Призраки прошлого

Небо заволокли тучи молочно-серого оттенка. Дождь шел не переставая с самого утра. К вечеру он лишь усилился. Уже почти неделю погода была пасмурной, дождливой, мрачной и тоскливой. И, как это обычно бывает, состояние погоды сильно влияло на настроение парижан. Складывалось такое впечатление, что большинство людей порабощало уныние, особенно по утрам. Однако во всем есть и позитивные стороны, синоптики обещали солнце к концу недели, а также первый снег, который должен будет выпасть в конце ноября, через месяц. Осень в этом году, в этом месяце, выдалась особенно дождливой и прохладной. День близился к концу. Тучи на небе все сгущались, красноречиво показывая, что дождь только усиливается. Солнце садилось. Вернее, оно почти село. Лишь горизонт был окрашен в теплые оттенки оранжевых и красных цветов, и то, их свет мешался с дождевыми тучами, погружаясь в мрачную атмосферу уныния и тоски. Вскоре солнце и вовсе скрылось за горизонтом. Наступили сумерки, которые хоть как-то освещали Париж прежде, чем его поглотит ночная темнота. Людей на улицах становилось все меньше. И если днем народу на улицах и так было немного, в связи с плохой погодой, то ближе к ночи улочки Парижа и вовсе должны были опустеть. Вечером настроение парижан, как бы, возвращалось к утреннему состоянию. То есть, к унынию, необъяснимой грусти, навеянной пасмурной погодой, и сонливости. Хотя, последняя преследовала большинство жителей Парижа постоянно в дождливый период осеннего сезона. Впрочем, людей на свете много, и винить их в том, что каждый реагирует на погоду по-своему, кто-то впадает в уныние, у кого-то проявляется чрезмерная нервозность, нельзя. Однако, если у большинства людей плохое, даже скверное, настроение было вызвано погодой, то у некоторых отдельных личностей оно, настроение, не зависело ни от дождя, ни от солнца, ни от других метеорологических составляющих. И это было хуже всего, ведь когда твой начальник входит в число тех самых «отдельных личностей», чье настроение всегда скверное, а в дождливые периоды осеннего сезона оно еще хуже, хотя, казалось бы, куда хуже, то тебе, собственно, не до веселья. И это однозначно. - Елестратова, - как гром среди ясного неба раздался голос главы семьи Агрест. Домработница русского происхождения, Анна Елестратова, красивая стройная женщина лет тридцати, вздрогнула и чуть было не подпрыгнула на месте от резкого появления шума в атмосфере тишины, в которой она пребывала ранее. Эх, а ведь так было хорошо, размышлять о погоде, о настроении, сквернословить в адрес своего начальника (про себя, конечно, не дай Бог, он услышит), в атмосфере полной тишины. И тут на тебе, так нагло прервали. Но Габриэль Агрест, как-никак, - начальство, а начальству грубить нельзя. Как говорится, хозяин-барин. Да и Анна уже привыкла к его грубости, язвительности, нередко завуалированному хамству, черствости, однообразности и скупости на эмоции и т.д. Поэтому Анна лишь покорно опустила тряпочку, которой аккуратно вытирала пыль на шкафу в гостиной, и подняла голову на своего начальника. - Вы что-то хотели, месье Агрест? – вежливо поинтересовалась она. - Где мой сын? – Габриэль, в свойственном ему приказном тоне, даже не спрашивал, а требовал немедленного ответа, причем четкого, краткого и доступного для понимания. Анна подавила в себе желание чисто из вредности вытянуться по струночке и отдать честь, как в армии. Мало ли, обидится еще, а ей потом из-за этого работать сверхурочно, подвал какой-нибудь драить ночью. Лицо его было суровым, и с каждой секундой молчания Анны, оно, казалось, становилось еще более черствым и злым. Он стоял на верху парадной лестницы, ведущей на второй этаж. Прямо, по струночке, прям каменное изваяние. Эх, не с той статуей говорил Микеланджело Буонарроти[1]. - Я не знаю, он же ваш сын, а не мой, – спокойно ответила Анна. Если под его взглядом большинство людей застывали на месте и робели, то к Анне это не относилось. Месье Агрест смерил ее испепеляющим взглядом. - Кхм, то есть, я хотела сказать, - хозяин-барин, нужно неустанно себе это повторять, высокооплачиваемую работу с предоставляемым местом жительства очень трудно найти, а Анне это было нужно, - если его нет в своей комнате, в ванной, в гостиной, в столовой и в библиотеке его тоже нет, то, скорее всего, его нет дома. Попробуйте позвонить ему на мобильный. – Анна убрала с глаз мешающиеся каштановые волосы и аккуратно спустилась со стула вниз. - Да неужели? – усмехнулся он, в свойственной ему язвительной манере, - а то я не догадался. Если бы он ответил на звонок, я бы здесь не стоял. - В таком случае, ничем не могу помочь. – Анна выдавила из себя улыбку и нагнулась к ведру с водой, споласкивая тряпку, всем своим видом показывая, что она ничего не знает, и разговор окончен. - Ну что ж, впредь, если у меня возникнут какие-нибудь вопросы, к вам я обращусь в последнюю очередь, будучи уверенным в вашей неосведомленности и бесполезности. – Холодно сказал он, прежде чем скрыться в коридоре второго этажа. Анна лишь тяжело вздохнула, с неудовольствием отмечая про себя, что ей все труднее сдерживаться, чтобы не нахамить ему в ответ. Габриэль Агрест был прекрасным дизайнером, но, видит Бог, неправильную профессию он выбрал. Быть армейским генералом ему бы больше пошло.

***

Адриан Агрест был слишком увлечен разговорами и домашней работой по биологии вместе со своим другом Нино. Именно поэтому, мальчик не заметил, как быстро пролетело время. Он, вообще, всегда был очень общительным ребенком, но его стеснительность, неуверенность в себе и зажатость постоянно мешали заводить новых друзей. Поэтому он был благодарен судьбе за то, что у него, наконец, появились настоящие друзья. Нет, Хлоя, конечно, тоже была его другом, но она была девочкой, ей всего не расскажешь, обо всем не поговоришь. Да и с ней было сложно. А с Нино было легко, непринужденно, весело. К вечеру доклад по биологии, на тему «онтогенез - индивидуальное развитие человека»[2] был готов. А разговор с темы «биология» плавно перетек к каким-то незамысловатым обсуждениям фильмов, видеоигр и прочего, а закончился просмотром смешных роликов на «YouTube». Адриан совершенно забыл о времени. А когда его взгляд украдкой скользнул по экрану телефона, количество пропущенных вызовов от отца, вкупе с поздним временем заставили его ужаснуться. Пропущенных от месье Агреста старшего было не так много, всего два вызова. Но и это о многом говорило. Если вызовов было больше одного, значит, Габриэль не ошибся в наборе номера, а действительно звонил Адриану, и, вероятнее всего, 99,9% будет злиться. Непринужденная улыбка на лице Адриана померкла, сменяясь грустью, разочарованием и даже ноткой страха. - Чувак, ты чего? – одернул его Нино. - Нино, прости, отец звонил уже несколько раз, - Адриан посчитал не нужным уточнять то ничтожное количество пропущенных звонков. Нормальные родители ведь названивают по десять раз как минимум, а тут… Впрочем, неважно. – да и время позднее, уже полдесятого. Я пойду. - И точно, уже поздно. Ладно, чувак, до завтра, - он улыбнулся, - только ты это, давай такси вызови, а то там ливень и холодрыга, промокнешь весь и простудишься. И твой отец опять будет ворчать. - Да, ты прав, - улыбнулся Адриан, набирая первый вспомнившийся ему номер такси. Машина приехала, на удивление, быстро, несмотря на то, что на улице была такая погода. Пробок на дорогах не было, все люди старались попасть домой как можно скорее и раньше. Так что в такое время на улицах было немного машин, а в переулках их совсем не было. Единственное, когда Адриан вышел на улицу, уже стемнело. Да уж, отец ему устроит… веселую жизнь. Хотя, куда уж веселее? - невесело подумал он, накидывая на себя плащ. Таксист просигналил, подавая знак о своем местонахождении. Адриан еще раз попрощался с Нино, помахав ему рукой, и быстро добежал до машины, прикрывая голову школьной сумкой, чтобы не намочить волосы. Хотя, часть их, в основном кончики, все равно намокла, а большинство прядей завились от влажности. Адриан не любил свои волосы за эту их особенность – завиваться от влажности. Он считал, что кудрявые волосы не придают ему мужественности, а наоборот, визуально скидывают пару годков, делая его совсем ребенком. А ведь ему уже шестнадцать, семнадцать скоро будет, он не ребенок. Таксист вежливо поинтересовался, куда везти своего пассажира. Адриан так же вежливо назвал адрес, и откинулся на спинку переднего сидения, надев предварительно наушники. Приятная музыка любимых композиций заполнила тишину. Адриан перевел взгляд в окно, по стеклу которого барабанили капли дождя. Его начало клонить в сон. Адриан поморщился, пытаясь согнать сонливость, но ничего не мог с собой поделать. Он прекрасно провел день, устал и был вымотан эмоционально. Плюс, погода эта… Внезапная вспышка яркого света впереди на несколько мгновений ослепила и Адриана, и таксиста, дезориентировав последнего. Адриан не сразу понял, что произошло. Вспышка света, столкновение с каким-то массивным объектом, глухой удар головой о разбитое лобовое стекло, боль, какой-то непонятный шум и тишина. Сознание как-то слишком быстро покинуло Адриана. Он даже не успел осознать, что попал в аварию. _________________________________________________ [1]Микеланджело Буонарроти – итальянский скульптор, художник и архитектор эпохи возрождения. Существует такая легенда, ну или предание, называйте как угодно, что он однажды залюбовался собственной скульптурой и забыл, что это скульптура, а не живой человек. Микеланджело начал с ней разговаривать, а та не отвечала (скульптура же), он разозлился и закричал «что ты мне не отвечаешь?!». На самом деле, его скульптуры очень правдоподобны. Чисто ради интереса, посмотрите. [2] Онтогенез – процесс индивидуального развития особи от начала ее существования и до конца жизни.