Воспоминания Кошки

Солнце в зените жжет нещадно: рвет кожу по швам, пропекает тело насквозь, плавит кости, иссушает все соки до последнего. У Киске. Черной кошке же полуденный ад безразличен. Развалившись на коленях друга, который уже сошел потом в три ручья под своей панамкой, Йоруичи мирно себе посапывает, никого не трогает… — Вай-вай-вай! — А вот у некоторых руки, прямо скажем, загребущие! — Что опять не так? — фыркает она со сна, недоуменно пялясь на Киске, дующего себе на ладонь. — Йоруичи-сан, ты ж горишь вся! Не слышишь разве?! — Ну, раз дыма нет, значит, еще не до конца прокоптилась. Значит, можно еще часик-другой поджариться на солнышке. Зевнув, потянувшись сладко, Йоруичи перекатывается на второй бок, прилизывает заломы на «шубке» и растягивается вновь на коленях Урахары. Последний же, упрямо не желая слушать что ему говорят, вооружившись веером, берется эту самую «шубу» обмахивать, образуя не художественный беспорядок в черной шерсти, а целый тайфун там разводя. — Киссске, хватит мне сквозняк устраивать! Это спать мешает. Прекрати! — Н-но, н-но, как же… — Шляпник то ль назло, то ль от любви огромной, лишь сильнее веером машет. — Йоруичи-сан, вы же чернющая! А черный цвет притягивает солнце еще больше. Дело в том, что чем темнее подстилающая поверхность, тем меньше ее отражающая способность солнечных лучей, а это означает, что… — …что кто-то останется без языка щассс! — В золотых глазах кошки блеска вспыхивает меньше, чем на кончиках сверкнувших когтей. — Ты кому лекцию устроил, а? Ты меня с Маюри перепутал? — Да нет же, Маюри-сан в полосочку ж сейчас! — Киске хлопает вдруг себя по лбу. — Идея, Йоруичи-сан! Может, мы тебя на лето перекрасим? Можно, кстати, тоже в полоску. Будешь у нас похожа на тигра или, ха-ха, на зебру! — Тц, чувствую, что она будет зелено-белой… — Да хоть фиолетовой в крапинку! — В безумных глазах гения загорается свет, а Йоруичи упорно видит в них тревожные лампочки с сигналом: «Опасно!». — Да, я уже знаю с чего начать! — Руки прочь! — кошка уворачивается от экспериментатора мгновенно. — Извращенец! Я тебя насквозь вижу: сразу сказал бы, что хочешь шкуру с меня стянуть! Про жару он тут завел! Пф! Великолепное сюнпо в два мерцающих шага переносит Богиню скорости с крыши к границам поместья, затем к городской стене вокруг Сейрейтея, ну, а оттуда и до Рукона лапой подать: в жару его зеленые просторы куда лучше каменных застроек столицы, и потом… Йоруичи щурится на полуденное солнце: где еще, как не на природе выпить пару чоко саке в палящий зной? Йоруичи даже отличное место знает для этого. Там ее примут с распростертыми объятиями, накормят до отвала, а вечером еще и фейерверками порадуют, и при всем при этом даже не заикнутся о смене ее роскошной, чернильно-ночной, супер-пупер-маскировочной, таинственно-магической, да просто очаровательной, богатой «мантии» на голое тело или какое-то убогое полосатое нечто. Тьфу! — Решено! Курс к Куукаку! — Кошка, засеменив меж трав, поворачивает к району, который ее давняя подруга Шиба чаще всего выбирала для сей поры. — Рррав! Гав-гав-гав-гав! — настигает вдруг путешественницу со всех сторон. «Ксо, и кто позволяет держать здесь этих презренных созданий?! И учуют же, гады!» Кошка припускается скорее, мелькает меж сорняками, кустами, деревьями, точно вспышка молнии, да только свора шавок держатся за ней, не отставая, будто уже поймав ее за хвост. Чертов Киске и тут все предвидел или сглазил ее! Что он там говорил насчет «зеленого в полоску»? Для командира Кейгун Омницукидо и для беглой предательницы черный окрас «боевой формы» просто идеален, но вот чтобы просто прогуляться по пейзажным тропам без приключений, погоняться за птичками в лесу без рассекречивания, развалиться на берегу пруда и пронаблюдать за закатом без боязни быть затисканным первым попавшимся котолюбом — тут и хамелеоном неплохо было бы заделаться. И если сейчас Йоруичи унесет лапы от зубатых преследователей, то точно направит дурацкую идею Киске в верное русло. Чтоб знал, как шутить, ленивый хитрюга!