А может не всё кончено!?

Майрон вжался в угол, закрыв лицо руками и прижав колени к груди, и превратился в маленький рыжий комочек. Сейчас он больше походил на испуганного котенка, который не знает, удастся ли ему пережить этот день. Сердце Артано еще ни разу не билось с такой силой, словно оно пыталось разорвать грудную клетку и, вырвавшись из этих тисков, рассыпаться на тысячи осколков. Все тело покрылось ледяным потом и тряслось, будто в приступе какой-то болезни. Сначала рыжий кричал, не слыша себя, из его глаз катились слезы. Тени касались его ног, обжигали холодными прикосновениями его обнаженные плечи и заставляли Артано вздрагивать от ужаса. После очередного прикосновения дыхание перехватило, Майрон осознал, что больше не может издать и звука. Только едва слышный сип вырывался из его открытого рта. Артано думал, что это никогда не закончится. «Хотя, в чем-то был прав, этот вихрь навсегда остался жить в его сердце. Даже спустя столетия Майар не раз вскакивал с кровати, в холодном поту от ужаса и не мог уснуть до конца ночи, из-за сильной дрожи, которая колотила его изнутри. Этот день навсегда отпечатался в его памяти.» Когда рыжий уже решил, что это конец, последнее, что он видел- сжимающееся кольцо разъяренных силуэтов, он вдруг почувствовал крепкие объятия. Артано подумал, что это смерть пришла за ним и этими объятиями вытаскивает его из ада, в котором он сейчас оказался. Но отстранившись, он увидел перед собой Бауглира. От этого слезы потекли сильнее, ему хотелось обнять мужчину и больше никогда не отпускать. Сейчас валар стоит на коленях и обнимает его. Он защитил его, слугу! В это было сложно поверить. Нежные прикосновения... Теплые слова... Поцелуй... Всё это заставляло успокоиться, прекратить биться в истерике и плакать. Вскоре он успокоился, стал даже неумело отвечать на поцелуй, пока вообще не открыл рот шире, как бы разрешая углубить его. Через несколько минут они все же разорвали поцелуй. Соприкоснувшись лбами, оба тяжело дышали, восстанавливая дыхание после долгого поцелуя. «Спасибо» — хотел было сказать Майрон, но. звука не было. Его губы двигались, но безмолвно. «Ты слушал, что я сказал?» — опять только движение губ. Глаза майя расширились. Он осознал, что не может говорить, от чего дыхание снова перехватило. Бедняга снова затрясся, не зная, что теперь делать. Мелькор не сразу понял, из-за чего парня снова охватил припадок. Он лишь обнял его еще крепче, стараясь уменьшить боль юноши. Но град слез и громких всхлипов никак не прекращался. Подняв парня на руку, он положил его на постель. Морготу не оставалась ничего другого, кроме как приласкать Артано и дать почувствовать ему себя в безопасности, пусть это и противоречило правилам его игры. Когда он стал раздевать парня, то его невинная реакция, в очередной раз, умиляла темного. Бауглир, сняв с себя мокрую от крови и пота рубашку и швырнув в сторону, нагнулся над кроватью. Видно было, как опухшее от нескончаемых слез лицо покраснело. Худое и бледное тело великолепно смотрелось на оставшихся темно-зеленых простынях. Чувствовалось, как Майрон был возбужден уже только от одного пронзительного взгляда хозяина, от запаха его запекшейся крови. Мелькор нежно убрал руки рыжего от лица: «Не прячься, я хочу видеть всего тебя!». Последовал глубокий и страстный поцелуй. Их языки переплетались друг с другом бессчётное количество раз. Для обоих этого было мало. Мелькор стал спускаться вниз, вылизывая соски и покрывая белоснежные грудь и живот бесчисленными поцелуями. Добравшись до самого низа, он вобрал член в рот и стал искусно ублажать. Руки Артано крепко вцепились в волосы темного. Сначала были протесты и просьбы перестать, но это лишь стеснение, незнакомые чувства переполняли Артано, девственное тело юноши просто не знало, как реагировать. Мелькор вылизывал своим влажным языком все, что попадалось на глаза. Уже два пальца спокойно входили и выходили из тела партнера. Подняв ноги Майрона, Моргот положил их себе на плечи и медленно вошел. Громкие стоны и слезы чуть ли не лишали Мелькора самообладания, а ведь он хотело показать юноше, как это приятно становиться одним целым с другим «человеком» … С каждым движением толчки были все глубже и упорнее, пока не достигли той самой «точки». Майрон безмолвно вскрикнул и кончил. Его тело обмякло, теперь грудь вздымалась в бешеном ритме, вторя биению сердца. Но темный еще не был удовлетворен. Он все также насаживал бедра парня на свой член. Моргот болезненно кусал его фарфоровую кожу, после чего нежно зализывал кровоточащую ранку, а затем искал следующее место для укуса. Теперь владыка сменил позу. Он пристроился к мокрой дырочке сзади и продолжал проникать в него, раз за разом дразня своего партнера. Тело Майрона так и просило не вытаскивать его, но сам Артано лишь смотрел на владыку и безмолвно задыхался от удовольствия, за него говорили уже не болезненные слезы, катившееся по розовым щекам. От чего Мелькор лишь улыбался и продолжал сладкую пытку. *** Майя не сразу понял, как оказался на кровати повелителя. В этот момент, он, рыдая навзрыд, не понимал, что происходит. Конечно, потерять голос для него было чем-то страшным, как тогда он будет командовать в кузнице? Как вообще будет жить? Объяснять жестами и писать просьбы на листочках? Давать приказы силой мысли? Все это вертелось у него в голове, а по щекам катился град слез. Очнулся рыжий только когда понял, что без одежды лежит на кровати Мелькора, а сам темный вала нависает над ним. Юноша сразу стал стесняться всего. Начиная от своего худого тела и, по его мнению, чрезмерно бледного, заканчивая собственной неопытностью в подобных делах. Он стал прятать покрасневшее лицо под волосами, а тело напряглось и зажалось. Но запах пота, крови, дыма от погасших свечей, просто пленил, сводил с ума, возбуждал. После слов Мелькора о том, что он хочет видеть его, Майрон понял, как сильно он хочет, что бы его господин взял его. Поцелуй… Теплые прикосновения мокрого языка Моргота к соскам (от одних прикосновений к чувствительным точкам, юноша выгибался, а с губ сорвался немой вскрик). Горячее дыхание, которое, кажется, обжигало кожу. Об этом рыжий уже долгое время мечтал ночами, обнимая себя руками. Единственное, чего боялся Артано, это боль. Больше всего он боялся, что ему будет больно, что никто и не подумает, даже во время его первого раза относится к нему нежно. Но он даже представить себе не мог, каким будет его первый раз. В тот момент, когда Мелькор взял в рот его член, Майрон долго не мог никуда деть собственные руки, пока не вцепился в густые иссиня-черные волосы валара. Звук не шел из горла, но по одной мимике было понятно, как ему сейчас хорошо. Он стонал беззвучно, громко дышал, соленые стыдливые слезы катились по щекам. Артано не испытал боли, когда в него по-настоящему вошли. Все-таки, у Мелькора был такой опыт в этих делах, что он просто не мог навредить своему партнеру, если, конечно, сам этого не хотел. Юноша подставлял шею под укусы, сжимал плечи мужчины, оставляя следы от не много отросших ногтей, двигался в такт. Вскоре каждые движения и прикосновения стали еще более чувственными, после очередного толчка, белая жидкость «украсила» торс мужчины, заставив юношу растеряться и застесняться. Но поцелуи помогли выйти из этого состояния. *** Майрону хотелось чувствовать Мелькора еще, но тот дразнил его, входя и выходя, так быстро, что не давал даже прочувствовать. «Пожалуйста….» — в я янтарных глазах блестела надежда. Он умолял одним взглядом затуманенных глаз. От такой реакции юноши Мелькор заводился еще сильнее. Еще никогда у него не было такого странного, чуть заметного ощущения. (прожив столько лет, начинаешь уделять много внимания мелочам) Мелькора обхватила безудержная страсть, и он старался передать каждым движение свои пылкие чувства. Раны, оставленные черной магией, кровоточили, и с каждым разом, когда Артано вцеплялся в них, продирая своими коготочками кровоточащую плоть, сильно пульсировали, на краткие мгновения выводя темного из его возбужденного состояния. Дарить партнеру сладко-страстные поцелуи, заботиться о нем, обнимать и зарывать в огненно-рыжие волосы лицо, все это было непривычно для Мелькора, он никогда раньше не чувствовал себя настолько единым с другим живым существом. Сколько длилась эта сладостная мука? Время перестало иметь какое-либо значение. Заметив, что Майрон провалился в глубокий сон после очередного оргазма, Мелькор остановился. Проведя большой и горячей ладонью по уставшему и опухшему от слез лицу Артано, темного посетила очень странная мысль: « я хочу его! хочу больше чем сейчас!» От легких поглаживаний по щеке тело Майры вздрогнуло. Мелькор взглянул ещё раз на это «покорённое» тело, все еще пылающее от недавних прикосновений владыки, но начавшее потихоньку остывать и немного дрожать на кончиках пальцев. Бауглир решил оставить всю эту неразбериху в мыслях на потом, он аккуратно вытер тело Артано и обработал некоторые его раны. Затем лег рядом и, повернув Майрона к себе, заключил в крепкие объятия, согревая его и отгоняя кошмары как свои, так и его.