Ветры зимних перемен.

      Поздней ночью в дверь комнаты Ширен постучались. Девочка, приоткрыв дверь, увидела Томенна.       - Не спишь? - Спросил мальчик. - Торт хочешь? На кухне немного осталось.       - Погоди. - Ответила Ширен.       Через минуту она вернулась в платье, накинутом на ночную рубашку.       – Пошли.       Вскоре они сидели у ещё теплого очага и ели сметанный торт с джемом и сливками, оставшийся после ужина.       - Вкуснятина и почему я за столом его есть не мог, хотя и повод есть – мои девятые именины? – Вытирая рот тыльной стороной ладони сказал Томмен.       – А ты почему не в постели, вам завтра с утра ехать. – Облизав ложку, спросила Ширен.       - Уснуть не могу. Да и Осмунд храпит, эту ночь я должен был спать в комнате с телохранителями, дядя сказал, чтобы я дал Мартину выспаться. Вот я и решил побыть с тобой, да и тортика захотелось.       Он присел рядом с ней, протянув ноги к ещё тлеющим углям у очага.       - Боишься? – Спросила Ширен.       Мальчик кивнул. Ширен приобняла его за плечи.       - Я тоже боялась, когда ехала на Север с отцом. И в тоже время мне было любопытно, мне так хотелось увидеть Стену, дозорных, одичалых, Винтерфел с криптами Старков. Я увидела даже то, чего не ожидала – живого Великана по имени Вун – Вун. Ты своими глазами увидишь то, что и я.       - Иных тоже.       - А ты не бойся, ведь у тебя меч из валирийской стали. Да и у твоего дяди, благодаря тебе он есть. Вы, как я слышала, к тому же позаботились о том, чтобы встретить нашествие.       - Мы сделали слишком мало…       - Но хоть что - то… Кстати, чуть не забыла.       Она поднялась и достала из глубокого кармана свёрток и протянула его Томенну.       - Хотела подарить это тебе завтра, когда поедешь… Поздравляю тебя с девятыми именинами, Томмен. – Сказала Ширен и поцеловала его в щёку.       Именинник начал осматривать подарок. Это была деревянная фигурка оленя.       - Это самая дорогая вещь, что у меня есть с собой. Это был подарок от одного хорошего человека, а теперь он твой. Ты - Баратеон, и это наш символ. Пусть он принесёт тебе удачу. Спасибо тебе за всё…       - Так я же для тебя ничего не сделал? – Удивился Томмен, ощупывая лакированную поверхность игрушки.       - А кто со мной общался в Красном Замке? Кто платье мне подарил с этой замазкой. Она мне помогает при таком морозе. А мои именины? А кто стал моим другом?       Томмен, услышав столько благодарности от подруги, несколько замялся.       - Что – то не так? – Спросила Ширен.       - Помнишь как мы впервые встретились? В зале библиотеки, ты ещё тогда играла в стихи, а потом мы начали бегать друг за другом?       - Конечно помню…       - Я ведь тогда к тебе подошёл только от скуки, мама была с септами, дядя занят, Маргери болела, а играть с Лунатиком и Пайтом мне что – то не хотелось. Вот я и решил подойти к тебе и предложить поиграть.       Ширен мягко улыбнулась.       - Не важно с чего всё началось, главное, чем всё закончилось.       Томмен осматривал фигурку и не мог понять, что с ней делать. Это было так странно - он идёт на войну, а у него в вещах игрушка. Он отложил фигурку, свободной рукой приобнял Ширен и положил свою голову ей на плечо.       - Не бойся, мы скоро увидимся. Подумай, ведь если бы было так опасно, то тебя бы не взяли с собой. – Успокоила его Ширен, погладив его по волосам.       - Жил – был медведь косолапый и бурый… - Затянул песню Томмен.             - Мохнатый, большой с лохматою шкурой… - Продолжила Ширен.       Вскоре небольшая, заставленная неубранной утварью, кадками с соленьями, свежеспиленными дровами, кухня наполнилась высокими детскими голосами, а дети, исполнявшие их, невольно перенеслись в тот вечер в каморке Красного Замка, когда они ещё не подозревали, что их только начавшаяся жизнь в очередной раз совершит резкий поворот.

***

      Мартин лежал в постели, наблюдая за тем, как дворовая девка, присланная отцом, одевает свою перештопанную одежду, хотя его мысли были поглощены не этим. Он желал, чтобы наступило утро, когда он облачится в свои доспехи и выступит в поход. На то у него была причина – позорное, по его мнению, пленение в битве у Окскросса.       Мартин так и не смог смириться с тем что произошло с ним во время Войны Пяти Королей. Он шёл на войну ради подвигов и славы, рисовал в мечтах, что уже скоро получит рыцарские шпоры, главное проявить себя на глазах Стаффорда Ланнистера. Но вместо мечты воплотилось то, о чём он даже не думал. Ведь это могло произойти со всяким, но только не с ним. Впрочем, так думали все, кто пошёл за своим сюзереном, и не было разницы, на какой стороне они должны были сражаться.       Армия Стаффорда Ланнистера, оруженосцем которого был Мартин, атаковали под покровом тёмной южной ночи Бриден Талли по прозвищу Чёрная Рыба и Робб Старк, сумевшие незаметно провести козьими тропами своих солдат в тыл ничего не подозревавшего Стаффорда. Перебив дозорных, Старк наслал на привязанных лошадей своего лютоволка, а его солдаты бросали в шатры факелы. Испуганные пламенем и лютоволком, лошади топтали собственных всадников, а топоры и мечи северян рубили не успевших проснуться солдат, большинство из которых были новобранцы, едва получившие оружие. Сам Мартин так и не смог вспомнить, что же он сам делал в ту ночь, он даже не помнил когда проснулся. Единственными воспоминаниями о той ночи была резкая боль в заломанных сзади руках, и холод грязного металлического сапога на его щеке, прижимавшего его к земле. Это была его первая и последняя битва на той войне. Потом грязные клетки, дрянная еда, которую бывало приносили в поганом ведре, вечные издёвки охранников северян, весть об убийстве его брата Виллема от рук Карстарков, до тех пор, пока его самого не обменяли на Робетта Гловера. Раньше их с братом часто путали, настолько они были похожи. Теперь их отличить было просто: Мартин – жив, Виллем – мёртв.       Мартин считал, что Молодой Волк поступит как трус, а не великий воин, каким его считали северяне. Все его победы были одержаны в ночное время, ударами исподтишка, а не в честном бою.       Поэтому, когда пришла весть, что самозваного Короля Севера убили Фреи на свадьбе его дяди, то он благодарил Семерых за то, что они совершили правосудие, сжимая в руке штоф с вином, лежа в погребе рядом с открытым бочонком. Молодому Волку - собачья смерть, ведь волк от собаки отличается только размерами.       Но это было раньше, теперь у него появился новый шанс проявить себя с лучшей стороны, а заодно восславить свой дом, авторитет которого не сумел удержать бывший малолетний король и горячо любимый отец. Только бы поднялось позднее зимнее солнце.

***

      - И трёх недель не пробыл, а уже уезжаешь, к тому же не один. – Сказала Дорна.       Киван сильно прижал к себе жену, понимая, что словами не сможет унять её беспокойство за сына.       - Я позабочусь о мальчиках, - Прошептал Киван. - Я их не возьму в авангард, они будут в тылу, пусть даже им для этого придётся кастрюли чистить с чернью.       - Обещаешь?       - Обещаю.       «Что мне ещё остается».       За последующую ночь они больше не сказали друг другу и слова. Но этого им и не требовалось, они давно знали друг друга. Знали привычки своих избранников, замечали маленькие мелочи, незаметные для посторонних. Знали, какие они на самом деле – обычные мужчина и женщина, которым, по воле судьбы, повезло быть вместе. Люди со своими простыми желаниями, одним из которых было желание любить, и которое было сильным и взаимным, особенно в эту тёмную ночь.