***
Пока сёстры наслаждались своим ужином, сидя возле камина, протянув к нему свои ножки и слушая радио – Я и Рэд играли в шахматы. Наша игра шла медленным ходом, но останавливаться не собиралась, особенно когда мы пришли к самому интересному моменту в ней. Облокотившись об игральный стол, я обдумывал свой следующий ход, пока Рэд, пытаясь опередить меня на несколько шагов в своей голове, потирала свои замёрзшие ладони. «Мне слегка страшновато. Эта погода становится хуже и хуже с каждым днём». – Даже когда я успел сделать свой ход – Рэд продолжала растирать свои руки, высказывая мне свою тревогу и не отрывая своего внимания от доски. – «Как так вообще получилось? Ничего не предвещало таких морозов, не говоря уже про бурю». Вскоре она сделала свой ход конём, ожидая не только моего хода, но и моего мнения. «Ничего удивительного, как по мне». – Произнёс я задумчиво, и срубил ладьёй ей пешку, расслабившись на спинке стула в ожидании её следующего хода. – «Город довольно отдалённый, севернее остальных. Такая погода, особенно в начале зимы – не редкость. Мне порою приходилось пропускать школу, дабы не стать жертвой метели и мороза. Даже если я хотел куда-то выйти – мама не отпускала». Рэд замерла со своей фигуркой в руке. Мой крохотный отрезок из прошлого заставил её задуматься вновь. И думала она не об игре, ибо её глаза бездумно глядели в самый центр доски, перед тем как встретиться с моими. «Эдвард…» - Она редко называла меня по имени. В её голове бегал довольно серьёзный, но странный вопрос, который она не постеснялась задать мне. – «Ты хорошо помнишь своё прошлое?» - «Ну… Некоторые моменты из детства мне трудно вспомнить. Я помню всё яркие и интересные моменты, или что произошло совсем недавно… хотя я уверен, что что-то успел забыть спустя время». Рэд поняла меня. Услышала и обдумала всё, что я ей сказал, моментально поставив свою фигурку обратно на своё место, которая оказалась ладьёй, и быстро сделала ход пешкой. «Я не помню своего прошлого. Совсем». – Своим признанием она слегка сбила меня с толку. Забыв про свой предыдущий ход, я решил оторваться от игры и послушать её, пока она выливала мне свою душу. – «Раньше я верила в ту историю про… бога… и что я просто появилась тут с сёстрами, но мы с тобой знаем, что это чушь. Даже сёстры хотят вспомнить что-то из прошлого, но они не знают, что именно вспоминать. Я даже… Порою я испытываю некое чувство… дежавю. Словно я что-то уже видела, или же бывала в каком-то месте, но… я этого не помню». После её признания… Я не знал, что сказать. Обратив своё внимание на доску, я со свежим взглядом оглядел все фигурки и обдумал возможные ходы, быстро найдя самый лучший из всех. Я поставил её короля в тупик, двинув фигуркой в нужное место, а после, одним простым движением ферзя, срубив защищающую короля фигурку, заявил: «Шах и мат». Рэд лишь вздохнула, даже не обследуя доску. Она смирилась со своим поражением и встала со стула. Заглянула в холодильник в поиске бутылки воды, произнеся тихо: - «Может… мы уже раньше встречались? Не задумывался об этом?» Я всерьёз задумался над её вопросом. Голова начала работать сама по себе на какой-то момент, разгребая всё, что было в моём прошлом. Я был уверен, что не встречал её раньше, но моя уверенность никак не удерживала меня от мысли, что возможно, когда-то давно, я всё же видел её. У меня была небольшая капелька воспоминаний из далёкого детства, когда я был ещё совсем маленьким. Тогда мне довелось встретить девочку с красивыми глазами, но кроме того, что это была девочка – я ничего не помнил. Столь крохотной капли информации мне не хватало. Эта девочка могла быть кем угодно, а цвет глаз я не запомнил. Да и… Я даже не знал, сколько лет сёстрам. И Рэд, как и я, не могла дать точного ответа на этот вопрос, даже когда я осмелился задаться им: - «Я не знаю точно, сколько лет мне, или моим сёстрам. Мы никогда не вели счёт годам». «Ты даже Дня рождения своего не знаешь?» - К моему удивлению, Рэд даже не знала о таком событии, как "День рождения". Всё это… незнание вещей, которые она должна знать с рождения, как и все остальные люди… Её вид мрачнел, даже когда я начал предлагать возможные решения. Но она, вздохнув в ответ на каждое моё предложение, ответила с горечью в горле: - «Я не знаю. Я…. Я никогда об этом не узнаю… больше…» Ей было сложно думать об этом. О своём рождении, о своей реальной семье. Ей никогда не приходилось иметь что-то близкое к матери, или же отцу. А если такие и были – она их не помнит, и не знает ничего о них. Я видел, как на её глазах собирались слёзы, размывая её ярко-красную радужку. Пальцы, что слабо держали горлышко пластиковой бутылки, начинали дрожать. И только мне довелось встать ближе, аккуратно коснувшись её руки своей - бутылка упала на пол с глухим стуком, а Рэд вжалась в моё плечо, крепко обхватив меня обеими руками. Её тело вздрагивало с каждым лёгким, резким вздохом. Слёзы обмакивали шерстяную ткань свитера, и в моём плече вскоре начало играть лёгкое чувство жжения, медленно переходящее в покалывающий холод. Опечаленная незнанием, неуверенная в своём прошлом и озадаченная своей загадочной судьбой, она не могла успокоиться. Всё, чем я мог помочь ей – это стоять рядом с ней, предлагая ей столь необходимую опору и сожаление, поглаживая её шёлковые волосы, спокойно приговаривая, что: «Всё хорошо», и «Я рядом». «Да… Ты ря.. ряд-дом». – Слегка заикаясь и шмыгая носом, она отвечала мне. Подтверждала то, что я был рядом с ней, и не один раз. Перешёптываясь, повторяя свои слова и получая на них подтверждения – Рэд успокаивалась, постепенно находя покой в столь простых убеждениях. Своими дрожащими руками она старалась обнимать меня изо всех сил, а лицо её оторвалось от моего плеча. Рэд разглядывала меня с дрожащими губами и слегка покрасневшими, от слёз, глазами. «Прости». – Рэд извинилась передо мной сдавленным голосом, а уголки её губ медленно растянулись в кривоватой улыбке. – «Ты… как никогда прав». Я не знал, что она имела в виду, но побоялся раскрыть рта. Мне не хотелось мешать ей… "собрать себя в руки"… особенно когда она так сильно сжимала мой свитер, шлёпая губами, словно рыба, пытаясь что-то сказать. После пары вздохов – она всё же смогла выпустить всё, что было у неё на уме: - «Всё… хорошо. Как никогда лучше. Ты рядом и… меня ничего не должно беспокоить больше. Ты подарил моим сёстрам и мне… настоящее счастье, тепло, уют, покой. И то, как ты обращаешься со мной, как нас приняла Элизабет…» Её хватка ослабла, а взгляд закрепился на моём лице, разглядывая меня с отблеском счастья в далёких глубинах её глаз, не говоря уже про блеск её кристально-чистых слёз. «Это будет звучать глупо… особенно сейчас, когда я вся в слезах и…» - Рэд желала поделиться со мной чем-то, стараясь улыбаться, но её голос всё ещё подрагивал, а на глазах собирались лёгкие капельки слёз. Но я помог ей. Помог смахнуть слёзы, приложить свою ладонь к её щеке и обратить на неё всё своё внимание, не отрывая взгляда. И она, с долей стеснения в голосе, призналась мне: - «Я… очень долго держу это… конкретное, сильное чувство в себе. Чувство того, что ты ближе ко мне. Ближе всех, кого я только знаю. Не как друг, или же, названный сёстрами, брат…» «Я знаю». – Я прервал её совершенно случайно, даже не скрывая свой улыбки. Мне после первых её слов стало ясно, что она хотела сказать этим беспорядочным бормотанием. Рэд же… Она желала сказать всё сама. И она сказала, напрямую: - «Простого: "Я тебя люблю", не хватит, чтобы описать всё, что я к тебе чувствую. Это обожание, тепло… Я… Я люблю тебя так сильно, что если захочу выплеснуть все свои чувства наружу, то умру, пытаясь». Эта ситуация, и все эти слова, были мне знакомыми. Но сейчас я общался с другой девушкой. Другой "сестрой". Я выслушал её и понял всё, что она хотела сказать. «Выплёскивай всё медленно. По кусочкам. Словно ты пьёшь воду». – Спокойно произнёс я ей, поцеловав её в лоб, наблюдая за постепенно проявляющимся блеском в её глазах. И за тем, как она вновь вжалась в мою грудь, крепко обхватив меня руками. Мои чувства были взаимными. Я не стал скрывать их: - «Я тоже люблю тебя, Рэд. Даже не сомневайся в этом». Вновь я начала чувствовать, как её слёзы пропитывали ткань свитера. Как ногти Рэд пытались впиться в мою кожу, и как своими крепкими объятьями она сдавливала мою грудную клетку. В этот раз она выдавливала из себя не слёзы горя, или же печали, но немыслимой радости. Счастья, которое она не могла удерживать в себе. Она не отрывала от меня лица несколько минут. Даже когда Блю и Ори решили зайти в гостиную, рассматривая нас с лёгкой тревогой – Рэд продолжала стоять на месте, стараться закопать лицо в мой свитер, подобно страусу. «Что это с ней? Что случилось?» - Ори всё же задалась вопросом, не прекращая рассматривать свою, замершую на месте, сестру. Конечно, я мог бы долго рассказывать ей обо всём, что вышло из уст Рэд, но я… выкрутился. Не солгал, но выкрутился: - «Она проиграла в шахматы». Исходя из того, как внезапно Рэд ударила меня в бок и тихо смеялась, не отрывая от меня лица – мой ответ она не поддерживала. Хотя, даже если я не рассказал обо всём напрямую – всё было и так понятно. Когда Рэд всё же отстранилась от меня, поцеловав мои губы перед уходом, и молча приняв ехидное: «Плакса», вышедшее из её добродушной сестры Блю – она выдавала все секреты своим нестандартным поведением и видом. Будет странно, если никто из её сестёр этого не заметит. Особенно Блю. «Какая милость.» - Ори перевела взгляд со своей сестры на меня. Подняла бутылку с полу и, открутив крышку, сделала из неё глоток перед тем, как положить обратно в холодильник. – «Любовь к брату переходит все границы, м?» «Эту вашу "Любовь к брату" я вижу каждый день. Но вот это…». – Затушив свой громкий, серьёзный тон, Блю показала рукой в сторону зала, где сейчас находилась Рэд, добавив вскоре с той же серьёзностью: - «Это совсем другая категория». Блю, в отличии от своей сестры Ори, не звучала столь довольной и спокойной. Она сверлила меня своим взглядом, сидя за столом, даже не желая сводить своего взгляда. Что-то её тревожило… или же нервировало. - «Неужели ты ревнуешь?» «Ревну-?! Что?!» - Блю повысила голос, а широко раскрытые глаза закрепились на Ори в лёгком удивлении, что наблюдала за её яркой реакцией и тихо хихикала. Не знаю, шутила ли она, или же всерьёз думала, что Блю ревновала меня к Рэд, но проявившийся румянец на лице Блю говорил мне о многом. А если ещё вспомнить её прошлое признание… «Тебе кажется». – Я убедил Ори в обратном, переводя на себя её довольный лик. – «Она бы начала ревновать меня ко всем вам, будь это правдой, верно?». Блю ничем не ответила мне на это, молча разглядывая меня с тем же выражением лица и румянцем, удерживая в себе некое… недовольство. Неизвестно, почему она была обижена на меня, и был ли я виноват в чём то… Но если это из-за Рэд… «Да и… ты же помнишь, что я сказал тебе тогда? На нашей прогулке?» - Мой вопрос заставил её задумчиво взглянуть на меня, пока Ори, вновь открыв холодильник, выискивала себе закуску. Блю помнила каждое мое слово, но она не понимала, к чему я спрашивал её об этом… До тех пор, пока я не подошёл к Ори, коснувшись её задницы, чьи формы подчёркивали её свежие, строгие штаны. Мой наглый ход заставил Ори вздохнуть от неожиданности и «вынырнуть» из холодильника, разглядывая меня в лёгком удивлении. И, не отрывая от неё своих глаз, я произнёс в улыбке: – «Я всех вас люблю одинаково сильно. И ничто не мешает мне… "облюбовать" вас всех, милочек». В глазах Ори начала разрастаться огонь возбуждения, пока на её лице растягивалась приятная улыбка. Мои слова стали не только ответом для Блю, что опускала свою голову, стыдливо рассматривая пустой стол, но и комплиментом для Ори, что двигала кулаком возле своего раскрытого рта, молчаливо приглашая меня на ещё большие "наглости". Дабы она не рассматривала меня своим жадными глазами в ожидании чего-то большего, едва заметно извиваясь и облизываясь, словно змея – я дал ей конфету и отправил её в зал очередным, звонким шлепком по ягодице. И Блю она увела за собой, ибо одной конфеты ей сейчас было недостаточно.***
Какое-то время я просидел в своей комнате. Разглядывал экран своего ноутбука, впервые пользуясь возможностью поискать что-то в Интернете. У меня были некоторые… сомнения, и я хотел удостовериться, что всё верно, и я ни в чём не ошибся. Но когда я начал свои поиски, погружаясь в просторы Всемирной Сети – Фиола решила заглянуть ко мне в комнату вместе с Элли. «Чем это ты тут занимаешься?» - Заинтересованная ещё неизведанным куском технологий, Элли встала рядом, вместе со своей младшей сестрой, что вжималась в мою руку в широкой улыбке. Обе девицы были ведомы совсем иными чувствами, но сейчас, в этот момент, их завлёк интерес. Яркий экран ноутбука завлекал их взгляды, пока я рассказывал им о том, что я делаю, выманивая у них ещё больше вопросов, натягивая нити интриги. Да и… раз уж они так заинтересовались моим новым времяпровождением… Я решил поступить мудро. Перенести свой ноутбук в зал и ознакомить с ним своих сестёр-затворниц. Естественно, никто не знал, что такое "Ноутбук" и с чем его едят, не говоря уже про такую необъятную, неосязаемую вещь, как "Интернет". Но спустя минуты, поглядев на то, как я всё делаю, и что я искал – Легендарный артефакт под названием "Ноутбук" оказался в их руках. Ори первой смогла ввести свой запрос и найти то, что ей было нужно, хоть и делала она это неуверенно и очень медленно. Она то и стала для сестёр проводницей в мир знаний, выслушивая все их запросы и находя на них ответы. И я… не волновался за них, особо. Об их безопасности при поиске информации позаботились ещё до меня. Возможность найти ответ и решения на каждый вопрос завлёк сестёр лишь на пару часов. Они утолили свою скрытую жажду знаний, пока Ори продолжала увлечённо просматривать страницу за страницей. Единственные, не желавшие осуждать свои вопросы мирно, сидя у камина с остальными, были Рэд и Блю. Мы все слышали причину их споров, невольно оборачиваясь, только им доводилось повышать свои голоса. Они обсуждали… меня. Вчерашней игры в шахматы им не хватило, не говоря уже про все остальные состязания, и они желали выяснить свои "разногласия" другими путями. Их приз оказался гораздо дороже всех прошлых "ребячеств". Всё дошло до того, что они, шёпотом обсуждая какую-то внезапно появившуюся идею, забрали Ори с собой в спальню, вместе с её новым аппаратом. А после, вместе выбежав оттуда, толкаясь и спеша куда-то, внезапно заявили, что ужин будут готовить они, одеваясь на пути к двери на улицу. Их даже не волновала ужаснейшая погода, терроризирующая нас уже несколько дней. Они просто взяли и вышли, вернувшись обратно спустя несколько минут, все в снегу, с двумя неполными пакетами в руках. А после, быстро раздевшись – убежали на кухню. Не знаю, что на них нашло… но мне это не нравилось. Вскоре стол был накрыт, а ужин – подан. Рэд подала на стол луковый суп с капустой, пока её сестра Блю выкладывала нам жареный картофель с овощами. Раньше нам ещё не приходилось есть за ужином аж два разных блюда, а потому я был слегка… удивлён результатами. Пока сёстры ужинали, подготавливая себя к очередной неспокойной и холодной ночи, заранее зная, что им придётся засыпать под свисты дичайших ветров – я старался наблюдать за "кухарками" на другом конце стола, что ели наперегонки, поглядывая друг на друга с нетерпением и недовольством. Полагаю, они опять пытались доказать себе что-то подобным состязанием… но оно не было единственным. Только я успел закончить все два блюда, позволив ложке с лёгким звоном удариться о край тарелки – мне моментально подали напиток. Рэд и Блю, практически синхронно, поставили на стол два стакана с соком. Апельсиновым, вроде как. Обе девицы настаивали на том, чтобы я выпил их напитки: - «Прошу, попробуй». - «Сами сделали». Но я побоялся коснуться стаканов. Глаза бегали от одного стакана к другому. От Рэд на левой стороне стола, к Блю, на правой. Даже когда они подгоняли меня взглядами, полными нетерпения, разглядывая стаканы возле моих рук – я не желал делать выбора. "Скрытого" выбора, поставленного ими специально, в качестве очередного "состязания". Кто знает, что произойдёт, если я вдруг коснусь стакана Рэд, или же стакана Блю. Мне пришлось схитрить. Взять себе кружку побольше и вылить в него всё содержимое стаканов одновременно. Только мне довелось сделать глоток их «смешанных» в моей кружке напитков – на лицах Рэд и Блю показалось лёгкое облегчение. Они всё же отстранились от меня, предлагая напитки своим сёстрам, пока я, делая глоток за глотком, начал замечать лёгкое изменение в привкусе. «Вкус у него какой-то странный». – Произнёс я с лёгким подозрением, разглядывая содержимое своей кружки. Мне слегка не нравился вкус, словно это и не апельсиновый сок вовсе, хотя по виду напитка такого и не скажешь. Фиола, заглянув в свой стакан и сделав один глоток, ответила с кислой миной: - «Кислый слегка». Не знаю, что было в стакане у Фиолы, но мой сок уж точно не был кислым. Сытые и довольные сёстры продолжали сидеть за столами и переваривать всю съеденную пищу, пока я двигался в спальню. Мне нужно было подготовить одеяла потеплее, убраться и принять душ перед тем, как лечь с остальными. Ночь будет прохладной, и мне хотелось убедиться, что никто из нас не замёрзнет и не простудится. Пока я вытаскивал тёплые одеяла из шкафа и расправлял их на постели, мне становилось… жарко. Так жарко, что простояв под холодным душем и вернувшись обратно в спальню – я вновь начинал чувствовать жар в своём теле. Даже спустившись в зал, где единственным источником тепла был зажжённый камин, я не чувствовал прохлады. И, сидя рядом с Теал в одних лишь штанах, читая с ней книгу и обмениваясь с ней своим чудесным, необъяснимым теплом… я засыпал. Мои веки тяжелели, пока моё тело отдавалось чувству комфорта и тепла. И я, даже не заметив этого, уснул.***
Проснулся я под толчки Теал, на чьих ногах я спал. Она разбудила меня по велению Рэд и Блю, что стояли рядом и наблюдали за нами, пока их младшая сестра разглядывала меня, стеснительно и аккуратно толкая меня в плечо. «П-прости». – Она моментально извинилась, пока я разглядывал её полусонным взглядом. – «Все уже легли спать и-» «Ему нездоровиться, походу. Чувствуешь жар?». – Резко заявила Блю, только ей довелось коснуться пальцами моего лба. Теал была удивлена подобной новости, но и проверять она ничего не стала, ибо Рэд моментально взяла её за руку и повела в спальню, спокойно произнеся: - «Я принесу ему одеяло». Я не верил тому, что слышу. Нездоровиться? Одеяло? Я не собирался спать на диване и больным я себя не чувствую! Желая высказать своё недовольство и убедить Блю, что со мной всё в порядке, я начал вставать с дивана, однако она быстро остановила меня. Посадила обратно и, сев мне на колени, завела мои руки за спину, связав их. - «Что ты-?» Я не успел даже задать вопроса. Только я осмелился открыть рот, как меня заглушили. Я даже не осознал этого, пока я не почувствовал пластик на своём языке, и не наклонил голову назад, увидав позади меня Рэд. «Прости нас, Эдвард. Нам не решить это без твоего участия». – Со спокойным тоном и взглядом, она закрепляла ремешки, добавив к пластиковой заглушке небольшую ткань вскоре, дабы скрыть яркий, пластиковый цилиндр в моих зубах. Я не мог двигать челюстью, не мог крикнуть или произнести что-либо. Меня, в прямом смысле, связали и заглушили кляпом. Я не понимал, что происходит, пытаясь сопротивляться, наблюдая за тем, как Рэд и Блю оголялись передо мной, сбрасывая свою одежду, словно змеи кожу. И когда их тела, очертания которых освещал лишь огонь камина, ничего не укрывало более – они стянули с меня штаны, высвободив наружу давно пробудившегося "пленника", который не мог успокоиться ещё с того момента, как я заснул. И, похоже… я понимал, почему. «Правила помнишь?» - Спросила Блю свою сестру, на что Рэд ответила ей кивком, пав на колени перед моей эрекцией вместе с ней, трогая его и поглаживая кончиками пальцев, чувствуя жар и пульсации, исходящие от ствола. «Я должна заполнять себя его семенем до тех пор, пока я не отключусь или сдамся». – Рэд пересказала выдуманные её сестрой правила, продолжая разглядывать мой член, что пульсировал и крепчал в её нежных ладонях. Блю же, присоединяясь к её ладоням, поглаживая важную часть своей новой "игры", добавила к её словам ещё более важное правило: - «В кого он кончит больше – того он и любит больше». Я не мог поверить тому, что слышу. Рэд и Блю, без страха и сомнения, желали выдоить меня до смерти, лишь бы доказать друг другу, кто круче? Мне уже довелось "изнасиловать" до тотального изнеможения трёх сестёр неделями раннее. Я до сих пор чувствовал отголоски прошлой работы в своём теле, а они – помнят последствия! Я проспал два дня, пока моё тело стонало и ныло от усталости и боли, словно по мне проехался каток! А сейчас, даже не узнав моего мнения, не дождавшись моего согласия, они решили добить меня окончательно? Любое моё сопротивление было лишь бесполезной тратой сил. Я пытался освободить себя и ослабить связывающие меня верёвки, но прервать их "соревнование" я не мог. Рэд ответила на мои попытки высвободиться тихим: «Прости», медленно насаживая себя на мой половой орган. Делала она это уверенно, без страха, даже не останавливая своего продвижения. И, что самое странное… я не почувствовал ничего на пути. Мой член вошёл в неё без промедления, гладко и быстро.. Это… не было её первым разом. Блю была шокирована не меньше меня. Она не ожидала увидеть такой бодрости и активности со стороны своей сестры. Ни единой капельки крови, боли, или же неудобства на её лице, Блю не видела. А Рэд… она не отрывала от меня своих глаз, полных стыда, выдохнув возбуждённо. Своими руками она обхватила мою шею, уверенными движениями насаживая себя на мой член, выпуская сладкие стоны из своих губ прямо в моё ухо. Её поведение и уверенные движения… стали ответом на недавно взросшие вопросы: - «Ты и потрахаться с ним успела в первый же день?». Рэд ничем не ответила Блю на столь серьёзный вопрос. Она лишь продолжала двигаться на мне, покусывать свои губы от удовольствия и вжиматься в меня грудью, смело вбивая в себя мой "кол". И единственные звуки, выходящие из неё, были стонами. Ничего более она не выпускала из своих губ. Для Блю – все похотливые движения и звуки наслаждения, выходящие из её сестры, были знаком согласия. И она мало что могла сделать в этот момент. Никаких наказаний, упрёков, или же недовольства из неё не вышло. Блю лишь шлёпнула свою развратную сестрицу по попе, вызволив из неё звонкий вскрик, и расположилась на полу, прямо возле нас, наблюдая за происходящим и ублажая себя. Движения Рэд становились более смелыми спустя время. Она начала отдавать больше сил и усердий каждому спуску, лишь бы завести своего жданного "гостя" как можно глубже. Я прямо чувствовал, как начинал касаться входа в её матку. Как стучался в её двери головкой, просясь внутрь. Рэд только этого и хотела – чтобы я пробрался как можно глубже и заполнил её до краёв всем ценным. Как-никак, это было её целью. Она хотела выиграть в этом споре. И сдерживаться под подобным напором я вряд ли бы смог. С широко раскрытыми глазами, Рэд принимала в себя первые порции моего семени. Резко опустилась и села, загнав мой член как можно глубже внутрь себя. Для неё это было сюрпризом – чувствовать что-то столь тёплое и кончать от одного лишь ощущения спермы, плещущейся внутри. Каждая порция и каждая струйка ударялась о стенки её матки, заставляя Рэд вздрагивать, а стенки её влагалища – сжимать мой орган с желанием и силой, словно выдаивая из меня каждую каплю. Может она и отдала свою девственность мне, даже не дав мне об этом знать… но моё семя она принимала впервые. «Настолько о-огромен… Ничего… не может вытечь из меня. Он закрывает… с-собой каждый проход… каждую выпуклость…» - Рэд было свойственно дразнить столь пошлыми описаниями. Рассказывать мне о том, что происходит внутри неё, или каким "огромным" я являюсь. Однако она говорила об этом не только мне. Поглядев краем глаза на реакцию своей сестры, Рэд начала двигаться снова. Она приняла на свою ягодицу очередной удар от своей сестры и "поскакала" по новой, выпуская сладкие стоны прямо в моё ухо. А Блю, возбуждённая активностью своей сестры, помогала ей достичь очередного оргазма и увереннее прыгать на моём члене, потирая её клитор пальцами и шлёпая по упругой попке, подгоняя её, словно лошадь. Очередного оргазма Рэд добилась быстрее прошлого. Стенки влагалища вновь начали обхватывать и сжимать моего крепкого "друга", пока Рэд окропляла низы моего живота своими соками, словно из лейки. И я кончил вместе с ней, выпустив из себя очередные порции своего семени прямо в её матку. С очередным шлепком, Рэд начала двигаться вновь. Позволяла собранному ей нектару плескаться внутри, пока таранящий её "гость" растирал остатки по её нежным стенкам. И она… Рэд была готова потеряться в чувствах. Стоны счастья и удовольствия росли громче, пока движения её тела становились увереннее и быстрее. Даже когда Блю, схватив её за талию, заставила выпрямиться – её сестра продолжала скакать на мне без особых проблем. Её ноги уже делали всё автоматом, пока Рэд извивалась в объятьях Блю и стонала громче от каждого лёгкого шлепка. Я видел промежности этих двух. Видел каждую капельку липких соков на гладкой коже. Вся их похоть и желание… текла из них медленно и безостановочно. Даже когда Блю, наблюдая, как мой орган входит и выходит из её сестры, пыталась имитировать каждое движение своими пальцами – я чётко видел, как каждая капелька стекала с краёв её "норки", не говоря уже про её ладонь. И осознание того, что скоро настанет её очередь, лишь раскалял огонь внутри неё. Тот же самый огонь, что горел внутри Рэд, начинающей кончать чаще и обильнее в процессе своей работы. «Извращенки… ненасытные». – Пробурчал я недовольно, но сквозь кляп прошло лишь неразборчивое мычание. Сёстры не поняли, что я хотел донести до них… и не хотели понимать. Блю лишь села рядом со мной, целуя мою щёку и ухо, пока Рэд, склонившись, начинала скакать быстрее и чаще, прижав к себе мою голову. Она кончила вновь, вместе со мной, выпустив язык наружу и тяжело дыша и постанывая с приоткрытым ртом. Рэд не следила за своей слюной, капающей на мой живот и грудь, а её глаза закатывались и слезились, пока она дрожала на мне, принимая очередные порции семени. Только спустя секунды, вскрикнув от удовольствия, она начала двигаться вновь, не скрывая от меня своего лица, на котором блестели кристально чистые капли слёз. Глаза, затуманенные от экстаза. Приоткрытый рот, из которого едва заметно выходил пар с каждым громким стоном. Даже её тело, слегка вздрагивающее от наслаждения, начинало отдавать тёплую дымку. «Видишь, как он тебя заливает, мышь похотливая? А ты хотела всё в раковину вылить.» - Если бы не Блю – я бы не заметил, как сильно изменился живот Рэд. Как он стал более… выпуклым. Поглаживая живот своей сестры, что бездумно прыгала на мне, выпуская довольные и громкие стоны из приоткрытого рта, Блю заставила Рэд взглянуть на своё новое "достижение". И произнесла ей вскоре, с долей угрозы в своём возбуждённом голосе, параллельно сжимая её бёдра: – «Скоро ты увидишь, как мой живот станет размером с тыкву. Как любимый брат затопит меня… если ты дотерпишь до этого момента». Я не знаю, чем они решили напоить меня за ужином, и каких результатов я должен был достичь, но сейчас меня волновало не это. Меня волновало то, как Рэд взбодрилась после слов Блю. Как она, с громкими стонами, продолжала прыгать на мне в новом ритме. Даже когда моё семя не могло более найти места в её матке – она не замечала этого, продолжая загонять в себя мой "шланг". Мне довелось кончить в неё пятый раз, как я начал замечать рост выпуклости в её животе. Рэд, покрываясь потом и тяжело дыша, просила меня: «Ещё! Ещё!», чуть ли не криками. Кончала без дрожи в теле, не останавливаясь, позволяя нашим выделениям смешиваться, клеиться к нашим промежностям и растягиваться между ними, подобно жвачке. Даже Блю начинала показывать волнение, пока её сестра продолжала двигаться в бешеных темпах, ревя и пуская слёзы, не обращая внимания на возможную усталость и тяжесть её слегка вздутого живота. И её громкие крики наслаждения начинали звучать иначе. Стоны и мольбы шли сквозь слабый хрип, пока она вбивалась сильнее и сильнее, словно желая оставить синяки на своих бёдрах. Сейчас могло произойти что угодно, и я боялся последствий. Она могла не обращать внимания на возможную боль, или же убивающую её усталость. Тут либо она продолжит до тех пор, пока что-то себе не повредит, или пока её живот не лопнет от количества набранной спермы. Я единственный слышал, как она задыхалась от усталости, не желая останавливаться. Я хотел остановить её, пока не поздно. «Эй, Рэд. Рэд!» - Блю махала рукой перед глазами своей сестры, но она не отвечала ни на её жесты, ни на её голос. Их спор выходил из под контроля. Я пытался ослабить верёвки и высвободить свои руки. Слышал её хрип, пока она молила: «Ещ… щё!» без остановки, жадно глотая воздух при этом и смотря в пустоту. Я даже прилив очередного оргазма пытался терпеть, боясь, что её матка, в прямом смысле, лопнет от новой порции, подобно шарику. И когда я более не мог терпеть, наконец-таки освободив свои руки – я моментально обхватил Рэд. Обнял и прижал к себе, не давая ей двигаться, чувствуя, как она пыталась подпрыгивать чуть ли не на рефлексе. Только очередная, свежая порция спермы ударила по ней – Рэд дико, протяжно простонала, выпустив язык наружу закатывая глаза от удовольствия, выпуская из себя целые реки слёз и дрожа, словно овечий хвост. Я боялся, что сделал лишь хуже, специально заставляя её плотнее обхватить мой половой орган, но свежая порция спермы ничего не изменила. Влагалище Рэд было так сильно забито до краёв, что всё, не нашедшее внутри её места, попросту вытекало наружу в обильных количествах. Даже Блю, взволнованная внезапной остановкой, могла видеть, какую лужу из наших смешанных выделений смогла наделать её непокорная, взбешённая сестра. Рэд не могла двигаться или сопротивляться, пока я держал её за талию и прижимал к себе. Под весом своего вздутого живота, она не могла наклониться назад, и лишь дрожала, жадно глотая воздух. Руки тянулись к груди, сжимая её, а глаза смотрели в никуда, продолжая пускать слёзы. Она не могла больше двигаться после всего этого. Когда я решил приподнять её… позволить встать с моего «кола» и дать ей отдохнуть – я сделал лишь хуже. Я, буквально говоря, вытащил из неё "пробку", позволяя всем накопившимся жидкостям внутри неё, словно из бутылки, вытечь наружу. Даже когда Рэд сползла на пол, не в состоянии держаться на ногах удерживая ладони меж ног и мотая головой в знак отказа, пытаясь удержать всё внутри – у неё ничего не вышло. Совсем скоро, спустя секунды, её тело сильно вздрогнуло, ноги согнулись, и Рэд… кончила, позволив своему соку вытечь бурной струёй, смешиваясь с моим семенем. Выпуклые формы её, заполненных и растянутых внутренностей, исчезли, и живот принял свою привычную, стройную форму. Я встал возле измученной и обессиленной Рэд на колени, рассматривая её с лёгким испугом. Она совершенно потерялась в себе, жадно глотая воздух и дрожа, пока под ней образовывалась приличная лужица из нашего пота, семени и сока, смешанного вместе в одну липкую субстанцию. Глаза её были затуманены настолько, что зрачок терялся в тусклой, тёмно-красной бездне. И смотрела она прямо, в пустоту, отвечая на мои касания усталым стоном и сильной дрожью, словно всё её тело превратилось в одну большую, чувствительную эрогенную зону. Но, помимо всего этого… Она ничего себе не повредила. «Она… в порядке?» - Блю взволнованно рассматривала свою сестру вместе со мной. Села рядом со мной на колени, разглядывая её тело и трогая её промежность и разводя её половые губы пальцами. К счастью для неё, ничего ужасного она не увидела. Блю была спокойна и счастлива за её здоровье. Она даже хотела обнять меня, желая подарить мне поцелуй в качестве благодарности, но Рэд моментально схватилась за мои плечи только Блю решила протянуть ко мне свои руки, впиваясь ногтями в мою кожу, а лицом – в грудь. «Ты… мой…» - Шептала Рэд через каждый выдох, запыхаясь от дикой усталости. Целовала мои плечи и слабо покусывала их, пока я не двинул её ближе к себе. – «Н-не… Не отдам… ник-кому… никогда…» Я ни капли не был удивлён её словам. Она ведь всеми силами пыталась достичь своей победы в этом идиотском споре, и до сих пор желала достичь таких высот, до которых её сестре не добраться. Даже сейчас, абсолютно обессиленная, слетевшая с катушек от непрекращающегося экстаза, она пыталась целовать мою кожу и держаться за меня, словно заслуженный приз, который она хотела заслужить всю свою жизнь. «Ты, дура, уже и умереть готова, лишь бы себе его забрать?» - Блю была недовольна столь диким рвением своей сестры, желающей присвоить меня себе и только себе. Может Рэд и бредила, утопая в диком эхе удовольствия, но Блю, рассматривая её глаза, в которых всё ещё отсутствовал блеск сознания, решила с ней не спорить. Она лишь вздохнула, спокойно произнеся: - «Хорошо. Я сдаюсь. Ты победила… Твоё жизнь и твоё счастье для меня важнее всего на свете». Рэд, более-менее, успокоилась после слов своей сестры. Продолжая жадно глотать воздух, пытаясь вернуть своё дыхание в норму, она лишь смотрела на огонь в камине, пока я, отходя назад, снимал с себя кляп и разминал свои затёкшие руки и челюсть. Я всё ещё чувствовал себя полным сил, не смотря на все мучения и издевательства с их стороны. И то странное тепло, нашедшее во мне место после ужина… заменилось более сильным. Более знакомым. Это теперь не было огнём, разожжённым химикатами и лекарствами, нет… Это было огнём желания. Похоти. «Весь диван извазюкала, свинюшка. И мне за тобой вылизывать каждую твою лужицу». – Пока Блю стояла ко мне спиной, наклонившись к своей беспомощной сестре и разговаривая с ней в ехидном тоне – я не мог оторвать взгляда от её задницы. От промежности и бёдер, на которых сверкал её сок. «Эд? Т-ты ведь не собираешься…?» - Блю вздрогнула, только мне довелось схватиться за её талию, прижимая к её ягодицам свою готовую и заряженную "пушку". Она была шокирована и напугана моими внезапными действиями. Она знала, чего я хотел, но всё ещё показывала лёгкое сопротивление, пока я ставил её на колени, прижимая грудью мокрому сидению дивана. Для неё это казалось не продолжением "игры", а наказанием, которое она определённо заслужила. – «Я же сказала, что сдаюсь! Я сдалась ещё с того момента, как ты сделал ход за Рэд! Это был очень глупый спор! Прости!» Я и не думал вставать на чью-то сторону, или же раскалить огонь их сражения во время их игры в шахматы… но это уже не важно. Как и тогда, я собирался внедриться их спор вновь, лишь для того, чтобы достичь своей собственной цели. «Рэд…» – Спокойно назвав её имя, я взглянул на бедную Рэд, что лежала на полу, усталым взглядом разглядывая мой половой орган, что дёргался возле влагалища её сестры. – «Во время вашей игры в шахматы, я намеривался добиться ничьей». Рэд, как и Блю, была удивлена столь простой причине. И она, в отличие от своей, прижатой к сидению дивана, сестры, понимала, что я собирался делать, пока я готовил свой член к проникновению: - «Ради вас обоих, я сделаю это снова». Ошарашенным взглядом она разглядывала меня, только я решил войти со всей силы в её сестру. Врезаясь о её ягодицы и бёдра, я загонял свой половой орган как можно дальше внутрь влагалища Блю, пытаясь добиться тех же результатов, что и с Рэд. Мне не составляло труда добраться до входа в её матку, и я желал пробраться внутрь, стучась в её "ворота". «О-он бъёт… меня! А-а-а… Избивает… мой живот! Словно к… кувалдо-о…!» - Блю, как и её сестра, выпускала из себя все описания происходящего внутри, но её стоны и мольбы быстро заглушил кляп, который недавно был в моём рту. Я хотел, чтобы она почувствовала на себе, каково это, жевать пластиковый цилиндр и быть изнасилованной против своей воли. Она и не желала останавливать меня или сопротивляться, пока я, замедлил ход, двигая членом из стороны в сторону, закреплял лямки кляпа на её затылке. Не в состоянии двинуться, пока мой "бур" растягивал и расширял проход внутрь, слабо врезаясь в её стенки – Блю продолжала громко стонать сквозь кляп, и под волной удовольствия… изгибалась, царапая ногтями сидение, словно пытаясь схватиться за него. Заглушённая и беспомощная Блю принимала в себя каждый миллиметр моего "шеста". Стонала и дышала через нос, пока я вбивался в её влажную промежность, нежную и податливую, сжимающую и приглашающую меня внутрь. Движения моей талии постепенно ускорялись, шлепки от ударов становились более разборчивыми, а тело Блю самовольно выгибалось, пока её руки цеплялись за спинку дивана. Она пыталась подняться. Ползла по дивану, словно раненная, вызволяя из себя сладкие, приглушённые стоны. Вскоре, она сама сменила позицию, только мне довелось врезаться в неё под другим углом. Она встала, приземлившись коленом на диван, опираясь руками о спинку дивана. Благодаря ей, мне было намного удобнее… колотить её нежную щёлку. - «Сколько раз… я кончил в Рэд? Шесть?» Глаза Блю резко раскрылись от шока. Она слышала меня, и я не блефовал. Я всерьёз собирался заполнить её до краёв. Излить в неё столько же семени, сколько смогла получить Рэд. Мотая головой, она пыталась уговорить меня перестать… но когда горячая сперма начала заполнять её сильными струями – Блю запела совершенно другую песню. Она отдалась наслаждению. Кончила, бурно и сильно, только я начал размешивать в ней свой горячий "десерт" в новых ритмах. Всё её тело постепенно выгибалась под наплывом удовольствия, пока я сжимал её грудь и выжимал её более сладкие, заглушённые пластиковым кляпом, стоны. Блю отдавалась мне целиком и полностью, и отвечала с желанием и охотой на каждое моё действие и на каждый мой стон, пока её сестра… Рэд… Я не сразу заметил, как Рэд подобралась ближе к нам. Она была под нами. Лежала меж наших ног, расслабив свою голову на диване, наблюдая за тем, как её сестра растекается от удовольствия, пока мой член ходил и выходил из её влагалища без малейшего промедления. Ноги Рэд, которых она не чувствовала, самовольно подгибались и дрожали, пока она растирала свой клитор пальцами, параллельно стараясь имитировать наш с Блю акт «близости». И она, с приоткрытым ртом, дожидалась эпилога следующего оргазма, принимая всю грязь и похоть Блю, что окропляли её лицо и тело. Даже когда моё семя, смешанное с выделениями Блю, начинало вытекать наружу – Рэд устало пыталась ловить языком каждую капельку, или же находила в себе силы поласкать языком клитор своей сестры, выманивая из неё все более дикие и громкие стоны, быстрее приближая её к очередному оргазму. Даже я чувствовал её нежный язычок порою, случайно врезаясь в него яичками... и Рэд это нравилось, по какой-то причине. Возможно, её заводил вкус моего нектара, или же… она давно потеряла здравый рассудок, и любое моё касание приводило её в восторг. Не мне знать. Спустя время, выплеснув в Блю четвёртую порцию своего семени, я начал наблюдать за изменениями в её лице. Она начинала обретать тот же вид, что и Рэд минутами раннее. Выпускать из себя слёзы немыслимого удовольствия и счастья, пока формы моего члена в его животе начинали становиться более чёткими и… "выпуклыми". Я был уверен, что её внутренности были обмазаны моим липким семенем, и чувствовал, как стенки её влагалища прилипали к стволу. Даже влажные звуки, выходящие с каждым ударом, стали более громкими, жидкими. И не смотря на это – я не останавливался. Даже Блю завелась от моих стараний, отвечая на мои стоны своими, всеми силами стараясь самовольно насаживаться на мой член, слабо отталкиваясь от спинки дивана руками. Однако после её восьмого оргазма… и моего пятого… Блю абсолютно потеряла рассудок. Она начала растекаться на диване во всех возможных смыслах. Обмакивала диван своим потом, слюной и выделением, расслабив своё тело на спинке дивана. Её глаза, как и у Рэд, затуманились, а зрачок тускнел и утопал глубинах экстаза. Только в моменты оргазма, чувствуя, как растягивались и сжимались её внутренности, выжимая из меня всю сперму и не давая ей вытечь наружу – она извлекала из себя усталые, но очень протяжные стоны, широко раскрывая свои слезящиеся глаза. Не будь на ней сейчас кляпа, она бы точно начала орать на весь дом, молить и возвышать меня, не щадя своих лёгких. А что на счёт Рэд, что лежала под нами, и чьё лицо и грудь было облито нашей "грязью"… Она продолжала наслаждаться вкусами наших выделений. Прикрыв один глаз, на который попала ещё тёплая капелька моей спермы, она продолжала стонать под нами с раскрытым ртом, выпуская пар из своего рта, и делать под собой очередную, новую лужицу, покрываясь не только потом, но и нашими "соками". Как только последняя порция была готова вылиться в и до того заполненный животик Блю – я изо всех сил врезался в неё, прижимая к себе её талию, постанывая сквозь стиснутые зубы вместе с ней, от усталости и наслаждения. Её тело поддавалось рефлексу, с сильной дрожью стараясь продолжать выводить и вводить "завоевателя", но я крепко держал Блю за талию. И когда, после столь долгой остановки, вся прыть и желание вышло из Блю в одном протяжном, довольном вздохе – она остановилась. Вжалась лицом и грудью в мокрую спинку дивана, тяжело дыша и цепляясь ногтями за ткань. Она даже не чувствовала, как я медленно вынимал из неё свой половой орган. Или же как Рэд слабо вжималась носом в низы её живота, готовая испить из её "грааля". И да, только я вынул из влагалища Блю свой фалос – всё накопившееся внутри её живота начало выливаться наружу, а Рэд пыталась поймать и выпить всё до капли, пока беловатая субстанция растекалась по её телу. Она сосала клитор своей сестры, пытаясь вызволить из дрожащего тела ещё несколько порций сока, и она добилась своего, заставив Блю устало промычать и кончить. Я же, прервав себя от акта сношения, начал чувствовать усталость в ногах, сев рядом с Блю на диван. Я наблюдал за тем, как она сползала с дивана прямо на свою сестру. Рэд не прекращала вычищать её промежность, двигая языком снаружи и внутри. Вскоре, она успешно поймала свою сестру, сползшую на пол, тяжело дыша вместе с ней. Я был… удивлён. Удивлён прытью и выносливостью… своей и сестёр. Даже будучи отодранными до изнеможения, жадно вдыхая воздух, в котором витал резкий аромат всех наших жидкостей, смешанных воедино – сёстры продолжали ползать возле меня. Сознание Блю ещё не полностью вернулось к ней обратно, но она вжималась к моей ноге грудью, целуя всё, до чего она могла добраться. Вместе с Рэд, она сидела возле моих ног и устало тянулась к моим яичкам, ведомая знакомым, сладким ароматом, и слизывала каждую капельку жидкости с нижней половины моего тела, будь то мои интимные и нежные места, или же бёдра. Я чувствовал их горячее, раскаляющее мою кожу, дыхание. Их языки и губы, что устало бегали от места к месту. Даже сейчас, измученные и немощные, они пытались добиться меня. «Если вы будете продолжать… я… кончу снова…» - Прошептал я сквозь усталость, и сёстры услышали меня. В их усталом взгляде, затопленном в слезах и безграничном удовольствии, вновь загорелся огонёк любви. И сёстры, с желанием, потянулись к устало пульсирующему стволу своего излюбленного "кормильца". Обхватили его ладонями, медленно подрачивая его, при этом слабо постанывая мне, словно прося меня накормить их вновь. Они вместе касались губами головки, невольно сражаясь за право взять её в свои рты, вжимаясь друг к другу щеками и постанывая в него… пока я не коснулся ладонями их волос, обратившись к ним с улыбкой. – «Я не для того вас… тут долбил... что бы вы продолжали драться за меня. Вы же сёстры…» Задумавшись, они взглянули друг на друга, пока в них разгоралась тусклая искра сознания. Посмотрели на себя, не в состоянии увидеть своего отражения в глазах. А после… склонили свои головы на секунду, дабы поднять их вновь, начиная целовать не только ствол моего члена, но и губы своей сестры при этом. Даже когда моё семя внезапно брызнуло из уретры прямо им на лица – они лишь дрогнули, устало улыбаясь, поглаживая дрожащий ствол в своих руках, шепча тихо: - «Люблю…» И они говорили это не только мне. Своими чувствами они делились и с сидящей рядом сестрой, слизывая сперму с щёк и губ, обмениваясь поцелуями и собранным нектаром. Их крепчающие родственные узы – это единственное, что я успел запомнить. Долгое бездействие высасывало из моего тела всю прыть и силы. Тело немело, а в ногах проявлялась неприятная боль. Моё тело отключилось, а за ним – и мой разум. Но я всё ещё чувствовал удовольствие сквозь сон и боль… и вздрагивал от охватывающих меня волн, не зная причины.***
В моих пустых, беспокойных снах, что прерывались из момента в момент, я воображал себе, что подумают об этом сёстры. Как они будут смотреть на нас и что скажут на счёт этого "спора", возросшего между двумя старшими сёстрами. Однако моё короткое пробуждение… дало мне на это совершенно непредвиденный мною ответ. Я не ожидал увидеть лицо Фиолы перед собой. Наблюдать за тем, как она двигалась на мне, безостановочно насаживаясь на мой, ещё стоящий член, пока с неё стекало всё, что можно. Глаза были практически пустыми, безжизненными. Животик – пухлым, вздутым, в котором виднелись формы моего полового органа, двигающегося внутри. С приоткрытого рта вытекали протяжные, усталые стоны, и слюна, смешанная с густой, беловатой субстанцией. Невероятных объёмов усталость быстро проявилась в моём онемевшем теле. Я даже едва-едва мог держать веки открытыми, или же пошевелиться, пока моя голова поворачивалась в сторону… по велению Теал, устало целующей меня, делящейся и размешивающей что-то противное в моём рту языком. И рядом с ней… я видел всех остальных. Сестёр, прижимающихся друг к другу, постанывающих и ублажающих друг друга в тандеме фалоимитаторами и самотыками. Испачканных моим семенем, голых… и некоторые из них сидели без сознания. Дрожали, словно куклы, в руках своих сестёр, не отвечая ничем, кроме как слабыми, едва различимыми стонами. Фиола прекратила прыгать на мне спустя секунды, чувствуя, как в её животе накапливалась свежая сперма. Со вздутым животом, тяжело дыша, разглядывая меня с диким взглядом, она произнесла усталое: «Семь», перед тем, как лечь на меня, медленно подползая к моему лицу. Мой усталый и измученный "друг" спокойно выскользнул из её маленькой норочки, и всё, что накопилось внутри, выплыло наружу вместе с ним, прямо на мой живот. «Про… с-сти… н-нас…» - Прошептала Теал дрожащим голосом, схватившись за мою руку, после чего упала без сознания на лежащую рядом Ори, устало дыша. «Мы… боремся… за т-твою… люб-бовь… Брат… тик…» - Прошептала Фиола вскоре, дрожа на мне, чувствуя каждую капельку спермы, вытекающую из неё наружу. И пока она принималась целовать мои губы, разделяя мой же собственный нектар со мной, как и Теал… Я в шоке наблюдал за последствиями. Все они… Абсолютно все… Каким-то образом… Даже Теал, стеснительная и кроткая… Осознать всю дикость этой ситуации я был не в состоянии, ибо мой разум вновь уходил от меня, пока я вслушивался в тихую усмешку Фиолы, что из последних сил прошептала мне, перед тем как отдаться покою вместе со мной: - «Ни… чья…»