Нукенин из клана Сенджу

      Из-за того, что все ощущения делились поровну, меня обуяла паника. Сердце усердно гоняло кровь по организму, усиливая дрожь. Виски пульсировали, а в голове засело лишь одно имя…       Переживание было настолько ярким, что перекрыло собой боль от недуга. Итачи до хруста сжал кулаки. Наруто хищно оскалился, желая поскорее вызволить друга из плена. Я же подгоняла Какаши, чтобы тот выпустил нас из треклятого измерения. Он старался как мог, но получилось не сразу. Пусть мы и потеряли время, но в итоге оказались у обрыва, с которого все и началось.       Конан истекала кровью у кромки леса. Мы ринулись к ней. Я стала лечить пострадавшую, а Узумаки сыпал вопросами. Ее лицо выражало бессилие. Она пыталась внять репликам, но будто физически не могла. Тело Хаюми постепенно хладело, утопая в лихорадочном поту и бордовой жидкости. — Он украл его… — еле уловимо прошептала девушка прежде, чем ее веки сомкнулись. Мне не хотелось верить в то, что она заслужила такой паршивый конец. Я сконцентрировала еще больше чакры в ладонях, но все без толку. Конан не приходила в себя.       Я зажмурилась изо всех сил, чтобы унять эмоции, что норовили вырваться наружу. Нам нужно следовать за Саске, дабы тот не ушел из жизни по вине безумного Обито. Но как можно оставить Хаюми в лесу, словно животное? Во мне боролась человечность и чувство долга.       Итачи хоть и скорбел о бывшей коллеге, но спасти брата желал куда сильнее. Он будто бы подчинил меня своей воле. Я поднялась на ноги и кивнула в знак согласия. — Вы идите, — с досадой обратился Какаши, глядя на Конан, — а мы с Наруто пока ее запечатаем. — Спасибо, — пропищала я, стараясь проглотить тугой ком, что застрял в горле.       Благодаря иному течению времени в мире богов и измерении Камуи режим отшельника не успел исчерпать себя. И мы с Итачи следовали за тонкой ниточкой, что вела к Обито и Саске. Наша цель находилась где-то на Севере.       Мы пересекли Западный лес и достигли стен Конохагуре. Какаши с Наруто окончили свою работу и со всех ног спешили к нам. Учиха призвал воронов патрулировать воздух. Вскоре пернатые сообщили, что обнаружили похитителя с заложником на Великой горе. Самый быстрый путь к которой — стены деревни. Мы взобрались на них, уже позабыв об отрядах АНБУ Не и иных активистах Восточного лагеря.       Они находились на макушке у Хирузена. У хокаге, что допустил геноцид Учих, сидело два представителя одноименного клана. Если Обито заигрывал с символизмом, то ему бы стоило выбрать Тобираму. Итачи тут же смерил меня возмущенным взглядом, парню пришлись не по душе шутливые рассуждения.       «Это всего лишь способ не впасть в отчаяние», — мысленно оправдалась я и не солгала, ведь под каждым кустом находился повод наложить на себя руки.       Враг заковал мальчонку в цепи, на которых подвесил его над всей деревней. Он не мог позвать на помощь, так как во рту был кляп. Его колыхал ночной ветер, из-за чего металлические кольца неприятно позвякивали.       Напарник, увидев это, словно взлетел. Он за один прыжок оказался в каменистой шевелюре Сарутоби.       Но Обито игриво пригрозил пальцем и звонко заявил: — Неа! Так не пойдет!       Амплуа Тоби выглядело еще безумнее, когда гримасу не скрывала маска. Глаза навыкате, не улыбка, а оскал маньяка. — Отпусти его, — загробным голосом прорычал Итачи. От чего даже мне стало страшно. Учиха всегда руководствовался сухой логикой, впервые в жизни вверх над его рассудком взяли инстинкты. Я старалась утихомирить его своими ощущениями, но они тут же плавились в лаве ненависти напарника. — Давай сыграем? — манерно предложил Тоби, подбоченившись. — Я отпущу твоего братишку полетать, если ты отдашь мне Наруто! Ну как? — и любопытным прищуром смерил собеседника с головы до пят. — Ты совсем спятил? — недоумевала я, обращаясь к неприятелю. — Хана-а-аки! — пискляво отозвался он, что у меня аж в ушах зазвенело. — Ты не поняла правила игры! Ладно, — шутливо отмахнулся Тоби, — по старой дружбе объясню еще раз. Вы должны сделать свой выбор: Коноха с Наруто или Саске. Если вы выбираете первый вариант, то я перережу глотку висящему внизу засранцу. Он будет истекать кровью на высоте птичьего полета. Если же вам больше нравится второй вариант, то я на время спрячу вас вместе с Саске в чертогах камуи, но заберу Наруто и уничтожу Коноху. Даю слово, что после того, как последнее строение этой проклятой деревни падет, то я непременно отпущу вас! — Обито, ты заигрался! — крикнул Какаши, что только взобрался на гору. — Приди в себя! — Я хороший мальчик! — стал паясничать враг.       Итачи вспыхнул. Он сорвался с места и бросился на неприятеля. Каждый удар был наполнен яростью, но именно из-за этого ни один из них не достиг цели. Учиха вечно промахивался, либо проходил сквозь противника. Их движения были настолько быстрыми, что ни шаринган Хатаке, ни мое чутье отшельника не позволяло считать их. Мы решили воспользоваться моментом, чтобы вызволить Саске, но Обито оказался проворнее…       Он уселся на спину мальчонки и стал раскачиваться, словно на качели. — Я так и знал, — театрально грустно покачал головой враг, — что вы не станете играть по правилам. — Ублюдок! — завопил Наруто. — Сейчас же отпусти Саске! — и бросился к обрыву, но Какаши успел схватить того за шиворот. — Обито! — воскликнула я. — Давай поговорим! Оставь в покое парнишку! Даю тебе слово, мы тебя не тронем! — Обито! — присоединился Хатаке. — Ты не ведаешь что творишь! Я знаю тебя, ты никогда не был мерзавцем!       Но Итачи уже спрыгнул к неприятелю, чтобы заставить того замолчать навсегда. Враг тут же коснулся Саске и растворился вместе с ним. Учиха вскочил наверх, схватил за шиворот Какаши и стал требовать: — Перемести меня в его измерение!       Любимый оторопел, лишь мельком взглянув в глаза, что от ярости залились кровью. Злоба Итачи пагубно сказывалась и на мне. Я с трудом могла сконцентрироваться на собственных мыслях. Пора это прекращать! Я локтем пихнула Хатаке, вклинилась меж ними и отвесила напарнику серьезную затрещину. От хлесткого звука поежился даже Наруто. Щека Итачи не то что загорелась, она моментально опухла. Жжение тут же передалось и мне. Но главное, что разрушающие эмоции стали постепенно сходить на нет. Если бы кто-то сказал, что мне придется утихомиривать пыл напарника, то я бы покрутила пальцем у виска. Но Саске для Итачи — сродни красной тряпке для быка. — Что же делать… — прошептал сам себе Учиха, держась за уязвленное место. — Смотрите! — гаркнул Наруто, пальцем указывая на Главные ворота.       В огромном клубе дыма вырисовывались очертания древа. А рядом с ним я почувствовала Саске, что находился на грани жизни и смерти. Неистовый вопль добрался до всех сторон света. Окна в домах стали трескаться одно за другим. Мы все зажали уши, чтобы барабанные перепонки не лопнули. Но когда демоническая симфония подошла к концу, то к несчастью для себя обнаружили, что не можем и шелохнуться. Это было похоже на то самое гендзюцу, которым владели Ма и Па. В действительности, воинственный зов древа не имел отношения к иллюзии, он просто сковывал рассудок в цепких лапах ужаса.       Деревянное чудовище одним взмахом руки снесло вековые ворота, словно карточный домик. Затем оно принялось прыгать не месте, что вызвало землетрясение. Стены Конохагуре стали рушиться доска за доской, кирпич за кирпичом. Чудом уцелевшие за весь день деревья падали, подобно костям домино. Затем создание мерзко застрекотало, чем только продлило наше оцепенение.       Мы свернувшись калачиком наблюдали как-то, что с трепетом хранили предки, рушилось в одночасье. Половина деревни превратилась в груди пыли и строительного мусора. Оно завопило громче прежнего, и каменные головы хокаге стали трескаться. Вникать в произошедшее было страшно. Нечто подобное некогда случилось со страной Этого — по моей вине, Коноха стенала сейчас — по моей вине. Знал бы первый хокаге, что правнучка сотворит с его главным детищем…       «Ханаки, соберись!» — мысленно скомандовал Итачи и с упреком посмотрел на меня.       «Нужно не кусать локти, а думать, как остановить Обито», — продолжил он.       Меня обрадовало, что напарник вновь стал таким, каким я его привыкла видеть — в меру сдержанным, рассудительным, хладнокровным в анализе и принятии решений. Древо повернулось к нам спиной и со всех ног помчалось к лагерю Южного фронта, держа при себе почти бездыханного Саске. Мы одновременно подскочили и ринулись за ним, даже не обсуждая план действий. Какаши с Наруто немного отставали, но и это к лучшему, ведь они не попадут под импульсивный удар чудища. Хатаке без слов понимал, что его главная задача — это охрана Узумаки. Я же с Учихой взяла на себя монстра.       Мы скакали по завалам, пытаясь нагнать древо, но один его шаг — равнялся сотне наших. Над головой Наруто по пояс из воздуха вылез Обито. Любимый быстро отреагировал и отбил нападки неприятеля, схватил мальчонку и ускорил темп. — Попробуем подпалить? — заговорщицки спросила я, на что напарник кивнул.       Он сложил печати для создания огромного огненного шара, я же добавила к нему чакру стихии ветра, чтобы он стал еще больше. Ниндзюцу достигло цель, но чудище лишь слегка обуглилось. Оно застыло на месте, взревело вновь, и из его спины в нас полетели снаряды чакры. Итачи пришлось активировать сусаноо с уже встроенным зеркалом Ята. Действие артефакта привело к тому, что снаряды попали в монстра. Его отшвырнуло в сторону, он с оглушающим грохотом обрушился на остатки леса.       Осталось добраться до древа, запечатать его мечом Тоцука, и все наконец-то закончится! Я откровенно ликовала, не веря собственному счастью, но чудище быстро пришло в себя. Хозяин техники уже красовался на плече у бывшей статуи. Он не стал направлять древо на нас, а сложил печати, и в следующую секунду из огромной пасти вырвалось множество голубых драконов, похожих на тех, с помощью которых Акацуки когда-то извлекали из джинчурики биджу. Хищные создания с глухим рыком ринулись к Южному лагерю. Послышались крики ужаса. Драконы ловко извлекали чакру из рядовых шиноби, отдавая ее древу, от чего то лишь увеличивалось в размерах. — Что делать? — отчаянно спросила я у товарищей. — Необходимо заточить древо в барьер, — предложил Какаши.       Идея разумная. Обито при всем желании не сможет протащить чудовище через брешь в Камуи. Но кто владеет фууиндзюцу или барьерными техниками на таком уровне, чтобы хоть на какое-то время сковать этого гиганта? Если только… Но Хатаке выразился вместо меня: — Ибики с Иноичи могут попробовать. Уцелевшие с других фронтов уже должны были стянуться на Восток.       Лишь бы еще им хватило сдержанности не нападать на нас сразу, пока мы не разберемся с врагом.       Какаши оставил Наруто, а сам отправился отвлекать Обито. Нам же поручено проникнуть в лагерь, разыскать тех, кто нужен и заманить монстра в барьер. Если все получится, то тогда мы одновременно покончим с божественной миссией и вызволим Саске.       Мы еще не успели приблизиться к лагерю, как все стали наперебой голосить: — Предатели!       Но Узумаки молчать не стал и тоже отвечал им грубостями. Пришлось распихивать всех разгневанных на своем пути. В центре разъяренной толпы нас встретило кольцевое построение АНБУ, что охраняло госпожу хокаге. — Пропустите! — воскликнула я, но они не шелохнулись.       Цуне узнала мой голос и тут же приказала подчиненным отойти. Мать бросилась мне на шею. Совершенно обессиленная и отчаявшаяся она не говорила, лишь горько всхлипывала, зарывшись носом в ключицу. Я обняла ее и прижала как можно крепче. Сердце болезненно сжалось.       «Тише, не плачь», — хотела сказать я, но от чувства вины не смогла вымолвить и слова. — Бабуля Цунаде! — взмолился Наруто, и та немного утихла.       Она чуть отпрянула и посмотрела в мои глаза, которые выражали лишь сожаление. Мать состарилась еще сильнее с момента нашей последней встречи. Цуне взяла в ладони мое лицо и дрожащим голосом прошептала: — Как хорошо, что ты в порядке. Я так за тебя переживала, милая.       Откровение в оболочке родительской ласки должно было вызвать приятное тепло, но на практике ранило еще сильнее. Сенджу не заслужила такой участи, пусть она никогда не являлась образцовой матерью, но испытания, по моей вине выпавшие на ее долю, превышали все допустимые пределы.       Цуне всегда бежала от политики, обязанностей, ремесла шиноби. Но с моим появлением на свет ей пришлось отвечать не только за себя. Затем я влюбилась по уши и переехала от нее в треклятое военное поселение, а после согласилась на миссию. Она была вынуждена вступить на пост хокаге, чтобы вытянуть меня из того болота, в которое я добровольно прыгнула. Цунаде командовала обороной деревни, ставила под угрозу подчиненных, рисковала собственной жизнью, потому что я стала одним из авторов дурацкого плана.       Мамочка, прости меня за все! Ты — лучшая из всех! «Так скажи же ей об этом», — давил Итачи.       Но вместо признаний я тихо произнесла: — Отдыхай, дальше мы сами со всем разберемся.       И вновь оглушающий похоронный марш. Все вокруг позабыли о том, что хотели выразить вслух и завороженно уставились на приближающееся древо. От каждого шага земля неистово дрожала. Нужно разыскать Морино с Яманака пока паника не усилилась. Цуне приказала члену АНБУ проводить нас к ним. Человек в маске не сыпал оскорблениями и не задавал лишних вопросов, что уже радовало.       Ибики хоть и напрягся, но дерзить не стал. Иноичи же был сам не свой от гнева. Я не успела и пикнуть, как он сразу же принялся отмахиваться, а затем поспешил уйти. Как бы не так: — Это приказ хокаге! — решительно заявила я.       Яманака хоть и остановился, но оборачиваться не стал. Мужчина брезгливо парировал: — Приказы не действуют на смертном одре. Ты сама призналась, что нападение Акацуки — твоих рук дело. Ты — причина падения Конохи и смерти наших товарищей! — он сжал до хруста кулаки, стараясь унять праведную злобу. — Иноичи-сан, — вежливо вступился Итачи, от чего мы с Наруто изумленно уставились на него, — ваши слова — абсолютная правда. И мы ответим за свои преступления. Но помогите остановить апокалипсис. Мы нуждаемся в вашей помощи, вашим уцелевшим товарищам нужна надежда на завтрашний день!       Речи Учихи немного остудили пыл Яманака, даже гримаса Морино смягчилась. Для пущего эффекта решил вклиниться в разговор Узумаки: — Иноичи-сан, Ино не стала бы сдаваться! Она бы боролась до конца!       Ибики заулыбался, увидев в голубых глазах Наруто огонек победы, поэтому бодро добавил: — Иноичи, малец прав, мы не можем упасть в грязь лицом перед подрастающим поколением. Давай докажем им, что мы еще чего-то стоим! — Только ради Ино, — нехотя отозвался Яманака.       Морино сообщил, что способен использовать закрытый купольный барьер при поддержке группы из одиннадцати шиноби. По задумке мы с Итачи должны оказаться внутри барьера, поэтому необходимо найти еще десять мало-мальски способных ниндзя. Иноичи с Ибики взяли эту миссию на себя.       Какаши в это время сражался с Обито, который по старой доброй традиции то появлялся, то пропадал. Я чувствовала, что Хатаке уже находился на пределе своих возможностей, неприятель же даже на половину не исчерпал собственный потенциал. Чудовище тоже не медлило, оно забрасывало и так разбитый лагерь бревнами. Большинство выживших пряталось в окопах. Но те, кому повезло меньше, уже испускали дух под тяжестью древесины. Некоторые успевали уклоняться, но не всем доставало реакции и скорости, чтобы не превратиться в кровавое пятно. Кацую как могла старалась всех укрыть и вылечить, но даже ее мастерства не хватало.       Чтобы заманить древо в барьер, необходимо сковать его на какое-то время. Тогда Узумаки решил выступить переговорщиком, дабы шиноби лагеря помогли нам в этом деле. Мальчонка уговорил нескольких АНБУ, чтобы те возвели вокруг монстра каменные столбы и поджарили его молниями. А там Наруто с помощью армии клонов перекинет цепи, концы которых отдаст членам клана Акимичи.       Когда Иноичи с Ибики собрали барьерную команду, то мы приступили к действию. Почти сразу возникли проблемы. Древо разбивало столбы один за другим, тогда АНБУ умножили их количество, чтобы хоть небольшая часть из них уцелела до использования чакры стихии молнии. Целая орда в оранжевых костюмах заполонила пространство и помчалась к гиганту. Клоны принялись распечатывать из свитков громоздкие цепи. Чудище верещало и размахивало руками, желая избавиться от назойливых копий Узумаки. Многие из них растворялись в дымке, не достигнув цели. Большее же количество продержалось и выполнило задачу.       Шесть представителей Акимичи почти сравнялись ростом с древом. Каждый из них взял в руки не меньше десятка цепей и натянул их как можно сильнее. Звенья трещали от напряжения, но все же держались. Тогда мы с Итачи ринулись к чудищу, чтобы запечатать. Барьерная команда заняла свои позиции и приступила к возведению фиолетового купола.       Монстр зарычал еще сильнее и в одночасье разрушил оковы. Он уже собрался подпрыгнуть вверх, дабы успеть вырваться за пределы тюрьмы, но Учиха тут же активировал сусаноо и навалился на него. Напарник мысленно отдал мне команду с помощью сусаноо вонзить меч Тоцука в обезумевшую статую, но внезапно появился Обито. Он бросил к нашим ногам покалеченного Какаши. Затем сукин сын создал трех древесных драконов, что бросились под удар клинка, но я успела отвести его в сторону, чтобы не растрачивать силу артефакта зря. Древесные создания накинулись на сусаноо, Итачи отбил их зеркалом Ята.       Я бросилась к любимому, что от количества повреждений толком не мог двигаться. Необходимо передать его Кацую. Враг не дал мне даже коснуться пострадавшего Хатаке. Он вклинился меж нами и собрался пронзить меня металлическим стержнем, который еще недавно использовало главное тело Пейна. Я сумела увернуться и вновь попыталась схватить Какаши, но Обито опять помешал. — Все закончится, если вы добровольно отдадите мне Наруто, — уверенно заявил неприятель, когда заносил ногу для удара. Я пригнулась, чтобы распороть его на две части водяным мечом. Тогда ублюдок исчез и появился уже на раскрытой ладони статуи Гедо, протянутой вперед. Он сел на корточки подле неподвижного Саске и принялся хлопать того по щекам.       Мои вены воспламенились. Ярость Итачи вновь пробудилась. А этот Обито знал, как вывести Учиху из равновесия. Напарник направил всю мощь сусаноо на древо. Враг моментально возвел вокруг себя красный барьер. Купол в куполе…       Это не остановило Итачи, и в следующую секунду его отшвырнуло в сторону красное пламя. Я бросила во вражеский барьер кунаи со взрывными печатями, которые тоже отскочили. Если физическое воздействие ему ни по чем, то…       Учиха сообразил быстрее меня. Парень наслал на купол противника множество языков аматэрасу. Красное пламя барьера уступило место детищу одноименной богини.       «Подбери Какаши, а я вызволю Саске», — скомандовала я и бросилась вперед.       Если этот сукин сын хотел нас вывести из себя, то у него это получилось! Я наплевала на предназначение и накинулась на Обито с единственным желанием — убить. Из-за него Акацуки стали творить зло, из-за него лишился жизни Джирайя, он разрушил Коноху, убил Конан с Нагато, из-за него Какаши с Саске находились без сознания! И все зачем? Чтобы иллюзорно воскресить девчонку, которую полюбил в тринадцать лет? Да он безумец!       Я стала махать водяным мечом во все стороны, комбинировала ниндзюцу с жабьим стилем. Пару раз мне даже удалось попасть в него, но благодаря клеткам Хаширамы раны быстро затягивались.       Вдруг в голове щелкнуло: «Какаши просит остановиться. Он хочет с ним поговорить».       «Миротворец херов!» — прорычал внутренний голос.       Хатаке обязательно побеседует с ним по душам, но только после того, как мы закончим дело. Учиха внял моим возмущениям и бросился на подмогу. Я оставила в покое Обито, решив заняться древом. Но монстр почуял угрозу и попытался затоптать меня. Земная кора трескалась и глыбами взлетала в воздух. Я скакала с одного камня на другой, чтобы меня не придавило. Итачи подоспел вовремя и укрыл щитом.       Позади прозвучал каверзный вопрос: — А как же жертвенность? Вы хотите все и сразу и не желаете чего-то лишаться. — Обито, — прохрипел Какаши, повисший на спине Учихи, — мы все рискуем собой, чтобы защитить то, что нам дорого. — Не напрягайся, — шепнула я на ухо Хатаке и принялась его лечить.       Враг предстал перед нами. Копирующий ниндзя кое-как разомкнул веки, чтобы взглянуть в лицо некогда лучшему другу и продолжил: — И ты когда-то был таким же. Если подумать, то и сейчас ты поступаешь так же. Тебе дорога Рин, поэтому ты готов поставить на колени весь мир, лишь бы только вновь увидеть ее, пусть и не наяву. — Как узко ты мыслишь, — пересмеял его неприятель. — Нет, — едва заметно мотнул головой Какаши, — я просто знаю тебя. Все эти речи об общем благе — всего лишь ширма. Если бы ты и впрямь хотел спасти весь свет, то сделал бы все тихо. Давно бы уже отнял глаза у Нагато, выкрал самостоятельно джинчурики, а дальше тебе самому известно.       Обито нахмурился от возмущения. Он не желал, чтобы правда о нем достигала чужих ушей. Поэтому враг вновь взорвался и прокричал: — Заткнись, убийца друзей! Мусор! — Я большую часть своей жизни был мусором, что не ценит своих товарищей. Но сейчас я хочу все исправить и защитить тебя… — Каким это образом?! — немного истерично вопрошал Обито. — Ты запутался. И сам не знаешь, кто ты есть на самом деле. Но я знаю! — чуть повысил голос Хатаке. — Я знал тебя настоящего до того, как ты стал Тоби или Мадарой. Обито, — он обратился к нему ласково, пристально посмотрев в глаза, — хватит прятаться за чужими именами, за выдуманными личностями. — Остановись же, — еле слышно прошептала я и сделала шаг вперед. — Не знаю, кто тебе наплел насчет бесконечного цукуёми, но тебя обманули! Не будет вечной иллюзии, не будет Рин!       Его ноздри вздулись, челюсть сомкнулась, а кулаки сжались. — Ты остался один, Обито, — вступил в разговор Итачи. — Если не веришь нашим словам, то рассуди ситуацию трезво. Мы с Ханаки еще готовы сражаться, снаружи разъяренная толпа желает разорвать тебя на куски. Необходимо объективно оценивать собственные силы. Сдавайся.       Позади врага из-под земли появился Зецу, что тут же стал ядовито напевать: — Не слушай их. Они на грани, им не выстоять против твоей мощи. Мы так долго шли к этой цели. Джинчурики возле барьера, тебе осталось только дотянуться.       И чем дольше лгал Зецу, тем сильнее менялась гримаса противника. Может его и тронули наши речи, но сладкое мурлыканье соратника пришлось по душе больше. — Идея с бесконечным цукуёми принадлежит тебе, не так ли? — обратился к бывшему коллеге Итачи. — Она принадлежит Учихе Мадаре, — надменно ответил Обито вместо Зецу. — Мне плевать! — уже не выдержала я. — Мне плевать, кто промыл тебе мозг! Этот куст или покойник, но они солгали! Богиня Идзанами пытается вырваться на свободу! Она почти бессильна в нашем мире, поэтому на протяжении сотен лет находит недотеп вроде тебя и отравляет их мысли! Единственное, что ей нужно, так это прорастить это уродство, — и указала пальцем на статую Гедо, — тогда она вырвется на свободу и уничтожит все живое! — Не верь им, — продолжал шептать Зецу. — Они специально сбивают тебя с толку.       На этот раз терпение лопнуло у напарника. Он метнул в подстрекателя сюрикены с аматэрасу, тот жалобно завизжал и скрылся. — Прости, Какаши, — заранее извинилась я за то, что мы с Итачи собрались сделать.       Если с Конан и Нагато у нас были точки соприкосновения и разговор сложился почти сразу, то Обито и слышать ничего не желал. Одурманенный, потерянный — он закрылся от всех в безумной мечте о вечном розовом сне. У него не было идеалов и ценностей. Его цель — это эфемерное воссоединение с любовью юных лет, которая, в действительности, не питала к нему тех же чувств. К общему счастью, его грезам не суждено сбыться.       Мы сработали быстро. Я подскочила к врагу и, воспользовавшись преимуществом от слияния душ, наградила его черным пламенем. Он не ожидал от меня подобного приема, поэтому не успел воспользоваться нематериальностью. Обито завопил и скрылся в измерении Камуи. Туда тебе и дорога, сукин сын, ведь когда мы запечатаем древо, а чакра покинет наш мир, то ты не сможешь выбраться оттуда.       Учиха одобрительно кивнул. Я подошла к нему, чтобы вместе нанести последний удар. Едва клинок Тоцука пронзил верещащее древо, то оно вспыхнуло фиолетовым пламенем и растворилось. Последнее, что напоминало о нем, так это следы разрушений. Божественный артефакт распался на тысячу осколков, которые, как по завету, разнесло ветром.       Саске, все это время находящийся в цепких лапах монстра, в свободном падении стремился к земле. Итачи тут же подхватил братишку, что еще не пришел в сознание. Барьерная команда сняла купол, тем самым вызволив нас из заточения. Сусаноо исчезло, а я от усталости рухнула на колени.       Первым на меня накинулся Наруто. Он плюхнулся рядом и принялся душить в объятиях. Позвоночник хрустнул от дружеских ласк. Узумаки радостно восклицал: — Сестренка! Ты всех сделала, даттебайо! — затем он осекся, глянув на учителя. — Ну-у, — виновато протянул малец, — Какаши-сенсей тоже ничего! — Вот так и трать свое время на эту мелюзгу, — с шутливой обидой отозвался Хатаке, на спину которого уже взгромоздилась Кацую.       Внезапно показалась Карин, что успела оклематься после истощения. Девчушка подошла к Итачи и предложила помощь в лечении Саске. Узумаки положила мальчонку к себе на колени и в привычной манере приступила к реабилитации пострадавшего.       Вскоре подоспела Цунаде, что не стала рассыпаться в чувствах при всех, но все же тихо шепнула: — Я горжусь тобой.       Шизуне вел под руки хромой Гай. Като разрыдалась, лишь увидев меня. Ставлю все свои сбережения на то, что женщина перебила натиск ласк Наруто, если бы позволяло физическое состояние. — Ну хватит! — успокаивала ее я, пока Узумаки висел на моей шее. — Наконец-то ты вернулась! Я так скучала! — завывала Шизуне. — Я тоже соскучилась, — честно призналась я.       Майто поспешил подбодрить Като: — Нужно не слезы лить, а гордиться такой ученице! — Ты прав, — всхлипнула она и уткнулась носом в грудь зеленого зверя. — Конечно прав! — бойко отозвалась хокаге, недовольно подбоченившись. — Цунаде-сама! — воскликнул капитан отряда АНБУ, что лишь секунду назад показался на горизонте. — Данзо-сама бежал! — Что значит сбежал?! Задержать и доставить! — грозно скомандовала Сенджу.       Одной проблемой меньше. Теперь не нужно переживать, что фанатичные мстители перережут глотку посреди ночи. Своим побегом Шимура согласился со всеми пунктами потенциального обвинительного заключения.       «Весь мир наоборот», — вспомнились слова Конан.       Эпоха шиноби подошла к концу. Теперь всем придется привыкать к новой жизни. Уж не знаю, что ждет наш мир, но, по крайней мере, он будет существовать. Создание иного порядка вещей — процесс не из простых. На этой уйдет не один десяток лет, а может перекройка займет века, но главное, что они у нас теперь есть. Представляю сейчас лицо Орочимару, что уже жадно облизывался при мысли об обладании шаринганом. Вот умора, змей даже изобрел способ продления жизни, дабы изучить все техники, а теперь эти знания бесполезны! Я заулыбалась собственным рассуждениям, как почувствовала настороженный взгляд Какаши. Он хотел что-то сказать, но не при посторонних.       Я неуклюже подползла к нему, так как конечности невероятно гудели. Хатаке попросил Кацую ненадолго его оставить, а затем одними лишь губами произнес: — Чакра никуда не исчезло, — и меня словно обдало кипятком.       Голова пошла кругом. Неужели у нас ничего не получилось? Мы же все сделали, как нам сказала божественная троица: запечатать древо клинком. Все просто, что могло пойти не так? Зрачки забегали туда-сюда. Итачи склонился над Саске, что едва пришел в сознание благодаря способностям Карин. Кацую передавала чакру Цунаде остальным пострадавшим. Из-за мнимого чувства выполненного долга и неисчерпаемой радости логика уснула. Даже Учиха еще не разглядел действительность за пеленой грез.       Я вскочила на ноги и доковыляла до напарника. Он изумился моему появлению и напрягся, заметив ошарашенные глаза.       «Что стряслось?» — вопрос вертелся в мыслях Итачи, но он тут же понял что к чему.       «Дело дрянь!» — отвечало мое сознание. — Вспомни, что напоследок сказала Аматэрасу, — вкрадчиво произнес Учиха. — До встречи, — растерянно отозвалась я, потупив глаза в землю. Напарник положил руку на плечо, пытаясь приободрить.       «Как только на нашем небе загорается красная звезда, то мы берем ее энергию и отправляем в ваш мир. Она приобретает физическое тело — так рождаются избранные», — некогда говорил Цукуёми.       Выходит, чтобы восстановить баланс, нам с Итачи необходимо исчезнуть… — Мы не часть этого мира, — вслух подтвердил Учиха.       Я закивала, стараясь принять реальность. Не будет никакой новой жизни. Эти боги вечно что-то утаивали. Они специально не сообщили наш конец, боясь спугнуть. Лучше бы сразу во всем признались, тогда не пришлось испытывать хоть и крошечные, но все же ложные надежды. Я не сильно цеплялась за собственную жизнь, особенно сейчас, когда судьба выживания мира людей решена к их же радости.       Но почему-то из глаз прыснули слезы, я ссутулилась, желая спрятаться, раствориться, поскорее перестать ощущать себя. У меня не было сил посмотреть в счастливые лица друзей, последний раз прижаться к материнской груди и ощутить тепло любимого. Итачи тактично обнял меня и скрыл от окружающих под плащом. Мы простояли так какое-то время, а затем напарник хрипло произнес: — Пора, — он не торопил, просто жить ему оставалось не так долго.       Лучше уж испустить дух в лучах божественного света, чем в тисках болезненной агонии.       Я набрала в грудь как можно больше воздуха и отпрянула от Итачи. Нужно решаться — пока еще не угасло чувство долга. И когда обернулась, то увидела перед собой озадаченные лица: Шизуне, Цуне, Наруто, Саске, Карин, Гая, Асумы, Куренай, Ибики и Какаши…       Я повисла на шее у лучших женщин на свете. Обе прижали щеками мое лицо с двух сторон. Мама старалась держать себя в руках, а Шизуне рыдала белугой. Я не разобрала ни слова из того, что она говорила, но кому это важно, ведь лейтмотив — любовь. Голос Цуне хоть и дрожал, но источал понимание: — Ты все сделала правильно, — напевала она. — Спасибо тебе за то, что однажды выбрала меня своей матерью, — воительница не совладала с собой и пустила слезу. — Я люблю тебя, моя девочка! Ни на минуту не переставала тебя любить! — и поцеловала в лоб.       Наруто сначала улыбался во все тридцать два, но потом завыл громче всех: — Сестренка! — восклицал он, вновь испытывая на прочность мой позвоночник. — Я никогда тебя не забуду! — И я тебя, мой несносный друг, — грустно отозвалась я, взлохматив шевелюру мальца. Узумаки не хотел отпускать меня. — Ешь больше овощей, не налегай на лапшу, а то заработаешь гастрит. Во всем слушайся Какаши! И не враждуй с Саске! — Наруто немного приуныл от напутствий, но рыдать перестал. — Кстати, — вспомнила я, глянув на Карин, — уж не знаю, родственники вы или нет, но по крови она тебе ближе чем кто-либо, так что держите связь, договорились? — на что мальчишка одобрительно закивал в ответ. — Саске, — подошла я к парнишке, что минуту назад отпрянул от старшего брата, — лучше Итачи я не скажу, только хочу кое-что добавить. Оставайся голосом разума Наруто. И береги себя, — Учиха смущенно кивнул и протянул руку, дабы закрепить сделку, но вместо формальностей я ненадолго прижала его к груди. Малец залился румянцем, но противиться не стал. — Карин, — я приобняла девчушку, — тебя здесь примут как родную. Только пообещай мне, что будешь усердна и честна. — Обещаю, — пискнула Узумаки, зажмурившись.       Я покосилась на Цуне, а затем заговорщицки шепнула Карин на ухо: — Тебя будет обучать сама госпожа хокаге, я замолвлю словечко, — и поцеловала ее в макушку. — Ребят, — выдохнула я, приблизившись к Асуме, Гаю, Куренай и Ибики, — вы — лучшие из товарищей, — они тут же сгребли меня в охапку и принялись осыпать комплиментами и словами благодарности.       Настал черед самого сложного…       Он стоял сам не свой, не человек, а лишь тень его. Блуждающий в собственных мыслях, в очередной раз убитый горем и обреченный на вечную скорбь. Я подошла к нему на цыпочках, чтобы в последний раз посмотреть в изнеможенные, но всегда любимые глаза. — Обретаем и снова теряем, — хрипло произнес Какаши, не в силах разомкнуть век. — Такова наша судьба, — тихо отозвалась я, потянувшись своим носом к его.       Родное дыхание дурманило даже проходя сквозь маску, его тепло приятной вуалью окутывало лицо. От мимолетного контакта в теле не разгорелся вожделенный пожар, отнюдь, тысячи мелких насекомых принялись бороздить подкожное пространство, вызывая мурашки. Сердце забилось в приятном волнении, со скоростью и одновременной легкостью крыльев колибри. Я прикоснулась кончиками пальцев к его маске, чтобы снять ту для сокровенного поцелуя. Какаши накрыл мои ладони своими, ненадолго удлинив минуты прощания. Он по-прежнему не размыкал век, но сейчас же в нем ощущалась уверенность. Ему будто бы не нужны были глаза, чтобы запечатлеть в памяти образы момента.       Хатаке сжал посильнее ладони и рывком с помощью моих пальцев стянул с себя маску. Наверняка его ученики уже во всю косились на нас, дабы лицезреть физиономию наставника. И пусть смотрят, ведь у него самое красивое лицо на свете!       Наши губы соприкоснулись, едва ли больше. Это был даже не поцелуй, а обмен дыханиями и запахами. Но этот контакт был чувственнее любой иной ласки из прошлого, любой другой, что дозволено испытать человеку.       Не знаю, сколько прошло времени, когда мы решились отпрянуть друг от друга, но в небе уже воцарилась луна. Я подошла к Итачи, что, к неожиданности для себя, был вовлечен в плаксивые прощания. На его лице читалась радость признания, ему было приятно услышать не упреки, а слова поддержки и благодарности.       «Готов?» — мысленно спросила я. Он одобрительно кивнул.       Я в последний раз окинула всех взглядом, а потом кое-что вспомнила, вынула из поясной сумки заветный свиток и бросила его Ибики, что откровенно удивился. — В мире осталось много гадов, — поспешила объясниться с Морино, — там собрана вся информация о тех, с кем мне довелось повстречаться во время шпионажа за Акацуки.       Мужчина сжал посильнее свиток и решительно заявил: — Никто не уйдет от суда!       Рыдания подошли к концу, слезы у всех иссякли. На лицах остались лишь улыбки. Все махали вслед. — Прощайте! — одновременно отозвались мы с Итачи и взялись за руки.       Из ладоней вспыхнул золотой свет, затем он распространился до наших тел, а после заполнил округу. Он был таким ярким, что резал глаза. Мы зажмурились и вознеслись ввысь. И чем дальше оказывалась земля, тем тусклее становились ощущения. Сначала пропала боль, затем исчезла тоска, после растворились звонкие отзвуки радости, а последним угасло тепло любви.       Не осталось ничего. Ноль. Пустота. Вот как выглядело умиротворение.