Новая Эра

       — Сказал петух. — огрызнулась ведьма, глядя как в глазах юноши заплясали чёртики. Амидамару почувствовал неясную угрозу, обнажив меч, и закрывая своей спиной Ми. Та лишь расхохоталась, успокаивающе погладив мужчину по спине. Он недоуменно склонил голову на ведьму, полагая, что та явно не в себе. — Ты оскорбила мою честь, мерзавка! — яростно завопил незваный гость, ринувшись в сторону пары. Выставив вперёд руку, самурай уперся ладонью в лоб настырного парня, обнаруживая, что тот был ничуть не выше Мизуки. Легкая улыбка скользнула теперь и на его лице, как остаток внезапного нервного потрясения. — Боги, Рой, ты всё такой-же идиот. — с добродушной улыбкой произнесла ведьма, убирая руку Амидамару. — Ты оскорбила мою честь, я такой важный, как надутый индюк. — передразнила она. Её защитник округлил глаза, схватив девушку за руку и оттащив её подальше. — Вы что, знакомы с ним? — возмущённо прошептал он, строго глядя на ведьму, пока парень, оставшийся позади, медленно закипал. Та лишь посмотрела в глаза духу, затевая очередную проказу. — Конечно да, милый, это мой лучший друг и товарищ детства. — Ми обаятельно улыбнулась, но хватка самурая уже ослабела, и та выскользнула из его крепких и сильных рук, с разбега прыгая в объятия Роя. Тот пытался отбиваться, однако ведьма таскала его за щеки, тискала, трепала его волосы, за которыми он ухаживал наверное лучше чем любая девушка. Однако сейчас до Амидамару медленно доходил тот факт, что его назвали милым. — Она… Сказала, что я милый? — удивлённо спросил он, обращаясь скорее к самому себе, чем к кому-то, однако ответ он всё же услышал. — Да, хозяйка, в которую ты по уши влюблён назвала тебя милым, можешь сплясать. — от этого голоса внутри духа что-то рухнуло. Голос казался до боли знакомым, будто мужчина его слышал только вчера. Обернувшись, он на долю секунды застыл, разглядывая непрошеного собеседника. Высокий мужчина лет тридцати, с длинными волосами, две пряди которых были уложены вперёд, облегающая футболка, джинс, берцы… — Силва, чёрт возьми. — восторженно воскликнул Амидамару, да видимо так громко, что Ми отвлеклась от своего увлекательного занятия, оставив Роя в покое. Её хищный взгляд переключился на Силву и она уже взяла разбег, даже приготовилась прыгать, как тут её поймали, заключив в объятия, которые были скорее некой тюрьмой. — Э нет, вот его обнимать не надо. — категорично заявил самурай, строго посмотрев на Мизуки. Та перестала рыпаться в его руках, и он поставил ведьму на землю. — Фу, голубки. Бесите меня. — юноша отвернулся. Силва же прикрыл лицо рукой, качая головой из стороны в сторону и как бы говоря, что мальчишка безнадежен. Амидамару последовал его примеру, а Ми фыркнула в ответ. — Да ладно тебе, Рой, расслабься. Лучше расскажи, какими судьбами ты тут. Вышел из тёмного леса, как последний мудак испугал Амидамару до чёртиков. — стараясь не смеяться проговорила ведьма. Дух лишь сдержанно рыкнул, придумывая своей ведьмочке достойное наказание, но счёл благоразумным промолчать. После собственных слов Ми задумалась, и всё происходящее стало казаться ей подозрительным. К ночи, в темноте, из мрачного леса выходит её лучший друг детства, и это в то время, когда Зик, держа в руках удавку, тянет свои ручонки к ней, стараясь заполучить духа и жизнь Мизуки, заодно. Алое пламя полыхнуло в глазах девушки, однако когда плечи парня поникли — она стала корить себя за эти мысли. — Я сбежал из дома, потерялся. Стыдно об этом говорить, но я шёл к тебе, мерзавка, чтобы попросить о помощи. В мой дом вломились странные люди, называющие себя протестантами, во главе которых стоял какой-то странный мужчина в белой шляпе. — Рой сел на траву, глядя на огонь. Видно было, что его гложет совесть, что ему тяжело рассказывать, однако он продолжил. — Мой отец был сыщиком, личным детективом и ищейкой Зика. Они сказали, что уничтожат всех его прислужников, всё, что с ним связано, а потом и его самого. И знаешь что? Я бежал. Позорно бежал, оставив родителей погибать. Я трус, который не может защитить даже собственную семью. — закончил юноша, и его кулаки сжались. Ми помнила, что Рой был эмоциональным и сдерживал свои эмоции болью, поэтому она подошла к нему поближе, положив руку на его плечо. — Я, конечно, больше не доверенное лицо Зика, но… Сила при мне, да и к тому же, моя самая главная и надёжная защита это Амидамару. — Мизуки тепло улыбнулась, покосившись на духа, который аж просиял после её слов и продолжила. — Протестанты завтра-послезавтра свяжутся со мной. Не знаю уж почему, но я им важна. Мы будем действовать как разведчики, не проявляя ненависти к ним. Нужно узнать, что они замышляют. — ведьма приобняла Роя за плечи, и прислонившись к его уху тихонько завершила свою речь, чтобы слышал только её друг. — Твои родители, а особенно отец — люди чести, справедливости и доблести. Я думаю, что они хотели бы, дабы ты разобрался в этом, и нашёл людей, которые убили их. В конце-концов, так от тебя будет больше пользы, чем в мире мёртвых. — парень улыбнулся, более спокойно глядя на костёр, который начинал потихоньку гаснуть. Голос Мизуки внушал ему доверие, и вскоре он беззаботно заснул, укрывшись балахоном Силвы. Ведьма уснула неподалёку в объятиях своего духа-хранителя, Силва же предпочёл «Немного вздремнуть» у дерева, и во всю храпел, словно не спал пять лет.        Проснулась Ми от того, что рядом не хватало Амидамару. Надо же, меньше суток вместе (да и вместе ли вообще?), а она уже спать без него не может. И будь они дома, ведьма бы не придала этому особого значения, однако они были на чужой местности, и несколько в опасности, в какой-то степени. Привстав, ведьма огляделась. Белоснежная Луна, царица ночи, возвышалась над кристально-чистой озёрной гладью. Звёзды отражались в воде, и казалось, что если ступишь в воду, то обязательно попадёшь к неизведанным планетам. Отражался в озере и силуэт самурая. Девушка невольно восхитилась им вновь. Ровная спина, идеальная осанка, накачанные ноги, рельефные сильные руки, скрещенные за спиной, собранные в хвост волосы, две пряди волос, неизменно свисающих на красивое мужское лицо. Ми невольно сравнила самурая с вулканом. Статный, мудрый, спокойный, рассудительный, тёплый и в то же время, стоило разбудить этот вулкан, как он превращался во всепоглощающее бедствие. Чёрные выразительные глаза начинали метать молнии, и лишь один вид мужчины был поистине угрожающим. Словом, не зря он был воином, ещё и лучшим, в своё время.        Стараясь не потревожить покой духа, ведьма мягкой кошачьей поступью приблизилась к нему, становясь рядом и поднимая взор на небо, хотя на самом деле Ми пыталась разглядеть эмоции самурая. Лицо его не выражало абсолютно ничего, а в глазах царил лёд. Девушка невольно испугалась, поэтому тихонько позвала его, приняв при этом сонный и непонимающий вид. — Хэй, Амидамару, ты чего не спишь? — потирая «сонные» глаза произнесла ведьма. Дух резко повернул голову от неожиданности, когда прохладная и тонкая рука девушки коснулась его плеча. Взгляд его потеплел. — А, да я так… Задумался. — небрежно отмахнулся самурай. Ми нахмурилась, указывая рукой за землю, предлагая сесть, и тут же опустилась к воде, удобно умостившись на своих коленях. Мужчина сел на землю, вытянув одну ногу вперёд и другую согнув в колене и облокотившись на него. — О чём? — вкрадчиво произнесла ведьма. Амидамару наклонил вбок голову, пристальным взглядом изучая сидящую перед ним в свете Луны девушку, которую когда-то назвал Луноликой. Теперь же он мог с уверенностью сказать, что она прекраснее сияния луны. Сердце его замирало в тот миг, когда она украдкой улыбалась, однако сейчас его обуяло сомнение. Ведь он всего-лишь дух, и знакомы они, как никак, совсем мало. — Ты только не подумай. — подул прохладный ветерок, и чего две пряди волос, что закрывали лицо, на миг подскочили, и вновь упали, как только поток ветра стих. — Я. Немного не понимаю твоих чувств ко мне, если они есть. Честно говоря, я никогда по-настоящему не любил, как и не любили меня. Во-первых не так уж и долго я прожил, во-вторых не судьба. Я чуть не убил тебя, не смог защитить от протестантов, обо мне ходила дурная слава, Зик пытался убить тебя, уволил тебя, в конце концов, и после всего этого ты ведешь себя так беззаботно, будто не произошло ничего этого… — И ты чувствуешь в этом подвох, тебе кажется, что я тебя использую? — не дала договорить самураю Ми. Её голос стал холодным. Мужчина опустил голову, карая себя за свой длинный язык. В конце концов, ведьма искренна с ним… Или нет? Не дождавшись ответа, девушка встала, направившись к дереву, где висели её вещи, в том числе и сумка, что всегда была при ней. Пошарив рукой внутри, ведьма извлекла оттуда тетрадь с одной единственной записью и вернулась к духу. Тот мрачно посмотрел на девушку, что выжидающе глядела, в свою очередь, на него. Медленно раскрыв тетрадь, она кинула её на землю. Увидев, что за содержание было на первом листике, Амидамару застыл. Его собственное лицо смотрело вверх, будто он сам находился на листе бумаги. — Когда? — растерянно поинтересовался он, виновато глядя на ведьму. — На следующий день после первой встречи с протестантами. — коротко ответила Ми. — И… Зачем? — дух будто бы находился в прострации. Он не слишком осознавал действительность. Ступор накрыл его с головой, когда его вновь отвлёк голос ведьмы. Она то ли что-то говорила, то ли читала стихи. Прислушавшись, мужчина замер: Я в тебя влюбилась безмятежно, Шла ко дну с увядшей судьбой. Но смогла отыскать человечность, В каждом трепетном «ясно», «постой». Много мёртвых я душ повидала, Лишь твоя растопила мой лёд. Кучу лжи я давно испытала, Для меня ты единственный мёд. Мне все принципы, вроде бы, чужды, Но твоя мне понравилась роль. И с тех пор — нестерпимая жажда, И с тех пор — безграничная боль. Несуразно я в душу вцепилась, На всю жизнь слово «робость» забыв. И оплошность моя вспоминалась, И я знала, что это порыв. Ты дороже, дороже любого, Очень цепки все фразы твои. Ты живее, живее живого, Так не гасни, люби и живи. С минуту помолчав, Ми подняла непонимающий взгляд на самурая, будто не понимала, о чём он вообще говорит. — А? Аа… Ну, нарисовала, чтобы смотреть на этот портрет, ведь на нём изображён ты. — обыденно, словно так и должно быть, произнесла ведьма. Вместо ответа она получила крепкие объятия. Амидамару буквально сорвался с места, на котором сидел, прижав к себе девушку одной рукой, держа её за талию, а второй прижимая голову милого существа к своему плечу. — Спасибо, Мизуки. Я бы себя всё время грыз, если бы мы не поговорили. — Ми в ответ лишь улыбнулась, мягко высвободившись из объятий мужчины и встала, потянув его за руку к их импровизированной кровати. — Пойдём спать, поздно уже.       Солнце показалось из-за горизонта. Ми безмятежно спала на груди Амидамару, Рой, закутавшись в балахон Силвы — крепко спал. Силва всё так-же храпел без задних ног у дерева.

***

— Подъем, сурок! — раздался голос Роя. Мизуки никак не отреагировала, отмахнувшись от него рукой. В ход пошла тяжёлая артиллерия, и в следующую секунду на голову молодой ведьмы вылилось чуть-ли не ведро воды. — Ах ты кровосос несчастный! — яростно зарычала Ми, кидаясь в сторону гоготавшего вампира. Сильные руки участливо подхватили девушку, не давая ей двигаться. Смирившись с физическим превосходством удерживающего, ведьма перестала дёргаться и хотела было повернуться к своему Амидамару, однако каково же её было удивление, когда она заметила своего духа возле леса. Он был занят сбором каких-то ягод. Между тем тело девушки, без её воли, всё сильнее прижималось к кому-то другому. Мизуки осторожно подняла руку, бесцеремонно облапав руки, волосы, шею, и в конечном итоге подёргав за нос того, кто её удерживал. — Силва, убери от меня свои лапы! — как гром посреди ясного неба прогремел ведьминский голос. Утки переполошились и с испуганным кряканьем улетели с озера. И без того обалдевший дух получил звонкого леща. Незатихающий смех Роя, тем временем, усилился. Вампир буквально плакал от смеха. На весь этот переполох подоспел Амидамару, однако поняв в чём дело лишь прикрыл лоб рукой, покачав головой из стороны в сторону, как вдруг его осенило. Смоляные волосы, клыки, бледная кожа. Всё то, чего не видно было вчера в свете луны — сегодня приобрело новые краски. — Разве вампиры существуют? — поражённо произнёс Амидамару. Смех Роя мгновенно смолк, и он, как и все остальные, повернулся к духу. — И что я такого сказал? — возмущённо добавил он. Ми тихонько хихикнула, добродушно улыбаясь. — Да, и петух, как видишь, тому яркий пример. — Рой моментально вскипел, задыхаясь собственным возмущением, и выкрикивая нечто на подобии: «Ах ты… Да как ты! Да ты!» и в таком духе. А между тем солнышко всё сильнее припекало. Насмеявшись, ребята отправились в путь.        Прошло около трёх часов, «святая четвёрка» медленно волоклась вдоль открытой поляны. Вокруг порхали разноцветные бабочки, пестрили яркими цветами одуванчики, ромашки, огненные орхидеи, астры, тюльпаны. Под палящим солнцем, казалось, веселилась только Мизуки. Она, словно ребёнок, то бежала вперёд, обгоняя всех, то наоборот отставала от идущих, собирая букеты цветов и сплетая из незабудок, астр и колосков веночки. Воздух был наполнен ароматами цветущих деревьев вишни, коих было немало. Изредка тропа полянки, по которой шли ребята, сворачивала под разными углами то влево, то вправо. Во главе всех шёл Амидамару, вызвавшийся вести всех к ближайшей станции, где ходят поезда. Ми с очередным счастливым визгом грохнулась в траву, когда Силва вдруг подал голос. — Кто мне скажет, почему мы проходим этот куст в пятый раз? — все остановились, посмотрев сначала на куст, затем на того, кому принадлежал голос, и после — на «Сусанина» Амидамару. Тот лишь почесал затылок, сконфуженно улыбнувшись. — Кто мне скажет, какого чёрта мы прёмся по такой жаре, пешком, когда вы, — запыхавшаяся Мизуки поднялась, бесцеремонно ткнула пальцем на обоих духов. — могли полететь с нами. Так же, как и Амидамару выволок меня из поезда. — Повисла звенящая тишина. — Упс… — настала очередь Силвы сконфуженно улыбаться, он неловко покосился на Роя. Ми вопросительно подняла одну бровь, Амидамару захихикал. — Ты что, умеешь летать? — с ноткой злобы в голосе произнёс хозяин Силвы. Мгновенно он получил хороший подзатыльник, не успев продолжить свою речь, которая могла развернуться на десять бумажных листов. — Не заводись, Рой. — категорично произнесла Мизуки. Юноша обиженно потер затылок, не забыв при этом перекривлять девушку. Та лишь покачала головой, изобразив жест «не все дома», продолжив. — Ну забыл, не сказал, не захотел говорить, в конце-концов. У него тоже есть свои права и тайны. — вампир виновато опустил голову, и вновь повисла звенящая тишина, которую разбавляли лишь крики пролетавших мимо птиц. — О Боже мой! — неожиданно воскликнул Рой. Все настороженно посмотрели на него. Тот лишь захохотал, за что получил веточкой от дерева в лоб. — Ты впервые за всё время назвала меня по имени. — ведьма покачала головой, подойдя к своему другу. — Стёб-стёбом, а мы старые друзья, и я всё-таки тебя ценю. — девушка надела венок из незабудок на голову вампира. — И вместе мы со всем справимся. — Мизуки ободряюще улыбнулась, обхватив Амидамару за шею и прижавшись к нему. Тот осторожно приобнял ведьму руками, поднимаясь над землёй. Рой фыркнул, однако венок снимать не стал, с трудом сдержав улыбку. Силва взял своего хозяина за руку, поднимаясь вверх к Амидамару. Спустя двадцать минут, ребята летели под открытым небом высоко над твёрдой поверхностью. — Тот стих, что ты вчера читала ночью… Ты сама его придумала? — тепло улыбнулся самурай, глядя вниз в глаза Мизуки. Та лишь самодовольно улыбнулась, согласно кивнув. Дух поднял взгляд на чистое небо, распростёртое над их головами и спокойно выдохнул. Сейчас он точно мог сказать, что действительно счастлив.