Призраки прошлого

Время близилось к половине пятого. Вечерело. Погода ухудшилась, к четырем часам похолодало, и шел небольшой снег, граничащий по своей консистенции с дождем. Мокрый снег. Опять была слякоть. Анна Елестратова, воспользовавшись уникальной возможностью отсутствия визуального контакта с месье Агрестом (он с утра сказал ей убираться в подвале и на глаза не попадаться, а посему они целый день не пересекались ни на кухне, ни на лестнице, ни в гостиной), осторожно покинула дом через заднюю дверь, которая была расположена как раз в подвале. Нет, она не отлынивала от работы, не боялась пауков (ну, маленьких), ей просто позвонила сестра и попросила встретиться. Анна не могла отказать. К тому же, дышать пылью ей порядком надоело. - Анна, ну где ты ходишь?! – раздался звонкий и мелодичный голос Светланы, старшей сестры Анны. Анна подошла к сестре и поздоровалась. Светлана де Бромон, в девичестве Елестратова, была совершенно не похожа на Анну. Светлана имела от природы русые волосы, которые красила в светлый цвет. Сейчас ее короткие светлые волосы, доходящие ей до плеч, были красиво завиты в пышные кудри. Чего не скажешь о гнезде из копны каштановых волос на голове Анны. Глаза Светланы имели тепло-карий, золотистый оттенок. Чем-то напоминающий янтарь. А цвет глаз Анны был темно-карим, как и волосы. Светлана была высокой, выше Анны примерно на полголовы, и худенькой. Если Анна носила сорок четвертый размер, то Светлана – сороковой. Светлана никуда не выходила без каблуков. Анна не любила каблуки. Светлана носила юбки и платья, Анна в основном штаны и джинсы. Юбку она носила только на работе, как форму. Светлана говорила на французском без акцента. Ведь французский она учила с детства, с матерью. В отличие от Анны, которая начала изучать французский только после переезда во Францию, когда ей было семнадцать. Семнадцать лет – возраст вполне приличный, когда изучать иностранный язык становится весьма проблематично. Светлана была старше Анны на три года, ей было уже тридцать пять. Светлана вышла замуж весьма удачно, за коренного француза в двадцать два года. Светлана была любимой дочерью в семье. Светлана говорила только по-французски, читала книги на французском, смотрела фильмы на французском, в России с момента переезда пятнадцать лет назад была лишь два-три раза. Анна же всегда любила Россию гораздо больше, чем Францию. Анна ездила в Россию каждый год. Анна читала книги на русском, и только если авторы – французы, Анна читала в оригинале. Фильмы Анна смотрела на русском, родном своем языке. И пусть она не испытывала никаких проблем с пониманием речи, Анна любила Россию, любила русский язык. Как не посмотри, Анна и Светлана – два разных человека. То, что они родные сестры, выдает только внешняя схожесть черт лица. А в остальном – два совершенно непохожих друг на друга человека. - Прости, - сказала Анна по-русски. - Говори по-французски, пожалуйста, ты же знаешь, я не люблю говорить по-русски. – Попросила ее Светлана на французском языке. - Смирись, потому что я люблю говорить на своем родном языке,- фыркнула Анна, говоря по-русски. - Я не собираюсь тебе потакать, - отозвалась Светлана. - Я тебе тоже, - улыбнулась Анна. - Ты невыносима, - выдохнула Светлана, - прохожие будут думать, что мы сумасшедшие, потому что говорим на разных языках и при этом друг друга понимаем. - Отстань, Свет. Чего звонила-то? - Посиди с моей дочерью завтра, пожалуйста, - смирившись с тем, что Анна – упрямый баран, Светлана вспомнила, что она тут старше, а значит мудрее, поэтому перешла на русский язык. – Мой муж уехал в Англию, в командировку, а у меня завтра работа до девяти вечера. Даже до десяти. Сегодня я не смогла провести занятия, поэтому они будут завтра. – Светлана работала хореографом, учила детей и взрослых танцевать различные танцы, - няня заболела, поэтому с Лизой некому посидеть. А маму я просить не хочу, она тоже себя неважно чувствует. - Что-то серьезное? – спросила Анна, кутаясь в плащ. Вылетев из дома быстро и стремительно, чтобы, не дай Бог, не попасться на глаза месье Агресту, Анна успела накинуть на себя только осенний плащ прямиком на свою тонкую блузку и юбку, поэтому ей было холодно. - Ничего особенного, не бери в голову. - Может, я приеду, я, все же, врач. Она ничего не говорила про меня? - Ань, не волнуйся, все с ней нормально, не нужно никуда ехать. - Она не хочет меня видеть? – понимающе спросила Анна. - Ну, ты же сама знаешь, - неохотно и с сожалением отозвалась Светлана. - Всё ясно, Света, - прервала ее Анна, пряча горечь в голове покашливанием. – Я посижу с Лизой. Во сколько ее забрать? – Анна попыталась придать голосу непринужденность, хоть в душе ей было обидно. И очень больно. - Я сама ее привезу к тебе в половину восьмого утра. У тебя не будет проблем с начальством? – учтиво поинтересовалась Светлана. - Нет, у меня выходной в субботу, - отозвалась Анна, - так что мы с Лизой гулять пойдем. Или в кино, - на лице Анны расцвела искренняя улыбка. Анна очень любила племянницу. - Здорово, тогда я завтра к тебе заеду. - Эм, я сейчас не живу в той квартире. - Ты переехала? И как давно? - Достаточно давно. Слушай, Света, я сейчас живу в доме у месье Агреста. Ну, того дизайнера, у которого работаю, - неохотно сообщила Анна. - Серьезно?! И почему я обо всем узнаю последней? Я так за тебя рада! Правда. Ты молодец, что решила дать шанс новым отношениям, - лепетала Светлана. - Эй, притормози коней! Какие отношения?! Окстись, женщина! – прервала ее Анна, - отношения, скажешь тоже мне, - усмехнулась она, - я просто не смогла больше оставаться в той квартире, поэтому нашла работу с предоставляемым местом жительства. То есть в доме у месье Агреста. - Работу?! Погоди, ты что, ушла из больницы? – удивилась Светлана. - Да, Света, ушла. У меня были на то причины, - хмуро отозвалась Анна, - и давай не будем об этом. - И кем же ты, позволь спросить, теперь работаешь?! - Домработницей. - Ань, ты охренела?! У тебя красный диплом об окончании медицинского университета! А ты машешь тряпкой?! - Света, я не желаю говорить об этом, - холодно и сурово, на манер месье Агреста, прервала ее тираду Анна. - Как знаешь, - тут же остыла Светлана. Она порядком удивилась, услышав незнакомые нотки холода в голосе своей младшей сестры. – Расскажешь о своей работе? О людях? Или это секрет? – поинтересовалась Светлана. - Да нет, не секрет, - ответила Анна. Она рассказала сестре об ответственной и педантичной Натали, о том, что та одевается не как женщина, а как клерк, о том, что даже брюки и кофту можно носить женственно. Вот как она, Анна. Рассказала о том, кто такой месье Агрест. Какой он закрытый, черствый и грубый. А еще о том, что он хам. И женоненавистник. Зато сын его – полная противоположность отца. Добрый, отзывчивый, стеснительный, милый. О том, что «Горилла» (как его за глаза называет Адриан), личный водитель месье Агреста, от чего-то сторонится ее и Натали. Видимо действительно из-за того случая, когда Анна и Натали вместе упились в хлам, а он их вез домой. Анна давно так не говорила с сестрой. Света ей редко звонила. А виделись они и того реже. Аня и Света прогуливались неспешным шагом, зашли в кофейню, взяли кофе с собой и много говорили. Обо всем. В основном Света рассказывала сестре о каких-то смешных ситуациях со своей дочерью и мужем, о том, как они все вместе ездили в Италию летом, о том, как будут праздновать Рождество, о каких-то незначительных и забавных случаях на работе. Анна слушала и улыбалась. Ей нравилось разговаривать вот так со Светой. И все бы хорошо, пока без двадцати шесть их милую беседу не прервал телефонный звонок. Анна запоздало поняла, что именно этот рингтон, который она никогда доселе не слышала, она поставила на один единственный номер. Анна переминалась в лице. Это не укрылось от Светланы. Анна с досадой вытащила телефон из кармана плаща, и удрученно посмотрела на дисплей. Она не ошиблась. - И чего ему надо? – уныло спросила она сама себя, - неужели заметил, что меня нет? – Анна нажала на зеленую кнопку на сенсорном дисплее, и поднесла телефон к уху. - Елестратова, - раздалось на том конце провода, - где бы ты не была сейчас, о том, что ты ушла куда-то в рабочее время, мы еще поговорим, ты мне нужна по другому поводу, - произнес месье Агрест. - Ммм, ну и что вам надо? – продолжая говорить по-русски, спросила Анна, даже не заметив, что говорит с ним на своем родном языке. - Я не понимаю, о чем ты говоришь, - сказал он. - Извините, я хотела сказать, что вы от меня хотите? – вежливо поинтересовалась она. Конечно, это была напускная вежливость. - Мне нужно, чтобы ты пошла на родительское собрание в коллеж к Адриану в шесть часов вечера сегодня. Класс номер двести пятнадцать, - сухо отозвался он. - Хм, странно, - картинно задумалась она, - словосочетание «родительское собрание» подразумевает в себе из названия то, что там должны присутствовать родители ребенка. Вы его отец. Биологический, разумеется. Потому что как настоящий отец вы себя не проявляете. Вы участвовали в процессе зачатия Адриана, стало быть вы его отец. Что-то я не припомню, чтобы принимала участие в его зачатии вместе с вами, следовательно, я ему не мать. А из этого следует, что я не родитель. А посему не должна присутствовать на родительском собрании. - Елестратова, мне сейчас не до твоей причинно-следственной связи. Мне нужно, чтобы ты пошла на собрание. Потому что я не могу. Натали тоже не может. - А вы не могли предупредить заранее? Может, у меня дела какие-нибудь, - возмутилась Анна. - Елестратова, - Анна на интуитивном уровне уловила, как он сейчас закатил глаза, - ты сейчас должна работать, чистить подвал, помнишь? Какие же, интересно, у тебя дела? - Да любые! - Например. - Может, я рожаю! – воскликнула Анна. Света усмехнулась. Она не понаслышке знала о способностях своей младшей сестры вспылить и сказать какую-нибудь необдуманную глупость. - Да что ты, - усмехнулся он, казалось, никак не шокированный тем, что она сказала только что, - слушай меня, Елестратова, ты сейчас же собираешься и идешь на собрание, тебе ясно? – сурово спросил он. - Вот еще, разбежалась, - возмутилась Анна на русском языке. - Надеюсь, на русском языке это означает «хорошо, сейчас пойду». - Нет, на русском языке это означает прямо противоположное заявление. - Елестратова… - Я сейчас на вокзале, сестру встречаю, - соврала Анна, - так что сходите сами на собрание. Я, правда, не могу, - устало выдохнула она, - извините, - Анна отстранила телефон и заблокировала его, так и не сбросив вызов. - Ты правда не пойдешь на собрание? – удивленно спросила Светлана, переходя на французский. - Пойду, конечно, куда я денусь, - отозвалась Анна, доставая из своей сумочки небольшую фляжку, - подержи, - она протянула Свете стакан с кофе и свой телефон. Света непонимающе приняла стакан в одну руку, а телефон в другую. Анна тем временем сняла крышку со стакана, открыла фляжку и добавила в кофе какую-то жидкость. - Что это? – подозрительно спросила Света, - это то, что я думаю? - Это мое лекарство, - отмахнулась Анна, продолжая подливать алкоголь себе в стакан. Затем, когда разбавленный алкоголем кофе достиг краев стакана, Анна закрыла флягу, убрала ее в сумку, закрыла крышкой бумажный стакан, и взяла его в руки, а потом забрала свой телефон, - спасибо, - поблагодарила она сестру за помощь. - Собрание в шесть, - напомнила Света. - Помню, так что прости, но я побегу. Адриан ведь не виноват в том, что этот козел, - Анна кивнула в сторону своего телефона в правой руке, по которому только что разговаривала с месье Агрестом, - свою работу любит больше, чем сына. - Иди уже, - махнула рукой Светлана. - Пока, - попрощалась с ней Анна по-русски, и убежала вперед, к коллежу, где учился Адриан. Благо, он был недалеко. Анна добежала до коллежа, где учился Адриан, довольно быстро, чудом не расплескав кофе. Остановившись около ступенек, ведущих на крыльцо коллежа, Анна отдышалась, сделала глоток из своего стакана, и, поправив плащ, зашагала вверх. До начала собрания у нее было еще несколько минут. Значит, она успела. Анна поднялась наверх по ступенькам, отворила дверь и вошла внутрь здания. Ее встретил пустой коридор учебного заведения. Анне здесь понравилось. Уютно, мило, красиво. Наверное, если бы у нее был ребенок, она бы тоже отдала его в такой коллеж. Улыбка пропала с лица Анны при этой мысли. Она вновь сделала глоток кофе, разбавленного алкоголем. В последнее время Анна задавалась вопросом, чем все закончится? Под словом «всё» она подразумевала жизнь. Свою жизнь. Анна где-то читала, что люди, не имеющие смысла жизни, цели в жизни, заканчивают рано. Значит ли это, что уже скоро конец? Анна содрогнулась от собственных мыслей. Пожалуй, она переборщила с алкоголем. - Нда, не стоило добавлять так много, - констатировала Анна на русском языке. Французский язык был очень красивым, он ей нравился, но с родной речью ничто не могло сравниться. Анна взглянула в окно. Даже зима здесь не такая, как на родине. Как же она хотела в Россию. Всем сердцем. Анну где-то года два посещали мысли собрать вещи и уехать в Россию навсегда. К тете Рите. Да, конечно, стеснять ее и без того в маленькой квартирке будет нечестно, но ближе тети Риты у Анны никого не было. И другого жилья в России у нее тоже не было. И работы в России не было. Но при желании можно найти. Вряд ли ее кто-нибудь возьмет врачом в больницу с французским дипломом. Но сама Анна не была уверена, что сможет вернуться в операционную. После того, что она сделала, у нее нет на это морального права. Юридическое было, с этим проблем-то как раз не было, но чисто по совести Анна не могла вернуться в хирургию. Да и в медицину в общем. Но можно же было найти другую работу. Только бы на родине. Анна давно поняла, что Франция – для нее чужая страна. Здесь устроить свою жизнь у нее не получилось. Наверное, оттого, что изначально, приехав сюда с матерью, отчимом-французом и старшей сестрой, Анна не была настроена жить во Франции и всем сердцем хотела вернуться обратно. Потом наступило смирение. Ей даже нравилась эта чудесная страна. Но в последние годы депрессия все чаще посещала ее, все чаще ей хотелось все бросить, поехать в аэропорт и купить билет в один конец до России. Во Франции для Анны не было по-настоящему родных людей. С отчимом она никогда не была близка, мать всегда любила больше Свету и никогда этого не скрывала, а сама Света, когда вышла замуж, начала новую жизнь. Работа, муж, дочка, места для Анны в ее жизни не осталось. Анна заворожено смотрела в окно. Снег свободно кружится в воздухе, опадая на землю и покрывая ее белой тонкой пеленой. Ему никто не мешает, у него нет преград. Он свободен и одинок в своем падении. Анна тоже одинока, вот только не свободна. Какая ирония… - Елестратова, что ты здесь делаешь? Ты же рожаешь, - насмешливо протянул месье Агрест. Анна вздрогнула. Она не ожидала его здесь увидеть. Точнее, услышать, ведь она стояла к нему спиной, - по крайней мере, ты мне так сказала. - Что? – отстраненно переспросила Анна, не поворачиваясь. - Елестратова, у тебя со слухом проблемы? Если не ошибаюсь, ты сказала, что встречаешь сестру на вокзале. Ну как, встретила сестру? - А? – Анна рассеяно оглянулась, нехотя отрывая взгляд от кружащихся за окном снежинок, - да, встретила, - отозвалась она, все еще не поворачиваясь к своему начальнику лицом - а вы что здесь делаете? - На собрание пришел. Елестратова, научись сбрасывать звонок прежде, чем обзывать начальство, а иначе «этот козел», - насмешливо протянул он, передразнивая ее, - может услышать. - Извините, - покорно произнесла она, - раз вы пришли, мне нет нужды здесь находиться. Я пойду. - Что с лицом? – осведомился он, заметив грусть, печаль и тоску на ее лице, когда она повернулась. Анна часто заморгала, прогоняя непрошенные слезы. Этот жест не укрылся от месье Агреста. - Ничего, в глаз снег попал, - улыбнулась она. - Врешь. - Да, - выдохнула Анна, - на самом деле я думала о том, что на Новый год абсолютно точно уеду в Россию. - Хорошо, - безразлично пожал плечами месье Агрест, - идем, собрание вот-вот начнется. Раз уж мы оба пришли, уходить было бы глупо. - Пожалуй, - она пожала плечами, подходя к своему начальнику, - какой кабинет? - Двести пятнадцатый класс, - сказал он, - это у тебя кофе? - он указал на стакан, который Анна держала в руках. - Да, - рассеянно ответила она, - если хотите, - Анна протянула ему стакан. Габриэль Агрест принял его и сделал глоток. Запоздало Анна вспомнила, что это необычный кофе. - Ой, - произнесла она. - Кофе с сюрпризом? – иронично спросил Габриэль Агрест, - с алкогольным сюрпризом. Знаешь, Елестратова, не раз убеждаюсь на твоем примере, что человека можно вывести из России, а Россию из человека – нельзя. - Очень смешно, - фыркнула Анна, возвращая себе самообладание.

***

Маринетт придирчиво осмотрела себя в зеркало. Сегодня она сделала новую прическу. Точнее, Алья сделала. Завила ей волосы и подобрала кудряшки шпильками так, чтобы это выглядело объемно и красиво. Маринетт в то же время и нравилось, но и одновременно казалось слишком вычурным. - Маринетт, Кот Нуар будет тебя ждать, - напомнила ей Тикки о времени. - Да, - кивнула Маринетт, - так что мне ему сказать по поводу его проблемы? - Это случалось с моей подопечной несколько веков назад. Ей снились ужасные кошмары о ее прошлых жизнях. Причем кошмары настолько реалистичные, что отличить иллюзию от реальности невозможно, - ответила Тикки, - она чуть с ума не сошла. - Это ужасно. - Да, но ничего не поделаешь. - И как это прекратить? – взволнованно спросила Маринетт. - Никак. Это невозможно прекратить. Кот Нуар будет вспоминать свои прошлые жизни. - Все до единой? - Не думаю. Самые яркие. Самые запоминающиеся. Те жизни, в которых он совершил ошибку. - Он всегда теперь будет мучиться кошмарами? Но Тикки, это же невозможно, ты сама сказала, что он будет вспоминать не все свои прошлые жизни, а лишь самые яркие из них. Но их же не так много. Рано или поздно они кончатся, - логически рассуждала Маринетт. - Ты права, яркие жизни кончатся, но воспоминания останутся. Они будут преследовать его снова и снова, повторяясь по кругу, открывая все новые и новые моменты из жизней. - И что, вообще ничего нельзя сделать? – удрученно спросила Маринетт. Ей не хотелось, чтобы Кот Нуар сошел с ума. - Ну почему, это делается не просто так. Если Богиня, создавшая квами, так распорядилась, значит на то была веская причина. Кот Нуар должен вынести из воспоминаний в чем была его ошибка. Причем ошибка одна и та же. Она повторялась на протяжении всех его прошлых жизней. - И какая это ошибка? - Не знаю, он сам должен это понять. Я же не знаю, что ему снится. - И что делать, когда он поймет? - Попытаться не совершить ее в этой жизни. - Но на это вся жизнь может уйти! – досадливо воскликнула Маринетт. - Может, - согласилась с ней Тикки, - но я думаю, кошмары прекратятся, когда Кот Нуар в полной мере осознает свою ошибку, которую он совершал на протяжении прошлых жизней, и начнет активно действовать, чтобы больше не повторить ее. - Надо сказать ему, - сказала Маринетт, - Тикки, трансформация! Тикки не успела и слова сказать, как ее затянуло в сережки. Ох уж ей эта молодежь…

***

Леди Баг и Кот Нуар патрулировали город в относительном спокойствии. Злодеев, слава Богу, они не встретили. Город был чист и спокоен. Время патрулирования было назначено на семь часов вечера. Чтобы пораньше со всем закончить и отправиться отдыхать. - Моя Леди, вы сегодня молчаливы, - игриво начал Кот Нуар, приземлившись на крыше собора Парижской Богоматери. - Я… - Маринетт замялась, - слушай Кот, помнишь, ты говорил мне что-то о своих кошмарах в среду? – осторожно начала она, подходя ближе к нему. - А, ты об этом, - припомнил он, - мне безумно льстит то, что моя Леди заботится обо мне, - расплылся в игривой улыбке он. - Я поговорила со своей квами, такое действительно уже случалось с ее подопечной, - выдала Маринетт. - И… что? – озадаченно спросил Кот. - Ну, она сказала, что это нельзя как-то прекратить. Проблема в том, что ты на протяжении своих прошлых жизней совершал какую-то ошибку. Причем одну и ту же, - объясняла Маринетт, - поэтому, чтобы кошмары прекратились, тебе нужно понять, какую именно ошибку ты совершал, и активно пытаться не совершить ее в этой жизни. Только тогда кошмары оставят тебя, - серьезно сказала она. - Вот как, - вяло протянул Кот. Он понятия не имел, какую ошибку совершил. В одном сне он занялся с Маринетт… кхм, любовью, и на утро ее сожгли на костре Святой Инквизиции как ведьму. А во втором сне он видел, как многих людей повесили, в том числе Хлою и Алью, или как их там звали в прошлой жизни, Маринетт была его женой, а его лучший друг Нино обвинил его в смерти Альи и застрелил. Два совершенно разных сна. Что у них, черт возьми, общего-то?! В одном Маринетт умерла, в другом он умер. - Эм, кот, - позвала она его. Нуар обернулся. – А… - Маринетт замялась, - а что тебе снилось? Брови Адриана взметнулись вверх. Он не знал, как ответить ей на этот вопрос. - Моя Леди, я польщен, что ты заботишься обо мне, - заигрывая с ней на Нуаровский манер, ответил он, - но поверь мне, тебе лучше не знать, - загадочно произнес он. - Да ну тебя, - отмахнулась Маринетт. Она никогда не понимала своего напарника. Ну как можно быть таким безответственным? - Моя Леди, ты сегодня тоже какая-то хмурая, что-то случилось? – озадаченно спросил он, - тебя кто-то обидел? – Маринетт быстро смекнула, что он пытается перевести тему. Что ж, если он не хочет рассказывать ей сюжеты своих снов, докапываться она не будет. Захочет – расскажет. Поэтому Маринетт сделала вид, что не заметила, как быстро он попытался сменить тему, и поспешила ответить на его вопрос. Причем, абсолютно честно (!). - Родительское собрание, - хмуро отозвалась она, - вот, кто меня обидел. Сегодня мои родители отправились на собрание, а у меня плохие отметки по физике, математике, химии, и куча пропусков по физ-ре. А все потому, что физ-ра теперь обязательный для посещения предмет, - сетовала она. - У вас тоже? – удивленно спросил Адриан. - Что «тоже»? - Ну, собрание сегодня, и физкультура обязательна с недавнего времени? - Значит, я не одна такая, - выдохнула Маринетт, - тебе тоже не повезло. - Ну, я на физкультуру и раньше ходил, поэтому мне как-то все равно, обязательна она для посещения или нет. А что касается собрания, - Адриан задумался, поудобнее усевшись на крыше собора, - у меня все в порядке с успеваемостью. Так что я, пожалуй, переживаю только из-за пропусков по некоторым предметам, - улыбнулся он. - Ух ты, никогда бы не подумала, что у тебя нормально с успеваемостью. А ты хорошист или отличник? – Маринетт тоже опустилась на крышу, напротив своего собеседника, скрестив ноги на его манер. - Я отличник, - с гордостью заявил Адриан, - а ты? - Ну… - Маринетт замялась, - да ну, никогда не поверю, что такой оболтус, как ты, отличник, - перешла в нападение она. - Оболтус? Это обидно, - Кот Нуар театрально надулся, - ну а вообще в обычной жизни не такой уж я и оболтус. И я действительно отличник. - Здорово, - искренне улыбнулась Маринетт. У Адриана на душе стало теплее от этой улыбки. Такая красивая, нежная и чистая улыбка. Как у его матери на той фотографии, где ей едва ли исполнилось семнадцать. Леди Баг… нет, Маринетт, такая красивая. И не только внешне. Адриан был готов признать, что чисто внешне Маринетт уступает многим девушкам (не из-за каких-то дефектов во внешности, а потому что не носит платья, не делает прически, не красится, как та же Хлоя). Но она все равно красивее их всех по ряду причин. Адриану нравилась ее истинная красота. Ее красивая улыбка, словно лучик солнца, ее красивые голубые глаза, такие чистые, словно весеннее небо, ее волосы, насыщенные черным цветом, ее утонченная и хрупкая фигура, как у дюймовочки. Но больше всего Адриану нравилась в ней ее чистота, ее непорочность, ее сила духа, ее застенчивость, ее уверенность и готовность броситься на помощь любому жителю Парижа, даже эгоистичной и амбициозной Хлое. Ее свет, который горит яркой звездой в ее душе. - Ты красивая, Леди Баг, - произнес Адриан, не до конца осознавая, что говорит это вслух. Маринетт встрепенулась от подобного заявления. - Ты меня совсем не знаешь, - она отвернулась от него, - меня настоящую. Если бы ты знал меня настоящую, ты бы так не говорил, - удрученно сказала она. «Ошибаешься» - подумал Адриан. К счастью, ему хватило самообладания не ляпнуть это вслух. - Я уверен, девушка под маской ничуть не уступает по красоте моей Леди, - уверенно, с улыбкой на губах, произнес он, поднимаясь со своего места, - как внешней, так и духовной, - добавил он, прежде чем перепрыгнуть с крыши на другую, и скрыться где-то вдали бесчисленных улочек Парижа. Маринетт так и осталась сидеть на крыше собора Парижской Богоматери. Он сказал ей, что она красивая. Как внешне, так и духовно. Маринетт грустно улыбнулась. У него не было права такое говорить. Ведь настоящая Маринетт стеснительная до ужаса, неуклюжая, забывчивая и неловкая. Ему нравится Леди Баг. Он восхищается Леди Баг. Сильной, волевой, бесстрашной, находчивой, ловкой и изящной Леди Баг. И он ошибочно полагает, что девушка под маской такая же. Но это не так. Девушка под маской совершенно другой человек, неспособный даже набраться сил для того, чтобы признаться в любви собственному однокласснику. Маринетт поднялась со своего места и подошла к краю крыши, собираясь покинуть это место и отправиться домой, спать. Маринетт в последний раз обвела взглядом красивый город, который очень любила, и, зацепившись своим йо-йо за балку соседнего здания, пустилась в полет, перепрыгивая с крыши на крышу, приближаясь к своему дому. Какая ирония. Ведь Кот Нуар знает девушку под маской. Кот Нуар любит девушку под маской. Он давно это признал. Любит ее так же сильно, как и девушку в маске. Но Кот Нуар совершенно не уверен во взаимности своих чувств со стороны девушки без маски. Что уж говорить о девушке в маске, которая открытым текстом дала понять ему однажды, что он для нее лишь друг. Какая ирония. Девушка под маской безумно любит парня, который является Котом Нуаром. Девушке в маске тождественны чувства девушки без маски. Но обе они не имеют никаких чувств к Коту Нуару. Обе они любят его личность без маски. Какая ирония, однако…