головой. — Нет? — они переглянулись. — Только дав окончательный ответ, Алек может навсегда избавиться от влияния Анны и Печати, хотя… Хотя, как выяснилось, не совсем окончательно. Но сейчас это не так важно, — он встал и прошел мимо них к порталу. — Пока он не ответит, все это будет тянуться невообразимо долго. И если я могу подождать, то вы вряд ли! Поэтому нам нужно вынудить его! Какое-то время все охотники обдумывали его слова. — Хорошо! Допустим, мы вынудили, — подал голос Джейс. — Не знаю, как остальные, но уж я-то точно смогу вынудить кого угодно! Но что потом? Разумеется, я сейчас рассматриваю не тот вариант, где все зашибись, а тот, где все… ээээ… — Тоже зашибись, — хохотнул рядом Саймон и пихнул того в бок. — Только в противоположным смысле! — Типа того, — кивнул блондин. — Что мы будем делать, если он согласится стать Зеркалом? — Тогда, — стоящий к ним спиной маг потянулся и, запрокинув руку, коснулся пальцами Печати под рубашкой. — Я совершу попытку переломить его волю через нашу связь… — Ты пойдешь против Алека? — ужаснулась Клэри. — Магнус! Это невозможно! Вы же связаны Руной! Она создана, чтобы объединять! Если один встанет против другого… Магнус, это будет катастрофа! — Я знаю, поэтому я и сказал, что совершу попытку, — тот взглянул на них из-за плеча. — Если я почувствую, что не выходит… Простите, ребята, но тогда вы «потеряете» нас обоих! Все четверо выглядели шокированными: — А вот теперь точно зашибись! — тихо прокомментировал Льюис. — Ты уверен, что другого выхода нет? — Изабель подошла к магу и встала рядом, боясь даже взглянуть тому в лицо. — Возможно… — Я рассмотрел все варианты, — ответил он. — И опуская подробности, а также самое худшее развитие событий… Черт, я даже думать не хочу о том, что он может сам оборвать нити… Мужчина осекся и осторожно покосился на лицо ничего не понимающей девушки. — В общем, да! — на этот раз увереннее ответил он. — Другого выхода нет! К тому же, больше я и сам не могу ждать. Останемся мы с Алеком прежними или изменимся, мы еще какое-то время будет рядом с вами. Даже по меркам бессмертных это очень внушительный срок, чтобы ни один из вас не ощутил себя покинутым. А потом… Что ж, никто из вас этого уже не увидит… Не сговариваясь, все пятеро кивнули. — Тогда… — Ты хочешь отправиться туда сейчас или попозже? — Изабель снова посмотрела на портал. — Может тебе нужно время, чтобы найти заклятья или накопить силы? — Тем, у кого есть Печать, подобное не требуется, — покачал головой тот и словно из воздуха достал свое любимое черное пальто, в котором обычно отправлялся на заказы и задания с нефилимами. — Мы отбываем, когда будете готовы вы! — Значит, сейчас! — Саймон, Клэри и Джейс тоже встали плечом к плечу перед порталом. — Приготовьтесь, — заранее предупредил маг, мысленно обращаясь к Печати и тут же ощущая давно забытое чувство, когда магия отзывается по первому требованию. — Я проведу вас, но не могу гарантировать, что это будет безболезненно или, что нас не будут ждать на той стороне. — Не волнуйся об этом, — тихо ответила ему Иззи. — Мы охотники и привыкли к подобному! — Тогда… — он еще раз вздохнул и первым сделал решительный шаг вперед. — Поехали… Свет, озаряющий просторный бальный зал и льющийся от роскошной даже по его понятиям люстры, немного слепит. Да и голова непривычно кружится после прохождения портала, что не может не удивлять, потому как такого с ним не происходило лет этак семьсот. Но недомогание быстро уходит на задний план, потому что, во-первых, позади один за другим из портала выскакивают другие охотники, а во-вторых, перед ним, развалившись, как кот, лежит каменный Сфинкс Анны. — Твою ж мать, — тихо констатирует присутствие зверюги Джейс и, подкрадываясь ближе к магу со спины, интересуется. — Как будем пробиваться? — Тихо, — спокойным голосом отвечает Магнус. — В смысле, бесшумно? — уточняет Иззи. — Можно нанести Руны… Она не договаривает, потому что Сфинкс делает вдох, и два сияющих алым светом глаза буквально впиваются в незваных гостей. — Чувствую, не выйдет, — с другой стороны все тем же шепотом сообщает Саймон и качает головой. — Помню, я в одной игре было… — Да причем тут игры, — фыркает рядом с ним Клэри. — Давайте все же Руну? Я знаю, у меня как раз есть одна новая… — А чего вы шепчете? — ехидно уточняет Джейс. — Все еще думаете, что он вас не слышит? Сфинкс меняет позу и, уже по-собачьи садясь на задние лапы, заинтересованно ведет носом, мгновенно узнавая в прибывших Сумеречных охотников и мага. По залу прокатывается низкий угрожающий рык, но тот не двигается. — Почему он не атакует? — не понимает Изабель. — Магнус? Ты знаешь, как пройти мимо него? — Да, — все так же спокойно отвечает тот и сам делает первый шаг к зверю. — Соломон? Фамильяр медленно наклоняет голову и пристально вглядывается в кошачьи глаза мага, постепенно меняя цвет своих с алого на такой же золотой. Нападать он, по-видимому, даже не планирует, что не может не радовать, но все равно настораживает. А, собственного говоря, почему? — Здравствуй, — помня древнюю церемонию, Магнус тем временем кланяется первым. Сфинкс медленно совершает ответный поклон. — Я пришел за Александром… — Ты рехнулся ему вот так прямо в лоб об этом говорить? — шипит позади Джейс, но тут же получает удар под дых от сестры. — Все Сфинксы — эмпаты, — тут же, но не разрывая зрительного контакта, сообщает Бейн. — Поэтому пытаться лгать ему бессмысленно! — Значит, он — как Алек? — удивляется Саймон. — Ни фига себе! — Этот дар нужен Зеркалам, чтобы тоньше ощущать мир, — все так же тихо подтверждает маг. — И то, что Александр оказался тоже эмпатом — большая удача для Анны. Впрочем… Он ухмыляется и тянет руку Соломону, в которую тот незамедлительно тычется своим гигантским холодным каменным носом. -… это стало и ее проблемой, верно, Соломон? — хитро и совсем с другой интонацией спрашивает колдун. И гигантский мифический зверь заходится низким гулким смехом, чем приводит в трепет всех, кто собрался за спиной Бейна. — Покажешь, где они? — не забывая о деле ни на миг, тут же осторожно интересуется маг. Сфинкс наклоняет голову в бок, а затем коротко кивает в сторону резных позолоченных дверей справа. — Пропустишь нас туда? — вскидывает бровь азиат, и фамильяр морщится, будто ворчит что-то и, наконец, делает всего один шаг назад, снова плюхаясь на каменный бок. Кажется, теперь ему и дела нет до незваных гостей. — Спасибо, — снова исполняя поклон, благодарит Магнус и тут же, не дожидаясь ответа и разворачиваясь, решительно идет к обозначенным дверям. — Нефилимы? Все четверо следуют за ним, но когда до дверей остается лишь пара шагов, маг останавливается, переминаясь с ноги на ногу, чем выдает собственное волнение. — Хочешь, мы можем войти первыми? — все еще пребывая в шоке от увиденного, неуверенно предлагает Иззи. Магнус поворачивает голову, смотрит на нее, а затем, наконец, кивает, как бы пропуская ее вперед. Девушка тут же делает знак Джейсу, и они вместе в ней занимают выжидательные позиции с двух сторон от дверей, прислушиваясь, а затем резко выбивая их и кидаясь внутрь. Бейн только вздыхает, размышляя о том, какие же они еще в сущности дети, если до сих пор верят и играют в эти игры. Но сейчас ему важнее не они. Сейчас они — всего лишь его рычаги давления на того, кто намного важнее. Кто сидит сейчас за этими дверями и, несомненно, ждет его. А он не любит заставлять себя ждать! Магнус уже было идет следом, когда на его плечо ложится тонкая ручка Клэри. Маг замирает, оборачиваясь к ней. — Почему он пропустил тебя? — спрашивает девушка, пристально вглядываясь в лицо старого друга и пытаясь нащупать во взгляде хоть намек на ложь. — На самом деле? Бейн прикрывает глаза и, думая, что все решится через какие-то пару минут, а потому лгать уже нет никакого смысла, отвечает: — Просто он признал во мне своего! *** Алек сидит в зале, что Анна пафосно зовет кабинетом. Почему, он не знает, ведь тут, кроме роскошной антикварной мебели, люстры и зеркал, нет больше ничего. Впрочем, когда он решил присоединиться тут к ней этим утром, книга появилась, стоило ему более или менее внятно сформулировать мысль о том, что бы ему хотелось почитать. И да, это был настоящий шедевр мировой литературы всех времен! Истинное наслаждение! Такое, что и присутствие самого Зеркала он как-то не заметил, а внимание на девушку обратил и вовсе лишь тогда, когда она в очередной раз перевернула страницу, не забыв приветливо кивнуть, стоило их взглядам пересечься. За последние дни они едва ли перекинулись и парой слов. Наверное, это потому, что после того, как он, использовав свой дар, проник в сущность Анны, ему очень многое стало понятно. С того момента между ними не было недомолвок, охотник более не задавал вопросов, предпочитая сразу обращаться к Печати на руке, а девушка не лезла к нему со своими советами. Их общение свелось к минимуму, но казалось, это было именно тем, чего так не хватало обоим потому, что ни Достойный, ни Зеркало не испытывали более ни малейшего дискомфорта. Казалось, между ними было все решено и все предельно ясно, что не могло ни радовать. Странным было то, что радости Алек как раз никакой и не испытывал. Впрочем, как и печали, или сожаления. За эти две недели, что он провел в Кладовой, раз за разом вглядываясь в свою нить и нити других, изучая их, то, как воздействовала одна на другую при переплетении, к каким последствиям это приводило, юноша и сам не заметил, как чувства сами собой стали притупляться. Его дыхание уже не сбивалось стоило коснуться той или иной, увидеть, как какая-то обрываясь, ложилась к его ногам, да и сердце уже билось одинаково равномерно и ритмично, к каким бы выводам он не приходил. Возможно он действительно медленно превращался в Зеркало, а возможно на него так повлияло уничтожение того мира по его вине. Все то время, что он был наедине с собой, Алек размышлял. Ведь впервые в жизни у него действительно было на это ровно столько времени, сколько ему было необходимо. Впервые в жизни он не действовал спонтанно и быстро, потому что кому-то кто-то угрожал, а промедление было смерти подобно. Впервые в жизни его противником был не очередной кровожадный демон невероятной силы или выживший из ума фанатик, решивший перекроить мир по своему образу и подобию, а он сам. Да, это было первое за все время его существования сражение, когда ему не приходилось биться за свою жизнь или жизни ему дорогих людей с кем-то другим. Сейчас он бился с самим собой. Со своими желаниями, страхами, собственным эгоизмом. И как казалось ему самому, бесстыдно проигрывал. Он на самом деле так считал. Ведь если подумать, даже если сравнивать его с теми же Сумеречными охотниками, его жизнь даже с натягом вряд ли можно было назвать нормальной. Но он старался, и в большинстве случаев всегда побеждал. А теперь? Юноша раз за разом оглядывался назад, анализируя свои поступки и то, к чему они приводили. Результаты были совсем не радужными. И да, пусть по сути это было таким же очередным испытанием, Алек не без сожаления признавал, что, к собственному стыду, справился с ним далеко не так хорошо, как ему бы хотелось. Его всегда хвалили за ум и чуткость, но, кажется, на этот раз и то, и другое его подвело. И это было еще хуже, чем раньше, когда на тренировках или в бою, его оценивали родители или брат с сестрой, другие нефилимы или просто те, с кем приходилось иметь дело. На этот раз его никто не судил, он был полностью предоставлен себе самому. Он мог снизить собственную «планку» или, напротив, поднять ее, силясь достичь максимума, но в итоге именно это и привело его к тому, что он попросту запутался. Подумать только, как он мог взять на себя столько, чтобы решать за родных, как им жить, и чего они достойны? Алек и до сих пор удивлялся себе и больше всего хотел уже никогда не допускать подобных ошибок. Потому-то и не покидал Кладовую. Потому-то и наблюдал за сиянием нитей на Древе. Своей и других… Странно! Так странно! Он не единожды протягивал руку к нити своей жизни, касаясь ее и то отделяя от других, то более плотно переплетая с соседними, прислушиваясь, как отдаются эти прикосновения звоночками в его душе. Он делал это не единожды, экспериментировал с разными, но в итоге осознал, что как бы не крутил, какие бы вязи не создавал или напротив, как бы далеко не уводил свою от прочих, только касание или потеря одной отдавалось внутри то мягкой щекочущей лаской, то острой, почти как бритвой по коже, болью. Он держал ту нить в руках. Он ласкал ее и всматривался в сияние ее ровного золотого света, выискивая в ней то счастье, то печаль, связанные именно с ним самим. А однажды, но по чистой случайности вдруг найдя конец у той, что, по его мнению, кончиться никак не могла, испугался не на шутку и даже не одиножды подумал о том, чтобы раз и навсегда отделить ее от своей, чтобы не причинять боли уже ни себе, ни ее хозяину. А в итоге все равно вернул на место, снова скрутив обе так, чтобы ничто и никогда уже не могло разделить их. Ни Время, ни Судьба, ни чей-то злой умысел! Правильно ли он поступил? Александр не знал и на этот раз. Была вероятность, что этим своим поступком он в очередной раз подтвердил теорию Анны и Дарка о том, что он неисправимый эгоист. Что ж, он и сам уже перестал отрицать это. Пускай, Алек не будет больше пытаться удержать ни Иззи, ни Джейса, ни тех, кто в свою очередь дорог им. Во-первых, потому что отныне и сам осознал, насколько это неправильно и несправедливо по отношению к ним, а во-вторых, сестра довольно ясно высказала ему при последней встрече их позицию. Пытаться противиться их воле и Судьбе было с самого начала глупо и бессмысленно. И он не станет. Больше не станет. Но с другой стороны, в результате всего этого «приключения» нефилим довольно четко осознал для себя одну простую истину, которую не то, чтобы не знал раньше. Просто до этого он не рассматривал данный вопрос в таком масштабе и в подобной перспективе. Теперь же у него появился шанс претворить в жизнь свою самую заветную мечту. И вот ради ее воплощения он костьми ляжет, но своего добьется. Осталось лишь сделать последний шаг. Осталось лишь дождаться… И Алек ждал. Он ждал уже почти четыре дня. Да, кажется именно столько прошло с того момента, когда он окончательно определился со своим выбором, и теперь ему нужно было узнать, какой выбор сделает тот, без кого его собственная жизнь не будет иметь смысла. Он не хотел более давить ни на кого. Не хотел уговаривать или отталкивать, что-то объяснять или внушать. Он хотел только так же, как поступили и с ним три недели назад, предоставить выбор, а потом получить ответ. После ментального разговора с Анной юноша понимал, что каким бы тот не оказался, у него будет возможность и достаточно сил, чтобы «подстроиться» под любой вариант дальнейшего развития событий. Но и к этому Александр Гидеон Лайтвуд успел и сумел себя подготовить. Через Печать Алек чувствовал, что там, в городе, Магнус нет-нет, но порой тоже использует магию Зеркал. Он знал, что рано или поздно маг догадается, где и как его искать. Был уверен, что явится он неожиданно, и обязательно в компании как минимум Изабелль и Джейса. Что он будет делать с родными, чтобы не мешались, Александр уже давно определился. Его никто и ничто не должно отвлекать. А вот встречи с мужем немного побаивался и несомненно нервничал. Каким-то своим шестым чувством эмпата он приблизительно представлял, когда настанет час «X», но именно сегодня утром, когда он на рассвете открыл глаза, его пробрало от предвкушения особенно остро. Впрочем, это совсем не мешало ему уже по привычке прийти в библиотеку и занять себя чтением. Внешне Александр оставался все таким же спокойным и уравновешенным, чувствовал себя он приблизительно так же. Ведь если подумать, чем бы не закончился их разговор с магом, он все равно остается при своем, а значит, чего волноваться? Вот только бы собственные чувства и эмоции не подвели! Выбранная книга заняла его где-то часа на три. Древний мертвый язык и сложно читаемый стиль совсем не умалял таланта писателя, напротив, рисуя в сознании юноши неповторимую картинку давно минувших дней. На миг или два Алек даже подумал, что поднапрягись он еще немного, сможет даже воссоздать перед собой иллюзию тех времен, когда от чтения его отвлекли приглушенные голоса и какая-то возня в холле. Неужели Соломон нашел себе новую забаву, или же это… — Что это такое? — Александр слегка нахмурившись, смотрит перед собой, но и он, и перелистнувшая страницу Анна прекрасно знают, что видит он в тот миг намного дальше. — Твои друзья, — фыркает она, даже не предпринимая попыток прекратить чтение. — Пришли тебя спасать! В ее голосе усмешка, и, по правде сказать, он разделяет ее веселье. Спасение в данном контексте выглядит забавно. Тем более что его действительно тут не держат. Он может уйти и может вернуться. А может и не возвращаться. Столько возможностей, и это в данный момент Алек осознает действительно четко. После двух недель, проведенных у Древа, изучая, вглядываясь, просчитывая, он по-настоящему понимает, о чем говорит. Так вот что значит на самом деле быть бессмертным. Да! Он вновь смотрит на дверь и отсчитывает секунды до появления друзей. На девятнадцатой ему становится скучно, и он снова опускает глаза на ровные строчки в книге, вспоминая, что лежащий в его руках томик — это оригинал, которому почти тысяча лет. А он всегда мечтал прочитать данное произведение в оригинале. Взгляд скользит по тексту, смысл написанного проникает в сознание, будоража, обостряя все чувства, будто он сам участвует в происходящем. Но тут на пороге слышится чей-то крадущийся шорох, и юноша с легким недовольством из-за того, что приходится отрываться от любимого занятия, медленно поднимает голову: — Вот и гости! А затем дверь распахивается, и первым в нее влетает Джейс. Ну, разумеется, кто бы сомневался. Алек даже улыбается уголком губ. А в следующий момент еще шире, потому что следом входит Изабель, и юноша на самом деле рад ее видеть живой и здоровой. За ними показывается Саймон и … Кларисса? Алек недоумевает. Он знает, что тут для нее опасности нет, но остальные-то так не думают. Так зачем тащить беременную девушку на заведомо «провальное» задание? Если только она не придумала новую Руну, которая и должна будет стать залогом его «спасения». Что ж, Лайтвуд улыбается и ей, но лишь из-за того, что все это кажется ему действительно забавным. Его даже немного мучает любопытство. Что же они придумали? Но тут в комнату входит последний, и улыбка Алека меркнет. Он не видел Магнуса целых четырнадцать дней. Он соскучился по нему, и потому их встреча по определению должна была в плане эмоций перекрыть все остальное. И в принципе, так и есть, вот только реакция юноши на мужа неожиданно оказывается полностью противоположной той, что он ожидал. Он смотрит на мага и не понимает… Магнус? Что с ним? Усталый, печальный, без макияжа, он кажется больным и совсем не похож на того самого Верховного Мага Бруклина, что запечатлело сознание нефилима в их последнюю встречу. Внутри неприятно холодеет, когда нефилим думает, что напрасно оставил мага так надолго без присмотра, что, вероятно, за это время с тем даже что-то произошло или… Или же это их расставание так подействовало на Бейна? Надо же! А Алек почти был уверен, что при этой встрече Магнус явится во всем своем привычном великолепии, ведь ему нужно показать Александру, от чего тот отказывается. Впрочем, почему же отказывается? Не он ли сам столько раз говорил, что все решил и пойдет за мужем, чтобы тот не выбрал? Тем более что Магнус и сам когда-то был на его месте, а значит возможности и перспективы, открывающиеся перед магом с посвящением, должны быть тому хорошо известны. И все же… И все же Алек улыбается при виде него. Те или иные, но эмоции, вызванные колдуном, по-прежнему трогают его сильнее, чем все остальные, вместе взятые. А значит, все идет, как и было задумано. — Добро пожаловать, охотники, — приветливый голос Анны выводит его из задумчивости, когда она, наконец, поднявшись, первой идет им навстречу. — Не стану спрашивать, как вы сюда попали… Она бросает многозначительный взгляд на застывшего в дверях мага и продолжает: — Это ясно и так. Не желаете ли чего-нибудь? — Моего брата! — непререкаемым тоном заявляет Иззи. — И поживей! — Ого, — Зеркало оборачивается к все еще неподвижно сидящему в кресле охотнику и хихикает. — А они забавные! — Хочешь узнать, насколько? — Джейс делает шаг к ней и угрожающе вращает загорающийся меч в руке. — Ты не сказал им, — глядя на блондина с насмешкой, опять спрашивает Зеркало у Алека, пристраиваясь на низкой тумбе в углу. — А стоило? — тот качает головой и, отбросив томик, все же поднимается на ноги, обращаясь уже к брату. — Джейс, прекрати! Ты же знаешь, что это бессмысленно! — Кто это сказал? — возмущается тот, но Лайтвуду не особенно хочется слушать его глупые шутки. — Я сказал! — коротко бросает он и щелкает пальцами, отчего клинок в руках охотника исчезает. — Еще желающие помахать мечами есть? Нефилимы замирают и переглядываются. — Мы не биться пришли, — наконец берет слово Изабель и делает шаг к брату, одновременно убирая свой меч. — Дай угадаю, — он смотрит на нее с нежностью, но все равно строго. — Спасти меня? — Вернуть, — возражает она. — Изабель… — Ты обещал быть рядом всегда! — тут же обрывает его она. — В тот день в Лазарете ты дал обещание, а затем исчез на целые две недели, в течение которых от тебя не было ни слуху ни духу! А обещания нужно выполнять, Алек! Ты сам меня учил, когда мы были детьми! Ведь нужно! — Конечно, но… То, что я не приходил, не значит, что я не наблюдал за вами, — улыбается он, потому что она ведет себя именно так, как юноша и предполагал. А еще украдкой поглядывает на нити на руках, замечая, как медленно накаляется ее — да, Изабель явно нервничает. И явно в ярости, хоть и умело скрывает это. — Поверь, даже сейчас я очень чутко чувствую каждого из вас! — Я не этого ждала от тебя, — качает девушка головой. — Но ты сама сказала, что я могу выбирать, — напоминает он. — И это твой выбор? — ее красивые глаза испуганно округляются. — Ты решил остаться тут? Она растерянно отступает, оборачивается, с непониманием смотрит на мага, но тот в очередной раз отводит взгляд. А Алек медленно холодеет внутри: муж ведет себя совсем не так, как он рассчитывал. Что же тот задумал? — Но мы думали… — Вы не думали, вы знали, — тем не менее поправляет он сестру, прекрасно зная, откуда у нее такая информация. И юноша намерено собирается озвучить свою версию, но в тот миг, когда он снова переводит взгляд на мужа, но не встречает его глаза, имя Верховного мага комом встает поперек горла, и Алек едва не давится им. — Вас предупредил… — Да хоть и так! — Джейс вовремя приходит на помощь Иззи и, решительно приближаясь, встает рядом с ней. — Что в этом такого? Ты — наш брат, и мы волнуемся за тебя! — Спасибо, — но Лайтвуд только равнодушно жмет плечами, поскольку почти визуализирует весь тот спектр приемов и манипуляций, что каждый из них готов применить к нему в следующие несколько минут. И нет, он не собирается давать им шанса выполнить задуманное. Он ждал их не для того. Он ждал вообще не их. — Но не стоило… — Еще как стоило! — не сдается Эрондейл, и даже подошедшая к нему Клэри, чья ручка примирительно ложится на его плечо, не способна унять праведного гнева охотника. — И будь ты по-прежнему нефилимом, а не пустой стекляшкой, как эта, — он резко и отрывисто мотает головой в сторону улыбающейся Анны, которой, кажется, все нипочем, — ты бы помнил, почему! — Я помню! — А про долг и Закон ты тоже помнишь? — Ангел, Джейс, — вздыхает Алек и закатывает глаза, — вот кто-кто, а ты-то должен понимать, что вот это тут совершенно не причем! — А что тогда вообще «причем»? — возмущается парабатай и кричит, приближаясь с зажатыми в кулаки руками, а Лайтвуд ни минуты не сомневается — если потребуется, тот будет бить даже невзирая на жену за спиной. — Ты должен… Удивительно, но даже это его смешит. — Прекрати, — обрывает он Эрондейла, пока мужчина не разразился своей очередной тирадой о высшем предназначении и смысле жизни. А еще намеренно смотрит на него с легким налетом пренебрежения, потому что из всех в этом зале Алек, наверное, один из немногих, кто теперь понимает побольше других. — Я ничего тебе не должен! А если и был когда-то, то за все годы, что прикрывал твою спину и спасал, полностью искупил весь свой долг! Блондин вздрагивает. Еще ни разу его брат так не разговаривал с ним. По крайней мере, находясь в здравом уме и трезвой памяти, точно ни разу. — Не говори со мной так! Мы — парабатаи, — делает он последнюю попытку, остановить друга, надавливая на самое больное, как кажется ему самому, место. И попадает именно в ту ловушку, что Лайтвуд для него и расставил. — Это больше, чем долг одного перед другим! Это наша связь… — Полагаешь, она настолько прочна, что ее нельзя было бы разрушить? — снова не давая ему договорить, усмехается Алек и, вскидывая бровь, поднимает ладонь, сосредоточенно глядя на ее поверхность. И хоть кроме него это видит, должно быть, лишь Анна… Ну, и Алек почти уверен, что Магнус тоже, хотя тот почему-то все время избегает смотреть на мужа прямым взглядом, Лайтвуд не без трепета наблюдает, как иллюзия нитей, все еще связывающих его с этим миром, возникает сама собой, и он легко выделяет каждую, что тянется от его запястья к тем, кто стоит сейчас перед ним. Одна из них принадлежит и Джейсу, что переминается с ноги на ногу и смотрит тревожно и с опаской, уже предчувствуя, но все еще явно не понимая. Александр размышляет о том, что этот человек был частью его жизни, его души слишком долго, но ему и самому уже интересно, что он почувствует, когда связывающая их нить будет разорвана. Он мысленно поддевает ее, поджимает губу и поднимает синие глаза на сводного брата, наблюдая за его реакцией, а потом дергает. Мгновение и Эрондейл вздрагивает. А затем, роняя руку Клэри, вдруг прижимает ладонь к выцветшей за миг Руне на шее. Его золотые глаза искрятся от слез и ужаса, но на лице такой шок, что вряд ли мужчина сможет озвучить хоть одну из своих мыслей. А Александр? На самом деле он даже немного разочарован. И это все? А что он ожидал? Наверное, боль? И тоску? А еще, быть может, то щемящее чувство в груди, когда теряешь то, что так дорого. Как в тот раз, когда взорвалась звезда. Или как когда-то давно, когда погиб Макс… Это чувство и теперь призраком проскальзывает по краешку его души, но там лишь оно и еще один, последний и самый тайный его страх. А вот ничего, что было бы связано с Джейсом, Александр не чувствует. И это так досадно, ведь Анна в чем-то оказалась права, когда говорила, что разрывать связи совсем не так страшно, как он думает, что невольно Алеку становится даже любопытно. А что будет, если… Он переводит взгляд на стоящих позади бывшего парабатай охотников, и связь с Клэри и Саймоном рвется сама собой. Для этого ему даже не нужно прикладывать усилий. С Изабель сложнее, ведь с ней он связан узами крови. И этот разрыв, как миллион игл в его венах, будто каждый ген выжигается под действием его мысленного приказа. Юноша морщится, но через минуту все заканчивается, сила Печати забирает последние отголоски боли, а катящиеся по щекам Иззи слезы, лишь подтверждают, что все прошло «удачно». Остальные нити Алек сметает, просто движением второй руки по запястью: отец, мать, те, кого он знал или просто был знаком когда-то, — все исчезают, будто утренний туман на заре новой жизни. А затем Алек выдыхает, будто ощущая себя свободным и… опустошенным. Он замирает и прислушивается к собственным ощущениям. Что он хочет найти или не найти на месте только что выжженной самим же собой души, юноша пока не знает, но то, что он видит в собственном сознании не вызывает ни восторга, ни ужаса. И если кто-то когда-то говорил ему, что его внутренний мир похож на бескрайний океан, где каждая волна — это лавина его любви ко всем вокруг, то теперь там, внутри лишь горная гряда, простирающаяся остроконечными пиками вековых гор куда-то так далеко, что не хватает даже глаза, чтобы охватить все разом. Смотреть на это странно и непривычно, поскольку хоть картинка и не вызывает отторжения, но уже не волнует, как прежде, как тогда, во сне. В этом новом даже для Алека мире уже нет ни движения, ни жизни. Горы, раскинувшиеся от одной грани его души до другой, как вековое доказательство его новой незыблемости. Его бессмертия. Они вечны, непоколебимы, как и сам юноша. Неизменны, а значит и ему предстоит с этого момента и во веки веков остаться таким же, как сейчас. И не то, чтобы это было плохо. Или хорошо? Проблема в том, что сам Алек не видит в этом смысла, ведь все происходящее не совсем то, к чему он так стремился. А потому юноша не может однозначно сказать, хочет он продолжать начатое или нет. Ведь все его чувства и эмоции истлели. А кто может? Если тут вообще кто-то, кто способен ответить ему на терзающие его вопросы? Он переводит задумчивый взгляд на привалившегося боком к стене Магнуса, чья нить последней обвивает его руку. Он не стал удалять ее, как прочие, потому что это и есть его последний и самый потайной страх. Алек не знает, что станет с ним, если и эта связь пропадет. Когда-то он уже был в мире, где не было его мага. Но Алек не помнил чувств, что испытывал там, потому что тогда не было и его самого. Он не просто так раз за разом возвращался к Дереву, не просто так раз за разом просматривал тот момент своей жизни. Он искал… И кажется… Кажется он нашел… Кажется… Алек вздыхает и поднимает глаза на мужа, мысленно моля его встретиться с ним взглядом. Сейчас Магнус по-прежнему здесь, совсем близко, и хоть все так же упорно не смотрит, но, несомненно, знает, что только что произошло. Однако молчит и вообще ведет себя на удивление тихо. — Нет, Алек, не нужно! — вдруг всхлипывает Изабель, видимо по-своему истолковывая взгляд брата, и делает к нему череду торопливых и неуверенных шагов. — Только не его… Но уже на третьем ее очертания начинает таять и девушка исчезает. Саймон, Джейс и Клэри подрываются со своих мест, но и они уже через минуту начинают исчезать. — Анна! — впервые с момента появления шипит Бейн и все же «отдирает» себя от стенки и движется той наперерез. — Прекрати! Но девушка обиженно и удивленно моргает: — ЧТО? — Это сделал я! — останавливает его Алек, и маг замирает снова. Кошачьи глаза наконец-то смотрят на юношу, но с тоской и непониманием. Внутри Алека что-то противно щемит, будто какая-то часть тела отделилась от остальных и висит на тоненькой ниточке, грозя в любой момент оборваться и оборвать его собственную жизнь. Но он чувствует, снова чувствует, и это именно то, что ему так нужно сейчас. — Оставишь нас? — Алек говорит это Анне, но, не отрывая глаз, впервые с момента обращения смотрит прямо в глаза мага, не желая терять контакт с ним хоть на мгновение. Магнус замирает, когда давняя знакомая, легко пожимает плечами и, соскакивая с тумбы, исчезает. Он не понимает, хочет ли остаться с Алеком, наконец, наедине, или боится этого потому, что может услышать то, что разрушит всю его жизнь. — Здравствуй, — шепчет юноша и первым делает шаг вперед. — Здравствуй, — кивает маг, но не двигается с места. — Как ты? — Ты знаешь, — Бейн легким кивком указывает на Печать у себя на спине, показывая, что ему известно, как нефилим все это время чувствовал его эмоции через этот знак. — Да, — наклоняя голову и мягко улыбаясь, признается Лайтвуд. — Но, тогда и ты все знаешь про меня! Магнус медлит. Он очень боится сказать, что так и есть, потому что тогда лукавить или даже лгать не будет смысла. Весь его план разбился вдребезги ровно в тот момент, когда увидел, как Алек впервые спроецировал образ нитей на своей руке. Их не демонстрируют просто так. Не Зеркала… И даже не Достойные. Это очень ответственный шаг, а значит, у колдуна вряд ли хватит воли и сил, чтобы противостоять ему, ведь Александр настроен слишком решительно! Остается только понять, что именно он решил! — Так что ты хочешь? Юноша медленно вдыхает воздух полной грудью и делает еще один осторожный шаг к нему. Будто боится, что Бейн ускользнет от него. Ускользнет? Бейн? От него? О, Ангел! — У меня есть просьба к тебе, — Алек опускает глаза. — У каждого, кто проходит через подобное, бывает такая, — кивает Бейн, и юноша ловит себя на мысли, что каждое слово дается магу с трудом. — И у тебя была? — ему, и правда, интересно. Магнус кивнул. — Расскажешь? — Я хотел увидеть отца, — вдруг признается тот, а Алек понимает, что за все годы, что они вместе, маг так и не рассказал ему об их первой встрече. — Вышло? — он думает, что неплохо было бы узнать подробности. Азиат глубоко вздыхает и, закрыв глаза, кивает. — Что с тобой, Магнус? — и опять его поведение кажется Лайтвуду подозрительным. И он, правда, начинает волноваться за него. — Ты болен? И снова, о, Ангел! — О чем ты хотел попросить? — игнорируя последний вопрос мужа, тот внезапно открывает глаза и смотрит на юношу устало. — Это может подождать, — отмахивается Алек. — Если тебе нужна помощь… — О чем ты хотел попросить? — более громко и уверенно повторяет Бейн, но по его лицу и коротким истерическим ноткам в голосе видно, во что ему обходится эта стойкость. Что ж, если он так хочет разрешить все быстрее, у юноши нет причин тянуть. — Возьми меня за руку, — просит охотник, протягивая магу свою широкую ладонь. Магнус замирает и, закусив губу, долго смотрит на нее, хмуро и неуверенно, прежде чем все же выполнить просьбу мужа. Их касание, как соприкосновение двух биполярных полей, и вспышку внутри ощущает каждый. Только Бейн вскидывает голову и испуганно смотрит на юношу, пытаясь угадать, чем ему грозит такая реакция одного тела на другое, а Алек продолжает изучать их ладони с каким-то особенно скрупулезным вниманием. Будто для него это не просто рукопожатие, а нечто намного более важное, какой-то невероятно емкий и значительный процесс. — Александр… — хочет сказать маг, но слова застревают у него в горле, когда он вдруг чувствует, будто щекотку внутри. Как осторожнейшее и заботливейшее прикосновение, как легчайшую ласку одной души к другой. Уголки губ юноши слегка подрагивают в едва заметной улыбке, а у Магнуса от напряжения сводит все мышцы. И в особенности ту, что качает его кровь. О, сердце вот-вот выскочит, или же просто взорвется. Мужчина уже сейчас едва сдерживается, чтобы не морщиться от каждого его толчка, потому что это больно. Это так больно, что гулкое сердцебиение через кров отдает во всем теле. — Можно еще просьбу? — наконец выдыхая, как будто что-то для себя уяснив, произносит Лайтвуд. — Ты же знаешь, — голос Магнуса надтреснутый, тихий, почти неслышен, и все потому, что силы и выдержка на исходе. — Все, что захочешь… — Поцелуй меня, — Алек приподнимает голову и смотрит на мужа из-под челки пристально, испытующе, своими невозможными по красоте глазами. Бейну даже кажется, что теперь их цвет стал еще насыщеннее. Но что тут удивительного. Александр почти стал Зеркалом. А все они невероятно красивы. Это как особое приложение к данному виду сущности. Как у вампиров скорость и шарм, регенерация и сила у оборотней, изворотливость фейри. А у Ангелов? Может ли Ангел стать еще прекраснее, чем был? У мага даже перехватывает дыхание. Но его просьба… Поцелуй? Господи, да он мечтает о том, чтобы снова коснуться этих губ. Мечтал все время, пока Алек пропадал с Анной. И в другой раз он бы уже находился вплотную к мужу, терзая его губы самым головокружительным поцелуем. Но не теперь, не теперь, когда… — Это так неприятно? — неожиданно обрывая цепочку его мыслей, все же слегка улыбнувшись, тихо спрашивает охотник, наблюдая за мимикой Бейна. Магнус вздрагивает и только сейчас осознает, что настолько погрузился в пучину сомнений, что потерял над собой контроль, и они попросту отразились на его лице. — Ты же и так знаешь ответ, — шепчет он, понимая, что с этим Алеком нет смысла лукавить и изворачиваться. С ним он всегда был более открыт, чем с другими. С ним он должен быть честен до конца. — Тогда почему? — юноша наклоняет голову и продолжает улыбаться. А Бейн не может даже смотреть на эту улыбку. Она слишком похожа на улыбку Анны — такая холодная, чужая, но такая добрая. Улыбка существа, много более могущественного, чем ты сам, а потому испытывающего по отношению к тебе даже не жалость, а просто какое-то унизительное снисхождение. Когда-то маг и сам частенько поглядывал так на примитивных, являющихся в его лофт за помощью, и на прочих клиентов, остро, буквально жизненно нуждающихся в его услугах. Тогда это не казалось ему чем-то плохим. Он был выше каждого из них. Как же он ошибался. — Александр, — он не выдерживает и, уже не сдерживая себя, открыто морщится, поднимая на любимого мерцающие от влаги глаза. Черт, а ведь он не плакал, даже когда они расстались много лет назад. — Да потому, что это слишком похоже на прощание! Нефилим опускает глаза. Он даже не возражает! И осознание этого обрушивается на мага, как лавина. Он застывает, но всего лишь на миг, понимая, что спустя этот миг может потерять своего любимого навсегда. Нет, не навсегда! Он не позволит Александру уйти из его жизни. Ни сейчас, ни когда-либо еще! Он не смирится с этим, он уже терял охотника, а потому знает, на что это похоже, и пережить… Господи, да кто вообще думает, что он способен это пережить? Нет, Магнус не в силах, и он совсем не врал Изабель, когда говорил, что в случае провала они потеряют обоих. А потому теперь, когда провал так близко, он особенно ясно осознает, что Алек… Нет, его Александр ему нужнее воздуха, жизни, всего мира! И Магнус подается вперед, и впервые за последние почти три недели, накрывает губы мужа своими. И тает от ощущения этой абсолютной правильности, этой полной гармонии, этой вышибающей остатки воздуха и заполняющей все освободившееся место в груди эйфории. От того, как все разом встает на места. И сам он чувствует себя на своем месте. Впрочем, Бейн и так уже много лет не задается вопросом, где оно — его место. И он один из немногих людей в этом мире, который может похвастаться тем, что прекрасно знает ответ. Рядом с мужем, ведь только с ним его сердце бьется, а душа поет. И азиату наплевать на условности, как и на то, что в итоге ему теперь придется сменить статус с Верховного мага на Зеркало, что он получит доступ к почти космическому могуществу, и в этом мире… Хотя чего уж лукавить, вообще во вселенной, останется совсем мало существ (включая и его собственного отца), которые способны были бы им навредить. А ведь для него это действительно лишь условности, когда самое главное заключается в том, что тогда Александр всегда будет рядом! Вот только губы Александра внезапно замирают под его, и юноша немного отстраняется, облизывая свои, чем неслабо пугает мага, посылая в душу того очередную волну паники. Магнус распахивает глаза и с содроганием видит все ту же тихую и нежную улыбку на лице мужа. Ангел, он не мазохист, но лучше бы Алек плакал или морщился, как он сам. Ведь тогда Бейн бы знал, что тому так же трудно, как и ему самому. А так выходит, что для юноши этот поцелуй вообще мало что значил. А может быть он и так уже все решил. А просьба… А просьба это просто так — прощание? Озноб пробивает насквозь, и наверное Магнусу не было так страшно даже, когда отец топил его в детстве в ручье. — Ты вся моя жизнь, — хрипло и дрожа, выдыхает он в губы нефилима, а сам хватает того за руки, сжимая их, удерживая, пытаясь остановить его, не позволить юноше преждевременно разорвать последние связывающие их нити. — Прошу, не забирай ее у меня… Позволь пойти с тобой… Проходит секунда, и охотник обреченно вздыхает, немного отстраняясь от мужчины: — Глупый, глупый Магнус Бейн! — качает головой он, а у мага округляются глаза и, наверное, в тысячный раз за эти пару дней, останавливается сердце. — Неужели ты и, правда, решил, что я хоть как-то смогу существовать без тебя? Его ресницы дрожат от волнения, а распахнутые и сияющие озорством синие сапфиры смотрят на мага с притворной обидой на губах. — Ты… Но охотник только закусывает эту самую губу и снова тянет мага на себя. На этот раз поцелуй выходит совсем другим. Жарким, игривым и жадным настолько, что весь холод в кончиках пальцев испаряется за миг, а тело бросает в жар. — Ты… — пытается вставить Бейн в коротких перерывах между чередой голодных нетерпеливых прикосновений и покусываний. — Ты… Алек… Александр? Ты… — Глупый Магнус Бейн, — не слушая его, пресекая любые попытки возразить, снова повторяет нефилим. — Мой любимый, мой глупый маг! А маг задыхается. Потому что все еще не верит. Потому что дрожь не отпускает. Потому что оторваться от этого мальчишки просто невозможно. Потому что воздуха опять катастрофически не хватает. — Магнус, Магнус, Магнус, — зовет его Лайтвуд и, сам прерывая поцелуй, ласково скользит губами по щекам, вискам и векам и зовет его по имени, будто шепчет молитву. — Магнус, дыши… Слышишь? Хороший мой, любимый, дыши… И Магнус дышит. Глубоко и жадно, широко раскрыв рот, а потом снова перехватывает губы мужа, но уже не так горячо, а более трепетно. — Ты… — все еще шепчет он, но закончить мысль не может — слишком уж много эмоций. — Ты… Его глаза закрыты, но он чувствует, как голова мужа совершает резкий и мощный кивок: — А.? Еще один. — Навсегда? — До самого конца, — поправляет юноша и шевелит пальцами в его руках, давая возможность почувствовать шелковую гладкость каждой восстановленной им нити. Кошачьи глаза распахиваются. — Но почему? — и это, разумеется, самый глупый вопрос, но Магнус не может его не задать. — Потому что не хочу уходить, потому что хочу всегда быть рядом с тобой, — улыбается Алек, но его улыбка — это уже совсем не та холодная улыбка Зеркал. Она живая и яркая, как и сияющие восторгом глаза нефилима. — Но я же говорил тебе, что пойду за тобой, что бы ты не решил, — качает головой Магнус, потому что призрак того былого страха все еще довлеет на ним. — Да, — тут же подтверждает юноша. — Это было твое решение, и я уважаю его. В принципе, мы действительно могли бы принять это обращение и стать едиными до конца времен… Или этого мира… Но разве нам было плохо, когда мы были самими собой, для того, чтобы, оставаясь по-прежнему вместе, становиться кем-то другим? Магнус смотрит на мужа несколько минут, а затем щурит правый глаз: — Но ведь дело не совсем в этом, правда? — осторожно спрашивает он. Алек тоже молчит, прежде чем ответить ему: — Правда, — кивает он и тут же поднимает руку, показывая любимому запястье с переплетением их нитей. — Ты ведь тоже видишь их? Вместо ответа, Бейн просто протягивает руку и пальцами касается обеих. — Все эти дни, что я не приходил, я был там, — тихо произносит нефилим. — Я сидел под Деревом и смотрел на нити. Я много думал о том, что мне рассказала Анна, и о том, что я почувствовал, когда увидел всю ее жизнь. Она была права очень во многом… Да, не смотри так! Когда живешь столько, сколько она, мир начинается видеться немного в иной перспективе, и сейчас я на самом деле понимаю, почему она так себя ведет… Он замолчал, чтобы сделать вздох. Магнус сделал такой же, отчего-то радуясь даже тому, что его мальчику по-прежнему это необходимо. — Но это не значит, что я разделяю ее взгляды, — продолжил Алек и поднял на мужа глаза. — Александр! — восторженно прошептал маг, но и это далось ему с трудом. — Мы ведь оба понимаем это, да? — в глазах Лайтвуда отразились все до последней эмоции мужа. — Что значит, стать Зеркалом? — В итоге? — дыхание перехватило. — Вечное, нескончаемое одиночество, — тихо прошептал юноша, глядя прямо в кошачьи глаза напротив. — Рождаясь на Дереве, нити, так или иначе, вынуждены соприкасаться с другими. И любая нить на нем обречена на это. Но стать Зеркалом, значит однажды забрать свою оттуда. Я видел то, что происходило с тем, кто не стал делать этого… — он замолчал, судорожно сглотнув, когда в сознании появилась картинка, подсмотренная в сознании Анны. — Ты ведь тоже видел, а потому знал, что в итоге это неизбежно. Но ты и так всю жизнь был один, чтобы еще раз, но уже сознательно и по собственной воле, обречь себя на это — стать таким же одиноким, как любое из Зеркал. И ты отказал! — И ты… — И я… Я тоже всегда был таким же, — мигом отозвался Алек. — Одиноким… И хоть мне пришлось ждать тебя не так долго, как тебе меня, я не мог позволить тебе вновь окунуться в этот кошмар. И позволить себе окунуться в него, ведь даже если бы мы в итоге приняли «дар» Анны, прожили бы вместе не одну сотню лет и пришли к Древу рука об руку, снятые с него нити наших жизней все равно бы пришлось однажды разделить. А делать этого, как и делить этот мир или коротать Вечность без тебя, я не намерен! Он снова вздохнул, и Магнус мгновенно отзеркалил его: — Значит? — Значит… — вдруг улыбнувшись, лукаво подмигнул Алек, мысленно давая ответ за них обоих. И плечо Магнуса обожгло резкой вспышкой боли, за которой мгновенно последовала волна жуткой слабости, как было и в прошлый раз, восемьсот лет назад, стоило ему собственноручно отказаться от магии Печати. И маг даже не успел толком понять, что произошло, как в следующий миг все внутри разом встало на свои места: он снова ощутил свою магию, жжение на запястье и разливающееся по телу и в душе чувство наполненности, когда потерянное на три недели сознание Алека снова соприкоснулось с его. Его накрыло так неожиданно и быстро, что Бейн даже вздрогнул, нисколько не пытаясь бороться с охватившим его трепетом, но нефилим уже заботливо сжимал его ладони своими руками, унимая дрожь. — Не зря же она постоянно твердила, что мы похожи! — И могу повторить снова, — раздался насмешливый голос позади, и оба мужчины едва не подскочили, когда Зеркало снова появилась в библиотеке из ниоткуда. — Анна? — вздохнул Магнус устало. — Не буду утверждать, но не я ли просил тебя восемьсот лет назад так не делать? — Хорошая память, — погрозила она ему пальцем и приблизилась. — Но я тогда не обещала, что не стану! Он улыбнулся ей: — Нет, не обещала. Девушка подмигнула ему и тут же перевела взгляд на Алека. — Что ж, — поджав губы, она подошла почти вплотную к своему бывшему подопечному. — Вижу, ты все-таки определился! — Ты сердишься? — осторожно уточнил Александр, незаметно беря мужа за руку и подталкивая его себе за спину. — Нет, — пожала она плечами. — Но обидно жутко! Лайтвуд наклонил голову и, выдохнув, покачал ею из стороны в сторону. — Понимаю, — усмехнулся он, потому что волнение отступило, и теперь можно было не бояться вовсе. — Второй раз, как-никак! — Ты так сейчас решил поиздеваться надо мной, что ли? — она вскинул бровь, в точности копируя привычку Магнуса, и нефилим поморщился, понимая, что на это раз она и сама намерено задевает его. — Уверен, что стоит? — Я думал, ты не станешь отыгрываться за отказ, — уже не совсем уверенно уточнил нефилим и даже бросил растерянный взгляд на мужа. — Да? Бейн лишь усмехнулся и покачал головой, морща нос: — Неа, — протяжно и со смехом ответил он за девушку. — Не станет… Зеркало рассмеялась и снова скопировала мага: — Неа… Не стану… Но свет в зале неожиданно мерцает и воздух содрогается, как от толчка. — Анна! — раздается в комнате еще один голос, и у обоих мужчин мурашки бегут по телу от его тембра. Магнус и Алек невольно вздрагивают и переглядываются. А затем из сумрака в углу на свет выходит еще один мужчина. — Рашар! — радостно вспыхивает девушка, но даже не делает и полшага в его сторону. — Ты тут! Тот замирает напротив нее, но смотрит только на двух затихших магов. — Полагаю, это и есть те, за кем ты… «охотилась», так безжалостно бросив меня одного? — пристально изучая обоих, уточняет незнакомец. Алек, в ком магия Отражений еще не иссякла полностью, ощущает всю мощь стоящего напротив него незнакомца и невольно сглатывает. Сколько тому лет, с лету так и не скажешь. На вид он не старше каждого их них, но его силу можно даже увидеть. Она не просто в нем, он излучает ее, как ауру, как нечто, что ты можешь впитать с воздухом. Сильный, властный, он еще и невообразимо красив в своем гордом величии, с поистине королевской осанкой и благородным лицом. Нефилим не может отвести взгляда, снова и снова рассматривая его тонкий нос, чувственные губы, темно-каштановые волосы и пронзительные фиалковые глаза, которые, казалось, смотрят просто в самую душу. — Магнус Бейн, — тем не менее, шатен выдыхает имя азиата с каким-то пренебрежением. Кажется, что увидеть Верховного мага Бруклина для этого существа здесь и теперь не только неожиданно, но и несколько досадно. — Опять тут этот маг! — Не сердись, Рашар, — мурлычет Анна своим привычным кошачьим тембром. — Так уж вышло! — Да уж, — хмыкает тот и переводит взгляд на Алека. — И теперь я вижу, отчего! Он снова шагает вперед и обходит пару по кругу, как бы оценивая. — Должен признаться, что вдвоем они еще больше подошли бы нам… — он чувственно облизывает губу, скользя взглядом по стройной фигуре нефилима с неприкрытым сожалением. И у Алека мурашки бегут по телу от этого пристального, буквально раздевающего взгляда. Впрочем, он может поспорить на что угодно, что конкретно для этого существа одежда на ком-то вообще не проблема. — Очень жаль, Анна, ведь ты действительно нашла роскошнейший экземпляр. И эти глаза… — Мои, как и все остальное! — словно проснувшись, Бейн решительно шагает вперед, как бы прикрывая собой Алека. Юноша хмыкает, но тут вспоминает, что уже не обладает в полной мере магией Отражений, а значит, является тут самым уязвимым. — Магнус Бейн, — снова, морщась, как от кислого яблока, повторяет Рашар, и его необычные глаза с вызовом смотрят в золотисто-кошачьи. — А вот твой приход в наши ряды лично я бы воспринял довольно болезненно. Анна смеется позади и скользит по паркету к шатену, словно его вторая тень. — Ну, не будь букой, дорогой, — прижимаясь к нему с боку всем телом, ласково просит она. — Магнус тоже может быть обаятельным, если захочет! — Знаю я, в чем заключается его обаяние! — тот многозначительно смотрит в изумрудные глаза девушки. — Ну, да ладно… Если ты тут закончила, я бы забрал тебя домой! Анна кивает и оборачивается к обоим: — Я не прощаюсь, — лукаво улыбается она. — Пусть и на этот раз ты, Магнус, и твой очаровательный Александр, ускользнули от меня, я знаю точно, наша встреча не будет последней. От этого обещания по коже неприятно бежит холодок, и оба почти одновременно ежатся. — А вот я буду надеяться, что ты ошибаешься, — хмурясь, возразил маг. — Зеркала не ошибаются, — ее голос все больше походит на эхо. — И каждая наша встреча неизбежно приведет каждого из нас к последующей. Не сомневайтесь… Ее силуэт тает, как и силуэт Рашара, а спустя миг в комнате вообще остаются лишь они одни. — Я даже думать об этом не хочу, — тихо произносит Алек, тупо глядя в то место, где Зеркала стояли еще минуту назад. — Неужели? — Магнус переводит взгляд на профиль мужа и смотрит, не отрываясь, любуясь, наслаждаясь и все еще не веря, что тот опять рядом. — Ага, — кивает юноша, продолжая таращиться перед собой. — А у тебя разве ни разу не возникало желание придушить ее ненароком? Маг моргает, а затем вдруг заливается звонким смехом, разбивая мертвую тишину Резиденции. — Придушить? — он не останавливается, даже когда нефилим переводит на него возмущенный и полный наигранной обиды взгляд. — Анну? Ангел, Александр, только тебе могло прийти такое в голову! — Почему это? — недоумевая, тот все же поворачивается к мужу. — Она же настоящая заноза… Похуже Джейса! — О, — Бейн с пониманием кивает. — Намного хуже! — Намного! — поддакивает охотник. — И как ты ее выдержал? — сокрушаясь, подыгрывает мужу маг. — Так долго и совсем одинешенек? Алек улыбается, мигом разгадывая замысел Бейна, но не спешит останавливать его, лишь поясняет. — Но я был не один, — тихо сообщает нефилим и слегка кивает куда-то в строну темного угла. — Смотри… Он поворачивает туда голову и тихо зовет: — Дарк! Проходит лишь одно мгновение, а темнота в том углу сгущается сильнее, пока из нее не появляется лысая рогатая голова. — Привет, Бейн, — слепо щурится темный маг и тенью скользит вперед. — Давненько не виделись! — Привет, — на этот раз растеряно отзывается Магнус и переступает с ноги на ногу, с непониманием косясь на мужа. — Но на самом деле не так-то уж и давно… — Ну, да, — тут же отзывается древний и, облетев обоих, замирает в воздухе напротив. — Ну, да… — Ты забирал нас с Алеком после встречи с Ангелом Смерти, — продолжает кивать маг, придирчиво рассматривая темного, которого видел не так много раз в жизни в столь непосредственной близости. — Кстати, каким образом ты оказался причастен ко всей этой истории? — Его позвала Анна, когда поняла, что у нас с ней не особенно-то и клеится, — подсказывает Алек. Бейн медленно и шокировано оборачивается к мужу: — Клеится? — заикаясь, повторяет за ним Магнус и подозрительно щурит глаза. — Так, стой-ка, она к тебе… Нет, только не говори, что она и тебя пыталась… Лайтвуд так же медленно поворачивается к нему навстречу: — И меня? — и так же с подозрением переспрашивает, вставая в позу напротив. — Что значит «и меня»? Ты с ней спал? — ЧТО? — взгляд у мага такой возмущенный, что все сомнения Алека отпадают сам собой. — Я? НИКОГДА! А … А ты, я надеюсь… — Мне сейчас тебя же изобразить? — фыркает Лайтвуд и закатывает глаза. — Как ты мог такое подумать? Тихий смешок со стороны напоминает им о том, что оба далеко не наедине. — Дарк, — юноша переводит взгляд на древнего. — Ой, прости! Я… — Да, Александр Гидеон Лайтвуд? — нарочито медленно растягивает тот имя охотника, и нефилим думает, что он, как и Зеркало, нарочно порой не выполняет просьбы. Чтобы раззадорить и позлить. Как, впрочем, и тот же Магнус. Как возможно и сам он однажды будет делать спустя лет этак сто или двести. Но сейчас он отбрасывает эту мысль. Ведь сейчас, когда он снова свободен, у него есть одно дело, помочь с которым ему может лишь этот колдун. — Дарк, — Алек делает шаг к клубящему мраку мага. — У меня есть просьба… — Я весь во внимании? — заинтересованно кивает ему тот. — Знаю, это слишком щедрый подарок, и ты, разумеется, можешь отказать. Я совсем не обижусь! Но, может быть, — он смущается и даже чуть-чуть краснеет, — ты оставишь мне крылья? Несколько мгновений и Дарк, и Бейн смотрят на юношу с непониманием. — Что значит «оставишь»? — наконец, отвечает древний. — Они твои, Александр! Всегда были и останутся твоими! Разве я в силах лишить тебя наследия твоего Ангела? Магнус тактично умалчивает, что кто-кто, а конкретно Дарк очень даже в силах, но темный тем временем, продолжает, не дав охотнику опомниться: — Но не смущайся так, мальчик, — снисходительно добавляет он. — Я понял, о чем ты говорил! Ты хочешь и впредь обладать возможностью управлять ими? Алек кивает с лицом ребенка, которому разрешили полакомиться тортом еще до начала праздника: — Половина Вселенной на одном взмахе крыла, — зачарованно шепчет он. — И раз уж я окончательно освоился с ними, жаль было бы терять такую возможность! — Что ж, — кивает тот. — Тьма, что я собрал в них, когда ты попросил о помощи, тоже принадлежит тебе, как и сами крылья. Ты вправе распоряжаться ими по своему разумению! Владей, Александр… Вот только… Тот подплывает ближе и наклоняет голову, как когда-то очень давно, когда более ста тридцати лет назад они впервые встретились с ним поздней ночью на другом континенте: — И у меня будет к тебе просьба! — и таинственно замолкает, явно нагнетая обстановку для пущего эффекта. И отчего все маги такие выпендрежники! — Если исполнить ее в моих силах, — разводит руками Алек. — То я готов, выполнить любую… — Дорогой, — но Бейн уже кладет руку ему на плечо, видимо, полагая, что это не такой уж и правильный ответ. — Я бы на твоем месте сначала узнал, что он хочет? Впрочем, Алек и Дарк смотрят на него одинаково удивленно и с непониманием: — Ты зря волнуешься, Бейн, — хмыкает и прищуривает черные веки древний. — Я не причиню вреда твоему нефилиму! — Кроме того, у него было столько возможностей убить меня ранее, — качает головой сам охотник, — что не думаю, будто сейчас он воспользуется случаем, чтобы как-то подставить меня. Это кажется разумным, но Магнус все равно знает темного мага намного дольше и значительно лучше, чтобы не успокоиться и теперь. — И что же ты хочешь от Александра? — спрашивает он сам. Дарк переводит черные глаза на юношу: — Заключить контракт! — произносит он и замолкает, давая Алеку осознать, что тот имеет в виду. И вероятно нефилим действительно понимает, чего нельзя сказать о Магнусе. Маг хмурится и смотрит поочередно то на одного, то на другого, даже мысленно связывается с мужем, но не слышит его. Будто общение между этими двумя происходит на каком-то совершенно запредельном и не доступном для него «канале». И это беспокоит его не меньше, чем сам факт того, что его мальчик снова втягивает себя в какое-то темное, как и сам колдун, дело. — Александр? — не сдерживаясь и совершенно не стесняясь этого, зовет он и дергает мужа за руку. — Что ты делаешь? — Выполняю его просьбу, — тут же, словно только и ждал, пока Бейн позовет его, переводит взгляд на мужа нефилим. Правда, в следующий момент снова косится на Дарка и подмигивая ему, добавляет. — Спасибо тебе, если что, я позову! Древний самодовольно улыбается, кивает юноше, затем магу и, не произнеся ни слова более, исчезает, привычно растворяясь в тенях. — Ну и что это было? — упирая руки в бока, требует Магнус. — Что за контракт? Я должен немедленно знать об этом! И даже не думай что-то от меня скрыть, потому что, если с тобой что-то случится опять, я просто… Он не договаривает, потому что его рот совершенно бессовестным образом затыкают очередным горячим и жадным поцелуем. — И даже не надейся, что сможешь сменить тему, целуя меня вот так, — упрямо возразил маг, когда Алек, наконец, позволил ему отстраниться, чтобы сделать глоток воздуха. — Я все равно вернусь к этому вопросу… — Он просто попросил меня, как и я его, — тихо и прямо в губы прошептал Александр, не открывая глаз и продолжая жмуриться от удовольствия, снова и снова крадя у мужа поцелуи. — Всего лишь меленькая сделка между нами… — А предмет этой сделки? — тоже прикрывая веки от наслаждения, мурлыкнул Бейн. — Партнерство между магом и его фамильяром, — еще тише прошептал юноша. Магнус резко прекратил поцелуй и отпрянул: — Ты это серьезно? — ошарашенно воскликнул он и вытаращил глаза на то место, где несколько минут назад витал темный, словно надеялся увидеть там его насмехающийся силуэт. — Дарк и ты? И он — твой фамильяр? Постой, я правильно понял? Дарк — твой фамильяр? Юноша лишь растерянно кивнул. — Но как… Но он же маг! — Знаю, — улыбнулся Алек и снова притянул к себе мужа, обнимая того за талию и кладя голову ему на плечо. — И понимаю твое недоумение: еще никогда один колдун не был фамильяром другого. Но Дарк не такой уж обычный маг. Да и про меня можно сказать то же самое! Если подумать в этом направлении, уверен в истории магии не было подобных прецедентов, так что просто спиши все на нашу уникальность! Твою, мою и Дарка! Кроме того, это было его желание, а я обещал выполнить его! Магнус слушает и не верит. Ему дико и необычно, что у его мужа будет фамильяр. Более того, другой маг, сила которого, несомненно, много больше его собственной, даже преувеличенной силой Ангела. Более того, на эту сделку Алек согласился, даже не посоветовавшись с ним. Более того, даже невзирая на то, что Дарк — личность темная и опасная, сама сделка, как ему кажется, вышла вполне удачной. Хотя судить об этом рано, да и в голове никак не укладывается. Но голос Алека, звучащий так близко, льющийся в его уши тихим ласковым шепотом, самой прекрасной музыкой, все равно успокаивает, подсказывая, что все должно быть хорошо. Обязательно должно быть хорошо! — Что ж, — вздыхает Магнус, перебирая темные волосы мужа, разметавшиеся по его плечу. — В любом случае мне нужно будет все это хорошенько обдумать! Много и основательно! — У тебя будет на это время, — Алек поднимает голову и тянется к лицу мужа, нежно ведя кончиком носа по карамельной коже того и явно наслаждаясь ее мягкостью и теплым, чуть сладковатым ароматом. — А пока не хочешь ли ты взглянуть на наш прекрасный город с высоты птичьего полета? Магнус слишком увлечен незатейливой лаской мужа, чтобы сразу понять, что тот имеет в виду. Но едва смысл доходит до него, он отстраняется больше неосознанно, от удивления и смотрит на юношу широко распахнутыми глазами: — Ты… Ты предлагаешь мне полетать? Алек улыбается широко, на этот раз как ребенок, получивший на Рождество именно ту игрушку, о которой всегда мечтал, а затем кивает и демонстративно распахивает крылья за спиной. И он делает это впервые открыто, не зажимаясь или будто стыдясь их цвета или существования вообще. А с улыбкой и гордо, что не может не завораживать еще больше. — Прямо вот так? — и маг намеренно рассматривает их, широко распахнув глаза и с нарочитым любопытством, но лишь бы только скрыть от мужа свою нервозность. И нет, Бейн не боится! Он же Верховный маг! Он одним из первых испытал радости полета на примитивном подобии ковра-самолета в Перу, а еще на воздушно шаре в Париже, а затем даже на… Но черт возьми, это же совсем не то же самое, что лететь под облаками на настоящих, живых Ангельских крыльях. — Я даже не знаю… — Ты боишься? — тихо, но с невероятной нежностью шепчет нефилим и настойчиво притягивает мага к себе за тонкую талию, утыкаясь носом в сгиб на шее. — Не бойся, я ни за что и никогда не подвергну тебя опасности! — Я знаю, — совсем разомлев, соглашается Бейн. — И ты даже не представляешь, насколько это завораживает, — не переставая соблазнять мужа обещаниями, щекочет его кожу своим дыханием охотник. — Невероятный вид под тобой, шум ветра, облака вокруг и полное, ни с чем несравнимое, ощущение абсолютной свободы! — Звучит очень соблазнительно… — Значит, ты согласен? — самодовольно хмыкает Алек, и его синие глаза тут же ловят в свой плен золотисто-кошачьи. — Да? Магнус медлит, не в силах отвести взгляд от любимого лица. Ангел Ра… Нет, он не станет молиться ему, коль Бог подарил магу его собственного, персонального и еще более прекрасного, чем любой из известных. Разве можно вообще думать о ком-то другом, когда это чудо так близко? — Да? — но Алек не позволяет паузе затянуться, снова повторяя свой вопрос более требовательным тоном. — Ну, скажи «да»! Бейн закатывает глаза, копируя привычку любимого: — Да! — обреченно соглашается он, понимая, что обращение совсем не добавило мужу ни смирения, ни терпения. Впрочем, когда было такое, чтобы старший Лайтвуд ему чем-то не нравился? — Да, Александр! Да! Тем более что нам все равно нужно на другой конец города, а я сейчас слишком эмоционально нестабилен, чтобы творить порталы… Алек перестает улыбаться и изображает недоумение, вопросительно вскидывая бровь и на этот раз копируя самого Магнуса. — Нужно забрать Председателя у Тессы, — спешит пояснить Бейн. — А то он у них уже практически поселился! — Хорошо, — сразу соглашается нефилим, но тут же переспрашивает. — А что это вообще за история, и как он опять там оказался? — Ты не поверишь, дорогой, — доверительно сообщает маг, снова вспоминая причудливую записку, якобы оставленную котом, пока они оба идут в направлении распахнутого окна. — Но меня этот вопрос терзает не меньше! И сдается мне, тут как-то замешан Черч…