Против страха

      До утра мы просидели у разведенного костра, стараясь оценить паршивость ситуации. Еще никогда, за всё время нашего пребывания здесь, не блокировался переход. Что же произошло сейчас — сказать было трудно, как и указать на причину произошедшего. Мы несколько раз повторяли попытки выхода, но каждый раз заканчивался провалом. Когда из-за горизонта вынырнули первые лучи предрассветного солнца, я, свернувшись калачиком, наконец задремала рядом с Димиром, который подгрёб меня лапой, стараясь согреть. Остальные члены нашей команды облепили мохнатого волка со всех сторон и зарылись в его густую шерсть — мёрзнуть не хотел никто.       Просыпаться было безумно трудно, так что я пару раз откладывала попытку разлепить веки. Наконец, чувство того, что лежу я отнюдь не на мягкой перине, а в кольце чьих-то рук, и прямо над ухом раздается тихое сопение, мягко щекочущее кожу, всё-таки смогло меня растормошить. Сладко зевнув, подняла взгляд, встречаясь со взором искристых, словно льдинки, голубых глаз. Он обернулся. Даже непривычно как-то, всё-таки здесь он предпочитал быть волком. А в последние дни зачастил с оборотами. -Проснулась? — тихий шёпот и лёгкий поцелуй в лоб. Я усмехнулась и, прижавшись сильнее, спрятала лицо у него на груди. Идиллию сего момента разрушило далёкое ржание и приближающийся топот многочисленных копыт. -Похоже, у нас гости, — Димир прищурился и рыкнул на всю поляну: -Подъём! — народ повскакивал с резвостью заправских белок, меня же просто вздёрнули на ноги и задвинули за спину. Стоящий передо мной златовласый воин выдернул из воздуха свой меч (до сих пор не понимаю, как они это делают) и был готов атаковать. Реллиса, недовольная резкостью пробуждения, со злости пнула Алека, чтобы тот не тормозил и занимал свою позицию, парень же разгневанно зыркнул в сторону подруги и пообещал, что еще отомстит, а я единственная опять осталась не у дел. Слабая, слабая, трусливая девочка, которая и драться толком не умеет, естественно меня предпочли заслонить своими спинами куда более сильные друзья. Привстав на цыпочки, я выглянула из-за плеча блондина как раз вовремя, чтобы увидеть, как на поляну вылетают семеро всадников. Все как один облачены в чёрные доспехи, отливающие золотом в лучах вставшего уже давно солнца. Разгорячённые кони, не соответствуя канону, различны своими неповторимыми мастями, где нет ни единой вороной, зато видны и светло серые, и гнедые, и великолепные соловые. Дух захватывает от такой неописуемой красоты. Впереди, возглавляя воинов, на длинноногой гнедой кобылице, восседает девушка, коса русых, чуть рыжеватых волос которой, переброшена через плечо и спадает до талии; ледяной взгляд серовато-голубых глаз пронзает до дрожи, и я невольно делаю шаг назад, стараясь не встречаться с нею взглядом. Голос, густой и властный, разрывает утреннюю умиротворенную тишину: -Именем Императора этих земель, вы арестованы за содействие Тёмному Властелину и незаконное пересечение границ враждебных государств. Любая попытка к сопротивлению или бегству карается смертью, — девушка обвела нашу команду победным взглядом, а её лошадь всхрапнула, в подтверждение слов хозяйки. Мои ладони похолодели, а сердце забилось в бешеном ритме, готовое вот-вот проломить рёбра и вырваться из оков тела. Как так? Мы арестованы? За содействие Тёмному Властелину? Решив не рассуждать на тему глупейшего титула, выбранного местным великим злом, я собирала оставшиеся силы, чтобы не предаться панике и не забиться в истерике. Почему-то ощущения были схожи со вчерашними, когда я, обезумевшая, неслась прочь из пылающей деревни…Постаралась заглянуть в лицо Димиру, бросила взгляд на Лису, обернулась к Алеку, но они все не выражали никаких эмоций, лишь были слишком напряжены, видимо раздумывая над дальнейшими действиями. -Ваши доказательства? — Димир опустил меч и вперился прямо в серые глаза, девушка контакт не разорвала. Более того, гаденько усмехнулась: -Слов очевидцев достаточно. Этой ночью вы сожгли четыре близлежащие деревни. -Четыре? По деревне на человека? — деловито поинтересовалась Реллиса. Они что, совсем не боятся? Я тут одна такая трусиха? Обидно то как. -Именно, в каждой из деревень был замечен один из вас. А она, — и тут кивок в мою сторону. Я похолодела с головы до ног, осознавая, что сейчас скажет эта девушка-воин. И опасения мои оправдались: -Она собственноручно убила человека, за что будет казнена на главной площади, через повешение, — слова тяжёлым молотом ударили по ушам, и их эхо еще долго звенело, добивая меня. Слёзы навернулись на глаза, а я в отчаянии прошептала: -Я не хотела, не хотела, правда, — лепетала я, ловя на себе насмешливые взгляды воинов. Димир прижал меня к себе, стараясь успокоить, но простые объятья не могли преодолеть ту стену отчаяния, которая отгородила меня от внешнего мира. Я всхлипывала, не зная, как объяснить этим людям, что я не убивала никого намеренно, что во всём виновато заклятье, что все, абсолютно все, в деревне были так же невменяемы как и я тогда. -Однако, твой удар был абсолютно намеренным, — припечатала девушка: -Следуйте за нами, мы проводим вас к месту казни, а затем будет проведено разбирательство по поводу оставшихся троих, — с этими словами нас обступили всадники и, подгоняя глумливыми выкриками, погнали вниз, к поселениям.       Я перестала корить вселенскую несправедливость и почти успокоилось за время нашего пути. Димир ничего не говорил. Парень хмурил безупречный лоб, сводил брови к переносице, нервно сжимал губы, но не проронил ни слова. Пожалуй, это молчаливое беспокойство было куда лучше, чем банальные и бесполезные слова, вроде: «Всё будет хорошо», ведь ясно, что уже ничего хорошо не будет. Реллиса несколько раз пыталась расспросить о подробностях, требовала магического вмешательства и полноценного расследования, но получала лишь отмашки. Я же продолжала осознавать, насколько мало до сих пор знаю об этом мире. Ведь здесь магия принимается как факт, а я даже близко не представляю, как её можно использовать, и могу ли я её использовать. Алек единственный шёл абсолютно спокойный, даже безразличный к происходящему. Не уж то ему плевать на меня? Но вспомнив те моменты, что провела с ним и его искреннее тепло, поняла, что он просто не способен на такое. Скорее — шатен уверен в том, что следует делать дальше. А это значит, что и для меня не всё потеряно.       Вид сгоревшей до тла деревни меня неприятно поразил, и сердце кольнули воспоминания прошедшей ночи. Трупы все кто-то уже убрал, оставив лишь развалины, да запёкшиеся лужи крови. Там, где раньше была главная площадь, а теперь лишь покрытая багряными пятнами, обугленная мостовая, возвышалось сооружение из досок. Виселица. Я сглотнула. Со всех сторон стекался народ, те, кто выжили вчера. Все в оборванной одежде, со сломанными руками, ногами, они тащились как стая гиен к свеженькому трупу. Вид их ужасных ран и искорёженных тел вызывал приступы тошноты, и я, не выдержав, отвернулась, прижавшись к груди блондина, слушая звук его колотящегося сердца и стараясь успокоиться. Меня буквально отодрали от Димы, и, не дав тому и слова сказать, потащили к виселице. Я не особо сопротивлялась. Что можно сказать обществу отчаявшихся? Против таких слова уже не помогают, они понимают лишь язык силы. Однако, нас ничтожно мало, чтобы противостоять им всем. Представ пред толпой, я встретилась взглядом с каждым, кто смотрел на меня, преодолевая страх, смотрела в изуродованные лица, некогда добрых ко мне, людей. Так вот каково на вкус ты, предательство. Я взглянула на Лису, которая затеяла драку, порываясь прорваться сквозь стену стражников, встретилась с глазами, полными боли, блондина, который смотрел неотрывно на меня, сжимая кулаки. На нём мой взгляд задержался. Я не понимала, почему он ничего не делает, а просто стоит. Димир незаметно улыбнулся и коснулся ладонью груди, я машинально повторила, касаясь амулета им подаренного. Точно, амулет связи с волком. Я слабо улыбнулась. В последние секунды жизни, буду чувствовать рядом его присутствие.       На возвышение перед толпой легко взлетел молодой брюнет и заговорил. Его голос эхом разлетался по округе и каждый невольно слышал эту речь: -Я, герцог здешних владений, Григориан Аронский, властью данною мне, признаю сию девушку виновной во всех ненастьях сошедших на герцогство за последние годы. Вина её доказана нынешней ночью, когда она спускалась к деревням, ведя перед собой столп чёрной магии, погубившей столько поселенцев, — мужчина завершил свою речь под воинственные вопли толпы, желающей моей немедленной смерти.