Призраки прошлого

Адриан заворожено осматривается. Какая красивая церковь. Здесь никого нет, абсолютно пусто. Очень красиво. Высокие своды, возносящие его, жалкого человека на фоне величественных колонн и массивов, в мир веры, в мир невероятной красоты и просвещения. Удивительные витражи на окнах, колорит красок холодных оттенков прекрасно гармонировал и преломлял свет. А поражающие воображения фрески на стенах и потолках завораживали и уносили человека в иной мир сюжетных линий на библейские темы. Как же здесь красиво и просторно. И как печально, что стоит покинуть это место, стоит только выйти на улицу, как Адриан окажется в совершенно ином мире. В реальности, где царят разврат, похоть, мелочность, алчность, болезни, голод, грязь и лицемерие. Эпоха Возрождения, по-французски Ренессанс, по истине великолепна. Художественные произведения, созданные в период с XIV по XVI века невероятны и неподражаемы. Одни лишь имена художников, великих гениев, таких, как Леонардо да Винчи, Сандро Боттичелли, Микеланджело Буанаротти, Рафаэль Санти, Тициан, Тинторетто, Джованни Беллини, Джорджоне и т.д. говорят о многом. Нет человека, который бы не знал о них. Адриана всегда восхищала эпоха Возрождения, особенно итальянского. - Люди – странные существа, - произнес он сам, не осознавая точно, что слова принадлежат ему. Адриан находился словно во сне и в то же время в реальности. Он четко видел все, что его окружало, чувствовал прохладу, запах, одежду на своем теле, но не контролировал речь. Словно говорил не он. – Они способны на создание невероятных произведений искусства, поражающих воображение. Но в то же время они настолько низкие, что уподобляются животным в своих низменных желаниях, таких, как похоть и жестокость. Люди циничные, алчные, завистливые и похотливые создания. Они готовы улыбаться и говорить пафосные речи, а на самом же деле плетут интриги, идут по головам ради достижения собственной цели, убивают друг друга, ненавидят, завидуют, - свои собственные рассуждения казались Адриану чем-то страшным. Он об этом никогда не думал. Он был склонен идеализировать людей и верить в хорошее. - Так было всегда, - отозвался голос у него за спиной. Адриан сразу же узнал его, это был Плагг, - но тебе не стоит видеть в людях только плохое. Есть и хорошее. В конце концов, посмотри на эти великолепные фрески на библейские сюжеты, взгляни на сам собор, в котором мы находимся, и скажи, так ли ужасны люди, раз сумели все это возвести рукотворно? Не бывает хороших людей и плохих. Мир не делится на черное и белое, не все так просто. Я думал, ты давно это понял. - Это так, - кивнул Адриан, - но смотреть на это отвратно. Пусть Ренессанс сменился классицизмом, ничего не изменилось. Одежда, архитектура, живопись, все это лишь для отвода глаз. А внутри люди отвратительны. И самое смешное то, что свою гниль они маскируют за тонной косметики, пудры, красивыми одеждами и прическами. Взгляни на нашу страну, Плагг, да и на Европу в целом. В Папском дворе люди думают лишь о том, как убрать друг друга. Грызня за власть – вот она, наша личина. Проституция и работорговля процветают. Дорогие куртизанки мнят себя чуть ли не богинями, а кем они на самом деле являются? Просто шлюхами, большинство из которых умрет от венерических болезней к тридцати годам. А то и раньше. Улицы нашего города источают смрад и зловонье от помоев, грязи, разврата и болезней. Люди гибнут сотнями и тысячами от чумы, что свирепствует сейчас в стране. Чума – вот наше наказание за грехи. Этот мир прогнил до основания. За все наши грехи приходится платить. - Будь люди на самом деле низкими существами, как ты говоришь, смогли бы они создать чудеса архитектуры, искусства живописи, одежды и прочего? Эпоха Возрождения знаменуется гуманизмом, антропоцентризмом[1]. Художники и изобретатели ищут ответ на вопрос, в чем же смысл жизни, в чем смысл существования. В природе царит гармония, а человек – венец ее творения. Люди тянутся к знаниям, к высокому искусству, к возрождению античности, к самопознанию, к любви, к Богу. Любовь – это священное чувство. Тебе не кажется, что все мысли, волнующие художников этой эпохи, уже говорят о том, что люди – это далеко не животные, не низшие существа. - И все же, люди умирают от чумы, от других болезней, смерть царит на улицах нашего города и нашей страны. Флоренция задыхается от этого. Черная смерть[2] никого не щадит. - Именно поэтому людям нужны герои. Кот Нуар и Леди Баг. - Что за глупость, Плагг? – усмехнулся Адриан, отвернувшись от созерцания алтаря и пристально посмотрев на своего квами, - чем мы можем помочь? Смерть нельзя победить. Ее нельзя превозмочь, преодолеть, называй, как хочешь. Люди все равно будут умирать. - Им нужна надежда. Нужно чудо… - Бог – это надежда, его деяния – это чудо, религия – это сила, вера – это спасение. Этому городу не нужны герои, он прогнил изнутри. - Вместо того, чтобы философствовать, лучше бы навестил свою принцессу, - фыркнул Плагг, - думаешь, я не знаю, что подобные мысли в твоей голове зародились не от хорошей жизни? - Она не захочет меня видеть. Она больна, Плагг, ей осталось недолго. И эта мысль убивает меня изнутри. - Она боится. Лючия думает, что заразит тебя страшной болезнью. - Как будто мне есть до этого дела. Я бы все отдал, если бы мог уйти вслед за ней. - Она этого не хочет. - Знаю. Моя дорогая Лючия, - произнес Адриан, мысленно удивляясь тому, как трепетно и нежно прозвучали его слова в адрес неизвестной ему Лючии, - за что ей это? Она ведь обычная крестьянка. Она невинна и чиста. Она не заслужила подобной участи. Умереть от чумы, Боже, что может быть хуже? Это я виноват. Если бы я тогда поймал ее, она бы не упала в реку, не наглоталась бы этой отвратительной воды, не поранилась бы и не заболела. - Не буду спорить, однако, она не винит тебя в случившемся. - Это не отрицает факта моей вины. - Верно. Леди Баг… Лючия так сильно тебя любит, что готова умереть в одиночестве, лишь бы ты не заразился от нее болезнью. Она не хочет быть тебе обузой. - Я знаю. Но она никогда не будет мне обузой, что бы с ней не случилось. Я люблю ее. И я же погубил ее. Если бы только можно было все исправить… Что же мне делать, Плагг? - Чума не распространяется на тебя, когда ты в облике Кота Нуара. Ты можешь навестить ее. Не дай ей умереть в одиночестве, Джианни. - Я не вынесу, если она умрет на моих руках. - Будь мужчиной, а не одним из тех, кого ты осуждаешь. Сам же говоришь, природа человека отвратительна. Прежде чем упрекать в этом других, попытайся изменить себя самого. В глазах все поплыло. Фрески, алтарь и витражи, на которые смотрел Адриан, начали расплываться перед глазами. Пол ускользал из-под ног, все тускнело вокруг, реальность, в которой он находился, начала осыпаться, сменяясь тьмой. Адриан знал, что за этим последует – продолжение сна, либо его конец. Адриан молился, чтобы это был конец. Он не хотел больше слушать подобных речей. Это было слишком сложно, слишком тяжело, слишком невыносимо. Но реальность вновь собралась по крупицам вокруг него, воссоздавая прошлое давно минувших столетий. Адриан оказался в какой-то душной комнатушке, которую по своим размерам можно было сравнить с каморкой. И то, каморка у них дома лучше. У стены стояла сломанная кровать, на которой не было ни матраса, ни подушки, ни простыни. Какое-то покрывало, которое использовалось под простынь, накидка, которой укрывалась лежащая на кровати фигура, и скомканная ткань под головой, заменяющая подушку. В худощавой девушке, чья кожа была покрыта черными пятнами и язвами, Адриан узнал Маринетт. - О Боже, - вырвалось непроизвольно у него. Кажется, он вновь мог контролировать свою речь, свое тело, себя самого. Теперь все происходящее не казалось ему каким-то фильмом или сном, которые он смотрит на правах третьего лица с эффектом полного погружения. Теперь он был полноправным участником, одним из действующих лиц. - Зачем ты пришел? – прошептала она, пытаясь скрыться от его взгляда под накидкой, которая заменяла ей одеяло, - уходи, не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии. - Мари… Лючия, - исправился Адриан, - я не… - Уходи! Оставь меня, - хрипло сказала она. - Лючия, пожалуйста… - Ты мне не поможешь, - вновь оборвала она его на полуслове. - Это моя вина, - отрешенно повторил Адриан фразу, сказанную им самим же в прошлой жизни. - Не вини себя. Я знала, что этим кончится, - она прикрыла глаза, - я тебе говорила, нам не суждено быть вместе. Мы с тобой из разных миров. Если бы не болезнь, твои родители точно бы не позволили тебе взять в жены безродную девку. Пожалуй, данный поворот событий единоверный. Так ты сможешь быть счастливым с другой девушкой, соответствующей тебе по статусу и положению, без вины на сердце из-за меня. - Не умирай! Не смей умирать! – кричал Адриан, кинувшись к ней в порыве эмоций. Однако, эмоции были не его, а одной из граней его личности в прошлой жизни. – Я не хочу тебя терять! – эти слова были плохо слышны, смазано и тихо. Но Адриан все равно их расслышал. И вновь перед глазами все поплыло. Реальность рассыпалась на множество осколков, что развеялись где-то в пространстве. Адриан распахнул глаза широко и уставился в потолок. Он не сразу понял, что происходит. Он даже не сразу осознал, что судорожно шепчет одну и ту же фразу из своего сна. - Я не хочу тебя терять, - вновь прошептал он неосознанно. - Адриан, - Плагг подлетает ближе к своему подопечному, - тебе снова снился кошмар. - Точно, - выдохнул Адриан, приподнимаясь на постели и принимая сидячее положение, - я не хочу тебя терять, - вновь повторил он последние слова самого себя из прошлого, - но я тебя уже терял. Что в первом сне, что во втором, что сейчас, в третьем. – Словно находясь в прострации, произнес он. Плагг улыбнулся. В его глазах, будь Адриан внимательнее, он бы увидел, читалось «наконец, дошло!», однако квами ждало сильное разочарование, когда его подопечный продолжил свои рассуждения, - может, нам и в правду не суждено быть вместе? На этих словах Плагг был готов биться головой об стол. Нет, и как только этот мальчишка умудряется лучше всех в классе учиться? Это ж надо быть таким… тугодумом, если выражаться прилично. Если неприлично – у Плагга столько разнообразных вариантов, что это займет уйму времени. Однако квами не имел права вмешиваться. Адриан сам должен понять. - Мы сами решаем свою судьбу, совершая выбор. Вся человеческая жизнь построена на череде выбора, результат которого куда-нибудь приведет в конечном итоге. И только от этого выбора зависит то, что произойдет с тобой в дальнейшем, - пояснил Плагг. - Не знаю, - Адриан откинул одеяло и встал с постели, - сегодня понедельник, Плагг? – чисто для проформы, чтобы перевести тему, спросил Адриан. - Ага, так что шуруй в ванну и давай там поскорее. - Хорошо, - улыбнулся Адриан. - И подумай над тем, чтобы позавтракать по дороге в коллеж или в самом коллеже. Потому что мне совершенно не хочется слушать ругань твоего отца и Анны. - Аналогично, - кивнул Адриан, запираясь в ванной. Ему тоже не хотелось выслушивать очередную распрю. Развели тут, понимаешь ли, полемику… Как бы эта холодная война не переросла во что-то более грандиозное и худое для всех окружающих. - Вот балбес, - фыркнул Плагг, глядя в закрытую дверь ванной комнаты, - и как же до него еще не дошло… вот интересно, Богине тоже надоело наблюдать за этими двумя нерешительными болванами? По крайней мере, других объяснений тому, что подвигло ее на решение вернуть Адриану память о прошлых жизнях, я не вижу, - ворчал Плагг себе под нос.

***

Но завтрак, на удивление Адриана, прошел в тишине и спокойствии. Ни Анна, ни Габриэль не сказали ни слова за столом. Так что Адриан с относительно хорошим настроением добрался до школы. Понедельник – день тяжелый. И с этим нельзя было не согласиться. Уроки до трех часов дня, потом в четыре фехтование, потом китайский. "Тут впору застрелиться," – уныло подумал Адриан. Одно радует, первым уроком была литература. Мадемуазель Бюстье пришла со звонком и незамедлительно перешла к «повестке дня». - Доброе утро, надеюсь, вы хорошо отдохнули за выходные, - улыбнулась она, - и прежде чем мы начнем урок, я хотела бы сказать о том, что решили мы с вашими родителями на собрании в пятницу. Во-первых, меня порадовало и удивило, что пришли все родители, даже самые занятые, - она красноречиво посмотрела на Адриана. - Мой отец пришел на собрание? – удивленно спросил Адриан, - честно? - Да, удивительно, что ты не знаешь. Но речь не о том. Второе, что я хотела сказать, это планируемые мероприятия в сфере культурной деятельности школы и вашего класса. К Рождеству требуется, чтобы каждый класс представил либо проект, либо какое-то выступление. Мы с вашими родителями решили, что это будет спектакль. Со всех сторон тут же послышались недовольные восклицания и вопросы, в стиле «и кто только додумался?». - Успокойтесь, - мадемуазель Бюстье повысила голос, - итак, спектакль должны выбрать вы сами. Это может быть что-то из программы, которую мы прошли. Или же это может быть то, чего мы не проходили. Например, произведение Гете «Фауст». Или, как вариант, вы сами напишете сценарий. Участвовать должны все вы, кроме тех, кто уже задействован в научной деятельности школы. То есть те, кто делает какие-то проекты по физике, биологии или химии. Если не ошибаюсь, у вас таких нет. Так что у вас есть время до среды, чтобы выбрать пьесу или же самим написать сценарий, в среду, на крайний случай в четверг, сдать мне его, распределить роли и начинать репетировать. - Как мы определимся со сценарием или пьесой, вкусы у всех разные, - подала голос Алья. - Верно, поэтому я решила, что сегодня вы все будете в течение урока писать идею или же сценарий собственного сочинения на листочках, потом сдадите мне. Кто точно уверен, что у него не получится, попрошу открыть статью, которую я задавала прочитать на дом, и сделать ее конспект, а в конце урока сдать мне его. Приступайте. По классу пробежался шепот и шуршание листочками. - Чувак, у тебя статья есть? – спросил Нино, повернувшись другу. - Ты так уверен, что у тебя не получится придумать какой-нибудь сценарий? – спросил Адриан. - Из меня писатель никакой, - хмыкнул он. - Сейчас кину в WhatsApp, - улыбнулся Адриан, разблокировав панель телефона. - Девчонки, а вы будете что-нибудь писать? – Нино обернулся к своим одноклассницам. - Конечно, ты это спрашиваешь у будущего журналиста! – с гордостью сказала Алья, выпятив грудь вперед. Однако сделано это было настолько несерьезно, что Маринетт, Адриан и Нино лишь посмеялись. На что Алья только улыбнулась, довольная тем, что ее шутка удалась. - А ты, Маринетт? – спросил Адриан, повернувшись к однокласснице. - Эм… ну… как бы, нет, я не умею, то есть умею, то есть я не пробовала, мне не интересна литература. Ой, я хотела сказать интересна. Я люблю читать, а писать не люблю. В смысле не то чтобы я не любила писать диктанты или лекции, ты не подумай, я люблю, просто… - Я тебя понял, - улыбнулся Адриан, наблюдая за краснеющей Маринетт, которая рядом с ним, почему-то, испытывала явные проблемы с речью. Интересно, с чем это связано? – тебе скинуть статью? - Д-да, - кивнула она, вымолвив несчастный ответ. Адриан поймал себя на мысли, что ему безумно нравится наблюдать вот эту милую, застенчивую и немного инфантильную сторону Маринетт так же, как и волевую сторону Леди Баг. - Может, тогда поменяемся местами? – предложил Нино, - нам с Мари будет удобней сидеть вместе, чтобы писать конспект, как и вам с Адрианом, чтобы работать над идеей сценария. - Хорошая идея, - согласилась Алья, - Мари, ты не против? - Да, то есть нет, то есть… - Маринетт, под укорительным взглядом Альи, закрыла глаза, тяжело вдохнула, выдохнула, еще раз вдохнула, и уже спокойно ответила, - нет, не против, - терапия от Альи под названием «меньше стресса, больше адекватности» работала. - Ок, - улыбнулся Нино, поднимаясь с места. Как только они с Альей пересели на места друг друга, их разговор сошел на нет, каждый погрузился в работу. Адриан сосредоточился на пустом двойном тетрадном листе бумаги формата А5 перед собой. Что бы написать? Фантастика, история, комедия, драма, ужасы, мелодрама… Какую историческую эпоху выбрать? Какую культуру взять? "Надо было статью конспектировать," - уныло подумал Адриан, но не растерял своего настроя. Если выбирать комедию, то это будет что-то из серии «Богатый и самодовольный дизайнер против домработницы русского происхождения, бывшего врача». Хотя, это скорее драма. Без слез не взглянешь. Адриан отмахнулся от очередной иронической мысли в стиле Кота Нуара. Иронизировать Адриану было несвойственно. Это было присуще Коту. А что, если описать свои сны? Прошлые жизни, драма, переживания… Но тогда он рискует раскрыть себя Маринетт. Адриан устало вздохнул и открыл вкладку Google на телефоне. Он недавно читал статью о средневековье, как задание по истории, и наткнулся там на одно интересное имя. Элизабет Батори[3]. Ее историю, а точнее, предположения, можно поставить в основу сюжета спектакля. Да, не смешно, да, не любовь, да, не празднично. Тут скорее будет становление безумия и сумасшествия. ___________________________________________ [1] антропоцентризм - интерес к человеку и его деятельности. Человек – цель совершающихся в мире событий. [2] Черной смертью называли чуму. [3] Элизабет Батори – кровавая венгерская графиня. Самая влиятельная и богатая женщина Европы рубежа шестнадцатого-семнадцатого веков. Известна тем, что, по многочисленным предположениям, убивала молоденьких девочек и девушек в своем Чахтицком замке и купалась в их крови, чтобы сохранить молодость. Если у кого-нибудь есть идея по поводу спектакля, смешная какая-нибудь, в комментарии))) А то я опять уйду в философию, психологию, и это будет скучно. Так что жду ваших комментариев и идей))))