***
Послышался стук в дверь, который всегда заставлял мое тело дрожать от испуга. Мне всюду чудилась угроза, но в самом деле еще ничего плохого не успело приключиться. В руке за спиной по привычке сжала кунай, другой немного приоткрыла дверь. Через узкую щелочку на меня смотрел Учиха. Я ожидала увидеть кого угодно, но не его, поэтому спросила: — Чем обязана? Он считал мое состояние тревоги и параноидальной осторожности, поэтому молча показал мне какую-то папку. Я немного расслабилась и приоткрыла дверь чуть сильнее, как бы спрашивая, что это за бумаги. — Прошу, впусти меня, нам необходимо обсудить завтрашнюю миссию. Я послушалась, до конца открыв дверь, впустила его в комнату. Итачи присел на стул, что стоял рядом со столом, а папку швырнул на постель. Я подошла к ней, взяла бумаги в руки и стала изучать содержимое, тем временем он начал: — Деньги, которые мы заберем — принадлежат феодалу страны Медведя, — в этот момент мои глаза немного округлились. — Хоть мы и являемся самой разыскиваемой преступной организацией, но к нашим услугам прибегают очень высокопоставленные люди, предпочитая делать это инкогнито. — А шиноби из скрытых деревень на это уже не хватает? — недоумевающе спросила я. — Видишь ли в чем дело, у каждой верхушки есть свои тайные дела и секреты. Когда наша организация берет заказы, то предпочитает знать все тонкости. Мы — хранители множества секретов, что поддерживают в этом мире хрупкий баланс, — сказал Итачи с неким пафосом и прикрыл глаза. — Тогда и я, как одна из Акацуки, хочу знать все детали этой миссии. — За этим я и пришел, — вновь завел Учиха. — Феодал сотрудничал с преступной организацией, что последние несколько лет живет в стране Водоворота. Драгоценные камни, добытые в стране Медведя, с помощью этих людей поступали контрабандой в самые родовитые дома. Перевозчики же имели с этого процент. Но при последнем деле они забрали все камни себе и стали шантажировать феодала. — Они надеялись, что их маленький секрет сохранит им шкуры и деньги, — подытожила я. — Так и было, но феодал в отчаянии, он не может надеяться, что они сберегут его тайны. Поэтому он обратился к нам, чтобы все его скелеты они унесли с собой в могилу. — В целом все ясно. — Почитай повнимательнее перед сном, — бросил Итачи, встал со стула и направился к выходу. Но кое-что мне все же оставалось неясным, что он обсуждал с Лидером в кабинете? Поэтому я набралась смелости и спросила: — Вы эти детали обсуждали с Лидером-самой? Учиха, застыв спиной ко мне, ответил: — Лидер-сама попросил меня сохранить твою жизнь в случае опасности. Ответ меня ошарашил, поэтому я не унималась: — Он думает, что у меня не хватит сил, чтобы разобраться с кучкой бандитов? — Какузу убил своих двух предыдущих напарников, потому что они заглядывались на его деньги. Напарник в Акацуки не значит ничего. Хошигаке Кисаме воин до мозга костей. Он не успокоится, пока не убьет того, с кем когда-то сражался. Могут идти годы, но на кровь у него хорошая память. Сегодня вечером в кабинете он бросил тебе вызов, — объяснил Итачи и удалился. В спальне стало холодно, будто бы в могиле. Бог смерти дышал мне в спину. Необходимо в короткий срок собрать как можно больше информации и отправить ее Джирайе. Мне будет спокойнее от осознания того, что этот путь был пройден не зря.***
— Нам необходим привал, — констатировал Итачи. Кисаме твердил своему напарнику: — Если мы сейчас устроим привал, то и в правду до Водоворота доберемся только через четыре дня. — Нам всем нужно беречь свои силы, — закончил Учиха. Между плантациями чая, были насажены лесополосы для того, чтобы они сильно не продувались. Мы остановились в одной из них. Из-за открытой местности мы не разжигали костер и установили караул, сначала дежурил Кисаме, затем Итачи, а после я. Решили меняться каждые три часа. Раньше я думала, что условия какого-нибудь сложного задания невыносимы, но теперь меня и вовсе покинули такие мысли. Когда вы - международный преступник-отступник, то помимо ваших врагов, которых вы заработали на протяжении скверной жизни, вас преследуют профессиональные шиноби пяти Великих стран для того, чтобы искоренить зло. Ночевки в подобных местах безо всяких пледов, а тем более палаток или припасов — о такой роскоши и говорить не приходится. Я была всего лишь в начале пути становления опасным преступником, поэтому и меня поражали подобные условия, а что уж говорить об Итачи и Кисаме, для них такие ситуации уже естественны. Рассуждая, я и сама не заметила, как уснула на земле под раскидистым деревом, и сон был настолько крепок, что ему не помешали даже вынужденные неудобства. Я проснулась, перевернулась на спину и посмотрела на небо, которое закрыли массивные ветви дерева. Это было настолько красиво, что небо, казалось, было расколото на мельчайшие кусочки стекла, а затем собрано в необычную мозаику. Я перевернулась на бок и увидела спящего Кисаме, а возле дороги покорно стерегшего нас Итачи. Чувствуя в теле бодрость, я поднялась и подошла к нему, чтобы узнать, а скоро ли мой караул. Он, услышав мои шаги, обернулся. — Я хотела узнать, сколько время? Он вновь глянул на небо и спокойно проговорил: — Около трех утра. Мне стало так не по себе, что я заставила его сидеть дольше положенного и виновато констатировала: — Я проспала свой караул. — Я не сплю в полнолуние, — отчеканил напарник. — Итачи, я тебя сменю, иди спать. Он холодно глянул на меня и ответил: — Это ни к чему. Я пожала плечами и отправилась на свое место рассматривать мозаично-небесный купол. Через некоторое время показался рассвет. Солнечный свет затмевал сияние звезд, заслоняя собой эту ночную магию. Настал новый день, а значит наша миссия продолжается. В путь мы отправились ранним утром с пробуждением Кисаме. Решили бежать сутки без привалов, чтобы скорее добраться до порта страны Огня. В таком мы успеем на утренний теплоход до страны Водоворота. Несмотря на то, что от этого великого государства практически ничего не осталось, туда один раз в день водили экскурсии, чтобы зевающее туристы ознакомились с останками еще недавно развитой цивилизации. Морской транспорт отчаливал туда утром, а в порт страны Огня возвращался уже поздним вечером. Целые сутки прошли в полном молчании, но это меня радовало. Было незаметно, что моя персона хоть коим образом интересует мечника. Возможно, Итачи просто обманул меня, и с лидером они обсуждали совсем не это? В ускоренном темпе бега прошла вся наша ночь. На рассвете мы добрались до порта страны Огня. Будучи недалеко от него, мы перешли на привычный людской шаг. Внимательно изучая обстановку, шли друг за другом. Единогласно решено действовать как нигилисты. Проще проникнуть туда во время столпотворения, когда все работники будут заняты. Мы просто запрыгнем туда, смешаемся с толпой и спрячемся в какой-нибудь каюте, чтобы не привлекать к себе внимание до завершения задания. — Давайте тогда пойдем к причалу, и там уже будем ждать теплоход, — предложил Хошигаке, и мы последовали за ним. Ждать его пришлось около часа. Саявшись от безделья, я ходила туда-сюда по пристани. Кисаме сел на пол и стал пристально наблюдать за морем, а Итачи лишь смотрел на горизонт, в ожидании того самого теплохода. Вскоре на горизонте что-то замаячило, и мы все бодро поднялись. Когда я все же смогла различить, что приближалось к порту, подумала про себя: «Наконец-то!». Смена обстановки не помешает даже таким отчаявшимся людям, как Акацуки. И вот, дождавшись столпотворения, мы проникли на теплоход. Найдя подсобную комнату, мы зашли туда, решив переждать проверку билетов в ней. Помещение по площади очень маленькое, но нас одолевала усталость после столь длительного бега. И поэтому, усевшись на пол, лечь комната просто не позволяла, нас начало клонить в сон. Первым сдался Итачи, так как он не спал дольше всех. Я сидела между двумя напарниками, от этого было не по себе. В этой компании мне вынужденно придется тусоваться еще около недели, надо привыкнуть к этим двоим, хоть от обоих и мороз по коже. Папочка, куда же ты меня отправил? Кошки скреблись на душе от чувства безысходности. Мне хотелось вернуться по линии истории в те моменты тренировок с Какаши. Несмотря на высказывания жабьего санина о моей бестолковости, прогресс с Хатаке был намного больше. До возвращения отца в Коноху каждый день с раннего утра я тренировалась сама, затем ко мне присоединялся мой вечно опаздывающий наставник, после к нам прибегал Наруто и мы тренировали его. Какаши в этот месяц отказывался от всех миссий, объясняя хокаге это тем, что за мной нужен глаз да глаз. Наши отношения с ним не получили никакого развития. Хоть это и очень обижало меня, но решиться на разговор я не могла в виду стеснительности перед возлюбленным. Когда наше общение не касалось дел любовных, то нам было легко и весело. Это общение напоминало общение между старшим братом и младшей сестрой, вечно подтрунивающими друг на другом. В один из дней Наруто сообщил, что у него в академии промежуточная аттестация по метанию кунаем и сюрикенов. Мне было любопытно посмотреть на плоды тренировок, поэтому следующим утром отправилась в академию. Узумаки в тот момент стоящий среди толпы одноклассников, мотал туда-сюда головой, ища меня в округе. — Наруто, у тебя все получится! — крикнула я. Из его небесных глаз посыпались искры, от радости он начал прыгать на месте. Это был важный для него день, поэтому он нуждался в поддержке. Он выступил блестяще, наши тренировки не прошли даром. Результат лучше, чем у Наруто, был только у одного мальчика из класса — у Учихи Саске. Могла ли я тогда подумать, что через пять лет я буду отдыхать в маленькой каюте с его старшим братом. После экзамена ко мне подошел Ирука и сказал: — В последние месяцы Наруто просто не узнать! Из худшего ученика класса он стал одним из лучших! Я ответила ему, что это и его большая заслуга тоже. И все остались довольны. Волны покачивали теплоход и я уснула. Мне снилась Шизуне, как ее мягкие и теплые руки гладили мой лоб в детстве, когда мне было плохо. Во сне она сидела на коленях возле моей постели и шептала на ухо о том, что нужно быть сильной, тогда любые болячки ни по чем. А я в ответ лишь плакала. Сон стал граничить с реальностью. Почувствовав чужие руки на собственной шее, я инстинктивно схватила кунай и приставила к горлу этого наглеца. Открыв веки, я увидела перед собой Итачи. Его глаза были черными, холодными, немного прищурены в возмущении, а рот натянут от напряжения. — Что ты делаешь? — шипела я. Неужели он решил по-тихому свернуть мне шею? — Ты завалилась на меня во сне, разбудила. Решил положить тебя поудобнее для нас обоих, — твердым голосом ответил Учиха. Мне стало неловко от этой нелепой ситуации. Но я терпеть не могу чужие прикосновения, поэтому немного огрызаясь процедила: — В следующий раз просто разбуди. Итачи ничего мне не ответил, лишь вновь откинулся на стену и скрестил руки перед собой. Я отвернулась от него, но затем кое-что вспомнила: — Сколько мы уже в пути? Но вместо Учихи мне ответил уже проснувшийся Кисаме: — Час и мы на месте. Чувство неловкости стало заполонять мое тело, неужели он лицезрел эту нелепицу. С другой стороны, может и к лучшему, пусть думает, что со мной нужно быть аккуратнее. Несмотря на боль в теле от неудобной позы для сна, оно было полно сил, чтобы продолжать задание. Сон не шел, сидеть в этой каморке дальше было каторгой. Мы удачно миновали проверку билетов, поэтому можно прогуляться по палубе. Нужно цепляться за любую возможность пребывания на свежем воздухе, ведь после этой миссии меня ждут хмурые дни под землей. Протектор нукенина был прикрыт высоким воротом плаща, внешность у меня не особо примечательная, да и в новостных сводках я не успела прославиться, как мои напарники. Я переступила через Итачи и открыла дверь, в этот момент он спросил меня: — Далеко? — Хочу подышать морским воздухом, — спокойно ответила я и захлопнула за собой дверь каюты. Поднялся сильный ветер, на палубе было лишь несколько отчаянных зевак вроде меня. Со времен вступления в Акацуки я превратилась в истинного ценителя природы. Просидев много дней под землей и практически в полном одиночестве, природа казалось прекрасной во всех своих проявлениях. Будь то ливень с грозой или сильный ветер с бушующими волнами. Спустя несколько десятков минут меня окликнул Хошигаке: — Наслаждаешься морем? Я обернулась и с настороженностью в голосе ответила: — Им невозможно не любоваться. Он самодовольно хмыкнул в ответ. В его маленьких рыбьих глазках плясали бесята. Сердце стало биться чуть быстрее. Он уверенно двигался на меня. Итачи был прав. Нутро чувствовало его животную жажду крови. Он видел в моем лице добычу. В этот момент он был акулой, почуявшей запах свежего мяса. Но разбираться со мной на теплоходе полном людей, по пути на задание, было бы, по меньшей мере, безрассудно. Кисаме, подобно охотнику, совершал со своей добычей предварительный ритуал, потихоньку загоняя в смертоносный капкан. Мои первородные инстинкты играли ему на руку. Это вводило его в чувство экстаза. Надо собраться и не доставить ему наслаждения. Я глубоко вдохнула несколько раз, чтобы успокоить нервы, расслабила мышцы лица, чтобы получилась каменная гримаса и пошла ему навстречу. Это его раззадорило еще сильнее, его хищная улыбка стала оскалом. Но я держалась, подошла вплотную к нему, посмотрела в глаза и ледяным тоном спросила: — Что тебе от меня нужно? — Какое самообладание, — посмеялся он, дотронувшись до моей щеки. — Всего за минуту успокоила свой пульс, браво. Я чую кровь на расстоянии нескольких миль. Твой организм гонял ее по телу от страха. Я ударила по его руке, убрав ее от лица и прошипела: — Никогда, слышишь? Никогда не смей касаться меня, — зло нахмурила брови и решила уйти, сделав шаг в сторону. Но Кисаме схватил меня за запястье и сказал: — Я еще не разрешил тебе уходить. Я, подпрыгнув, решила нанести ему удар правой ногой с разворота по лицу. Чтобы увернуться, ему пришлось отпустить мою руку и отпрянуть назад. Моя нога столкнулась с полом палубы, там образовалась дыра. — Если ты меня не слышишь, то на месте этих досок будет твой череп, — как можно более грозно постаралась произнести я. В этой ситуации не оставалось ничего, кроме как блефовать. В ответ на это он очень громко рассмеялся и выдал: — А ты мне нравишься, пташка. Появление Итачи Учихи никогда не было более своевременным, чем в этот момент. Он уничижающее посмотрел на нас обоих и отчеканил: — Мы на задании, когда мы его закончим, то можете перерезать глотку друг другу. Еще одна оплошность, и я убью вас обоих, пусть мне этого и не хочется. Мы пребываем в страну Водоворота, приготовьтесь. Хошигаке вновь хмыкнул и ушел вместе с Итачи, оставив меня на время в покое. Моя маска спала, тело начала бить дрожь. Виски пульсировали. Мне не выстоять против мечника кровавого Тумана, я это знала. Через некоторое время меня окликнули мои напарники и сообщили о прибытии в страну Водоворота. Первая серьезная миссия внутри Акацуки считается открытой! От порта страны Водоворота нам предстояла трехчасовая прогулка, по сравнению с нашим предыдущим передвижением, эта казалась сущим пустяком. Поэтому мы молча, без лишних возражений, шли к намеченной цели. Мы остановились неподалеку от пристанища бандитов, чтобы обсудить тактику действий, но внезапно Кисаме выпалил: — Пусть Ханаки сама с ними разбирается. Я хочу посмотреть на нее в действии. Я была жертвенной овечкой, которой хотели полюбоваться, прежде чем отдать дань богам. Сопротивляться сейчас смысла не было. Просто придется разделаться с контрабандистами, не используя сильные техники, так как бой с Кисаме неизбежен. Стоит приберечь лучшее напоследок, вдруг получится утащить этого ублюдка с собой на тот свет. Злодеем меньше станет в этом мире. Хотя что меня будет отличать от моих напарников после этой миссии? То, что будущие трупы контрабандисты? Но дает ли мне это моральное право на их убийство? Если я убью людей, находящихся в этом доме, то перейду черту, обратного пути не будет. У меня не было опыта серьезных миссий, тем более убийств. Поэтому внутри меня шла нравственная борьба добра и зла. Итачи указал мне рукой в сторону дома и напомнил: — Необходимо убрать всех, но перед этим передать привет от феодала страны Медведя. Мне ничего не оставалось. Ханаки, это маленькое зло во имя добра. Если сейчас этого не сделать, то вся моя большая миссия будет провалена. Жизнь десятка контрабандистов того не стоила. Эту мантру я впредь буду повторять ночами, чтобы спокойно спать. И пожав плечами, поплелась к дому с будущими трупами. Когда я подходила к зданию, то стала идти на носочках, чтобы меньше привлекать к себе внимание. Эти бандиты оказались на редкость самоуверенны — открытые настежь окна, громкий смех и разговоры о награбленном с головой выдавали их. Я сформировала из призванной воды бумеранг, края которого остры, словно лезвия и с помощью потока ветра запустила его в открытое окно определенным углом, чтобы с плеч нескольких человек пали пустые головы. Вот и первая пролитая мною кровь, сердце сжалось, в горле образовался комок. Нужно глубоко дышать. Бумеранг благополучно вылетел обратно ко мне в руки. В комнате сразу послышались крики ужаса. Они все начали бегать туда-сюда, ища на бегу оружия. Что ж, настала моя очередь появиться: Я прошла в дом и с высока посмотрела на бегающих вокруг от страха бандитов, чтобы создать образ безжалостного убийцы, хотя нутро говорило об обратном. Они сначала не обратили внимания на мое присутствие, занятые поиском оружия, а затем вмиг остолбенели, что враг находится в центре их логова. Они направили своими ружья на меня трясущимися руками. — Не нужно сопротивляться, — взмолилась я. — Стой где стоишь! — вопил один из них. — Кто ты такая? — кричал другой. Я молча запустила в них три куная, они попали точно в цель и в следующую секунду светлые стены окропил фонтан артериальной крови. В комнате запахло железом, стало тошно. Я переступила через их трупы и прошла в следующую комнату, обнаружив, что она уже была помечена мною, когда я срубила головы троим контрабандистам. Затем поднялась по лестнице, прекрасно понимая, что там меня ждала засада. Как и ожидалось, десять оставшихся шиноби схватились за ружья, которые были направлены на меня. Они стали стрелять — уклонилась. Не дожидаясь дальнейших действий с их стороны, я собрала чакру в кулаке и пробила им пол второго этажа. Сама отпрыгнула на стену, чтобы мне не задело стройматериалами. От моего удара все пошло ходуном, пол потрескался и провалился. Эти бандиты попадали вместе с ним. Почти все были погребены под бетонными плитами. Несколько из них все еще боролись за свои жизни, увидев это, я спрыгнула вниз и спросила: — Где деньги господина феодала? Он от страха попятился назад, но упорно отказывался отвечать. — Твое молчание не сохранит тебе жизнь, ты в любом случае умрешь, — с некой грустью в голосе констатировала я. — Ну же! Он пополз в соседнюю комнату, которой не коснулись разрушения, отодвинул ковер, под которым был погреб. Но внезапно он обернулся и запустил в меня кунай. Я поймала его рукой. В этот момент на лице мужчины была гримаса ужаса. Увидев в сегодня утром в окне яркое солнце, сидя днем в окружении своих напарников, он и подумать не мог, что карма его настигнет так быстро и жестоко. — Тебе привет от господина феодала. Мне искренне жаль. Услышав эти слова, его глаза округлились, и он пополз назад, умоляя меня не убивать его. До этого бы я обязательно сжалилась над ним и позволила жить, но я теперь одна из Акацуки, нам непозволительна такая роскошь. И вмиг перерезала ему горло его же кунаем. Капли его крови забрызгали мое лицо. Она была такой горячей, а он уже был таким холодным. Волосы на затылке встали дыбом. Отныне я — убийца. С полной сумкой денег я вышла на улицу, обеспокоенная ужасом того, что совершила. — Чего так долго? — раздраженно спросил Кисаме. Вместо ответа я бросила сумку с деньгами ему в руки и стерла кровь с лица рукавом плаща. — Надо замести следы, — отозвался Итачи. Сложил печати змеи, овцы, обезьяны, свиньи, лошади и тигра. Это была техника огненного шара. В доме разгорелся пожар, перекрытия трескались, а стекла лопались, где-то там внутри плавились тела людей, которых убила я. Водную гладь колебал лишь наш небольшой теплоход, кругом царил штиль. Лунный свет, отражающийся в темной ночной воде, придавал особую привлекательность царившей вокруг обстановке. Все было бы идеально и умиротворенно, если забыть о компании, находящейся на этом судне. Как бы это аллегорично ни звучало, но Кисаме всю дорогу был нем, словно рыба. Итачи порой тяжело вздыхал в своей манере. Оставался один час до прибытия, Учиха стоял по палубе, созерцая морскую красоту, пока Кисаме спал, раскинувшись на всю каюту. Я тихими шагами подошла к нему, чтобы разглядеть предмет его заинтересованности. Что-то знакомое внезапно кольнуло в груди. Мой напарник скучал по внешнему миру так же, как и я. Даже не представляю, какая тоска съедала его душу, ведь он так живет уже много лет. Но не сам ли он себя привел к этой жизни? Человек, убивший всех родных и друзей, спокойно наслаждался красотой ночи. Джирайя был уверен, что с кровавой ночью все не так чисто. Он не отрицал силу гения Учих, но, чтобы уничтожить себе подобных, нужно быть не просто гением, а богом всех шиноби, коим Итачи не являлся. Поэтому ему явно кто-то помогал. Когда мы с отшельником вдвоем проникли в секретный архив, то откопали старую характеристику Учихи, которая была составлена еще до вступления в АНБУ. В ней было сказано о добросердечности, ответственности и исполнительности этого парня. Последнее качество плюс его сила проложили ему дорогу в АНБУ. Мог ли человек, которому так доверял хогаке, пойти на такое преступление против деревни? Как рассказывал Джирайя, Орочимару с юношества был сепаратистом в отношении правительства деревни, которое ограничивало поле его незаконных исследований. И прежде чем изгнать Орочимару из Конохи, в его биографии была многолетняя цепь проступков, на которые старик третий закрывал глаза. Этим Итачи похвастаться не может. Личность Учихи и лидера организации вызвала у Джирайи большие вопросы. — Сегодня же не полная луна, почему не спишь? Напарник обернулся, безразлично посмотрев мне в глаза, ответил: — Мне нужно мало времени для сна. Вот и поговорили. Но через пару минут он сам задал вопрос: — Ты следишь за мной? Его слова звучали без упреков и раздражений, это был обычный, непринужденный тон, которого я еще от него не слышала. Он вечно говорил либо с презрением, чаще с холодом или в деловом стиле, как например тогда, когда объяснял детали миссии. Обстановка меня расслабила, поэтому я честно ответила: — Не хочу оставаться один на один с человеком, который так и жаждет моей крови. Вновь молчание, а затем ответ: — Пока мы на задании, я не позволю Кисаме навредить тебе. Такова воля лидера-самы. Мне было немного неловко от такой странной заботы. Сказать «спасибо» было бы странно. За несколько лет подготовки Джирайя пытался привить мне хладнокровие, поэтому отчасти я смирилась со своей потенциальной смертью. Но ключевое слово «пытался». Я человек, молодая девушка, которая хотела жить, пусть и так никчемно, но инстинкт самосохранения крепкими щупальцами оплел сознание. — Для чего это лидеру? — Нынешняя организация — тень себя прежней. Она была намного больше еще до моего вступления. Сейчас всего одиннадцать человек. И каждая боевая единица важна. Он против бессмысленных убийств. Надо же, не лидер, а миротворец всея мира шиноби. Про себя мне стало так смешно от этих противоречий. Группа отступников, берет самые грязные заказы, убивает невинных, но против бессмысленных смертей. Интересно, Итачи сам-то в это верит? Но задавать этот вопрос не стала. Время до прибытия в страну Медведя мы провели в полной тишине, лишь шум волн ласкал мой слух. Мы причалили к заброшенной пристани, собрались своей преступной троицей и направились к заказчику, чтобы отдать ему деньги. Он назначил встречу в каком-то скотском трактире. Дорога до которого заняла всего два часа бега. Стояла глубокая ночь. Итачи молча забрал у меня сумку с деньгами и спокойно направился в трактир. Феодал выбрал злачное место, все-таки он осторожный человек. Мы с Кисаме остались вдвоем — это щекотало мои кишки. Я считала секунды до возвращения Учихи. — Каково наше вознаграждение? — спросила я, чтобы просто с разговором быстрее прошло время. — У нашего труда нет фиксированной оплаты. Деньги идут на нужды организации. Но если тебе нужно что-то конкретное, то всегда можно обратиться к Какузу. Он заведует всеми финансами, — закончил повествование Хошигаке. — Все миссии ради денег? — не унималась я, думая про себя, где же носит Итачи. — Нет, например, эта миссия ради связей, некоторые ради сведений. Деньги не все могут решить, — даже с каким-то удовольствием говорил со мной напарник. — А во время выполнения заданий с лихвой насладиться битвами. Он как всегда стал на те же рельсы, поэтому нужно увести разговор в другое русло: — Чем нам может помочь феодал страны Медведя? — В качестве благодарности и гарантии сохранности его секретов предоставит нам убежище, поговорит с близкими ему феодалами, чтобы нас не так усиленно искали в соседних странах. Мы ничего не делаем просто так, запомни. Уйдя шпионить, даже не подозревала, что коснусь тайн большой политики. Этот мир шиноби каждый раз показывал мне новую грань алчности и жестокости. Видимо в Акацуки разговаривать было не особо принято, но даже та толика информации, которую я получала, меня вполне устраивала. Пока мы ждали нашего напарника, я мысленно заполняла карточки отчета новыми сведениями. Спустя минут двадцать Учиха вышел из дома и молча прошел вперед нас. — Куда мы направляемся? — поинтересовалась я. На небе уже светало. — На границе стран Медведя и Огня есть одна обветшалая гостиница, где останавливаются наши коллеги по цеху, — спокойно ответил Итачи. Меня безмерно порадовали его слова, все же, в разы лучше, чем сон на голой земле без всяких удобств. — Сколько по времени до нее добираться? — Без остановок можно добраться к позднему вечеру, — отрапортовал Кисаме. — Преодолимо, — прошептала я сама себе. Вскоре мы добрались до временного пристанища различных преступников. Обстановка внутри была явно не из лучших. Снаружи здание было скошено на правую сторону, краска давным-давно облезла, а некоторые окна и вовсе были выбиты, входная дверь кое-как держалась на креплениях, и при малейшем шорохе поскрипывала. Внутри было не лучше. Кое-где прогнили полы, кресла, стоявшие в холле, были все ободраны и замызганы. Обои местами и вовсе не держались на стенах, да и сами были в подтеках. Шторы в дырах, гардины набекрень. Вонь въелась во всю обстановку так, что стала привычным запахом этого местечка. Вокруг царил бардак. Косматый мужчина неприятной наружности тащил за волосы женщину легкого поведения, а та выла навзрыд, осознавая, что ее сняли далеко не в первый, но последний раз в жизни, эта гостиница будет последним, что она увидит. На дряхлых кушетках сидела гурьба мужчин, распивая украденное саке. Из-за ржавой двери, судя по всему, ведущей в сауну, то и дело кто-то выскакивал. Мы подошли к разваливающейся стойке ресепшн и заказали один номер на третьем этаже. — Вы ужинать будете? — поинтересовался администратор. — Ужин и завтрак в номер, — бросил Итачи и пошел в сторону лестницы вместе с ключами. Я слишком увлекалась окружающей обстановкой, что немного отстала от своих напарников. В это же мгновение рядом со мной очутился один из неотесанных мужланов. Он взял мой подбородок в свою ладонь и мерзко проговорил: — Свои покупки без присмотра оставлять нельзя, иначе они станут чужими. Я с силой сдавила его руку своей рукой и прошипела: — Не смей дотрагиваться до меня своими отвратительными руками. — Какая дерзкая девчонка, мне это нравится, — рассмеялся он. — Раз просишь не дотрагиваться руками, тогда коснусь тебя чем-нибудь другим. — Оставь ее, — донесся до нас посторонний голос. Я повернула голову в сторону и увидела галантного молодого человека в синем фраке и с длинными серебристыми волосами, сидящего в самом приличном из имеющихся здесь кресел. Он спокойно читал книгу и даже не повел взглядом в нашу сторону. — С чего бы это? — рассмеялся ублюдок, стоявший возле меня. Молодой человек вздохнул, закрыл книгу, отложил ее в сторону и заговорил: — Неужели ты не видишь, что она не блудница. Посмотри на ее черты, они благородные. А теперь обрати внимание на ее одеяние: черный плащ с красными облаками; такие тебе не по зубам. — Ладно, — зло бросил маньяк, — гуляй пока. От брезгливости моя кожа стала гусиной, а по затылку будто бы бегали букашки, хотя не исключено, что не будто бы. Я решила догнать своих напарников, чтобы не вляпаться в очередной эксцесс. Возмущение заполнило мысли, нужно же заранее предупреждать, что это за гостиница. Лесополоса страны Чая теперь представлялась более заманчивым местом ночевки. Итачи отворял замочную, скважину двери, ведущую в наш номер. Кисаме посмотрел на меня и увидев округленные глаза рассмеялся. — Совсем забыли предупредить, что дамам вроде тебя здесь нужно быть крайне осторожным, — издевательски сказал Хошигаке. — Это можно было сделать более своевременно, — буркнула я. Другой мой напарник, уже зашедший в номер спросил: — Что-то случилось? — Ничего того, с чем бы я не могла разобраться. Номер был не таким плохим. Видимо Акацуки здесь уже знали. Целые и почти чистые стены, пол без дырок, большое зеркало в разводах, санузел, просторная, но пустая комната и веранда. Мечник плюхнулся на пол, я последовала его примеру. Через пару минут в дверь постучались, Учиха поспешил ее открыть. За порогом стояла взрослая женщина с тележкой, в которой лежали спальные мешки и чистое постельное белье: — Итачи-сан, когда вам подать ужин? — заботливо спросила она. А он пользовался уважением в преступных кругах. — После сауны, через пару часов, благодарю, — это звучало максимально вежливо. Он закрыл дверь и обратился к нам. — Собирайтесь, пойдем на источник. — Даже мыться с вами? — ошарашенно спросила я. — А там одна общая купальня на всех, женщины здесь нечастые гости, — констатировал Кисаме. Вот так новости! Представить себе не могла, что буду находиться обнаженной, окруженная огромным количеством преступников мужского пола. Это было для меня настолько интимно. Мне было неприятно чувствовать даже мимолетные прикосновения посторонних мужчин. Ведь это была только его прерогатива. Теперь на мое голое тело будет смотреть не любимый мужчина, глазами полными страсти, а кучка сексуальных извращенцев. Конечно, я могла не принимать водные процедуры, но слой жира, пыли, пота и грязи на моей коже уже два дня назад превысил допустимую норму. Эта гостиница могла составить конкуренцию Содому и Гоморре. Штаб Акацуки казался раем земным по сравнению с этим рассадником плотских утех и разнообразной заразы. Мы взяли из номера полотенца и пошли на водные процедуры. Общая душевая была полупустой, без перегородок, комната, выстланная плиткой, с кранами, торчащими из стен. Вид нескольких, полностью голых мужчин вызвал у меня приступ тошноты. Я с напарниками подошла к шкафчикам, пришла пора раздеваться. От смущения на щеках появился багровый румянец. Папочка, знал ли ты, что мне придется делать? Итачи с Кисаме стояли слева и справа от меня, уже во всю оголяясь. Они не смотрели в мою сторону, что радовало. Быстро раздевшись, закуталась в большое махровое полотенце. Я сразу заняла самый отдаленный уголок в душевой, а полотенце скинула на стул. Струя горячей воды потекла по моему телу, но оно было натянуто как струна из-за направленных в мою сторону взглядов от чужих мужчин. Поскорее закончив это бесстыдство, украдкой глянула в сторону напарников, узнать, закончили они или нет. Оба уже прикрыли наготу своего паха и ждали меня. У каждого было точеное спортивное тело. Капли медленно стекали по рельефным мышцам. Итачи распустил свой хвост, его волосы огибали спину до лопаток. Он мотнул головой в сторону выхода. Я утвердительно кивнула, и они пошли к горячему источнику. На улице было нечем дышать из-за высокой влажности воздуха. От воды шел густой горячий пар. Купальни так и кишели людьми. Мои напарники уже устроились в самой свободной из них. Я шла к ним короткими шагами, прижимая полотенце как можно крепче к груди. Когда настал момент предъявить свою наготу этой гостинице, Итачи с Кисаме воспитанно опустили глаза вниз. Ткань, скрывающая стыд, упала на пол, а я вошла в чем мать родила в горячую воду. Она немного расслабила меня. Но напряжение в теле присутствовало, так как мужчины в купальне неприкрыто уставились на обнаженные изгибы моего тела, пусть и искаженные водой. Стараясь этого не замечать, я просто смотрела себе под ноги. Я чувствовала себя товаром на этой ярмарке похоти. — Она ваша? — облизываясь, спросил один озабоченный у Итачи с Кисаме. У меня не находилось сил, чтобы дать словесный отпор всем тем, кто в этот момент хотел надругаться надо мной. Меня учили быть шиноби, медиком, шпионом, но не проституткой. Папочка, ты знал, что так будет? — Хочешь? — издевательски спросил Кисаме. Тот одобрительно кивнул. — Ну так держи! — рявкнул мечник и плеснул со всей силы водой ему в лицо. От такого оскорбления мужчина побагровел, и начал словесно угрожать нам. Все это время мы с Итачи молча наблюдали за происходящим. Сзади послышался звук чьих-то шагов, мой несостоявшийся любовник сразу замолчал, будто бы увидел бога смерти. Учиха и Хошигаке не оборачивались, но было заметно, как мышцы их плеч напряглись. И тут я услышала: — Ханаки Сенджу, какая честь! — воскликнул мелодичный голос. — Я сразу не признал вас. Обращение ко мне повергло в шок и моих напарников. Я ошарашенно обернулась и увидела того самого человека, который читал в вестибюле. — Чем обязана? — с неприкрытым подозрением спросила я. Вежливо улыбаясь, он протянул мне белый махровый халат и продолжил петь свою песню: — Как я сразу не понял! Густые волосы вашего великого прадеда, его карие глаза, а кожа аристократки, прям как у вашей знаменитой мамы. По лицам моих напарников было видно, что им не нравится этот разговор. В моей голове и вовсе творился бардак. Кто это? Откуда он меня знает? — Увидев уже второе оскорбление в ваш адрес за этот вечер, мне стало не по себе. Молю вас, не отождествляйте меня с этим сбродом. Итачи-сан, — поздоровался он. — Кисаме-сан. Но они молчали, лишь с подозрением наблюдали за происходящим. Отойдя от шока, я переспросила: — Так чем обязана? — Ох! Забыл представиться. Меня зовут Таэда Намори, хозяин этой клоаки, — но от его слов мне не стала более понятна эта сцена. — Мы с вами не знакомы, — отрицательно покачала головой. — Конечно не знакомы! От этого мне еще неприятнее! Наденьте пожалуйста халат и пройдемте в мой кабинет. Я хотел бы угостить вас новым сортом чая, недавно выведенным селекционерами страны Чая, и принести свои извинения наедине. Итачи, посмотрев на меня, увидел расползающиеся по шее мурашки. Я кивнула в знак того, что все в порядке и отправилась вслед за странным аристократом. Мы вошли в его кабинет, интерьер которого разительно отличался от остальной гостиницы. Он закрыл за собой дверь на ключ, и указав мне жестом на тахту, сказал: — Присаживайтесь. Он что-то быстро шептал себе под нос, копаясь в ящиках рабочего стола. — Вот же они! — воскликнул Таэда, вытащив несколько конвертов. — Это вам. Я судорожно надломила печать первого письма и принялась читать его. Это был почерк Какаши.