БОЙ В ПРЕДГОРЬЕ
11 декабря 2018 г. в 17:51
Толидано ехал на своем жеребце впереди повозки, зорко просматривая всё вокруг. За ним в повозке, груженной нехитрым домашним скарбом, рядышком сидели старая цыганка и Мария Антония. Пинто правил лошадью, запряженную в повозку, за ней на длинной веревке следовал мерин, принадлежащий цыганкам. Лошадка была сильная, шла резвым шагом, они быстро спускались с предгорья. Женщины ни разу не оглянулись назад, их взгляды были устремлены вперед, в новую жизнь. Только усталые глаза старушки были грустны и иногда она украдкой от внучки смахивала слезы. Толидано понимал душевное состояние старой женщины, покидавшей свой родной дом, в котором она провела почти всю свою нелегкую жизнь. Обе женщины одной рукой держались за борта повозки, другой обнимали друг друга за талию. Дорога была каменистая и повозку нещадно трясло, но дно было устлано толстым слоем сухой травы и несколькими старенькими стеганными одеялами, сложенными в несколько раз, так что поездка для женщин не должна показаться трудной.
Лесополоса уже заканчивалась, когда они услышали стук копыт о придорожные камни. Тодидано только махнул рукой и Пинто немедленно направил лошадь в укрытие между огромными валунами, громоздившимися вдоль дороги.
Женщины залегли между узлами и накрылись старенькими одеялами, как перед отъездом им порекомендовал, при чем очень настоятельно, сеньор Толидано. Пинто спрыгнул с повозки и достал из-под сена, завернутые в тряпку пару пистолетов и сунул их за пояс, из-под днища повозки вытянул саблю, остановился около лошадиной головы и стал поглаживать коню морду, чтобы тот вдруг не заржал, услышав бегущих лошадей по дороге.
Толидано пригнулся к шее своего коня и ласково ему что-то шептал на ухо, мерин Марии Антонии только прял ушами, но стоял смирно, как солдат на плацу, очевидно привыкший никак не реагировать на чужих коней.
Всадники должно быть подъехали близко и было без труда слышно, о чем они говорили. Все затаили дыхание, опасаясь и пошевелиться, чтобы не произвести шума.
— Ты это здорово придумал, приятель, — басил один всадник.- Одинокий домик в предгорье, — он глумливо захохотал во все горло.- Нас ждет теплый, очень теплый прием. Поедим, выпьем и побалуемся с цыганочкой…
Другой мечтательно заметил:
— Я слышал, что молоденькая такая красавица, никакая богатенькая сеньорита ей и в подметки не годится.
Первый голос угрожающе заявил:
— Меня хозяин назначил старшим и девка моя! А вы со старухой займетесь…
— Я в жизь со старухами дел не имел, — жалобно проговорил третий голос. — Я подожду своей очереди…
— А не боитесь, что цыганка проклянет нас всех? — опасливо спросил второй голос.- Не, я не враг сам себе, я не прикоснусь! Я и спать буду около лошадей.
Третий мужчина обрадовался:
— Ты в карауле будешь стоять, пока мы кувыркаться- развлекаться будем с молодухой.
Женщины, прижавшись друг к другу, лежали на дне повозки ни живы, ни мертвы, вознося благодарственную молитву всем богам за появившегося так вовремя сеньора и уговорившего их покинуть родной дом, тем самым он избавил их такого от ада, который не шел ни в какое сравнение со всей испанской инквизицией. От услышанного их забила дрожь, но с ними были вооруженные мужчины, причем один из них в недалеком прошлом профессиональный военный, что весьма успокаивало их души.
Два голоса одновременно заржали не хуже лошадей. Толидано показался знакомым голос второго бандита, но он не был до конца в этом уверен, он сполз с коня и пальцем подозвал к себе слугу. Тот, аккуратно ступая по камням, подошел к Толидано. Артуро показал три пальца, парень кивнул. Сеньор указал на себя, на дорогу:
— Я беру на себя двоих, — прошептал он слуге на ухо.- Вы подстрелите крайнего слева, но не насмерть, нам нужен «язык», у слуги глаза от удивления стали как блюдца, а губы от отвращения скривились. Толидано похлопал его по плечу:
— Это не то, что вы подумали, молодой человек, если перевести на гражданский язык, то так в армии называют свидетеля, в нашем случае он может рассказать о банде.
Парень показал большой палец и они, прячась за валунами, стали продвигаться поближе к дороге. Всадники продолжали отпускать сальные шутки и хохотать во все горло. Их беспечность стоила им жизни.
Когда дым развеялся от выстрелов из пистолетов, вся троица полегла. Двое, хрипели, захлебываясь собственной кровью, свалившись под копытами своих лошадей. Кони дрожали всем туловищем, дико озирались, тряся головами, перебирали копытами, грозя раскроить черепа своим владельцам. Третий лежал не двигаясь на шее своей лошади. На его плече растекалось красное пятно.
Мужчины быстро подбежали к ним. Слуга, подхватив поводья двух лошадей, отвел их в сторону. Толидано перевернул лежащих на дороге бандитов, которые вдруг резко затихли — оба были мертвы. Третий застонал и чуть не упал с лошади. Сеньор помог ему спуститься на землю, но предварительно обезоружив — вытащил из-за пояса пистолет, а из ножен — саблю. Его удивлению не было предела, когда он узнал бандита — это был бывший его подчиненный рядовой Толедо Хименес. Раненого подтащили к валуну и прислонили к нему здоровым боком, он открыл глаза и сфокусировал свой взгляд на склонившемся над ним лицом сеньора и криво улыбнулся:
— Господин капитан …., это вы меня убили?
— Вы только ранены рядовой Хименес! — покачал головой Толидано.- Мы ещё успеем поговорить, а сейчас помолчите для своей же пользы. Мы вынем пулю и перебинтуем, а иначе рана воспалится и вы уже точно не встретите рассвет завтрашнего утра.
— Вы помните, что я любил встречать рассветы? — удивился раненый и потерял сознание, к облегчению бывшего капитана.
Сеньор выпрямился и посмотрел на удивленного слугу.
— Помогите мне перенести раненого к повозке.
Парень связал поводья троих лошадей и они, подхватив бандита под руки и ноги, аккуратно понесли к женщинам, которые терпеливо ждали их, держа лошадей под уздцы.
— Положите одеяла на землю! — приказал быстро капитан. Мария Антония быстро расстелила пару одеял и полезла в повозку за сумкой. Старушка осталась стоять на месте, ничего не предпринимая. Опустив раненого на одеяла, Толидано вытащил из седельной сумки фляжку и кусок белого полотна. Не говоря ни слова, распорол ножом куртку и снял её с раненого, потом поднес к его губам фляжку
— Пейте, рядовой Хименес! — тот послушно сделал несколько глотков и закашлялся, хватая воздух открытым ртом.- А теперь терпите, друг мой! Я буду чистить рану и вытащу пулю.
Пока Толидано возился с раненым, Мария Антония развела маленький костерок и закипятила на нем в небольшой оловянной плошке с длинной ручкой немного воды, потом кинула в неё какой-то порошок и дала отвару закипеть. Часть отлила в кружку и разбавила водой. В оставшуюся ещё всыпала что-то и снова дала закипеть. Сцедила отвар в другую кружку и с обеими кружками в одной руке и плошкой в другой подошла к раненому. Толидано к этому времени уже удалил пулю, предварительно полив в рану немного спирта, мужчина потерял при этом сознание от жуткой боли и не почувствовал, как из раны извлекалась пуля. Сеньор накапал в рану еще немного спирта и закрутил крышку.
— Теперь моя работа! — заявила девушка и, опустившись на колени рядом с раненым, разложила в определенном порядке кружки и плошку — Сеньор, рану чем будем перевязывать?
Толидано развернул полотно и подал девушке скатанный в рулон бинт из тонкой белой ткани.
— Вы всегда такой предусмотрительный?
— Это военная привычка, сеньорита! Я никогда не выезжаю, даже на прогулку, без санитарной седельной сумки.
— Очень мудро, бывший капитан! — сделала комплимент старушка.- Но почему вы помогаете раненому и я слышала, как вы назвали его своим другом?
Толидано пристально посмотрел ей в глаза
— Он был моим ординарцем когда-то, прикрывал мою спину в бою. Я не знаю, что с ним случилось после лазарета, меня перевели в другой город, но я перед ним в долгу. И пока не разберусь с ним, он будет под моей защитой.
— Но он собирался…- проговорил слуга с выражением ужаса на лице.
— Нет, Пинто, он только выразил восхищение и собирался быть около лошадей. Я узнал его голос! Хименес всегда был уважителен с дамами. — Толидано посмотрел на раненого, девушка уже закончила накладывать целебную мазь на рану и приготовилась бинтовать. — Давайте я помогу, сеньорита!
Он приподнял руки раненого и она смогла быстро завершить свою работу.
— Я освобожу место в повозке, — сказала она и поднялась на ноги.
Толидано кивнул ей и повернулся к слуге:
— Пойдем займемся убитыми, их надо положить на коней и доставить в гарнизон, но я это сделаю сам, а вы Пинто поедете домой.
Девушка подошла к ним:
— У меня все готово, можно перекладывать раненого. Но прежде, сеньор Толидано, мы с бабушкой хотим сказать, что мы очень вам благодарны за…- у неё от волнения задрожал голос и закипели слезы на глазах, она смахнула их тыльной стороной ладони.- Вы избавили нас от такого ужаса, мы в долгу перед вами до конца наших дней!
Старушка подняла руку и сказала весьма серьезно:
— Это истинная правда, полумесяцем клянусь!
Сеньор поклонился женщинам:
— Всегда к вашим услугам, милые дамы!
Мужчины осторожно уложили раненого на сено в повозке, девушка стряхнула одеяла и укрыла ими, тщательно подоткнув бока. Сеньор со слугой с трудом закинули убитых на лошадей и привязали к седлам, чтобы не сползли. Слуга привел коня к хозяину, а лошадь раненого увел за собой и привязал повод к повозке. Толидано строго заглянул им всем по очереди в глаза и четко произнес:
— Мы встретили только двоих бандитов, а раненый в повозке — мой слуга Толедо Хименес! За все отвечаю я!
Он дождался, пока каждый не ответил на его предупреждение.
— Я рад, что вы меня поняли. Спасибо! Пинто, трогай!
Медленно процессия двинулась к городу.
Солнце спряталось за линию горизонта, когда они въехали в город. Никто не заметил красоты угасающего дня, все переживали. Дамы думали о своей жизни на новом месте, слуга о том, чтобы без приключений добраться до хозяйского дома, ему не улыбалось встретить патруль. Только после встречи с бандитами он понял требование хозяина иметь при себе оружие и был бесконечно ему благодарен и ещё больше зауважал. Ему сеньор Толидано понравился с первого взгляда и он вспомнил бывшего капитана, когда тот будучи комендантом короткое время руководил гарнизоном. Толидано переживал за бывшего ординарца, задавал себе кучу вопросов о его прошлом, как он попал в банду. А раненый спал, опоенный отваром сеньориты и ни о чем не переживал, пока не переживал.
На развилке Толидано развернул коня к повозке, всех спокойно оглядел и произнес ровным голосом:
— Вы едете домой! Занесете раненого в комнату, — он задержал заботливый взгляд на сеньорите.- Мария Антония займитесь его раной, пожалуйста. Меня не ждите к ужину. Придется задержаться у коменданта. Нужно будет не только рассказать, откуда убитые взялись, но и описать все на бумаге. Я постараюсь обернуться быстро, как только смогу.
Все только кивнули в ответ и повозка тихо покатила по улицам городка к дому бывшего капитана Толидано. Он же направил коня к гарнизону. Любопытных ребятишек матери уже давно затащили в дома, да и жителей, как корова языком слизала, похищение сеньориты продолжало довлеть над всеми, так что ему никто не встретился, и Толидано спокойно подъехал к широким воротам гарнизона.
Караульный, узнав всадника и увидев его сопровождение, тотчас вызвал сержанта Гарсию, сам же кинулся открывать ворота, здраво рассудив, что это шествие не должны увидеть любопытные глаза из соседних домов. Комендант с круглыми глазами стремительно выскочил из кабинета и побежал навстречу бывшему командиру, который уже спешился и отвязывал от седла двух лошадей.
Мужчины поприветствовали друг друга и сержант встревоженно осмотрел поклажу на них. Приказал стоящему рядом улану немедленно найти капрала, солдат козырнул и помчался бегом в казармы. Пару минут спустя капрал кубарем скатился со ступенек, держа в руках саблю. Подтяжки болтались на боках, френч был не застегнут и его полы развевались, как парус при хорошем ветре. Толидано только улыбнулся, а сержант развел руки в стороны и закатил глаза.
— Капрал в своем амплуа, — заметил Толидано.
— Как всегда, сеньор Толидано!
Комендант приказал капралу убитых унести в холодную, а лошадей в конюшню.- И не перепутайте, капрал Рейаз! — вполне серьезно закончил он без тени улыбки на полном лице. — А мы пройдем ко мне в кабинет, господин капитан, и поговорим, — и многозначительно посмотрел ему в глаза.
Толидано сел на предложенный стул и быстро стал рассказывать о своей поездке.
— Вы помните, господин комендант, я накануне вас расспрашивал о дороге в предгорье? — сержант утвердительно кивнул.- Я поехал туда один, вооруженный до зубов, — успокоил он сержанта. — Доехал без приключений, мои слуги прибыли в полдень на повозке. Я не мог допустить, чтобы женщины ехали верхом, сержант. Бабушка сеньориты очень старая женщина, — пояснил он Гарсии.- Так как я собирался пригласить дам ко мне в дом на пару дней, то они прихватили несколько узелков с необходимыми вещами, — сержант кивнул.- Ближе к городу, мы встретили двоих бандитов. Вот в результате перестрелки они мертвы, а один мой слуга тяжело ранен в плечо. Ему сразу оказали необходимую помощь. Сейчас его везут ко мне в дом. — сержант хотел что-то сказать, но Толидано поднял руку, пресекая вопрос.- Не беспокойтесь, господин комендант, о нем есть кому позаботиться. А сейчас, извините меня, я хочу все написать и быстрее поехать домой. Я очень устал, а забот много.
Сержант положил перед ним лист бумаги и перо, пододвинул чернила в пузырьке:
— Я понимаю, сеньор Толидано! И очень рад, что все обошлось не так плохо, как могло быть и надеюсь, что ваш слуга быстро поправится.
— Благодарю вас, сержант Гарсия! Завтра во второй половине дня вы можете поговорить с моим слугой и с женщинами, если возникнет такая необходимость, но раненого я беспокоить не хотел бы. Он потерял много крови и находился без сознания, ему нужно восстановить силы, — категорично заявил сеньор и сосредоточенно стал записывать свои показания.
Сержанту Гарсии ничего другого не оставалось, как только поблагодарить своего бывшего командира и отказаться от посещения, чтобы женщины отдохнули от пережитого ужаса, а слуга набрался сил. — Я думаю, нет необходимости их расспрашивать, вы всё подробно рассказали и ваши показания зафиксированы и будут приложены к рапорту, — заверил он сеньора и затих на своем месте, при этом издал такой тяжкий стон, что его бывший командир удивленно вскинул голову. Сержант извинился, пояснив, что ему утром придется ехать в резиденцию губернатора с рапортом.
— Меня очень тревожит появление бандитов близ города, — закончил он и уже более не издал и звука.
Толидано только сочувственно ему улыбнулся, в душе радуясь, что теперь он гражданский человек и никто ему не указ.
Уже через четверть часа слуга с радостной улыбкой принимал повод хозяйского коня.
— Все сделано, как вы приказали, господин! Женщины не хотят садиться за стол без вас, — доложил он.
— Спасибо, Пинто, я бы без вас не справился. Я понимаю, что слуги не садятся за один стол с хозяевами, но сегодня особенный день и не до церемоний.
— Спасибо вам, сеньор Толидано, я скоро, вот только управлюсь с вашим конем.
Пинто ему нравился, он был так похож на его старшего племянника Давида, сына сестры. Такой же старательный, вежливый, аккуратно обращается с одеждой, она у него хоть и поношенная, но всегда чистая и отглаженная. Любая работа в его руках спорится, парень умный и все схватывает на лету. Паола часто приглашала его на кухню и чем-нибудь угощала. Он смущался, покрывался румянцем, как застенчивая сеньорита, но с благодарностью выпивал чашку чая или лимонад в жаркий полдень.
Сегодняшние события показали, что он ещё и храбрый молодой человек и, к тому же ловко обращается с оружием и без предрассудков. Он был вежлив с женщинами, помог перенести их нехитрый скарб в повозку, не возмутился, не кинул на них ни одного презрительного взгляда и не задал ни одного лишнего вопроса.
Артуро похлопал парня по плечу и заторопился в дом, он страстно хотел увидеть любимую женщину, хоть и прошло немногим около часа, как они расстались. Тихо приоткрыл дверь и прислушался к доносившимся голосам из гостиной комнаты, потом вошел и замер у двери.
Все было спокойно, по-семейному — его сестра сидела на диване со старой цыганкой, они улыбались друг другу, мило о чем-то беседуя. Мария Антония с его сынишкой на руках тихо что-то напевала, прохаживаясь около окна. Она словно почувствовала его появление, подняла голову и улыбнулась очень нежно, её глаза смотрели на него с любовью.
У сеньора замерло сердце на миг и вновь забилось так быстро, что чуть не выскочило из груди. Толидано сделал несколько шагов и пожелал всем доброго вечера, потом извинившись перед ним за свой неряшливый вид, ушел к себе переодеться к ужину, предупредив, что придет через десять минут.
Женщины не успели и слово вставить, но принялись хлопотать, накрывая на стол. Мария Антония первой заметила его спускающимся по лестнице и замерла в восхищении. Сеньор уже успел смыть пыль и на его ещё влажных волосах играли блики от пламени свечей в канделябрах, голубые глаза искрились от радости, он обольстительно ей улыбался. Костюм на его мужественной и стройной фигуре сидел как влитой, очевидно, пошитый на заказ у умелого и дорогого мастера. Он был прекрасен и принадлежал только ей, эта мысль наполнила девушку невыразимым счастьем. Толидано спустился к ней, взял её руку и поцеловал… ладонь. Она смутилась на минуту, потом с неохотой вытянула её из его сильных пальцев.
— К раненому другу пойдем после ужина, сеньор Толидано, он спит. Жара пока нет, — пролепетала она, огонь от его поцелуя продолжал гореть на её ладони.
— Артуро! Зовите меня Артуро! — сказал он с улыбкой и подставил локоть изумленной девушке.
Она кивнула и с удовольствием оперлась на него:
— Хорошо, но только, когда будем наедине.
Он повел сеньориту к столу и усадил на стул, потом помог устроиться рядом с ней и старушке, сестра уже сидела за столом напротив них, сияя от удовольствия, как начищенный канделябр, Толидано сел с ней рядом, чтобы видеть лицо любимой женщины. Вошел Пинто и замешкался у двери, залившись румянцем от смущения. Паола тут же поднялась и прошла к слуге:
— Проходи и садись за стол, Пинто, — ласково пригласила она парня, сеньор одобрительно ему улыбнулся. Слуга расправил худые плечи и сел на указанный стул, стоящий рядом с сеньорой. Это приглашение было для молодого человека огромной честью, он быстро пришел в себя. Непринужденная обстановка, царившая в доме, доброжелательные улыбки успокоили его и он уже через минуту почувствовал, что все ему рады, но все же он помнил, кто он в этом доме.
— Как устроились на новом месте? — поинтересовался сеньор у дам первым делом и стал наполнять бокалы вином.- Есть ли какие-либо пожелания?
Старушка признательно, но с достоинством ответила, принимая хрустальный бокал с вином, от которого шел тонкий аромат.
— Мы с внучкой сердечно благодарим вас за теплый прием. Комната замечательная, сеньор Толидано, мы всем довольны и нужды ни в чем не испытываем.
Толидано попросил их без стеснения обращаться или к нему, или к его сестре, если появятся вопросы, потом поднял бокал и поблагодарил Пинто за неоценимую помощь, добавив, что удваивает его жалование. Пинто с достоинством поблагодарил хозяина и хозяйку за их доброту, заверив их в своей преданности.
Наконец, Толидано ответил на молчаливый вопрос, который читался у всех в глазах с момента его появления в доме:
— Сержант озабочен, озадачен, но не думаю, что появится в ближайшее время у нас в доме, пока я сам его не приглашу. А теперь, когда я удовлетворил ваше любопытство, давайте же поедим, а то я так голоден, что съел бы и быка.
Все облегченно заулыбались и приступили к трапезе.