Долгий путь

Когда они выходят из машины, садовник приветствует их и улыбается. Прошла уже неделя, и Джастину пора собирать вещи. Брайан кивает мужчине — Пит или Стив? — и они входят в дом. Все выглядит, как прежде. Пахнет, как прежде. За исключением гостевой спальни наверху, она уже убрана. Ни специальной кровати, ни оборудования, ни пузырьков с лекарствами и никакого больничного запаха, витающего воздухе. Брайан решил перекрасить комнату и заново обставить. В любом случае, розовый ему никогда не нравился. У Брайана Кинни не бывает ничего розового. Джастин стоит у подножия лестницы и смотрит на нее словно на вершину горы, которую нужно покорить. Но потом сдается и тащится на кухню, лениво роется в холодильнике, хотя со дня похорон он едва ли нормально ест. Они проводят день за просмотром телевизора, ни на чем особо не задерживаясь. Джастин прислоняется головой к плечу Брайана и пробегается пальцами вверх-вниз по его бедру. Во время «Судьи Джуди» Джастин засыпает, а проснувшись не спрашивает, чем закончилось дело. Когда Джастин наконец-то преодолевает лестницу, солнце уже садится. Он заходит в маленькую гостевую спальню и как попало бросает вещи в чемодан. — Так все помнется. — Брайан стоит у окна, разглядывая деревья, а потом поворачивается к Джастину. — Все равно все придется стирать, — отзывается Джастин, не взглянув на него. — Почему ты не попросил домработницу сделать это? Было же время… — Я могу постирать, когда вернусь, все в порядке. Брайан больше не спорит и какое-то время спустя спускается вниз. У Джастина снова поздний рейс, и Брайана накрывает дежавю, заставляя потянуться за бутылкой виски. Лишь один бокал, так как в этот раз ему придется ехать в аэропорт. Он ждет возле камина, дерево шипит и дымится, хоть на улице и тепло. Пот бисеринами скапливается на лбу и течет вниз по позвоночнику. Он бросает еще одно полено, чтобы лучше горело, и сноп искр вызывает у него слабую улыбку. Там его находит Джастин, и они безмолвно двигаются. Руки и ноги спутываются, обнимают, ласкают друг друга. И когда Брайан скользит в него, то ему приходится на минуту остановиться. Его дыхание прерывисто, а яйца уже поджались от удовольствия. Ноги Джастина заброшены Брайну на плечи, и он вздрагивает, когда Брайан поддает бедрами. Их поцелуи соленые, и Брайан думает, что это не только пот от жаркого, густого воздуха комнаты. Глаза у Джастина открыты, и он целуется так, словно это последний раз. Возможно, так и есть, думает Брайан. *** Он успевает позабыть, каково это быть одному. Джастин и дома-то был всего ничего — максимум четыре недели, — но он как всегда так искусно проникал в жизнь Брайана, что тот уже не мог понять, где кончается сам и где начинается Джастин. Хотя теперь он может понять. Брайан поочередно проводит ночи то в доме, то в лофте, не имея никаких предпочтений. Постель одинаково огромна и пуста, вне зависимости от того, где он спит. Ход его жизни ничем не отличается от прежнего, за исключением того, что теперь никого не тошнит в его ванной, а в его шкафчике нет лекарств, как и сока в холодильнике. Одинокий отшельник, все, как он любит. Или привык любить. «Вавилон». Музыка, и влажные тела, и наркотики — один или парочка — средней паршивости минет в задних комнатах. Брайан никого не трахает, хотя позволяет себе отсасывать, потому что лиц тогда не видно, и теплые рты превращаются в тот единственный, о котором он по-настоящему мечтает. Оказывается, что отсутствие Джастина куда хуже его присутствия. Брайан звонит ему спустя неделю после возвращения в Нью-Йорк. — Спишь? — спрашивает он, поглядывая на часы, когда слышит хриплый голос Джастина. — Нет, — отвечает Джастин и откашливается. — Смотрю телевизор. — Работаешь? Он отрывисто смеется. — Нет. — Что это значит? — Брайан морщит лоб и откидывается на подушки. — А что, блядь, это может значить? Нет — значит, нет. Я не работаю. Не рисую. Не пишу картины. Не сажусь за ебучий компьютер. Брайан ждет извинения, и оно следует секундой позже. — Извини, — вздыхает Джастин. — Веду себя как мудак. Я устал, Брайан, может, я просто позвоню тебе завтра? Он размышляет, не выпустить ли на свет свою внутреннюю королеву драмы и не устроить ли настоящую истерику, но что-то в голосе Джастина останавливает его подобного рода эгоизма. — Да, — отвечает он резко. — Хорошо. Позвони завтра. Брайан захлопывает крышку телефона и смотрит на время на дисплее. Тридцать восемь секунд от начала до конца — новый рекорд. *** Входная дверь открывается, и ему улыбается Бен. — Привет, Брайан. Как дела? — Не жалуюсь, профессор. — Это ложь и они оба это знают. — Я просто был неподалеку и решил… Бен делает шаг назад, приглашая его внутрь. — Конечно, заходи. Майкл, у нас гости, — кричит он наверх. Субботнее утро еще до нелепости раннее для привычного пробуждения Брайана, однако, вот он здесь. Он садится за кухонный стол и гадает, есть ли у них нормальная каша. Он терпеть не может беновскую соевую херню. Бен отправляется стирать, а Брайан с Майки едят хлопья и болтают о магазинчике комиксов. Ну, Майкл болтает. Наконец он не выдерживает: — Ну, и сколько ты еще планируешь ждать? Брайан отправляет в рот ложку со сладким молоком. — Ждать чего? — Ждать, пока твоя хандра пройдет. Ждать поездки в Нью-Йорк. Ждать, пока найдешь способ быть с Джастином. — Я не хандрю. Майкл смеется: — Господи, Брайан, кого ты пытаешься обдурить? — Все в порядке, все приходит в норму. — Норму? — Да, норму. — Ты, должно быть, скучаешь по ней, — мягко говорит Майкл. Брайан думает о последних месяцах и к своему стыду не чувствует ничего, кроме облегчения. Но потом все возвращается на свои места, и он вспоминает запах ее духов. — Да. — Я уже и не говорю о Джастине. — Джастин живет в Нью-Йорке. Я живу здесь. Ничего не изменилось. Хотя изменилось все. *** Единственное, чем Брайан в себе гордится, так это тем, как быстро он принимает решения и следует им. Брайан терпеть не может нерешительных людей или тех, кому постоянно приходится подумать, прежде чем выбрать что-то. Мир стал бы куда проще, если бы люди обрисовывали себе вариант А и вариант Б, а затем выбирали лишь один. Итак, у него есть два варианта, и видит он их так: Вариант А: остаться дома, просыпаться в том же городе, что и на протяжении всех его тридцати шести лет. Ходить на работу, зарабатывать чуть больше денег, приходить домой, скидывать дорогой костюм и надевать дорогую одежду на выход. Идти в клуб, позволять прекрасным мужчинам сосать свой член — а там все мужчины прекрасны, и это становится ужасно скучным — затем возвращаться домой, благоухая совершенно неправильным запахом секса. Больше для варианта А Брайан ничего придумать не может. Он звонит Линдси. — Зачем ты вообще звонишь? Ты же знаешь, что я скажу? — голос у нее нежный и теплый, тот самый спокойный тон, которому он доверяется вот уже много лет. — Но я рада поговорить с тобой. — Как малыш? — спрашивает он, зная, что тот в школе и не сможет услышать от своего сына бодрящее «привет, пап!» — Малыш в порядке. Я в порядке. Мел в порядке. — Я не спрашивал про Мел. Линдси над ним смеется. — Брайан. Ты знаешь, что правильно. А теперь, хоть я и люблю тебя, но мне нужно бежать — изображать мать на собрании в школе Гаса. Так что в действительности это просто — решить, что следовать надо варианту Б. Забронировать рейс через три дня, не посчитать нужным снять трубку и позвонить, побросать одежду в скудную ручную кладь, потому что, кому нужна одежда с собой, когда ее полно на Пятой авеню. Полететь, вызвать стюарда во время полета, накидаться бесплатным виски и поймать первое же попавшееся такси на выходе из аэропорта JFK. Видите? Рассуждает Брайан, пока такси подъезжает к зданию. Мир полон простых решений. За исключением того, что возможно легко лишь в теории, потому что сейчас он стоит напротив входной двери, держа в руке сумку, а второй не нажимая на звонок. Варианты. Он сжимает челюсть, давит на звонок, и Джастин открывает дверь. Брайан гадает, что означает тот факт, что глаза Джастина даже не распахиваются от удивления, он просто вроде как пожимает плечами и возвращается обратно в квартиру, позволяя Брайану следовать за ним. — Меня бармен в «Вавилоне» куда радостнее встречает, — замечает Брайан и бросает сумку за дверью. — Потому что каждый вечер твои деньги текут прямиком в его карман, — Джастин садится на бугристую кушетку, которую он называет диваном. Брайану кажется, что в изношенных подушках видны протертые дырки. — Не каждый вечер. Джастин фыркает и машет рукой в сторону того, что всякие выдумщики-риэлторы считают «кухней». — Хочешь пить? Там есть холодная вода, а может, и вино осталось, открытое пару вечеров назад. — Звучит заманчиво, — он ждет, что Джастин стрельнет в него глазами, но тот лишь неуверенно снова пожимает плечами и пялится в телевизор. — Итак, на «О, Брайан, я так рад видеть тебя» рассчитывать мне не приходится? Джастин обращает на него свой взгляд. — Мне кажется, ты быстрее расскажешь, зачем приехал, если я заткнусь и подожду. Это больно. Но Брайан никогда не был противником правды. Он падает рядом с Джастином и сопротивляется желанию зарыться в его волосы.которые снова отросли и выглядят так, словно их нужно тщательно помыть. Хорошим шампунем, а не аптечным дерьмом. — Я здесь, чтобы понять, на каком из нижних уровней депрессии, в которую ты себя вгоняешь, ты находишься. Когда ты последний раз вставал с этого дивана? Или ел, по-настоящему. Ты вообще ешь? Он задирает пальцем край порванной футболки Джастина и прощупывает ребра.Джастин отбивается от его руки и отодвигается подальше. — Да, я ем. Брайан видит пустую коробку в переполненном мусорном ведре. — Попкорн — это не еда. — Господи, Брайан! Если ты приехал сюда, чтобы вытащить меня на милый ужин, то я, пожалуй, со всем уважением, откажусь. Пиздец. Он скрещивает руки на груди и выглядит очень юно. Брайан вздыхает. Может быть, Вариант А был лучше. — Брайан, просто скажи, почему ты здесь. — Чтобы увидеть тебя. — Не совсем правда, но достаточно близко. — Ну, так вот он я, — вздыхает Джастин. Он беспокойно щелкает каналами, и в конце концов Брайан отправляется на поиски старого дешевого вина. *** Они ворочаются в крошечной кровати Джастина и не занимаются сексом. Брайан хочет оказаться где-нибудь в другом месте. Но утром он просыпается, обнаружив Джастина в своих руках, теплого и мягкого, распластавшегося на его груди. Джастин тихонько похрапывает, и Брайан играет с кончиками его тонких светлых волос. Когда Джастин начинает шевелиться и сонно моргать, Брайан целует его, прежде чем у того появляется шанс что-то сказать. У обоих стоит, и Брайан гладит члены, соединив их в одной руке, быстро дрочит, пока между ними не появляется липкое месиво. В душе он наконец говорит Джастину, что собирается переехать. Джастин выходит из-под слабой струи воды. — Что? — Я сказал, что переезжаю в Нью-Йорк. — Брайан встает под душ. — Зачем? — Джастин упирает руки в бока. — Пора расширять компанию. — Почему сейчас? Брайан вздыхает, намыливаясь скидочным шампунем. — Потому что скучаю по тебе. — Может, для разнообразия стоит сказать об этом вслух. Он промывает волосы, а когда снова открывает глаза, то видит, что Джастин плачет. Брайан тянется к нему, но Джастин трясет головой и отшатывается подальше в ограниченном пространстве ванной. — Я не хочу, чтобы ты переезжал сюда, — говорит он, продолжая качать головой из стороны в сторону. Брайан старается не выдать своих чувств, лишь механически выливает никуда негодный шампунь себе на руку. — Правильно. — Он сам не уверен, что говорит, просто смотрит, как белая кремообразная масса стекает между пальцами. — Я хочу поехать домой. Брайан поднимает взгляд, и Джастин бросается ему в руки, бутылка шампуня валится вниз. Джастин всхлипывает на груди Брайана и повторяет одно и то же, снова и снова. Домой, домой, домой. *** Джастин решительно пакует вещи, и Брайану стоит просто быть счастливым, не язвить, не произносить слова, что вертятся на языке. Но он терпит неудачу. — Ты не можешь просто сбежать, Джастин. Он смотрит на Брайана со свисающей в руке, забрызганной краской футболкой. — Я не сбегаю. — Джастин, ты бы этого не делал, если бы… если бы обстоятельства были другими. — Но они такие, какие есть. Брайан медленно выдыхает. — Но она ушла. И ближе вы уже не будете. Джастин смотрит в сторону, подбородок подрагивает. — Дело не в этом. — А что насчет твоей живописи? — А что с ней? — Она причина того, что ты переехал сюда, это не изменилось. — Все изменилось, Брайан. Брайан не может придумать, что ответить. — А на случай, если я когда-нибудь снова нарисую что-то стоящее, у меня есть агент. — На удивленно-вскинутые брови Брайана он продолжает: — Ему понравились мои работы в Париже. Я подписал контракт перед отъездом. Я собирался тебе рассказать, но потом… Брайан подходит к нему и мягко целует. — Поздравляю. Джастин пожимает плечами и возвращается к своему чемодану. *** Брайан не знает, что нужно Джастину. Брайан думает, что это должно беспокоить его или пугать, или расстраивать, но все это лишь злит его. Прошло две недели с тех пор, как они дома, как он и хотел. Три ночи в лофте, и потом Джастин попросил переехать в дом, что они и сделали. Поездки на работу и обратно на Корвете похожи на ад, но Брайан делает это. Две недели хождения на цыпочках вокруг него, а Брайан все не может нащупать правильную тактику поведения. Но может потому, что тут нет ничего неправильного. Джастин ест, спит, гуляет, разговаривает, а временами даже смеется. Он не хочет ходить по клубам, что хорошо для Брайана, потому что Джастину все равно, ходит ли туда Брайан. Он рано просыпается и готовит завтрак, иногда и ужин. Приносит фильмы, которые хочет посмотреть Брайан, и драит ванную, даже несмотря на то, что в этом нет потребности. И все это превращается в какую-то ебучую норму, от которой Брайан вот-вот заболеет. Он выходит из себя, однажды придя домой и обнаружив поджидающее его уже открытое холодное пиво на стойке. — Что с тобой?! — взрывается Брайан, напугав задумчиво изучающего почту Джастина. Джастин моргает и осторожно откладывает счет по кредитной карте. — Ничего, — говорит он, и Брайан не знает, это замешательство на его лице настоящее или наигранное. — А в чем дело? — Я не знаю, в чем дело, — отзывается Брайан, понимая, как нелепо это звучит. — Предполагается, что ты знаешь, в чем дело. Ты… Я не знаю, Джастин, господи! Ты в порядке? Ты счастлив? Ты скучаешь по маме? Думаю, мы и пятью словами не перебросились с тех пор, как ты вернулся домой! Джастин молчит, в неловко повисшей паузе изучая лицо Брайана. Брайан дергается и отводит глаза в сторону под его пристальным взглядом. — Нет, — наконец-то произносит Джастин. — Я не совсем в порядке. Но скоро буду. Но я все равно счастлив, быть дома, и счастлив, быть здесь с тобой. И да, я скучаю по маме, что еще ты хотел бы знать? Он звучит покорно и устало. — Я хочу знать, почему ты не рисуешь. — Ха, Брайан сам удивлен этому, он даже не думал, что его это беспокоит. Но почему это не беспокоит Джастина? Он тотчас закрывается. — Потому что я не чувствую потребности. — Может, если ты заставишь себя, то почувствуешь ее. — Может, если ты нахуй заткнешься и будешь заниматься своим делом, это не будет беспокоить никого из нас. Брайан приподнимает бровь и скрещивает руки на груди. — Я готов принять твои извинения. Джастин твердо сжимает губы, и Брайан кивает. Он пересекает кухню, идет к сидящему на высоком стуле Джастину, зацепившемуся теннисками за верхнюю перекладину. Брайан обхватывает его затылок ладонями и прижимается лбом ко лбу Джастина, уверенно встречая его взволнованный взгляд. — Ты — мое дело, — говорит он низким голосом. — Вот почему это меня беспокоит. — Брайан, — шепчет Джастин и останавливается. А затем, откашлявшись, начинает снова. — Брайан. Нет ничего страшного в том, что ты не можешь решить какую-то проблему. — Знаю. — Нет, не знаешь. Ты как ястреб зорко следишь за мной, и это заставляет меня нервничать и все такое. Тебе не нужно решать мои проблемы. Я сам решу их, уже скоро, хорошо? Это трудно, но Брайан молчаливо соглашается отрывистым кивком. — Хорошо. Джастин наклоняет голову так, чтобы уткнуться носом в щеку Брайана. — Хотя твоя помощь лишней не будет,— он двигается ближе к краю стула, притягивая Брайана между своих разведенных ног. Уголок рта Брайана дергается по собственной воле: — Тебя легко соблазнить. — Тебя еще проще. Я не хочу трахаться на кухне. — Кто сказал, что мы будем трахаться? Джастин тянется вперед и обхватывает уже полностью вставший в брюках член Брайана. — Это. В конце концов он поддается воле Джастина, как собственно и всегда, и они долго целуются на пуховом одеяле в спальне. Медленно и сладко, так не похоже на их привычные бешеные укусы и засосы. Они играются языками, смакуя вкус друг друга, предлагая все то, на что у них не находится слов, и Брайан старается сказать это Джастину, запуская руку ему в волосы и обхватывая щеку другой. Он большим пальцем поглаживает его скулу, щекочет ресницы, покрывает поцелуями его подбородок. И говорит тысячу вещей без слов. От одежды легко избавиться, если учесть, что они раздевали друг друга сотни раз. Обнаженные и теплые, их прикосновения легкие и интимные, и Брайан берет Джастина в рот. Всасывая всю длину, пока сперма Джастина не изливается у Брайана под языком, глубоко в горле, в то время как Джастин скулит и вздрагивает от оргазма. Лицом к лицу, погружаясь все глубже и глубже, так охуенно глубоко, что Брайану кажется, ему никогда не выбраться. И если он потонет в Джастине Тейлоре, то это будет идеальная смерть. Джастин уверенно принимает его, всего. Брайан вдыхает его отрывистые вздохи и сглатывает в поцелуе шепот своего имени. А когда Джастин едва слышно шепчет «Я люблю тебя», Брайан переплетает и сжимает их пальцы, растворяясь в сокрушительном оргазме. *** Однажды Брайан как обычно встает и уходит на работу, и день этот ничем не отличается от остальных. Но, когда он возвращается домой, кухня пуста. Он идет в гостиную, где находит выключенный телевизор, и не обнаруживает взятых на прокат дисков. Дом тих и неподвижен, будто затаил дыхание. Брайан зовет Джастина, но в ответ его встречает тишина. Он понимает, что-то изменилось, перескакивает через две ступеньки и повышает голос, всматривается в длинный коридор и тут же осознает, что именно изменилось. Двери в студию распахнуты, и, по мере приближения, Брайан может слышать звуки «созидания» — он научился распознавать их много лет назад. Он тихо подходит ближе, боясь разрушить гармонию. Брайан прислоняется плечом к дверному косяку и наблюдает, как кисть Джастина двигается по холсту. Все запылившиеся коробки наконец-то открыты, их содержимое расставлено в определенном порядке, Брайан даже притворяться не будет, что понимает в каком. Джастин подпевает под музыку в айподе Брайана, белый провод наушников покачивается, когда он двигает рукой. Брайан пытается угадать песню, но не может уловить мотив. Он долгое время наблюдает и не торопится обнаружить свое присутствие. В конце концов рука Джастина замирает, и он наклоняет голову. И хотя Брайан не видит его лица, он точно знает, что Джастин закусывает нижнюю губу, рассматривая свою работу. Похоже, он что-то надумал, и он кивает головой, прежде чем снова начать петь, на этот раз слов больше, чем просто мычания. Когда Джастин оглядывается через плечо и видит Брайана, то его улыбка снова становится настоящей. Конец.