Лимонад

      Рику было тяжело. Он пропустил почти полтора года, но упрямо отказывался идти в класс не по возрасту. Поэтому первые две недели казались всем учебным адом, и даже Джулио, много лет назад закинувший в топку свои учебники, вновь учился решать квадратные уравнения и разбираться в оптике. Над первой двойкой из-за незнания необходимого материала все омеги, кроме Мая, смотря, как сдерживается Рик, рыдали тоже вместе. Но когда Силино, в очередной раз запутавшийся в школьной программе, съездил в школу и попросил о паре дополнительных занятий по всем предметам, две семьи и прибившийся до кучи Ларк распили на всех бутылку шампанского, нахваливая старательного ученика за первую пятёрку по алгебре. Сам же Рик то ли оказался очень порядочным и приличным учеником, то ли просто соскучился по учёбе, так что все вечера и дни, пока ждал Лина, забиравшего его, просиживал за книжками в библиотеке.       Май просто радовался. Каждое утро с Лином отвозил Рика в школу, а потом целый день работал в уже ставшей родной фирме. Когда он привык и к темпу, и к своим обязанностям, Марко разрешил Маю самому заводить новые дела и напечатал стопку собственных визиток. И проблемы в его жизни стало всего две: Ларк и Лин.       Первое время всё было приторно идеально: хирург мнил себя великим героем, спасшим прекрасного принца с годовалым недостатком, а принц, связанный этим же недостатком по рукам и ногам, радовался вниманию противоположного пола к своей бледнолицей персоне. Но спустя десяток свиданий Крис с Ларком официально заявили, что больше, чем друзьями, становиться не хотят. Мая это устраивало намного больше, чем перспектива их отношений, но он видел, что всё не так просто. Видел, как на льду Ларк, идя позади Криса, незаметно для него расправляет руки и, если тот начинает шататься, тут же придерживает, видел, как этот с виду худой мужчина прикрывает о чём-то щебечущего смазливого омегу от шумных и подозрительных компаний собой и как он наедине тут же убирает надоедающую всем улыбку, устало трёт виски и смотрит, не моргая, в чужую спину. Это замечали все, кроме самого Криса, довольного и таким дружеским отношением к себе. Не выдержав, Май потребовал у Ларка объяснений, но вместо слезливого признания в любви к братику и мольбы благословения получил лишь короткую, но многое объясняющую фразу: «Я не знаю, смогу ли?».       Сам же Май вовсю купался в любви: Лин баловал его, нежил часами на диване и крепко обнимал, порой подкрепляя очередное признание поцелуем, к которым омега до сих пор не мог толком привыкнуть и всегда заливался румянцем. Даже утренние поездки на работу и совместный обед делали Мая по-настоящему счастливым, а уж когда сильная ладонь Силино обхватывала его, он терял голову. И не верилось, что встречаются-то всего два месяца, один из которых был полностью посвящен волнениям за Рика и его успехи. Но проблема была, и она каждый раз заставляла Мая обиженно хмуриться: Лин ничего не рассказывал о своих бывших.       В первый раз они заговорили об этом почти неделю назад, но Силино отмахнулся и перевел тему на родительское собрание Рика. Тогда Май и понял, что, кроме того, что получил банкой по голове из-за какого-то шлюховатого омеги, не знает ничего. Естественно, за помощью пришлось обращаться к тому, кто, казалось, знает почти всё о его возлюбленном.       «Так прижми его к стенке, чтоб не смел рыпаться, да расспроси. В чём проблему нашёл?» — покачал головой Джулио в ответ и тут же невинно захлопал ресницами. А кто ещё, кроме их же, омег, будет альф брать силой и уверенностью?       На том и порешили: нужно создать такую ситуацию, где у Лина не будет путей к отступлению. Поэтому сейчас Май закупался в ближайшем магазине свечами и едой, крепко сжимая в руке ключи и адрес квартиры Силино.       — Ты ещё это, огнетушитель возьми, а вдруг в пылу страсти сметёте на пол свечки, — Ларк протянул руку к очередной свече, понюхал её и быстро выкинул обратно на полку, морща нос, — мои носки и то лучше пахнут.       Май вздохнул и постарался не прореагировать — не мог же он поехать устраивать сюрприз Лину с Лином? — оставалось лишь жалеть о том, что тот серьёзный, немного грустный взгляд появляется у Ларка только если его никто, как думает сам альфа, не видит.       — А возьми клубнички! Лину понравится.       — Серьёзно? — Май развернулся на пятках и строго уставился на, вообще-то, лучшего друга своего парня. — Клубнички?!       — Ладно-ладно, так бы и сказал, что знаешь, — надулся он в ответ, но уже через секунду начал кривляться малышу, стоящему рядом, отчего тот заливисто засмеялся.       Пришлось обреченно махнуть рукой и продолжить выбирать овощи — что же сделаешь с этой маской клоуна, когда сам хозяин не хочет её снимать?       Потом, после перепалки Ларка с кассиром, который пытался доказать, что два маленьких яблока могут весить с килограмм и это не он тут «незаметно» гирю доложил на весы, они отправились в квартиру к Лину, и если Ларк там бывал очень часто, то Май с любопытством разглядывал незнакомый район и кучу высоток.       — А хочешь занимательный факт? — вдруг спросил Ларк, остановив машину между частным домом и небольшой пятиэтажкой, скрытой панельными свечками.       — А если я отвечу «нет», ты заткнешься? — передразнил его Май.       — Не, отвертеться не выйдет. Загадка такая, — он развёл руками в сторону, — что общего между этими домами?       — Не знаю, — пожал плечами, — построены в один год? Из одних кирпичей сложены? Что вообще может быть между ними общее?       — А то, что в одном из них живёт сын, а в другом — родители.       Май непонимающе уставился на Ларка и чуть наклонил голову, хмурясь. Осознание пришло вместе с образом смеющегося Джулио, который пару часов назад выписывал на ресепшене ему адрес.       — Да ладно?!       — А то! — Ларк высыпался на улицу и громко хлопнул дверью.       Он пошёл к багажнику доставать сумки, а Май, немного не веря в этот «занимательный факт», направился прямо к двухэтажному кирпичному дому, проглядывающему за высоким забором и живой изгородью. И здесь, в этом уютном и скромном домике, живёт Джулио? Конечно, Май военную базу вместо прелестного жилища с садом и не представлял, но, вспоминая отзывы Марко о своём муже и его прошлом, надеялся на колючую проволоку и огромную крепость. Ведь мелочиться Джулио тоже не умел.       — Чего застыл? — Ларк возник возле него и попытался заглянуть за забор. — Побываешь тут потом, Лин через час уже дома будет.       — Ты прав, пошли, а то я даже колбасу порезать не успею.       Быстро разобравшись с домофоном, а потом и с металлической дверью на третьем этаже, они попали в тёмный коридор, где Ларк, распрощавшись поклонами, как дрессировщик на арене, оставил все пакеты и покинул квартиру. А Май, глубоко вздохнув и тут же почувствовав знакомый до зуда в переносице запах хвои, пошёл внутрь.       Комнат оказалось две: спальня и гостиная. В первой большую часть площади занимала кровать, про которую даже не хотелось думать — сколько же омег на ней побывало? — и шкаф купе; вторая же могла похвастаться хоть какой-то техникой и типичной мелочевкой, делающей пустую квартиру жилой, даже пара носков нашлась под стулом. Сразу было видно — здесь жил альфа-холостяк.       Самым главным доказательством оказался пустой холодильник и забитая полуфабрикатами морозилка. Лин, конечно, часто ел вместе с братьями, и обед ему приносил Май, но завтракать-то он должен был один. Так что мысль о романтическом ужине казалась вполне сносной, тем более, Силино очень легко поверил про больницу, в которую якобы пошёл его омега. Хорошо было иметь в знакомых заведующего частной клиникой.       С духовкой и плитой разбираться даже не пришлось: почти такая же стояла и дома, — а вот устройство вытяжки стало загадкой, которую пришлось долго и нудно решать, тыкая на все кнопочки подряд. К счастью, игра в угадайку сработала, и готовка мясной запеканки с грибами продолжилась в нужном темпе. Да и свечи не затухали от каждого взмаха руки, а потому через час тёмная и пустующая квартира превратилась в уютное гнёздышко, готовое для приятного времяпрепровождения.       Ключ в замке входной двери заскрежетал, когда уже готовый Май сидел вытянувшись на диване, в сотый раз переставлял тарелки на кофейном столике в гостиной и от волнения глотал белое полусухое, открытое по такому поводу.       — Кто здесь?! — заорал басом на несколько тонов грубее, чем в жизни, Лин, когда понял, что замки открыты.       Вместо ответа Май тут же юркнул в коридор и помахал дрожащей рукой.       — Май? — альфа опустил портфель на пол и, выдохнув, наконец обвёл взглядом заставленный свечами пол, потом — Мая в белой рубашке в обтяжку и таких же чёрных штанах. Увиденное заставило его улыбнуться, тут же отбросить пальто, скинуть сапоги и подхватить смеющегося омегу на руки. — Ты меня напугал.       — А ты опоздал, — прошептал тот Лину прямо в ухо и в отместку сжал волосы на затылке, — ещё немного, и я бы съел всё сам.       — Тебе стоило сказать мне, и я бы послал директора магазина запчастей далеко и надолго, — Силино опустился прямо на диван, не отпуская пойманную добычу, — поверь, потный сто килограммовый мужик меня интересует гораздо меньше тебя, да ещё и такого… — скользнул взглядом по омеге, — соблазнительного.       — Ну-ну, давай ужинать.       Спрыгнув с чужих колен, Май, как омега не просто сексуальный, а ещё и хозяйственный, тут же стал раскладывать подостывшую запеканку и салат по тарелкам, Лин же разлил по бокалам вино, прикидывая по отсутствующей части, сколько его парень уже выпил. И страстные взгляды, что по жизни скромный Май бросал на него, говорили не меньше, чем о четырёх бокалах.       — И всё-таки, — с наслаждением жуя кусок курицы, спросил Лин, — что празднуем?       — Два месяца вместе. Не помнишь?       — Помню, но они будут лишь послезавтра.       — А мы так, — Май икнул и вновь потянул к себе вино, — наперёд.       К выпивке Силино относился равнодушно, а потому с неким любопытством разглядывал полупьяного омегу и его нахмуренные брови. И что-то — и, скорее, это что-то было точным предчувствием состояния любимого — подсказывало: храбрится, чтобы спросить.       — Тебя что-то волнует?       Вздрогнув, Май покосился на Лина, звякнул стаканом о столешницу и взглянул прямо в глаза.       — Мы… мы так недавно знакомы, но уже встречаемся второй месяц… И ты знаешь, всё знаешь, Лин! И про то, что я три года пытался выползти со дна, цепляясь даже за метлу и тряпку, и даже про Джеффа, я не скрывал ни первый мой с ним поцелуй, ни то, что он выставил меня с детьми. А ты… я даже имени твоего бывшего, из-за которого мы познакомились, не знаю!       Последняя фраза вышла слишком уж надрывной, отчего Май, уже не очень контролирующий себя, всхлипнул. Вино Силино тут же забрал, рукавом рубашки вытер слёзы, тонкой струйкой стекающие по бледным щекам, и сделал себе зарубку: не давать Маю пить алкоголь натощак, тем более, в таких количествах.       — Родной, ты чего рыдать сразу? — придвинулся поближе и попытался обнять своего омегу, но тот, надув губки, вскочил с дивана.       — Не переводи тему, — снова всхлипнул, — рассказывай!       — Горе луковое, — прошептал себе под нос Лин, — нечего рассказывать! Не-че-го! До тебя у меня был всего один парень — Амандо. И того мне подсунули родители, чтоб я хоть немного отвлекся от работы. Тот самый Амандо, который лёг под бармена на море, а потом на стоянке возле твоего магазинчика мне закатил истерику, мол, это я во всём виноват. Мы встречались полгода, вместе прожили всего три недели. А потом уже та ситуация с банкой.       — А вы с ним?.. — Май закусил нижнюю губу, неловко отводя взгляд и краснея.       — Да, у нас был секс, — вздохнув, Лин встал и пошёл на омегу, который с каждым шагом отступал обратно, пока не упёрся в стену. Руки альфы перегородили ему все пути к отступлению. — Но это ничего не значит.       Вместо ответа Май стал неуклюже расстёгивать верхние пуговицы на рубашке, но это выходило у него крайне паршиво.       — Ты что делаешь? — Силино перехватил одной рукой прохладные ладони, а другой приподнял за подбородок голову.       — Что, не видишь? Раздеваюсь.       — Зачем?       — Чтобы мы переспали, — хлюпнул носом Май.       Самым трудным в этой ситуации для Лина стало сдерживание улыбки. Он, словно большой и страшный волк, держал в своих лапах дрожащего рыдающего зайчика, так и рвущегося прямо в клыкастую пасть. И этот ушастый был до невозможности мил.       — Я не буду трахать, кого попало, если мой любимый захочет подождать, понимаешь? Захочу до зуда в яйцах — у меня аж целых два варианта: левая и правая.       — Значит… ты меня не хочешь?!       Терпение у Силино кончилось вместе с логикой у его пьяного омеги. Подхватив того на руки, он прямой наводкой пошёл в спальню, где скинул свой груз на покрывало и полез вслед за барахтающимся Маем.       — Насилуют! — заверещал тот, когда альфа навис над ним, переворачивая на спину.       — Да кому ты нужен-то, чтоб тебя насиловать! — выругался он в ответ и сел, облокотившись на подушки и притянув к себе на вытянутые ноги голову Мая. — Всё, закрывай глаза и спи. Протрезвеешь — поговорим опять.       — А насиловать? — с какой-то надеждой спросил он, но стал забираться под накидку и удобно устраиваться на импровизированной подушке.       — А ну, спать! Изнасилую месяца так через четыре, если ещё будешь хотеть.       Торопливо закивав, Май потянулся, когда Силино начал успокаивающе поглаживать его вдоль спины, и почти сразу отрубился, шумно засопев. А Лин, рефлекторно продолжая водить ладонями по спине, пытался вспомнить, бывали ли в его жизни такие же странные вечера.