***
Обо всём произошедшем мама узнала спустя минуты, только меня уложили обратно на диван, а девушки выстроились возле моей матери, что села у моих ног. «Я хочу знать каждую деталь». – Так она обратилась к ним, слушая последующие рассказы Рэд и Блю о прошлом "вечере", и последовавшие за ними действия остальных сестёр. И отреагировала моя мама… не так, как я хотел. Лёгкие нотки удивления начали обращаться в улыбку, а под самый конец – она засмеялась. - «Неужели вы, развратные мои, так сильно сохли по моему мальчику, что выдоили из него каждую капельку?» Это не было поводом для смеха, и я не видел в этом ничего смешного. Наоборот, мне было стыдно за себя, за сестёр, и за всё, что я сделал с ними. «Простите нас». – Рэд, всё ещё встревоженная моим состоянием, не говоря уже про внезапное присутствие моей матери, винила себя за произошедшее, не скрывая от неё своих слёз. – «Это моя вина. Я не должна была… так распутно себя вести и пользоваться Эдвардом, чтобы доказать что-то столь глупое своей сестре». «Его безмерная доброта сильно избаловала нас. Простите». – Блю, вскоре, тоже присоединилась к своей сестре, разделяя с ней чувство стыда и беспокойства. Однако, как бы это странно не звучало, виноватыми были не они, а я: - «На самом деле я слишком… перегнул палку после Рэд. Вместо того чтобы остановиться – я принялся за Блю. Ну и…» Как бы стыдно мне не было признаваться своей матери – ей это было не важно. Она не хотела знать, кто был прав, а кто - виноват, аккуратно ударив меня пальцем по носу в качестве лёгкого наказания. На её лице не виднелось чувств стыда, ужаса, страха или злости, которые свойственно испытывать матери при виде своего измученного, прикованного к дивану, сына. Да, она не была довольна ситуацией, но её спокойный и тёплый голос говорил об обратном: - «На твоём месте я бы гордилась этим достижением, мой мальчик. Удовлетворить столь милых и очаровательных созданий, да ещё и всех семерых…» Мне пришлось отвернуть голову сквозь боль, дабы не показывать ей своё отвращение и стыд. У меня не хватало духу принимать подобные слова от своей матери, не говоря уже про умилённый, ехидный смех, последовавший после. «Как ты вообще узнала, что я…» - Мой вопрос, произведённый в недовольном, тихом тоне, тихо прервался довольно очевидным ответом, только моей матери довелось коснуться моего раскалённого лба: - «Материнское чувство. Оно всему виной». Она осмотрела меня повнимательнее спустя время. Уверила сестёр в том, что это: «вполне нормальное явление», и что это «лечится». Однако жар в моём теле она нашла… неординарным. Только этот симптом, из всех прочих, казался ей чересчур подозрительным. «Сколько раз Эдвард… кхем... одарил вас, красавиц, своей любовью?» - Даже если мама спрашивала их, специально кодируя ключевые слова на свой лад – мне было дико стыдно слышать подобный вопрос от неё. Это же касалось и сестёр. С краснеющими лицами и поникающими взглядами, они тихо отвечали: «Семь», одна за другой, заставив её взглянуть на них с широко раскрытыми, от удивления, глазами. – «Сорок девять раз?! Не верю. Что он ел до этого?». Никто не скрыл от неё тех блюд, что подали старшие сёстры тогда, на ужин, и это удивило её ещё сильнее. Она была разочарована и обижена тем, что мы позволяли себе такие "голые" блюда. Когда сёстры упомянули, что именно Рэд и Блю готовили эти блюда – её взгляд перешёл на них, а эти двое… Им пришлось повиноваться её лёгкому жесту и подойти ближе, нашёптывая то, что хотела услышать моя мать. Хмыкнув, она задумалась, разглядывая двух сестёр, стыдливо опустивших свои взгляды в пол. А после, встав с дивана, повела их за собой, произнеся им спокойно, но с заметной долей строгости: - «Поделитесь-ка со мной рецептом, хитрюшки мои…» Она увела их в спальню, и пропала вместе с ними в ней на какое-то время. Сёстры не отрывали своих взглядов от лестницы, что вела туда, ожидая чего-то. Даже я, держа ухо востро, мог лишь различить негромкие, постепенно утихающие стоны и едва различимые мольбы, но ничего более. Воображать, что там происходило, я не собирался, ибо мама вернулась обратно в зал спустя минуты, не скрывая своей довольной улыбки и коварного, медленно исчезающего взгляда. «Каждая строптивая девушка в этой комнате переходит под мой надзор и командование. Чем быстрее мы поднимем моего сына на ноги – тем лучше». – Заявила она со спокойным тоном, подзывая сестёр к действию не только словами, но и жестом ладони. И сёстры присоединились к ней без задержки, ожидая указаний. – «Сейчас его стоит накормить, напоить, и спать уложить. А завтра посмотрим, полегчает ли ему или нет. Вопросы?» Все были согласны с планом моей матери, и вопросов ни у кого не было… кроме как у Фиолы. Она привлекла её внимание, спросив тихо, но не без интереса: - «А что случилось с Рэд и Блю? Вы… заперли их в спальне? В качестве наказания?» Взгляд моей матери перешёл в сторону лестницы в спальню, как и взгляды сестёр, желавших узнать ответ на эту загадку. Даже сейчас, не прерывая молчания, я слышал вместе с ними едва различимые, приглушённые стоны и... жужжание? Мама же объяснила всё прямо, ничего не скрывая от Фиолы ни правды, ни своей умилённой улыбки: «Не волнуйся за них, моя милая крошка. Я лишь связала их, вставила пару игрушек в нежные места, и оставила в спальне лежать… как две свинки в духовке». – Глаза Фиолы раскрылись шире. Она, не говоря уже про всех нас, и подумать не могла, что моя мама посмеет сделать… такое с её старшими сёстрами. Мама же, аккуратно пощипывая её щёки пальцами, предложила ей с теплом в голосе: – «Можешь понаблюдать за ними, если того желаешь». От такой возможности Фиола не желала отказываться. Несколько энергичных кивков сделали её наблюдательницей за происходящим в спальне. Тюремщицей, наблюдающей за наказанными сёстрами по приказу госпожи Элизабет. Дав ей конкретные и чёткие указания, она оставила Фиолу в спальне с Рэд и Блю, что извивались на диване, связанные и полуголые, "подпевая" играющим в их промежностях вибраторам сквозь кляп с дрожью в телах. К тому моменту, как их пощадят и выпустят из спальни – они будут слишком истощены для каких-либо дел и помощи. Да и… к тому моменту, им ничего уже не достанется. Мама успеет сделать всё сама и без них.***
Спустя несколько минут отдыха, дав сёстрам небольшую возможность помочь ей – мама принялась за моё лечение. Она лично наблюдала за тем, как в ход шли различные лекарства и меры предосторожности, вроде мокрых полотенец, мягких подушек и горячих напитков. На мои предложения отдохнуть как следует и погреться возле камина она никак не реагировала, а на те вопросы, на которые только она знала ответ, она отдавала простое: «Потом». Ей пришлось самовольно, вместе с Элли, выйти обратно на улицу и включить запасной генератор, несколько минут пытаясь вспомнить весь процесс его включения, и убежав в ближайший продуктовый магазин после. Моё здоровье было для мамы важнее, чем её собственное. Мне было ещё сильнее стыдно за свой поступок после этого. Если бы я был осторожнее, и не лежал бы сейчас с мучительной болью в теле и топящим моё тело жаром – она бы не возилась сейчас со мной, лишая себя заслуженного отдыха. Спустя время, заставив нас всех знатно поволноваться за её благополучие, мама вернулась обратно в дом, вынув из своей наплечной сумки обилие купленных ею мясных продуктов. Куриная и телячья грудки, отбивные и несколько пачек молочных сосисок, настолько огромных, что они прямо выпирали из пластиковой упаковки. Конечно, сёстры брали мясные продукты из её рук с видимым недовольством и противной миной, но моей матери было на это совершенно на это плевать, с гордостью и громкостью заявив, что: «Человеку нужно мясо!». И этим человеком, конечно же, был я, ибо моя потребность в мясе уже должна была достичь всех вершин. Коротко о мясе: Сёстры не любили мясные продукты. Им не приходилось довольствоваться мясом из-за её цены, а когда они узнали, откуда порою берутся всё берётся и из чего делается половина мясных продуктов – они напрочь отказались притрагиваться к мясному. Они были готовы съесть всё, что угодно, но не мясо. Стали вегетарианками, если проще. И… я не видел в этом проблем, ибо они, как Суккубы, наслаждались в основном лишь одной "диетой"… однако мне тоже пришлось привыкнуть к путям вегетарианства и наслаждаться блюдами без мяса в нём. Сейчас же, только мама посмела занести в дом мясо… Я просто не мог не появиться за столом. Подобно голодному волку, я сидел возле кухни, опираясь руками о кухонный шкаф, что разделял кухню от гостиной, и наблюдал, как кипела работа… и вода в кастрюле, в которой плавали мои любимые сосиски. Эти сосиски были не простыми молочными сосисками. Столь толстые и нежные, они скрывали внутри себя вкусные, молочные сливки. Каждая сосиска была заполнена этими сливками, и если приготовить их правильно, то один лишь укус, для ничего не подозревающего потребителя, оставит его надолго удивлённым, довольным и сытым. Конечно, сёстры не боялись приготовить мясо для меня, следуя указаниям моей матери, но вот пробовать его они категорически отказывались, из-за чего она… негодовала. «Не любить мясо… возмутительно!» - Она не пыталась насильно знакомить сестёр с мясом, но и достичь их сердец она не могла. Своими попытками и недовольным бурчанием она лишь заставила сестёр покинуть кухню, сев на диван к Блю и Рэд, оставляя свои готовые блюда довариваться и дожариваться на плите. Одна только мама, поглядывая в бурлящую кастрюлю с сосисками, осталась стоять на кухне... но ненадолго. На её лице засверкала улыбка, только к ней решила присоединиться Теал. Для мамы она была тем самым кусочком обожания и умиления, от которого она не могла оторвать глаз, особенно когда Теал стеснительно пыталась предложить свою руку помощи. Для неё этот момент был подарком свыше, ибо она, поглаживая Теал по голове, хитро взглянула на кастрюлю с сосисками. Она настоятельно решила приучить хоть какую-нибудь сестру к вкусу мяса. Аккуратно выхватив шипцами одну из сосисок, она ехидно поглядывала на молчаливую, кроткую девицу возле неё. Теал не была рада такому счастливому виду моей матери, не говоря уже про сосиску, на которую она так аккуратно дула, поднося губы чуть ли не к самому кончику. «Хочешь попробовать?» - С тёплой улыбкой, она предложила сосиску в своих щипцах Теал, на что та завертела головой в знак отрицания. Но даже после своего понятного и чёткого ответа – мама не убирала сосиску прочь. Она продолжала держать её возле лица Теал, дразня её тихим: - «Ну дава-ай. Не бойся. Она тебя не укусит». Теал же настаивала на своём, и я не был этому удивлён. Заставить сестёр сделать что-то, чего они не хотят делать – довольно сложно… но моя мама была ещё той лисой. Она была хитрой, смекалистой, навязчивой. Она была готова на всё, лишь бы достичь своего. Я прямо представлял, как она начнёт терроризировать Теал этой самой сосиской до скончания дней. Однако, предсказать то, что у неё на уме, я был не в состоянии. И мне было стыдно наблюдать за тем, что она делала передо мной, прямо на глазах у Теал и, порою оборачивающихся в сторону кухни, сестёр. Осознав, что Теал не поддавалась её навязчивому предложению, мама решила "поиграть" на её пошлом уме. Она начала аккуратно касаться кончиком сосиски пальцем, двигая ногтем по всей длине, от одного конца до другого, поглядывая завлечёно то на сосиску, то на недоумевающую Теал. Она делала всё это специально, умело и медленно, то аккуратно потирая самый кончик сосиски, что был направлен на её лицо, то пощупывая его пальцами, потирая ими сосиску вскоре. Вскоре, сосиска перешла из щипцов в её нежные руки, а её странные развлечения начали переходить все возможные горизонты. Вдоволь потискав сосиску в своих руках, она обхватила самый его кончик губами, хитро взглянув на Теал, что не прекращала наблюдать за ней в удивлении и шоке, покрываясь едва заметным румянцем. И я наблюдал за всем происходящим вместе с ней, не понимая, что творится перед моими глазами. С каждым лёгким движением губ, она позволяла себе задвигать сосиску дальше в свой рот, стараясь забрать как можно больше с каждым движением, без нотки жадности или спешки. А когда она добралась до самой середины сосиски, подержав её в своём рту пару секунд – она легонько, практически незаметно прокусила её зубами, заставив сливки внутри вытечь в её рот. И не все сливки она удержала во рту, позволив лишь небольшой части вытечь на её губы и стечь с подбородка на её кофту. При этом всём, она прикрыла глаза и выпустила из себя глухой стон. Такой же довольный как и её вид. И после всей этой "показухи" - она спокойно съела сосиску прямо на глазах у Теал, что прикрывала свою нижнюю часть лица ладонями, продолжая наблюдать за ней в недоумении и краснеть от стыда, пока пошлые мыслишки завоёвывали место в её разуме. Этого она и добивалась, собственно. Даже я начал стыдиться того, что вытворяла моя собственная мать секундами раннее, вздрогнув в заметном отвращении. Будь у меня возможность убежать от неё как можно подальше – я бы убежал… если бы не моё, онемевшее от боли, тело. «Всё ещё не хочешь?» - Мама не стала терять времени, достав из кастрюли очередную сосиску, пока Теал, всё ещё запутанная её недавними действиями, стояла возле неё, сверкая румянцем на своих щеках. Она затерялась в чувствах, не зная, какой ответ ей дать, пока моя мама наблюдала за ней в умилённой улыбке, продолжая удерживать сосиску в щипцах. Она решила завлечь Теал ещё сильнее, теплым и тихим тоном заставляя представить её нечто более чёткое и развратное: - «Представь, что эта сосиска – твоего любимого братика». Я поперхнулся своей же собственной слюной, услышав эту… мерзость, вышедшую из губ моей родной матери. Я даже и подумать не мог, что она посмеет произнести что-то столь грязное в моём присутствии, и без капли стыда при этом! Пока я в диком шоке пытался вернуть своё дыхание в норму, наблюдая за ними двоими сквозь отвращение и стыд – Теал не опускала своей головы. Её глаза бегали от сосиски к лицу моей матери и обратно, пока краски на её лице становились ярче с каждой секундой. Особенно яркими они стали, когда мама отпустила сосиску к своему животу, словно заставляя Теал представить мою "сосиску" на её месте. Её методы лишь сильнее пробуждали во мне отвращение и стыд, да так сильно, что я не побоялся пробубнить: - «Как у тебя вообще стыда хватает об этом говорить…» Но мама даже не отвлеклась на моё тихое недовольство. Она продолжала наблюдать за неуверенными действиями Теал, что двигалась ближе к ней, рассматривая слегка дымящуюся сосиску перед собой. «Ну же. Попробуй его "сосиску". Сочную. Толстую. Горячую…» - Подобно сирене, она манила Теал к сосиске. Чуть двигала сосиску из стороны в сторону, и даже посмела коснуться её носа самым кончиком на короткое мгновение, заставив Теал вздрогнуть от неожиданности и прикрыть свой рот от стыда и смущения. Тихо посмеявшись над её умилительным поведением, мама решила помочь ей с её "первым шагом": - «Подуй на неё, моя крошка. О-очень аккуратно подуй. Ты ведь не хочешь... обжечь свой ротик?». Её нежный и тихий тон лишь на секунду привлёк внимание стеснительной Теал, после чего она покорно начала делать то, что говорила ей моя мать. Прижимая руки к груди, закрыв глаза от стыда, она начала дуть на самый кончик сосиски. Свернула свои губы в трубочку, неспешно и аккуратно дуя на сосиску, медленно находя смелости приоткрыть глаза, дабы взглянуть на то, что она остужала так спокойно и неспешно. Спустя время, кончик этой сосиски коснулся её мягких губ, заставив Теал остановиться и вздрогнуть от неожиданности. Она чувствовала тёплое мясо на своих губах и рассматривала лицо моей матери, что едва заметно кивала ей в знак подтверждения. Теал знала, что делать, и ей позволяли сделать это. Невольно, неуверенно, она лизнула кончик сосиски перед тем, как вновь коснуться его губами, посасывая. Она начала ездить по ней самым кончиком языка, спокойно прикрывая глаза, и позволять сосиске найти себе место, спокойно забирая его в свой рот. Даже когда мама начала опускать щипцы, с сосиской в них, ниже – Теал шла следом, медленно встав на колени вскоре, не выпуская сосиску из губ. Вместе с Теал, моя мама стояла на коленях и наблюдала, как нежно и аккуратно Теал игралась с сосиской в своём рту. Она и вправду воображала нечто "иное" на его месте, и отдавала всё своё внимание и заботу этому новому развлечению. Это стало понятно сразу, как только Теал начинала двигать головой, аккуратно прижимая пальцы к сосиске, словно удерживая её на месте. Даже мама начинала видеть в её стараниях нечто привлекательное, завораживающее, и искушённое. Я же… был слишком шокирован происходящим, чтобы что-то воспринимать серьёзно и здраво. Для меня всё это было необъяснимым и возмутительным феноменом, который я ещё никогда не думал узреть. «Ты когда-нибудь хотела попробовать "сосиску" своего любимого братика? Желала так сильно, что была готова укусить от нетерпения и желания?» - Вслушиваясь в её нежный, манящий голос, Теал ответила лёгкими покачиваниями головы, не скрывая смущения от моей матери и меня. Даже с наслаждением в её взгляде, она не опускала своих глаз к сосиске, продолжая удерживать её во рту, слабо двигать головой и ждать указаний от своей шаловливой "госпожи". И этих указаний она дождалась: - «Считай, что он разрешил тебе укусить её». Теал остановилась на мгновение, размышляя над этим предложением. Она боялась причинить моей "сосиске" больно, с лёгкой дрожью в губах пытаясь решиться на этот поступок. - «Глупенькая моя, тут нечего бояться. Кусай его. Слабо, нежно. Шкрябай и щекочи своими зубками. Ему это понравится, вот увидишь». Столь постыдное зрелище… Я не видел в этом ничего приятного, но почему-то я был слегка завлечён этим… видом. Наблюдая за тем, как Теал держала в своих губах толстую сосиску… Во мне самовольно пробуждалось чувство похоти, хоть оно и затухало под нежными словами моей матери так же быстро, как и появлялось. Я всегда мог отвернуться, но глаза мои закрепились на лице Теал. Они желали увидеть то, что она сделает дальше… С каждым лёгким движением челюсти и головы, она покусывала сосиску. Ездила кончиками зубов по всей возможной длине, соскребая себе лёгкие мясные стружки и оставляя едва заметный след от зубов на сосиске. Столь тонкими кусочками мяса она не могла насладиться, и вскоре её зубки начинали постепенно вонзаться в размягчённое мясо, пронзая его глубже и глубже с каждым новым укусом. Все её труды были награждены, как только она позволила себе прокусить сосиску, дав молочной субстанции, тёплой и сладкой, вытечь в её рот. Даже мама, чуть нажав на сосиску, с улыбкой наблюдала, как Теал наслаждалась каждой капелькой молочных сливок, случайно оторвав губами небольшой, откушенный ею кусочек от сосиски. И этот кусок Теал начала невольно пережёвывать, даже не зная, что попало ей в рот. Первые секунды она воспринимала как ошибку, наблюдая за надкушенным краем в лёгком ужасе, и последующие секунды, прожёвывая всё аккуратно и тщательно, были для неё наполнены наслаждением и вкусами. Она даже не постеснялась забрать надкушенную сосиску из рук моей матери вскоре, удерживая её пальцами своих рук и кусая, прожёвывая каждый маленький кусочек. «Видишь? А ты боялась, миленькая моя глупышка». – С этими словами, мама погладила её по голове, с лёгким смехом наблюдая, с каким довольным лицом Теал жевала "подаренную" ей сосиску. Сёстры с раскрытыми ртами наблюдали за тем, как их младшая сестра, удерживая в своих руках надкушенную сосиску, постепенно откусывала небольшие кусочки, пережёвывала и проглатывала их у всех на глазах, без стыда и смущения. «Это теперь навсегда застрянет у меня в голове». - И если сёстры были удивлены её предательству, то я был удивлён… увиденному позору. Чтобы так спокойно заставлять её представить меня... Сделать частью её влечения... Я даже на мать свою взглянуть не мог без дикого стыда, и она это видела, извинившись передо мной с улыбкой и лёгким смехом: - «Хихи... Мой рот нужно мылом мыть, а не вином. Прости меня за всё это, моя радость». Теал вскоре вновь присоединилась к моей матери, что поглаживала мою голову в качестве извинения, попросив у неё "добавки". А после, самостоятельно вынув щипцами сосиску из кастрюли и дождавшись её разрешения – она вернулась к остальным, продолжая поедать сосиску на глазах у своих, не верящих в происходящее, сестёр. Теал не сразу увидела на себе их взгляды, замедляя движения своей челюстью, и сама решила предложить им попробовать, произнеся одно простое: «Вкусно!», приподнимая сосиску в своих руках. Пара сестёр всё же осмелились попробовать сосисок, а после – нашли повод попробовать остальные мясные продукты. Не знаю, как так получилось, но теперь я видел на тарелках Ори и Рин мясо, добавленное к овощам. И они не стеснялись попробовать, или же выпустить из себя невероятный восторг от столь вкусной добавки к их блюдам. Они были не единственными, кто радовались смене рациона. Я, в отличии ото всех остальных, чувствовал, что мой желудок был практически бездонным. Я пожирал каждую порцию с охотой и жадностью, да такой, что некоторые сёстры даже отворачивали головы, лишь бы не видеть мясо в моём рту. Может, это потому, что я не ел мяса почти полгода… или потому что моё больное тело требовало пищи. В любом случае, мне доставалось больше всех порций, и живот свой я набил довольно быстро. Вскоре я вышел из гостиной с довольными вздохами и лёг обратно на диван, переваривая сей наивкуснейший ужин.***
Ещё пару часов сёстры сидели в зале перед камином, перешёптываясь с моей матерью, пока я, переваривая в себе еду и лекарства, наслаждался отдыхом. Я чувствовал, как моё тело постепенно набирало силы, а боль с жаром уходили прочь. Если подобная "терапия" будет продолжаться и дальше – я быстро вернусь в норму. Ночь для них наступила внезапно, и им пришло, с лёгкой грустью, покинуть зал и направиться спать. Мама убежала в мою спальню, прихватив с собой бутылку вина, в которую сёстры даже заглядывать не думали, как бы она не пыталась заставить их сделать глоток. Она говорила, что: «Ей было, что рассказать», но о чём именно она хотела рассказать им и мне - оставалось загадкой. Сёстры же, пожелав мне: «Спокойной ночи», одарили меня поцелуями перед тем, как забраться в спальню, оставив меня наедине с Фиолой и Теал. Две сестры решили посидеть ещё немного со мной, перед тем как разделить со мной сон на одном диване. Не прошло и минуты, как Теал вскоре убежала на кухню, и вернулась обратно, удерживая в своих руках тарелку с оставшимися сосисками. И поедая одну из сосисок, она невольно взглянула на сидящую рядом сестру, что смотрела на неё с голодным взглядом. По лицу Фиолы было видно, что она хотела попробовать, но её неприязнь к мясу мешала ей решиться на этот поступок. Теал улыбнулась ей. Скушав свою сосиску, она взяла с тарелки вторую, протянув её к губам с лёгкими нотками смущения на лице, произнеся с едва заметной дрожью: - «Представь… что это "сосиска" братика». Я был удивлён этим словам не хуже Фиолы. Мне даже вспоминать было больно, откуда она услышала это, и что делала после. Фиола же, наблюдая то за сосиской, то за тёплым взглядом своей сестры, всё же решила попробовать предложенное "угощение", аккуратно взяв сосиску в рот. Она не стеснялась показывать свои пошлые повадки, играясь с сосиской языком, бегая по самому кончику, или же пытаться загнать его в свой рот, желая взять больше. Но Теал не позволяла ей проглотить сосиску целиком. Она уводила сосиску в сторону, подальше от Фиолы, если та решалась пожадничать, после чего её непослушная сестрица начала медленно посасывать данную ей сосиску с видимым наслаждением. Постепенно, Теал начинала заводить сосиску пальцами в рот своей сестры, пока та сидела смирно и не двигалась, прикрыв свои глаза и покорно ожидая дальнейших действий с её стороны. «Покусывай, но медленно… и нежно. Скреби… з-зубками. Тебе пон-нравится». – Наставляла Теал свою сестрёнку, наблюдая за тем, как она послушно выполняла её волю. То, что делала Фиола перед ней, заставляло Теал вздрагивать от лёгкого стыда и возбуждения, словно воображая то же, что и она, и желая присоединиться к ней. Она наблюдала, как Фиола оставляла следы от зубов на сосиске, пока та наслаждалась вкусом и тёплыми оттенками на своих зубах. И как только сосиска оказалась наполовину внутри её рта – Теал сжала самую середину пальцами, заставив сливки внутри брызнуть из сосиски прямо в рот Фиолы, что высасывала своё угощение с видимым удовольствием до тех пор, пока содержимое сосиски не опустело. К тому моменту, она успела проглотить всё, что высосала, счастливо разглядывая свою сестру. Вынув сосиску изо рта Фиолы, что выпустила из своего раскрытого рта довольный, сладкий стон, Теал откусила небольшой кусочек от сосиски, не отрывая от него своих губ. Фиола поступила аналогичным образом, откусывая от сосиски небольшие куски и разжёвывая их, проглатывая вскоре. Они съели сосиску довольно быстро, принявшись за следующую. Как только очередная сосиска коснулась губ Теал, а её зубки начали царапать поверхность – она остановилась, наблюдая за тем, как Фиола села к ней лицом. Приближалась, практически вжимаясь в её коленки своими, коснувшись другого конца сосиски губами. Заведённая этими шалостями, она хотела опробовать сосиску вместе со своей сестрой, что стеснительно разглядывала её своими голубыми, как звёзды сияющими, глазами. Спустя короткую паузу, они всё же принялись посасывать сосиску вместе. Прижимать пальцы рук к сосиске, стараясь удерживать её возле своих ртов. Выпрямляясь, они двигались ближе, желая взять как можно больше. Вжимались грудью друг к другу, двигаясь к коленкам своей сестры и нарочно касаясь их своими намокшими промежностями, вызволяя из себя вздохи наслаждения. Я наблюдал за всем этим возбуждённым и, одновременно, умилённым взглядом. Наблюдал за тем, как две младшие сестры, сидя напротив друг друга, посасывали одну большую сосиску. Задвигали каждый конец внутрь своего рта, игрались с ними языками и сжимали в губах, поглядывая друг на друга и довольно хихикая, вновь принимаясь за свои шалости. И всё это – на фоне камина, чей огонь освещал их милые лица и стройные формы. Они поглощали каждый маленький кусочек, не вынимая сосиску изо рта. Выпивали каждую капельку молочных сливок, оставив в сосиске ничего, кроме своей слюны, бегающей изо рта в рот. Сосиска становилась меньше и меньше с каждой минутой, пока губы сестёр вскоре не коснулись друг друга, удерживая последний маленький кусочек. Разглядывая друг друга, они словно решали, кому достанется последний кусок, и сошлись в поцелуе, гоняя его изо рта в рот, двигая меж своих языков и сжимая его ими. Развратное воображение позволяло им творить всё, что вздумается, с одним лишь кусочком сосиски, но Теал вскоре показала сестре свою лёгкую жадность, отобрав кусочек сосиски губами. И удерживая его в своих губках, с которых стекала лёгкая капелька слюны, оставившая за собой лёгкую нитку, сверкающую при свете огня, она позволила Фиоле откусить половинку этого кусочка. Разжевав то, что досталось, Фиола поблагодарила свою сестру, одарив её за щедрость сладким поцелуем, обнимая её и поглаживая её талию пальцами. Недолго они обменивались поцелуями, заметив на себе мой, завлечённый этой сценкой, взгляд. Да, подобное меня возбуждало без сомнения, но я ничего не мог с этим поделать. Развлечь их не позволяло моё больное тело, и всё, что я мог себе позволить – это наблюдать и умиляться ими. Взглянув друг на друга, они словно решались на какой-то очевидный поступок, двигаясь ближе ко мне. Последняя сосиска оказалась в ручках Теал, и она, позволив своей сестрёнке пристроиться сзади, протянула её к моим губам с румянцем на лице, пока Фиола тихо и тепло шептала мне: - «Попробуй, братик…. Свою "сосиску"».