Я могу помочь спасти этот мир. Собственно, именно за этим я здесь.
Бесконечный лабиринт подземных коридоров мог запросто свести с ума. Атмосфера в нем царила отнюдь не приятная: из-за подземных вод и земляного пола образовывалось настоящее болото, которое было необходимо преодолеть без вырывающейся наружу брезгливости. К счастью, практически полное отсутствие света скрывало от меня наличие потенциальных жителей сие болота. И вот долгожданный свет в конце тоннеля. Кроме шуток, я обрадовалась ему больше, чем человек, покидающий свою телесную оболочку, абстрагировавшийся от бренного мира. Однажды решившись на один шаг, путь назад мгновенно исчезает. Остается только неустанно передвигать ноги навстречу неизвестности. Десять невероятно опасных шиноби мирно сидели в просторном помещении, словно ожидая кого-то. Их непоколебимость заставила мое сердце затрепетать. Единственное, о чем я сейчас молилась, так это о том, чтобы бешеное биение моего сердца не дошло до чутких ушей окружающих. Они в свою очередь лишь мельком посмотрели в мою сторону с таким пренебрежением и отвращением, что вот-вот у них сработает рвотный рефлекс. Их лидер — парень с рыжими непослушными волосами, любитель пирсинга и обладатель сильнейшего додзюцу, что вел меня по этому подземному лабиринту — стоял рядом со мной, созерцая свою организацию.
— Кхм, — прорезал тишину, царившую в помещении, кашель Пейна, дабы обратить внимание на наше появление, — позвольте представить нового члена акацуки, — лидер тут же остановился, посмотрел на меня, тем самым позволив мне представиться самой.
— Меня зовут Ханаки Сенджу.
Я впилась взглядом в лица всех присутствующих, чтобы не упустить ни одной эмоции. У меня своя задача. И в этом деле важна каждая деталь.
В этой организации были первоклассные шиноби из разных уголков мира. И я третья, кого попутным ветром занесло сюда из Конохи. Один из этой «коноховской троицы» пал и отчалил в свою маленькую деревушку звука. Другой же, в данный момент, находился рядом со мной. А если к его внешним «качествам» добавить кровавое прошлое, истина которого довольно туманна, становится не по себе.
Лидер подался вперед и принялся представлять каждого члена акацуки персонально:
— Это Хаюми Конан, — указал Пейн на особу с бумажным цветком в синих волосах. Ее глаза можно было сравнить с медными монетами, от чего ее взгляд делался необычайно интересным. — Акасуна Сасори, — парень кукольной внешности, услышав обращение своего лидера, кивнул в ответ. Его непослушные красные волосы и томный взгляд карих глаз подчеркивали неземную природу его красоты. — Тсукури Дейдара, — длинноволосый блондин с глазами цвета неба подбросил глину, лежащую у него в руках глину, и с вызовом посмотрел на меня. — Хидан, — кратко и в то же время обреченно бросил лидер и тяжело вздохнул. В ответ статный пепельный блондин с малиновыми глазами взял в руки цепочку с неким талисманом и поцеловал его, мельком глянув на меня. — И Какузу, — сказал Пейн. — Наш бессмертный тандем, — на слове «бессмертный» я рефлекторно сглотнула, осознавая, в какой пчелиный улей попала. Уловив в воздухе знакомые слова, Какузу немного отвлекся от пачки денежных купюр и с подозрением посмотрел на меня. Его внешность была довольно запоминающейся, но, тем не менее, было сложно подобрать слова, чтобы создать у кого-то в голове образ этого человека. На его смуглой коже четко выделялись глаза с красным белком и зеленой радужкой, все остальное было скрыто от наблюдателей за маской. Мимолетное сходство с моим давним знакомым вызвало приятные воспоминания, которые немного успокоили меня и придали уверенности.
— Хошигаке Кисаме, — представил лидер гибрида человека и акулы. Его голубая кожа могла стать предметом зависти утопленников. Волосы синие, глаза рыбьи, маленькие, а под ними нечто похожее на жабры. Всю композицию дополняла широкая насмешливая улыбка: зубы маленькие и треугольные. Он с легкостью закинул свой огромный забинтованный меч на плечо, пренебрегая его внушительным размером и весом. Невероятное количество чакры, которым обладал Кисаме, заставляло содрогнуться. — Учиха Итачи, — проговорил Пейн. Один из «коноховской троицы» даже не удостоил меня своим взглядом. От него исходила леденящая кровь чакра, что даже отпетому самоубийце отобьет желание подходить к нему. Этот парень обладал на редкость аристократической внешностью. Будучи его ровесницей, я смутно помню Учиху Итачи из детства. Уже в раннем возрасте он выглядел белой вороной даже на фоне своего клана, породившего на свет немало красавцев. — Зецу, — на этот раз лидер указал на гибрид фикуса, зебры и человека. Вот кто выглядел впечатляюще, но слов, чтобы описать это «нечто», не находилось. Глядя на Зецу создавалось ощущение, будто из него пытались сделать универсальную фигуру для шахматной доски, но затем что-то пошло не так, и он эволюционировал в растение, пытаясь сохранить основные черты своей внешности. — И просто Тоби, — небрежно бросил Пейн и постарался как можно быстрее удалиться. Ко мне подбежал довольно эксцентричный персонаж, про себя которого я прозвала «детской неожиданностью». О Его внешности я могла сказать разве что: «оранжевая маска!».
— Ханаки-чан, какая ты красивая, — обескуражила меня маска.
— Спасибо, — робко выдавила я.
— Я могу звать вас семпай, ведь мы в одной паре! — воскликнул он. — Правда чудесно?
После столь взбалмошного заявления остатки хорошего настроя стремительно улетучились. Будет довольно тяжело выполнять свою работу под присмотром «чуткого напарника». Другой же может быть занялся бы своими делами, но похоже Тоби везде свою оранжевую маску сунет с такой-то беспардонностью. Моя миссия значительно осложнялась.
Ко мне молча подошла синеволосая девушка, ее лицо выражало абсолютное безразличие к происходящему. Конан кивнула в сторону выхода и прошагала вперед. Без лишних мыслей я прошла вслед за ней. Она прекрасно ориентировалась в этой подземной «головоломке». Сначала я пыталась запомнить эту дорогу, несмотря на то, что совершенно не знала, куда меня ведут, но затем просто-напросто сбилась после очередного поворота. Надо будет предложить лидеру повесить на стены карты с планом убежища. В конечном итоге, девушка привела меня в маленькую комнату, которая отныне служила мне спальней. Из дряхлого шкафа она невозмутимо достала мой черный плащ с красными облаками, шляпу и кольцо. Я кивнула ей в знак благодарности, но на мое удивление эта молчаливая особа заговорила:
— Поздравляю, отныне ты одна из нас. Рада, что в Акацуки появилась еще одна девушка.
Сперва ее слова настроили меня на дружелюбный лад, но я вовремя покинула мир собственных утопических грез. Даже если бы в этой организации все были мужчины, то сути дела это все равно не меняло. Несмотря на то, что Конан относится к слабому полу, условно считавшимся хрупким, нутра безжалостного убийцы данный факт не меняет. Женское происхождение никак не помешает ей разделаться со мной в любой момент. Поэтому я осталась безмолвной и вновь одобрительно кивнула ей в ответ.
Двуспальная кровать скрипнула под весом моего тела. Я посмотрела в старый потрескавшийся потолок и тяжело выдохнула. Из-за этого слабое пламя свечи затрепетало. Могла ли я себе представить еще пару лет назад, без юродства, на что обреку себя?
— Однозначно нет, — прошептала я в ответ на свой внутренний вопрос. Теперь мне придется частенько развлекать себя разговорами с самой собой, ведь здесь вряд ли найдется собеседник. Будучи дочерью двух из трех легендарных санинов — Джирайи и Цунаде — мое детство проходило в изнурительных тренировках. Я не могу сказать, что была желанным ребенком, но я не злюсь на своих родителей, ведь их можно понять.
Джирайя с подросткового возраста был озабочен Цунаде.
Почему я называю их по имени? Надеюсь, что позже вы меня поймете.
Я родилась в «счастливый» год между смертью Дана (возлюбленного Сенджу) и третьей мировой войной. После потери младшего брата и своей второй половины, единственный, кто оказался рядом с Цунаде – это мой несносный отец. Это произошло один раз, и они не планировали развивать свою связь, но так уж получилось, что я вмешалась в их планы. Как я знаю от Шизуне, моя матушка скрывала свою беременность, а на последних сроках она и вовсе уехала из Конохи. Нет, это не спасло ее от слухов, которых она так старательно пыталась избежать. Детей, в конце-концов, не аист приносит. Чтобы меньше людей знало, кто мой отец, ему не давали видеться со мной, а я всегда находилась в поместье Сенджу. Долг шиноби не позволил санинам отсиживаться по домам, и они отправились на боевой фронт. На период войны опеку надо мной передали Хирузену, в доме которого я провела пять лет под присмотром Шизуне. Та, в свою очередь, старалась, чтобы я не забыла своих родителей. Она показывала их фотографии, рассказывала про них истории, которые во многом оказались ложными, нужно же было создать образ идеальных мамы и папы. А разоблачить Шизуне мне всегда помогал Хирузен, тот еще сплетник (прим. автора: в добром контексте).
Мое первое яркое воспоминание, связанное с Цунаде, так это опустошенный взгляд. Война закончилась, но многолетние ужасы стояли у нее перед глазами. Переступив порог дома третьего, первое, что она сказала:
— Завтра на рассвете мы покидаем Коноху.
Как потом она призналась, увидев меня шестилетнюю, впервые осознала, что она мать и несет ответственность за меня, и что не может позволить мне погибнуть на заданиях или на войне, как это было с ее возлюбленным и братом. Цунаде окончательно разочаровалась в концепции скрытых деревень и титуле хокаге.
Мы, женской троицей, путешествовали по миру, месяц в одном городе, месяц в другом. В этом долгом странствии и начались изнурительные тренировки. Моя мать хотела сделать из меня высококлассного шиноби, чтобы я всегда могла постоять за себя, и не покинула ее, как остальные. Этот незакрытый гештальт лишил меня детства, так как внучка первого хокаге понимала роль матери по-своему. В свободное время от наставничества, на нее накатывало прошлое, и эту боль она сублимировала в азартные игры и спиртное. В такие моменты обо мне заботилась Шизуне. Я с теплом в душе вспоминаю вечера за книгами по истории мира шиноби и биологии. Моя эмоциональная связь с ней намного крепче, чем с родителями. Отчасти поэтому я не таю обиды на них, ведь в моей жизни был человек, от которого исходила беспрекословная забота.
За этот год я изучила основные азы мастерства шиноби. Для своего возраста я неплохо метала кунаи, успешно уворачивалась от атак, могла сделать несколько достойных теневых клонов и назубок знала теорию. Да уж, тренировки, с летящими в меня каменными глыбами, я запомню навсегда. В мое семилетие Цунаде приняла решение отдать меня на воспитание, скорее на тренировки, Джирайе. В тот момент мне было знакомо это имя, Шизуне никогда не переставала напоминать об отце. В моей голове он был сильным, но при этом добрым и веселым шиноби. Мне было жаль разлучаться с Шизуне, пусть и на несколько месяцев. Но она меня заверила, что отец будет заботиться обо мне ничуть не хуже. Вышло не совсем так, и это было одним из моих первых разочарований.
***
Дорога в Коноху заняла весь день на повозке. За окном пейзаж не менялся, сплошные леса, это наводило на меня тоску. Мама старалась быть молчаливой, но у нее ничего не выходило, потому что я постоянно спрашивала, когда же мы приедем. Она сердилась и прикрывала свое лицо веером. И что у нее сегодня с настроением?
Подул ветер, зашелестела листва, и я высунулась из повозки, чтобы поймать своим лицом лесную прохладу. Впереди показались огро-о-омные ворота!
— Цуне, это Коноха! Шизуне, мы приехали! — радовалась я.
У въезда в деревню стоял высокий мужчина с белыми длинными лохматыми волосами. Я уже видела его на фото, это был папа! От этого моя беззубая улыбка стала еще шире.
Когда мы подъехали, я пулей выскочила из повозки и побежала к нему навстречу. Шизуне говорила, что он очень скучал мне. Он присел на корточки раскинул руки в сторону для объятий. Папа сгреб меня в охапку, прижал к себе и стал кружить.
— Ханаки, наконец-то я тебя увидел! — воскликнул он. Услышав эти слова, я была на седьмом небе от счастья. Шизуне меня не обманула.
— Джирайя, — обратилась к папе мама, подойдя к нам, — надеюсь, что все наши договоренности в силе.
Я сидела у него на руках и детально разглядывала лицо, которое в этот момент стало более серьезным.
— Конечно, Цуне, — ответил папа, — вы не останетесь в Конохе?
— Я не хочу здесь задерживаться.
Мама крепко обняла меня на прощание, поцеловала в макушку и сказала во всем слушаться папу. В этот момент она выглядела расстроенной. Шизуне расцеловала меня в обе щеки и сказала, чтобы я ей постоянно писала.
Мы за руку с папой пошли пешком до поместья Сенджу. Он мне рассказал, что до одного года я жила там с мамой и Шизуне. В гигантском доме было три этажа, мне позволили переезжать из комнаты в комнату. Я уже представила, как среди местных ребят заведу себе друзей, и мы будем постоянно играть здесь в салочки, прятки, устраивать ночевки.
***
Но следующее утро началось с не с крутых каникул, которые мне обещала Шизуне. Несколько недель Джирайя старался исправно исполнять обещание, данное Цунаде. Были ранние подъемы. Если я не хотела вставать, то меня обливали холодной водой. Каждое утро разминка, пробежка, завтрак, час на передых и тренировки тайдзюцу. И по вечерам мне было не до детской площадки и новых друзей, я уставшая приползала домой в синяках и ссадинах. Помню, что мне быстро это надоело, и я начала писать слезливые письма Шизуне с просьбой забрать меня. Но я даже не представляла, что дальше будет только хуже.
Джирайе ответственность быстро наскучила, он привык к своему жизненному темпу, и куда девать семилетку он не знал. Поэтому, во время очередной тренировки техники призыва, которая долго мне не давалась, он сбежал в кусты наблюдать за полуголыми девицами у водоема. Но мне он, кончено же, сказал, что уходит на важную миссию по сбору данных.
Называть папу папой, а маму мамой прилюдно было строго-настрого запрещено. И если вторую со временем я привыкла везде называть по имени, то с первым сначала возникли трудности. Из-за этого Джирайе два месяца периодически приходилось оправдываться перед жителями деревни.
***
Уже неделю я тренировала призыв дурацких жаб! Ничего, кроме головастиков, призывать у меня не получалось! Дело шло к обеду, а папа так и не появился. Мой желудок предательски урчал, говоря, что пора обедать, но видимо мой отец так не считал. Раздосадованная одиночеством, голодом и головастиками, я села под деревом и приземлилась на острый камень. Почувствовав боль, я подскочила, схватила камень и со злости метнула его куда подальше. Я топтала на месте, рычала и злилась на папу с мамой, потому что оставили меня одну. Мой гнев прервал парнишка, подошедший ко мне. Он был выше меня вдвое, явно старше. У него был протектор шиноби Конохи. Лицо почти полностью скрывала маска, темные глаза не сильно выделялись на фоне лица. Я сразу обратила внимание на его густую серебристую шевелюру, которая торчала вверх и выбивалась из-под протектора. Он подбрасывал в руке тот самый злополучный камень.
— Хороший бросок, — пошутил он.
— Да уж, — буркнула в ответ я.
— Ты случайно не видела высокого седого мужчину? — на ум пришел папа, но я даже не знала, где он, поэтому отрицательно помотала головой. Парнишка обреченно вздохнул и стал уходить. Мне так надоело сидеть одной под деревом и было любопытно, кого он все-таки ищет и зачем.
— Постой! — крикнула вслед я. — Можно мне пойти с тобой?
Он немного опешил и спросил в ответ:
— Тебя никто не потеряет?
И тут я задумалась. Мама с Шизуне очень далеко и не почувствуют моей пропажи, папе до меня нет дела половину дня. Поэтому заверила, что все будет в порядке, и он нехотя согласился.
— Как тебя зовут? — с интересом спросила я.
— Хатаке Какаши.
— А я Ханаки, приятно познакомиться, — не унималась я. Злость на папу уже прошла, потому что мне выдался шанс завести себе друга, пусть и взрослого. — Ты генин или уже чунин? А сколько тебе лет?
— Джонин и мне тринадцать, — спокойно ответил Какаши.
— Ого-о-о, — искренне удивилась я. Значит он очень сильный и может многому меня научить. Папа все равно в последнее время увиливал с тренировок и толку от него нет. А этот парнишка мог стать моим первым другом в Конохе. — Ты можешь научить чему-нибудь меня?
— Например? — недоуменно спросил мой потенциальный друг.
— Ну-у-у, какой-нибудь супер-пупер крутой технике!
Он остановился, задумчиво почесал свой затылок и ответил:
— Можем попробовать.
— Спасибо! Спасибо! — громко благодарила я и начала прыгать от счастья. Ну все, теперь мы точно друзья!
***
Как оказалось, Какаши разыскивал Джирайю. Мы обнаружили его ближе к вечеру возле горячих источников при подглядывании за девушками. Он тогда мне сказал, что является известным писателем и собирает информации для нового романа. Это был последний раз, когда я поверила в эти извечные поиски вдохновения. Хатаке был на миссии у границы страны Огня и случайным образом встретился с Цунаде. Она, в свою очередь, передала через Какаши послание Джирайе. Про родство с легендарными санинами, как мне было положено, я промолчала. Спустя некоторое время мой первый друг сам все узнал.
