Рождество...

      Через полчаса все они уже прогуливались по парку Лос-Анджелеса. Выпал мелкий снег, зимы на ЛА были довольно тёплые и то, что выпал снег было сюрпризом. Своеобразным подарком на Рождество от природы. Алекс это нравилось. Нравилось ощущать под ногами мягкий снег, нравилось ловить снежинки и смотреть, как это узорчатое прохладное чудо таяло у неё на ладони. Пока она спокойно шла по улице и уселась на лавочку парка, чтобы просто отдохнуть. Мэтт бегал за Саломеей, которая засунула ему за шиворот горсть рыхлого прохладного снега и теперь бегала от него с визгами.       Девочке нравилось играть с отцом. Её совершенно не волновала разница в возрасте родителей. Она любила их такими, какие они есть, ей нравилось, что они по-настоящему любят друг друга, остальное её совершенно не беспокоило. Всё же Мэтту удалось поймать дочь. Во что он ещё до конца не верил, нет, не в то, что он поймал её, а в то, что она его дочь. Но это и не плохо, теперь Мэтту казалось, что желание было чертовски верным и правильным, а его исполнение и того лучше. Это было по-семейному, что ли. Было намного меньше сомнений.       Алекс усмехнулась, продолжая смотреть за их игрой, она улыбалась искренне, потому что нет ничего счастливее семейной прогулки рождественским вечером. Не смотря на то, что дул прохладный ветер, немного покалывая нежную кожу щёк, и пытался заморозить аккуратный симпатичный носик, Кингстон не ощущала никаких неудобств. Всё шло так, как и должно происходить, всё было правильно, умиротворенно и очаровательно. Настоящее рождественское волшебство, о лучшем и мечтать нельзя.       Вдруг женщина отвлеклась от наблюдения за мужем и дочерью, что она сделала очень зря. Буквально через несколько минут в неё полетело несколько горстей рыхлого снега, поскольку снежки выходили не очень, но не это главное, привлечь её внимание всё же удалось.       — Хэй! Это не честно, — выкрикнула Кингстон, отряхивая остатки снега с воротника.        Саломея подбежала и крепко обняла её, улыбаясь. Девочка уткнулась своим маленьким холодным носиком в меховой воротник маминого полупальто и прижалась как можно сильнее. Она безумно любила свою маму, хоть она не всегда с ней играла, поскольку не находила на это время, актриса была слишком занята работой в последнее время, как и Мэтт, но Саломея успокаивала себя тем, что родители очень сильно её любят, точно так же, как она любит их.       Алекс, умиляясь всей этой картиной, поцеловала дочку в макушку и медленно провела рукой по вьющимся, тёмным волосам, таким же кудрявым и пышным, как были у неё в её возрасте. Не то, чтобы сейчас они были у актрисы менее пышные, просто как-то ей захотелось попробовать поменять кое-что, и тёмные пышные кудри превратились в золотистые упругие локоны. Саломея ещё шире улыбнулась, крепко обнимая маму, Алекс засмеялась. Но засмеялась Кингстон не потому, что Сал сказала что-то смешное, а потому что она просто была счастлива.       Когда подбежал Мэтт, девочка словно вспомнила о своей недавней шалости и сказала:       — Это всё папа придумал, — хоть Саломее было и девять, иногда она вела себя совсем как маленькая девочка. У нас у каждого бывает такое, когда дурачишься и выглядишь, как ребёнок.       Алекс залилась смехом, смотря на ошарашенного Мэтта. Саломее было простительно вести себя по-детски, а вот Мэттью. Боже, как же это было смешно. По его лицу было видно, что он был крайне удивлён и уж точно считал всё происходящее нечестным, безусловно, он был прекрасный актёр, но сейчас, кажется, это была не игра. Порой Кингстон казалось, что у неё двое детей. Послушная дисциплинированная дочь и шаловливый и весьма обидчивый сынишка, впрочем, это не мешало ей чувствовать себя счастливой, а воспитание этих детей не казалось такой уж тяжёлой работой.       — Не обижайся, сладкий, это всего лишь игра, — произнесла Алекс, пытаясь подавить очередную вспышку смеха, которая так и норовила вырваться из груди.       — Я подумаю, — с наигранным возмущением произнёс Мэтт, вскинув голову.       — Эй! — теперь возмутилась уже Саломея. — Ну ладно, хорошо, я тоже виновата, — призналась Сал, сложив руки на груди и заняв место на скамейке парка рядом с мамой, — но, — Саломея выделила это слово, гордо вскинув голову и указывая на отца, — предложил это ты, — закончила фразу девочка.       Актриса всё же залилась смехом, силясь остановить этот порыв. Во-первых, потому, что был прохладный воздух, и можно было заболеть, а, во-вторых, потому, что у неё начинал болеть живот, от этой яркой вспышки смеха.       — Ну хорошо, прощаю, но только в последний раз, — опустился рядом Смит, так же сложив руки на груди.       — Это мы ещё посмотрим, — заявила девочка, встряхнув своей пышной причёской, которую словно задуманными витиеватыми узорами украшали маленькие хрупкие снежинки. Почти все «узоры» осыпались, но через несколько секунд сразу же стали появляться новые.       Через некоторое время после, не понятно почему возникших, секунд молчания, игривые смешинки, которые несколько секунд назад заставляли хохотать английскую актрису, рассмешили всю счастливую семью. На памяти Саломеи это была самая весёлая семейная прогулка из всех, которые она могла вспомнить, хотя, нет, когда ей было пять, и все они пошли гулять в парк аттракционов, и она каталась на огромной карусели, которая крутилась быстро-быстро и поднималась высоко-высоко, тогда, наверное, было тоже неплохо, а ещё, когда они отдыхали на море и... Впрочем, всё было не настолько плохо, чтобы ей сложно было вспомнить те моменты её жизни с родителями, которые заставляли улыбку появиться на её лице.       Мэтт тоже рассмеялся, он был счастлив, но пока не мог сравнить с другими их совместными походами, потому что пока на его памяти это был единственный раз. Если верить словам Алекс, то они не так уж редко выбираются куда-то все вместе, но он ничего не помнил. Всё, с чем Мэттью мог сравнить эту прогулку, это были вечера, когда мужчина отдыхал с друзьями, хотя это были совершенно несравнимые вещи. Он и подумать не мог, что если заведёт семью и оставит свой привычный разгульный образ жизни, то будет чувствовать себя так хорошо.       Это было такое странное, непонятное чувство, но, как ни странно, оно ему нравилось. И Смит просто не понимал, как можно жаловаться на жизнь, если ты проводишь её с самой обворожительной женщиной в этой вселенной и самой прекрасной дочерью на всём белом свете. Впрочем, мужчина пока думал так, поскольку пока ещё они ни разу не ссорились, не ходили в магазин выбирать какую-нибудь мелочь для дома, не выбирали, куда съездить отдохнуть всей семьёй и не решали отказаться от какой-либо покупки, которую он очень бы хотел заполучить, ну, на его, и без этого желания, дырявой памяти. Хотя Смит думал, что и эти мелкие неприятности не изменят его пока хорошее мнение о браке и семье.       Нагулявшись все пошли домой, но ложиться спать не было особого желания, поэтому решили посмотреть фильм, который считался Рождественской комедией. В DVD проигрыватель вставили диск «Один дома». Все с удовольствием посмотрели фильм, хотя, казалось, он был пересмотрен сотню раз, а, возможно, даже и две.       Этот вечер оказался очень приятным и, по ощущениям, таким тёплым, хотя именно сегодня начало холодать по сравнению с предыдущей неделей. Это чувство тепла и радости полностью переполняло Смита, и, к слову, всех остальных, ну, сегодня точно. Мэтт чувствовал себя счастливым и теперь точно был уверен, что теперь-то он может смотреть на Алекс сколько ему вздумается, и никто не посчитает это глупым. Он даже подумал, что теперь не услышит колких шуточек со стороны Карен, если с ней вдруг придётся общаться, хотя эта особа может найти повод для своих шуточек где угодно. Почему-то Мэтту она всегда казались обидными, может, потому, что он отчасти всё ещё вёл себя иногда, (Алекс казалось, что довольно часто) совсем как ребёнок.       Кстати о детях, пока все смотрели фильм, который Саломея лично смотрела раз шестой точно. Девочка задавалась вопросом, почему они не смотрели «Один дома 2», а также третью или четвёртую часть фильма, но она уже настолько привыкла к этой рождественской традиции, хоть для неё это уже было и скучновато, и предсказуемо. Из-за этого и отчасти из-за того, что она набегалась в парке на свежем воздухе, девочка уснула где-то на середине фильма, кутаясь плед и забавно шмыгая носиком.       Мэтт отнёс дочку, с коим фактом свыкнуться ещё всё же было сложно, в её комнату, уложив в постель и укрыв одеялом. Мужчина улыбнулся, остановившись у выхода из комнаты, оставалось только выключить свет. Сал была такой милой, и очень не хотелось вот так выключать свет и выходить, но он внезапно понял, что пора бы и самому ложиться спать. Точнее об этом ему напомнила Алекс, обеспокоенная тем, что там мог делать драгоценный муж уже пятнадцать минут, она пошла посмотреть.       Завидев Мэттью, застывшего в дверях, женщина не могла не улыбнуться, она неслышно подошла ближе, чтобы тоже насладиться этим моментом, ну, и, наконец, выключить свет. Алекс медленно, стараясь не разрушить всю идиллию, воцарившеюся здесь, потянулась к выключателю, но всё-таки отвлекла Мэтта, соприкоснувшись с его пальцами. Смит дёрнулся от неожиданности, и свет выключился. Он такой забавный, Алекс захотелось засмеяться, но она сдержалась, дабы не разбудить Саломею.       — Идём, — прошептала женщина, легко коснувшись кончиками пальцев запястья Мэтта и проходя в коридор.       Алекс выключила DVD, хоть она и не заснула перед телеэкраном, но фильм уже действительно был скучноватым, нужно было что-то поменять, в следующий раз посмотреть хотя бы другую часть. Она вздохнула, откладывая пульт. По времени уже пора было ложиться спать, но, не смотря на то, что день был насыщенный, пока спать не было особого желания. Кингстон поцеловала Мэтта в щёку и направилась в сторону кухни. Мужчина только удивлённо вскинул брови.       — Будешь чай? — спросила Кингстон, когда немного непонимающий Мэтт вошёл на кухню. В последнее время это можно было назвать его обычным состоянием.       Он молча кивнул, занимая место на одном из стульев. Сегодня утром он уже наблюдал за Алекс, хлопочущей на кухне, и вот это повторяется снова. Фарфоровые чашечки едва слышно звякнули, соприкоснувшись с блюдцами.       Вдруг Мэтт машинально произнёс:       — Три сахара, — после того, как он это сказал успел уже несколько раз проклясть себя за это. Он произнёс это машинально, совершенно не подумав о том, что Алекс уже наверняка давно знает сколько сахара положить в его чай, да и не только это его предпочтения.       Алекс резко остановилась и вскинула бровь в изумлении:       — Хм, спасибо, что решил напомнить, сладкий.       Мэтт непонятно почему потупил взгляд, на что Кингстон только хмыкнула.       — Знаешь, давно так вместе не собирались, — проговорила актриса, ставя на стол чашку, наполненную до краёв горячей жидкостью, главное быть осторожной, чтобы не пролить. Увы, прекрасно зная об этом, актриса всё же, сама того не заметив, немного накренила чашку. Кипяток коснулся тонких и нежных пальчиков, отчего Алекс одёрнула руку, тихо зашипев.       — Чёрт! — она поджала губы, стараясь не выкрикнуть все когда-либо знакомые ей ругательства.       Мэтт тут же обеспокоенно вскочил с места, нежно касаясь губами руки. Сейчас ему было абсолютно всё равно, что он за эти сутки натворил не мало глупостей. Он был готов сотворить очередную, только лишь бы Алекс снова засмеялась, как сегодня в парке. Он действительно за неё переживал, и даже такая ерунда заставила вскочить его с места, забыв обо всём. Возможно, именно поэтому Алекс сделала этот выбор. Несмотря на всё своё ребячество, на забавную неуклюжесть и некоторую скверность характера этот мужчина готов был забыть про всё, если вдруг с ней что-то случится.       Чая вылилось ещё больше, а чашка вовсе упала, и остатки чая расплескались по столу. Но это не было настолько важным, гораздо важнее сейчас была Алекс. А точнее её ожог, он и вправду был ерундовым, но Мэтту так не казалось.       — Всё в порядке, сладкий, я просто слегка обожглась. Видишь, — она демонстративно перевернула руку, — даже не покраснела, — женщина опустила глаза и добавила, — ну, почти.       Мэттью открыл морозильную камеру, доставая оттуда формочки для льда. Кингстон в данный момент волновала только лужа на столе, и женщина обернулась, чтобы взять тряпку, сразу же после того, как Смит отпустил её руку. Но как только она развернулась, то удивлённо вскинула брови.       — Мэтт, что ты делаешь? — она дёрнулась, чувствуя, как руки коснулся прохладный кубик льда. — Слушай, тут на столе огромная лужа и...       — Это не важно, — перебил её Мэттью, — главное, что ты в порядке.       Алекс уже хотела было перебить его, но когда актёр закончил фразу, она выдохнула и улыбнулась:       — Ох, Мэтт... — она прижалась ближе к мужу, крепко обнимая.       Смит не совсем понял, что вызвало у неё такой порыв, но обнял её в ответ. Сейчас он был полностью уверен, что загадал верное желание. И ничего другого и не нужно было. Через пару секунд он всё же опомнился, лужу и правда не мешало бы вытереть, и налить новый чай, если, конечно, Алекс всё же не захотелось спать.       — Ты права, — сказал мужчина, отстраняясь.       — Что? — не поняла Алекс.       — Лужу надо вытереть, — он забрал у неё из рук тряпку, аккуратно перекладывая ей в руку кубик льда, который начинал уже таять.       Мужчина быстро справился с небольшой проблемой. Чайник ещё не успел остыть за эти пару минут, поэтому заварить новый не составило никакого труда. Алекс всё рвалась помочь ему, поскольку уже привыкла всё делать сама, но на очередную её реплику Мэтт ответил тем, что, во-первых, уже со всем справился, а во-вторых, что в этом нет ничего сложного.       — Мэтт... — произнесла Алекс.       — Лекс, уже всё, ты можешь...       — Нет, — в этот раз перебила она его, чуть усмехнувшись, — я не об этом, лёд растаял, — сказала женщина, указывая на кухонные полотенца, которые висели на крючке рядом с раковиной.       Он поднялся, снимая полотенце с крючка и протягивая супруге. Кингстон слегка коснулась его губ в знак благодарности и, вытерев руку и закатав намокший рукав, она слегка встряхнула запястьем. Лёд, конечно, помог снять не особо-то и сильную боль, но от него рука все жё не согрелась. Впрочем, это не важно. Её одним взглядом гораздо больше согревал дорогой и любимый муж.       — Хорошо, что сейчас выходные и съёмок никаких не подвернулось, — вдруг сказала Алекс и сделала глоток чая, только чашку взяла другой рукой, от греха подальше.       — Думаю, я бы отказался от каких-либо съёмок, если бы они сейчас повернулись, — заявил Мэтт, наблюдая за ней, через несколько секунд он вдруг вспомнил, что чай может остыть. Ах, как же она прекрасна, он мог смотреть на неё часами, забывая абсолютно обо всём. Наверное, это называется счастьем?       — Мне очень приятно, сладкий, — усмехнулась Кингстон, — но если этот проект достаточно принесёт, я бы не отказывалась.       — Сейчас всё равно нет никакого проекта, Алекс.       Она кивнула, а потом задумалась, совсем ненадолго, будто пыталась что-то вспомнить.       — И хорошо, — наконец произнесла она, — а то совсем про Саломею забыли.       — Знаешь что, — вдруг сказал Мэттью, поднимаясь и отставляя недопитую чашку с чаем, — идём-ка спать.       — Ты, наверное прав, — она отставила чашку, тоже поднимаясь.       — И, Алекс, — он подошёл ближе, целуя женщину в лоб, — всё будет хорошо. Слышишь меня? — он посмотрел ей прямо в глаза, и когда она кивнула в знак согласия, обнял её, поглаживая золотистые кудри.       — Знаю, милый, знаю, — она крепче прижалась к нему.