Историк. Предисловие, пролог, первый том, приложения, спойлеры

      Виола спала неспокойно, ворочалась, тяжело вздыхала, и тогда из-под ресниц по щекам катились слёзы. Да, эта умная, привлекательная, сильная женщина плакала во сне. Она оплакивала то, что было и уже никогда не будет — свою семью: мужа и нерождённое дитя, так нелепо и страшно погибших в результате очередной атаки квинтессонов.       Создатели фем-сингулон вряд ли учитывали тогда, многие десятилетия назад, возможность и способность тех, кто изначально задумывался лишь боевыми единицами, эволюционировать и саморазвиваться. Физика сингулярности, постижение и развитие которой наиболее бурно происходило в государстве Либерестов, государстве Грау и Энклаве, не уставала преподносить всё новые и новые сюрпризы. Спустя годы после рождения первого биороида поколения «три-с-половиной», было признано рождение новой, созданной человеком, Вселенной. Так в системе Лаланд 21185 антропоцен вступил в свои права.       Биороиды были совершеннее в физическом плане, у них было на порядок больше нейронов и на два порядка больше возможных к созданию нейронных связей. Но, как и у обычных людей, у «третьих-с-половиной» были свои уязвимости. «Третьи-с-половиной», к числу которых относилась и доктор Виола Коллайдер, были однолюбами. Семьи «третьих-с-половиной» считались (и были) одними из наиболее крепких и устойчивых в стране. Спутников жизни фем-сингулон могли выбирать долго, но если выбирали, то — навсегда.       …Вместе с Россом Силлибусом, Наоми Армитаж и их дочерью Йоко с Марса-2048 на Фунестис прибыл ещё один человек: высокий, темноволосый, поджарый, даже сухопарый, голубоглазый, с тонким носом и едва угадывающейся сеточкой морщин в уголках глаз, которая придавала им несколько смеющееся выражение. Мишель привлёк Виолу тем, что принял её такой, какая она есть: он видел её-обычную, он видел её боевую трансформацию и то, что происходило потом, что оставалось от щедро сыпавшихся на город дронов. Ей же было страшно оттого, что он, увидев её такой, попросту оттолкнёт её, но, к счастью, ошиблась: он принял её и поведал о своих скелетах в шкафу, дал понять, что тоже далеко не святой. Выяснилось и то, что Мишель принимал активное участие в спецоперациях против подпольных лабораторий ван Хааке, возомнившем себя, по меткому выражению Наоми, новым д'Онклодом.       Так двое из разных миров нашли друг друга.       Была вспышка сверхновой, а в ней — двое, ставшие единым целым.       Их счастье длилось недолго: квинтессоны, изучая «этих забавных белковых», спустили на город вместе с дронами то, что мы, земляне, назвали бы «грязными бомбами»: механизмы были буквально начинены сочетанием ещё неведомых фунестианцам химических элементов с неизученными доселе свойствами. От их излучения не спасали даже защитные радиопластические костюмы последнего поколения.       Боль, своя и чужая, жидкой лавой затопила тогда системы фем-сингулон, и та впервые за актив вошла в режим берсерка, или, как выразилась много позже Наоми, когда они, собравшись вместе, оплакали свои потери в войнах, «открыла «Небесные врата».       Пощады не было никому. Буквально проплавившись сквозь горы корпусов дезактивных дронов и того, чем стал поверженный квинтессонский урдар, Виола добралась до своей второй половинки.       Поздно. Радиация уже догрызала его. Гаснущим сознанием он успел лишь увидеть и позвать её.       Душераздирающий вопль отчаяния огласил разрушенный квартал.       Фем отдала бы всё, лишь бы её избранник выжил. Послав по всем каналам сигнал SOS, приступила к неотложным мероприятиям, на ходу формируя из своих систем жизнеобеспечение для Мишеля, параллельно не забывая и об искорке новой жизни, уже, как она знала, зародившейся и развивавшейся в ней.       И на улице, и в госпитале она была с ним до самого конца. А потом, неожиданно для самой себя, отрубилась.       Позже она жалела о том, что очнулась: пытаясь вытянуть двоих, не смогла — никого. Режим берсерка и последующее за ним истощение, из-за разогнанной до предела нейросети не ощущавшееся, сделали своё чёрное дело. Врачам пришлось сделать тяжёлый выбор. В итоге мать удалось спасти, ребёнка — нет.       «Нам очень жаль, миссис Коллайдер. Слишком жёсткое излучение, радиопластические костюмы последнего поколения не выдерживают! Признаюсь, мы впервые сталкиваемся с таким. Это воистину дьявольские разработки… Мы… не можем предотвратить то, что уже произошло, но мы можем и должны изучить их, чтобы к последующим подобным нападениям Ха'Гибборим быть готовыми. Это единственное, что мы вам можем гарантировать конкретно. Простите.»       После длительного периода восстановления перед Виолой замаячили три возможных пути дальнейшего функционирования. Очень соблазнительно выглядел первый — угаснуть и тем самым наказать себя за всё, за то, что не смогла. Не менее приемлемым выглядел третий — погибнуть сражаясь. Она выбрала второй, в память о тех кто ей был дорог, в память о тех, кто так же не успел и потерял в этой войне родных, выбрала для того, чтобы в будущем подобного не случалось.       Она поклялась в этом на могиле мужа и нерождённого малыша.       Клятва помогала ей функционировать дальше; фем прошла апгрейды. И вот, благодаря усилиям множества учёных, которых теперь невозможно было представить без биороидов и их потомков, был изобретён, прошёл двойное слепое исследование и запущен в массовое производство гамма-радиофаг*. Первые партии, а точнее, модификации препарата были невыносимо отвратительны на вкус, но даже в таком несовершенном виде делали своё дело: связывали и выводили из организма радиацию, в особенности из костей скелета и из красного костного мозга. Помимо этого, наконец-то стала осуществляться мечта наставника Виолы — доктора Касибы. По его руководством научно-исследовательская группа, куда входила и доктор Коллайдер, разработала и начала внедрять фукамизацию*. Да, в общем и целом она повторяла то, что было задумано в произведениях советских фантастов Стругацких: на ранних сроках беременности стало возможным выявлять и исправлять генетические отклонения плода, ответственные за развитие разного рода заболеваний, в том числе врождённых и неизлечимых.       …Боль от потери никуда не исчезала, просто потеряла накал почти до прозрачного уровня и, как сказали бы компьютерщики, «висела в процессах», прорываясь в таких вот памятных снах. Мишель был хорошим мужем и прекрасным мужчиной, и потому сны доктора Коллайдер нередко сменяли окраску на то, куда посторонним хода нет и быть не может, на то, что происходит и делается между двоими, то, от чего задыхаются от нежности, невозможной к высказыванию словами, когда стремятся раствориться друг в друге без остатка. Тогда к утру к засохшим дорожкам от слёз прибавлялась неудобная влажность в белье. Что поделать, было так и сейчас: память тела никуда не исчезает. Да и где ей исчезнуть, если с ним, да, вот именно с этим человеком ты могла позволить себе почувствовать себя слабой, спрятаться в его объятиях от всего мира, плавиться от его прикосновений…       «В тех сегодняшних книгах я видел фотографию — статуи фараона и его жены. Он — метров 20 высотой. Она — ему по колени. Стоят рядом. Такие вот масштабы. Иллюстрация оргазма во всей своей красе. А вы думали — потому что он такой великий? Ни хуя. Потому что он такой ласковый…»**

***

      Сейчас у доктора Коллайдер вновь было ради кого жить, именно жить, а не функционировать. Проснувшись окончательно, Виола прислушалась. Юми мирно сопела в соседней комнате, и Виола бесшумно проскользнула в душ.       Стоя под контрастными струями, фем улыбалась. Прозвище «тётя Багира» получила именно от этой кошкодевочки, уже начавшей оформляться в девушку, любознательную и ловкую. Юми познакомила её с Котобусом — огромным гиперкотом, жившим в лесу в окрестностях Ноовилля. Их с Юми диада-ячейка к тому времени уже сложилась, а потому Котобус отнёсся поначалу к Виоле с вежливым изучающим любопытством. Виола нисколько не обиделась: ей тоже было интересно.       …В Дневном Центре Юми сдружилась с Йоко — дочерью Росса Силлибуса и Наоми Армитаж с Марса-2048. Девочки за короткий срок стали не разлей вода и часто делились друг с дружкой переживаниями и впечатлениями. И вот однажды Йоко упросила Юми познакомить её с Котобусом. Та согласилась. Восторженного визга было выше гигантских секвой, росших в том лесу. Бедного гиперкота, несмотря на его нехилые размеры, затискали, загладили, а потом угостили плодом «горящего дерева». Юми заливисто хохотала, глядя на это зрелище. Потом, конечно, когда Йоко была всё же отправлена домой, стала Котобуса успокаивать. «И что такого люди находят в этих оранжевых кругляшах? — недовольно проурчал он, всё ещё дуясь, но постепенно успокаиваясь под умелыми ласками Юми. — То ли дело — мя-у-у-со…», — протяжно зевнул и мечтательно прикрыл жёлтые глазищи.       В общем, при возвращении домой из Дневного Центра, доктор Коллайдер узнала о Котобусе от своей воспитанницы. И вот, по прошествии не столь уж большого времени, она у него в гостях.       — Вижу, наша компания несколько заскучала, — обозначив улыбку, констатировала фем.       — Предлагаю охоту, — промуркотал гиперкот в ответ. И после несколько затянувшегося молчания пояснил: — Доктор, мы с Юми уже так два года оттачиваем навыки на мелочи. Но втроём с вами у нас есть возможность загнать более крупную добычу. Иногда, знаете ли, хочется мя-а-а-са, — протянул Котобус и хитро подмигнул.       Виола улыбнулась. Ей предоставили честь участвовать в настоящей охоте, подобной той, которую живописал древний Киплинг!       — Поскольку сегодня день сюрпризов, то я более чем склонна принять ваше предложение, уважаемый Котобус! — Её откровенно забавляла эта игра, а нейросеть достаточно разогналась, чтобы ощущать восторг. Но прежде всего нужно было соблюсти одно условие. Игра игрой, а лишние испуги никому не нужны. — Юми! — Кошкодевочка уже устроилась на спине у гиперкота, навострила уши и повернула голову в сторону тёти. — Тебе нужно это знать. Смотри и, что бы ни увидела, ничего не бойся. — И запустила боевую трансформацию. Медленнее, чем обычно: требовалось не уничтожение врага, а наилучшая адаптация к имеющимся условиям окружающей среды.       Через несколько секунд, бывших для поражённых зрелищем гиперкота и кошкодевочки бесконечно долгими, на лесной подстилке стояла заключённая в антрацитово-чёрную с тёмными вставками монополиевую броню фем-сингулон поколения «три-с-половиной». Золотистый визор-щиток закрывал лицо.       — Тё-о-тя!.. — наконец, послышался восхищённый вздох. — Я и не знала, что ты — такая! — Юми знала о Защитницах от тёти Наоми и однажды видела холо, посвящённое спасению Пучи —дочери известной Мику Хацунэ — Защитницей из государства Либерестов***, и вот теперь не могла насмотреться на одну из них вживую. Та потянулась, освободившись от привычного образа и нисколько не потеряв в гибкости.       — Что же, Маленькая Нога, выбирай цель!       Игра началась. Девочка послушно кивнула, легко спрыгнула наземь, достала из заплечника датапад и они с Котобусом, запросив данные тепловой съёмки, выбрали объект сегодняшней охоты. Затем передали датапад Виоле. Та скачала информацию и кивнула, отдав датапад назад.       — Это будет славная охота, — низким голосом пророкотал гиперкот.       И оказался прав.       …Он любовался бесшумностью, скоростью, эффективностью и — грацией, да, грацией фем-сингулон, а она, в свою очередь была приятно поражена тем, как эти двое слаженно работают в команде. Диаде, поправила она себя. Диаде.       Результатами охоты остались довольно все, особенно Котобус. Диада стала триадой, а во внутренний круг Виолы, где уже были прописаны Юми, семья Наоми, доктор Касиба и Ная — та самая Защитница из Либерестов, пополнился ещё одним членом — Котобусом, гиперкотом из ноовилльских лесов.       Уже дома, за ненавязчивым вечерним холо, лёжа на диване под пушистым покрывалом, доктор Коллайдер и её воспитанница делились впечатлениями от насыщенного дня.       — Тётя Виола, ты была настоящей Багирой, прямо как у Киплинга!       Восторг и восхищение кошкодевочки ощущались буквально кожей.       — И теперь я буду тётя Багира, да-а, Маленькая Нога? — промурчала в ответ фем, приобняв девочку, умостившую голову у неё на плече. Янтарные глазищи тут же встретились с карим и зелёным:        — А можно-можно-можно?       И комнату наполнил смех.       Так и появилась «тётя Багира».

***

      ...С кибертронцами квинтессоны давным-давно имели дело. Уж не им ли, считавшим себя создателями этой расы разумных роботов, не знать об особенностях автоботов, десептиконов и нейтралов?       Иное дело были белковые. Квинтессоны захватывали по нескольку образцов и тщательнейшим образом изучали. Не миновала, к примеру, участь сия и торхулонцев — жителей планеты, которая наряду с Парадроном считалась и являлась международным и межрасовым медицинским центром, всегда нейтральным.       Система Лаланд 21185 была памятна для квинтессонов тем, что сражавшиеся здесь невольно оставили элементы своих технологий; кроме того, здесь в руинах остались забытые всеми звероконы, а на орбите остались вращаться вокруг планеты Фунестис орбитальные платформы, сложные по своей архитектуре и начинке, хотя и порядком разрушенные; остались развалины лабораторий, ангаров, складов…       Да, квинтессонам удалось захватить — именно захватить — один из городов ксеносов, расположенный на обособленной орбитальной платформе, но защитники города, прежде чем погибнуть, успели уничтожить информационный архив, оставив квинтов ни с чем. Строго говоря, у ХаʼГибборим, как их именовали вначале ксеносы, а затем и человеческие цивилизации системы Лаланд 21185, теперь появилась постоянная недвижимая база, где могли ремонтироваться и воспроизводиться боевые корабли. Этому способствовали коллаборанты, появлявшиеся при любом оккупационном режиме, но о полноценном постижении технологий белковых, появившихся за последние несколько тысяч лет, речи уже не шло.       ХаʼГибборим пробовали атаковать и фунестианские города, и поначалу вроде бы даже успешно, но ответом стали диверсии. Урдары квинтессонов подвергались диверсионным атакам каждый раз, когда атаковали города Грау-пи и Энклава, и по результатам диверсий каждый раз отходили от городов с тяжелейшими повреждениями и потерями в команде. Эти потери были сравнимы с таковыми, которые квинтессоны понесли в Последнем Бою, который им дали трансформеры, прежде чем, как им казалось, навсегда покинуть систему Лаланд 21185 и начать перемещение к неприметному жёлтому карлику, спустя время оказавшемуся Солнцем — центром совершенно иной планетарной системы. Тогда ХаʼГибборим, пусть и основательно проредив ряды авти, десов и нейтралов, потеряли, среди прочего, один из своих флагманов — адамасторов, чего не происходило слишком давно.       Ситуация повторялась: они потеряли на Фунестисе один из урдаров, ещё несколько подверглись разрушениям и требовали немедленного и глубокого ремонта, ну или, на крайний случай, плавилен. Диверсанты, чьей заслугой наполовину было подобное состояние дел, вполне могли бы составить конкуренцию тому серебристому авти, бывшему занозой в бампере не только десам, но и другим врагам авти.       А ещё эти Защитницы. Фем-сингулон, действуя как поодиночке, так и в группах, используя активированные над городами силовые поля и задействовав установки «Кольцо Всевластия», наносили урдарам ощутимый урон, попутно уничтожая щедро сыпавшихся на города дронов. Старающиеся быть неприметными в повседневной жизни (хотя, как могут быть неприметными довольно привлекательного вида женщины?), переходя в боевую трансформу, фем-сингулон становились противником, с которым приходилось считаться даже квинтам. Противником быстрым, изящным и крайне, крайне опасным.

***

      Основная функция фем-сингулон была — Защищать. Именно так, с большой буквы. И они защищали, свои города и своих родных, яростно и самозабвенно. И их гибель вызывала не смятение в рядах защищающихся, нет: каждая гибель Защитницы вызывала у окружающих безумную ярость и желание отомстить. И горе было нападающим.       Сейчас одна из них, в миру — доктор Коллайдер — женщина с гетерохромными глазами и чёрными — чернее антрацита — волосами, распущенными ниже плеч и обрамлявшими лицо и шею, сидела на скамейке в парке и баловалась: прихватила полными чувственными губами бархатное ушко устроившейся у неё на коленях воспитанницы — кошкодевочки.       — Ну-у, тётя Багира, щекотно же! — протянула и всхихикнула девочка. Фем выпустила из губ ушко и рассмеялась в ответ: мелочь в отместку пробралась хвостом под халат и пощекотала спину.

***

      …Воспоминания, в которые погрузилась было доктор Коллайдер, чуть было не заставили сработать протоколы боевой трансформации, но волевым усилием этого удалось избежать, лишь глаза гневно полыхнули. Инстинктивно обняв притихшую кошкодевочку, тоже почувствовавшую что-то пугающее, чуть было не произошедшее с любимой тётей, фем вспоминала, как впервые встретила эту маленькую нэко, а если сказать больше — как вновь обрела смысл жизни, встала на четвёртый путь.       Университет одно время сотрудничал с корпорацией «Биотех». Как-то, идя по коридору и миновав пост охраны, Защитница почувствовала Зов. Больше всего в нём было отчаяния, страха, боли, безысходности. Следуя, как сказали бы мы, земляне, наитию, она в два громадных прыжка преодолела расстояние до консоли управления камерами, вырубила охранника, коснулась полупрозрачных, переливающихся дымкой экранов и стала менять комбинации символов, задействовав дополнительные модули, ориентируясь на направление, откуда шёл Зов.       И, наконец, нашла.       Зов исходил из какой-то закрытой лаборатории, о существовании которой их не просвещали. Прозрачные трубки, приборы, установки, инструменты, некоторые из них откровенно наркоманского вида. И посреди этого — прикреплённая к платформе маленькая нэко, до одури напуганная и заплаканная. Личико покраснело, русые волосы спутались, на руках и ногах были заметны синяки и следы от уколов. В смежной комнате четверо в халатах переговаривались. И среди их разговоров прозвучала фраза:       — Через полторы минуты можно будет приступать к эксперименту.       Они. Собирались. Ставить. Опыты. Над ребёнком! Над ребёнком, пусть та и принадлежала к иной расе, отличной от человеческой!       У Защитницы вновь появился смысл жить. Жить, а не просто функционировать.       «Небесные врата»,****— прошелестело на краю сознания. Боевая трансформация произошла за доли секунды. В следующий момент у поста охраны никого не было.

***

      Ублюдков, а вернее, то, что от них осталось, перемешанное с крошевом, некогда бывшим той самой закрытой лабораторией, смогли распознать лишь по бейджикам, издевательски оставленным на самом видном месте. Позже выяснилось, что эти, с позволения сказать, люди работали на неуловимого и печально известного ван Хааке.       Вокруг «Биотеха» разразился скандал континентального масштаба. Одновременно на закрытый канал Защитницам Энклава и Грау-пи была сброшена кое-какая информация, и спустя время в государстве Грау и Энклаве стали пропадать люди, так или иначе связанные с ван Хааке и экспериментами, проводившимися в «Биотехе».       Познавшие ярость Защитниц уже не смогли рассказать ни о Защитницах, ни о их ярости никому.

***

      Завибрировал наладонник. «Доктор Коллайдер, вас ожидают в департаменте…»       — Всё, милая, пора мне. Вызывают меня.       Кошкодевочка взглянула на женщину, потянулась к ней, клюнула в щёку, зарылась лицом в шикарные волосы и обняла сильно-сильно, затем отпустила:       — До вечера? Фем в ответ прильнула губами к непослушным вихрам макушки и ответила:       — До вечера.       Нэко легко соскользнула, оправила платьице и помахала ладошкой:       — Пока-пока! — и побежала по направлению к Дневному Центру. Её опекунша улыбнулась вслед, собрала волосы, заколола и пошла по направлению к Университету, предварительно сорвав плод "горящего дерева" и положив в карман — греться. Учёбу для младшей и работу для старшей никто не отменял.