***
Я был рад за них. Мне было приятно видеть их улыбки и слышать их голоса. Пока сёстры желали мне всего самого наилучшего, счастья и тепла – я желал им того же. И спустя время, привыкнув к изменениям, наблюдая за младшими сёстрами и помогая им по дому… Я начал чувствовать тревогу. Беспомощность. Я не чувствовал себя нужным или полезным. Возможно, я так сильно позволил себе втиснуться ко всем этим бедняжкам, что сам начал чувствовать себя бедняком. Без дома и семьи. Пока я стоял снаружи, на улице, впитывая в себя холод утренних ветров – мысли и чувства не давали мне покоя. Раньше я не чувствовал себя таким беспокойным и нервным, когда жил один, а сейчас я не мог стоять на месте, пытаясь хоть что-то придумать. Улучшить жизнь, свою и сестёр. В момент раздумий, я перестал чувствовать излишнюю тяжесть на своей шее. Нить, которая держала проколотую монетку – подарок, сделанный Элли – своевольно развязалась, упав во внутренний карман моей куртки. А после, когда я доставал амулет из кармана, схватив за шёлковую нить – монетка соскользнула с другого конца, удачно приземлившись в карман моих штанов. Потянувшись в карман за монеткой, сдерживая в себе лёгкое недовольство, я вытянул вместе с монеткой… письмо. Я получил его ещё во времена своего обучения, за несколько дней до моего выпуска. Несколько лет это письмо лежало нетронутым в моём старом пиджаке, и только сейчас, в этот самый момент, мне довелось взглянуть на него. Взглянуть на старую, едва заметную чернильную печать с припиской рядом: «От Элизабет Грей». Внутри лежал сложенный пополам листок, на котором красовался красивый, знакомый мне, шрифт. Шрифт моей матери, красивый и элегантный. Взяв листок в обе руки, не обращая внимания на лёгкий, желтоватый оттенок бумаги, я решил прочитать её письмо… спустя четыре года:***
«Эдвард. Мальчик мой. Месяцами я не слышала от тебя никаких вестей, и вести эти прилетели ко мне от иных уст. Довелось мне услышать, что ты получил образование и нашел себе дом. Что ты начинаешь жить самостоятельно, без проблем на своих плечах. Я горжусь тобой, и одновременно скучаю по тебе. Столько успело произойти за это время, и я даже не могла поделиться с тобой обо всём, что случилось со мною. Однако мои рассказы не могут затмить ту трагедию, что произошла с твоим отцом. Винсент (так звали моего отца), спустя несколько дней после развода, исчез без вести. Днями не появлялся ни в доме, ни у своих друзей. Никто в городе не мог сказать точно, куда он мог пропасть. Я уже уведомила в этом полицию, и они занялись поисками твоего отца, в надежде узнать хоть что-то о его судьбе. Куда он исчез и почему. Я надеюсь, что он вернётся, в скором времени, а его исчезновению найдется логическое объяснение. Если же тебя интересует моё здоровье и благополучие, то можешь за меня не волноваться. Может мне и одиноко без тебя, мой мальчик, но это лишь пустяк. Сейчас я собираюсь к переезду в другой город. Размыть своё одиночество в кругу друзей и найти себе собеседника, если ты понимаешь, о чем я. Эдвард, я понимаю тебя, если ты все еще злишься. Я не надеюсь на то, что ты простишь своего отца, и меня, так скоро. Возможно, ты прочитаешь письмо это если не через неделю, то через четыре года, а может и больше. Может быть скоро, тебе станет тесно в твоей уютной квартире. Ты найдешь себе подружку, или же соскучишься по уюту своего "старого" дома. Если тебе вдруг захочется вернуться, вне зависимости от ситуации или проблем - я оставила ключи в доме, под статуэткой. Зайти ты всегда можешь своим "излюбленным" методом. Я не запрещаю. (После этого слова, она нарисовала рожицу, изображающую смех.) П.С. Я надеюсь поговорить с тобой вновь, когда ты вернёшься. Будь здоров. Целую, Мама».***
Каждое написанное ей слово вызывало у меня какую-то конкретную эмоцию. Я словно слышал её голос через чернила и реагировал на них. Новость о моём отце не была для меня новой, но я всё равно был встревожен и разгневан ею, прочитав о ней вновь. Я услышал об его исчезновении в последнюю очередь, из уст моего друга… и теперь понимал почему. Я не удивлялся тому, как точно она предсказала момент, когда я открою письмо, лишь дрогнув бровью в момент чтения нужных строк. И её упоминание о моей возможной "подружке" заставило меня со стыдом взглянуть назад, на ситуацию, в которой мне довелось оказаться. Все эти эмоции постоянно заменяли себя, постепенно затухая, пока я перечитывал её письмо повторно. Одну вещь в её письме я принял серьёзно и прямо – постскриптум. Под ним она всегда пишет что-то важное, что она намерена сделать вне зависимости от времени и места. Она… была серьёзно намерена поговорить со мной? Вернуться домой, если вернусь и я? Если это так, то… «От кого письмо?» - Голос Блю, полный безразличности и усталости, отвлёк меня. Она встала рядом, даже не обращая внимания на меня, или же на письмо в моей руке, сжав сигарету в своих губах и выискивая зажигалку в карманах куртки. В ответ на её вопрос, я лишь протянул ей листок, заставив её застыть с зажженной зажигалкой в руках. «Почитай. Узнаешь». – Ответил я ей грубым тоном, словно я был обижен чем-то, наблюдая за тем, как она, прищурившись, пыталась прочитать каждое предложение на листке. – «Потом можешь сжечь». С листком в руке она наблюдала за тем, как я разворачивался к дверям в дом, собираясь зайти внутрь. И перед тем, как уйти, я вынул сигарету из губ Блю, выкинув в сторону.***
Весь день я размышлял над идеей вернуться домой, прихватив с собой сестер. Я всё время думал, как моё возможное решение будет правильным для меня и них. Квартира была плохим вариантом. Она будет слишком маленькой для восьмерых человек, а периодические стоны и шум определённо встревожат соседей. Отправить сестёр учиться в университете, просидев зиму в общежитии, тоже не являлось вариантом. В это время никто не набирает на обучение. А если их и возьмут - им будет сложно жить в женском общежитии, среди незнакомых им девушек. Ещё нужно учитывать то, что мне нужно периодически их "подкармливать"… Сёстры не раз косили свои взгляды в мою сторону. Наблюдали за тем, как я сидел возле барной стойки, погрузившись в свои думы. Даже Рэд, обычно дающая мне бодрости и сил своим приятным голосом и лестными речами в подобных ситуациях, не решалась приблизиться ко мне. У неё были свои нерешённые вопросы, которые она обсуждала со своей сестрой Блю, иногда изображая недовольство при разговоре с ней. Конечно, я не был уверен в правильности своих действий, но по сравнению с остальными идеями и местами на моём уме – возвращение домой было самым логичным ходом. Но как отнесутся к этой новости остальные? Они согласятся пойти со мной? «Я могу тебя оторвать на минутку?» - Я и не заметил, как Блю оказалась за моей спиной, положив свою ладонь на моё плечо. Неизвестно, от чего она хотела меня оторвать и почему, но я позволил ей, медленно встав со стула. Произнеся тихое: «Пойдём», она вела меня за собой в сторону дверей наружу, а я заранее прихватил с собой свою куртку. Я ожидал довольно серьёзного разговора на неизвестную мне тему, и, зная её характер, я готовился принимать на себя возможное недовольство. Как только железные двери захлопнулись за нашими спинами, Блю передала мне обратно желтоватого оттенка листок – письмо от моей матери. - «Я же говорил тебе сже-» «Что из написанного в этом письме тебя так тревожит?» - Блю перебила меня своим серьёзным и громким тоном, продолжая держать листок перед моим лицом. – «Мы уже места себе не можем найти, вглядываясь в твою, выкрученную печалью, рожу. Даже Рэд…». «Ты и ей дала прочитать? И остальным тоже?» - Я не собирался злиться из-за одного старого письма, но мне всё равно не нравилось, как моя личная жизнь и тайны расходились от сестры к сестре. На мой слегка повышенный тон Блю отреагировала спокойно, покачав не головой в знак отказа. «Я может и тупая, но не на столько!» – Добавила она вскоре, так же повысив свой тон. Наш разговор мог набирать обороты и громкость, разрастаясь в скандал на пустом месте… но Блю успокоилась. Она расслабила свою руку, держащее письмо, и взглянула на меня с новой, более спокойной и встревоженной эмоцией. – «Поговори со мной начистоту. Пожалуйста. Что произошло?» Я был слегка… сбит с толку этой просьбой. Да, я не всегда мог отдать равное количество своего времени и внимания всем сёстрам. Сейчас же мне казалось, что с Блю я и не разговаривал вовсе, за всё время моего проживания с ними. Мне было… печально об этом думать. Она это видела. «Ты… соскучился по своей семье? Хочешь вернуться домой?» - Блю начала задаваться вопросами, даже не ожидая на них ответа. Я не успел я раскрыть рта, как она поменялась в лице. Отвела взгляд, находила место новым словам и предложениям, словно пытаясь преждевременно меня успокоить: - «Я понимаю, если тебе сложно жить рядом со всеми нами. Если нужно время побыть наедине и перезарядиться… В цепях тут тебя никто держать не будет. Можешь идти, куда захочешь. Мы… поймём». На какой-то момент, слова застряли в моём горле, только я решил заговорить с ней. Я чуть было не спутал её с Рэд, разглядывая её опечаленный вид. То, как она стояла передо мной, слегка дрожа от лёгкого холода, растирая свои плечи ладонями. Мне было непривычно слышать столь мягкие слова и тревогу, серьёзность и понимание, обычно исходящее из уст Рэд. Я даже, на секунду, начал подозревать, что это Рэд и была, поменявшись местами со своей сестрой, но я быстро выбил этот бред из своей головы, помотав головой. Встав рядом с Блю, я надел на её плечи свою куртку, заставив её слегка вздрогнуть и опустить свою голову от неожиданности. Она, как и всегда, слегка смущалась моего присутствия, особенно если рядом не было её сестёр. Вздохнув, я ответил ей в расслабленном тоне: - «Меня беспокоит не это». «Тогда что?» - Блю слегка повернула голову, задавшись этим вопросом. Разглядывала меня, сияя холодно-синей радужкой, показывая мне своё едва заметное волнение. «Мне просто… Я волнуюсь за вас. Мне хочется увести вас из этой коробки и дать вам более… тёплое, уютное место, которое вы сможете назвать своим домом». – Постепенно изливая ей своё сердце, я наблюдал, как Блю медленно поворачивалась ко мне, внимая каждому моему слову. Мне даже было… непривычно разговаривать с ней об этом. – «Я не прожил с вами достаточно, чтобы понять, как вам жилось из года в год… потому чувствую себя слегка бесполезным и боюсь, что-» Блю тихо зашипела. Приставила палец к моим губам, заставив меня затихнуть. Успокаиваясь, я дал ей возможность подобраться ближе ко мне. Положить ладони на мои плечи, разглядывая моё лицо с лёгкой осторожностью. «Не забивай свою голову глупостями. Мы все волнуемся друг за друга… И за тебя мы волнуемся не меньше. Ты ведь для нас стал крепкой опорой и сделал нашу жизнь чуточку счастливее, со временем. Только дура посмеет назвать человека, вроде тебя, "бесполезным"». – Мне было непривычно принимать такую правду из уст Блю. Я даже слегка вздрагивал, слушая её, словно от холода. И она это видела, аккуратно поглаживая мою шею пальцами, продолжая подбадривать меня своим уверенным голосом: – «Я, может, капризная, и постоянно всем недовольна… но я уважаю и ценю твою заботу. Все мы это ценим. Если у тебя есть что-то на уме – скажи нам. Делай всё, что считаешь необходимым, и мы поможем тебе, если нужно». Она дала мне секунду тишины, позволив мне впитать её мотивирующие слова. Она была готова поддержать каждый мой выбор, и даже заставить своих сестёр встать на мою сторону. Это… довольно странно звучало, учитывая тот факт, что она не всегда соглашалась с моими идеями и предложениями. И пока я, невольно кивая, медленно приходил в норму, набираясь уверенности и решимости – Блю, оглядевшись по сторонам, позволила себе поцеловать меня в щёку. Быстро и аккуратно. Я даже не успел понять, что произошло, чувствуя лёгкое, приятное жжение на моей щеке, пока Блю, в едва заметной улыбке, открывала мне двери внутрь со словами: - «Вперёд, Большой брат».***
Не успел я переступить порог, как мой командный тон пролетел в уши сестёр, собрав их за столом. В их окружении я рассказал о своём предложении переселиться в новый дом, заранее получив некоторое… недопонимание со стороны Рэд и Элли. Я не говорил про ту квартирку, в которой они были моими единственными гостьями, а потому никто не знал, про какой дом шла речь. Мне пришлось… зайти в детали. Описать им дом, в котором я жил со своими родителями, заранее уведомив их о том, что они там уже давно не живут. Естественно, этот переезд я назвал "временным". Мы в любой момент можем вернуться обратно в этот кирпичный ящик, если на то будет желание. И направиться туда мы могли в любое время, без лишней спешки. Сёстры же решили пойти туда сию же минуту, начиная собираться к переезду. Точнее... собирался только я, пока сёстры ждали меня у дверей наружу. Пока я вёл своих сестёр по улицам города, в сторону дома моих родителей – на улице медленно темнело. Холодные ветра медленно успокаивались, давая место лёгкому морозу. Фонари зажигались на нашем пути, но их свет не грел моих сестёр, медленно идущих за мной следом, прижимающихся друг к дружке. Не все из них были одеты по погоде, а дорога была долгой. Однако, спустя минуты, мы всё же дошли до нужной нам тропинки. «Мы пришли». – Произнёс я вскоре, сворачивая с дороги, освещённой тёплым светом фонарей. Мы следовали по, усыпанной гравием, дорожке, уводящей нас, как казалось, глубоко в лес. И пока сёстры оглядывались по сторонам, стараясь не потерять меня во тьме и не потеряться самим – я уверенно шагал впереди них, к очертаниям дорожных ламп. Датчики движения на них слегка барахлили, но один пинок по лампе быстро исправил ситуацию, заставив все лампы возле дороги вспыхнуть холодным белым светом. Мой путь домой, как и сам мой дом, был виден всем нам. «Это… твой дом?» - Произнесла Теал, разглядывая вместе со своими сёстрами очертания моего дома. Она не могла оторвать от него своих широко раскрытых глаз, не говоря уже про ладони, закрывающие её, раскрытый от удивления, рот. «Ага. Особняк Грей. Дом, в котором я родился и жил всё своё детство». – Вместе со своими сёстрами, удивлёнными видами особняка, я разглядывал его, медленно двигаясь к воротам. – «В нем жили мои родители, родители моих родителей, родители родителей моих родителей… и так далее». «По тебе и не скажешь, что ты являешься наследником богатого рода». — Рэд это очень точно подметила, и я не был обижен этим. Я тоже считал, что мне подходил вид простого холостяка и работяги, нежели мажора… или же принца. И я любил считать себя таковым – простым человеком из простой семьи, стараясь не упоминать моё «богатое» семейное древо. С лёгким скрипом я открыл небольшой проход в воротах, впуская сестёр внутрь. Свет в доме не горел, и лишних звуков внутри я не слышал. Даже когда я дёргал ручку закрытой входной двери – ничего не изменилось. Дом был пуст, и я в лишний раз убедился в этом. «Ждите меня тут. Если услышите крики или ещё что-то – не бегите за мной». – С этими указаниями я одел свою куртку на плечи Рэд, немедленно свернув обратно, в сторону ворот. – «Заблудиться тут проще, чем кажется».***
Я знал, как пробраться внутрь. Мой "излюбленный метод", упомянутый моей матерью в письме, не был таковым. Он был, скорее, необходимым, ибо в большинстве случаев я забывал ключи от дома, и мне приходилось пробираться внутрь дома иными путями. И путь этот будет довольно… болезненным. Обойдя дом, я начал выискивать нужное мне место. Кирпично-стальной забор с острыми кольями на самых верхушках казался неприступным и опасным. Не каждый захочет забраться внутрь дома с такой то оградой, особенно когда её укрывали длинные, шипастые кусты, колючки, сорняки, и крапива. К сожалению, мне нужно было нырнуть прямо в эти кусты, царапая кожу своих рук и шипя от неприятного жжения и боли. Кусты эти прятали небольшую, давно отвалившуюся, ржавую часть ограждения, что была слабо вкопана в землю. Мне оставалось только хорошенько толкнуть её и проползти сквозь небольшую дыру, продолжая царапать себя не только шипами, но теперь ещё и ржавым металлом. Проползая сквозь кусты и гибкие ветви, шипя от боли и задыхаясь от усталости – я выбрался наружу. Главный периметр дома я преодолел… но до своей цели мне было ещё далеко. Я оказался в саду, а сели быть точнее – внутри лабиринта с живыми стенами. Выход из лабиринта я помнил, но некоторые растения, за которыми никто не ухаживал уже несколько лет, могут добавить мне проблем. В основном, я опасался одной определённой, очень редкой розы, в шипах которой хранился парализующий яд. Обычно этой розе не давали разрастись, тщательно отстригая её, но сейчас, спустя столько времени, её лоза могла охватить каждую стену лабиринта. К счастью, я нашёл выход, так и не заметив её. Выбравшись в сад, я перевёл своё внимание на последнее препятствие - дверь в дом, со стороны сада. Она, конечно же, была закрыта… но я мог пролезть внутрь через окно на втором этаже. Мне нужно было лишь поставить лестницу, открыть окно и перелезть внутрь. Однако, это окно открывалось наружу. Был шанс, что я смогу упасть с лестницы, что уже происходило со мной в прошлом. И я, начиная карабкаться по ней к окну, брал это во внимание, стараясь открыть окно как можно аккуратнее, одновременно держа баланс. Вцепившись за нижнюю часть окна ногтями, я начал тянуть её на себя, позволив окну отойти ко мне на пару сантиметров, но не открыться. И, взяв за нижнюю часть поудобнее, я сильно потянул её на себя… и открыл. Однако, не успев порадоваться своему успеху, я заметил, со страхом в сердце, что лестница пошатнулась. Я начал падать вместе с ней, не успев вовремя накрениться вперёд. Даже когда я успел спрыгнуть с лестницы в последний момент – моё падение было жестоким. Я упал на столик с цветочными горшками, цветы в которых уже давно загнили, чудом увернувшись от падающей на меня лестницы. Грохот моего падения был слышен на весь двор. «Братик? Ты в порядке?» - Я услышал взволнованный крик Фиолы, но ничего не произнёс в ответ, продолжая лежать на холодной земле и осколках глиняных горшков, переводя своё дыхание. В добавок к жгущей боли, пробегающей по всему моему телу, присоединилась довольно неприятная боль в стопе. Вставая на ноги, слегка прихрамывая, я поставил лестницу обратно и залез по ней наверх, благополучно перебравшись через окно. В моих глазах начали появляться знакомые очертания моей комнаты. Это было знаком моего успеха. Знакомой картиной, которую я так старался увидеть. Я снова дома… хоть я и не был этому особо рад, принимая на себя медленно нарастающие волны усталости и боли. Без промедления, я спустился по лестнице вниз, в коридор и, щёлкнув выключателем, освятил его приятным, тёплым светом, случайно заметив свой лик в зеркале неподалёку. Лицо и руки были в царапинах, одежда была испачкана и, где то, порвана. Да и сам я стоял на одной ноге, слегка приподняв вторую, опираясь о стену спиной. Постучав по двери наружу, я сказал своим сёстрам: «Потерпеть чуть-чуть», а сам пошёл искать ключи от дома. Я знал где он лежали… наверное.***
Обернувшись, я невольно остановился, разглядывая длинный коридор. Стены были окрашены в тёмно-серый, а на полу красовался красивый, красноватого оттенка, ковёр, простилающийся от одного конца коридора к другому. От двери к двери. С левой и правой стороны были проходы в зал и гостиную, а если пройти чуть дальше, то можно заметить небольшой проход справа, в которой едва виднелась лестница наверх, ведущая в мою комнату… из которой я, собственно, и спустился. Прихрамывая, я вошёл в зал, распахнув деревянные двери и включив свет внутри. От одного лишь вида, на душе появлялось знакомое чувство тепла и уюта. Тёмно-красные обои с серым узором закрывали собою мрачные стены, а пол, сделанный из соснового дерева, был частично укрыт большим ковром. Даже сейчас этот пол продолжал блестеть, не смотря на накопившуюся, со временем, пыль. Посреди зала, окружив небольшой кофейный столик, стояли диван и пара кресел, которые были направленны на каменный камин с телевизором. Справа от них красовались книжные полки и застеклённые шкафы, в которых лежали всякие безделушки, украшения и трофеи с фотографиями, и зеркалом между ними. Некоторые фотографии лежали "лицом" вниз, словно кто-то не желал их больше видеть. В левой же части зала были окна, выходящие в сад с беседкой. Я даже упоминать не буду шикарную люстру, что освещала всю эту комнату тёплым светом. Ключи я нашёл практически моментально, под статуэткой в шкафу, а после быстро похромал обратно, открыв своим сёстрам двери. Они не были рады видеть меня с царапинами на лице, хромающего обратно в зал… но их внимание быстро переманили красивые комнаты и стены дома, заманивающие их внутрь. Раздевшись, они бродили по дому, разглядывая каждую комнату в удивлении и интересе, пока я гремел ключами в руках, лёжа на диване, слегка шипя от боли в ноге. «Я даже и представить не могла, что этот дом будет таким большим и просторным». – Произнесла Рэд в удивлении и села рядом со мной, оглядываясь по сторонам. – «Столько комнат…» «Это ты… ещё в сад не выходила». – Ответил я ей в искривлённой улыбке и лёгким шипением, всё ещё удерживая в себе неприятную боль. Она не сразу вспомнила про моё исцарапанное, грязное лицо и руки. Как и все её сёстры, она была очень заворожена этим, незнакомым ей, местом, на пару секунд забыв про моё существование. Вскоре Теал, слегка взволнованная моим видом, прибежала в зал с полотенцем, и села рядом, очень медленно и аккуратно вытирая моё лицо. Её полотенце, к моему удивлению и шоку, было слегка пропитано не водой, но антисептиком. И полотенца сестёр, которые решили последовать её примеру, так же были пропитаны ею. Я не был в состоянии прервать их внезапные ухаживания. Всё, что я делал – это беспомощно сидел на диване, шипя и корчась от жжения и боли, пока вся семейка, раздев меня до трусов, протирала меня полотенцами. Я был готов стыдливо смотреть в пол, чувствуя себя принцем при гареме, если бы не спирт, жгущий мои раны. - «Слабо верится, что ты жил в этом доме». «Чего? Почему это?» - Элли была слегка шокирована словами своей сестры Рин… но я не был обижен. Наоборот, я понимал ход её мыслей. Будь я настоящим владельцем этого дома – я бы не лез через дебри, "чёрным ходом", и через окно, дабы войти внутрь. «Это потому что я залез сюда, как самый настоящий вор, наверное». – Я точно угадал мысли Рин, заставив её отвести взгляд в сторону. Я даже начал ловить на себе взгляды остальных сестёр, полные непонимания. Взглянув на часы возле камина, я решил… объясниться. Поделиться с ними своими тайнами и доказать, что мы не чужие в этом доме. – «Письмо ещё у тебя, Блю?» «Конечно!» - Не мешкая, Блю достала слегка помятый листок из кармана, протянув его мне. Конечно, она держала своё слово и никому его не показывала, потому никто не знал, что за листок это был. «Этот письмо от моей матери, которое я получил четыре года назад. Блю прочитает вам его после ужина, пока я буду в душе. Если… ты не против, конечно». – Блю спокойно отреагировала на мою просьбу, пока её сёстры наблюдали за листком в её руках, гадая о хранящихся в нём тайнах. Я же, встав с дивана, медленно забывая про раны и болячки на своём теле, надел на себя свои порванные и грязные штаны, медленно направляя сестёр в другую комнату: - «Идём наверх. Я покажу вам спальню и, заодно, заправлю кровать». В задней части зала, как и в коридоре, была укрыта лестница. По ней я забрался наверх, и вошёл вместе с сёстрами в спальню, в которой обычно спали мои родители. Толстая и крепкая двуспальная кровать была расположена у дальней стены, по центру, с двумя большими шкафами рядом. Рядом с правым шкафом стоял небольшой столик с зеркальцем, которым постоянно пользовалась моя мама, а рядом с левым – дверь в ванную. Осмотрев кровать, Теал подметила одну довольно серьёзную деталь с довольно грустным тоном: - «Братик, прости… Мы не вместимся на ней. Она будет маловата для всех нас». С улыбкой, я прошёлся по её гладким, словно шёлк, волосам, заставив её вызволить из себя очередное «Прости». Но я не был взволнован этим, ибо в своих несуществующих рукавах я скрывал парочку козырей. Фокусы, которые я не боялся продемонстрировать перед своими сёстрами. Не спеша, я открыл дверцу шкафа, подняв вверх тонкую стенку, на которой висели все одежды моих родителей. Под этой стенкой скрывалась ещё одна часть кровати, не меньше шкафа, в котором она скрывалась, и она быстро опустилась по моему велению, вплотную встав рядом с ней, дополнив её собою. Этот же самый трюк я повторил и с другим шкафом, вставив тонкие стенки с одеждами обратно вскоре. Прямо на глазах у сестёр, наблюдавших за мной с раскрытыми ртами, я увеличил размеры кровати практически втрое. Но даже когда эта кровать стала занимать чуть ли не всю спальню – она не могла сравниться с размерами того гигантского матраса в заброшенном пабе. Не веря своим глазам, сёстры начали садиться и ложиться на эту "чудо-кровать", подпрыгивая, или же ёрзая на ней порою, сдерживая в себе невероятную радость. «Она такая мягкая… Я даже вставать с неё не хочу». – Произнесла Ори в улыбке, а лежащие рядом Фиола и Теал произнесли тихое: «Угу», чувствуя аналогичную мягкость и комфорт. Даже Рэд с Блю не скрывали улыбок, сидя на самом крае кровати, чувствуя её мягкость "пятой точкой". «Душ тут не слишком большой для двоих, так что вам придётся привыкнуть». – Констатируя этот факт, я наблюдал за довольными лицами сестёр, наслаждающихся их новой кроватью. Они даже не отреагировали на мои слова, словно и не слышали меня вовсе. А вот Элли, которая забрела в ванную заранее, полностью проигнорировав кровать… «Не слишком большой?! Да тут крокодилов можно мыть!» - Она показала своё лицо из-за дверного проёма, полное удивления и радости. Даже Фиола решила заглянуть внутрь после, звучно вздохнув в восторге. – «Тут без проблем можно помыться вдвоём, а если потесниться – то вчетвером даже!» Её громкий и звонкий голос заставил меня заглянуть в ванную. Элли… оказалась права. Эта ванная отличалась от той, что была рядом с моей комнатой. Просторный душ, унитаз, две раковины, и довольно большая ванна… Всё это вряд ли бы вместилось в моей ванной. И да, в этом доме было две ванные комнаты. «Ну… лучше ходить по двое». – Моментально поправил я себя, стараясь не рассуждать о разницах между двумя ванными комнатами. – «А то вдру-» И как только я переступил порог, зайдя обратно в спальню – каждая сестра, выпрыгнув с кровати, ринулась на меня с объятьями. Прыгала возле меня, крепко обнимая своими нежными руками, повторяя радостное «Спасибо», снова и снова. Они даже не обращали на мои шипения и, искривлённое от неприятного жжения, лицо, пока они всё же не вспомнили о моих ранах. Но, так или иначе… мне было приятно слышать эти благодарности. И я, заразившись их широкими улыбками, улыбался им в ответ.***
Сёстры были в восторге от моего дома. Они всё ещё не могли поверить в то, что им придётся ночевать за его толстыми стенами, в уюте и тепле, пока я готовил для них ужин. Кто-то исследовал комнаты в нём, пытаясь не заблудиться, а кто-то решил воспользоваться душем, на пару со своей сестрой. Ну а некоторые особо ленивые – лежали на кровати и дремали в улыбках, иногда тиская свою, настолько же счастливую соседку. Не смотря на свою лёгкую усталость – я сделал своё дело. Я приготовил ужин для своих сестёр, а после – заправил для них кровать, на что у меня ушло довольно много сил и времени. Хотя… меня не особо волновала усталость, или же лёгкая боль в стопе. Меня волновало осознание того, что когда-нибудь сюда вернётся моя мама. Я не знал, как объясниться перед ней, если она вдруг появится… а появиться она может в любой момент. С этими мыслями и думами я пошёл под душ, позволяя горячей воде смыть с меня лёгкие нотки усталости и сомнений. Мне не нужно было ждать, пока она нагреется, или бояться, что горячая вода перестанет литься вовсе в самый неподходящий момент. Я лишь и сделал, что повернул рычаг в сторону и наклонился к стене, опираясь об неё руками. «Братик? Ты в душе?» - Услышав чёткий голос Фиолы, я вздрогнул, ответив ей спокойным: «Да». Дверь захлопнулась после моего ответа, но Фиола не ушла. Она стояла за запотевшей дверцей в душ. Заглянула внутрь, без стыда и совести, и проскользнула ко мне, абсолютно голая, закрыв за собой дверцу кабинки, произнеся мне тихо и довольно: - «Я помоюсь с тобой». «А как же ужин? Ты… уже всё съела?» - Слегка взбудораженный её решением составить мне компанию в душе, я оглядывал её довольный лик, пока Фиола, улыбаясь, помотала мне головой, ответив после: - «Я потерплю». Что же… мне пришлось потесниться, давая Фиоле места. Чуть прижавшись к стене лицом, я разделял с ней место под тёплым душем, разглядывая её нагое тело, пока она, прикрыв глаза, наслаждалась тёплой водой, бегающей по её нежной коже. Мне даже было слегка… неловко стоять рядом с ней из-за нашей разницы в росте, ибо я был на голову её выше. И она смотрела на меня, подняв голову. Смотрела с тёплой улыбкой, чуть прижавшись ко мне грудью, не стесняясь ни близости, ни медленно проявляющего румянца на наших щеках. А после, улыбнувшись шире, она обняла меня, втираясь щекой в мою грудь, благодаря меня своим приятным, мягким голоском: - «Спасибо, что приютил нас, братик. В твоём доме я чувствую себя уютнее, чем среди тех мрачных стен». Я был слегка удивлён её благодарностями, но не постеснялся пройтись ладонью по её мокрым волосам, делая довольную улыбку на её лице ещё шире, а румянец – ярче. И пока она стояла рядом, обнимая меня, вжимаясь в моё тело своим – я пытался сдерживать наплыв чувств, потянувшись за губкой, заводя с ней небольшой разговор: - «Надеюсь, вы все будете счастливы жизнью в новом доме». «Ты даже не представляешь, как я счастлива». – Ответила она мне звонко, чуть подпрыгивая с ноги на ногу, словно показывая мне обилие своей радости. Повернув её к себе спиной и слегка наклонившись вперёд, я стал намыливать её грудь губкой, внимательно слушая каждое её тёплое слово: - «Я всегда мечтала о том, что мы с сёстрами, когда-нибудь, начнём жить как все и радоваться жизнью. Как большая, дружная семья, будем собираться за столом, пить чай и сидеть на диване, играя в игры, болтая... И не в заброшенном доме, а в настоящем. Что мы станем… нормальными людьми». Её мечты были мне понятны, и мне было слегка грустно из-за этого. Она была самой молодой сестрой в семье, и для неё невзгоды и трудности каждой сестры, вроде Рэд или Блю, казались нечестными. Я чувствовал себя так же в детстве, встречая отца с работы, вместе с матерью. Я хотел, чтобы отец не работал допоздна, а мать не занимала себя уборками по дому и готовкой. Я, как и Фиола, просто хотели их… рядом. «Я даже мечтала о братике... А потом Рэд привела тебя». – Продолжив, она подняла голову, взглянув на меня с улыбкой. – «Все мои мечты сбылись с твоим появлением. Прямо в тот момент, когда я назвала тебя своим братиком – всё изменилось. Мои сёстры теперь счастливы, и будут жить в большом доме, тёплом и уютном. В доме моего любимого братика, который всегда рад выслушать и помочь, в любое время и в любом месте». Фиола грела мою душу своими словами. Я даже чувствовал, как краснел от смущения, пока мои руки медленно замедлялись, переставая омывать её гладкий живот и небольшую грудь. И я, сам того не осознав, наклонился чуть ниже. Поддался рукам Фиолы, что обхватила мою шею, пока она, повернувшись ко мне и встав на носочки, коснулась моих губ своими, блаженно прикрыв глаза. Её нежные, слегка жадные поцелуи, заставляли меня покрываться мурашками. Когда она покусывала мои губы – моё тело вздрагивало. Она словно наслаждалась нежностью и вкусом моих губ, разделяя со мной нежность своих. А после, невольно оторвавшись от них, она коснулась моей ладони, держащей губку, своей. Начала двигать её к своей талии, слегка наклоняя меня к себе, пока её свободная рука поглаживала пальцами мою эрекцию. Вскоре, встав на носочки, она коснулась губами мочки моего уха, и её бархатистый голос заиграл в моих ушах: - «Я тоже хочу, чтобы у моего братика исполнились все мечты и желания. Я хочу исполнить их… для тебя». Она многое хотела сказать мне, но как только губка в моих руках прошлась к её талии, аккуратно проскользнув меж её ножек – из её губ, вместо слов, вылетел кроткий стон. Сладкий, едва скрытый за поджатыми губами. Лёгкими касаниями губки я задевал её маленькую, невинную промежность, заставляя постанывать и сжимать мой член в своей руке. «Братик…» - Сдерживая стоны, она обратилась ко мне, разглядывая меня своими фиолетовыми глазами, полными желания. – «Рин… она рассказала мне, как ты позаботился… о ней с Элли». Фиола напомнила мне про тот странный вечер с Элли и Рин, но я не понимал причины, наблюдая за тем, как она ёрзала возле меня, сминая мою твердеющую эрекцию в своей ладони. Я чувствовал как сильно билось её сердце, от волнения или же нетерпения, пока она прижималась к моей руке, спрашивая меня полушёпотом: - «Её попка… она тебе понравилась? Ей понравилось?» От её вопроса… я слегка возбудился. Вздрогнул, наклоняясь к её ушку, пока она, опустив голову, впитывала в себя каждое моё слово и каждое описание того вечера. «Ей было больно… по началу. Элли заставляла меня уделить твоей сестре внимание, пока Рин просила меня об обратном. Я даже боялся, что делаю что-то не так, пока она пыталась уговорить меня. Но… когда дело уже было сделано – она перестала сопротивляться и начала… наслаждаться моментом». – Слушая меня, Фиола вытащила губку из моей руки и бросила её в сторону. Она начала двигать пальцы руки к своему влагалищу, вставая на носочки, пока её глаза были прикованы к моему члену, который она увереннее и усерднее массировала в своих руках. – «Она отдалась мне и Элли. Стояла на коленях… Стонала, прося меня не останавливаться, пока меня внутри сжимали её внутренности…» «Я тоже хочу… отдаться братику. Предложить ему каждую часть моего тела. Каждое отверстие в нём…». – Произнесла она вскоре, уверенно сминая крепкий фалос в своих нежных ручках. Встала напротив меня, приподнимаясь на носочки, двигая головкой меж своих ножек, чуть сдвинув их вместе. И, аккуратно двигая талией из стороны в сторону, она говорила мне с лёгким желанием в голосе: - «Я стану для тебя кем угодно. Буду повиноваться каждому твоему слову и каждой команде, как послушный питомец... Нет, я стану для тебя… питомцем. Горничной, слугой, куклой…» - «Я не столь бездушный, чтобы пользоваться тобой и твоими сёстрами каждую ночь, как куклами!» «А я стану для тебя такой! Сделаю всё, что ты захочешь! Я…» - Фиола отреагировала на мой недовольный возглас с громкостью и уверенностью, но быстро сменилась в лице, аккуратно отстранившись от меня. Она смотрела на мой член, аккуратно поглаживая его, а после и вовсе убрала руки за спину, оторвав от него свой взгляд с лёгкой грустью и страхом на лице. Позволяя каплям воды бегать по её телу, она стояла передо мной и наблюдала за мной с тревогой, чуть поджав губы. И она просила меня, с лёгкой дрожью: - «Воспользуйся мной, пожалуйста. Позволь м-мне… порадовать тебя собой… и-и исполнить твои мечты и желания. Я готова для братика на всё. В любом м-месте… и в любое время». Я не стал отстранять от себя Фиолу и отказывать ей в её "желаниях". Я мог позволить себе побаловать её немного и успокоить, пока было время. Если она видела во мне нечто большее и желала повиноваться мне – так и быть, я поиграю по её правилам. И начал я с малого, подозвав её к себе, позволив ей вновь вернуться в старую позицию и обнять её, медленно сжимая её ягодицу, пока она послушно двигала талией из стороны в сторону, целуя мою грудь и плечи. Я, конечно, помнил о том, что она делала со мной в мою «первую ночь» с её сёстрами… но я не ожидал видеть её такой невинной и послушной. Наблюдать за тем, как она повиновалась каждому моему слову и каждому движению рук, без лишних слов и промедления. Спустя пару минут я коснулся её ануса пальцами. Массировал его и слегка растягивал самыми кончиками, наблюдая за выражением лица Фиолы, специально постанывающей для меня с приоткрытым ртом, желая принять меня внутрь, чуть подгибая свои ноги. Она знала, куда я целился, и решила подготовиться для меня. Ничего не говоря, она невольно вырывалась из моей хватки и потянулась за душевой лейкой и отвинтила его от шланга, наблюдая за тем, как из него слабо вытекала вода. Я не понимал, что она удумала, пока она не заявила мне, продолжая удерживать шланг в своих руках. - «Я хочу помыть себя… внутри. Чтобы всё было безупречно. Чтобы братику было приятно». «Ты совсем с ума сошла?!» - Её идя казалось мне безумной. Я уже был готов ругать её за подобные мысли, слегка воспринимая её идею за шутку, пока она стояла рядом с этим шлангом, заметно сжимаясь под громкостью моих слов. Однако помимо стыда на её лице ещё хранилась серьёзность. Она и в самом деле собиралась засунуть этот шланг себе в задницу и заполнить себя водой. Подтянувшись ко мне ближе, встав не на носочки, но на самые кончики своих пальцев, она жалобным голоском просила меня: - «Прошу тебя, братик…» И во мне сыграла жалость. Я не хотел обижать её, но и навредить ей я тоже не хотел. Вздохнув, я выбрался из ванной, найдя в полке с лекарствами пару презервативов. У меня была идея.***
Пока я вытаскивал содержимое пачки – Фиола наблюдала за мной с медленно нарастающим интересом. Она не знала, что это такое я высовывал из пачки и для чего оно предназначено, но не постеснялась спросить меня. Странно, что восемнадцатилетняя девушка не знала про столь простые методы контрацепции. Объясняя ей всю суть презервативов, я натягивал один из них на шланг, с лёгким отвращением откусив самый кончик. А после, включив воду, наблюдал с ней за тем, как вода бежала из прокусанного мною отверстия, без задержек и трудностей. С трудом осознавая то, что я собирался сделать, я развернул Фиолу к себе спиной, чуть прижав шланг к её анусу. Мой мозг уже не пытался осознавать того, что я хотел сделать. Он хотел это сделать. Я медленно вошел шлангом в ее анус, придерживая его в районе наружной части презерватива. Слушая негромкие стоны Фиолы, я ввёл шланг в её анус, придерживая его возле наружной части презерватива, и остановился после, крепко удерживая шланг в одной позиции. «Я остановлюсь, когда ты скажешь, ладно?» - На мои слова Фиола ответила быстрыми кивками, нетерпеливо потягиваясь к рычажку. С лёгким страхом я наблюдал за тем, как её животик медленно наполнялся водой, слегка округляясь. Как Фиола стояла передо мной, прикрыв глаза, постанывая от удовольствия и возможной боли, стараясь удерживаться за меня руками. И чем больше воды плескалось в её внутренностях, тем слабее она становилась. А после нескольких секунд, стараясь удержаться на подкашивающихся ногах, она самостоятельно выключила воду, разглядывая свой животик вместе со мной. «Ты в порядке? Не больно?» - Спросил я её, наблюдая за её дрожащими ногами, пока она, сжимая губы, кивала мне, ответив мне: «Не больно». Конечно, я не мог чувствовать то, что чувствовала она, но я не был уверен, что горячая вода в кишках отдавала бы приятные ощущения. Мне казалось, что всё было совсем наоборот. – «Тогда я вытаскиваю». Фиола вновь кивнула мне и обхватила мою шею руками, вставая на носочки, пока я, медленно вытаскивая шланг, чувствовал сопротивление с её стороны. Наблюдал за тем, как она мотала головой, стиснув зубы, сильнее обхватывая меня руками, не вызволяя из себя и писка. И когда шланг вышел из её ануса – наружу хлынуло всё, что можно и нельзя, а Фиола замерла, наполняя мои уши громкими стонами. Неприятно наблюдать за столь необычным цветом вытекающей из неё воды, постепенно становящейся чище и прозрачнее. И спустя секунды – её внутренности были пусты. Из неё вылилось всё до капли, быстро уплывая прочь по водостоку, а на лице Фиолы, помимо нескольких капель слёз, появилась искривлённая улыбка. «Я так-кая… испорченная…» - Призналась она с лёгкой дрожью, чуть усмехнувшись после. – «К-кончила… даже не подождав… б-братика». Мне было сложно было в это поверить, пока я не перевёл внимание на её влагалище, заметив прозрачные соки, стекающие на пол. Она и вправду позволила себе кончить во время своего… "очищения". «Хочешь ещё?» - Каким бы странным я не находил это занятие – я решил позволить Фиоле повтор сей процедуры. И она, кивая мне, вновь позволила мне подготовить её, и всё пошло по второму кругу. Вновь я начал наблюдать за тем, как она наслаждалась наполнением, пытаясь держаться за меня руками. Вновь я вслушивался в её сладостные стоны, которые она старалась сдержать в себе. А после, не удержавшись, она отпустила меня, отдав себя в мои руки. Я же помог ей сесть на колени, готовясь в любой момент помочь ей подняться, или же вытащить шланг. Но только она оказалась на коленях, Фиола взяла мой член в рот, полностью засовывая его в свою глотку. Даже если он успел потерять свою крепость и готовность за время её подготовки – она упорно старалась взять каждый сантиметр, иногда останавливаясь, позволяя мне насладиться теплом её глотки и взглянуть на неё. Однако это наслаждение заставило меня отвлечься. Я не сразу почувствовал, как Фиола била меня по ноге, слабо и медленно. Как она отстранилась от меня, держась за мои ноги, мотая головой и пуская слёзы от боли. Немедленно я потянулся к рычажку и выключил воду, но не успел я узнать, в порядке ли она… как Фиола, с новой волной желания, начала заглатывать мой член. Сидеть передо-мной, придерживая свой живот, полный воды, и заглатывать мой половой орган со слезами на глазах, пока её горло расширялось и растягивалось от его размеров, словно шланг от пылесоса. «Фиола, ты…» - Вновь я не успел спросить её, сквозь удовольствие, как она вынула пульсирующий фалос из своего рта и, пытаясь отдышаться, пыталась произнести что-то: - «Брат… т-тик… Я к-кон-н-» Фиола не смогла сказать того, что хотела. Вновь излюбленный ею орган оказался в её горле, пока она пыталась изо всех сил загнать его как можно глубже в свою узкую глотку. Я сразу понял, к чему она готовилась, и я решил не заставлять её ждать. Я заставил Фиолу расслабиться, аккуратно положив свою ладонь на её голову, и стал самостоятельно задвигать своего мясистого друга в её глотку. Давал ей возможность насладиться его размерами и толщиной, медленно придавая своим движениями грубости и заставляя её издавать гортанные звуки с каждым толчком. Прямо на моих глазах, широко раскрыв глаза, она кончила от подобного обращения. А за ней поспел и я. Пушка была заряжена и быстро выскользнула наружу, выстрелив прямо на лицо Фиолы. Кашля и тяжело дыша, она показывала мне радость и счастье на своём, красном как помидор, лице, пока мой пульсирующий половой орган лежал на её милом личике. Даже её слезящиеся глаза сверкали удовольствием. Но на этом… ничего не закончилось. «Из… насил-луй… меня…» - Просила она меня хриплым голосом, кашляя и задыхаясь, добавив чуть громче вскоре: - «Ан-нально». Я был удивлён её запросом. Она просила об этом с затуманенными глазами и усталой улыбкой, не смотря на всю свою беспомощность и бессилие. Я не знал, как ей ответить и что делать, и я вновь дал своей одуревшей голове право выбора. Подняв Фиолу на ноги, я принялся потихоньку вытаскивать из неё шланг, вслушиваясь в её усталые стоны. И, высунув его, я дал вылиться наружу небольшому количеству воды, после чего головка моего члена сама прижалась к её анусу, пытаясь пройти внутрь. Вскрикнув от неожиданности, выпрямляя спину и стиснув зубы, она принимала его в себя. Позволила мне приподнять её ногу и прикрыть её рот, а после, сделав небольшой рывок, войти в её нежную попку. Глаза Фиолы затуманились, а изо рта начали вылетать приглушённые всхлипы и стоны боли, пока она прижимала ладонь сильнее к своим губам, сильно сомкнув свои веки и пуская слёзы. Чувствуя настоящее пламя в её внутренностях, я двигался дальше, часто и с наслаждением дыша в ухо моей неугомонной сестрицы. И она, начиная припрыгивать на одной ноге, обхватила мою шею руками, постанывая в ответ. Она просилась на руки. Я удерживал её хрупкое и нежное тело. Подобрал руками её маленькие, дрожащие ножки, спокойно насаживая её на свой крепкий половой орган, подобно Владу Колосажателю, слушая её сладкие стоны и сдержанные крики. Поначалу мои движения были уверенными, но медленными, однако тяжесть её живота, наполненного водой, заставляло её тело чуть ли не падать, пока её внутренности сжимали ствол от удовольствия и боли. Я словно поднимал небольшую штангу, при этом насилуя кого-то. Фиола, чувствуя движения и пульсации, сильнее обхватывая мою шею руками, не могла сдерживаться от экстаза. Её стоны превращались во всхлипы и мольбы, рот раскрылся, а тело раскалялось от напряжения. Каждая дрожь в её теле сопровождалась бурным оргазмом, повторяясь чуть ли не каждую минуту. Даже когда Фиола попыталась поцеловать меня, жадно обсасывая мой язык – она не могла затихнуть. Ей так нравилось чувствовать мой член, скользящий наружу и внутрь её кишок, что даже когда я начал кончать в неё, перемешивая своё семя с водой, она позволила себе кончить вновь. Чувствуя усталость в руках, я опустился, поставив её на ноги. Прижал её к стене, заставив схватиться за шланг, пока я вытаскивал из неё свой собственный "шланг". Даже когда она начала быстро мотать головой в знак отказа, устало мыча при этом – я не послушался, наблюдая за тем, как вода, смешанная с моей спермой, вытекала из её ануса, её живот возвращал себе свою стройную форму. И пока вода вытекала из неё бурным потоком – Фиола дрожала, пытаясь издать хотя бы один громкий звук. Её ноги отказывались слушаться, ротик широко открылся против её же воли, а после, когда её животик опустел - она медленно села на пол, слегка дергаясь, высунув язык наружу и тяжело дыша, устало постанывая при этом. Из затуманенных глаз текли слёзы, а тело дрожало вместе с ослабевшими ногами. И вскоре, через пару секунд, её тело выгнулось, и она кончила вновь, лишь пискнув в момент оргазма. Ей… нужно было отдохнуть. Я уже достаточно её позабавил. Пока она сидела на полу в душевой кабинке и устало постанывала, я начал приделывать шланг обратно, снова включив душ. Я решил помыть нас обоих снова и отнести её в спальню, сдерживая в себе странные порывы похоти. Я буквально желал, всей своей сущностью, изнасиловать её до изнеможения. Но как только я решил поднять её на ноги, коснувшись рукой её щеки - Фиола схватила мою руку и сильно укусила мой палец, начиная сосать его вскоре, охотно зализывая место укуса языком. «Брат-тик… Мне б-больно…» - Я услышал её тихий голосок, когда она прижалась ко мне. Она смотрела на меня со слезами на глазах, тяжело дыша и дрожа от бессилия. Никогда ещё я не чувствовал себя настолько виноватым. Может она и попросила меня об этом и соглашалась на всё… сама, добровольно лезла ко мне, соблазняя желаниями - я в любой момент мог остановиться или отказать ей в этом. К тому же я осознавал, что может произойти с ней, если буду пренебрегать осторожностью… но все равно не справился. Приподняв её, я обнял её дрожащее тело, прижимая её к себе. Произнося тихое «Прости», я поглаживал её по сырой голове, не в состоянии утешить, или избавить её от этой боли, которую я и принёс ей. И бедная Фиола ответила на мои извинения, коснувшись моих губ своими. Она целовала меня с охотой и желанием, устало двигая губами и языком, вновь обхватив, столь излюбленную ей, часть моего тела руками, двигая самой головкой по влажным половым губам своей промежности. «Хочу… чтоб-бы было больно… и там». – Мои глаза раскрывались шире в шоке, пока я слышал её слегка охрипший голосок. Фиола прижималась сильнее и сильнее ко мне, пристально наблюдая за мной своими, буквально пустыми, глазами, прося вновь и вновь, громче и громче: - «Прошу! Брат-тик! Изнасилуй м-меня! Леши девственности! Прош-шу теб-бя!» Нежный голос Фиолы, охрипший от излишних усилий… Её руки, вцепившиеся в мои плечи… Неужели после всего, что я натворил с ней – она не обессилела? И она хочет больше?! Продолжить?! - «Ну ж-же… Братик!»***
Я потерял контроль над собой в этот момент недоумения. В усталых руках вновь появилась сила, без труда поднявшая и прижавшая мою обезумевшую сестрёнку к стенке душевой. Словно тараном, мой член пробил себе путь внутрь влагалища Фиолы, заставив её вскрикнуть и сильно укусить моё плечо, одновременно стараясь двигать талией. Я не мог прекратить двигаться. Мой разум затуманился, пока по телу бегали самые настоящие волны экстаза от, нетронутого никем раннее, влагалища Фиолы. Такой тугой, податливой, и горячей. И мне было приятно не только от невероятных ощущений в паху, но и от укусов Фиолы. Я слышал, как она постанывала и всхлипывала, произнося мне тихое: «Больно», пока я вбивался головкой члена об стенки её матки. И она наслаждалась этой болью, не давая краскам удовольствия исчезнуть с её лица, омывая и грея своего «посетителя» новыми порциями своего сока с каждым новым оргазмом. Она наслаждалась мной так же сильно, как и я наслаждался ей. «Бх-а… Братик…» - Она пыталась произнести что-то, пока я укладывал её на пол, вбивая в свою голову идею о "подстраховке". Я не собирался одаривать её своими детьми, особенно когда я был так близок к оргазму, надевая на себя резину. А после – всё пошло по новой. Вновь я начал избивать стенки матки Фиолы. Наблюдал за едва заметным бугорком, появляющимся в её животе, высекая из неё громкие стоны. Как она извивалась подо мной, наполняясь необъяснимым удовольствием, затмившим её чувства боли. Даже когда я вызволил из себя очередные порции спермы – я не мог остановиться, сжимая тело Фиолы, насаживая её на свой член с новой силой. И пока она, обессиленная и слабая, принимала в себя каждый сантиметр, не в состоянии поднять своих рук и обхватить меня – она пыталась что-то сказать мне, выпуская из себя при каждому ударе: - «Бла… т-тик… Я-я… Я… Л-лю… Лю-ю…» «Давай! Скажи! Я не остановлюсь, пока не услышу!» - Излишняя громкость появилась в моём голосе, пока я командовал своей бедной сестрёнкой. Её глаза мутнели, едва-едва закатываясь, а тело становилось невероятно горячим. Однако, как бы она не старалась, Фиола не могла произнести и слова, пока я, избивал её внутренности своим членом, подобно дубинке. Пару минут я слушал её всхлипы и крики наслаждения, иногда получая от неё усердные «Лю», и я ждал момента, когда она всё же назовёт слово целиком. И вскоре, на пике очередного оргазма её тело вздрогнуло. Руками о ногами она обхватила меня, и её тело полностью село на мой половой орган, словно масло на раскалённый нож. И в этот самый момент, выпуская из себя очередные порции горячих половых выделений, она выпустила из себя на одном дыхании, громким, хриплым голосом: - «Люблю-ю-ю!» Она не давала мне, и себе, двинуться. Впитывала в себя активные пульсации члена, и отвечала сдержанными стонами до тех пор, пока у неё не было больше сил держаться, позволив мне вызволить его вскоре. Безжалостный захватчик, избивший её владения, вновь показал ей свои формы, пока она пыталась встать на ноги и двинуться к нему. Она была не в силах продолжать, поглаживая мои яички и целуя основание дрожащими губами. Я позволил ей взять головку в рот, пока она медленно подрачивала основание, наблюдая за презервативом в моих руках, частично наполненным желанным нектаром. Свои последние порции она выпила спокойно и с жадностью, едва-едва поспевая за каждой новой, позволяя им вытечь на свою грудь и ноги. И содержимое презерватива она так же послушно выпила, только я предложил ей такую возможность. Теперь то у неё не было никаких сил что-либо сделать без моей помощи. В этом я был уверен.***
Неизвестно, как долго я находился с Фиолой душе… но мои старания завели меня слишком уж далеко. Я не мог посмотреть на неё без страха в сердце. Бедняжка едва стояла на ногах, не в состоянии обнять меня, дрожа от каждого движения губки. Даже когда она шептала, что любит меня – она делала это с заметным трудом, слегка хрипя при иных тонах в голосе. Всё, что я мог для неё сделать, это омыть её хрупкое, как цветок, тело, положить в кровать и объясниться перед остальными сёстрами. Я был уверен, что им не понравится то, что она заставила меня сделать. К моему сожалению… Мои труды увидели сразу, только я посмел переступить порог. Рин и Блю слышали нас. Сидели в спальне, вслушиваясь в мольбы и стоны их младшей сестры, которую я держал на своих руках, укладывая на кровать. Рассказав, что произошло – Блю пришла в ярость: - «Ты понимаешь, что творишь?! Она тебе не кукла! Она-» Её яростные возражения быстро прервала Фиола. Она хило пнула её ногой по коленке, заставив обернуться «Не ругай… братика» - Произнесла она хрипло, недовольно и устало разглядывая Блю, потянувшись ко мне после, устало обнимая. А пока Блю она возмущенно смотрела на нас обоих, пытаясь сдержать наплыв гнева от такой наглости – Фиола подняла свою ногу, направив её в сторону ванной. С едва заметной ехидной улыбкой она попросила её тихо: - «Принеси… мои трусики, п-пожалуйста». Глаза Блю буквально горели от злости, однако я не желал её злить. Вместо неё исполнять прихоть Фиолы отправился я, одев себя и её, получив от неё мягкое и приятное: «Спасибо, братик», вместе с нежным поцелуем в щёку. Хоть она и выглядела как взрослая девушка, но я видел в ней маленькую девочку. И вела она себя подобающе, даже среди сестёр, что всегда казалось мне странной… чертой её характера. «Эд». – Строгий тон Рин заставил меня обратить на неё внимание. Она уходила из спальни и звала меня с собой, пока Блю, злобно топая в ванную, желала остудиться. И я последовал за Рин, спускаясь с ней по лестнице… пока она не остановилась на пол пути, разглядывая меня с едва заметным гневом. И, не успев остановиться, я получил от неё довольно сильную оплеуху. Всё произошло так быстро, что я даже не осознал этого, потирая свою раскаляющуюся щёку, пока она выплёскивала на меня весь свой гнев, громко и без издержек: - «Чем ты думал, когда она просила тебя о подобной херне?» - «Я всего лишь-» «Ты всего лишь засадил шланг с разорванным на ним гондоном ей в задницу! Потом заполнил её водой, как шарик надувной, и отодрал в обе щели! Да с такой дикостью, что просиди она на твоём хую ещё пару минут – её бездыханное тело лежало бы сейчас в гробике с венком!» - Никогда ещё я не слышал столь громкого и гневного тона от неё. Мне было трудно принимать на себя её слова, отвернув взгляд в сторону. Я даже видел сверкающий глаз Фиолы, наблюдающей за нами, но не подавал виду. Я чувствовал себя полным кретином и ничего не мог сказать в ответ, впитывая в себя все её ругательства: - «Она выглядит, как взрослая! Ведет себя, как взрослая! Может даже трахается, как взрослая! Но она – глупая дура, не знающая слова «Нет»! Подросток! Плавает в мечтах и сказках изо дня в день! Как этого нельзя понять?!» «Зато Я не ребенок!» — Мой голос был настолько громким, что Рин дрогнула от испуга. Я заговорил с ней на полном серьезе, пока она выслушивала меня, не в состоянии что-то сказать в ответ, выплёскивая своё недовольство и свои же собственные мысли. - «И вы с ней тоже, не дети! Вы сами проситесь ко мне! Сами раздвигаете передо мной ноги и просите вас отыметь во все щели! А потом ещё и других заставляете испытывать подобное ради своего же удовольствия! И главное — я ни разу ни отказал. Никому из вас! Почему сейчас я должен отказываться от того, чего вы просите каждый день? А то, что Элли просила с тобой сделать? Это было, по твоему, норма-?!» Не в состоянии заглушить меня – Рин ударила меня. Уверенно направила свой кулак в моё лицо, заставив меня пошатнуться от удара, выкрикнув вскоре: - «Ты словно специально убить её хотел! И наслаждался этим вместе с не-» «Хватит кричать на братика!» - Фиола не выдержала, крикнув в полную силу, и бросилась ко мне, оградив меня от неё. Прямо перед её лицом, стараясь держаться на ногах, она кричала на Рин, не смотря на свой хриплый голос и боль, нарастающую с каждым её криком. – «Я сделала это в качестве благодарности! Ему и только ему! А ты… бьёшь его! Ненавижу тебя! Ненави-» Фиола потеряла голос. Громко кашляя, она прижалась ко мне, пыталась прохрипеть: «Ненавижу» в сторону Рин, пока та менялась в лице. Я увидел, как на глазах Рин появились слёзы перед тем, как она крикнула: «Да пошли вы все!» и убежала обратно в спальню, хлопнув дверью. И я пытался успокоить плачущую Фиолу, пока её сёстры, наблюдающие за нами возле лестницы в недоумении, пытались понять, что сейчас произошло. «Я… простите». – Мне самому сложно было держаться после слов Рин. Отдав Фиолу в руки Рэд, я решил отстранить себя от сестёр. Направиться в свою комнату и уснуть там, позволив им выспаться без меня рядом. Я даже не стал объясняться перед ними. Блю и Рин… Они объяснят всё сами.***
Лёжа в своей постели, я пытался успокоиться. Я был опечален, разозлён и, одновременно, виноват за случившееся. То, что я сделал с Фиолой можно назвать лишь двумя словами – «Беспощадное насилие». И ведь это казалось мне нормальной вещью, особенно после всех прочих времяпровождений с сёстрами. Они ведь Суккубы. Им должно было нравиться это. Хотя… Неизвестно, как поведут себя сёстры после этой истории. Возможно, они даже возненавидят меня и уйдут. Я могу лишь осознать свою вину и... раскаяться, наверное. Сквозь сон, я услышал едва различимые шаги. Тихие шлепки голых ног, забирающихся по лестнице. А после – тихий скрип двери и тепло чьих-то нежных рук. Я не желал знать, кто приблизился ко мне, пока я не услышал тихое, хриплое: «Братик…» Это была Фиола. Она решила отстраниться от своих сестёр и провести ночь со мной, заползая под моё одеяло. А после, сверкнув своими фиолетовыми глазами, обняла меня, стараясь прижаться ко мне сквозь боль и усталость в теле. И пока она рассматривала меня с доверием и любовью, расслабив голову на моём плече, усталость медленно брала надо мной верх. «Братик…» - Произнесла она вновь хриплым шёпотом, пока её ладонь аккуратно поглаживала мою, ударенную Рин, щёку. На её лице появилась усталая улыбка, а глаза закрылись, пока из её губ выходил спокойный шёпот, проникающий в моё ухо: – «Я… вся горю… и мне очень… больно. Приятно и… больно». «Неужели тебе так хотелось этого? Разве я не должен заботиться о тебе? Быть с тобой аккуратен и мягок?» — Спросил я её так же тихо, и она услышала меня, издав тихое урчание в ответ. Поцеловав мочку моего уха, она прошептала мне: - «Очень. Я сделаю… всё. Лишь бы тебе… было… п-приятно». «Мне достаточно того, что ты рядом». - Произнёс я со вздохом, и подвинул её к себе, аккуратно поцеловав её губы. Я не знаю, что я хотел этим сказать, но я смог успокоить и себя, и её. И наблюдая, как она медленно облизывала свои губы, тихо вдыхая воздух носом. Она приняла моё желание с улыбкой. Слабо обняв мою шею, она поцеловала меня в ответ и, закрыв глаза, отдала себя сновидениям. Её слова, её спокойная улыбка… медленно грели, мою истерзанную вопросами и загадками, душу. И вместе с ней я уснул, слушая, как она сквозь сон шептала мне: - «Братик…»