Последний герой - 3

Последний герой-3 (продолжение) ДЕНЬ ТРЕТИЙ (утро опять начинается с Сони, которая выходит из своего бунгало с мегафоном) РЫЖАЯ СОНЯ: доброе утро, господа отдыхающие. Уж не знаю, что вам сегодня придумает Мандос, а у нас скоро будет отличный завтрак, после которого вы сможете насладиться купанием в море и в бассейне, катанием на банане, спортивными играми и ассортиментом нашего бара. Кстати, насчёт спортивных игр! Мы заказали доставку оборудования для тира, думаю, вам это будет интересно. А потом будет отличный обед! Так что прошу вставать с ваших кроваток и начинать веселиться. Потому что погода отличная, вода в море тёплая, песочек на пляже горячий – и всё это для вас! (уходит в бунгало, но вскоре появляется оттуда в купальнике и бежит купаться. За ней выходит Маэглин в плавках и тоже следует её примеру. Из бунгало Гваэглосса и Гиллорна появляется довольный Гиллорн. Бежит к бассейну, окунается в него и, наскоро вытершись полотенцем, исчезает в кухне. Через десять минут из бунгало выходит тоже очень довольный Гваэглосс, потягивается на пороге и неспешно идёт на кухню же. Курортники все ещё спят – кроме Кэрдана, который вылезает из окна своего бунгало в плавках и халатике, и идёт купаться. Утро просто отличное, но Кэрдан совсем невесел. Он идет по причалу к самому его концу, там бросает на доски халат и ныряет в море. Его долго нет, но наконец он выныривает далеко, у буйков, ограничивающих акваторию, и плывёт к причалу обратно. Вылезает на него, стоит минуты две, потом опять ныряет. Так он делает раз десять подряд. Между тем начинают просыпаться остальные. Сначала из своего бунгало выбегают Леголас, Халдир и Келегорм и тоже бегут купаться. Потом оттуда выползает Линдир и вяло идёт к туалетам. Из второго бунгало выходит Элладан в камуфляжных шортиках и чёрной маечке, с банданой на голове, и начинает бегать взад-вперёд по пляжу, потом делает комплекс упражнений и, разбежавшись, выбегает на причал и ныряет с него в море. После Элладана из бунгало намбер два появляется Глорфиндел в полосатой пижаме и с полотенцем, за ним – зевающая Эллениэль в коротком халатике в голубенький цветочек. Они идут к бассейну. Из третьего бунгало выбегают все, кто там живёт, и гурьбой бегут в море. Хоббиты же спят до упора, как и гномы, и Гимли с Бурином. Эовин и Маухур тоже устраивают утреннюю зарядку: Маухур идёт боксировать с Луртцем, а Эовин и Красная Каска перекидываются надувным мячиком. Келеборн выходит из своего бунгало одетым в тонкий пляжный халат, и устраивается на берегу под зонтиком с книжкой в руках. Судя по его влажным волосам, он принял душ в бунгало. Когда звучит призыв на завтрак, проснулись уже все. Кэрдан накупался и принял душ, и первым оказался в столовой. Выглядит он уже не таким мрачным, как ранним утром, но всё равно видно, что у него очень плохое настроение. Постепенно в столовую стягиваются остальные). КЕЛЕБОРН: Кэрдан, почему ты такой мрачный? До сих пор расстраиваешься из-за вчерашнего конкурса? КЭРДАН: нет. Уже нет. И я не мрачный, я обычный. (отворачивается, всем своим видом показывая, что не хочет продолжать разговор) КРАСНАЯ КАСКА: Кел, у нас тут с Луртциком есть к тебе предложение поиграть в теннис. КЕЛЕБОРН: я не умею играть в теннис, но с удовольствием попробую. Но нас ведь будет трое, а я так понимаю, в теннис играют парами? КРАСНАЯ КАСКА: с нами ещё Маухур хочет играть. Будешь с ним в паре? Вчетвером играть прикольно. КЕЛЕБОРН: хорошо. (за столиком гномов идёт другой разговор, и куда более интересный) ТОРИН: Кили, скажи мне честно: ты всё ещё думаешь о роханке? КИЛИ: ну какое тебе дело, а? ТОРИН: я твой дядя. И я отвечаю за тебя не только как дядя, но и как твой вождь. КИЛИ: ну и что? Ну допустим, я думаю о ней. И что? ТОРИН: надеюсь, ты с ней ещё не… имел дела слишком близко? КИЛИ: да что за дурацкие вопросы! Это моё личное дело, с кем я имею дело… ФИЛИ: Кили, но ведь это очень серьёзно, на самом-то деле. ТОРИН: да. Ты должен думать о последствиях. КИЛИ: да о каких ещё последствиях? ДВАЛИН: Торин просто хочет тебе намекнуть, чтобы ты не забывал про презервативы. Не хватало ещё, чтоб потом роханка с тебя алименты требовала. (Кили краснеет) КИЛИ: я… э-э-э… я помню. Только где их взять-то? ДВАЛИН: мда. Кили, ну сколько раз тебе говорить: у каждого мужчины при себе всегда должны быть оружие, инструмент и презерватив. Всегда. КИЛИ: э-э… ДВАЛИН: молодёжь… всему учить надо. (шарит по карманам своей жилетки). Вот, держи. Правда, тут один только, но у меня в рюкзаке ещё пачка есть. Напомни вечером, чтобы я тебе дал. (Кили краснеет, но берёт, что дают) ФИЛИ: хе, а ты сам-то, а, Двалин? ДВАЛИН: а мне здесь ни одна баба не интересна. Роханка, конечно, самый смак, но на неё уже Кили запал, так что пусть парень развлечётся. ТОРИН: нет, вы всё-таки извращенцы. ДВАЛИН: да ну тебя, порядочный ты наш. А кого тот ангмарский купец грозился оглоблей убить за то, что дочку из девицы в бабу превратил, а? Или хочешь сказать, что это был не ты? ТОРИН (краснеет): Я был тогда пьян, во-первых, и во-вторых, я думал, что она – гномка. Уж очень была похожа… ( За первым столиком тоже идут разговоры) ЛЕГОЛАС: Хэл, Линдир, Турка, как думаете, какого рода конкурс будет сегодня? ХАЛДИР: есть у меня подозрение, что мы опять будем заниматься общественно-полезной деятельностью. ЛИНДИР: а с чего у тебя такое подозрение? ХАЛДИР: не знаю. Чувствую. КЕЛЕГОРМ: это у тебя нолдорское чутьё проснулось. Мы неприятности всегда заранее чуем. ХАЛДИР: не знаю. Может быть. И думаю, что нам сегодня имеет смысл одеться поудобнее и во что не жалко. А то мне пришлось майку выкинуть – цемент никак не отстирывался… (На Халдире и правда нет его любимой майки с гербом Гил-Гэлада. Сейчас на нём надета серебристая рубашка с лиственным рисунком) КЕЛЕГОРМ: мда. И волосы завязать придётся. Я вчера вынужден был две косички отрезать из-за этого проклятого цемента… ЛЕГОЛАС: точно что. И перчатки бы не помешали… (разглядывает руки и вздыхает). Мандос, видно, хочет поиметь с нас дармовую рабочую силу. Но это даже прикольно, главное, чтоб не в ущерб себе. (появляется Гиллорн с тележкой и раздаёт завтрак) ЭЛЛАДАН: что сегодня на завтрак? ГИЛЛОРН: для разнообразия гондорская кухня. Жареная картошка с говяжьими стейками, салат из капусты с огурцами и луком, томатный сок и тосты с маслом. ЭЛЛАДАН: звучит и пахнет вкусно. Мне давай двойную порцию. И сока побольше. ЭЛРОНД (нюхая воздух): м-м… Я тоже хочу побольше. Что-то я после вчерашнего конкурса до сих пор голодный. ГЛОРФИНДЕЛ: и мне двойную. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а мне картошки не хочется. Глорфи, хочешь, я тебе картошку отдам? ГЛОРФИНДЕЛ: ты бы лучше её сама съела, тебе не повредит. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: да ну тебя. Зачем мне картошка? Я мясо люблю. Гиллорн, давай мне два стейка и без картошки. И салата побольше. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ (громко): эй, Гваэглосс, раз ты уж взялся готовить гондорские блюда, требую бифштексы с кровью. ГВАЭГЛОСС: а здесь не ресторан, все едят одно и то же. КЕЛЕБОРН: Гваэглосс, не хами. БОРОМИР: а между прочим, в буклете написано, что «диетический стол при необходимости предоставляется». ГВАЭГЛОСС: так это же не диета. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: как сказать, как сказать… лично для меня – это диета, необходимая для нормального самочувствия. МАЭГЛИН: простите, мы как-то не подумали. Завтра закажу для вас что нужно, вы только дайте список. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: да ничего особенного не надо, только мясо с кровью, слегка обжаренное, колбасу кровяную, и кровяной пудинг по-мордорски. ГВАЭГЛОСС: с мордорской кухней не знаком, может, тебе просто прям с бойни канистру крови заказать? Или пакетированную донорскую? Вместо томатного сока? ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: фе, ты за кого меня принимаешь, белобрысый? Я тебе не какой-нибудь рядовой кровосос, привыкший полуфабрикатами да консервами питаться. БОРОМИР: слышь, ты, как там тебя… Гваглос, что ли. Ты давай не выёживайся. Положено диетпитание – давай диетпитание. А за хамство я тебе рыло ещё начищу. ГИЛЛОРН: не смей обижать Гвайсика! (Заслышав это самое «Гвайсик», смеются те, кто раньше не слышал, особенно Эллениэль с Элладаном. Гваэглосс делает морду кирпичом) БОРОМИР (Гиллорну): а ты вообще помалкивай. Молча работай давай. МАЭГЛИН: да, действительно, Гваэглосс, Гиллорн, что-то вы распоясались. А для Тхури закажем всё, что надо. Может, у кого ещё есть диетические потребности? Нет? Отлично. (после этого небольшого конфликта завтрак проходит спокойно. Только Боромир мстительно сгребает остатки со своей тарелки под стол и старательно размазывает подошвой шлёпанца) ЭОМЕР: и нафига? БОРОМИР (злобно): чтоб Гиллорну работы было дофига. А то что-то обнаглел, от безделья, видать. АРАГОРН: да, расслабился. Жаль, я всё съел, и подбавить нечего. Разве что плюнуть могу. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: да ладно вам. Успокойтесь. ЭЛЛЕНИЭЛЬ (наблюдая за всем этим): И всё-таки жаль, что Гиллорн и Гваэглосс в прошлый раз легко отделались. ЭЛРОНД: в смысле? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: в смысле что Элри не сделал из Гиллорна коврик, а Турка не убил Гваэглосса. ГЛОРФИНДЕЛ: какая ты кровожадная, дорогая. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а я считаю, что они это заслужили. ЭЛЛАДАН: ну… я, конечно, от себя лично бы тоже не отказался начистить морду Гиллорну, но фиг с ним. Мараться ещё об него. Пусть живёт и радуется, что Элри его не убил. (Встаёт из-за стола и идёт к пляжу. Глорфиндел и Эллениэль тоже покидают столовую. А за ними расходятся и остальные) МАЭГЛИН: Гваэглосс, иди сюда. ГВАЭГЛОСС: ну и зачем? МАЭГЛИН: будем пересматривать список продуктов. Тащи амбарную книгу. А ты, Гиллорн, доедай быстрее и убирай давай. Тебе ещё в баре Гваэглосса заменять. РЫЖАЯ СОНЯ: а я пойду на банане народ катать. Вон толпа уже собралась. (уходит. На берегу действительно толпа желающих: там Пин, Мерри, Кили, Фили, Эовин, Леголас, Халдир, Эллениэль и Эомер. Портофелии сидят на причале в шезлонгах. Рядом с ними – столик, на котором стоит пять бутылок с каким-то лимонадом и блокнот с ручкой. Келегорм и Линдир решили поиграть в пинг-понг, Элладан решил позагорать. Келеборн с Маухуром играют в теннис против Луртца и Каски. Арагорн и Боромир с Тхуринэйтель сидят под навесом, где музыкальная площадка. Они находят там помимо барабанов и гитары ещё и маракасы. Арагорн начинает наигрывать что-то разухабистое на гитаре, Боромир колотит по барабанам, а Тхуринэйтель что-то напевает. На них никто не обращает внимания. В баре засели Элронд с гномами и Глорфиндел. Двалин и Торин пошли позагорать. Кэрдан удалился в своё бунгало, где нашёл электронную книжку Келеборна и завалился на кровать – читать. Открыл первый в списке файл и его брови взлетели вверх). КЭРДАН: хм… Никогда не мог бы подумать, что Кел будет читать такое. (Увлекается чтением. Между тем Соня раздаёт спасжилеты желающим кататься на банане) ЛЕГОЛАС: ну что, опять по сотне тому, кто дольше всех удержится? МЕРРИ: да! Я хочу отыграться. ЭОМЕР: не много ли – по сотне? ЭОВИН: да не жмись. А не хочешь – просто не участвуй. Мы тебя просто учитывать не будем. ЭОМЕР: да нафиг. А вдруг я дольше всех продержусь и выиграю? Ну уж нет. Кто там ставки принимает? СТАРШАЯ П: мы с Портфи. ЭОМЕР: ну так запишите, малые, что я сотню ставлю на этот заезд. Хотя я бы предпочёл ставить кружку пива. ЛЕГОЛАС: хе, Эомер, так ведь вся выпивка здесь, сколько б ты её ни выпил, в стоимость путёвки входит. А поскольку путёвки нам достались даром… то и выпивка даровая. А спорить на то, что можно взять и так – неинтересно. Так что решай сам. ЭОМЕР: да понял я. Ставлю сотню. Не к лицу королю быть скупым… (Эомер садится на банан. За ним садится Эовин, а Кили тут же пристраивается за ней. После него усаживается Фили, затем хоббиты, потом Леголас с Халдиром и Эллениэль. Соня начинает гнать лодку. Банан подпрыгивает на волнах и первым слетает Пин. За ним почти сразу же следуют Кили и Эовин, после них падают Леголас и Халдир, потом Фили, и наконец на банане остаются Эомер, Мерри и Эллениэль. Соня гонит быстрее, и с дистанции сходит Эллениэль, почти сразу за ней – Эомер. Страшно довольный выигрышем Мерри требует продолжения) МЕРРИ: похоже, сегодня мне везёт, и я отыграюсь. ЭОМЕР: ну нет. В следующий раз на банане останусь последним я! МЕРРИ: ишь чего захотел. А вот проверим! (азартные игроки снова лезут на банан. На этот раз Эомеру и Мерри везёт: они оба остаются последними и падают в воду одновременно. Добравшись до причала, Мерри, отплевавшись от воды, предлагает ещё раз прокатиться) МЕРРИ: я вас всех разую и раздену! (Кили и Эовин переглядываются. Эовин делает гному какой-то знак, тот заливается краской и кивает, и делает какие-то знаки Фили) ЭОВИН: ну что же, давай ещё раз. Мне в прошлый раз понравилось выигрывать, и я не верю, что проиграю всё выигранное вчера. МЕРРИ: ха-ха. Мы с Эомером вас всех порвём. ЛЕГОЛАС: погоди, хоббит, хвалиться. Ещё не вечер. МЕРРИ: что, Леги, огорчился, да? ЛЕГОЛАС: я? Да ничего подобного. ЭОВИН: Мерри, тебе просто повезло. Мы с Кили вчера были победителями, и будем ими сегодня. МЕРРИ: ну да, ну да. А спорим на двести долларов, что выиграю я? ЭОВИН: не боишься потерять денежки? МЕРРИ: да нифига. Народ, давайте ставить по двести? ЭОМЕР: малой, ты офигел. Какие, к балрогам, двести? Я и на сто-то согласился с трудом. Нет уж… (тут замечает, что Эовин делает ему какие-то знаки) ЭОМЕР: впрочем… думаю, сегодня я эти деньги выиграю. А, хоббит? Садись рядом со мной и мы всех тут порвём. ХАЛДИР: Леголас правильно сказал: не хвалитесь раньше времени. (все опять усаживаются на банан. Но… в этот раз удача отвернулась от Мерри и Эомера: они падают чуть ли не первыми. И выигрывают Эовин и Кили. Расстроенный Мерри жаждет отыграться) МЕРРИ: нет, ну в этот-то раз я точно выиграю!!! Давайте все на банан!!! ЭОМЕР: хоббит, ты так жаждешь проиграть ещё двести баксов? МЕРРИ: я жажду выиграть! (первым прыгает на банан. За ним прыгает Фили, потом Кили и Эовин, а там и все остальные. Соня снова гонит с большой скоростью, все валятся в воду, на банане остаются только Кили и Эовин… и Мерри, которого волочёт за бананом в воде. Наконец, он отцепляется, и Соня останавливает банан. Все выбираются на берег передохнуть, а Мерри продолжает плавать в воде) ЛЕГОЛАС: Мерри, вылезай, отдохнёшь. МЕРРИ: не могу. У меня трусы слетели… Портфи, принеси мне другие, пожалуйста! (все смеются, а Портофелия Старшая бежит в бунгало и вскоре возвращается с трусами. Мерри подплывает к причалу, берёт протянутые женой трусы и под причалом надевает их прямо в воде. После чего вылезает отдыхать. Но по-прежнему жаждет отыграться, так что отдыхают все недолго и вскоре снова лезут на банан. Однако Мерри не везёт: несколько раз подряд выигрывают Эовин и Кили. Наконец, Соня объявляет) РЫЖАЯ СОНЯ: прошу прощения, но у меня кончился бензин. Надо заправить моторку. А вы пока отдохните. (Катальщики идут к Портофелиям, подсчитывать выигрыши-проигрыши. Мерри расстроен. Эомер же, как ни странно, вовсе не выглядит огорчённым. Отдав проигранное, уходит в бар, где берёт большую кружку пива. Эовин и Кили куда-то исчезают. Пин, Мерри и Портофелии играют в пляжный волейбол. Келеборн и урук-хаи по-прежнему увлечённо стучат по мячу на корте) ЭОМЕР (усаживаясь под самым дальним зонтом на пляже): Если я правильно понял свою сестрицу, я сегодня выиграл пару тысяч. (К нему подходят Кили и Эовин) ЭОВИН: ну что, братец, пришла пора поделить награбленное? ЭОМЕР: ага. Сколько там на троих выходит? КИЛИ (вынимая деньги из кармана шортов): По три шестьсот на каждого. Надо же ещё и с Фили поделиться, он нам тоже помогал. ЭОМЕР: Ну, он заслужил. Три шестьсот – тоже деньги. Мелочь, а приятно. ЭОВИН: и главное, никто ничего не понял. КИЛИ: ага. Не всё ж Гимли да Двалину всех в карты обыгрывать. И я на что-нибудь сгожусь. ЭОВИН: пойдём отпразднуем победу каким-нибудь лёгким коктейлем? (Кили соглашается и они уходят. Эомер любовно пересчитывает деньги и уносит их в своё бунгало, где прячет в свою сумку. Это видит в окошко Леголас) ЛЕГОЛАС: что, роханец, сжульничал? А ну, признавайся, как это вы провернули? ЭОМЕР: что провернули? ЛЕГОЛАС: что Эовин с гномом выиграли. Это же ваша работа, вас троих, если не четверых. ЭОМЕР (делая совершенно равнодушное лицо): не понял. Я-то тут причём? Я сам продулся, между прочим. ЛЕГОЛАС: расскажи кому-нибудь ещё. Продулся он… а что это за деньги ты тут ныкал? ЭОМЕР: мои собственные. Что, нельзя? ЛЕГОЛАС: были б они честно заработанные – ты б не стал их ныкать. Прячут только неправедные доходы. Ну да ладно. На сей раз радуйся, но завтра берегись. Как бы тебе эти денежки не пришлось нам обратно возвращать. ЭОМЕР: а я не буду завтра на банане кататься и ставки делать. ЛЕГОЛАС: будешь. Потому что иначе я расскажу всем, что вы с Эовин и гномами-братцами как-то ухитрились сжульничать. Мерри и Эллениэль это точно не понравится. ЭОМЕР: ну ладно, буду играть. Но как бы тебе об этом не пожалеть, когда очередные твои денежки окажутся в моём кармане. ЛЕГОЛАС: это мы ещё посмотрим, чьи деньги в каком кармане окажутся. (уходит. Эомер же, запихнув сумку под кровать, тоже выходит на пляж, где загорает в своё удовольствие. Так время проходит до обеда. Незадолго до того, как звучит колокол на обед, в столовую приходит Эомер. Но он не садится за свой столик, а ждёт Эовин или Кили. Никто не обращает внимания на то, что Эомер околачивается вокруг столовой, а не сидит за столом, жадно глядя в сторону кухни: все заняты. На пляже – очередь к импровизированному душу, а те, кто заседал в баре, там так и сидят, не особенно торопясь к столу. Не видит его и Гваэглосс: из кухни доносятся стук молотка и запах жареного мяса. Эомеру везёт: после него к столовой, сразу после колокола, первыми подходят как раз Эовин и Кили) ЭОМЕР: слушайте, завтра мы на банане играем честно. ЭОВИН: что так, неужели тебя совесть замучила? ЭОМЕР: нет, Леголас что-то заподозрил, надо поостеречься. Пусть завтра выигрывает кто хочет, а послезавтра мы их снова надуем. ЭОВИН: мысль хорошая. Ладно. КИЛИ: кстати да. По-моему, заподозрил не только Леголас. Мне кажется, Мерри тоже додумался. Может быть даже, они будут завтра жульничать против нас. ЭОВИН: так что ты предлагаешь? КИЛИ: играем честно, но держимся крепко. (они заходят в столовую и рассаживаются за своими столами. Появляется задумчивый Кэрдан, усаживается за стол. В руках у него книжка Келеборна, которую он с явным интересом читает. А тут появляется и Келеборн) КЭРДАН: Прости, Кел, я тут взял твою книжку почитать… КЕЛЕБОРН: ну, читай на здоровье. Мне не жалко. КЭРДАН: э-э… я хочу спросить, с чего вдруг тебя потянуло читать такое? Это же надо: «Молот и наковальня. Эротическое искусство морийских гномов». Никогда бы не подумал, что ты можешь читать такое. КЕЛЕБОРН: а что? Интересно описаны быт и искусство, я узнал много нового о гномах. КЭРДАН: мда… (закрывает книжку и отдаёт Келеборну) КЭРДАН: у тебя там ещё «Речи Феанора к нолдор» и «Искусство войны» за авторством Саурона. Я бы почитал и их тоже. КЕЛЕБОРН: да пожалуйста. КЭРДАН: мне неловко лишать тебя твоей книжки… может быть, эти файлы можно перекинуть на мой смартфон? КЕЛЕБОРН: не знаю, я в этом плохо разбираюсь. КЭРДАН: если у тебя есть шнур от твоей книжки, то я с этим справлюсь без проблем. КЕЛЕБОРН: конечно есть. (приходят Красная Каска и Луртц, садятся за стол. Появляются хоббиты, Эллениэль с Глорфинделом и остальные) ГЛОРФИНДЕЛ: Элли, чего ты такая мрачная? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: сегодня что-то на банане совсем не повезло. Проиграла две тысячи. ЭЛРОНД: доця, ты увлеклась азартными играми?! ЭЛЛЕНИЭЛЬ: папа, ничего подобного. Мы просто ставим на то, кто дольше удержится на банане. Мне не повезло… ЭЛРОНД: это тоже азартная игра. ЭЛЛАДАН: да ладно, пап. Будто я не видел, что ты в баре с гномами и Глорфи в карты играл. ЭЛРОНД: так я же выиграл, а это совсем другое дело. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ого. А сколько ты выиграл, пап? ЭЛРОНД: мы с Глорфи в паре облегчили кошельки Гимли и Бурина ровно на восемь тысяч гномских дукатов. По курсу это восемьсот эльфийских монет, или восемьдесят тысяч умбарских долларов. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ого, папка, ты крут. Ну да ладно, я уж завтра постараюсь на банане удержаться и всех разорю! Глорфи, может, поиграешь с нами? ГЛОРФИНДЕЛ: да нет, что-то не хочется. ЭЛЛАДАН: я с вами поиграю. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: прекрасно. Уж с тобой-то мы вдвоём всех там уделаем. ЛЕГОЛАС (от своего столика): не спеши так хвастаться. Может, это мы с Хэлом всех уделаем. ХАЛДИР: ну… наверное. КЕЛЕГОРМ: да наплюйте на этот банан. Лучше давайте парно сыграем в пинг-понг: я и Халдир против синдар. ЛИНДИР: смотри, Турка, как бы тебе не пожалеть о таком предложении. КЕЛЕГОРМ: почему же? ЛИНДИР: а если мы вас обыграем? ХАЛДИР: ну и что. Мы же играем не на деньги. Так что я согласен. А ты, Леги? ЛЕГОЛАС: прям и не знаю. Мне очень хочется завтра уделать всех на банане. Тем более что роханцы с гномами явно жульничают, и я хочу вывести их на чистую воду. КЕЛЕГОРМ: за тебя там прекрасно справится Элладан. И потом, если ты думаешь, что тебе завтра удастся подловить вашу весёлую гномо-роханскую компанию на жульничестве, то это вряд ли выйдет. ЛЕГОЛАС: почему же? КЕЛЕГОРМ: потому что они тоже не идиоты и поняли, что вы все что-то заподозрили. Так что как минимум завтра они будут играть честно. ЛЕГОЛАС: сразу видно, Турка, что ты очень хорошо знаешь, что такое нечестная игра. КЕЛЕГОРМ: ну а как же. Приходилось в своё время… выкручиваться по-всякому. Ну так как, согласен на партию в пинг-понг? ЛЕГОЛАС: на завтра – согласен. Но чтоб было интереснее – проигравшая сторона снимает трусы и голыми бежит через весь пляж. ХАЛДИР: Леги, но это же неприлично. И потом, тут владыка… что он на это скажет, ты подумал? КЕЛЕГОРМ: прибацнутый синда в своём репертуаре. ЛИНДИР: Леги, в самом деле. Давай что-нибудь поприличнее. Тем более что ведь мы с тобой можем и проиграть – ну мало ли. ЛЕГОЛАС: ладно. Тогда так: проигравшая сторона бежит через пляж на руках. ХАЛДИР: ну это уже лучше. КЕЛЕГОРМ: согласен. (в столовую заходят наконец и все остальные. Гиллорн начинает раздавать обед) ГВАЭГЛОСС (из окошка кухни): сегодня на обед хоббитский борщ с галушками, бараньи отбивные, картофельные драники и компот из свежих ягод. ЛЕГОЛАС: ну хоть не из сухофруктов, уже легче. (Обедом все довольны. Специально для Тхуринэйтель Гиллорн приносит блюдечко нарезанной кровяной колбасы) ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: надо же, как оперативно. А что насчёт бифштексов с кровью? ГИЛЛОРН: увы. Ты же размороженное мясо не будешь, а свежее по такой жаре долго не хранится. А у нас доставка продуктов только два раза в неделю. Так что мы кровяной колбасы заказали по-урукхайски. Специально для тебя попросили, чтобы без чеснока. (Тхуринэйтель нюхает колбасу, пробует кусочек) ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: отлично. Ну, хоть колбаса, и то хорошо. ГИЛЛОРН: ну… и если тебе особенно захочется, всё-таки в медпункте в холодильнике есть несколько пакетов с консервированной кровью. Я сам заказал… ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: забоялся, да? а где медпункт? ГИЛЛОРН: в администрации. (быстренько ставит на стол остальные тарелки и переходит к другому столу. Тхуринэйтель с огромным удовольствием съедает всю колбасу, и только после этого принимается за нормальную еду. Боромир и Эомер с Арагорном усиленно работают челюстями, жуя отбивные) БОРОМИР: интересно, чем мы по милости Мандоса будем заниматься сегодня? АРАГОРН: а чем бы ни занимались, надеюсь, мы сделаем это лучше, чем вчера. (Обед заканчивается… и после него тут же является Мандос) МАНДОС: я вижу, вы уже пообедали. БОРОМИР: да уж. Едва успели. МАНДОС: у вас пятнадцать минут, чтобы собраться на танцплощадке. Я вас жду. АРАГОРН: а чем мы будем заниматься сегодня? МАНДОС: Узнаете. (все быстренько разбегаются по бунгало – переодеваться на конкурс. Каждый надевает чего не жалко. Пин и Мерри надевают вчерашние костюмы, так как они уже безнадёжно испорчены цементом. Их жёны надевают простенькие шортики и маечки. Луртц и Каска достают из своих сумок самые затрапезные одёжки, Арагорн с Боромиром тоже надевают вчерашнее. Эомер, который взял с собой слишком мало вещей, вообще надевает только вчерашние шорты, которые ему так и не удалось отстирать как следует, и намазывает торс позаимствованным у Тхуринэйтель антизагарным кремом. Сама Тхуринэйтель надевает бриджи и блузу с длинными рукавами. Эллениэль берёт у брата одну из его футболок, надевает свои единственные шорты. Глорфиндел в огромном семейном чемодане среди своих костюмов так ничего подходящего и не нашёл, поэтому надел вчерашний испорченный костюм. Элладан тоже надел вчерашнее. Келеборн решил приспособить для конкурсных целей пропаленный сигаретой Глорфи халат (Красная Каска нашила на дырку миленькую заплатку в виде сердечка), а Кэрдан переодеваться не стал. Гимли и Бурин тоже пошли на конкурс в чём были, Торин, Кили, Фили и Двалин последовали их примеру. Леголас выпросил у Маэглина со склада какие-то грубые полотняные рукавицы, Келегорм старательно завязал волосы банданой, а Халдир надел чёрную майку. Через пятнадцать минут все были на танцплощадке) МАНДОС: все собрались. Отлично. Итак, сейчас мы отправимся на место проведения конкурса, где я и оглашу условия. (Щёлкает пальцами, и все игроки переносятся на какой-то тропический остров, где растут одни только бананы) МАНДОС: здесь – одна из банановых плантаций Умбара. Сегодня вы будете работать сборщиками бананов. Вам придётся собирать бананы строго по технологии, как это делать, вам сейчас покажут. Вашу работу оценят независимые эксперты по трём критериям: общее количество собранных бананов, соблюдение технологии сбора, количество отбракованных бананов. ЭОМЕР: опять пахать… а сколько времени нам это делать? МАНДОС: четыре часа. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: не много ли? МАНДОС: требования технологии сбора. ТОРИН (Двалину): зря ты сегодня волок с собой ящик с инструментами. ДВАЛИН: может, ещё пригодятся. МАНДОС: итак, вот работники плантации – Бурдык, Амба-Амба, Чёрный Гущ и Виндир. Они покажут вам, как нужно собирать бананы. (все игроки смотрят на четырёх работников плантации. Бурдык – типичный орк, Амба-Амба – харадрим, Чёрный Гущ – умбарский урук-хай, а Виндир – умбарский полуэльф. Они показывают, что нужно делать. Процедура сбора бананов оказывается далеко не простой: сначала надо нагнуть ветку с гроздью, срубить её, потом переложить «ярусы» грозди специальными губками, чтобы бананы не помялись при транспортировке, затем особым образом прицепить их на специальную подвесную дорогу и отправить к павильону, где бананы разделяются на сегменты по восемь бананов, моются и вымачиваются полчаса в воде. Потом бананы вынимают из воды и раскладывают сушиться. После срезания грозди нужно срубить само «дерево») ВИНДИР: на последнем этапе и будет проводиться оценка вашей работы, господа и дамы. Пожалуйста, постарайтесь поменьше испортить бананов. БУРДЫК: кому ты это, нафиг, базаришь? Ты тока глянь, тут же сплошные блаародные господа, матива. Небось понятий никаких нет, как ваще работать надо, тудыть-растудыть. АМБА-АМБА: да, боюся, плакать наша банана горько-горько… ЧЁРНЫЙ ГУЩ: а я думаю, что всё будет ништяк. Дебилами они не выглядят. (Игрокам очень обидно слушать эти речи, но они молчат: мало ли, может, эти четверо и будут оценивать их работу. Никому не хочется настраивать против себя потенциальных оценщиков) МАНДОС: итак, на плантации как раз семь делянок с подвесными канатными дорогами и павильонами обработки. Разбирайте делянки и приступайте. (команды разбирают делянки. Поскольку все делянки более-менее одинаковые, никаких эксцессов во время их дележа не происходит. Зато уже на самих делянках начинается выяснение того, кто чем будет заниматься) Команда №1 ЛЕГОЛАС (оглядев фронт грядущих работ): ну, кто рубит бананы? КЕЛЕГОРМ: а может, мы сначала быстренько их нарубим вчетвером, а потом будем мыть и прочее. ХАЛДИР: нет. То есть мысль, конечно, интересная. Но ведь сам подумай: их надо как-то переправлять к павильону, а это значит, что в павильоне нужен как минимум один работник. Давайте лучше уж так: я и Леги рубим и отправляем, а вы с Линдиром моете и прочее. КЕЛЕГОРМ: нет, я не хочу мыть. Это мне напоминает мытьё посуды. ЛЕГОЛАС: Турка, ну ты и привередливый. Ну ладно, мы с Хэлом будем мыть, как, Хэл, ты не против? ХАЛДИР: да мне всё равно. (Халдир и Леголас идут к павильону. Там оказывается, что большая лохань, в которой нужно мыть бананы, и неглубокий бассейн, в котором их надо вымачивать, пусты. А вода – в колодце, причём колодец один на всю плантацию. Вздохнув, Леголас и Халдир берут по паре вёдер и бегут к колодцу, у которого уже целая очередь желающих. К счастью, колодец большой и широкий, поэтому черпать из него можно сразу вчетвером) ЛЕГОЛАС: интересно, сколько вёдер нам понадобится? ХАЛДИР: судя по объёму лохани и бассейна… не меньше сорока. А то и больше. ЛЕГОЛАС: вот блин. Лучше бы мы рубили бананы. (пристраивается к очереди. Халдир отдаёт ему свои вёдра и убегает к их павильону, потому что по канатной дорожке уже прибыли первые грозди бананов. Он осторожно снимает их и складывает под навесом, потом бежит обратно к колодцу. У колодца в очереди стоят Кэрдан и Келеборн, все хоббиты, Кили и Фили, Маухур и Бурин, Боромир с Эомером, Элладан и Глорфиндел) ГЛОРФИНДЕЛ: никогда не думал, что добыча бананов – такое сложное дело. ЭЛЛАДАН: да уж. Ну да ничего, справимся. КЭРДАН: за всю мою жизнь я много делал разных дел. Но бананы собирать не доводилось. КЕЛЕБОРН: и мне тоже. (Подходит их очередь. Келеборн и Кэрдан быстро набирают вёдра, вместе с ними это делают Кили и Фили, и уходят. К колодцу подбегают хоббиты и начинают резво набирать воду) БОРОМИР: Мерри, Пин, а что это вы все вместе пошли за водой? МЕРРИ: не твоё дело. У нас, у хоббитов, свои методы работы. ПИН: Просто мы решили сначала воды наносить, а потом уже бананами заняться. БОРОМИР (Эомеру): слышь, Эомер, может, и нам так же надо было? Быстрее бы дело пошло. ЭОМЕР: не думаю. Пока мы тут воду таскаем, Ара и Тхури уже нарубить побольше успеют. (набирают воды вместе с Элладаном и Глорфи. Прибегает Халдир, и вместе с Леголасом, Бурином и Маухуром тоже набирает воду. Так они бегают десять раз) ЛЕГОЛАС (выливая последнее ведро в лохань): как это ты, Хэл, так точно угадал, что нам нужно именно сорок вёдер? ХАЛДИР: просто форма и размер лохани и бассейна очень напоминают мне купальню в моём старом доме. Там как раз сорок вёдер влезало. ЛЕГОЛАС: понятно. Ну, давай за работу – вон уже сколько нам Линдир и Турка наприсылали бананов… (Начинают снимать с подвесной дороги бананы и разделять их на сегменты, мыть и складывать в бассейн. От непривычки работа идёт довольно медленно, и много бананов уходит в отброс, но постепенно дело налаживается. На месте сбора Келегорм и Линдир сосредоточенно рубят банановые «ветки») ЛИНДИР: Как у тебя ловко выходит, Турка. Я их подвешивать не успеваю. КЕЛЕГОРМ: когда-то очень давно в Валиноре я собирал бананы. Правда, никаких канатных дорог у нас для этого не было, но вот эта часть работы (врубает мачете в ствол банана) ничуть не отличается. ЛИНДИР: в Валиноре растут бананы? Никогда бы не подумал… КЕЛЕГОРМ: а что такого-то? Знаешь тэлерийскую поговорку: «в Валиноре всё есть»? Ну так это истинная правда. ЛИНДИР: нет. Орков-то там нет. КЕЛЕГОРМ: да, об этом я как-то не подумал. Ну что, передохнём немного, съедим по банану? ЛИНДИР (с сомнением смотрит на бананы): даже не знаю. Как-то не хочется. Я, наверное, теперь ещё долго не смогу бананы есть… (Устало садится на срубленный ствол банана и утирает пот со лба подолом футболки. Келегорм пожимает плечами, с помощью мачете отделяет себе от грозди аж шесть бананов и принимается перекусывать. Перекус устраивают и Леголас с Халдиром) ЛЕГОЛАС: Знаешь, Хэл, после второго «Последнего героя» я думал, что возненавижу бананы… но вот как-то попустило. Да и потом – ну что такого-то? Банан и банан. Полезный фрукт. ХАЛДИР (очищает и себе один из отбракованных бананов): да, действительно. И питательный. (Перекусив, эльфы снова принимаются за работу) Команда №2 (у второй команды дела идут ни шатко ни валко: папа Элронд сразу взял на себя командование и отправил Глорфиндела с Элладаном натаскать воды, Эллениэль поставил на мытьё бананов, а сам начал рубить и таскать на канатную дорожку) ЭЛРОНД: по крайней мере, это не строить. Не такая сложная работа. (Глорфиндел и Элладан быстро натаскали воды, и Глорфиндел остался с Эллениэль, а Элладан пошёл помогать папе) ЭЛЛАДАН: о, пап, ты так много нарубил! Мы же всего десять минут отсутствовали. ЭЛРОНД: сынок, так ведь ничего сложного в этом деле нет. Давай, помогай. (рубит «пальму»). ЭЛЛАДАН: не ожидал от тебя, что ты такое умеешь делать. ЭЛРОНД: да что тут уметь… ладно, сынок, открою тебе секрет: я ведь не всегда был владыкой. Случилось мне когда-то в ранней юности поработать сборщиком бананов. Приходилось вертеться… это у вас, молодых, детство и юность – сплошное благополучие было, а нам с Элросом в своё время пришлось хлебнуть. ЭЛЛАДАН (переводя разговор, так как папа начал грустно вздыхать): как думаешь, пап, мы сегодня выиграем? ЭЛРОНД: я надеюсь. Потому как ещё одну истерику Эллениэль я не перенесу. Спокойно не перенесу. (врубает мачете в ствол уже обработанного банана и одним ударом срубает его. На пункте обработки Глорфиндел ловко разделяет бананы на сегменты, но вот у Эллениэль дела идут неважно: она крайне медленно моет бананы) ГЛОРФИНДЕЛ: да что с тобой такое? Надо быстрее, у меня вон уже какая куча накопилась… ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Глорфи, я не пойму, что не так. Я их мою-мою, тру-тру, а они всё липнут и липнут на срезах!!! ГЛОРФИНДЕЛ: так это потому, что у них сок выступает. Ты невнимательно слушала, когда нам объясняли, как надо работать. Помыла бананы – и в бассейн, отмокать. Чтобы сок загустел и перестал липнуть. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ну ладно. (вываливает бананы в бассейн и принимается за следующую партию. Дело начинает идти быстрее) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: что ж они так много-то наприсылали? Рубят, как заведенные (кидает новую партию бананов в бассейн). ГЛОРФИНДЕЛ: зато подумай о том, что мы, может, выиграем этот конкурс. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: хотелось бы. Не, ну папка с Элди дают! Работают так, как будто им за каждый банан по золотому платят. (начинает быстрее мыть бананы) ГЛОРФИНДЕЛ: я тут вдруг подумал… а ведь нам повезло. ЭЛЛЕНИЭЛЬ (вываливая партию бананов в бассейн): в чём повезло? ГЛОРФИНДЕЛ: что наша работа на этом конкурсе завершается на этапе «вынуть для просушки». Мандос ведь мог вполне включить в конкурс ещё наклеивание наклеек. ЭЛЛЕНИЭЛЬ (оглядев огромное количество плавающих в бассейне бананов): Глорфи, когда ты это сказал, мне стало очень страшно. ГЛОРФИНДЕЛ: да мне и самому не по себе сделалось, когда я об этом подумал. (Дело движется довольно резво, и команда Элронда даже не останавливается для перекуса, просто Эллениэль очищает несколько бананов и, пока Глорфи за неё моет, скармливает ему бананы и ест сама, а Элронд с Элладаном даже и не заморачиваются на необходимость поесть) Команда №3 (Боромир, Эомер, Арагорн и Тхуринэйтель с сомнением осмотрели свою делянку и стали совещаться) АРАГОРН: так. Нам надо приложить все усилия, чтобы попасть в первую тройку в этом конкурсе. Так что мы должны пахать как проклятые – но при этом не забывать и о качестве. Потому что наша победа зависит не только от того, сколько мы соберём бананов, но и от того, как мы их соберём. Поэтому я начну тут их срезать, а Тхури пока займётся доставкой в павильон, ну а Борыч с Эомером воды наносят. БОРОМИР: согласен. Ну, пошли, Эомер. (хватает пару вёдер и бежит к колодцу. Эомер бежит за ним. Очень быстро они натаскивают нужное количество воды) БОРОМИР: Тхури, давай-ка ты в павильон. Тебе нельзя долго на солнце находиться. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: да ничего, я кремом намазалась. БОРОМИР: всё равно. Не надо доводить до того, что было после второго «Последнего героя». ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: ну ладно. Я пойду. (Уходит в павильон) ЭОМЕР: а чё было после второго ПГ? БОРОМИР: кожа у неё сильно пересохла. Потом целый месяц ей приходилось кровяные ванны принимать. Вот была морока… ЭОМЕР: ничего себе. А что, бычья или там свиная не годились? БОРОМИР: я их и покупал – а ты что думал? Ты себе представляешь вообще, сколько её надо, чтоб дважды в день принимать ванны в течение месяца? Мне с двадцати боен привозили бочки… пришлось холодильник специальный арендовать. Но зато Тхури поправилась. ЭОМЕР: мда. Нехило, должно быть, денег ушло. БОРОМИР: ага. Ну да деньги – фигня. Я вот выиграть надеюсь и пожелать, чтоб она стала обычной женщиной. Вампирство доставляет столько проблем, что даже её особенные кондиции и способности не компенсируют эти проблемы. Вот, например, она очень загорать и купаться любит – а без солнцезащитного крема нельзя. Мы сюда с собой четыре больших упаковки приволокли. Или секс ежедневно утром и вечером… я, конечно, польщён тем, что я ей так по нраву и её удовлетворяю, но это ж тоже… сам понимаешь, весьма напряжно. ЭОМЕР: ого. А как же ты… ну… справляешься? Таблетки пьёшь? БОРОМИР: да в общем-то справляюсь и без всяких там виагр, но от алкоголя пришлось отказаться совсем. Ну разве что пива иногда могу выпить, да и то… И курить нельзя. Изредка я, конечно, сигаретку-другую выкуриваю, когда совсем уж невмоготу, и то – только табак. А о травке забыть пришлось. ЭОМЕР: мда. Я было тебе позавидовал… а теперь что-то не хочется. Теперь я скорее сочувствую. БОРОМИР: да ладно. Я не жалуюсь. Если мы и не выиграем, как-нибудь всё-таки проживём и с тем, что есть. АРАГОРН (глядя, как Эомер безжалостно мнёт очередную гроздь бананов): Эомер, иди лучше Тхури помогать. ЭОМЕР: почему я, а не Борыч? АРАГОРН: потому что у тебя плохо получается, ты вон уже пять гроздей помял. ЭОМЕР: можно подумать, Боромир справится лучше. АРАГОРН: если будет хуже – поменяетесь. (Эомер уходит. С его уходом порченых бананов и правда становится меньше. В павильоне Тхуринэйтель поручает ему мыть бананы, а сама разрезает грозди на части. Работа идёт быстро, но всё-таки количество испорченных бананов очень велико. Спустя два часа Арагорн объявляет перерыв) АРАГОРН: давайте хоть перекусим. ЭОМЕР: чем? АРАГОРН: как чем? Бананами. Вон у нас сколько бракованных. БОРОМИР: ага. (очищает себе пару бананов и запихивает в рот) ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: а мне бы мяса… (съедает банан). Придём с этого конкурса – потребую у Гваэглосса сразу килограмм колбасы. БОРОМИР: дорогая, может, лучше пакетик из холодильника? ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: ненавижу консервы, но, наверное, придётся рано или поздно. Ещё парочка таких же конкурсов – и придётся… (Вдруг Арагорн обращает внимание на то, что Эомер съел уже полгрозди бананов, но и не думает останавливаться) АРАГОРН: Эомер, ты чего? ЭОМЕР (жуя): того. Сам говорил, что нас будут оценивать и по тому, сколько у нас порченых бананов. Так вот надо уменьшить их количество. БОРОМИР: а это мысль. (Тоже принимается поглощать бананы. Глядя на него, Арагорн больше налегает, но всё-таки не так активно) ЭОМЕР: только надо придумать, куда деть шкурки. БОРОМИР: да закопаем. Уф, кажется, я обожрался. АРАГОРН: и совершенно напрасно. Нам ещё работать. Идём, потом ещё поедим. (идёт рубить бананы. За ним плетётся объевшийся Боромир. Не менее объевшийся Эомер вяло принимается мыть бананы, но потихоньку приходит в норму и работает живее. Так проходит полтора часа. До конца конкурса полчаса. Все бананы вымыты, и даже уже вынуты из бассейна, разложены для сушки. Тхуринэйтель с помощью мачете копает большую яму, чтобы схоронить шкурки. Боромир, Арагорн и Эомер усиленно работают челюстями, поедая бракованные бананы) ЭОМЕР: блин, ненавижу бананы. АРАГОРН: и я тоже. Ну да что не сделаешь ради выигрыша… (Когда звучит сигнал окончания конкурса, Тхуринэйтель как раз закапывает шкурки, Боромир, Арагорн и Эомер же стараются растрястись после такого усиленного поедания бананов – чтобы их вялый вид не вызвал ни у кого подозрений) Команда №4. (Хоббиты ничуть не расстроились новому конкурсу) ПИН: наконец-то конкурс, где мы себя покажем. МЕРРИ: ага. В сельскохозяйственных делах нам, хоббитам, нет равных! СТАРШАЯ П: это-то так. Да только эти банановые деревья – они такие высокие… нам ни за что не получится сделать так, как показали. Ни один из нас не дотянется до грозди даже вот этой штукой (вертит длинную палку с крюком на конце). МЛАДШАЯ П: похоже, Мандос это предусмотрел: вон стоят аж четыре стремянки. ПИН: да-да. Так что мы всё равно управимся лучше всех. МЕРРИ: а чтобы не терять зря времени, давайте-ка сгоняем за водой и наберём побольше. ПИН: я тут подумал… а давайте будем по очереди всё делать: сначала мы все набираем воду. Потом мы все нарезаем грозди, потом по двое отправляем-принимаем в павильон. А потом Портофелии их моют, а мы срубаем банановые стволы. Думаю, так будет лучше всего. К тому же и лестницы таскать удобнее будет парами. МЕРРИ: а знаешь, ты прав. Пин, да мы тут с такими делами всех порвём! (и страшно довольный Мерри хватает вёдра и бежит к колодцу. За ним устремляются и остальные хоббиты. Действительно, их тактика себя оправдывает: они быстро наполняют лохань и бассейн, потом бегут на делянку и, разбившись на пары, срезают грозди. Поскольку хоббиты и правда умеют отлично делать всякие сельскохозяйственные дела, у них всё получается быстро и ловко, и порчи бананов почти нет. За два часа они вчетвером обработали всю делянку – на ней не осталось ни единой не срезанной грозди бананов) ПИН: мы молодцы. МЕРРИ: Тук, не говори «гоп!», пока не перепрыгнул. Нам их ещё доставить в павильон и помыть. СТАРШАЯ П: а я что-то проголодалась. МЛАДШАЯ П: так у нас тут полно бананов. ПИН: но ведь если мы их съедим, не повлияет ли это на результат конкурса? МЕРРИ: а мы, Пин, съедим только испорченные бананы. Двойная польза будет: и мы поедим, и брака станет меньше. (Портофелии принимают идею с восторгом, и хоббиты очень быстро съедают примерно сотню бананов, после чего Портофелии уходят в павильон – принимать бананы, а Пин и Мерри грузят грозди на подвесную дорогу. Так проходит ещё час. Как раз остаётся время для помывки бананов и рубки «пальм». Портофелии разделяют банановые грозди так ловко, будто они много лет работали на банановой плантации. А Пин и Мерри со знанием дела срубают «пальмы») ПИН: Мерри, а я ведь и не думал, что собирать бананы – это так интересно. И рубятся эти пальмы очень легко. МЕРРИ: ещё бы. Это же, вообще-то, не пальмы, это трава. ПИН: что, правда? МЕРРИ: ага. Только очень большая. Считай, что мы с тобой сейчас косим траву. ПИН (оглядев «пальму»): Как-то это сюрреалистично. (Однако, несмотря на сюрреализм, хоббиты за сорок минут очищают делянку и идут в павильон – помогать Портофелиям вынимать помытые и отмокшие бананы и раскладывать их на специальных сетках для просушки. Они успевают закончить работу как раз к сигналу) Команда №5 (Узнав, чем придётся заниматься, в этой команде загрустили все – и эльфы, и урук-хаи) ЛУРТЦ: ну не бляха ли муха. Никогда в жизни не занимался такой фигнёй. КРАСНАЯ КАСКА: да уж, чего-чего, а бананы собирать не приходилось. КЭРДАН: опять проиграем… КЕЛЕБОРН (очень спокойно): почему? Эта работа далеко не такая сложная, как постройка дома. Думаю, мы справимся. Главное – постараться испортить как можно меньше бананов. КЭРДАН: легко сказать – а сделать как? КЕЛЕБОРН: но мы же с тобой эльфы, а значит – ловкие и выносливые. Урук-хаи тоже очень сильные и выносливые существа. Поэтому предлагаю сделать так: сейчас мы все натаскаем воды, а потом примемся за работу. Мы с тобой будем срезать грозди, перекладывать их губками и отправлять в павильон, где Луртц и Красная Каска станут их разделять и мыть, а когда мы срежем все бананы, поменяемся местами – и Луртц с Каской срубят тут все пальмы. У них ведь замечательный опыт рубки деревьев. ЛУРТЦ: опыт-то опыт… но нам до сих пор стыдно за лес в Изенгарде. КЕЛЕБОРН: я понимаю. Но сейчас ваш опыт нам нужнее. (берёт вёдра и спешит к колодцу. Кэрдан бежит за ним, а потом и Луртц с Каской. Причем Луртц и Кэрдан с Келеборном берут сразу по четыре ведра, и таким образом им всем приходится ходить за водой только трижды. После этого эльфы оставляют урук-хаев в павильоне, наказав работать с бананами как можно аккуратнее, а сами начинают срезать бананы) КЭРДАН: Кел, откуда у тебя такая сноровка в этом деле? КЕЛЕБОРН: не знаю. Само получается. КЭРДАН: никогда бы не мог подумать, что ты так ловко будешь делать что-то подобное. КЕЛЕБОРН: в каждом из нас есть свои скрытые таланты. (Кэрдан на это ничего не отвечает и глубоко задумывается. Впрочем, это не мешает ему быстро и аккуратно работать. Вскоре им удаётся очистить от бананов всю делянку, и они уходят в павильон, а Каска и Луртц принимаются рубить пальмы. До самого сигнала об окончании работ никто не разговаривает – все заняты работой) Команда №6 (Бурин, Гимли, Эовин и Маухур смотрят на делянку, заросшую бананами, без всякого восторга) ГИМЛИ: мы, гномы, не слишком-то приспособлены для сельхозработ. Да и пальмы высоковаты… ЭОВИН: Гимли, но делать-то ведь нечего, надо работать. Давай мы с тобой пока начнём срезать грозди, а Бурин и Маухур пойдут натаскают воды побольше. (Бурин и Маухур уходят за водой. Эовин специальным шестом с крюком наклоняет ветку с гроздью, а Гимли срезает гроздь и… падает вместе с ней. Причём прямо на гроздь) ГИМЛИ: тресни моя наковальня! Я их раздавил. ЭОВИН: ничего страшного. Как говорим мы, роханцы – лиха беда начало. Давай-ка ты будешь их на плечо принимать, а не на руки. Может, будет лучше. (Гимли делает, как она говорит, и на сей раз не роняет. Он несёт гроздь к канатной дороге, где аккуратно кладёт её на стол и прокладывает слои бананов специальной губкой. Делает он это довольно медленно, но всё-таки аккуратно. Так они вдвоём с Эовин отправляют в павильон четыре грозди, пока Бурин и Маухур натаскивают воду.) ЭОВИН: Гимли, Бурин, может, вы будете мыть бананы, а мы с Маухуром – собирать? Во всяком случае, мы повыше ростом. ГИМЛИ: мне стыдно, что я буду заниматься лёгкой работой, а ты – тяжёлой. ЭОВИН: ничего. Когда мы соберём все бананы, мы поменяемся с вами и будем мыть, а вы – срубать пальмы. БУРИН: согласен. Так будет эффективнее. (он и Гимли уходят в павильон, а Эовин и молчаливый Маухур принимаются за работу. Дело у них не особенно спорится: слишком много портится бананов. Но всё же у Эовин с Маухуром сбор идёт лучше, чем у Эовин с Гимли. А работящие гномы довольно быстро и аккуратно моют бананы. Часа за три Эовин и Маухуру удаётся обобрать всю делянку, и они меняются местами с гномами. Бурин и Гимли с яростью бросаются рубить «пальмы», а Маухур и Эовин идут домывать бананы) ЭОВИН: да, работы ещё невпроворот. Их же ещё надо вынуть и разложить на решётки… (выкладывает в бассейн последнюю партию бананов и начинает выбирать в решётчатый лоток бананы из противоположного угла бассейна. Маухур молча делает то же самое. Но вдруг Эовин роняет решётку и падает без сознания. Маухур едва успевает её подхватить) МАУХУР: Эй, леди, что с тобой?! (встряхивает Эовин. Та приходит в себя) ЭОВИН: не знаю… что-то голова закружилась… (встаёт и принимается было за работу, но у неё всё валится из рук. Маухур решительно берёт её за плечи и отводит в уголок, где стелет на кучу упаковочных губок свою рубашку) МАУХУР: ты лучше полежи, леди. Я сам всё доделаю. ЭОВИН: спасибо, Маухур… мне так неловко. МАУХУР: ничего. Ты и так напахалась. (укладывает Эовин на рубашку и уходит вынимать бананы. Эовин отрубается и спит оставшиеся до конца конкурса сорок минут. За эти сорок минут Маухур вынул все бананы и разложил сушиться, а Гимли и Бурин порубили все пальмы) ГИМЛИ (видя лежащую на куче губок Эовин): ой, что это с ней? МАУХУР: переработалась. Пусть поспит. ГИМЛИ: похоже, это ей не поможет… (Бурин достаёт из кармана маленькую флягу и подходит к Эовин. Суёт под нос. Эовин чихает и просыпается) БУРИН: выпейте. ЭОВИН: зачем? БУРИН: будет легче. (Эовин выпивает и немножко оживает) ЭОВИН: ух, какое крепкое… что это? ГИМЛИ: а это наш самогон, который мы хотим с Элрондом и Келеборном делать. Беспохмельный и безвредный. Мы его назовём «вода жизни». ЭОВИН: действительно. Прям ожила. (Встаёт, но всё-таки её пошатывает. Впрочем, конкурс уже закончен: звучит сигнал). Команда №7 (Гномы были совсем не в восторге, увидав объём работ) ДВАЛИН: да уж, пахать тут – не перепахать. ФИЛИ: и что обидно – тут все эти бананы висят высоко, а лестниц нет. ДВАЛИН: слушайте… я ж взял инструменты!!! А вот какие-то доски валяются. Сейчас сколочу лестницу. КИЛИ (возвращается от павильона): а тут ещё и воды нет. ТОРИН: придётся натаскать… вот что. Двалин и я делаем пару лестниц, а вы оба дуйте за водой. КИЛИ: что-то у меня сомнения есть, что этот конкурс мы выиграем. ФИЛИ: как бы там ни было, надо постараться. (берут вёдра и уходят. Двалин и Торин отрывают по паре досок от двух столов возле канатной дороги и немножко отламывают от павильонного навеса, и сколачивают две лестницы. Успевают как раз к тому времени, как Фили и Кили натаскивают воды) ТОРИН: кому-то надо будет мыть бананы. И это будет… Кили. КИЛИ: почему я? ДВАЛИН: да, действительно. Он же опять о роханке замечтается. Лучше пусть моет Фили. КИЛИ: да ну тебя. Ну что ты всё время меня подкалываешь? ДВАЛИН: чтоб не забывался, салабон. Так, вот тебе нож – будешь грозди срезать, а мы с Торином остальным займёмся. Фили, что стоишь – вперёд, мыть бананы. ФИЛИ: вы их нарубите сначала. (Уходит. Двалин прислоняет к одному из бананов лестницу и держит. На неё взбирается Кили и срезает гроздь. Гроздь падает Торину в руки) ТОРИН: кажется, они раздавились. ДВАЛИН: мда… о, я придумал. (роется в карманах своей жилетки и находит моток шпагата) ДВАЛИН: будем на верёвке спускать. Но придётся… придётся вдвоём лезть. (Прислоняет к другому банану две лестницы. Лезет вместе с Кили, обвязывает верёвкой основание грозди, Кили срубает, Торин принимает – на этот раз аккуратно. Но на подвесную дорогу не несёт.) ТОРИН: давайте уж побольше нарежем, что ли… (Прибегает Фили) ФИЛИ: ну что вы возитесь, где бананы? ТОРИН: тут мы с небольшими проблемами столкнулись… ФИЛИ: дурь какая-то. Вы что, не видели, что нам показывали? (берёт длинный шест с крюком, ловко нагибает банановую ветку) ФИЛИ: вот. Никаких верёвок не надо. Слушайте, давайте-ка мы сначала тут вчетвером поработаем, а потом уж мытьём займемся. Бананам отмокать всего полчаса надо, так что справимся. Главное – побыстрее делянку очистить. ТОРИН: в этом есть разумное зерно. (гномы разбиваются попарно, и начинают работать: один из них наклоняет банановую ветку, второй, залезая на лестницу, срезает, первый принимает гроздь. Так они работают довольно долго, и когда делянка очищена, у подвесной дороги уже лежит огромная куча срезанных гроздей) КИЛИ: а вот теперь надо отправлять и мыть. ТОРИН: так, вы с Фили идите мыть, а мы с Двалином будем привешивать. (младшие гномы уходят. Двалин берёт губки, чтобы переложить слои бананов в первой грозди) ТОРИН: думаю, в этом нет смысла. ДВАЛИН: но почему? По технологии положено. ТОРИН: если бы мы их сразу подвешивали и отправляли – то да. А так… они уже почти час пролежали без этой дребедени. Так что эти губки им как мёртвому припарки. ДВАЛИН: но если мы не используем губки при транспортировке, это будет означать, что мы не соблюли технологию сбора. ТОРИН: тресни моя наковальня… об этом я как-то не подумал. (кое-как запихивает между слоями бананов губки. Двалин тоже делает это без особого старания. Вскоре они отправляют первую партию. В павильоне Кили и Фили стараются работать побыстрее, но ничего хорошего из этого не выходит: только перепортили много бананов) КИЛИ: ну вот… мы продуемся. ФИЛИ: утешься тем, что мы выиграли предыдущий конкурс. КИЛИ: да уж… (однако вскоре гномы как-то приноравливаются, и под конец конкурса у них обработаны все бананы, а на делянке срублены все пальмы) Оценка работ (По острову разносится голос Мандоса) МАНДОС: всем собраться на месте прибытия. (все стремглав бегут туда. А там уже Мандос ждёт вместе с оценщиками. Как и подозревали многие, это и правда Виндир, Чёрный Гущ, Бурдык и Амба-Амба) МАНДОС: все здесь? Отлично. Итак, начнём проверку. (все толпой идут к первой делянке. Виндир, Бурдык, Амба-Амба и Чёрный Гущ всё осматривают, пересчитывают навскидку бананы, кое-что перекладывают в брак, проверяют вырубку, затем переходят ко второй делянке, где делают то же самое, и потом следуют по очереди по всем делянкам. По их лицам невозможно понять, как они оценивают проделанную работу. Все игроки наблюдают, затаив дыхание. Наконец, проверив седьмую делянку, Виндир, Бурдык, Амба-Амба и Чёрный Гущ тихонько совещаются, и Виндир выходит вперёд) ВИНДИР: Мы проверили работу и поставили оценки, как вы и просили – от семи до одного. МАНДОС: я ещё раз напоминаю, что нельзя ставить две одинаковых оценки. ВИНДИР: я помню. Итак, самую высокую оценку получает участок номер четыре. Отлично проделанная работа, почти нет брака, бананы для просушки разложены идеально, один к одному – хоть прямо бери и пакуй. БУРДЫК (приподнимая уважительно над головой своё потрёпанное сомбреро): ага, в натуре круто. Уважаю. (Хоббиты радостно обнимаются. Члены других команд переглядываются, кое-кто мрачнеет) АМБА-АМБА: моя сказать, что шесть баллы получать команда номер три. Порченый банан очень мало, все стволы порубить как надо, только банан делить неровно – в одни пучки шесть банан, в другие – восемь. Оттого шесть баллы. (Арагорн, Эомер, Тхуринэйтель и Боромир переглядываются и улыбаются) БУРДЫК: пять баллов мы решили отвалить команде намбер 5. В натуре, неплохо, только не все бананы помыты хорошо, порча есть, но мало. А так – ништяк. (Кэрдан улыбается, но как-то невесело – не видно, чтоб он был очень доволен. Эллениэль бесится: опять им не удалось попасть в первую тройку) ЧЁРНЫЙ ГУЩ: четыре балла кладём команде намбер 2. И то только потому, что они пропустили два дерева, не собрали две грозди. (Глорфиндел и Элладан спокойны, а вот Элронд и Эллениэль очень расстроились. Леголас, Келегорм, Халдир и Линдир совсем мрачные. Гномы – те вообще посмурнели) ВИНДИР: три балла – команда номер 1. Извините, господа, но у вас всё-таки много отбракованных бананов. Больше, чем у предыдущих команд. Но зато остальное – выше всяких похвал. Два балла – команда номер 6, тоже по той же причине, слишком много брака, да и не все деревья вы обработали. Осталось четыре дерева по углам площадки. (Гимли и Бурин смотрят на Эовин и Маухура. Те краснеют) ЭОВИН (шёпотом): наверное, мы просто подумали, что это уже не с нашего участка деревья… извините… ГИМЛИ (тоже шёпотом): да ладно, ничего страшного. АМБА-АМБА: и совсем, совсем плохой работа у команда намбер 7. Мы ставить вам один балл. Вы передавить очень много банана! БУРДЫК: Амба, ты гонишь. Не очень много – а до хрена! ВИНДИР: верно. Половину бананов нам пришлось отбраковать. Вы не соблюдали как следует технологию, и очень много плодов повреждены при сборе и транспортировке. ТОРИН: очень жаль. Извините, мне правда неприятно, что мы испортили столько продуктов. ВИНДИР: это как раз не страшно. Эти бананы в отброс не пойдут, просто их нельзя отправлять на экспорт. А так мы пустим их в переработку, так что не переживайте на этот счёт. Но условия вы, к сожалению, не соблюли. (Кили и Фили огорчены, Двалин тоже, а Торин на удивление спокоен) МАНДОС: итак, оценки таковы: команда номер один – 3 балла, команда номер два – 4 балла, команда номер три – 6 баллов, команда номер четыре – 7 баллов, команда номер пять – 5 баллов, команда номер шесть – 2 балла, команда номер семь – 1 балл. Конкурс окончен. (всех игроков окутывает туман и они оказываются на танцплощадке на своём курорте) После конкурса МАНДОС: что ж, ещё один конкурс вы преодолели. Через пять дней одна из команд покинет вас. А я прощаюсь с вами до завтра. (исчезает. Игроки, уставшие и потные, разбредаются по своим бунгало – приводить себя в порядок. В третьем бунгало первой в душ пошла Тхуринэйтель. Арагорн, Боромир, Эомер сидят в передней комнатке и ждут своей очереди) АРАГОРН: ха, наконец-то мы оказались в первой тройке. БОРОМИР (держась за живот): да, но какой ценой… ЭОМЕР: угу… боюсь, что я не буду ужинать. И завтракать, наверное, тоже. АРАГОРН: зато мы поправили своё положение по очкам. БОРОМИР: не хочу тебя расстраивать, но мы всё равно позади всех. У всех по восемь-девять очков, а у нас – семь. АРАГОРН: но ведь это только второй конкурс. Ещё нагоним. (Боромир вдруг вскакивает и убегает, держась за живот. Эомер с недоумением смотрит ему вслед. Потом вдруг меняется в лице и тоже убегает. Арагорн пожимает плечами… и тут вдруг ему тоже припирает в туалет. Он выскакивает за дверь и убегает в сторону сортиров. В первом бунгало все в расстроенных чувствах. Келегорм злится и метает в стенку бунгало свой карманный нож, Леголас уныло лежит на кровати. Линдир ходит по комнате мрачный. Халдир ушёл в душ и включил там только холодную воду) КЕЛЕГОРМ: ну вот, продули из-за каких-то бананов. ЛИНДИР: ненавижу бананы. ЛЕГОЛАС: и подумать только – нас обскакали хоббиты и Келеборн с Арагорном! КЕЛЕГОРМ: что нас обскакали хоббиты – это как раз фигня. Хоббиты, как я понимаю, к сельскохозяйственному труду привычны и приспособлены, тут я не удивлён. А вот Келеборн с уруками и Арагорн с компанией… ХАЛДИР (вернувшись из душа): Турко, ты многого не знаешь о владыке. Он очень упорный и целеустремлённый. А уж Кэрдан-то… Ты б видел, как Кэрдан в первом Последнем Герое жаждал выиграть и на что ради этого он был способен. И если б тогда Мандос не схитрил, то Кэрдан бы и выиграл. Так что как раз тем, что нас обошли они, я не удивлён. (мрачный Леголас встаёт с кровати и уходит в душ, где тоже моется только холодной водой) ЛИНДИР: да уж… Ну ладно Келеборн и Кэрдан… Но Эомер с Арагорном!!! Это же вообще нереально. ХАЛДИР: вот именно. Особенно Эомер – раньше он особой любовью к работе никак не отличался. КЕЛЕГОРМ: подозреваю, они как-то сжульничали. ХАЛДИР: но как?! КЕЛЕГОРМ: не знаю. Но подозрение такое у меня имеется. (приоткрывается дверца душа и оттуда высовывается голова Леголаса) ЛЕГОЛАС: и у меня тоже, Турка, есть такое подозрение. Ну ничего, рано или поздно всё тайное становится явным. Я их ещё подловлю!!! (скрывается в душе. Линдир, прихватив полотенце, уходит на пляж – ополоснуться под пляжным душем. Келегорм, подумав, следует его примеру. Помытый Халдир падает на кровать и засыпает. Во втором бунгало бушует Эллениэль) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ну подумать только!!! Нас обошли роханец и два гондорца с вампиркой! ЭЛЛАДАН: а почему тебя не беспокоит, что нас обошли Кел, Кэрыч и уруки? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: потому что я отлично знаю владыку Келеборна и уважаю Каску с Луртцем. Они-то как раз способны на такое. Но вечный лентяй Эомер и раздолбай Боромир!!! ЭЛРОНД: да, мне тоже кажется, что тут что-то не то. ГЛОРФИНДЕЛ (сгребая жену в охапку): милая, перестань нервничать. Всё равно по очкам Арагорн с компанией позади всех. Идём лучше в душ. (утаскивает Эллениэль в душ. Проводив их взглядом, Элронд и Элладан идут во второй душ. Там, намыливаясь, Элладан вдруг спрашивает у отца кое-что) ЭЛЛАДАН: пап, а скажи мне честно: ты хочешь выиграть потому, что хочешь, чтобы вернулась мама, или потому, что просто хочешь выиграть? ЭЛРОНД: если быть совсем откровенным… я сначала хотел бы, чтобы вернулась Келебриан. Чтобы я хотя бы мог попросить у неё прощения – за то, что, пока её не было со мной, я имел дело с другими женщинами. Но… вчера вечером я вдруг сумел установить с ней осанве. Это может показаться невероятным – но вот получилось. И оказалось, что она меня ничуть не осуждает, потому что понимает: у меня как у полуэльфа двойственная природа. И иногда я ничего не могу поделать с этой природой, хотя и жалею потом о последствиях. Она знает про Амариэль и про мои приключения с матерью Эллениэль и… кое с кем ещё. Но не держит на меня обиды. ЭЛЛАДАН: но почему же она не вернётся? ЭЛРОНД: она сказала, что не может – потому что здесь, в Средиземье, с ней случилось ужасное, и она до сих пор не исцелилась до конца от пережитого в орочьем плену. Но время всё же залечивает её душу, и она ждёт, что я рано или поздно отправлюсь к ней, в Валинор… или она вернётся ко мне. ЭЛЛАДАН (смывая с себя мыло): а… в таком случае, какое желание ты загадаешь, если вдруг выиграешь? ЭЛРОНД: чтобы Глорфи окончательно исцелился от несчастной любви к Мэалинмель и забыл о ней. Тогда он сможет наконец полюбить Эллениэль по-настоящему. ЭЛЛАДАН: тогда… тогда я тоже изменю желание. ЭЛРОНД: какое? ЭЛЛАДАН: извини, папа, но пока не скажу. Может, потом. (резкими движениями вытирается и выходит из душа. Элронд же поворачивает кран и долго стоит под потоком холодной воды, закрыв глаза. В четвёртом бунгало хоббиты очень довольны: наконец-то они оказались в первой тройке) МЕРРИ: я же говорил! Я же говорил, что мы им всем покажем! СТАРШАЯ П: ага! Надеюсь, следующий конкурс будет тоже для нас. МЛАДШАЯ П: хотелось бы, но я бы всё-таки не обнадёживалась. Чтоб потом не расстраиваться. ПИН: Портфи права. Надо трезво смотреть на жизнь. МЕРРИ: да ну тебя, Пин. Трезво… какое трезво?! Я праздновать хочу! О, у нас осталось вино, которое нам Мандос вчера подарил. Давайте его выпьем! (все соглашаются и откупоривают бутылки. Вино оказывается очень вкусным, и хоббиты долго его смакуют. В пятом бунгало Кэрдан, несмотря на победу, почему-то не очень доволен) КЕЛЕБОРН: Послушай, Кэрдан. Я что-то тебя не пойму: то ты был недоволен, что мы проиграли вчера, теперь же, когда мы попали в первую тройку, ты тоже чем-то недоволен. КЭРДАН: я недоволен тем, что мы не заняли первое место. И недоволен тем, что нас обошли какие-то недоростки. КЕЛЕБОРН: опять твой расизм полез из всех щелей? Ну сколько же можно, на дворе уже Четвёртая эпоха! Уже не те времена, когда можно быть расистом. КЭРДАН: ну-ка, ну-ка, а с чего бы вдруг в нынешние времена нельзя быть расистом? КЕЛЕБОРН: потому что в нынешние времена изоляции разных народов настал конец, и ради общего для Средиземья блага мы все – и эльфы, и люди, и гномы, и хоббиты, и орки с урук-хаями – мы все должны отринуть старые косные установки и взгляды. Уже нельзя сидеть по своим углам и жить по старинке. Мир меняется, Кэрдан, и меняется стремительно. Ну вот ты сам говорил, что ты всё знаешь о компьютерах и программировании, а это самое новое веяние. Я вот в этом практически не разбираюсь. Но почему-то при том, что в таких вещах ты вполне, как говорит современная молодёжь, продвинутый, в то же время в социальном плане ты словно прямиком из Первой Эпохи вынырнул. Вон Келегорм – и тот в этом смысле лучше, чем ты. КЭРДАН (с удивлением смотрит на Келеборна): просто он лучше притворяется. КЕЛЕБОРН: не думаю. КЭРДАН: а я вот думаю. Никогда не поверю, чтоб сын Феанора стал толерантным и, как ты выражаешься, продвинутым. КЕЛЕБОРН: твоё дело. Но только я тебя прошу: перестань наконец демонстрировать всем свою депрессию. Депрессию не надо демонстрировать, с ней надо бороться. КЭРДАН: и как? КЕЛЕБОРН: попытайся во всём видеть позитивные стороны. Ну вот сегодня мы вошли в первую тройку. Это хорошо. Вчера мы сделали доброе дело – это тоже хорошо. И далее в том же духе. КЭРДАН: нет, пожалуй, не хочу. Что бы ты там ни думал, мне нравится тот я, каким я сейчас являюсь. И моя депрессия мне тоже по нраву. Лучше дай книжку и шнур, я перепишу себе «Молот и наковальню». Хоть развлекусь, что ли… (Келеборн пожимает плечами и отдаёт Кэрдану электронную книжку и шнур к ней. Сам уходит на пляж – поплавать. Из соседней комнаты выходят Красная Каска и Луртц, странно смотрят на Кэрдана, но ничего не говорят и тоже идут на пляж. В шестом бунгало Эовин пошла в душ и упала там в обморок. Это услыхал Бурин, который как раз ждал своей очереди. Недолго думая, он сломал задвижку на двери душа и вынес оттуда Эовин, прикрыв полотенцем. К душу же на шум как раз прибежали Маухур и Гимли) МАУХУР: вот засада. Похоже, ей реально плохо. ГИМЛИ: так, Бурин, клади её на кровать, прикрой простынёй, а я побегу Элронда найду, ну или ещё кого из эльфиков, кто лечить умеет. А ты, Маухур, сходи в бар и возьми там побольше сладкого крепкого чая. (Бурин аккуратно укладывает Эовин на её кровать, укрывает одеялом, Гимли убегает искать Элронда, а Маухур спешит в бар. В седьмом бунгало все гномы несколько опечалены тем, что проиграли конкурс. Каждый решает проблему по-своему: Торин идёт в душ, после чего заваливается спать, Кили и Фили уходят на пляж, где долго и мрачно ныряют с причала по очереди. Двалин же, сполоснувшись и переодевшись, идёт в бар, где требует у Гиллорна коктейль «Взгляд Балрога») ГИЛЛОРН (листает свою записную книжку): я такого коктейля не знаю. Может, тебе что-нибудь другое? Или подожди, я сбегаю у Гвайсика спрошу. ДВАЛИН: да чего там спрашивать, я тебе состав сам скажу. Берёшь стакан. Нет, не такую фигню – большой стакан, во, этот сгодится. Вот. На дно кладёшь стручок красного перца и слегка раздавливаешь его ложкой. Ага, вот так. Потом наливаешь томатный сок – до середины. Теперь – ложку огненного соуса. ГИЛЛОРН: э-э… а может, без него как-нибудь? ДВАЛИН: нет уж. Делай как положено. (Гиллорн аккуратно, по стеночке стакана наливает ложку того, что в нашем мире называется «табаско») ДВАЛИН: а теперь берёшь водку. Умбарская аква-вита очень даже хороша – так вот, берёшь водку, и по черенку ложки наливаешь так, чтоб стакан был полон до краёв, но чтоб водка не смешалась с соком и соусом. (Гиллорн делает как сказано. Двалин берёт стакан, отпивает и, зажмурившись, занюхивает лацканом своей кожаной жилетки. После чего допивает стакан) ДВАЛИН: ух, хорошо. Давай ещё раз. (В бар забегает Маухур) МАУХУР: Эй, Гимнор, сделай, пожалуйста, мне чайник крепкого сладкого чая. ГИЛЛОРН: погоди, сначала Двалину сделаю «Взгляд Балрога». МАУХУР: я тебя прошу – побыстрее, там Эовин помирает. ГИЛЛОРН: как – помирает?! ДВАЛИН: чего?! (соскакивает с высокого табурета у стойки и бежит искать Кили, дабы сообщить ему эту новость) ГИЛЛОРН: неужели умирает?! МАУХУР: переутомилась на конкурсе – и скопытилась. Ну где там чай? ГИЛЛОРН: сейчас будет. (быстренько заваривает чайник крепчайшего чая, сыплет туда пятнадцать кубиков рафинада и мчится с чайником в шестое бунгало. Маухур, удивляясь его эмоциональности, бежит за ним. Между тем Гимли колотит в дверь второго бунгало) ГИМЛИ: владыка Элронд!!! Владыка Элронд!!! ЭЛРОНД (мокрый, в халате на голое тело, повязывая пояс): что стряслось? Уже и душ принять нельзя. ГИМЛИ: помогите, там Эовин помирает! ЭЛРОНД: как – помирает?! ГИМЛИ: не знаю, но она ещё на конкурсе в обморок упала, а сейчас в душе потеряла сознание. ЭЛРОНД: Мандос, зараза, этими конкурсами нас всех уморить решил! (бежит в свою комнату, где хватает из чемодана аптечку, и несётся к шестому бунгало. Там уже у постели Эовин стоит перепуганный Кили, а в углу трясётся Гиллорн с чайником в руках) ЭЛРОНД (Гиллорну): а ты чего сюда прибежал? ГИЛЛОРН: я чай принес. ЭЛРОНД: ну ставь на столик и проваливай. ГИЛЛОРН: а вдруг она умрёт? ЭЛРОНД: что ты так распереживался? ГИЛЛОРН: ну а как же? Во-первых, мы с ней… это… спали когда-то, во-вторых, может, я – отец её ребёнка. ЭЛРОНД (рявкает): вали отсюда!!! (Гиллорна словно ветром сдувает) КИЛИ: не понял? Какой ещё отец?! ГИМЛИ (шепотом): успокойся, это дело прошлое, и потом, с такими же шансами отцом её ребёнка мог быть и Келегорм. Да и ребёнок тот Боромиром давно усыновлён. КИЛИ: а, так это давно было… ГИМЛИ: так и я о чём. И вообще, не трясись – Элронд своё дело знает. Не помрёт она. ЭЛРОНД: так, все вышли. (Все выходят. Элронд принимается лечить Эовин – и она приходит в себя через пару минут) ЭОВИН: Эл? Ой… что со мной было? ЭЛРОНД: ты потеряла сознание в душе. ЭОВИН: а кто меня в кровать принёс? ЭЛРОНД: по-моему, Бурин. ЭОВИН: а-а… Эл, а что со мной? ЭЛРОНД: переутомление, повышение кислотности в желудке и застой желчи. У тебя проблемы с печенью, Эовин, и с желудком. ЭОВИН: вот блин. Я же так молода, и вдруг такая фигня! ЭЛРОНД: не переживай. Это дело поправимое – насколько я могу судить, крупных камней у тебя в желчном нет, видимо, проблема в местной воде и… в том, что ты в прошлом Последнем герое поголодала, вот и подпортила здоровье. ЭОВИН: и что же делать? ЭЛРОНД: я тебе сейчас оставлю кое-какие лекарства, не забывай принимать перед едой. А у Гваэглосса потребую обеспечить тебе диетический стол. Тебе нельзя острое, жирное и жареное, и алкоголь тоже нельзя. ЭОВИН: ну, алкоголь – фиг с ним… а жареное – обидно. ЭЛРОНД: что ж поделать. А Мандосу я ещё выскажу. ЭОВИН: да ладно. Спасибо, Эл. ЭЛРОНД: до вечера лучше полежи в постели, я велю Гиллорну принести тебе ужин сюда – а завтра, если утром будешь нормально себя чувствовать, можешь развлекаться как обычно. Только не забывай лекарства принимать. И завтра перед ужином я тебя опять полечу – уж будь добра, выдели на это часик и подойди ко мне. ЭОВИН: спасибо большое. Ты очень добр. (Элронд оставляет ей лекарства и уходит – прямиком на кухню. Там в столовке сидит за столиком Маэглин и просматривает бухгалтерию курорта) ЭЛРОНД: Маэглин, где там Гваэглосс? МАЭГЛИН: ужин готовит. ЭЛРОНД: тут у нас проблема возникла – у Эовин гастрит и холецистит открылись. Поэтому ей нужна строгая диета. Придётся Гваэглоссу ей отдельно готовить. ГВАЭГЛОСС (выглядывает из кухни): вот ещё. Обойдётся. ЭЛРОНД (подходит к Гваэглоссу и хватает его за ворот майки, приподнимает так, что тот касается пола только носками): Ещё раз услышу от тебя нечто в этом роде по отношению к кому бы то ни было – убью. Понял? ГВАЭГЛОСС: ну что тебе до этой роханки? Смертные потому и смертные, что смертны. Ну помрёт она – тебе какое дело? ЭЛРОНД: не твоё дело, бессердечная сволочь. (и Элронд резким движением прикладывает Гваэглосса о косяк спиной. Тот вскрикивает. Маэглин с одобрением за этой сценой наблюдает) ЭЛРОНД: Маэглин, от меня лично – впиши этому уроду жалобу в личное дело. Пусть ему урежут зарплату. Вон Гиллорн куда добрее оказался, искренне переживает. ГВАЭГЛОСС: ладно-ладно. Ну не люблю я смертных, ну имею же на это право. Проехали. ЭЛРОНД: смотри мне, Хамдир. ГВАЭГЛОСС: ну ладно, признаю – был неправ. Так что там ей готовить-то? ЭЛРОНД: ей нельзя жареное, жирное, острое, сырые овощи, нельзя мясные бульоны. Варёные, тушёные, печёные овощи, рыбу и мясо – можно. Ничего сложного, правда? (Гваэглосс кивает) ЭЛРОНД: и прекрасно. (Уходит. Маэглин с укоризной смотрит на Гваэглосса) МАЭГЛИН: а жалобу я всё-таки впишу. Заслужил. (возвращается к бухгалтерии. Гваэглосс вздыхает, морщится от боли в спине и уходит на кухню – готовить для Эовин отдельный ужин. Между тем Эовин немножко полегчало, и она позвала своих соседей – и Кили заодно) ЭОВИН: спасибо за помощь. Вы меня спасли. ГИМЛИ: ну, это Бурин и Элронд тебя спасли. ЭОВИН: Бурин, дай я тебя поцелую! (целует Бурина в щёчку, тот краснеет. Кили тоже краснеет) ЭОВИН: мне уже лучше, правда. ГИМЛИ: ну, мы будем тут неподалёку, если что – зови. И Кили с тобой на всякий случай посидит. (Гимли и Бурин выходят из бунгало, подволакивают к нему поближе пару шезлонгов, столик и зонтик, усаживаются там и сосредоточенно курят трубки. Двалин, убедившись, что Эовин не собирается помирать, возвращается в бар – допивать коктейль. Гиллорн идёт за ним. Маухур уходит на веранду, на которой он ещё в первый вечер поставил себе кровать и столик со стулом, и принимается за творческую деятельность. С Эовин остаётся только Кили. Некоторое время они сидят тихо… а потом из бунгало начинают доноситься вполне определённые звуки. Маухур их не слышит – весь в творческом процессе. Зато эти звуки слышат Бурин и Гимли) ГИМЛИ: ну, теперь я верю, что Эовин не помрёт. БУРИН: она – роханка. ГИМЛИ: ты хочешь сказать, что роханки способны и на смертном одре заняться сексом? БУРИН: возможно. ГИМЛИ: хм… ну, конечно, может быть. Но не думаю. Скорее всего ей и правда стало намного лучше, а Элронд её в постели оставил просто на всякий случай. Но Мандос всё равно скотина – такие конкурсы придумывать. БУРИН: согласен. (вздыхает. Гимли пристально смотрит на него и вдруг расплывается в ухмылке) ГИМЛИ: э, ты что, обзавидовался Кили?! Тебе по нраву Эовин?! БУРИН (опустив глаза): м-м-м… ГИМЛИ: ну надо же, никогда бы не подумал. Ну да ладно, не переживай. Эовин щедра на это дело, и тебе достанется. Уж поверь, она оценила, что ты её от утопления в душе спас, да и тогда, на плантации, в чувство привёл. Так что у тебя шансы не хуже, чем у Кили. У него-то только мордаха смазливая, а ты – прям рыцарь. В общем, давай дальше в том же духе – и получишь желаемое. БУРИН (густо покраснев): хорошо бы. (в баре Гиллорн делает Двалину новую порцию коктейля «Взгляд Балрога». Двалин смакует и достаёт Гиллорна вопросами) ДВАЛИН: а что это ты так из-за роханки распереживался? ГИЛЛОРН: ну тебе что до этого? Распереживался – значит, была причина. ДВАЛИН: не, я что-то не пойму. Ты что, запал на неё? ГИЛЛОРН: нет. Просто раньше мы с ней пару раз хорошо потрахались. Ну а потом она родила ребёнка. Правда, я и сам не знаю, мой ли это ребёнок, потому что примерно в то же время она трахалась с Келегормом. ДВАЛИН: экие вы проказники. А роханка-то, я смотрю, большая жизнелюбка. ГИЛЛОРН: а что тут плохого? ДВАЛИН: да ничего. Я и сам такой. Просто боюсь, что Кили в неё влюбится, а она на кого другого западёт, и будет бедному парню сплошное огорчение. ГИЛЛОРН (сооружая ему новую порцию коктейля): Влюбиться в Эовин? Я тебя умоляю. Это невозможно. ДВАЛИН (с интересом): почему? ГИЛЛОРН (наливает себе попси-колы с ромом и льдом): Как бы тебе объяснить… её все хотят, но любит только один мужчина. Её муж. (Двалин аж поперхнулся) ДВАЛИН: она что, замужем?! ГИЛЛОРН: ага. ДВАЛИН: но это же меняет дело! (подходит Эомер, слышавший часть разговора) ЭОМЕР: успокойся. Ничего это не меняет. Поверь, её муж уже давно смирился с тем, что у неё неуёмная сексуальная жажда. Сам-то он, как я подозреваю, не очень-то способен её удовлетворять так, как ей нужно. Даже ревновать перестал. ДВАЛИН: э-э… ЭОМЕР (Гиллорну): сделай мне водки с перцем и солью. Двести грамм. ГИЛЛОРН (наливает): что так? Если животом маешься – в медпункте полно лекарств. ЭОМЕР: нафиг лекарства. Старый народный метод лучше (отпивает). Так вот, я о чём. Эовин – она у нас такая, гиперсексуальная нимфоманка. Она без секса жить не может вообще. Ну, вообще-то, роханки почти все такие, но она особенно роханская роханка. В общем, её муж это уже понял и предоставил ей полную свободу, только потребовал, чтоб она противозачаточные таблетки принимала. А насчёт влюбиться – так что-то до сих пор никто из тех, с кем она спала, кроме её мужа, не влюбился. Так что ничего твоему Кили не грозит. А если ты тоже хочешь – попробуй подбить к ней клинья. Может, чего и обломится. Она у нас такая непредсказуемая. (Эомер допивает свою водку и уходит. Двалин задумчиво глядит в свой бокал). ДВАЛИН: и как это я раньше с роханками не имел дела? Непорядок… Вот что, Гимнор, налей-ка мне ещё… только другого. ГИЛЛОРН: чего именно? ДВАЛИН: а что ты там сам пьёшь. ГИЛЛОРН: тебе не понравится. ДВАЛИН: хоть попробую. (Гиллорн наливает ему «Умбарской свободы» - то есть попси-колы с ромом и льдом. Двалин выдувает четыре огромных бокала) ДВАЛИН: какое-то эльфье пойло. Не забирает ни капельки. ГИЛЛОРН: это не эльфийский коктейль, а умбарский. ДВАЛИН: ничего умбарцы в выпивке не понимают. (Звучит колокол на ужин. Все, кроме Эовин, собираются в столовой. Элронд идёт проверить, выполнил ли Гваэглосс его приказ, и, убедившись, что да, посылает Гиллорна отнести ужин Эовин. Между тем Кили, явившийся последним, сидит за столом и смотрит в пустоту восторженным взглядом) ТОРИН: что с тобой? ДВАЛИН: а будто и так неясно. Торин, ты как маленький. ТОРИН: да, мне неясно. С чего бы он такой… пришмаленный? ФИЛИ: да всё в порядке. Не переживай. ДВАЛИН: ага. Ну, подумаешь – у парня был первый секс. Во всяком случае, первый секс с человеческой женщиной. ТОРИН (хватаясь за голову): ну я так и знал!!! Кили!!! Кили!!! Надеюсь, ты хоть до презерватива додумался? (вместо ответа Кили, так и продолжающий восторженно пялиться в никуда и улыбаться собственным мыслям, протягивает к нему руку и разжимает кулак. На ладони у него лежит надорванная упаковка от «Шахтёрских ХХХ») ТОРИН: ну, слава Махалу. Не совсем умом поехал. (Кили прячет пустую упаковку в карман, продолжая восторженно пялиться в пустоту). ДВАЛИН: а ей понравилось? (Вместо ответа Кили, всё так же пялясь в никуда, оттягивает ворот рубашки. На шее у него два отчётливых засоса. Двалин завистливо вздыхает, Фили краснеет и отворачивается. За первым столом Келегорм, Халдир, Леголас и Линдир возмущены отсутствием ужина) ЛЕГОЛАС: не понял? Мы тут уже сидим десять минут, а ужина всё нет. Нафига было тогда звонить в колокол? ХАЛДИР: действительно. ЛИНДИР: а может, они решили над нами приколоться? КЕЛЕГОРМ: Гомики совсем обнаглели. Всё-таки надо набить морду Гваэглоссу и Гиллорну. ЭЛРОНД (от своего стола): Гиллорн понес еду для Эовин. ЛЕГОЛАС: а что такое? С какой радости для роханки персональные услуги? ЭЛРОНД: она заболела. ЭОМЕР (подскочив): как – заболела? Чем заболела? ЭЛРОНД: не переживай, ничего особо страшного нет. Во-первых, на конкурсе переутомилась, во-вторых, у неё проблемы с желудком и печенью. ЭОМЕР: это для вас, эльфиков, ничего страшного. А мы, люди, от такого можем копыта откинуть. ЭЛРОНД: если я говорю, что переживать не стоит – значит, так оно и есть. Я её лечу. Уж в моих-то умениях ты не сомневаешься? ЭОМЕР: нет. Но ты… уверен, что всё это можно вылечить? ЭЛРОНД (с раздражением): да уверен, уверен. ЭОМЕР: ну тогда слава Эру. БОРОМИР: Ну вот. Мы только начали играть, а бедная Эовин уже того. А что будет дальше? АРАГОРН: вот теперь я рад, что Арвен осталась дома. ЭЛРОНД: я тоже рад, что хотя бы Арвен с Элрохиром остались дома. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: папа, если честно, то еще парочка таких конкурсов – и мне тоже будет плохо. А ведь я всё-таки эльфийка. Ух, попадись мне только этот Мандос!!! ГЛОРФИНДЕЛ: и что ты ему сделаешь? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ну почему только я? А ты, что ли, будешь в сторонке стоять и смотреть? Да и папка тоже не останется безучастным. ЭЛРОНД: о да! ГЛОРФИНДЕЛ: ну вообще-то да. А ты, Элд? ЭЛЛАДАН: я как вы все. Мне тоже не нравится мысль, что Мандос явно задался целью нас всех поэксплуатировать всласть. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: и если так пойдёт и дальше – то мне никакого защитного крема не хватит… уж я с Мандоса стрясу компенсацию!!! КЕЛЕБОРН: я думаю, Мандос всё-таки учтёт то, что мы первые два конкурса тяжело работали, и в следующий раз даст нам более спокойное задание. КЭРДАН (с сарказмом): Кел, ты в это веришь? ЛУРТЦ: ну мы с Каской – точно нет. (появляется наконец Гиллорн с пустым подносом и бежит в кухню. Рыжая Соня и Маэглин приходят в столовку с опозданием) МАЭГЛИН: о, все уже собрались. Народ, у меня для вас плохая новость. ЭЛРОНД: что ещё стряслось? МАЭГЛИН: да в общем ничего особенного, просто завтра будет шторм. МЕРРИ: так это чё, мы завтра не будем кататься на банане? РЫЖАЯ СОНЯ: да, потому что волну обещают в семь баллов. При таких делах даже в лагуне будет штормить нехило. Так что купаться, может, будет можно, а вот на банане кататься – нет. И ветер будет очень сильный. МЕРРИ: ну вот. Мы полдня от скуки будем дохнуть – а потом на конкурсе париться. РЫЖАЯ СОНЯ: не переживай – я придумаю для вас какое-нибудь прикольное развлечение, на то я и мисс ублажательница высшей категории. ЭОМЕР: и ты бы радовался, хоббит, что завтра сэкономишь денег на банане. МЕРРИ: а может, я бы выиграл! ЭОМЕР: сомневаюсь. ГИЛЛОРН (выкатывая наконец из кухни тележку с едой): простите за задержку, господа и дамы, но вот ваш ужин! ЛЕГОЛАС: эй, Хамдир, чего ты сегодня наготовил? ГВАЭГЛОСС (выглядывает из окошка кухни): Спагетти умбарские с красным соусом и кусочками курицы, овощи разные во фритюре, кукурузные хлебцы с маслом. И малиновый морс с десертом. ЛЕГОЛАС: сойдёт. ЭЛРОНД: а Эовин ты что приготовил? ГВАЭГЛОСС: варёную курицу, варёные овощи и морс. ЭЛРОНД: сгодится. Завтра на завтрак сделаешь то же самое. ГВАЭГЛОСС: угу… ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: Кстати о диете. эй, Гиллорн, нарежь-ка мне колбасы побольше. Что-то я переутомилась на этом конкурсе… крови и мяса хочу, а не какой-то курицы. ГВАЭГЛОСС (мрачным голосом): Не переживай, для тебя персонально я стейков нажарил. Сегодня нам свежей говядины привезли, так что будет тебе мясо с кровью. (выходит из кухни и садится на своё место. Все замечают, что он как-то неестественно держит спину, словно она у него болит.) ЛЕГОЛАС: а что это Хамдир такой печальный? КЕЛЕГОРМ: наверное, кто-то ему уже в морду дал. Ну или помял какую другую часть тела. ЛЕГОЛАС: откуда такая уверенность, Турка? КЕЛЕГОРМ: не знаю, но есть. (хоббиты обсуждают грустную новость о погоде) МЕРРИ: Да, обидно, что завтра шторм. А я так хотел отыграться на банане… СТАРШАЯ П: ну, не переживай. Ещё успеется. МЕРРИ: а если мы по очкам окажемся позади и нас выкинут? ПИН: но почему ты так думаешь? МЕРРИ: мало ли. МЛАДШАЯ П: Не надо, Мерри. Лучше думай о хорошем. (Гиллорн раздаёт ужин. Для Тхуринэйтель он приносит вместо курицы и спагетти большую тарелку с несколькими крупными стейками, едва поджаренными. Все с аппетитом едят… кроме Эомера, Боромира и Арагорна. Те еле-еле ковыряют еду) КЕЛЕГОРМ (шепотом своим соседям по столу): ага. Товарищи синдар и ты, Халдир – вы только гляньте на гондорцев с роханцем. ЛИНДИР: а что такое? КЕЛЕГОРМ: а такое, синда, что я теперь понял, как именно им удалось нас обойти. ЛЕГОЛАС: так просвети же нас, о мудрый нолдо. ХАЛДИР: да, потому что я, например, сколько ни думал, так и не додумался, как они ухитрились. КЕЛЕГОРМ: а вы на них внимательней посмотрите. На них и их тарелки. ЛИНДИР: ну и что? Кроме того, что у них полные тарелки. ХАЛДИР: может, им просто еда не нравится. ЛЕГОЛАС: ну нет, Хэл. Для них полные тарелки после тяжёлого дня – это нехарактерно. Ты вспомни, как в прошлом Последнем герое эти трое пожрать были горазды. Теперь я понял, Турка, как эти гады нас обошли. Они просто сожрали все бракованные бананы! КЕЛЕГОРМ: вот именно. ЛИНДИР: ненавижу бананы… И как в них столько влезло? ХАЛДИР: да уж… вот только интересно, куда они ухитрились шкурки задевать? ЛЕГОЛАС: эти? Эти могли и со шкурками сожрать. КЕЛЕГОРМ: ничего, в следующий раз им это так просто не сойдёт. (тут Гиллорн начинает раздавать десерт… и отовсюду слышатся вопли отвращения) ГИЛЛОРН: что такое? Вы что? Это же очень вкусный десерт, последний писк кулинарной моды в этом сезоне! Банановый сплит! ЛИНДИР (со стоном): ненавижу бананы! Убери это!!! ГИЛЛОРН: ну как знаешь. МЕРРИ: а я съем. ПИН: и я тоже. ПОРТОФЕЛИИ: и мы! (Эомер, Боромир и Арагорн, когда перед ними ставят десерты, вдруг вскакивают, зажимая рты, и убегают в сторону туалетов) КЕЛЕГОРМ: а вот и доказательство. ЛЕГОЛАС: да уж. ХАЛДИР: и всё же, как в них столько влезло?.. Уж на что мы аккуратно работали – а у нас порченых было грозди три. А у них, наверное, не меньше пяти. ЛЕГОЛАС: да, этакий героизм был бы достоин уважения… если бы эти жулики нас не обскакали. (Леголас уныло ковыряет свой десерт, но потихоньку съедает. Вообще все, кроме хоббитов, при виде этого бананового сплита восторга не испытывают. Келегорм съедает его без всякого удовольствия. Халдир тоже. Тхуринэйтель соскребает ложечкой шоколад, а Эллениэль – мороженое. Глорфиндел ест равнодушно, Элладан только поковырял и всё. Элронд с отвращением отодвинул тарелку. Келеборн и Кэрдан съели десерт с каменными лицами. Урук-хаи смолотили, но осталось неясным, понравилось им или нет – они всё съели подчистую, как всегда. Гномы же ограничились только объеданием по краям. Когда ужин был закончен, Рыжая Соня решила объявить вечернюю программу) РЫЖАЯ СОНЯ: итак, дорогие курортники, сегодня будет музыка и танцы – все желающие могут поплясать. А для тех, кто плясать не хочет – могу предложить порассказывать страшилки у костра. Мы разожжём большой костёр, сядем вокруг и будем рассказывать разные истории - кто какие захочет. И кстати – у нас как раз есть ящик дол-амротского зефира, который можно жарить, и два ящика ширских шпикачек. Ну а шампуров – просто завались. ЛЕГОЛАС: нафиг танцы! Давайте будем рассказывать страшилки! КЕЛЕГОРМ: мысль интересная. ЭЛРОНД: Соня, а для тех, кто не хочет ни танцевать, ни сидеть у костра, будут какие-нибудь развлечения? МАЭГЛИН: я могу предложить партию в карты. Очко, дурак, покер, даже преферанс. ГЛОРФИНДЕЛ: очко… фи. Преферанс или покер! МАУХУР: согласен. В очко играют необразованные обормоты. ЭЛРОНД: в преферанс или в покер согласен. А где мы будем играть? МАЭГЛИН: можно в баре. Даже весьма приятственно: всегда выпить что будет под рукой. ГИМЛИ: хм… тогда и я буду играть. БУРИН: я тоже. ДВАЛИН: и я. Главное, чтоб запасы выпивки не кончались. ЛУРТЦ: а я не буду. Не везёт мне в карты. Лучше у костра посидеть, это прикольнее. КРАСНАЯ КАСКА: Луртцик, не возражаешь, если я буду играть? ЛУРТЦ: да не вопрос. МАЭГЛИН: тогда через полчаса всех желающих жду в баре. А танцевать вообще кто-то будет? ЭОМЕР: я хотел, но что-то, я смотрю, тут и танцевать будет не с кем. БОРОМИР: ты в меньшинстве, Эомер. ЭОМЕР: тогда нафиг танцы. БОРОМИР: Соня, а вместо танцев можно караоке? Я б попел. РЫЖАЯ СОНЯ: да сколько душе угодно. Я всё включу, и развлекайся сколько хочешь. (Курортники разбредаются развлекаться: Элронд, Глорфиндел, Маухур, Кэрдан, Красная Каска, Гимли, Бурин, Двалин, Торин и Келеборн с Тхуринэйтель идут в бар – играть в карты. Боромир, Эомер и Арагорн идут на танцплощадку, где включают караоке и принимаются по очереди петь. Поют они неплохо, поэтому никого их пение не раздражает. Хоббиты, Леголас, Келегорм, Элладан, Линдир, Халдир, Эллениэль, Кили, Фили и Луртц собираются там, где обустроена площадка для костра со скамеечками из брёвен вокруг. К ним присоединяется Эовин. В баре обнаруживается, что ни Гваэглосса, ни Гиллорна нет. Маэглин, сердитый на их раздолбайство, идёт искать хоть кого-нибудь из них. Первым делом он идёт к кухне, потому что там горит свет. Но прежде чем открыть дверь, он задержался, услышал пару реплик и не стал торопиться открывать дверь) ГВАЭГЛОСС: так, теперь объясни мне, похотливый засранец, что это ты так забегал, когда эта роханская кобыла чуть копыта не откинула? ГИЛЛОРН: а с чего это я должен тебе объяснять? И что это за оскорбительные выражения? ГВАЭГЛОСС: так, я жду объяснений. ГИЛЛОРН: нож положи. ГВАЭГЛОСС: ты сначала объясни. ГИЛЛОРН: да достал ты меня уже своей ревностью идиотской!!! Достал!!! ГВАЭГЛОСС: если бы ты вёл себя прилично, не было бы поводов для моей ревности. ГИЛЛОРН: опять… Надоел ты уже со своими закидонами. Нож положи. Мне его помыть ещё надо. ГВАЭГЛОСС: не положу! ГИЛЛОРН: ну ладно. (возня. Маэглин с ухмылкой смотрит в щёлочку. Там на кухне стоит в агрессивной позе Гваэглосс с огромным мясным ножом, а Гиллорн наступает на него с длинной поварёшкой. Эльфы начинают драться. Гиллорн ловко отбирает нож у Гваэглосса и получает за это в челюсть. Но тут же изловчается и пинает Гваэглосса под коленку) ГИЛЛОРН: ты бессердечный и гадкий негодяй!!! Мне уж нельзя и посочувствовать никому!!! А за свои необоснованные ревнивые подозрения ты сейчас у меня получишь!!! (Гваэглосс молча выкручивает ему руку, отбирая поварёшку, но Гиллорн тоже не лыком шит и отбивается. Ему удаётся повалить Гваэглосса на пол, и он тут же ловко связывает ему руки кухонным полотенцем) ГВАЭГЛОСС (нагло): и что теперь ты собираешься делать? ГИЛЛОРН: наказывать тебя! (стягивает с Гваэглосса штаны. Маэглин хмыкает, отходит за свой стол, достаёт из кармана фломастер и пишет на салфетке: «Кухню помойте, шалуны. И чтоб через полчаса кто-нибудь был в баре!!!» - и цепляет салфетку на дверь кухни. И уходит в бар. Из кухни несутся недвусмысленные стоны и звуки шлепков и ударов. В баре Маэглин видит, что желающих играть слишком много) МАЭГЛИН: может, не преферанс – а покер? А то таким числом в преферанс скучно. ЭЛРОНД: давайте в покер. ГЛОРФИНДЕЛ: куда деваться… ДВАЛИН: а где наш бармен? МАЭГЛИН: оба заняты… будут заняты какое-то время. (чуткие уши эльфов слышат доносящиеся из кухни стоны и вопли (причём слышать это им не мешает даже пение Эомера. Глорфиндел ухмыляется, Келеборн делает вид, будто ничего не слышит) ГЛОРФИНДЕЛ: ладно, я вам сейчас налью. Кому чего? ДВАЛИН: эльф, умеешь делать коктейль «Сияние Аркенстона»? ГЛОРФИНДЕЛ: конечно. (наливает Двалину игристого белого с водкой и льдом) ТОРИН: мне просто «Лунного сияния». С давленым лимоном. БУРИН: водки с перцем. ГИМЛИ: тоже «Лунного сияния», только с терновыми ягодами. ЭЛРОНД: а мне просто белого ривендельского – ну ты сам знаешь. КЕЛЕБОРН: а мне того, что ты делал в первый день. Что-то такое лимонад со льдом и ромом. (Глорфиндел наливает всем коктейли и напитки, Маэглин тем временем с помощью Бурина сдвигает столы и подготавливает всё для игры. Наконец, все берут себе по бокалу и усаживаются играть) ГИМЛИ: сколько ставим для начала? ДВАЛИН: начнём с дуката. КЭРДАН: зачем мелочиться? Золотой. (показывает золотую эльфийскую монету. Гномы переглядываются. Каска и Маухур грустно вздыхают и лезут в карманы – проверять, сколько у них денег. Это видит Келеборн) КЕЛЕБОРН: нет. Я против. Давайте начнём с гондорона. А там посмотрим. КЭРДАН: ну что у тебя за манера – всё портить. ЭЛРОНД: а я согласен. (начинают играть. Примерно минут через двадцать вопли и стоны из кухни затихают, дверца приотворяется и оттуда выглядывают довольные Гваэглосс с Гиллорном, видят записку. Гиллорн, вздохнув, принимается убирать на кухне, а Гваэглосс, забежав в своё бунгало переодеться, идёт в бар. У костра Рыжая Соня раздаёт всем шампуры, зефир и шпикачки) РЫЖАЯ СОНЯ: ну, кто будет жарить шпикачки? МЕРРИ, ПИН, ПОРТОФЕЛИИ: мы! ЛУРТЦ: и я! КЕЛЕГОРМ: что такое шпикачки? МЕРРИ: О, Турка, это суперская вещь. Это такие сардельки с кусочками сала. И когда их поджариваешь, они так прикольно и вкусно шипят! КЕЛЕГОРМ: пожалуй, попробую. ЛЕГОЛАС: и я тоже. (в итоге оказывается, что шпикачки захотели все, кроме Эовин, которая не забыла предупреждение Элронда. И хватило их только по пять штук на нос, но никто особенно не расстроился: ведь ещё был ящик дол-амротского зефира) РЫЖАЯ СОНЯ (поджаривая свои шпикачки, видит пробегающего мимо Гиллорна): Эй, Гиллорн, а ну-ка волоки нам сюда лёгкого пива. ГИЛЛОРН: сколько? РЫЖАЯ СОНЯ: а давай сразу бочонок, и кружек на всех. (Гиллорн бежит на склад, и вскоре возвращается с тележкой, на которой – довольно внушительный бочонок и много кружек. Леголас замечает, что у Гиллорна синяк на челюсти) ЛЕГОЛАС: опа, Гиллорн, тебе опять твой Гва-а-айсик дал в морду? ГИЛЛОРН: ничего, он сполна за это расплатился. Подставляй кружку! ЛЕГОЛАС: я не ослышался? Гваэглосс расплатился? Это чем же? ГИЛЛОРН: тебе с подробностями? ЛЕГОЛАС (спохватившись при виде пошлой ухмылки Гиллорна): ой, нет. Поверю на слово. (Гиллорн наливает всем пива и, оставив у костра тележку с бочонком, убегает снова мыть кухню и посуду) РЫЖАЯ СОНЯ (снимая с себя сомбреро): кому дам сомбреро, тот первый начинает рассказывать. А потом передаёт соседу, ну и дальше по кругу. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а что рассказывать-то? Только страшилки, или всякое можно? РЫЖАЯ СОНЯ: как хотите, лишь бы интересно было. (даёт сомбреро Эовин) ЭОВИН: не ожидала… чего б вам такое рассказать? А вот. Давным-давно, когда роханцы ещё не пришли в Рохан, в дальних степях жил да был один знатный, но бедный человек. Всю свою жизнь он то в поле пахал, то коней государевых пас, то воевал, а последние десять лет служил государевым гонцом – а добра так и не нажил. Зато нажил аж трёх сыновей да дочку. И были сыновья его ещё те лоботрясы, зато дочка уродилась умница да красавица. И вот пришло время старому помирать. Собрал он возле себя своё потомство, да и завещал им провести подряд три ночи на кладбище возле его могилы. ПИН: кладбище?! Ой! МЕРРИ: да чё ты, наоборот, интересно. И потом, мы же тут собрались слушать страшные истории, разве нет? ПИН: но всё-таки… ночевать на кладбище… это как-то уж совсем чересчур. МЛАДШАЯ П: Пинчик, но ведь история только началась – я не думаю, что с героем что-нибудь случится на кладбище. СТАРШАЯ П: давайте слушать! ЭОВИН: так вот. Сыночкам-лоботрясам очень не хотелось идти ночью на кладбище. А делать нечего: батя завещал – значит, надо. Ну, старший прихватил с собой бочонок пива да свёрточек вяленой конины, чтоб не так скучно было. И пошёл. Едва село солнце, как он принялся за бочонок, выдул его весь, конину сожрал и задрых. Наутро проснулся – всё вроде в порядке, только трава на кладбище кем-то потоптана, да венок погребальный на батиной могиле кто-то объел слегка. Старший сын пожал плечами да и домой пошёл. Настала другая ночь. Пришёл черёд среднему сыну идти. Ну, он прихватил с собой бутыль самогона да закусь кое-какую, и пошёл. Выпил там самогон и задрых. Наутро смотрит: кладбище ещё больше потоптано, венок ещё больше объеден. Средний рукой махнул да и домой пошёл, а там и говорит, мол, фигня всё это, батя на старости лет совсем из ума выжил. Младший сын поразмыслил и решил, что вообще нет резону на кладбище идти. Старшие с ним согласились, а дочка возмутилась – мол, как же так, надо волю отца выполнить. Братцы над ней насмеялись и говорят: раз ты такая упёртая, иди сама на кладбище и ночуй. Девушка – а звали её Идвен – пошла. Настала ночь. Идвен не спит и дрожит от страха. И тут, едва взошла луна, на кладбище прибежали четыре коня: три чудесных белых жеребчика с длинными золотыми гривами, и один горбатенький, плюгавенький, но очень милый конёк. Идвен поняла, что это и есть батино наследство. Она попробовала поймать лошадок, да не тут-то было: они подпускают поближе, а в руки не даются. Лишь только горбатенький дался. Села на него Идвен, а горбатенький вдруг и говорит ей человеческим голосом: «Здравствуй, Идвен! Я не простой конь, а майя Оромэ, воплотившийся в таком вот образе. Я служил твоему роду с давних времён, да вот вижу, что уже не нужна моя служба, раз вместо братьев ты явилась». Подивилась Идвен такому делу, да и говорит коньку: «Братья мои глупые да недалёкие, но и отец неправ, что не сказал нам всей правды о своём наследстве. Но вот я – дочь своего рода, будешь ли ты служить мне, как служил моим предкам?» Конёк согласился. Топнул копытом, и красавцы-лошадки сами за ним пошли. Идвен загнала их в конюшню, в уголке конька поставила. Утром братья увидали такое богатство, да и обозлились: как это так, мелкая девка их обошла, и велели ей забирать плюгавого коня да проваливать из дому. Идвен, оседлав Конька, покинула родной дом. МЕРРИ: какие-то свиньи эти её братья. Она им наследство добыла, а они к ней так позорно отнеслись. ЭОВИН: ну да. Но как ты понимаешь, в итоге-то они сильно об этом пожалели. ПИН: а что было потом? ЭОВИН: потом Идвен поехала на Коньке по всему царству-государству. Все встречные смеялись над её Коньком, а она не обращала внимания. И доехала она до стольного града, предложила государю свою службу. Но государь решил, что она сумасшедшая, и отказался. Идвен продолжала настаивать, и наконец государь, помня о заслугах её отца, согласился. Стала Идвен королевским гонцом. И вдруг оказалась лучшим, самым быстрым и надёжным. Обозлились другие гонцы, стали следить за ней – и поняли, что её плюгавый Конёк скачет быстрее, чем любая лошадь из королевских табунов. И решили они отравить Конька. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: вот сволочи! ЛЕГОЛАС: и не говори. ЭОВИН: ну так вот. Дождались они, пока Идвен отвлечётся надолго, и подсыпали коньку яду. Вернулась Идвен в конюшню – а Конёк при смерти лежит. Заплакала добрая девушка, а Конёк ей и говорит: «ничего, я же майя, я не умру по-настоящему. Но послушай мою историю: я – майя Оромэ – был когда-то зачарован Морготом и заперт в этом смешном лошадином теле, обречён быть волшебным конём до тех пор, пока не найдется тот, кто согласится пойти пешком в ЛотЛориен и добыть там волшебной воды, а в Лихолесье – волшебной травы, а потом пойти в Мордор и взять там со склонов Ородруина пепел, и сварить из этого зелье, которое меня и расколдует». Идвен решилась пойти – ведь кроме Конька, не осталось у неё на всём свете близкого существа, потому что братья выгнали её, а отец с матерью померли. И вот надела Идвен деревянные башмаки, деревянную шляпу и взяла деревянный посох. И пошла она в Лориенские земли. Пока шла, сносила она деревянные башмаки, сточила деревянный посох, да продырявилась на ней деревянная шляпа. В Лориене поймали на границах её эльфы и привели к Владычице. Пала перед ней на колени Идвен и поведала свою историю. Владычица налила ей во флягу волшебной воды, дала ей железную шляпу, железные башмаки да железный посох, и показала дорогу в Лихолесье. Пока Идвен шла в Лихолесье, стоптала она железные башмаки, сточила железный посох и сносила железную шляпу… ЛЕГОЛАС: что за мрак? Чтоб сносить железные башмаки, надо было топать куда как дальше, чем Лихолесье от Лориена находится. ЭОВИН: ну Леги, ну это же сказка. Там совсем другие законы. Эх ты, а ещё эльф, сказочное, блин существо. ЛЕГОЛАС: какое сказочное?! Вот он я, вполне натуральный и реалистичный. ХАЛДИР: Леги, не придирайся. Давай лучше дальше послушаем. ПИН: да! И я хочу, тем более, что пока что ужасов тут не наблюдается. ЭОВИН: ну вот, пришла Идвен в Лихолесье. А там… темно, страшно, древние ели, мхом увешанные… и поймали её там эльфы, привели перед очи короля лихолесского. ФИЛИ: хоббит, ты хотел ужасов? Щас будут. ЛЕГОЛАС: что за намёки?! КИЛИ: Фили, перестань. Эовин, продолжай, пожалуйста. ЭОВИН: король Лихолесский посмотрел на Идвен и воспылал к ней страстью. ЛЕГОЛАС: о, вот в это я верю! Папа такой, он может. ЭОВИН: велел король снять с неё ржавые башмаки да шляпу, отвёл в баньку королевскую, подарил ей платьев парчовых и шёлковых, и надел на голову веночек из синих цветов. И забыла Идвен, куда и зачем шла. Осталась она жить в замке королевском, вкусно ела, сладко спала в королевской опочивальне, но всё-таки мучила её мысль, будто забыла она что-то очень важное. И как-то умывалась она утром, а веночек с её головы и упал. И вспомнила она всё. Упала на колени перед королём и умолила отпустить её. Король повздыхал, но отпустил, и дал ей в дорогу суму с лембасами да мирувором, положил ей в суму мешочек с волшебной травой, надел на неё каменные башмаки, каменную шляпу да дал ей каменный посох. КЕЛЕГОРМ: бедная девушка! Это ж надо было – так поиздеваться. ЛЕГОЛАС: а вот в это не верю. Папа, конечно, шутник большой – но до такой степени его шуточки никогда не доходили. ЭОВИН: Ну это же сказка! И потом, каменная шляпа – это просто символ того, каким трудным должен быть последний поход – в Мордор. МЕРРИ: вот тут согласен. Давай дальше. ЭОВИН: пошла Идвен в Мордор. Шла она долго-долго: все лембасы почти съела, весь мирувор давно выпила, башмаки стоптала почти, шляпу уже где-то потеряла, посох сточила – но пришла. Взобралась она на склон Ородруина и набрала в суму пепла. И вот пора ей в обратный путь. А сил уже нет – да и башмаки развалились. И села она на камне и горько заплакала. Тут прилетел к ней орёл Манве, поднял её в воздух и понёс в родные земли. А Конёк тем временем не помер, но совсем ослабел и лежал в углу конюшни на куче навоза, и только приказом короля его не трогали – знал король, что дело тут странное да волшебное. Идвен смешала в котле траву, воду и пепел, и облила зельем Конька… и случилось чудо: исчез конёк, а вместо него явился невероятной красоты мужчина, и говорит ей: «Благодарствую, Идвен, что сняла с меня проклятие. Теперь я, если желаешь, стану твоим супругом». Идвен согласилась, и они ушли жить в другие земли, где и основали королевство Рохан, а братья её, узнав об этом, повесились от зависти. ЛЕГОЛАС: то есть ты хочешь сказать, что королевский род Рохана – потомки майя-коня? ЭОВИН: а почему нет? КЕЛЕГОРМ: это как-то чересчур. ЭОВИН: ну и что. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: зато это объясняет их любовь к коням и прочее. Интересно, как оно было на самом деле. ЛЕГОЛАС: у папы спрошу. Хотя он может и не сказать. Сам-то я такого не припомню, ну так я же не сидел всю жизнь безвылазно в Лихолесье. Может, это случилось, когда я был в отъезде… ХАЛДИР: если хочешь, я могу расспросить владыку. Может, он что-то знает. МЕРРИ: вы чё, поверили в сказки? ЭЛЛАДАН: хоббит, есть такая людская пословица: «сказка – ложь, да в ней намёк». Может, что и было, а люди потом напридумали красивостей. ЭОВИН: ладно. Давайте дальше. А я себе зефир пожарю. (отдаёт сомбреро Кили, который сидит рядом с ней) КИЛИ: даже и не знаю, про что бы вам рассказать… впрочем, вспомнил. Слушайте. Когда-то очень давно, когда ещё в самом расцвете была Мория, жил некий гном, мастер по камню. Звали его Дани. Когда он был ещё маленьким, погибли его родные – весь клан полёг в битве с врагами. И остался Дани один. Его приютил мастер из другого клана, у которого детей и племянников не было, и стал Дани жить у него и учиться резьбе по камню. И показал в этом деле такой талант, что все только ахали. И пошла про молодого мастера Дани такая слава, что в скором времени дошла она до ушей самого царя гномов. А царь тот был очень жадный. ЛЕГОЛАС: что, вот прямо настолько жадный, что даже гномы его таким посчитали? КИЛИ: я тут мог бы обидеться – но чтобы не портить вечер, сделаю вид, будто не понял намёка. ЭОВИН: Леги, ну не мешай. Кили, рассказывай. КИЛИ: рассказываю. Так вот, царь был настолько жадный и злой, что, когда он помер, гномы решили навсегда забыть его имя, и скинули его тело в огненную пропасть, потому что никто не захотел положить его прах в клановую гробницу. Но это случилось много позже нашей истории. Царь решил сам посмотреть, что за чудеса делает молодой гном Дани, и повелел принести ему хоть что-нибудь его работы. Принесли ему яшмовую шкатулку невероятной красоты. Царь тут же припрятал её в свою сокровищницу, призвал Дани и повелел ему изготовить пять шкатулок, одна другой краше, и дал на это только месяц. А за невыполнение пригрозил изгнать его из царства, потому что клан Дани погиб, и он в этом царстве теперь всем чужой. А гном-изгой – это пропащий гном. Тем более в те кошмарные времена. Дани расстроился, но делать нечего: надо царский приказ выполнять. Засел он за работу, и за месяц вырезал царю пять шкатулок: одну из яшмы, другую из лазурита, третью из оникса, четвёртую из орлеца, пятую из агата. Царю шкатулки понравились, а жадность царская ещё пуще взыграла. Показал царь Дани букет дивных цветов, что недавно эльфы в подарок прислали, и говорит: «Видишь эти цветы? Сделай мне такие же, только из камня, и чтобы были они как чаши, чтобы я мог на пиру перед эльфьими послами такие поставить, и эльфы от зависти почернели. А не сделаешь – сброшу тебя в огненную пропасть, Балрогу на поживу». Вздохнул тяжко Дани, да делать нечего. Вернулся к себе с букетом цветов, и принялся за работу. Из зелёного малахита вырезал он ножки для чаш – с листочками и веточками. Потом взялся за сами цветки. Из красной яшмы сделал мак, из лазурита – колокольчик, из орлеца – розу… долго работал Дани, но сделал он четыре чаши, пятая осталась – в виде эланора. И так он примерялся, и эдак – не выходит каменный цветок, какой камень ни возьми, не получается. Не то. Вспомнил тут Дани старую сказку о волшебном цветке в подземном саду Махала. Цветок тот создал когда-то сам Ауле, а Йаванна наделила его жизнью. И если кто из смертных увидит тот Цветок, то постигнет все тайны своего искусства. Но только после того не милы ему станут белый свет и подгорные чертоги, будет он видеть везде лишь бледное подобие чудесного сада и жалкую тень Цветка. Однако Дани впал в такое отчаянье, что решил: будь что будет. Взял кусок хлеба да флягу эля, и пошёл в самые дальние штольни, давным-давно заброшенные. Долго он шёл, съел весь хлеб, выпил весь эль. И фонарь погас. Дани понял, что не попасть ему в волшебный сад, но и не расстроился: всё равно помирать, так или иначе. Прилёг он на камне и заснул. А проснулся – вокруг дивное сияние, и светятся не фонари, не лампы и не солнце со звёздами, а драгоценные камни на каменных кустах. А впереди где-то музыка звучит. Пошёл Дани на музыку, вышел на большую поляну, поросшую живой травой с живыми цветами. Посреди поляны растёт огромный и невероятно красивый цветок, вроде бы и каменный, но в то же время живой. Понял Дани, что смилостивились над ним Ауле и Йаванна, решили показать ему волшебный Цветок. А ещё он понял, что правду говорила старая сказка: тот, кто посмотрел на Цветок, уже не захочет вернуться обратно. Да и куда возвращаться? Так и стал Дани жить в царстве Ауле, сделавшись Горным Мастером. Говорят, что его творения до сих пор появляются иногда в мире смертных. А те четыре чаши до сих пор хранятся в разных кланах гномов – и пока что никому не удалось сделать хоть что-то подобное. (Кили замолчал. Все переглядывались) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: это всё? Вся история? КИЛИ: ну да. А что не так? РЫЖАЯ СОНЯ: как-то она мрачная какая-то. Где счастливый конец? ФИЛИ: не понял. Конец-то ведь счастливый. МЛАДШАЯ П: какой же это счастливый конец? Он же так и остался в волшебном саду жить. ФИЛИ: ну а что? Ему там лучше, чем в мире земном. Гном, оставшийся без родственников, без дома – это хуже не бывает. Ну, вернулся бы он к гномам обратно – и какая бы судьба его ждала? Всю жизнь на жадного царя работать и трястись, как бы не выгнали. А так он стал мастером Ауле и горя не знает. МЕРРИ: странные у вас, гномов, сказки какие-то. ФИЛИ: зато правильные. Стать мастером Ауле – да это же мечта любого гнома. ХАЛДИР: даже не знаю, что тут и сказать… (Кили передаёт сомбреро Младшей Портофелии) МЛАДШАЯ П: Жил когда-то один богатый хоббит, и была у него жена, да была у него дочка. Но вот пришла пора этому хоббиту помирать. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: только не говори, что и это какая-нибудь сказочка с философией. ПИН: нет, это очень страшная история. Я её знаю. КЕЛЕГОРМ: у хоббитов – страшная история? Не поверю. СТАРШАЯ П: и напрасно. Ты лучше слушай. МЛАДШАЯ П: так вот. Позвал старый хоббит жену, и говорит: «Пришел мой смертный час. Жил я долго, добра нажил много, да вот только детей, кроме дочки любимой, не заимел. Непорядок это, всякий хоббит должен плодить да множить свой род. Но, видно, такая моя кара от королевы эльфов». Жена удивляется: «Какая кара, что такое?» Старый же хоббит и говорит: «Не рассказывал я тебе этого, да теперь уж всё равно помирать, так что слушай. Так вот, в молодости был я на вид порядочным хоббитом, а на самом деле – великим вором и взломщиком. Нанимали меня для этого дела и гномы, и эльфы, и люди, только на орков я не работал. И вот так прошло двадцать лет моей жизни. Решил я остепениться, благо что и добра всякого заработал немало. Но осталось последнее дело, отказаться от которого я не смог – уж больно славный был куш. Подрядили меня гномы обокрасть эльфийскую королеву, правительницу зачарованного леса. И украсть я должен был для них всего-то одну вещь – печать королевскую. Награду за то мне обещали просто невероятную, а я как раз жениться собрался. Ну так вот, пробрался я в эльфийский лес, миновал все ловушки, все караулы, но печать украл. А пока я её искал в королевских покоях, приглянулось мне там платьице славное – белый шёлк, шитый серебром да хрустальными бусинами. Решил я его себе взять – чтоб свадебное платье моей невесте было, благо что платьице было для эльфийской маленькой принцессы пошито». ХАЛДИР: кстати, что-то такое припоминается… Слыхал я рассказы, что когда-то у Келебриан, когда она была совсем маленькой, пропало её любимое платье. ЛЕГОЛАС: выходит, Бильбо был не первым хоббитским взломщиком! МЕРРИ: а как же. Мы, хоббиты – народ скрытых талантов. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: давайте дальше послушаем. Мне интересно стало. МЛАДШАЯ П: «Вот, покинул я этот лес, отдал гномам печать, себе платье оставил, да и домой отправился. А потом и свадьбу сыграл. Прекрасной была моя невеста в эльфийском платье, да вот только недолгим было счастье. Утром проснулся я на брачном ложе – а рядом труп лежит». ЛУРТЦ: охренеть. Вот прям так? МЛАДШАЯ П: ага. ЛИНДИР: хорошенькая история. ЭЛЛАДАН: а это потому, что красть нехорошо. Мама ведь, наверное, очень расстроилась, когда её любимое платье пропало. КЕЛЕГОРМ: Ты хочешь сказать, эльфинитов сын, что твоя бабка могла так вора проклясть, что у него жена померла? ЭЛЛАДАН: моя бабка много чего может, не сомневайся, Турка. ХАЛДИР: не думаю, чтобы владычица до такого опустилась. ЭОВИН: да ладно вам, это же сказка. Портфи, продолжай. МЛАДШАЯ П: На этих словах старого хоббита его жена в ужасе закричала: «Так что, я не первая тебе жена?!» Тот отвечает: «Увы, дорогая. После того я женился ещё дважды, вторая и третья тоже померли в брачную ночь. И понял я, что это потому, что они платье надевали эльфийское. Тогда я и на тебе решил жениться, но платье спрятал подальше, и хотел его сжечь, да только не горело оно. Я его и резать ножницами пытался – не режется. Словом, пришлось спрятать его в сундук, а сундук запрятать в глубокий подвал. Вот, помираю я, и решил тебе рассказать, чтобы ты или дочка его случайно не надели. Пусть уж оно хранится и дальше, раз уж уничтожить его нельзя». Сказал так хоббит и помер. Похоронили его, а жена стала имущество разбирать – и одолело её любопытство, захотелось ей на платье заколдованное посмотреть. Нашла она сундук с ним, открыла – а платье и правда очень красивое. Ей даже надеть захотелось, но она помнила рассказ мужа, и закрыла сундук. Смотрит – а рядом дочка, и на сундук глазеет. Тут хоббитянка и говорит ей строго: «Не смей, дочка, никогда это платье надевать!» Сказала так – а самой ещё сильнее захотелось платье примерить. Но крепилась вдова… долго крепилась, аж два месяца. И не выдержала – всё-таки примерила. ЛИНДИР: и что? МЕРРИ: ну и померла, конечно же. МЛАДШАЯ П: ага. Утром нашли её в постели мёртвой. Похоронили… а дочка стала имущество разбирать и нашла сундук с платьем. И ей тоже его примерить захотелось. Она терпела-терпела, да и не вытерпела. Надела. И тоже померла. А их имущество унаследовали пятиюродные племянники и выставили на продажу. И платье купила одна богатая семья для старшей дочки. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: дай угадаю. Дочка надела и наутро умерла? МЛАДШАЯ П: да. В общем, в той семье вымерли все женщины. ЛЕГОЛАС: это прямо какой-то хоббитский геноцид получается. И всё только из-за одного платья? Как же с ним справились, если до сих пор хоббиты вполне себе существуют? КЕЛЕГОРМ: а ты что, поверил в эту историю? ЛЕГОЛАС (пожимая плечами): да мало ли. МЛАДШАЯ П: а никто не знает, что сталось с платьем. Когда умерла последняя девушка из той семьи, в которой купили платье, их дедушка взял его, запрятал в сундук, где-то сундук спрятал, а сам утопился – чтоб никому не проболтаться. Так что где-то это платье в Шире спрятано, и до сих пор хранится. И поэтому у нас теперь никогда не наряжают невест в чисто белое платье – а вдруг это окажется то самое. Вот я выходила замуж – на мне было платье белое в розовую полосочку с розовыми и золотыми кружевами. А на Портфи Старшей – в зеленый горошек и с золотыми цветами из кисеи. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ужас какой-то. ПИН: так ведь и история-то страшная. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: я не о том, Пин. Кстати, чья очередь дальше рассказывать? МЕРРИ: Моя. (нахлобучивает шляпу). Вот чего бы вам рассказать… Ага. Ну раз уж мы пошли рассказывать страшные истории из жизни хоббитов, то я продолжу. И это, без дураков, реально страшная история. Слушайте. Есть у нас в Шире место, куда никто не ходит, и где никто не живёт. Теперь там жуткие заросли, бурьян да чаща лесная. А раньше там был богатый хутор с большим хоббитским домом-норой, всё как положено: просторные ходы, большая круглая дверь, камин в гостиной и всё такое. Вот только одно смущало жителей Хоббитании: никто из хозяев там долго не задерживался. Все куда-то пропадали. Вообще, построил нору некто Чуддингс, был у нас такой хоббитский род. Построил, жил себе припеваючи, пока в один прекрасный день не постучался к нему в дверь какой-то странный человек. Попросился переночевать, да только Чуддингс тот был жадный и людей не любил, вот и послал бродягу на все четыре стороны. Тот в ответ сказал: «Ах так! Ну тогда не жить в этом доме никому долго и счастливо». И ушёл. А Чуддингс на пятый день после того пропал. Как не было. Родичи понабежали, всю нору перерыли – не нашли Чуддингса. И двери все, что странно, были изнутри заперты. А между тем Чуддингс пропал. Прошло так три года – его уж и искать перестали, и пришло время наследникам в наследство вступать. А наследником главным был старший племянник Чуддингса. Вселился он в эту нору, зажил там припеваючи… а через полгода исчез. Причём точно так же, как и его дядюшка – из запертого изнутри дома. Через три года наследство перешло к другому из рода Чуддингсов, да только и он долго не прожил – тоже пропал. И так тянулось сто лет. ЛЕГОЛАС: погоди. Сто лет? Это получается, они вступали в наследство примерно каждые четыре-пять лет? МЕРРИ: почему? КЕЛЕГОРМ: ну ведь ты же сказал: никто не жил в том доме больше года. А потом ещё три года ждали, когда в наследство можно вступить. Получается, четыре, максимум пять лет между разными владельцами. То есть, за сто лет пропало не меньше двадцати хоббитов – и никто ничего не заподозрил? МЕРРИ: ничего. У нас не принято нос в чужие дела совать, если они такие стрёмные и мрачные. Ну так вот, перевёлся таким образом весь род Чуддингсов, остался только один-единственный. Уж он так не хотел это наследство получать, так не хотел… но потом подумал и решил, что надо всё-таки выяснить, куда же деваются хозяева норы. Он заподозрил, что все они исчезали ночью. А раз так, надо ночью не спать – вдруг получится выяснить, что же происходит. И этот хоббит построил в своём садике сарайчик, поставил там кровать и стал там спать днём. А по ночам он бродил по норе и ко всему присматривался. И заметил, что по ночам в спальне что-то щёлкает. Причём возле кровати. Тогда он сделал из соломы чучело и положил его на кровать, а сам спрятался в шкаф в спальне и стал следить в щёлочку, что же будет. И вот однажды ночью защёлкало ещё сильнее, чем обычно, и вдруг кровать провалилась под пол. Хоббит выскочил из шкафа, подбежал к дыре – и увидел, что под кроватью, оказывается, открылся глубокий ход. Он, не раздумывая, прыгнул туда и побежал по этому ходу. А ход сначала был отвесный, но потом стал ровным, горизонтальным. А щёлканье становилось всё громче и громче… и тут хоббит в ужасе увидел… огромные зубы, которые росли прямо из стенок норы. Они-то и щёлкали. ЛУРТЦ: ага, так это нора, получается, их всех зохавала? МЕРРИ: точно. ЛЕГОЛАС: бред какой-то. ПИН: ничего не бред. Это правда очень страшно. Представь себе, что твой родной дом вдруг решает тебя съесть. Это же жутко! ФИЛИ: ой, и правда. МЕРРИ: во-во. Так вот, этот хоббит был не робкого десятка. Он подождал, посчитал, с каким интервалом щёлкают зубы. А пока он ждал, вдруг из глубины за зубами вылетела пустая кровать и пронеслась мимо него наверх – он едва пригнуться успел, чтоб его не сбило. И после этого он улучил момент и прыгнул за зубы. Они только хлястик на его кафтане откусили, да и всё. И вот пошёл хоббит по этому ходу дальше. А чем дальше шёл, тем горячее и вонючей всё становилось. Он нос зажал и побежал быстрее… а потом увидел свет в конце тоннеля. И оказалось, что это махонькая норка наружу. Он едва протиснулся, и скатился в глубокий овраг, обо что-то стукнулся и потерял сознание. А когда очнулся, увидел, что лежит он на огромной куче хоббитских костей, а рядом валяется разорванное чучело, которое он ночью в постель вместо себя положил. РЫЖАЯ СОНЯ: то есть, получается, что он через задницу этой норы вылез? Блин, и мне жутко сделалось. Бр-р!!! ЭОВИН: действительно, как-то это совсем уж… КЕЛЕГОРМ: а что было потом? МЕРРИ (пожимает плечами): ну, этот Чуддингс был не дурак, сразу понял, что к чему, выбрался из оврага и побежал к хоббитам. А те видят – он седой весь и жутко старый. ЛИНДИР: отчего? МЕРРИ: ну как от чего? От страха. Так вот, рассказал он хоббитам, в чём дело, и тогда вход в ту нору замуровали, а место порешили забросить навсегда. Ну вот с тех пор никто там не селится, никто туда не ходит, да и вообще… ПИН: Мерри, ну вот зачем ты мне эту жуткую историю напомнил? Я теперь заснуть спокойно не смогу. МЕРРИ: а раз ты такой пугливый, то вот тебе шляпа, и рассказывай теперь ты историю. ЛЕГОЛАС: ага, мне интересно, что ты-то расскажешь. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: вот напрасно, Леги, ты прикалываешься. Думаю, Пин нас всех удивит. ПИН: ну не знаю… Я не хочу рассказывать всякую жуть… но раз мы тут рассказываем интересные истории, то я лучше расскажу историю из жизни. Ну вот. Не так давно у нас в Шире проходила Большая Хозяйственная Выставка… ЭОВИН: помню, а как же. Эомер туда отправлял элитных коней, и наша кобылка Искорка взяла первое место! ЛЕГОЛАС: а мы там лосей выставляли. КЕЛЕГОРМ: каких ещё лосей?! Выставка же хозяйственная! ФИЛИ: а его папаша лосей любит нежною любовью и разводит их в качестве ездовых животных. ЛЕГОЛАС: и не надо сарказма, гном. Лось, между прочим, страшный зверь. А правильно обученный боевой верховой лось – вообще оружие массового поражения. Папа решил во что бы то ни стало одомашнить лосей и приспособить их для военных нужд. Ведь интересно же. ЭОВИН: да фигня эти ваши лоси, ты уж прости, Леги. Лось – он не лошадь. Может, в одиночку всадник на лосе и хорош против пехтуры, а лосиная «кавалерия» - это ерунда на постном масле. Потому что только лошади могут действовать в массе и смело нестись на врага в атаку. Уж поверь, я-то в лошадях понимаю. ЛЕГОЛАС: да я с тобой согласен, но мы ж и не пытаемся сделать из лосей замену лошадям. Никто не будет на лосях скакать толпой на врага. Вот в одиночку на лосе против варгов и волчьих всадников – совсем другое дело. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: хватит вам. Давайте лучше Пина послушаем. ПИН: Спасибо, Элли. Так вот, собирались мы проводить эту выставку. И к выставке начали съезжаться в Шир и хоббиты, и люди, и эльфы, и гномы, и даже орки с урук-хаями со всего Средиземья, и всякий что-нибудь вёз. А меня и моего дядю Шерли Подхолмса выбрали в добровольные помощники ширрифов – ну, мы должны были за порядком следить, чтобы Выставка проходила без сучка и без задоринки, и чтоб никаких беспорядков не было. Всё-таки это была наша первая международная большая выставка, и хотелось, чтобы всё было отлично. Мы, хоббиты, если за что берёмся, то всё делаем основательно и старательно. Так вот, поначалу всё шло прекрасно. Первыми, конечно, съехались хоббиты из Шира, попривозили элитных коз, свиней, овец, кур, гусей, уток и всякое такое, овощи и фрукты опять же. Вот наш Сэм тогда очень отличился – он привёз на Выставку огромную репу нового, собственноручно выведенного сорта Большая Жёлтая Перуморда. Представляете, выставочная репа была весом в двадцать килограммов!!! А сладкая, как яблоки. Ну, наша семья тоже не лыком шита: дедушка Падди вырастил тыкву в четыре метра диаметром. Для выставки её выдолбили изнутри и сделали там маленький павильон, где дедушка Падди выставил свои декоративные тыквы – у него хобби такое, тыквы выращивать. Ну вот, после хоббитов начали гномы съезжаться, они, конечно, никаких овощей-фруктов и животных не везли, только горных пони и особую породу кур, причём выведенную лично королём Торином Третьим Камнешлемом. КИЛИ: да уж, он у нас большой любитель яичницы, и кур разводит именно с точки зрения яйценоскости и вкусовых качеств яиц. ПИН: ага. Кстати, там на выставке гномы из тех яиц делали большую яичницу и всех угощали. Я пробовал – очень вкусно. Так вот, гномы попривозили, конечно, всяких изделий, и вот к вопросу о курах – курятник для этих элитных королевских кур был сделан в виде курицы, склёпанной из железных пластин, и он самостоятельно передвигался и корм для кур набирал «клювом» из специального ящика в виде кормушки. ЭОВИН: ничего себе! Хотела бы я на это посмотреть! Жаль, я тогда на выставку поехать не смогла. ЭЛЛАДАН: да и мне было бы интересно на такое глянуть. ПИН: ну вот. После гномов приехали люди – сначала гондорцы, привезли много всякого, но в основном сыры. Знаете же – Гондор сырами славится, и их у них великое множество разновидностей. Были у гондорцев и молочные коровы, и овцы с козами, и всякие сельхозорудия. Особенно впечатляла автоматическая доилка... Потом приехали роханцы с лошадьми и колбасой. ЭОВИН: Наша колбаса – лучшая колбаса в Средиземье! И, Пин, ты забыл упомянуть, что мы привозили на выставку и зерно, и силос. ПИН: да если я всё буду перечислять, так и до утра буду говорить… Ну вот, после роханцев явились дол-амротцы с вином и рыбой, потом эсгаротцы с пивом, рыбой и гончарными изделиями, потом ангмарцы со своими деревянными и меховыми штучками, потом приехали урук-хаи из Изенгарда со своими знаменитыми настенными коврами и мотоциклами, а из Мордора – орки с мусорными машинами. ЛИНДИР: мусорными машинами? ЛУРТЦ: в натуре, так. Они теперь на всё Средиземье мусоровозками торгуют. ПИН: а из Умбара напривозили вообще много всякого, я уже и не припомню. Ну и эльфы поприезжали, из Лихолесья лосей привезли, из Лориена – лодки и лембасы… ХАЛДИР: ты про наши ткани забыл. ПИН: ну я же говорил, что всего не упомнишь. Ну так вот, съехались все, и открылась Большая Выставка. И вот тут-то и начались странные дела. Прошёл день, все устали, спать легли… а наутро вопль поднялся: у Глицинии Большеног, которая большую столовку открыла на Выставке, все куры по двору без голов валяются. А у неё, как назло, в меню ещё с вечера на завтрак прописаны яйца всмятку и куриная лапша. Ну, положим, лапши она теперь могла бы наготовить сколько угодно, а вот яйца – нет. Но самое обидное – Глициния на финальном конкурсе домашних кур собиралась свою главную несушку выставлять – Белявочку. А теперь – всё… Позвали дядю Шерли и меня – смотреть, что к чему. Приходим мы во двор к Глицинии… а там – жуткое зрелище. По всему двору валяются мёртвые куры, и все – без голов. А дядя Шерли посмотрел, и вдруг говорит, что куры-то не просто так валяются. И велел мне нарисовать план двора и отметить, где лежат куриные тушки и как они лежат. И оказалось, что и правда – не просто так, а в виде буквы «С» по двору разложены. А голов куриных мы не нашли, как ни искали. И следов никаких нет. Мы Глицинии сказали, что это, наверное, лиса похулиганила, и ушли. А вечером взяли мы с дядей Шерли вилы да дубинки, и пошли на всякий случай все заросли проверить – вдруг и в самом деле какая-нибудь лиса сумасшедшая. Но никаких лис не нашли. А наутро оказалось, что пострадал двор Бобби Пяткинса. У него тоже всех кур кто-то порешил – а Бобби тоже хотел в выставке участвовать, у него было три отличных белых курицы мясной породы. И опять – все куры без голов по двору разбросаны. Я опять нарисовал план – а они в виде буквы «М» разложены. В общем, что-то тут было явно нечисто, мы с дядей это сразу поняли. Но Бобби мы сказали, что это, наверное, волк или лиса. А сами пошли ко мне в дом, налили себе по большой кружке пива и крепко задумались. Дядя Шерли сразу предположил, что это может быть какой-нибудь конкурент, который решил под видом лисы изничтожить всех кур, чтобы его куры получили первый приз. Но как вычислить злодея? Можно было подождать, пока он не уничтожит всех кур, кроме своих, и тогда его покарать – но это было бы очень жестоко, да и глупо. И дядя решил, что мы подождём ещё один день, а потом начнём ловить гада. На следующее утро оказалось, что печальная судьба постигла кур Сэмвайза Гэмджи – точнее, его жены, которая как раз кур хотела выставлять. Тут уж я не стерпел и сказал дяде, что урода надо ловить во что бы то ни стало, а то как-то уж это чересчур. Дядя согласился. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а в виде какой буквы были разложены куры у Сэма? ПИН: в виде буквы «Е». ЛЕГОЛАС: рискну предположить, что это должно было означать «Смерть»? И должны были пострадать ещё три куровода? ПИН: Ну мы с дядей Шерли тоже так подумали. И решили не ждать, а действовать. К тому же у нас были подозрения на гномьего короля. КИЛИ: ну нет. Камнешлем не стал бы так низко опускаться. ПИН: но мы должны были проверить! И дядя сделал вот что: заявил всем родственникам и друзьям, что тоже желает в выставке участвовать, и решил выставить блины. А надо вам сказать, что дядя Шерли отлично печёт блины – лучше многих в Шире. Так вот, пошли мы с ним на мельницу и купили там три мешка самой лучшей муки. А потом, с тачкой, не заходя к дяде домой, отправились по всем куроводам – покупать яйца для блинов. По дороге дядя насыпал муки в карман и проделал там дырочку. Пока мы покупали яйца, он старался обойти весь курятник… ну а мука просыпалась из его кармана. На это дело мы извели целых два мешка, а чтобы никто не заподозрил – как это, мы купили три мешка, а домой пришли с одним – мне пришлось по дороге тихонько насыпать в мешки песок. Ну вот, напоказ всем мы затеяли печь блины, и пекли их всю ночь... а на самом деле мы их пекли по очереди, и по очереди же ходили к куроводам следить, не шарится ли кто около курятников. Ну и вот, заметили мы странное шевеление у курятников Петунии Пудлер, Глоксинии Лямкинс, Шротгара Шерстолапа и Лолшто Пузявкинса. Утром пошли мы по этим адресам, прихватив блины – как бы угощать, они же нам яйца на блины давали. И… приходим на двор к Петунии – а там полный двор перьев и… ЛИНДИР: дай угадаю: куриные тела там были выложены буквой «Р»? ПИН: да. И на самом видном месте – лучшая представительница птичьего двора Петунии, выставочная курица породы «большая белая ширская мясная». И все без голов! Ну, я стал как дурак посреди двора с блинами, а дядя Шерли быстренько всё посмотрел и нашёл след от ботинка на муке. И тут же его тайком сфотографировал. Пошли мы дальше, к Глоксинии Лямкинс. А там тоже плач и вопль: все куры лежат во дворе мёртвые, и даже цыплят неведомый злодей не пощадил. И лежат они буквой «Т». Но и тут нам повезло: мы опять нашли отпечаток ботинка, дядя его сфотографировал и говорит мне: «Ну всё, Пиппин, если и у Шротгара с Лолшто будет такая же картина, то считай, злодея мы уже поймали». У Шротгара то же самое: все куры без голов, и его породистый петух-производитель лежит на самой верхушечке буквы «Ь», в виде которой выложил кур Шротгара неведомый злодей. Я и говорю дяде: «Дядя Шерли, злодей уже выложил слово «смерть». Может ли он быть Лолшто Пузявкинсом? Ведь в слове «смерть» букв больше нет». Дядя же вынул трубку изо рта и говорит: «Пиппин, ты забыл о восклицательном знаке. Могу поспорить на порцию хорошего табака, что во дворе Лолшто мы увидим именно его». И он оказался прав: у ворот нас встретил злой рыдающий Лолшто Пузявкинс, а во дворе его из куриных трупов был выложен восклицательный знак. И самая большая гордость и краса птичьего двора Пузявкинса – белый боевой петух Туча – выполнял роль точки в восклицательном знаке. Я стал утешать Лолшто, а дядя пошёл осматривать следы. Пока он смотрел, Лолшто съел все блины и между рыданиями рассказал, что за неделю до того ему подкинули в почтовый ящик записку с требованием отказаться от участия в выставке, иначе его ждёт ужас. Я задумался: надо было бы опросить на тему записок и остальных пострадавших. Тут вернулся дядя, мы попрощались с Лолшто и пошли к себе. Я рассказал про записку, и он велел мне пойти проверить у остальных. Я обошёл всех пострадавших – но больше никому записки не подкидывали. Тогда я вернулся к Лолшто и попросил у него эту записку. Он принёс её… но тут нас с дядей ждал облом: записку написал Дурри Брендитаз, он даже подписался, и написал он там, чтобы Лолшто не смел выставлять своего боевого петуха, если не хочет, чтобы боевой петух Дурри его порвал. Вот и всё. Я хотел всё-таки пойти к Дурри и потребовать объяснений, но дядя сказал мне: «Пиппин, ты забываешь, что мы нашли след ботинка. А хоббиты не ходят в ботинках. Значит, головы курам отрывал вовсе не Дурри». ЭЛЛАДАН: а не мог этот Дурри надеть ботинки специально, чтобы замести следы? ПИН: нет, он дурак, каких даже в роду Брендитазов мало. Он бы ни за что не додумался до такого. МЕРРИ: факт. Брендитазы все дураки, но Дурри – это вообще король всех дураков, уж поверьте. ПИН: ну вот. Вернулись мы к себе, дядя Шерли списал на компьютер фотографии следов – и оказалось, что следы везде одинаковые. И что это гномьи ботинки. Тогда мы решили, что действительно, виноват кто-то из гномов, и отправились арестовывать всех, кто имел отношение к гномьему курятнику. ФИЛИ: представил – смешно стало. Хоббиты идут арестовывать гномов! ПИН: и ничего смешного. Потому что в павильоне гномов нас встретил племянник короля Пурин, весь в слезах и в перьях. И там мы увидели страшное: тот самый механический курятник гномов исчез, в стене павильона – огромная дыра, а пол павильона усеян куриными телами без голов. КИЛИ: ну я же говорил – не стал бы государь Камнешлем таким заниматься. КЕЛЕГОРМ: вполне возможно, что гномы это сделали исключительно для отвода глаз. ФИЛИ: угу, и свой курятник они тоже украли у самих себя для отвода глаз? КЕЛЕГОРМ: почему бы и нет? ПИН: мы с дядей Шерли сначала тоже так подумали. Но потом поняли: не стали бы гномы убивать собственных кур. Не характерно это для гномов. КЕЛЕГОРМ: ну да, действительно. Да гномы за копейку удавятся. КИЛИ: Феаноринги тоже. КЕЛЕГОРМ: что?! ЭОВИН: так, прекратили. Хватит. Пин, давай рассказывай дальше, мне вот очень интересно, кто же всё-таки кур душил. Это ж какая сволочь должна быть, такой ущерб честным хоббитам да гномам причинить! ЛЕГОЛАС: а мне интересно, в виде чего были выложены куры на этот раз. ПИН: в виде буквы «В». Мы с дядей от этого удивились очень – ведь уже был поставлен восклицательный знак! А выходит, злодей собрался писать длинное послание. Мы с дядей сначала обошли всех гномов, проверили их ботинки. Так вот ни у кого ботинок, похожих на ботинки злодея, не оказалось. И гномы все были на месте, никто не пропал. Зато пропало у них вместе с курятником самое ценное – Ряба. ЛЕГОЛАС: что-что? ПИН: Курица Ряба. Так звалась несушка, которую они привезли на выставку – лучшая курица совершенно новой породы, выведенной лично королём Камнешлемом. Так вот, она пропала – это гномы утверждали совершенно точно. Потому что среди убитых кур её не нашли, у неё был отличительный признак – позолоченные коготки. А ещё она отличалась тем, что была пёстренькая, а остальные куры – белые. Мы с дядей Шерли всё старательно осмотрели, но такой курицы не нашли. Тогда мы осмотрели пролом в стене – и увидели на земле за павильоном отпечатки огромных куриных лап. Сначала не поняли, что это было, но потом сообразили – это же самоходный гномий курятник, у него были ноги как у курицы, и он именно на них передвигался. ЭЛЛАДАН: значит, кто-то угнал курятник вместе с курицей, верно? ПИН: однозначно. Мы пошли по следам, и пришли в Чёрный Овраг – есть у нас такое место, большой и глубокий овраг, заросший колючими непролазными кустами. Там обычно самогонщики самогон варят. Ну так вот, мы-то в овраг легко попали, потому что курятник уже дорогу проложил. И смотрим – а этот курятник стоит посреди небольшого болотца на дне оврага, и шатается. Ну, гномы, которые с нами пришли, кинулись было к курятнику… а тут их кто-то стал закидывать яйцами и куриными какашками, и пришлось гномам отступить. Тогда дядя Шерли взял рупор и сказал в него: «Сдавайтесь, вы окружены». А в курятнике открылось окошечко, из него высунулся кто-то в продырявленном ведре на голове и заорал в ответ: «А вот не буду я сдаваться, у меня тут заложник!» И высунул в окошко, держа за горло, ту самую курицу Рябу! ЭОВИН: вот гад. ПИН: да. Так вот, злодей с ведром на голове продолжает: «И если вы меня не оставите в покое, я сверну ей шею! Немедленно убирайтесь отсюда, если не хотите, чтоб курица сдохла!» Гномы перепугались и стали умолять нас уйти – ну в самом деле, вдруг он и правда её убьет. Мы начали потихоньку убираться из оврага… а тут вдруг из курятника доносятся страшные вопли, кудахтанье… и в окошко вылетает та самая курица, и летит… ЛУРТЦ: чё за фигня, куры летать не умеют. ПИН: эта – умела. Она же была элитная, особенной породы. Так вот, прилетела она к гному Пурину и села ему на плечо… а у неё – клюв окровавленный. Пурин и говорит: «Хорошая Рябушка, поклевала злодея!» И тут из курятника донёсся жуткий вопль, и курятник побежал на нас! Ну, мы бросились врассыпную. А курятник погнался за Пурином с воплем: «Отдай курицу, гном позорный!». Пурин бежал-бежал – но быстро устал, курятник вот-вот его догонит… тут курица взлетела с его плеча и полетела сама куда-то. Курятник покрутился на месте и как побежит прямо на площадь, где была выставка! Мы все туда побежали, а там Пурин увидел, что курица в родной павильон влетела, побежал туда и сцапал её. Но нам уже не до того было: курятник начал топтать всю выставку! Потоптал Сэмову репу, потоптал умбарскую вяленую рыбу, потоптал роханские кукурузные початки… поднялся шум, гам, вопли, и началась полная разруха. Все стали кидаться в курятник чем попало, но он же железный, бронированный, и ничего ему не делалось. А вот выставке – делалось, и ещё как! И тут дядя Шерли увидел Пурина и курицу. Подбежал к нему, схватил курицу, поднял её повыше и заорал: «Эй, маньяк, смотри: вот эта курица! Если хочешь – иди и возьми!». Курятник тут же к нему развернулся. Дядя побежал что есть духу, я за ним – а курятник за нами. Смотрю – дядя уже запыхался, бежать ему тяжело. Я взял у него курицу, и побежал сам – в сторону харадского павильона, там рядом был большой загон для мумаков. Курятник побежал за мной. Ну, я мимо мумаков проскочил, а вот у злодея не получилось: мумаки начали топтать курятник. Еле-еле харадримы их успокоили. Ну, когда всё утихомирилось, подходим мы с дядей Шерли и Пурином, которому я опять курицу вернул, к разбитому курятнику. А там из-под обломков вылезает Перегар Водкинс! ЭОВИН: а я думала – это будет Денетор. МЕРРИ: почему? ЭОВИН: он же псих известный. ЛЕГОЛАС: нет, если бы это был Денетор, он бы всё поджигал, а этот только курам головы сворачивал. Пин, продолжай. ПИН: ну, я почти закончил. Так вот, Перегар Водкинс – это наш ширский самогонщик, который десять лет назад переселился в Бри и стал там разводить кур. Мы про него даже и не подумали, потому что он и на выставку не приехал. Дядя Шерли его быстренько в наручники заковал и показывает мне на его ноги. А у него на ногах были гномские ботинки. Дядя Шерли мне и говорит: «Пиппин, я был не совсем прав, когда говорил, что хоббиты в ботинках не ходят. Некоторые неправильные хоббиты – ходят. Особенно те, которые живут в Бри». Ну вот, мы утащили Перегара Водкинса в наш Застенок… ЛЕГОЛАС: у вас есть застенки? ПИН: ну… это просто так называется. На самом деле это просто обычный дом, в котором на окошках решётки, мы туда хулиганов на пару дней сажаем остыть и одуматься. Ну вот, дядя Шерли стал его расспрашивать… и выяснилось страшное: Перегар, когда бросил гнать самогон и пить его, вдруг заболел белой горячкой. И сошёл с ума. Во время белой горячки ему виделись белые куры, которые его клевали, и с тех пор он ненавидел белых кур. Но при этом яичницу и курятину очень любил, поэтому стал разводить исключительно разноцветных. А когда он захотел попасть на выставку, ему отказали – ну, никому не хотелось, чтобы в Шир приехал Перегар Водкинс, о котором у нас говорят не иначе как «этот старый негодяй Водкинс». Он тогда договорился с Дурри Брендитазом, что тот вместо своих выставит его кур, а сам начал давить белых кур по всему Ширу. Ведь у всех, кто пострадал от него, куры были белые. Кроме Рябы, на которую Перегар положил глаз и захотел забрать её себе, чтобы улучшить породу своих кур. А белых кур он по ночам давил и отрывал им головы, которые у себя дома нанизывал на верёвочку и развешивал по стенам в гостиной… ЭОВИН: фу, какая гадость. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ну он же маньяк. ПИН: ага. А слово «Смерть!» он выложил тоже потому, что ненавидел белых кур. Вообще, как он признался, он хотел выложить «Смерть всем белым курам!», а восклицательный знак просто неправильно поставил – так его эмоции переполняли. ЭЛЛАДАН: какая-то бредовая история. ХАЛДИР: да уж… МЕРРИ: ну и что, зато правдивая. ЛИНДИР: весёлая у вас в Шире жизнь, я смотрю. ПИН: да нет, такое у нас очень редко бывает. МЕРРИ: но уж если чего бывает – так со всем размахом. КЕЛЕГОРМ: безумие какое-то. РЫЖАЯ СОНЯ: а по-моему, нормальная история. Ну, кто следующий? СТАРШАЯ ПОРТОФЕЛИЯ: я, пожалуй. Наверное, не все тут знают… но был в моей жизни такой не очень приятный период, когда я сидела в умбарской тюрьме. КИЛИ: в тюрьме?! Ты?! СТАРШАЯ П: да. Ну, понимаешь… мой папа, пусть ему сладко живётся там, куда он уехал, решил, что я должна выйти замуж за Меррибадока Брендитаза. Как стало понятно из рассказа Пина, Брендитазы – это дураки, известные на всю Хоббитанию. Но они при этом очень богатые дураки, вот папа и решил, что надо нашим семьям породниться, и тогда он сумеет прибрать и Брендитазовы денежки. Но я очень люблю Мерри из славного рода Брендибаков, о чём папочке и заявила. Но он упёрся и ни в какую – мол, не желаю видеть никаких Брендибаков, и всё тут. Тогда я с горя поехала в Умбар и устроила там дебош в кафе на набережной. Выпила много-много разных коктейлей, опьянела и побила им все зеркала, попереворачивала столики и прочее. Вот меня и посадили в тюрьму на два месяца. Я хотела дождаться, пока Мерри освободится от «Последнего героя», чтобы тут же выйти за него замуж, а то б папочка, пока Мерри бы не было, сумел бы меня выпихать замуж за Брендитаза… Ну так вот. Сидела я в умбарской тюрьме… и услышала там одну очень интересную историю. КЕЛЕГОРМ: не томи, рассказывай. Хотя я и не знаю, что за интерес может быть в тюремной байке… РЫЖАЯ СОНЯ: да мало ли. Давайте послушаем. СТАРШАЯ П: мне рассказали такую историю. Жил когда-то в Умбаре один знаменитый моряк. Он был ещё молодой, но уже знаменитый. Звали его Едмун. Так вот, была у него девушка, Мерс, которую он любил и хотел на ней жениться. Надо было только денег побольше подзаработать, потому что у Едмуна не было ничего, кроме комнатенки в мансарде в старом доме, где жил его старенький папа, а у Мерс была только рыбацкая хижина на берегу моря, где она жила с кузеном Фурнамом. Ну вот, отбыл Едмун в плаванье, набрал контрабанды побольше, чтоб уж наверняка заработать… но не учёл он того, что у всякого удачливого существа полно врагов и завистников. А завидовали и желали зла ему, что обидно, его собственные друзья: Уррын, орк, который сбывал его контрабанду через свою лавку, Данго, хоббит, который служил на корабле Едмуна бухгалтером, и даже Фурнам, который хотел жениться на Мерс. ХАЛДИР: но он же её кузен! ЛИНДИР: да, действительно. РЫЖАЯ СОНЯ: у нас можно жениться на кузинах. ЛЕГОЛАС: но это же противоестественно! СТАРШАЯ П: у нас же женятся. И ничего. Ну вы будете слушать? ЭЛЛАДАН: да мы слушаем. Вот ты назвала расы его врагов, а сами-то Едмун, Мерс и Фурнам кто были? СТАРШАЯ П: а кто их знает. Вроде люди – только в Умбаре все люди почти так или иначе смешанной крови. Да это и не важно. Слушайте дальше. Так вот, прибыл Едмун в Умбар, а тут его прям в порту – цап-царап. И в суд. А там судья ему говорит: «Так и так, на тебя тут донос поступил, что ты контрабанду-то продал, а с мэром делиться не стал. Где денежка?» РЫЖАЯ СОНЯ: вот тут поясню. История давняя, тогда законов толковых в Умбаре не было, это только сейчас Джеки какой-никакой порядок навёл в законодательстве. Тогда было только одно незыблемое правило: мэр получает со всякой сделки пять процентов прибыли. И если пират или там разбойник или купец не желал делиться, его сажали в тюрьму, а имущество забирали. Сейчас-то Джеки налог особый ввёл, платишь его раз в месяц, и уже никто ни за кем не бегает с дубинкой, чтоб проценты выбивать. Сейчас просто: раз в месяц каждый, у кого есть свой бизнес, платит от ста баксов до трёх тысяч – зависит от размера бизнеса. И всё. Не заплатил налог – потерял умбарское гражданство, а потерял гражданство – нет документов, а без документов в Умбаре тяжко. Не говоря уж о том, что и работы толком нет, и прочего. Вот все и платят. А в те жуткие времена что хотели, то и творили. И эти пять процентов с одной сделки могли даже раз десять выбивать. ГЛОРФИНДЕЛ: а кто следит за тем, чтоб размер бизнеса соответствовал выплачиваемому налогу? РЫЖАЯ СОНЯ: а все. Если кто скрывает свой доход и бизнес, его конкуренты тут же стукнут куда следует, и придут полицианеры с проверкой. А они такие проверяльщики, что уж лучше честно заплатить, чем ещё и с полицианерами дело иметь. ЭЛЛАДАН: ну и порядочки. ЛУРТЦ: раньше в натуре беспредел был. А сейчас нормально. Мой кореш Уцлагыр в Умбаре свой бизнес имеет, говорит, что теперь ништяк. А раньше пять шкур драли, совсем жить нельзя было. РЫЖАЯ СОНЯ: ну да. Потому Джеки это дело и прикрыл. Ну, Портфи, давай дальше. СТАРШАЯ П: ну вот, отобрали всё у Едмуна, всё, что было, и корабль, и товары, и деньги, и даже каморку, где его старенький папа жил, а папу выгнали на улицу. А самого Едмуна запихали в тюрьму на всю жизнь. А всё потому, что сам судья, умбарский урук-хай Вылфыр, затаил на него злобу за то, что в прошлом году в трактирной драке Едмун порезал его братца. Правда, братец тот был известный паразит, и никто о нём не жалел, но законы кровной мести требовали мстить, ну вот Вылфыр и мстил. Так вот, запхали Едмуна в тюрячку, а его имущество поделили между собой Уррын, Данго и Фурнам, который наврал Мерс, будто сгинул Едмун в море. Прошло так двадцать лет и два года. В Умбаре уж и забыли про такого Едмуна, а обидчики его разбогатели и стали уважаемыми гражданами. И сами почти забыли всю эту историю и самого Едмуна. Только Мерс его не забыла. И сам Едмун ничего не забыл. А пока он сидел в тюрьме, от ненависти и отчаяния чуть с ума не сошёл. И совсем бы чокнулся, да только повезло ему. Однажды ночью услыхал он какой-то шорох у себя под кроватью. КИЛИ: только не говори, что это опять история про какие-нибудь зубы или что-то в этом роде. ЛЕГОЛАС: я думаю, нет. Тогда Портофелия бы не сказала, что ему повезло. ФИЛИ: кто знает, кто знает… может, после двадцати лет в тюрьме быть сожранным – это значит «повезло»… слыхал я про эти умбарские тюрьмы… ЛУРТЦ: там хреново, но не настолько хреново. МЕРРИ: да вы лучше историю слушайте. Вот мне, например, интересно. Портфи мне такого ещё не рассказывала. СТАРШАЯ П: да как-то к слову не пришлось. Так вот. Едмун полез под кровать – а там вдруг из стены кирпичи посыпались, и вылез чумазый-пречумазый полуорк-полухоббит. Огляделся он вокруг, и говорит: «Это что, я всё ещё в тюряге?» Едмун плечами пожимает: «Ну да». Гость незваный садится на пол и начинает рыдать. Едмун ему воды дал и спрашивает, мол, что такое. А тот и говорит, что хотел ход прорыть наружу, чтоб удрать из тюряги, да ошибся в расчётах. Едмун же его утешает и говорит, что теперь вот они вдвоём рыть будут, так веселее. Познакомились они. Полуорк-полухоббит оказался старым пиратом Фыр-Я, был когда-то казначеем на корабле капитана Бумбы Катубы. Жил когда-то такой в Умбаре пират, харадрим по происхождению, очень знаменитый. Едмун знал, что корабль Бумбы сгинул невесть где, и очень удивился, узнав, что кто-то выжил. Фыр-Я поведал ему свою печальную историю. Оказывается, в своих плаваньях Бумба Катуба награбил уж очень много всякого добра, и решил сделать клад. КЕЛЕГОРМ: интересно, почему пираты так любят клады делать? РЫЖАЯ СОНЯ: обычай такой. Пират без собственного клада – это так, фигня. У всякого порядочного пирата должен быть свой клад. Вот у Джеки даже несколько кладов. ЛЕГОЛАС: но почему, откуда такой обычай? Не проще ли вложить деньги куда-нибудь в дело, или потратить их в своё удовольствие? А то с этими кладами одна морока: прятать их, следить, чтоб кто не спёр… РЫЖАЯ СОНЯ: причины разные. Кто-то прятал клад потому, что хотел сделать вклад на будущее, а банкам не доверял. Кто-то потому, что эти богатства были тайные, скрытые от остальной команды, а иногда бывало, что пираты уходили в далёкое долгое плаванье, грабили всех встречных, и корабль перегружался добычей, и вот чтобы облегчить корабль и освободить место под другую добычу, часть награбленного прятали в виде клада… в общем, сначала прятали по уважительным причинам, а теперь это стало традицией. И теперь в Умбаре достойным пиратским капитаном считается тот, у кого не только свой корабль есть, но и у кого есть личный клад. А уж если при этом в команде корабля есть корабельный кот, корабельная обезьяна, а также одноглазый пират, одноногий пират, однорукий пират и пират с попугаем – то вообще круто и шикарно. ЛИНДИР: что-то мне подсказывает, что при таких делах одноглазые, одноногие и однорукие получают гораздо больше жалованья, чем обычные. У вас там по такому случаю никто сам себе руки-ноги не рубит, глаза не выкалывает? РЫЖАЯ СОНЯ: ты прав, раньше, до того, как Джеки стал мэром, бывало, и часто. Но Джеки издал закон, по которому большое жалованье положено только тем, кто считается инвалидом-ветераном, то есть получил ранение в бою, и имеет свидетельство, подписанное не менее чем двадцатью свидетелями того, что его увечье – не членовредительство. Злоупотреблений стало гораздо меньше. Но мы перебили Портфи. СТАРШАЯ П: Ничего, мне это тоже было интересно. Итак, продолжаю. Для того, чтоб спрятать клад, Бумба Катуба выбрал маленький островок недалеко от Умбарской гавани. Сложил самое ценное из награбленного в огромный, окованный железом сундук, погрузил сундук на лодку, посадил в неё самых верных своих соратников, которым по уговору принадлежало по части клада, и поплыл на этот островок. Среди его верных соратников был и Фар-Я. На островке они зарыли клад, поклялись хранить тайну и достать клад только через двадцать лет – а если кого из них не останется в живых, то его доля переходит к остальным. Но если кто из них убьёт другого, то пусть Ульмо потопит убийцу – для пиратов это была страшная клятва, они такие не нарушают. Вернулись они на корабль, пошли в Умбар, нагрузились там провизией, сбыли остаток добычи, и поплыли в очередное плаванье. А плаванье у них предполагалось не простое – хотели они пограбить Дол-Амрот. Дол-Амроту повезло: по пути туда они встретили два больших корабля, нагруженных всяким товаром, и ограбили их. Решили продать награбленное поскорее, причалили в каком-то маленьком порту, продали всё, решили снова в море выйти – а не тут-то было: их корабль кто-то поджёг. Они кинулись тушить огонь, а местные жители стали их резать-убивать. А всё потому, что один из матросов проболтался в трактире, что Бумба Катуба зарыл где-то клад. Местные же сами были пиратами, только не очень-то удачливыми, и умбарцев ненавидели. Поэтому они решили зарезать всех, кроме Бумбы, а того пытать, пока не расскажет, где клад. Фар-Я очень повезло, что он во время этой резни спрятался на каком-то складе в порту. Всю команду перерезали, Бумбу схватили, но он только посмеялся над разбойниками и утопился в море. Самого Фар-Я утром нашли, но он притворился немым и придурковатым. Тогда местные живо продали его в рабство, и десять лет Фар-Я грёб на галерах, пока не повезло ему удрать. Тогда он вернулся в Умбар, но не повезло ему и тут: тогда мэром был какой-то очень уж жадный полугном, и когда Фар-Я попытался как-то поправить свои дела и заработать немножко денег, чтобы поплыть на заветный остров и забрать клад, его схватили якобы за неуплату налога, и запихали в тюрьму. И забыли про него. Но Фар-Я решил сбежать во что бы то ни стало, и начал рыть подземный ход… только ошибся и попал в камеру к Едмуну. Узнав его историю, Едмун рассказал и свою – что посадили его в тюрьму неведомо за что. Однако Фар-Я обладал острым умом, он порасспросил нового друга, поразмыслил и понял, что Едмуна предали его друзья, а судья Вылфыр вообще засудил его исключительно из личных побуждений. О чём он Едмуну и рассказал. Тот сначала не верил, но потом всё-таки понял, что старый пиратский бухгалтер прав. И захотелось Едмуну выйти из тюрьмы. То есть ему и раньше хотелось, но теперь уж захотелось пуще прежнего. И стал он вместе с Фар-Я рыть подземный ход. И у них почти получилось… только, когда они наконец дорылись до выхода из тюрьмы, Фар-Я помер – болел он тяжко, и не выдержал физической нагрузки. Но перед смертью успел рассказать Едмуну, где спрятан клад Бумбы Катубы, и завещал найти его – а заодно завещал отомстить за него сначала мэру Умбара, а потом и жителям разбойного городишки, которые убили его команду, а его самого продали на галеры. Едмун поклялся, что выполнит всё в точности. Ну вот, сбежал он из тюрьмы… а когда сбегал, его подстрелили и тяжело ранили. А тюрьма та, как много чего в Умбаре, была на острове. И Едмун бы потонул, раненый, но он был отличным пловцом, и всё-таки выплыл – а охрана тюрьмы решила, что он потонул, и в тюремной книге записали, что арестант Едмун помер. Ну вот, пробрался он в Умбар, раздел какого-то пьяницу возле первого же трактира, и отправился первым делом в парикмахерскую. ПИН: а зачем в парикмахерскую? СТАРШАЯ П: так он же сидел в тюрьме двадцать лет, зарос, наверное, до безобразия. Ну вот. Привёл он себя в порядок, посмотрел в зеркало и понял, что за время сидения в тюрьме изменился так, что сам себя не узнает. А раз так – то и никто его не узнает. Первым делом он позаботился о том, чтобы достать клад. Угнал в порту лодку, спёр пару лопат и поплыл на нужный остров. Там он по приметам, которые ему рассказал Фар-Я, отыскал клад – и обалдел, увидав, какое это огромное богатство. По пиратскому закону получалось, что весь клад принадлежит ему, так как Фар-Я был последним из его законных владельцев, и он завещал клад Едмуну. Теперь нужно было выполнить последнюю волю Фар-Я – отомстить сволочному мэру и пиратам, сгубившим Бумбу. Ну а потом можно заняться и собственной местью. Но всё-таки Едмун не удержался, и постарался узнать, что стало с его отцом, невестой и его друзьями, которые его предали. И оказалось, что Данго стал крутым банкиром в Эсгароте, торговец Уррын по-прежнему жив-здоров и держит трактир, Фурнам женился на Мерс и стал первым помощником мэра, а судья Вылфыр стал главным судьёй Умбара. Словом, все живут припеваючи, кроме его папы, который умер, потому что его выкинули из дому на улицу. Едмун разозлился ещё больше и решил мстить. Но чтобы всё было наверняка, он подошёл к делу обстоятельно. Сначала купил пять больших кораблей в Серебристых Гаванях и Дол-Амроте, старательно подобрал команду – причём брал всяческих головорезов, которых с помощью взяток вынимал из тюрем, забирал с галерных скамей, а некоторых так даже и прямо с виселицы. Все они поклялись Едмуну в верности до смерти и после смерти. Сам Едмун назвал себя Бумба Фар-Я. В честь пиратов, благодаря которым он вышел на свободу и разбогател. И вот, поплыл сначала Бумба Фар-Я в тот самый городишко, где погибли пираты Бумбы Катубы, и причинил там всем возмездие: спалил дотла сам городишко, всех тамошних пиратов продал на галеры, а остальным велел проваливать и никогда не возвращаться. Потом Бумба Фар-Я нашёл укромную бухту в безлюдном месте, устроил там себе базу, построил крепость и порт. А потом спрятал там корабли, а сам переоделся купцом, нагрузил награбленное на награбленных верблюдов и со своими самыми верными пиратами отправился сначала в маленький городок, где Уррын был трактирщиком. Там он остановился в его трактире, и приказал своему боцману Бурдыге пить с Уррыном, пока тот не дойдёт до кондиции. А Бурдыга был славен тем, что мог выпить сколько угодно, и не опьянеть. Ну вот, пошёл Бурдыга к стойке и предложил Уррыну выпить с ним за его здоровье. Тот не отказался… и через два часа уже лежал бревном под столом, а рот его не закрывался – без умолку рассказывал всё, что знал. Едмун, то есть теперь Бумба Фар-Я, помнил, что была у Уррына такая особенность. Потому и послал Бурдыгу с ним пить. И из пьяной болтовни Уррына он узнал, что отобранные у Едмуна корабль, товары и деньги Данго заграбастал себе, провернул какую-то хитрую и очень прибыльную сделку, разбогател, а потом продал всё и уехал в Эсгарот, потому что в Умбаре всё-таки нашлись такие пираты, которые совсем не одобряли его поступок и не отказались бы при случае его зарезать. В Эсгароте Данго стал торговать драгоценными камнями и разбогател пуще прежнего. А Фурнам, избавившись от конкурента, хотел было жениться на Мерс, но девушка сказала, что подождёт – вдруг Едмун вернётся. Тогда Фурнам уехал в Дол-Амрот, где нанялся на военный корабль князя. Служил он там три года, и, видать, за верную службу князь так его наградил, что в Умбар Фурнам вернулся с собственным кораблём, битком набитым всякими богатствами. Мерс же прозябала в нищете, вот и вышла замуж за Фурнама, чтобы не мёрзнуть и не голодать. Вылфыр же продолжал делать карьеру и добился того, что стал главным судьёй Умбара. Но это было далеко не всё, что узнал Едмун, а теперь Бумба Фар-Я, от пьяного Уррына. Уррын знал гораздо больше, и к тому же был сердит на своих бывших товарищей за то, что они не помогли и ему разбогатеть. И поэтому, когда Едмун открыл ему, кто он такой, и сказал, что сейчас зарежет его за предательство, Уррын решил: а что это он, Уррын, один страдать будет? Ну и заложил своих подельников с головой. ЭЛЛАДАН: подозреваю, закладывать было что. СТАРШАЯ П: да. Вообще, по сравнению с остальными Уррын выглядел чуть ли не невинным деточкой. Слушайте же дальше. Оказалось, что Данго, когда уехал из Умбара, поехал первым делом вовсе не в Эсгарот, а в Эребор. Там он исхитрился как-то обмануть почтенного гномьего купца Шмалина, втереться ему в доверие и стать его бухгалтером. И добился того, что Шмалин во всём ему доверял. ФИЛИ: вот хитро…умный, должно быть, был этот Данго. Это ж вообще надо – чтоб гном-купец стал доверять бухгалтеру из Умбара! СТАРШАЯ П: ну, наверное, Данго не сказал ему, что он из Умбара… но неважно. Важно то, что спустя какое-то время Данго так исхитрился, что в один прекрасный день Шмалин вдруг обнаружил, что его богатства уже ему не принадлежат, а принадлежат Данго. Он схватил свой топор и пошёл разбираться… только Данго уже его ждал, и подло уколол его отравленной иголкой. Шмалин умер как бы от сердечного приступа, а по закону оказалось, что почти всё его имущество принадлежит Данго. А Данго и тут проявил большую хитроумность. Он разыграл перед наследниками Шмалина целую комедию: мол, ваш дедуля на старости лет совсем с ума сошёл, вот вас наследства лишил, а мне всё имущество переписал, да я сам и не знал об этом, да я не могу принять такое наследство, да как же я вас оставлю голыми и босыми… А поскольку у Шмалина дети погибли в войне и остались только совсем маленькие внуки, а его вдова и вдовы его сыновей большим умом не отличались, они все ему поверили… и стали умолять совсем не отказываться от наследства, а взять хоть что-нибудь, ведь он верой и правдой служил Шмалину. И здесь Данго повёл себя в высшей степени подло: он сказал, что возьмёт только тот маленький сундучок, который стоит в самом дальнем углу Шмалиновой сокровищницы. А сундучок был совсем невзрачный, деревянный, поточенный червями – в общем, никому не могло прийти в голову, что там может храниться что-нибудь ценное. ЛЕГОЛАС: и в чём же была подлость? СТАРШАЯ П: а в том, что совсем незадолго до смерти Шмалина Данго по его приказу наводил порядок в сокровищнице, и пересыпал в этот трухлявый неказистый сундучок основные богатства Шмалина – редкостные драгоценные камни, многие из которых переходили в роду Шмалина по наследству ещё с очень давних времён. В общем, на самом деле Данго ничего не терял, отказываясь от имущества Шмалина в пользу этого сундука – наоборот, обманом оставлял его наследников нищими. В общем, прихватил Данго сундук и уехал, сказав всем, что возвращается в Умбар. На самом деле поехал в Эсгарот, по дороге переночевал в трактире Уррына и по пьяному делу обо всём проболтался. А потом, чтоб Уррын молчал, дал ему большой брильянт. И вот на этих словах Уррын полез в тайник и достал тот самый брильянт. Едмун посмотрел и убедился, что брильянт и правда дорогущий. И если жадный Данго отвалил такое Уррыну за молчание, то оставшееся - наверняка совсем уж неприличное богатство. Едмун продолжил расспрашивать Уррына об остальных, но тут уж ничего нового не выяснил. Тогда Едмун зарезал Уррына и покинул трактир, поехал в Эсгарот. Но Данго он там не застал – тот вернулся почему-то в Умбар. Тогда Едмун крепко подумал… и решил тоже поехать в Умбар. Тем более что надо было до конца довести и месть Фар-Я – отомстить подлюге-мэру, тому самому жадному полугному, который был повинен в том, что Фар-Я попал в тюрьму, да и сам Едмун тоже не без его вины туда же загремел. В Умбаре Едмун стал собирать разные слухи, разослал с этой целью везде своих людей. И его верный боцман Бурдыга однажды привёл к нему девушку, которую купил на рабском рынке. И сказал, что эта девушка кое-что знает о Фурнаме. Едмун расспросил её… и оказалось страшное: это была дочка дол-амротского князя. Пятнадцать лет назад семья князя отправилась в небольшое путешествие на своём флагмане, которым командовал капитан Фурнам. Князь хотел выдавать замуж старшую дочь, и погрузил на корабль много всякого богатства – и приданое дочери в том числе. Фурнам решил, что настал его звёздный час… и взбунтовал команду, перерезав всех несогласных. Он же убил и самого князя, и его семью… кроме двух дочек, старшей и младшей. Старшую он сделал своей пиратской женой, но она не потерпела такого и утопилась. А младшую он продал в рабство. ХАЛДИР: но эта история не имеет никаких исторических подтверждений. Не припомню я такого, чтоб кто-то когда-то убивал всю семью дол-амротского князя. ЛЕГОЛАС: ну чего ты хочешь от людей, Хэл? Они соврут – недорого возьмут. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: это не враньё, а художественный вымысел. Продолжай, Портофелия. СТАРШАЯ П: ну вот, узнав такую жуткую историю, Едмун ещё больше разозлился на Фурнама. Но придержал свои чувства, и решил понаблюдать за ним и Мерс. И увидел, что она вполне довольна жизнью. Расстроился Едмун, конечно, но не так сильно, как думал. Понял, что уже не любит он её. Зато полюбил он княжну, выкупленную из рабства. И ещё сильнее ему захотелось отомстить Фурнаму. Но надо было дождаться подходящего случая. А пока Едмун продолжил разузнавать про Вылфыра, мэра и Данго с Фурнамом. И выяснилось, что все они повязаны до сих пор! Вылфыр исправно засуживал всех недоброжелателей мэра и своих новоявленных друзей, Данго исправно подкупал всех, кого надо, на выборах, а Фурнам устраивал несчастные случаи для тех, кто подкупаться отказывался. Так мэр продержался аж тридцать лет! К тому же про Вылфыра Едмун узнал кое-что и из личной жизни: тот оказался маньяком. ПИН: ой. ЛЕГОЛАС: и как же он маньячил? СТАРШАЯ П: очень жутко. Он через подставных лиц нанимал ублажательниц как бы для вечеринки, а на самом деле никакой вечеринки не было, и девушек, едва они входили в дом, куда их приглашали, тут же били по голове, связывали и относили к Вылфыру. А он делал с ними что-то страшное, а потом душил и тела бросал в городские канавы. А потом сам же и засуживал за эти преступления тех, кто был неугоден мэру. Ну или просто перешёл ему дорогу. ЛУРТЦ: а как же Едмун про это узнал? СТАРШАЯ П: а нашлась одна ублажательница, которую он не додушил насмерть. Она в канаве пришла в себя и сумела выбраться. Но больше работать ублажательницей не могла: он ей передавил горло, порвал уши и сломал нос. И стала она работать уборщицей в задрипанном трактире. Ну вот, верный боцман Бурдыга её нашёл, она ему рассказала эту историю и попросила отомстить. Бурдыга всё рассказал Едмуну и сказал ещё, что он сам лично хочет зарезать Вылфыра, потому что и ему тот причинил много зла. Едмун согласился. Ну так вот, тем временем подошёл подходящий момент: вся эта гадкая компания собралась отпраздновать очередную победу мэра на очередных выборах. Они сели на большой корабль Фурнама и вышли в море. Но далеко не уплывали – болтались по умбарской гавани. Зато на одном корабле собралась вся шайка: был там жадина-мэр, был там Вылфыр, был там Данго, и, конечно же, Фурнам с женой. Вопрос был только в том, как до них добраться. Ведь корабль-то ходит по гавани, вокруг полным-полно кораблей, капитаны которых поддерживают мэра… в общем, задача сложная. Но Едмун был парень отчаянный и после двадцати двух лет в умбарской тюрьме уже ничего не боялся. А уж его команда – и подавно. И они средь бела дня, нагло, подошли к фурнамскому кораблю и взяли его на абордаж. Причём сделали это так быстро, что никто и опомниться не успел, а момент выбрали такой, что остальные корабли были довольно далеко. Ну вот, захватили они корабль, матросов покидали за борт и велели плыть к берегу что есть духу, если хотят живыми остаться. А Едмун велел приволочь на палубу Фурнама, Мерс, Вылфыра, мэра и Данго. Когда их притащили, он им сказал, кто он такой, а мэру – от кого он явился. Те перепугались. Мэр даже штаны намочил. Мерс заплакала и стала кричать, что она не виновата, что если б не Фурнам, она бы с голоду умерла. Вылфыр только смеялся. Данго тут же предложил много денег на откуп. Но Едмун был непреклонен. И вот свершилось правосудие: Данго накормили драгоценными камнями и золотыми долларами, и кинули за борт, и он утонул, мэра Едмун задушил его же бородой и тоже кинул за борт, а Вылфыра зарезал Бурдыга, причём потом снял скальп – чтобы отнести той ублажательнице, которую Вылфыр покалечил. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: какой жуткий поступок. РЫЖАЯ СОНЯ: ну он же орк, Бурдыга. И та ублажательница тоже была орчанка, у них такой обычай. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: всё равно жутко. СТАРШАЯ П: и вот остались только Фурнам и Мерс. И Едмун подвёл к Фурнаму княжну и говорит: «Делай с ним, что хочешь». Княжна презрительно смотрела-смотрела на Фурнама, а потом и сказала: «По дол-амротскому закону предателя вешают. Пусть его повесят на рее». Что матросы с радостью и сделали. А Мерс стала обнимать ноги Едмуна и просить прощения. Но он сказал ей только, что не желает её видеть. И велел увести в трюм. А потом приказал поднять все паруса и пошёл напролом из гавани – ведь там уже собрались военные корабли, чтобы разнести вдребезги Едмуна и его команду. Но ничего не получилось: удача была на стороне Едмуна, и он с товарищами без потерь пробился в море. И ушёл в вольное плаванье куда глаза глядят. ЭОВИН: и всё? А что было с Мерс? И другими? СТАРШАЯ П: Мерс он высадил на берег и дал ей кошелёк с деньгами – мол, живи как знаешь. А Бурдыга ушёл в Умбар, отнёс скальп той ублажательнице… а потом женился на ней. И вскоре стал мэром Умбара. А что стало потом с Едмуном и княжной, никто не знает. Но об их страшной мести помнят в Умбаре до сих пор. КЕЛЕГОРМ: этот Едмун, похоже, знал толк в мести. Не был ли он случайно отчасти нолдо? РЫЖАЯ СОНЯ: да кто его знает. ЛИНДИР: а как по мне – так какая-то у него месть получилась… чересчур показушная и затратная. Ну то есть если б это мстил я, то я бы просто поубивал бы их да и всё. Не стал бы размениваться на захват корабля, набивание драгоценными камнями и прочее. Приготовил бы для каждого по стреле – дёшево и надёжно. ХАЛДИР: ну нет, Линдир. Если уж мстить – то на полную катушку. ЭЛЛАДАН: Хэл прав. Месть за такие дела должна быть ужасной и запоминаемой. Чтоб другим неповадно было. ЛЕГОЛАС: что, нолдорская кровь в вас голос подаёт? А я с Лином согласен. Чего размениваться? Загнал каждому стрелу промеж глаз - и все дела. КЕЛЕГОРМ: нет. Месть должна запомниться окружающим так, чтобы потом долго-долго рассказывали о том, как она была ужасна. РЫЖАЯ СОНЯ: ну что до запоминаемости – так помнят до сих пор. Так, а чья же теперь очередь рассказывать? ЛЕГОЛАС: а давайте я – для разнообразия. А то всё хоббиты… (надевает сомбреро) ЛЕГОЛАС: Пошёл я однажды на охоту. Взял, как обычно, лук со стрелами, ножи, сумку с лембасами да мирувором… ну то есть, если быть совсем уж честным, то не только с мирувором. И пошёл. ХАЛДИР: один? ЛЕГОЛАС: Один. Ну так вот. Пошёл я довольно далеко… хотел настрелять каких-нибудь белок или куниц – сделать жене новую шубу. Но на самом деле я просто поссорился с папой и решил уйти куда подальше, чтобы не мозолить ему глаза – а то он у нас умеет придумывать неприятные занятия для тех, кто его достал и разозлил. Однако не успел я уйти – а папа меня всё-таки поймал, взял за ремень и проникновенно так, как только он умеет, когда злится, сказал: «А принеси-ка мне, сынок, цветочек аленький». ПИН: какой цветочек? ЛЕГОЛАС: Аленький. МЕРРИ: красненький, что ли? Так в чём проблема? Мак там или тюльпан… или они у вас не растут? ЛЕГОЛАС: нет, именно аленький – это волшебный цветок, вроде эланора, только встречается куда как реже. В общем, послал папа – так уж послал. Велел не попадаться ему на глаза без цветочка. Ну что делать – набрал я в сумку лембасов, вина и мирувора, наконечников на стрелы взял побольше, прихватил соль, чай, кофе, трусы, мыло, зубную щётку и полотенце, и пошёл. Найду цветочек – хорошо. Не найду – поброжу подольше, авось папа и остынет, соскучится и успокоится. Заодно шкурок жене добуду на шубу. Пошёл я в самые дальние дебри нашего леса. Дорогу специально выбрал такую, чтоб на пути побольше заимок было – отдохнуть, шкурки обработать и прочее. Ведь чем дольше я прошляюсь, тем больше вероятность, что папа остынет и уже не станет требовать с меня аленький цветочек. Шлялся я и правда очень долго: жена раз пять меня по осанве вызывала и домой просила вернуться. Но всякий раз, когда я спрашивал, а как там папа, сердится или нет – она отвечала, что да. Ну я и продолжал свои странствия. Лес у нас большой, бродить можно долго. И когда я связался с женой в шестой раз, а она сказала, что папа всё никак не успокоится, я понял: придётся мне всё-таки найти этот цветочек, а то ещё неизвестно сколько по лесу бродить, а ведь уже зима на носу. КЕЛЕГОРМ: чем же ты так своего папашу достал? ЛЕГОЛАС: вообще-то, если быть откровенным – проступок мой был велик. Если вкратце, из-за меня папа и Келеборн тогда очень сильно поссорились и перестали разговаривать. ХАЛДИР: я помню эту историю. Владыка тогда полгода ходил мрачный и надутый, и всё заставлял меня писать ругательные письма Трандуилу. ЛИНДИР: ага. А я на них отвечал от имени Трандуила – не показывать же их ему. ЛЕГОЛАС: ну ладно, продолжаю свой рассказ. Так вот, поймал я какого-то эльфа из лесных стражей, нагрузил его шкурками и велел отнести моей жене. А сам пошёл в самые дебри – туда, где пауки и прочая дрянь. Аленькие цветочки почему-то такие места любят и растут там, как бурьян. И вот зашёл я в чащу… иду, забрался в совсем уж непролазные колючки и заросли. Смотрю – вот он, цветочек аленький. Я было за ножик взялся, чтоб его срезать, а тут позади – страшные звуки, и кто-то ломится за мной через лес. Я побыстрее цветочек срезал и на дерево забрался, оттуда смотрю вниз – а это огромный медведь. Медведь меня заметил, и давай дерево трясти и орать: «А ну слезай, ушастый засранец!!!» ЭОВИН: вот прямо вот так и орал? ПИН: но ведь медведи не могут говорить. ЛЕГОЛАС: этот – мог. Слушайте. Я вцепился в дерево покрепче, а медведь трясёт и орёт ещё громче: «Ах ты, вор позорный! Ты зачем в мой сад забрался и мой цветочек срезал?! А ну слезай, буду тебе рёбра считать!» Тут я, надо сказать, офигел малость: медведь какой-то наглый попался, да и разговорчивый чересчур. Я возмутился – как так, в моём лесу и какой-то медведь смеет на меня орать? В общем, это я ему и сказал. Медведь остановился, огляделся. А потом говорит: «Ну уж нет, это уже не твой лес, а мои владения. Ты нарушил границы, да и садик порушил. Чем платить будешь за цветок?». Я, продолжая сидеть на дереве, спрашиваю: «Давай ты для начала скажешь, кто ты такой, а там я подумаю». Медведь орать перестал и дерево трясти тоже, почесал лапой затылок и говорит: «Ну ладно. Беорн я, слыхал о таком? Ну вот. А это – мой садик. Я тут разное… выращиваю. И вот на кой ляд тебе этот цветочек-то понадобился, у меня для бум-зелья всё уже было готово, цветочка только и не хватало!» ПИН: а что такое бум-зелье? ФИЛИ: это такой напиток, от которого впадают в боевую ярость. Воину становится наплевать на раны и прочее, и он крушит всё, до чего может дотянуться. ЛЕГОЛАС: точно. Я с Беорном спорить не стал, сказал как есть – что моему папе приспичило этот цветочек заиметь, а уж для чего – того не знаю. Беорн и говорит: «Раз так, отдам я тебе аленький цветочек и иди с ним куда хочешь… только вот что: бум-зелье мне нужно сейчас, поэтому придётся тебе подождать, пока другой цветочек зацветёт, и никуда я тебя без него не отпущу. В наказание». Тут-то я и взвыл: такие цветочки цветут раз в пятьдесят лет! ЭОВИН: так ведь ты эльф, тебе спешить некуда. ЛЕГОЛАС: если я эльф, это не значит, что для меня пятьдесят лет неизвестно где шляться в ожидании, пока зацветёт цветочек или остынет папа – фигня какая-то. Пятьдесят лет, знаешь ли… это тебе не год. Год – это я бы ещё понял. Но пятьдесят лет! Но делать нечего: я сказал Беорну, что согласен. Он отвёл меня к себе и запер, чтоб я не сбежал. А сам отправился готовить бум-зелье. Но я не стал покорно ждать пятьдесят лет, как вы понимаете. Ночью я тихонько сломал оконную решётку, вылез и прокрался в сарай, где в котле варилось бум-зелье. Беорн тут же рядом спал… смотрю: бум-зелье уже до кондиции дошло, Беорн уж и цветочек туда кинул, и тот посреди котла плавает. Ну я выбрал бутылку почище, осторожно туда налил ковшик зелья с цветочком, заткнул пробкой и ушёл. КЕЛЕГОРМ: ну вот, обманул честного медведя. ЛЕГОЛАС: и ничего подобного. Зелье-то уже сварилось. Цветочек соки пустил. И я же не всё зелье забрал. А папа не уточнял, в каком виде ему этот цветочек нужен – живой или вареный в бум-зелье. В общем, вернулся я домой, приношу папе эту бутылку… у папы – брови на лоб: «Сынок, что это за безобразие?». Я тут же сделал морду кирпичом: «Папа, ну ты же не сказал, в каком виде тебе цветочек. Вот он, тут плавает. Видишь?». Я, конечно, сильно рисковал… но папа только посмеялся, и бутылку куда-то спрятал. Беорн, конечно, после того на нас сильно обиделся… ЭЛЛАДАН: твой папа – самодур. ЛЕГОЛАС: ой, можно подумать, твой – не такой. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: наш папка не посылает детей добывать всякую фигню. ЛЕГОЛАС: папа уж очень сильно на меня обиделся. Твой бы на его месте, наверное, вообще прибил бы. И кстати… теперь твоя очередь. Держи шляпу. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: моя история не будет такой глупой. Но она будет уже завтра, потому что сейчас уже второй час ночи. ПИН: у-у-у… а я бы хотел послушать твою историю, Элли. МЕРРИ: и я! ЭЛЛАДАН: но и правда уже поздно. Вы не забывайте, что у нас завтра опять конкурс, и нет никакой гарантии, что он будет лёгким. ЭОВИН: верно. Я б поспала, в самом деле. Давайте завтра продолжим! РЫЖАЯ СОНЯ: тем более, что завтра будет плохая погода, и у костра можно будет собраться раньше. ЛЕГОЛАС: ладно. Но на самом деле, знайте все, это потому, что Эллениэль не успела придумать крутую историю! ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Молчал бы уже. Вот посмотришь, моя история будет гораздо круче твоей. ГЛОРФИНДЕЛ (появившись за её спиной): Истории? Я тоже буду завтра с вами слушать и рассказывать истории. А теперь пойдём спать, дорогая. (подхватывает под локоток Эллениэль и уводит) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а что так, не хочешь больше играть? ГЛОРФИНДЕЛ: надоело. Кэрдан всё время обвиняет меня в жульничестве. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а ты жульничаешь? ГЛОРФИНДЕЛ: нет. (они скрываются в своём бунгало. Следом идёт Элладан, да и остальные расходятся. Соня идёт к бассейну, набирает ведро воды и гасит костёр. Потом идёт в бар. Там уже пусто – все игроки разошлись, за столом сидит мрачный Маэглин и собирает в коробку фишки) РЫЖАЯ СОНЯ: чего такой мрачный? МАЭГЛИН: Кэрдан чуть не подрался с Глорфинделом. РЫЖАЯ СОНЯ: с чего бы вдруг? МАЭГЛИН: ему показалось, будто тот жульничает. Ну, слово за слово, и пошло-поехало. Еле-еле их Келеборн, Красная Каска, Маухур и Элронд утихомирили. РЫЖАЯ СОНЯ: а как на твой взгляд, кто-то жульничал? МАЭГЛИН: гномы пытались, но совсем немножко, а так – никто. Кэрдану примерещилось. РЫЖАЯ СОНЯ (глядя на огромную кучу пустых бутылок и грязных бокалов): а где наши Г и Г? Кто всё это убирать будет? МАЭГЛИН: Дрыхнут, наверное. Ну и пусть. Всё равно завтра мало кто спозаранку вскочит, вот наши голубки и успеют убрать. Ладно, пошли к себе, я устал как портовый грузчик. (Соня гасит свет в баре и они с Маэглином уходят в своё бунгало. Курорт погружается в темноту: свет нигде не горит, только на причале под ветром качается фонарь и вдалеке на море видны огни бакенов, ограничивающих акваторию курорта. Все спят) Конец третьего дня. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ (Как и было предсказано, погода испортилась ещё ночью. Во-первых, перед рассветом был сильный ливень, во-вторых, дул сильный ветер, и поднялась высокая волна даже в лагуне. Ни о каком купании в море не могло быть и речи. Поэтому Соня начала побудку не в восемь утра, а в девять. Она вышла из домика, набросив на плечи ветровку, и включила мегафон) РЫЖАЯ СОНЯ: всем доброе утро! Погодка, конечно, не очень, но всё равно тепло, можно загорать и купаться в бассейне. Самые смелые могут попробовать и в море, но кто плохо плавает, тому я не советую. Так что просыпайтесь, умывайтесь и приходите завтракать. А потом и решим, что будем делать. (увидев, что начали открываться окошки в бунгало, Соня отключила мегафон и вернулась к себе. А между тем кое-кто на курорте встал гораздо раньше. И это был, конечно же, Кэрдан. Он вылез из домика через окно в шесть утра, и первым делом отправился на причал. Волна была такая, что захлёстывала причал, и никто в здравом уме не стал бы в такую волну нырять с причала. Но только не владыка Серебристых Гаваней. Так что он разбежался и сиганул в бурлящие мутные воды. Вынырнул довольно далеко, поплыл обратно к причалу и не без труда влез на него. Посидел, обдаваемый волной и брызгами, потом медленно пошел к берегу, где подобрал с шезлонга свой халат, надел прямо на мокрое тело и побрел к бару. Несмотря на раннее утро, в баре уже прибирал Гиллорн) ГИЛЛОРН: о, владыка. Доброе утро. КЭРДАН (мрачно): кому доброе, а кому нет. Налей мне выпить. ГИЛЛОРН (испуганно): владыка, может, не надо? КЭРДАН: это мне решать, надо или не надо. Давай, наливай. (Гиллорн прислоняет к стойке веник и совок, заходит за стойку и моет руки) ГИЛЛОРН: а что вам налить? КЭРДАН: так, что там у тебя по алфавиту после абсента идет из крепких напитков? ГИЛЛОРН: умбарская аква-вита и арака. Это если на «а». КЭРДАН: наливай аква-виту. ГИЛЛОРН: вам по-умбарски или чистую? КЭРДАН: два стакана. Один чистый, один по-умбарски. (Гиллорн наливает в один из стаканов умбарский национальный самогон, в другой – только половину, и кидает туда два кубика льда и трёх червячков) КЭРДАН: это что за гадость? ГИЛЛОРН: это аква-вита по-умбарски. КЭРДАН: мда? Ну ладно. (выпивает и закусывает червяками. Какое-то время задумчиво созерцает дно стакана. Потом ставит его на стойку и берет второй, с чистым напитком. Выпивает в два глотка) КЭРДАН: хм… интересный эффект. Этакое лёгкое размытие поля зрения… налей ещё. ГИЛЛОРН: но владыка… КЭРДАН: давай-давай. (Гиллорн наливает. Кэрдан на этот раз пьет не спеша, мелкими глотками. Гиллорн, убедившись, что ничего страшного не происходит, принимается за мытьё посуды, оставшейся со вчерашних посиделок. Кэрдан самовольно доливает себе еще аква-виты и, опершись о стойку, меланхолично наблюдает за бурным морем. В открытую дверь кухни виден Гваэглосс, который энергично чистит и режет овощи. Из бунгало намбер 1 появляется сонный Линдир и бредёт в сторону туалетов. Из второго бунгало выходят Элладан и Глорфиндел в плавках, с сомнением смотрят на бурное море, но всё-таки решают поплавать. Плавают они недолго, вылезают и идут обратно в бунгало. Из третьего бунгало выходят Боромир, Эомер и Арагорн, потягиваются и, посмотрев на море, машут руками и уходят обратно. Все остальные же спят, пока их не будит Соня. Как только Соня отключает свой мегафон, в бунгало начинается шевеление. Из первого выходят Леголас, Халдир и Келегорм и окунаются в бассейне, из второго – вся ривендельская семейка и отправляется на прогулку. Хоббиты и гномы появляются только после удара колокола, призывающего на завтрак. Первыми у входа в столовой оказались Келегорм, Леголас, Линдир, Халдир и Элладан с Глорфинделом) ГЛОРФИНДЕЛ: действительно, погода плохая. В море не искупаешься, чтоб не набрать полные волосы песка. Полчаса вычёсывал. ЛИНДИР: ну ещё бы, ты же отрастил себе хайр ниже попы. И всё ради чего? Ради понтов. ГЛОРФИНДЕЛ: что ты понимаешь в традициях нолдор! КЕЛЕГОРМ: ага. Да где ты видел благородного нолдо, который бы позволил себе волосы короче, чем до пояса? ЛИНДИР (ядовито): а как же твой старший братец? КЕЛЕГОРМ: Майтимо многое может себе позволить. Потому что никто не может себе позволить хоть что-то про него плохое сказать или подумать. ЭЛЛАДАН: да успокойся, феаноринг, и ты, Лин, тоже. И потом, кто бы говорил про понты. Сам вон чего в драных джинсах и футболке в пятнах ходишь? Скажешь, не ради понтов? Типа, все эльфы как эльфы, а я вот специально такой оборванец. ЛИНДИР: ну и что? А может, я против чрезмерной роскоши и гламура. ЛЕГОЛАС: Лин, ты загнул. Я не хожу как оборванец, но кто может назвать меня роскошным или гламурным? ЛИНДИР: а я не тебя имею в виду. Я вообще. Вот люди – вот возьми любого, кто с эльфами особо дела не имел, и спроси: а какими ты себе эльфов представляешь? Что услышишь сразу? «Красивые, элегантные, изящные, в золоте и серебре…» - тьфу. Я своим видом всячески опровергаю этот стереотип, только и всего. ГЛОРФИНДЕЛ: это у тебя просто дурь юношеская ещё не выветрилась. Еще пару тысяч лет – и пройдёт. ЛИНДИР: ага, как же, дедуля. Постоянство моей философии – постоянно. И ничего с ним не сделается за пару тысяч лет. КЕЛЕГОРМ: знакомая философия. Мои младшие братцы тоже что-то такое высказывали. Как это называется? Слово какое-то человеческое… ЛИНДИР: это называется – хиппи. Да, собственно, от людей пошло, среди них тоже есть последователи. ЭЛЛАДАН: ерунда какая-то. И вообще, неряшеству не стоит искать оправданий. ЛЕГОЛАС: Элди, ты чем дальше, тем всё больше становишься похож на своего папу. ЭЛРОНД (подходя сзади к Леголасу): ведь он мой сын. ЛЕГОЛАС: а я вот на папу не похож! ЛИНДИР, ХАЛДИР, ЭЛЛАДАН, ГЛОРФИНДЕЛ, ЭЛРОНД: и слава Эру!!! (к столовой подходит зевающая Эллениэль в пёстром платьице и с волосами, заплетенными в двенадцать косичек, которые увязаны в два хвоста по шесть штук) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: какая ветреная погода… ЭЛРОНД: доця, что это ты на голове соорудила? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: новая харадская причёска. А что? Удобно. (подходит к меню) Что у нас сегодня на завтрак? ЛИНДИР: как видишь, ничего не написано. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: не поняла. Эй, Хамдир, а где меню? ГВАЭГЛОСС (из кухни): а зачем? КЕЛЕБОРН (подходя к столовой): не хами, Гваэглосс. Что это ты работаешь кое-как? ГВАЭГЛОСС: уж простите, дядя, но вы все, кто вчера играл в карты в баре, так там насвинячили, что нам с Гилом некогда было заниматься такой ерундой, как написание меню. КЕЛЕБОРН: Гваэглосс, разве ты не знаешь, что работа должна быть сделана независимо ни от чего, кроме форс-мажорных обстоятельств? Поскольку ни пожара, ни землетрясения, ни цунами, ни бури, ни войны не случилось, я считаю, что ты просто-напросто пренебрег своими обязанностями. ГВАЭГЛОСС: ну ладно, дядя. (выходит из кухни с мелом в руке и быстро пишет меню на доске, в сердцах раздавливает огрызок мела на последней точке и возвращается на кухню. Довольный Келеборн слегка улыбается. Элронд и Глорфиндел наблюдают за этой сценой с одобрением) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: вот, правильно, владыка. Так, чего там он нам сегодня наварил? Оладьи пшеничные с кленовым сиропом, яйца всмятку, салат из печеных овощей. Кофе со сливками. Неплохо. (к столовой подходят Арагорн, Эомер, Боромир и Тхуринэйтель, за ними – урук-хаи, Эовин и гномы с хоббитами. От бара приходит мокрый Кэрдан и прибегает Гиллорн, звонит в колокол и открывает дверцу столовой. Все рассаживаются по местам) ПИН и МЕРРИ: всем доброе утро!!! ВСЕ: ага… МЕРРИ: народ, на банане сегодня не покататься… чем после завтрака займёмся? ЛЕГОЛАС: а тебе уж неймется. Я пас на сегодня, я буду в теннис играть с Хэлом, Лином и Туркой. Так что, хоббит, ищи себе других товарищей по развлечениям. МЕРРИ: ну и фиг с вами. Обойдёмся. О, Соня. Соня, что ты нам сегодня придумала? РЫЖАЯ СОНЯ: после завтрака узнаешь. Эй, Гваэглосс, Гиллорн, подавайте. (Гиллорн вывозит из кухни тележку с едой. ) АРАГОРН: что это за детская еда? Где мясо? ГИЛЛОРН: мясо на завтрак вредно. АРАГОРН: ничего не знаю. Если мы так будем питаться, то с учетом мандосовских конкурсов быстро протянем ноги. БОРОМИР: согласен. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: дорогой, хочешь колбаски? (пододвигает к Боромиру блюдце с кровяной колбасой) БОРОМИР: м-м-м… даже не знаю. Эй, Гваэглосс, в самом деле, давай нам еще ветчины хотя бы, что ли. ГВАЭГЛОСС: ну ладно. Обжоры. (яростно начинает на кухне стучать ножом о доску). ЛЕГОЛАС: а Борыч, кстати, прав. Без хороших завтраков с такими конкурсами можно и ноги протянуть. Конечно, нам, эльфам, это не грозит. Но здесь и не-эльфы имеются. А Хамдир, видно, решил Мандосу подыграть. ГВАЭГЛОСС (из кухни): заткнись. ЛЕГОЛАС: чего? Вот я сейчас сам тебя заткну!!! (начинает вставать, Халдир дёргает его за штаны и заставляет сесть. Келеборн же встаёт и идёт на кухню, прикрывает за собой дверь. В столовой воцаряется мертвая тишина. Из кухни слышен звук удара, потом сдавленный голос Гваэглосса: «Дядя, я больше не буду». Выходит Келеборн и спокойно садится за стол) РЫЖАЯ СОНЯ: Маэглин, пожалуй, надо Гваэглоссу опять жалобу в личное дело вписать. Что-то он обнаглел совсем. МАЭГЛИН: мда уж. Недаром у него погоняло – «Хамдир»… ГИЛЛОРН: но, может, не надо? Гвайсик на самом деле хороший. ЛЕГОЛАС (издевательски): у-ня-ня! (обиженный Гиллорн, не встретив понимания ни у кого, уходит за дверь кухни. Вскоре появляется оттуда с тарелками мясной нарезки и раздает курортникам) БОРОМИР: во, совсем другое дело. АРАГОРН: да, с такой едой уже можно жить. ЭЛРОНД: Эовин, из этого тебе можно есть только куриный галантин. ЭОВИН: у-у-у-у… а так ветчинки хочется. ЭЛРОНД: пока нельзя. Может быть, через неделю. ЭОВИН: ладно. Неделю можно и потерпеть. ЛЕГОЛАС (шепотом Келеборну): Кел, что ты с ним сделал? С Хамдиром, я имею в виду? КЕЛЕБОРН: объяснил ему, что он неправ. (в этот момент из кухни выходит Гваэглосс со свеженьким фингалом под глазом и, стараясь быть совершенно невозмутимым, садится за стол для персонала. Маэглин хмыкает, Соня ухмыляется. Боромир показывает Келеборну большой палец) ТОРИН: честно говоря, я не очень понял суть конфликта, но… ДВАЛИН: да какая разница, главное, что нам подали мясо. (втыкает вилку в мясную нарезку и с удовольствием пожирает мясо. Его примеру следуют остальные гномы, урук-хаи и люди. Эльфы едят мясо равнодушно, Кэрдан вообще только яйцо всмятку расковырял и отщипнул кусок оладьи) ЛУРТЦ: Кэр, ты будешь мясо доедать? КЭРДАН: а? нет, не буду. ЛУРТЦ: так я возьму? КЭРДАН: бери. (задумчиво смотрит в сторону моря. Луртц доедает мясо) КРАСНАЯ КАСКА: что, не любишь мясо? КЭРДАН: а? что? КРАСНАЯ КАСКА: Я говорю, ты вегетарианец, что ли? Как я? КЭРДАН: нет. Просто не хочу есть. (встаёт из-за стола и куда-то уходит. Келеборн странно смотрит ему вслед. Каска пожимает плечами и придвигает к себе Кэрданову тарелку с овощным салатом. Кроме Кэрдана, завтрак съедают все, и хоббиты – в первую очередь) МЕРРИ: всё, я уже позавтракал. Соня, чем будем вместо банана развлекаться? РЫЖАЯ СОНЯ: Мерри, я всё понимаю, но дай же мне доесть. ПИН: Мерри, в самом деле, нехорошо это с твоей стороны. МЕРРИ: да ладно, Пин, это же её работа. МЛАДШАЯ П: Мерри, ты не прав. СТАРШАЯ П: да-да. Соня, извини, пожалуйста. РЫЖАЯ СОНЯ: да ладно. (доедает завтрак и выходит к площадке, где теннис. Хоббиты бегут за ней. Леголас, Келегорм, Линдир и Халдир направляются к теннисной площадке и берут ракетки. Гномы из седьмого бунгало из интереса подходят к Соне, вместе с ними – Каска и Луртц. Маухур с ноутбуком уходит в бар, где садится на своё излюбленное место, берет себе попси-колу и погружается в работу. Эовин и Эомер тоже подходят к кучке, собравшейся возле Сони) ЭЛЛАДАН: Пап, пойду тоже поинтересуюсь, что там Соня придумала. Элли, пойдешь? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: даже не знаю. Леги вон в теннис пошел играть, а без него, признаюсь честно, любая развлекуха будет скучноватой. ЭЛЛАДАН: не думаю. Давай хоть узнаем, что там нам за развлекуху предлагают. Если не понравится – вон Маэглин палатку с тиром сооружает. (Действительно, Маэглин с Гиллорном ставят разборной панельный павильончик для тира) ГЛОРФИНДЕЛ: Тир? Это скучно. АРАГОРН: Глорфи, но почему? ГЛОРФИНДЕЛ: потому что я буду всё время выигрывать. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: с чего бы это? Эй, гордый нолдо, не хочешь ли со мной на спор посоревноваться? ГЛОРФИНДЕЛ: с тобой? Хм… ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: а что? ГЛОРФИНДЕЛ: ну давай. ЭЛРОНД: эх, делать нечего. Я с вами. Кто еще? БОРОМИР: я пас. Из меня фиговый стрелок. Вот был бы тут бильярд… МАЭГЛИН (подавая голос от павильона): бильярд будет. Я его тоже заказал, сегодня привезут. А пока из игр есть городки, кегли и умбарский крокет. Могу расставить воротца и расчертить поле для городков, если хотите. БОРОМИР: а что это такое – умбарский крокет? МАЭГЛИН: похож на хоббитский, но проще по правилам и сложнее по игре. Короче говоря, стоят воротца в ряд. Берешь молоток, и прогоняешь шар через воротца. Чем больше воротец пройдёт шар от одного удара, тем больше очков. Всё просто. БОРОМИР: ну ладно. Волоки всё, что есть, там разберёмся. Надо же как-то день убить до конкурса, раз купаться нельзя… да и в волейбол не поиграешь, вон какой ветер. И как это только эльфики собираются в теннис играть? АРАГОРН: на то они и эльфики. Но с кем ты будешь играть, Борыч? Я тоже хочу пострелять. КЕЛЕБОРН: может быть… может быть, Гимли и Бурин согласятся играть с нами? БОРОМИР: Кел, ты что, тоже хочешь играть? КЕЛЕБОРН: почему бы и нет? Я могу попробовать и Кэрдана позвать. БОРОМИР: ну давай. Я пока разберу, что тут в корзине (указывает на огромную корзину, которую только что Маэглин приволок из подсобки. Надо сказать, что на территории курорта география такова: берег с пляжем и причалами, за пляжем – бунгало, за бунгало – обширная площадка, разбитая на несколько секторов, в одном из них – танцпол и караоке под навесом, во втором – павильончик для кино, в третьем – бассейн, в четвертом – площадка для тенниса, и несколько пустых площадок. За ними – площадочка с костром, столовая, бунгало для работников, «одминестрацыйе», склад и подсобка, ну а за ними, за кустами – туалеты. На одной из пустых площадок Боромир расчерчивает поле для кеглей и для городков, Маэглин растыкивает воротца для крокета. На другой Соня отмерила две дорожки длиною в пятьдесят метров) РЫЖАЯ СОНЯ: есть одно хорошее и забавное развлечение, не хуже катанья на банане. Это бег в мешках. ДВАЛИН: чего? Не, я на такое не согласен. Сами в мешках, как придурки, прыгайте. (уходит к бару) МЕРРИ: а мне нравится. Это прикольно! ПИН: мне тоже. ЭОМЕР: ну-у-у-у… ну что-то в этом есть. ЭЛЛАДАН: пожалуй, тоже попрыгаю. Вдруг будет забавно. Элли, а ты? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: даже и не знаю. МЕРРИ: не, ну давайте! Давайте будем по пятьдесят баксов ставить. Кто доскачет первым до финиша и ни разу не грохнется, получает от остальных по пятьдесят баксов. Только, чур, на гномов и хоббитов мешки давайте соответствующего размера! РЫЖАЯ СОНЯ: это само собой. ЭОМЕР: ладно, согласен. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: и я. ЭЛЛАДАН: ага. ЭОВИН: и я. А ты, Кили? КИЛИ: почему бы и нет? ФИЛИ: я тоже буду прыгать. Торин, ты как? ТОРИН: не царское это дело. Пойду-ка я в бар, выпью чего-нибудь достойного. (Торин уходит. Луртц и Красная Каска, пожав плечами, покидают эту веселую компанию и уходят к Боромиру, который только рад новым компаньонам. Прыгать в мешках остаются хоббиты, Фили, Кили, Эовин с Эомером и Элладан с Эллениэль. Желание поиграть в городки проявляют неожиданно Гимли и Бурин. Келеборн же приходит встревоженный) КЕЛЕБОРН: я нигде не нашел Кэрдана. БОРОМИР: опа. Не случилось ли с ним чего? Он с утра какой-то странный. КЕЛЕБОРН: я попробовал позвать его с помощью осанве, но у меня ничего не вышло. БОРОМИР: так давай Элронда попросим. Он в этом деле спец. (Они подходят к Элронду, который в тире проверяет пневматические ружья) КЕЛЕБОРН: Элронд, извини, что мешаю, но не мог бы ты попробовать позвать Кэрдана с помощью осанве? ЭЛРОНД (прицеливаясь): зачем? КЕЛЕБОРН: я нигде не смог его найти, дозваться тоже не смог. Попробуй ты. ЭЛРОНД: ладно. (откладывает ружье, смотрит на мишень отсутствующим взглядом и застывает так на какое-то время. Через минуту моргает) ЭЛРОНД: он сказал мне, что никого не хочет видеть и слышать до обеда. БОРОМИР: жив – и слава Эру. Спасибо, владыка. (Келеборну) Так что фиг с Кэрычем. Наверное, опять где-нибудь страдает о вечном, как обычно. Давайте играть. Кто будет сшибать городки первый? БУРИН: я. БОРОМИР: ну тогда вперед. (начинают играть. Бурин первым броском разбивает все чурбачки. Боромиру везет меньше, но он только раззадоривается). БОРОМИР: да ну, чтоб я ещё в городки проиграл!!! КЕЛЕБОРН: но ведь мы играем просто так. БОРОМИР: а принцип? ГИМЛИ (примериваясь битой): принцип… к Балрогам принципы. Мы просто играем. И даже не на деньги. (промазывает и плюётся. Кидает Келеборн и у него тоже разлетаются все чурбачки) БОРОМИР: так нечестно. КЕЛЕБОРН: почему? БОРОМИР: потому что… а, ладно. Давайте лучше в крокет. (в тире дела идут веселее. Элронд, Арагорн, Глорфиндел и Тхуринэйтель решили стрелять до сорока очков. Сорок очков набили только Глорфиндел и Тхуринэйтель, и дальше битва пошла между ними) ГЛОРФИНДЕЛ (проверяя ружье и прицеливаясь): и где же ты так стрелять научилась? ТХУРИНЭЙТЕЛЬ (перезаряжая): у меня для этого было очень много свободного времени. Ну что, нолдо, будем биться всерьёз? Эй, Гиллорн!!! (из кухни выглядывает Гиллорн, в фартуке, с ножиком для чистки овощей в одной руке и свеклой – в другой) ГИЛЛОРН: ну чего тебе? Я овощи к борщу чищу. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: пустые банки из-под пива есть? ГИЛЛОРН: полная помойка. Еще вывезти не успели. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: так принеси десять штук. ГИЛЛОРН: но я не хочу рыться в помойке!!! ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: а кто тебя просит рыться? Возьми сверху. (Гиллорн тяжко вздыхает, кидает себе за спину нож и свеклу и направляется к самому дальнему причалу, где уже стоят несколько мешков подготовленного к вывозу мусора, в том числе мешок и с жестянками. Он берет сверху несколько банок и приносит к тиру) ГИЛЛОРН: теперь я могу пойти дальше чистить овощи? ЭЛРОНД: иди. Только руки не забудь помыть. ГИЛЛОРН: я в курсе правил гигиены, владыка. (быстро уходит, чтоб не напороться на еще какое-нибудь приказание, и запирается в кухне. Тхуринэйтель ставит банку на полочку тира) ЭЛРОНД: что ты хочешь делать? ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: пиво «Минас-Тиритское». Неплохо. Кто попадёт точно во флюгер на нарисованной башенке, тот и получает победу. Ну, Глорфиндел, как? ГЛОРФИНДЕЛ (пожимая плечами): для интереса предлагаю поставить на кон. АРАГОРН: в таком случае, Глорфи, ставлю на тебя пятьсот элессариев. ГЛОРФИНДЕЛ: почему элессариев? Давай уж умбарские доллары лучше. АРАГОРН: у меня с собой только элессарии. И потом, чем тебе не нравятся элессарии? Деньги как деньги, не хуже многих других. А если не нравится, то я не буду ставить. (уходит к Боромиру, гномам и Келеборну, увлеченно играющим в крокет) ЭЛРОНД: я тоже не буду ставить. Пойду посмотрю, чем там доця с сынком занимаются. (уходит к прыгающим в мешках. Глорфиндел ухмыляется) ГЛОРФИНДЕЛ: пятьсот умбарских долларов – что я выиграю. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: не говори «гоп!», пока не перепрыгнул, нолдо. (они начинают по очереди стрелять по банкам. Когда подходят посмотреть, оказывается, что оба попали в нарисованный флюгер по разу) ГЛОРФИНДЕЛ: мда… мы остались при своих. Раз так, пойду тоже в мешке попрыгаю. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: а я поиграю в крокет. (Боромир с гномами и Келеборн бросили надоевшие городки и начали гонять мяч через воротца. Игра им пришлась по нраву. Гимли с Бурином от души лупили молотками, но ни разу не смогли прогнать шар больше чем через пять ворот. У Боромира дела шли несравненно лучше, чем в городках: он сумел одним ударом провести шар через семь воротец. Келеборн – через восемь. Дела у «прыгунов» шли просто отлично: оттуда то и дело раздавался взрыв хохота. А игроки в теннис, как и планировали, разделились на две команды: Келегорм и Халдир против Линдира и Леголаса) КЕЛЕГОРМ (опуская ракетку): ну, счёт в нашу пользу. ЛЕГОЛАС: погоди, еще не доиграли. Как знать, может, это мы с Линдиром сейчас выиграем, и вы побежите по пляжу голыми. ХАЛДИР: Леги, но мы же вчера вроде решили, что никто не будет голым бегать по пляжу! ЛЕГОЛАС (отбивая Халдирову подачу): да нифига. Владыка твой всё равно не увидит, вон как по шарам стучит. Так что – кто проиграл, бежит голым. КЕЛЕГОРМ: а тебе так уж не терпится снять с меня штаны! (отбивает Линдирову подачу) ЛЕГОЛАС: да что ты, Турка, я ж не Гваэглосс. Я не претендую. Можешь сам их снимать, я не против. КЕЛЕГОРМ: еще посмотрим, кому штаны снимать придётся. Играем ведь до ста очков суммарно в команде, не так ли, синда? А у нас с Хэлом – 98. Против ваших 91. (И предсказание Келегорма сбылось: они с Халдиром тут же набили недостающие два очка) ЛИНДИР: вот засада… Леги, нам с тобой голяком бежать через пляж… ЛЕГОЛАС: ничего, Линдир, можно подумать, нам это впервой. Но учти, Турка: я еще отыграюсь!!! (воровато оглядываясь, снимает шорты, плавки и рубашку, и, прикрывшись ладонью, бежит по пляжу к дальнему причалу. Линдир делает то же самое. Халдир хватает их одежду и бежит за ними. Келегорм, пожав плечами, двигает следом. Когда Леголас и Линдир добегают до конца пляжа, звучит сигнал на обед) ЛЕГОЛАС (надевая плавки): о, что, уже обед? Ничего себе… ХАЛДИР: а за обедом – конкурс… что-то есть у меня подозрения, что Мандос нам сегодня приготовил что-то совсем уж… неприятное. КЕЛЕГОРМ: точно у тебя проснулось нолдорское чутьё, Хэл. Линдир, ты там уже оделся? ЛИНДИР (из-за куста): еще нет. Щас, джинсы натяну… ЛЕГОЛАС: и кого стесняешься? Зачем прятаться за куст, когда ты бежал через пляж голым? ЛИНДИР (вылезая из кустов): привычка. Что там, обед звонили? ХАЛДИР: да. И знаете, что я вам скажу? КЕЛЕГОРМ, ЛИНДИР, ЛЕГОЛАС: что? ХАЛДИР: я съем этот обед, что бы Гваэглосс ни приготовил. Даже кабачки. Потому что если нам опять дадут конкурс, на котором надо так же вкалывать, как на двух предыдущих, то с меня начнут падать штаны. Я ещё толком не отъелся после второго «Последнего героя», и хоть Орофин и говорит, что у меня «толстая ряха», моя жена так не считает, а ей я верю больше. КЕЛЕГОРМ (поглядев на свою талию): хм… пожалуй, что я сделаю так же. Не хватало ещё тут истощиться. (эльфы подходят к столовой, когда там уже собрались все остальные, даже Кэрдан появился) МЕРРИ: Соня, эта идея с мешками – просто супер. Мне понравилось, прикольно. ЭОМЕР: тебе прикольно, потому что тебе падать с меньшей высоты. А я себе синяков понабивал. И денег проиграл… (на Эомере и правда несколько шишек и синяков) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: так не надо было пытаться бежать в мешке. Надо было в нем прыгать. ЭОВИН: вот-вот. А ты всё пытался бежать. Конечно, ты падал. ЭОМЕР: да ну вас. Банан куда лучше, там хоть в воду падаешь. КИЛИ: это точно. Ну, может, завтра погода будет получше? МАЭГЛИН: вроде бы. Только что прогноз получил – ветер будет, но шторм уже утихомирится. КЕЛЕБОРН (замечает Кэрдана): Кэрдан, с тобой всё в порядке? КЭРДАН: да. КЕЛЕБОРН: где ты был? КЭРДАН: а почему я должен давать тебе отчёт в том, где я был? Где-то. КЕЛЕБОРН: почему ты обиделся? Разве я сказал что-то обидное? КЭРДАН: ты спросил, где я был. КЕЛЕБОРН: потому что мы не могли тебя найти и обеспокоились. Море бурное, погода плохая… КЭРДАН: ты думаешь, я, перворожденный и вождь фалатрим, мог бы утонуть в такой жалкий штормик? КЕЛЕБОРН: в трезвом виде – нет. Но я не был уверен в том, что ты трезв. ЭЛРОНД: и правильно, Кел. Потому что он, как говорят люди, хорошенько заложил за воротник. КЭРДАН: что? Я? Я заложил за воротник? ЭЛРОНД: Ага. Заложил за воротник, залил глаза, набрался, набухался, насинячился – о, для этого есть много замечательных человеческих слов. В чем дело, Кэрдан? КЭРДАН: в чём бы оно ни было – это не ваше дело. И лучше оставим этот разговор. (заходит в столовку и с независимым видом усаживается на своё место. К Элронду и Келеборну подходит Глорфиндел) ГЛОРФИНДЕЛ: а я знаю, в чём дело. Это он из-за своего сынули. ЭЛРОНД: да неужели. ГЛОРФИНДЕЛ: да. Всё переживает, что, невзирая на принятые меры предосторожности, пророчество сбылось и сын его – придурок. КЕЛЕБОРН: какое пророчество? Ты о чём? ГЛОРФИНДЕЛ: видишь ли, Кел… у Кэрдана и Мэл долго не было детей. А они очень хотели. И он меня обвинял в том, что это из-за меня, что я всё еще морочу голову Мэл, и она не так крепко любит его, чтоб родить ему ребенка. Ну я тогда махнул на всё рукой и свалил в долгое-долгое путешествие. Ну вот… родился сын… а Мэл пошла к Глэд и попросила её посмотреть в зеркало… а зеркало показало им, что если сын Кэрдана до своего двухтысячелетия узнает, чей он сын, то навсегда останется придурком, гомосексуалистом и… ну и всё остальное. Вот они с Кэром и решили, что будут держать сына в неведении… да только не получилось, ну сами помните. КЕЛЕБОРН: Галадриэль мне этого не рассказывала. ЭЛРОНД: ну, ведь это тебя и не касалось… впрочем… теперь я понимаю Кэрдана. КЕЛЕБОРН: как бы там ни было… я считаю, что это не повод вести себя так, как ведёт Кэрдан. ГЛОРФИНДЕЛ: оставь его, Кел, у него экзистенциальный кризис. (идет к своему столу и садится рядом с Эллениэль. К ним присоединяются и Элронд с Элладаном. Остальные тоже проходят в столовку, потому что с набежавших туч срывается дождик) ГЛОРФИНДЕЛ: Элли, и кто же выиграл сегодня? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Мерри с Пином. Они падали меньше всех. ЭЛРОНД: Глорфи, ты неправильно поставил вопрос. Кто проиграл больше всех сегодня? Не ты, доця, надеюсь? ЭЛЛАДАН: Эомер. Ему ни разу не удалось допрыгать до финиша и не упасть. А мы с Элли остались при своих. Роханский король прав – банан лучше. (За столиком пятого бунгало никто не разговаривает: Кэрдан читает что-то со своего смартфона, Келеборн просто смущен, урук-хаи задумчиво смотрят на бурное море. За первым столом Линдир тревожно оглядывает всех присутствующих в столовке) ЛЕГОЛАС: Лин, ты что, боишься, как бы о тебе кто чего не подумал? ЛИНДИР: ну знаешь ли, не каждый день мне приходится бегать через весь пляж голым. ЛЕГОЛАС: ну, те, кого тебе стоило бы опасаться, точно не видели, а остальным, я думаю, наплевать. КЕЛЕГОРМ: кого же ты, синда, имеешь в виду? Кого Линдиру имеет смысл опасаться? ЛЕГОЛАС: Турка, а то ты не знаешь. Во-первых, нашу весёлую голубую парочку. Но Хамдир не мог видеть, он как раз на кухню ушёл обед готовить. Гиллорн тоже, потому что в баре был. Во-вторых, Эовин, но она увлеченно скакала в мешке, ну и в-третьих, Кела, но Кел лупил по шарам. Вот и всё. Так что нашего позора никто не видел. Да и потом, какой позор? Подумаешь, голым пробежался… да тебе наоборот, Лин, это рейтингу прибавит и твоему радио тоже. ЛИНДИР: хм… ну может быть… (за столом шестого бунгало идет разговор о спиртном) ГИМЛИ: послушай, Эовин… у нас тут такое дело намечается… короче говоря, мы с Бурином хотим выпускать особенный самогон, и нам нужны рынки сбыта. ЭОВИН: хм… ты хочешь предложить мне заключить с тобой контракт? ГИМЛИ: ну да. И братца своего попроси. ЭОВИН: Гимли, да нам своего самогона девать некуда. Каждый роханец и итилиенец считает своим святым долгом иметь самогонный аппарат. И уж поверь, они у них не пылятся по чердакам. И ты думаешь, при возможности самому гнать бухло бесплатно они будут его покупать? Как бы не так. Мы с Фариком уже давно мучаемся, уж и штрафы налагаем, и всякое такое… и все без толку. А уж в Рохане-то… Эомер даже и не борется уже. Потому что бесполезно. Все государственные алкогольные предприятия, кроме пивных, давно одни убытки приносят. Разве что за границу продаём, да и то… там тоже своих самогонщиков хватает. Так что не думаю, Гимли, что твоя затея окупится. ГИМЛИ: но ведь у нас будет лучший самогон в Средиземье. ЭОВИН: Гимли, да я тебе верю. Но только никто его всё равно покупать не станет, будь он хоть вообще напитком Валар прямо из Ильмарина. Зачем платить за выпивку деньги, когда можно её самому сделать? А тех немногих гурманов, которые знают толк в хорошем алкоголе, отпугнёт название – гурманы ведь самогон не пьют. И вообще… честно сказать, я в ужасе от того, сколько бухла употребляют мои подданные… Это же кошмар! Подумать только – 15 литров спирта в год на душу населения. И ведь на самом деле больше, потому что ведь всё-таки пьют не все. Дети, например, не употребляют же. Значит, кое-кто из тех, кто употребляет, выпивает куда больше 15 литров. А из-за пьянства – множество проблем. Болезни, ранняя смертность, преступность… а тут еще ты хочешь свой самогон у нас продавать. ГИМЛИ: что касается этой стороны вопроса… дело в том, что наш самогон как раз не обладает негативными свойствами. Он вызывает опьянение, эйфорию, но похмелья не бывает, отравления им тоже, привыкания не возникает… словом, это выпивка без последствий. Может, если сделать хорошую рекламу, то твои подданные всё-таки будут покупать такой самогон за недорого? ЭОВИН: хм… с одной стороны, это хорошо. Но с другой… видишь ли. Тех, кто не пьёт или кто пьёт мало, сдерживает только знание о том, что после выпивки им будет плохо и здоровье испортится. А о том, что пьяный человек способен наделать глупостей и даже нарушить закон, очень мало кто думает. А теперь подумай, что будет, если вдруг окажется, что есть недорогая выпивка, от которой только радость и опьянение, а похмелья и вреда здоровью нет? Да народ тут же бросится пить его, даже те, кто раньше не особенно употреблял. И преступность вырастет в разы. Ну уж нет, спасибо, конечно, за предложение, но я не соглашусь. Нам и так проблем хватает. ГИМЛИ (задумчиво): об этой стороне я как-то не подумал… (глубоко задумывается. Бурин достаёт из кармана планшет и принимается считать) ГИЛЛОРН (вывозит из кухни тележку): Обед!!! Сегодня на обед хоббитский борщ, вареная картошка и жареная рыба. Для Эовин – овощной суп, вареная картошка и вареная рыба. Для Тхуринэйтель – еще колбаса. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а на десерт что? Надеюсь, не бананы? ГИЛЛОРН: фруктовое желе. И компот из свежих фруктов. ЛЕГОЛАС: ну хоть не из сухофруктов. Давай. БОРОМИР: борщ-то с мясом? ГИЛЛОРН: да. Со свининой. БОРОМИР: хм… я бы говядину предпочёл, ну да ладно. (Гиллорн раздает обед. Все принимаются его уплетать) ПИН: а всё-таки… очень хочется грибов. Лисичек в сметане, например… или белых. МЕРРИ: и не говори, Пин. ГВАЭГЛОСС: есть мороженые шампиньоны на складе. МЕРРИ: фу. Гваглос, ни один нормальный хоббит не станет есть шампиньоны. Тем более размороженные. ГВАЭГЛОСС: ну на вас не угодишь. Других грибов нет. МЕРРИ: непорядок. ПИН: да, действительно. Ну как можно так – неужели даже сушеных нет?! ГВАЭГЛОСС: ну для вас могу и заказать. ПИН: будем благодарны. ЛЕГОЛАС: интересно, почему Гва-а-айсик такой добрый сегодня? ЛИНДИР: хе, рискну предположить, что вчера после ужина… помните, Гиллорн был с битой мордой? И сказал, что Гваэглосс за это поплатился? Ну вот… тем и поплатился. ЛЕГОЛАС: неужели? То есть ты хочешь сказать, что Гиллорн оттрахал Гва-айсика? ХАЛДИР: странно. Ведь Гваэглосс не уставал намекать, что он… э-э… ну… ЛЕГОЛАС: Хэл, не надо лишней скромности. Ты хочешь сказать, что Хамдир всегда подчеркивал, что он – активный гей. ХАЛДИР: да. ЛЕГОЛАС: хм… и правда странно. Ну да балрог их разберет, этих гомиков. Давайте лучше есть, а то сейчас припрётся Мандос и погонит нас пахать. КЕЛЕГОРМ: вон он, уже явился… (И правда, недалеко от столовки стоит Мандос, скрестив руки на груди, и наблюдает за обедающими. Вскоре его замечают все) КРАСНАЯ КАСКА: опять Мантас. Ну что за фигня… даже похавать спокойно не даст. ЛУРТЦ: в натуре. Он эту манеру ещё с прошлого «Последнего героя» взял. Тьху. КЕЛЕБОРН: как бы там ни было, надо поспешить. КРАСНАЯ КАСКА: зачем, Кел? КЕЛЕБОРН: оттягивать неизбежное не вижу смысла. А чем быстрее мы примемся за очередной конкурс, тем быстрее мы от него избавимся. КРАСНАЯ КАСКА: ну… это да. (налегает на десерт. Её примеру следует Луртц, Кэрдан же ковыряет еду и отодвигает почти полные тарелки) КРАСНАЯ КАСКА: Кэр, так нельзя. Нам пахать, а ты голодный, и утром ведь не хавал. КЭРДАН: не хочу. КЕЛЕБОРН: но ведь мы можем из-за тебя проиграть. И ты же первый будешь расстраиваться. КЭРДАН: чтобы я утратил силы, однодневного недоедания недостаточно. (Отворачивается и смотрит в сторону моря.) ГИМЛИ: ну вот. Явился – не запылился. Бурин, прихвати на конкурс наши инструменты. Мало ли… БУРИН: хорошо. ЭОВИН: а я, пожалуй, возьму лекарства, которые мне Эл дал. Опять же… мало ли. МАУХУР: какие-то конкурсы нам придумывают… издевательские. ЭОВИН: это точно. (все курортники быстро доедают и выходят из столовой, демонстративно не замечая Мандоса. Разбегаются по бунгало – переодеваться. Мандос продолжает торчать с независимым видом, и торчит так минут пятнадцать. Наконец то ли терпению его пришел конец, то ли еще что, но по курорту разнёсся его голос) МАНДОС: всем собраться у танцплощадки! (курортники довольно быстро подходят к площадке… и Элронд подскакивает к Мандосу, хватает его за воротник) ЭЛРОНД: М-м-м-мандос-с-с!!! Вы нас тут что, уморить решили?! Эовин от переутомления плохо стало! МАНДОС: Элронд, вам бы давно пора понять, что эта игра – жестокая игра. ЭЛРОНД: мне плевать. А вот Эовин – нет. Бедная женщина заболела, и не в последнюю очередь из-за ваших конкурсов идиотских! МАНДОС: Эовин завтра будет окончательно здорова. А что до конкурсов – увы. ЭЛРОНД: Мандос, я вам могу одно пообещать наверняка: тот день, когда я умру и попаду к вам в Чертоги, вы проклянете навсегда. Потому что я, клянусь, буду допекать вас не хуже Феанора… да Моргот вас дери – лучше Феанора! КЕЛЕГОРМ: Ого. Хотя… охотно верю. Мандос, лучше прислушайтесь к словам владыки Элронда. А то мало ли… вдруг он с папой споётся, это ж вам тогда жизни вообще не станет. (Все смеются, Мандос сохраняет каменное выражение лица) МАНДОС: Хватит разговоров. Пора отправляться на конкурс. (Щёлкает пальцами, игроков окутывает туман и они исчезают. Появляются они в каком-то большом зале, заставленном мешками, ящиками и прочей тарой.) ЭОМЕР: это что, нам грузчиками работать, что ли? МАНДОС: нет. Сегодня у вас будет физически несложная работа. Вы будете работать продавцами. ЭОМЕР: да ну нафиг. Я лучше грузчиком поработаю. МАНДОС (игнорируя Эомера): сейчас вас распределят по лавкам, и расскажут, что надо делать. Вы будете работать четыре часа, и после этого владелец лавок оценит вашу работу по количеству проданного товара и, соответственно, выручки. ЭЛЛАДАН: понятно. А что мы будем продавать? МАНДОС: продукты питания. Сейчас вы находитесь в Умбаре, на набережной… АРАГОРН, ЭОМЕР, ЛЕГОЛАС, ХАЛДИР, ЭЛЛАДАН, БОРОМИР, МЕРРИ: в Умбаре?! О нет!!! МАНДОС: итак, вот хозяин лавок – господин Дундыр Попёр, и его бухгалтер господин Ша Креведко. Они устроили своим постоянным работникам выходной в честь городского праздника, но чтобы не стоял бизнес, решили найти замену, и любезно согласились принять вашу помощь. (Мандос показывает на толстого умбарца непонятного расового происхождения в белой панаме и белом костюме, и крупного урукхая в черных нарукавниках и с планшетом под мышкой) МАНДОС: следуйте за ними, они вам всё расскажут и покажут. А я с вами увижусь через четыре часа. (Мандос исчезает. Дундыр Попёр и Ша Креведко с лёгким сомнением разглядывают игроков) ДУНДЫР: ну ладно. Пошли. И чего я связался с этим делом… (разворачивается и идёт на выход. Все двигают за ним) АРАГОРН: не нравится мне это. ЭЛЛАДАН: посмотрим. Мандос сказал, что мы будем торговать в лавках, а не на пляже вразнос. Это, по-моему, легче. (они выходят на какой-то задний двор, грязный и заставленный мешками, ящиками и прочим. В этот двор выходит ряд дверей какой-то очень длинной одноэтажной постройки) ДУНДЫР: так, слушайте. Вот двери лавок. Выбираете себе по двери, и вперед. КЕЛЕБОРН: простите, но что же мы должны делать? ДУНДЫР: шаурму готовить будете и продавать. И другое. ЭОМЕР: шаурму? Готовить? Я не умею. ДУНДЫР: а чего там уметь… Хоть раз видел, как это делают? ЭОМЕР: видел. ДУНДЫР: ну значит, справишься. ЛЕГОЛАС: а кроме шаурмы, чем мы будем ещё торговать? ДУНДЫР: ещё – хот-догами, пирожками, чебуреками, пиццей, пончиками и роллами. Всё, мне некогда. Выбирайте лавки, и я пошёл. (разворачивается и уходит. Бухгалтер – за ним) КЕЛЕБОРН: ну что же… по крайней мере, этот конкурс не так физически тяжел, как два предыдущих. Никто не возражает, если наша команда возьмет вот эту лавку, с синей дверью? ЛЕГОЛАС: тогда мы берём с зеленой. И вообще, какая разница, мы же не знаем, что за какой дверью находится. ГИМЛИ: резонно. Мы берём с коричневой дверью. ТОРИН: а мы – с чёрной. ЭЛРОНД: действительно, этот конкурс не так и сложен. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: папа, но я не умею готовить почти ничего из перечисленного. ЭЛРОНД: значит, будешь мыть посуду. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: но я не хочу! ЭЛРОНД: тихо. Так, мы берём себе лавку с белой дверью. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: готовка… ну по крайней мере, это не под палящим солнцем. Наша дверь – красная. МЕРРИ: да это ваще лёгкий конкурс!!! И нам пофиг, чего делать. Вот увидите, мы справимся лучше вас всех! (устремляется к желтой двери. Пин и Портофелии – за ним. Остальные с тревогой переглядываются) ГИМЛИ: а ведь пожалуй что они и выиграют этот конкурс… ЭОВИН: это мы ещё посмотрим. ЭЛРОНД: да. Ты, Эовин, главное, ничего не ешь из всего этого. (все расходятся по лавкам) Команда №1. Палатка с хот-догами. (внутренность выбранной Леголасом лавки была простой: там стояла машинка для хот-догов, были два холодильника, разделочные столы, банки с соусами, пара тазиков, кран с рукомойником, вешалка, на которой висели грязные фартуки и колпаки, ящики с сосисками. У стойки продавца прибит прейскурант: «Хот-дог – 2 доллар. Бальшой хот-дог – 4 доллар») ЛЕГОЛАС: ну что, кто чем будет заниматься? КЕЛЕГОРМ: хочешь распределить работу? ЛЕГОЛАС: почему нет? Все мы в достаточной степени умеем готовить, поэтому именно в этом плане проблем быть не должно. Вот только кто будет собственно продавцом? И зазывалой? Зная Умбар, уверен, что без зазывалы тут не обойтись. ХАЛДИР: о нет… КЕЛЕГОРМ: а я предлагаю Линдира. ЛИНДИР: Меня?! Почему?! КЕЛЕГОРМ: ну ты же ди-джей. Народ развлекать умеешь. ЛИНДИР: я радио-ди-джей. Это несколько другое. ЛЕГОЛАС: ладно, так и быть. Давайте жребий бросим. (берет пластиковый стаканчик, сыплет туда из своего кармана несколько монеток разного достоинства) ЛЕГОЛАС: быстро тянем. Кто тянет самую мелкую – тот и зазывала. Кто следующую по достоинству – жарит сосиски, третий – готовит хот-доги, ну а оставшийся – продаёт. КЕЛЕГОРМ: ладно… (суёт пальцы в стаканчик). Элессарий. ЛИНДИР: два элессария! ХАЛДИР: три… ЛЕГОЛАС: ага. Пять элессариев… Значит, Турка, ты – зазывала. КЕЛЕГОРМ: ну нет. Это неправильный жребий. Да чтобы сын Фэанаро… ЛИНДИР: ничего не знаю! (становится к машинке для сосисок, надев на себя первый попавшийся фартук, колпак и помыв руки. Леголас занимает место у прилавка, Халдир – у разделочного стола и подготавливает булочки. Келегорм вздыхает, открывает дверцу сбоку от прилавка и, взяв плакатик с картинкой в виде весёлого хот-дога с ножками, ручками и глазками, выходит на набережную. КЕЛЕГОРМ (с наглой улыбкой): хот-доги! Вкусные, сытные хот-доги! Хот-доги, приготовленные самыми прекрасными эльфами Арды! ХАЛДИР: о Эру. Турко, ты что, с ума сошел?! Ты себе вообще представляешь, КТО сейчас сбежится на твои крики?! ЛЕГОЛАС: вот именно. КЕЛЕГОРМ (опуская плакатик): а кто? ЛЕГОЛАС: Кто, кто. Гомики, вот кто. В прошлый раз, когда мы тут работали, тебя с нами не было. А нас с Хэлом гомики чуть не изнасиловали. Да тут, в Умбаре, полно гомиков, чтоб ты знал. И все они падки на красивых эльфов. Тебе хочется иметь дело с гомиками? КЕЛЕГОРМ: тьфу. Ладно… (кричит, размахивая плакатиком): Хот-доги! Самые вкусные в Умбаре хот-доги! Сытные хот-доги по древним рецептам Валинора! ЛИНДИР: какого ещё Валинора? ЛЕГОЛАС: фиг с ним, пусть орёт. Это лучше, чем про прекрасных эльфов. По крайней мере, не думаю, что гомики все как один – ценители древних рецептов Валинора. Команда №2. Палатка с пирожками. (выглядит палатка внутри точно так же, как предыдущая, только вместо машинки для хот-догов – фритюрница, а еще есть машинка для замеса теста, и тазики с начинками. У стойки – прейскурант с ценами.) ЭЛРОНД: хм… сынок, ты умеешь печь пирожки? ЭЛЛАДАН: как я понимаю, папа, тут важнее умение лепить пирожки. Попробуем. (моет руки и посыпает большой разделочный стол мукой, включает тестомесную машинку. Машинка выплёвывает на стол комок теста, и Элладан задумчиво начинает его мять. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а это что такое? (показывает на плакатик с рекламой, на котором нарисованы два улыбающихся пирожка) ГЛОРФИНДЕЛ: полагаю, реклама. Кому-то из нас придётся ходить по улице и зазывать народ. И придётся делать это очень старательно, если мы хотим выиграть этот конкурс. (многозначительно смотрит на Эллениэль) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ладно. Намёк понят. Всё равно от меня никакого толка в готовке нет. Помнишь, Глорфи, тот суп, который я тебе недавно приготовила? ГЛОРФИНДЕЛ (передернувшись): такое забудешь… ЭЛЛЕНИЭЛЬ: так что готовьте сами, а я пошла народ зазывать. (берёт плакатик и выходит на улицу) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Пирожки! Вкусные пирожки со всевозможными начинками! Вкусные, воздушные, с… Эй, Элди, чего там для начинки нам дали? ЭЛЛАДАН: ливер, картошка с луком, творог, квашеная капуста, яблоки, мясо и повидло. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: вкусные, воздушные пирожки с начинкой на любой вкус! Кому сладкие, кому кислые, кому мясо, кому ливер – на любой вкус пирожки! ЭЛЛАДАН: надо же… откуда у неё такой талант к рекламе? ГЛОРФИНДЕЛ: она такая. Из любой ситуации вывернется без проблем. Ладно, кто готовить-то будет? ЭЛРОНД (обследовав начинку): хорошо хоть начинка свежая и вроде нормальная. Не хотелось бы никого травить. Ладно, сынок, будешь жарить, с этим-то ты справишься? А то я смотрю, ты слепил не пирожок, а какую-то… ерунду. ЭЛЛАДАН: жарить? Конечно. А продавать кто будет? ГЛОРФИНДЕЛ: давайте сначала решим, кто будет лепить. ЭЛРОНД: я. Не к лицу владыке заниматься торговлей. Так что становись-ка ты, Глорфи, к прилавку. ГЛОРФИНДЕЛ: ладно. Как знаешь… но учти: таланта к торговле у меня еще меньше, чем к готовке. (становится к прилавку. За его спиной что-то шкворчит и шипит) ГЛОРФИНДЕЛ: что такое? ЭЛЛАДАН: ничего, просто масло сильно брызгает… ЭЛРОНД: сынок, аккуратнее. Не хватало ещё обжечься. (лепит пирожки. Они получаются вполне аккуратные. А вскоре подходят и первые покупатели) Команда №3. Палатка с чебуреками. (попав в лавку, Эомер первым делом увидел большую машину для вымеса теста, разделочный стол, скалки, машинку для жарки чебуреков и прейскурант у прилавка: «Чебурег с мнясам – 4 долл., чебурег с картофанчегом – 2 долл., чебурег с сырегом – 3 долл.») ЭОМЕР: ну вот, а говорили – шаурма. А тут чебуреки… понятия не имею, как их готовить. Я их только ел. БОРОМИР: я тоже не знаю… АРАГОРН: но среди нас есть женщина. (все смотрят на Тхуринэйтель) ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: что смотрите? Вы что думаете, раз женщина – значит, по умолчанию повариха, да? АРАГОРН: нет, мы ничего такого не думаем. Просто я… я вспомнил, что ты хорошо готовила в прошлом «Последнем герое». ТХУРИНЭЙТЕЛЬ (недоверчиво на него смотрит): Хм… Ладно, поверю на слово. Но учти, что я никогда не готовила эти… чебуреки. БОРОМИР: дорогая, но ты же вообще готовить ведь умеешь. И хорошо готовить! А это главное. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: хм… так, а ну-ка… дайте глянуть. (подходит к тестомесилке, пробует тесто. Кивает, потом пробует начинки) ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: вот жулики, мясо несвежее… ага… вот перец есть. (сыплет в мясной фарш полбанки перца и перемешивает) ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: в принципе, это не отличается от приготовления обычных пирожков. Правда, я уже лет пятьсот не пекла пирожков… с тех пор, как от ревности засосала насмерть своего тогдашнего любовника. Он был большим любителем пирожков, и в конце концов изменил мне с пирожницей… (Эомер и Арагорн с сочувствием смотрят на Боромира. Тот сохраняет невозмутимое выражение на лице) ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: с тех пор не люблю пирожки. (берет скалку и, похлопывая ею по ладони, задумчиво смотрит на мужчин. Всех троих рефлекторно передёргивает) БОРОМИР: дорогая… но это же не пирожки. Это чебуреки. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: тем и хорошо. Меньше буду вспоминать того урода. Так, кто мне помогает? Тут всё очень примитивно, даже формовочной машинки нет. Лепить вручную придётся. Я буду лепить и жарить, кто-то должен катать тесто, кто-то продавать. (Арагорн вынимает из-под прилавка плакатик на палке с изображением толстенького чебурека с нарисованной на нем мордочкой явно хоббитских очертаний) АРАГОРН: похоже, кому-то и рекламировать придётся. И это, пожалуй, буду я. ЭОМЕР: почему ты? АРАГОРН: потому что из всех вас я единственный, у кого есть хоть какие-то навыки этого дела. Или ты забыл, как ты в прошлый раз тут кукурузу продавал? ЭОМЕР: не забыл. И поэтому помогать Тхури буду именно я. А Борыч – продавать. БОРОМИР: никогда не пробовал что-либо продавать. АРАГОРН: вот и попробуешь. А я пошёл рекламировать. (берёт плакатик и выходит на набережную. Вскидывает палку на плечо и ходит по улице) АРАГОРН: Чебуреки! Сочные, жирные, вкусные чебуреки! С мясом, сыром, картошкой!!! А вот кому чебуреки? (дело спорится: народ тут же повалил к прилавку, где Боромир, надев фартук и колпак, уже заворачивает первые чебуреки). Команда № 4. Палатка с пончиками. (Мерри и Пин с Портофелиями с восторгом разглядывают свою лавку. Там стоит огромная бадья с тестом, тестомешалка, машинка для пончиков и фритюрница) МЕРРИ: ну теперь мы опять всех заборем!!! Вот только… вот только придётся что-нибудь подставить… ПИН: вон три пустых ящика есть! (подволакивает три ящика к стойке и разделочным столам. Старшая Портофелия мигом взбирается на один из них и открывает крышки баков с начинками) СТАРШАЯ П: так… шоколад, повидло, крем… а вот и обливка… МЛАДШАЯ П: и пончики надо делать разные… вот, написано: «пончег с павидлам, пончег с шакаладигом, пончег в сах. пудре». ПИН: а тут вот еще что-то… (вынимает из-под прилавка плакат с несколькими пончиками с выпученными глазками). МЕРРИ: это реклама. Кому-то придётся ходить по улице и зазывать народ. Но это буду не я!!! ПИН: почему? МЕРРИ: потому что в прошлый раз, когда я здесь работал зазывалой… короче, не хочу вспоминать. Я буду помогать Портфи делать пончики… а Младшая Портфи будет их продавать. А ты, Пин, пойдешь рекламировать. МЛАДШАЯ П: но почему я буду продавать? МЕРРИ: потому что у тебя рыжие волосы и тебя в окошечке будет хорошо видно. МЛАДШАЯ П: ладно. ПИН: Мерри, а всё-таки… что тут было, что ты боишься рекламировать? МЕРРИ: ты что, не смотрел? Так, Пин, ни за какие деньги и победы в конкурсах я туда (тыкает пальцем на улицу) не пойду. А ты у нас везучий, тебе ничего не сделают. ПИН (испуганно): Но… Мерри… а что тут могут сделать зазывале? И почему им должен быть непременно я? МЕРРИ: короче… Пин, ты уж извини… но женщин я туда не пущу. А я уже хлебнул этого говна. МЛАДШАЯ П: Мерри!!! Следи за языком! А ты, Пин, лучше не бойся напрасно. Мерри, конечно, прав, в прошлый раз ему тут здорово досталось, и посылать его туда второй раз было бы жестоко. А ты, Пин, счастливый, тебе правда никто не посмеет ничего сделать. Ну а если кто-то попытается… (берет в руки железную лопаточку для жарки) МЛАДШАЯ П: … то ему очень не поздоровится! (Пин, вздохнув, выходит с плакатиком на улицу. Держа его как можно выше над головой, он тонким голосом выкрикивает) ПИН: Вкусные пончики! Сладкие пончики!!! Налетай, торопись!!! С пылу, с жару!!! (Портофелия С. и Мерри включают пончиковый агрегат и фритюрницу, и принимаются за работу. К окошечку потянулись первые покупатели. Как Мерри и предвидел, Пину никто не делал ничего плохого, хотя бродящему неподалеку Арагорну то и дело пытались то на спину плюнуть, то ещё что сделать. Закон о праве выражать недовольство рекламой действовал в Умбаре до сих пор) Команда № 5. Палатка с шаурмой. (Зайдя в палатку, первым делом члены пятой команды увидели агрегат с шаурмой, разделочный стол и несколько ящиков, а также чан с куриным мясом) КЭРДАН: неприятно пахнет. КЕЛЕБОРН: да, действительно. Что это такое? ЛУРТЦ: шаурма. И нам, пацаны, крепко повезло, потому что я знаю, как готовить шаурму, и Каска тоже. КРАСНАЯ КАСКА: ага. Наши детки в ИШЛА ее очень любят, вот и приходится крутиться. Даже машинку шаурмячную купили у орков в Мордоре. КЕЛЕБОРН (осторожно нюхая шаурму на вертеле): а что, шаурма – это орочье блюдо? КРАСНАЯ КАСКА: ага. Традиционно, правда, там была не курица, а… ну, всякое мясо вообще. Это потом курицу стали использовать, когда для других народов адаптировали. КЕЛЕБОРН: понятно… а как её готовить? КРАСНАЯ КАСКА: не парься на эту тему, пацан. Готовить будем мы с Луртциком – и жарить, и заворачивать. Все пальчики оближут. КЕЛЕБОРН: а что же делать нам с Кэрданом? ЛУРТЦ: кому-то – у прилавка стоять, а кому-то – народ зазывать. Вон реклама валяется. (в углу и правда лежит плакатик на палке с шаурмой с глазками, ножками, ручками и в кепке). КЕЛЕБОРН: не умею ни то, ни другое делать. КЭРДАН: а я и не собираюсь. Владыке это не подобает. КЕЛЕБОРН: Кэрдан, но ведь тогда мы проиграем, нельзя же все сваливать только на Красную Каску с Луртцем. И согласись, готовить такое блюдо не умеем ни ты, ни я. Поэтому мы должны делать то, что мы можем сделать. То есть продавать и рекламировать. КЭРДАН: это низко и недостойно. КЕЛЕБОРН (со сталью в голосе): не желаю слушать. Вот доллар, я его подброшу. Если выпадет цифрой кверху – я буду торговать, а ты рекламировать, если Джеком кверху – наоборот. Итак, кидаю. (Монета падает, крутится на прилавке и… падает цифрой кверху. Кэрдан плюется, мрачно берет плакат и выходит на улицу) КЭРДАН (злобно): Шаурма! Шаурма!!! Ядрёная, жирная, настоящая шаурма!!! Шаурма!!! Сочится жиром, пахнет горелым, белеет майонезом, краснеет кетчупом – настоящая орочья шаурма!!! КЕЛЕБОРН: Кэрдан, что ты делаешь!!! У нас же никто ничего не ку… (к прилавку, заслышав вопли Кэрдана, кинулась небольшая банда орков-гопников, гулявших по набережной) ГЛАВНЫЙ ОРК: Дивнюк, в натуре шаурма настоящая?! КЕЛЕБОРН: д-да. ГЛАВНЫЙ ОРК: гони по две штуки на рыло!!! (Келеборн передает оркам шаурму, а Луртц и Каска спешно заворачивают следующие порции) Команда № 6. Палатка с пиццей (Внутреннее убранство палатки с пиццей мало чем отличалось от всех предыдущих, только разве что в ней не было специальной машинки для пиццы, а были только электродуховка и тестомесная машина. И множество тазиков с начинками, ящик дешевого сыра, терка и два огромных баллона – один с кетчупом, второй с майонезом) ГИМЛИ: однако… никогда ничего не готовил. А ты, Бурин? БУРИН: я тоже. (гномы поворачиваются и смотрят на Эовин. Маухур задумчиво пробует из тазиков начинки) ЭОВИН: а что вы на меня смотрите? Думаете, я одна с этим всем управлюсь? ГИМЛИ: нет. Мы думаем, что ты знаешь, как это делать. ЭОВИН: ну… на самом деле ничего сложного. Тесто месит машинка. Нам остается только размять его по форме, навалить туда начинок и вперед. (подходит к прейскуранту. Там только одна надпись: «Пицца 1 четверь – 4 долар») ЭОВИН: хм… значит, у них все начинки в одну цену, что ли? МАУХУР: да тут и начинки-то, леди, так себе… ГИМЛИ: а ну-ка… (пробует начинки) ГИМЛИ: мда. Дешевая колбаса, помидоры сомнительного качества, перец… рыба какая-то мелкая… сало… оливки… зелень… какие-то морские гады, еще что-то непонятное. МАУХУР: это, по-моему, кальмар. Резаный. ГИМЛИ: тьфу. ЭОВИН: ну… как я уже говорила, всё это очень просто. ГИМЛИ: а это что такое? (берет плакатик с нарисованной на нём пиццей в поварском колпаке и с жуткой улыбкой) БУРИН: реклама. ГИМЛИ: идиотская реклама. ЭОВИН: ну уж какая есть. Я так думаю, кому-то из нас придётся выйти на улицу и ходить с этим плакатом, зазывая народ покупать пиццу. И если мы хотим в этом конкурсе занять хотя бы третье место, то придётся постараться. Кто пойдёт? (все переглядываются. Ни Гимли, ни Бурин не горят желанием идти кричать зазывалки, но и готовить они, похоже, тоже не особенно хотят. Наконец, Маухур пожимает плечами и берёт плакат) МАУХУР: я пойду. Всё равно готовить хавку не умею. (берет плакат и выходит на улицу. Гимли задумчиво колупает начинку из резаной колбасы) ГИМЛИ: и кому-то надо будет в окошке торчать и продавать. Вот только кому? ЭОВИН: может, ты? А я готовить буду? Или может, Бурин? А ты мне поможешь? БУРИН: Леди… вам было плохо вчера. Не надо стоять у духовки. Покажите, что надо делать, и становитесь к окошку. ГИМЛИ: о как, племянник, у тебя красноречие открылось. (Бурин краснеет и опускает глаза) ГИМЛИ: Ладно, ты прав. И к тому же народ охотнее будет покупать еду у красивой блондинки, чем у бородатых суровых гномов, каковыми мы с тобой являемся. Эовин, покажи нам, чего и как делать надо. (Эовин выдавливает из тестомесной машинки кусок теста прямо на широкую сковородку с низкими бортиками) ЭОВИН: вот так. Машинка сама нужное количество теста выплевывает. Разминаем… А теперь… теперь мажем… блин, тут только майонез или кетчуп. Мда… Элронд был прав, когда предупреждал, чтоб я тут ничего не ела… вот, мажете майонезом или кетчупом. Потом сыплете по полгорсти начинки какой хотите, лучше двух видов… нет, на такую большую пиццу надо трех видов. И сверху тертым сыром. О, сыр надо натереть… ну вот. Поливаете немножко сверху соусом и в духовку. Примерно на двадцать минут. Потом вынимаете, режете на четыре части и перекладываете в коробки. Всё. ГИМЛИ: вроде ничего сложного… а начинку правда можно любую? Не будет ли невкусно? ЭОВИН: Поверь, Гимли, какую бы их этих начинок ты сюда ни запихал – хуже не будет. Главное – сыра побольше. (Гимли и Бурин принимаются за работу: Бурин натирает сыр, Гимли лепит вторую пиццу, наваливая в неё щедро майонеза, кальмаров, помидоров и сала. Эовин становится к прилавку. Маухур выходит на улицу и встревоженно оглядывается) МАУХУР: и чем только настоящему писателю в жизни не приходится заниматься… эх… (громко, по-умбарски) Пиплы, вали на пиццу!!! Ням-ням пицца!!! Пицца – низзя не соблазницца!!! С сырегом, с мясиком, с зеленюшечкой, с маянезиком!!! Зашибись нажористая пицца!!! Сытненькая, нежненькая пицца прямо с протвиня!!! Ням-ням пицца!!! ЭОВИН: какое всё-таки умбарское наречие дурацкое… (видит первого покупателя и широко улыбается) ЭОВИН: Чего желаете? Команда №7. Палатка с роллами (Внутри палатки – два больших стола, огромное корыто вареного риса, стопки с листами сушеных водорослей, и множество больших мисок со всякими начинками. И большая бадья васаби. Торин разглядывает всё это с большим сомнением) ДВАЛИН: я так и знал, что и на этот раз придумают нам какую-нибудь дрянь. Опять проиграем. КИЛИ: да ладно тебе. Ну проиграем, и что? ДВАЛИН: не, мы так хорошо начали – и тут такая засада… ТОРИН: да, было бы обидно. Кто знает, что это такое и как его готовить? (тыкает пальцем в продукты. Гномы переглядываются) ФИЛИ: ну, я это ел. И видел, как их делают. На самом деле ничего сложного. ДВАЛИН: я не умею готовить… во всяком случае, такое не умею. ФИЛИ: а тут не надо уметь. Короче, суть такова: рис, в него завернута всякая дрянь вроде рыбы, креветок, осьминогов и прочего. Это дело дополнительно завернуто в эти вот пластинки из водорослей, и порезано на куски. КИЛИ: а откуда мы знаем, что именно заворачивать? ФИЛИ: а вот тут что-то висит… а, понятно. У них тут нет названий роллов, просто указано, с чем роллы и за какую цену. Вся прелесть в том, что готовится эта фигня в присутствии заказчика. ДВАЛИН: чего-о? так это еще и быстро делать надо?! ФИЛИ: а что ты хотел, вся уличная еда быстро готовится. Так, давайте я покажу… вот. Берешь эти водоросли… сверху рис лопаточкой, потом на него начинку, мажешь вот этой зеленой штукой… и заворачиваешь. Кажется, как-то так. ДВАЛИН (пробует васаби): ого какая ядреная хрень. А мне нравится. ТОРИН: ты смотри не съешь. Ну так что, Фили, я смотрю, ты можешь за повара быть… ФИЛИ: ну нет. Вот что. Давайте бросим жребий, кому чего делать. ТОРИН: зачем? ФИЛИ: а затем, что на самом деле все мы примерно одинаково хреново будем готовить. Это во-первых. Во-вторых, помимо готовки, надо еще продавать. И рекламировать. Вон, Маухур уже с плакатом ходит. ТОРИН: ты прав. Лично я не испытываю никакого желания ни готовить, ни продавать, ни рекламировать. И вы все тоже. Поэтому тянем жребий. (Торин вынимает из кармана коробок спичек, из него вытягивает четыре спички и одну надламывает, с другой сдирает серу, прячет их в ладони) ТОРИН: кто вытянет надломанную, тот идёт рекламировать. Кто вытянет без головки, тот торгует. Ну а оставшиеся двое готовят. (гномы тянут. Надломанная попадается Кили) КИЛИ: это что, я должен теперь зазывать народ? ТОРИН: а как же. (разжимает ладонь. У него нормальная спичка) ТОРИН: ну вот, я готовлю. А ты, Двалин? ДВАЛИН: я тоже. Значит, Филька торгует. ФИЛИ: не хотел бы, ну да ладно. (Кили вытаскивает из-под прилавка плакат с рекламой. На ней нарисованы роллы, с ножками, ручками и мордочками, сидящие на тарелке) КИЛИ: и какой бездарь это рисовал… (выходит с плакатом на улицу) КИЛИ: Роллы!!! Вкусные роллы!!! С чем угодно роллы!!! Роллы!!! ТОРИН: мда… ну, попробуем… (пытается свернуть ролл, но у него плохо получается: начинка вылезает с боков, водоросли никак не желают склеиваться. У Двалина та же картина) ДВАЛИН: эх, чую, мы этот конкурс тоже завалим… ну балрог тебя едри, проклятая бумага! ФИЛИ: это не бумага, это нори. Из водорослей. ДВАЛИН: мне пофигу… как бы её так скрепить, а? ТОРИН (разглядывая творение Двалина): слушай… а может, по краю смажем вот этим соусом? Вдруг приклеится. (Двалин сует пальцы в соевый соус и мажет край нори, потом заворачивает) ДВАЛИН: вроде держится. Чего теперь? Резать, что ли? ТОРИН: ну да… ножи тут, правда, тупые, как они вообще ими что-то режут? ДВАЛИН: ща поточим. (Вынимает из одного из своих карманов точильный брусок и быстро затачивает все ножики в лавке. Кили ходит по улице с плакатом, размахивает им и кричит) КИЛИ: А вот кому роллы! Вкусные роллы! Кому роллы? (народ, однако, не особенно горит желанием покупать еду) КИЛИ: да… вот если бы мы пивом торговали, так небось бы толпа повалила… (Фили с завистью смотрит на палатку хоббитов, где уже толпится очередь, и улыбчивая Портофелия М. отсыпает в бумажные кульки разноцветные пончики. Взгляд его переходит на палатку Гимли и компании. И там тоже Фили видит огорчительное зрелище: за гномьей пиццей тоже выстроилась очередь) ФИЛИ: вот балрог, у всех дела идут лучше, чем у нас… Кили, ну подбавь огоньку, а? КИЛИ: тебе легко говорить… а в меня только что плюнули. ФИЛИ: надеюсь, ты в ответ ничего не сделал? КИЛИ: ага, сделаешь тут… в этом клятом Умбаре это разрешено – плевать в зазывал. (тоскливо): Роллы, вкусные роллы!!! Самые вкусные роллы в Умбаре!!! Подходи, навались, пока не кончилИсь! (впрочем, потихоньку вопли Кили начинают приносить результат: народ потянулся к прилавку. Торин и Двалин бодро застучали отточенными ножами, и довольно быстро наловчились крутить вполне сносные роллы) Спустя три часа. Команда №1. Палатка с хот-догами. (Дела идут неплохо, хот-доги довольно бойко покупают, но всё равно их остается много. Келегорму тоже везёт: хоть он и довольно нагло ко всем лезет со своим плакатом, на него не плюют и не пытаются ему сделать что-нибудь плохое. Дамы – потому что покорены обаянием и красотой феаноринга, мужчины – потому что их настораживает пламя феаноринговых глаз) КЕЛЕГОРМ: хот-доги!!! Вкуснейшие хот-доги по древним рецептам Валинора!!! Впервые в Умбаре!!! Спешите скушать!!! (Линдир и Халдир не успевают поворачиваться: у прилавка собралась очередь) ЛЕГОЛАС: вот, приятного аппетита! Вам четыре? Отлично!!! Вот ваши хот-доги! (успеху несколько мешает появление на набережной компании из шести умбарских гомосексуалистов, которые тут же проявляют интерес к Келегорму. Как известно, гомосексуалистов в Умбаре называют «гомиками», и там это вовсе не ругательство) ГОМИК 1: Ой, какой эльфик!!! ХАЛДИР (осанве): Турка!!! Берегись!!! Это гомик!!! ЛЕГОЛАС (осанве): Только помни – тебе нельзя его бить, накажут – и мы проиграем! КЕЛЕГОРМ (осанве): Балрог его дери… ГОМИК 1: Красавчик, может, бросишь своё глупое занятие, и пойдём прогуляемся? КЕЛЕГОРМ (с едкой улыбкой): да я не против. ХАЛДИР (роняет нож, которым разрезал булочки для хот-догов): он что, с ума сошёл?! ЛЕГОЛАС: это же Турка. Хэл, будь уверен: он сейчас что-нибудь отмочит. Лучше подойди сюда и посмотрим цирк. ЛИНДИР: да уж… КЕЛЕГОРМ: да, я не против… но мне работать надо. Увы. ГОМИК 2: Ой, ну неужели эта работа так важна, что тебе даже не хочется развлечься с такими приятными парнями, как мы? КЕЛЕГОРМ: я не могу никуда пойти, пока не продадим все хот-доги. А их у нас много осталось. И знаете, что я вам скажу, дорогие мои? ГОМИКИ (окружив Келегорма кольцом): что? КЕЛЕГОРМ: вон там, в палатке, еще три прекрасных эльфа, которые не прочь погулять, но им так же, как и мне, сначала нужно распродать все хот-доги. ЛЕГОЛАС (шепотом остальным): так… кажется, я понял, куда клонит Турка. ХАЛДИР: а я нет, и меня это пугает. ЛИНДИР: меня тоже. ЛЕГОЛАС: да успокойтесь, я же сказал – сейчас будет цирк! КЕЛЕГОРМ: так вот, если вы, прекрасные милые парни, купите у нас все оставшиеся хот-доги, то мы пойдём гулять! (И сказав это, Келегорм уверенно отправился к палатке, метясь в боковую дверку. Гомики переглянулись) ГОМИК 1: Парни, а это идея!!! Подумаешь, купить оставшиеся хот-доги! За вечер с четырьмя прекрасными эльфами это совсем низкая плата! ГОМИКИ: да-а!!! (и гомики ломанулись к киоску. Келегорм вовремя юркнул в дверку и стал помогать Халдиру разрезать булочки. Гомики вывалили на прилавок кучу денег, Леголас стал передавать им хот-доги) ГОМИК 1: да нам сами хот-доги не нужны, вы лучше к нам вылезайте!!! ЛЕГОЛАС: нет, так не пойдет. Деньги-товар. Иначе никак. ГОМИК 2: Ну ладно. (гомики берут хот-доги, деть им их некуда, и они посылают одного из них куда-то. Тот приводит толпу оборванных детишек разных рас, и гомики раздают им хот-доги. Детишки радостно орут) ГОМИК 3: и чего не сделаешь за то, чтобы провести вечер с четырьмя прекрасными эльфами! (пока гомики занимаются благотворительностью, Келегорм старательно запирает дверцу у прилавка, проверяет защитную роллету над окошком. И как только последний хот-дог исчезает за окошком, Леголас и Келегорм с грохотом опускают роллету, поворачивая рычаг, чтобы роллету нельзя было открыть снаружи) ГОМИКИ: открывайте, мальчики!!! Нельзя так нехорошо шутить!!! КЕЛЕГОРМ: считайте это прелюдией! ГОМИКИ: вы бы сразу сказали, что любите играть в сексуальные игры!!! Мы бы сбегали за наручниками и плеточками! ЛЕГОЛАС: а у нас тут тоже найдется кое-что получше!!! Достаньте нас отсюда –и мы все ваши!!! ХАЛДИР: Леголас, ты с ума сошел. КЕЛЕГОРМ: нет, Хэл, всё правильно. Сейчас гомики начнут ломать палатку. Ну… полчаса она точно продержится, а там и Мандос появится… или полицианеры. Как вы думаете, если первыми появятся полицианеры, кого они арестуют? ЛИНДИР: о, точно. Гомиков же. Ведь это они ломают палатку. А нам и предъявить-то нечего. Вот посмеёмся! (Снаружи гомики пошептались и стали активно трясти палатку и долбить чем-то роллету) ХАЛДИР: хоть бы продержаться, еще полчасика! ЛИНДИР: Хэл, и не говори… страшно подумать, что будет, если палатка не выдержит. КЕЛЕГОРМ: послушайте, ну мы же все тут крутые, верно? ЛИНДИР: ну… вообще-то… да. КЕЛЕГОРМ: неужели вчетвером мы не отобьемся от шести поганых гомиков?! ЛЕГОЛАС: конечно, отобьемся. Но знаешь, мне было бы неприятно, если бы хоть один из них дотронулся до меня. (Палатка затряслась сильнее. Леголас прильнул глазом к щели между прилавком и роллетой) ЛЕГОЛАС: они совсем очумели! Прикиньте, взяли скамейку и долбят ею в роллету!!! ЛИНДИР: чокнутые. Неужели в Умбаре только один голубой эльф, и это Гиллорн, которого, во-первых, здесь нет сейчас, и который, во-вторых, по его словам отдал сердце Гва-а-айсику? Не поверю, что тут нет хотя бы еще одного такого же развратного создания… ЛЕГОЛАС: не сомневаюсь, что есть, но, видать, его услуги этим любителям нетрадиционного секса не по карману. А вон и полицианеры появились! (Действительно, за стенами палатки слышны свистки, ругань по-умбарски, крики полицианеров, вопли гомиков и громкий смех зевак. Затем всё стихает. Кто-то стучит в роллету) ЛЕГОЛАС: кто это там? ПОЛИЦИАНЕР (по-умбарски): Полицианерия!!! Открывайте!!! ЛЕГОЛАС: а вы хулиганов уже арестовали? ПОЛИЦИАНЕР: а как же! (Леголас поднимает роллету. На набережной такая картина: пять полицианеров от души лупят дубинками гомиков-хулиганов и попутно заковывают их в наручники. Вокруг стоит народ и смеется) ГОМИКИ 2 и 3: о!!! ЕЩЁ!!! Еще!!! Ребята, вы такие классные парни!!! Так сладко умеете бить!!! Так страстно заковываете в наручники!!! Что вы делаете после службы? ПОЛИЦИАНЕР 2, ПОЛИЦИАНЕР 3: Заткнись!!! За поломку нашей любимой палатки тебе 15 суток тюрьмы полагается!!! ПОЛИЦИАНЕР 4: А через 15 суток я подумаю. ГОМИК 2: Правда? Я буду ждать, мой страстный, горячий, гневный господин!!! ПОЛИЦИАНЕР 1 (поморщившись): уведите этих придурков в обезьянник! (эльфам, на вестроне): Они зачем ломать ваш палатка? КЕЛЕГОРМ (состроив честную рожу): понятия не имею. Я ходил по улице, рекламировал наши замечательные хот-доги… они ко мне подошли, спросили, сколько осталось у нас хот-догов, купили всё, что осталось, раздали бродягам, а потом вдруг набросились на нас. Мы очень удивились: такие добрые люди – и вдруг набросились на нас и стали ломать нашу палатку!!! Может, они сумасшедшие? ПОЛИЦИАНЕР 1: Точно психи. Нормальный умбарец не платить за хавка для бродяги (смотрит на пустой прилавок). Хот-дог остаться? ЛИНДИР (разводит руками): увы. Всё купили эти психи. ПОЛИЦИАНЕР 1: Жалко. В эта палатка вкусный хот-дог. (уходит. Леголас, Келегорм, Линдир и Халдир переводят дух). Команда №2. Палатка с пирожками. (Здесь дела тоже идут неплохо. Во всяком случае, видно, что тесто и начинки убывают. Вот только Элладан уже дважды обжёгся, и Элронду приходилось всё бросать и его лечить, а Глорфиндел со всё нарастающей тревогой посматривает в сторону бегающей по улице Эллениэль. И неспроста: он уже сорок минут назад заметил, что за ней хвостом ходят четыре подозрительных типа, вастаки крайне бандитского вида, явно не местные. А сама Эллениэль ничего не замечает: весело бегает туда-сюда по улице, размахивает плакатом и рекламирует пирожки) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Пирожки-пирожки-пирожочки!!! На любой вкус!!! ВАСТАК 1: Дэушка, кидай свой глюпий работа, хадым с нами, вино пить, арбуз кушить! Любит тэбя будим крэпко-крэпко, дэнга давать многа-многа! ЭЛЛЕНИЭЛЬ: что? это вы мне? ВАСТАК 2 (радостно): тибе, тибе, дарагая, красывая, вах, пэрсык! ЭЛЛЕНИЭЛЬ: не пойму, чего вы от меня хотите, но не мешайте работать. Пирожки!!! Кому вкусные пирожки!!! (Подозрительные типы шепчутся о чем-то между собой, и решительно окружают Эллениэль) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: так, не поняла, господа, что вам надо? ВАСТАК 3: ай-ай, какой глюпий дэушка!!! Савсэм не панимать, чаво нада такой мущина как мы от такой красавыц как ты! ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Послушайте, оставьте меня в покое и не мешайте работать! ВАСТАК 4: Ай-ай, такой молодой дэушка, а такой злой. Хадым с нами, будэш пьяний, будэш добрий! (Эллениэль смотрит на них нехорошим взглядом. Это видят ее родственники в палатке. А их чуткие эльфийские уши еще и слышат всё это) ГЛОРФИНДЕЛ: ну, сейчас я их размажу!!! (пытается открыть дверцу, чтобы выскочить на улицу, но, как назло, замок заело. Элладан отпихивает Глорфиндела, пытаясь сам открыть дверцу, тот ему не даёт и дергает ее сам. Элронд же залезает на прилавок, чтобы попробовать вылезти в окошко. Однако пролезает только его голова. Между тем один из вастаков хватает Эллениэль за попу. Происходит сразу несколько событий одновременно: - Глорфиндел отпихивает Элладана и одним рывком выламывает замок из двери; - Элладан ухитряется быстро пролезть у него под ногами в распахнувшуюся дверь; - Элронд орёт из окошка; - Эллениэль мгновенно звереет) ЭЛРОНД: Немедленно убрать руки от моей дочери!!!! ЭЛЛАДАН: Убью!!! ГЛОРФИНДЕЛ: Р-р-р-ра-а-а!!! (оба бегут к Эллениэль и вастакам) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ах так?! Н-на! Получай, похотливая скотина!!! (лупит плакатом по роже одного из вастаков, второму въезжает локтем под дых, третьему опускает каблук на ногу, четвёртому даёт коленом в пах, а затем с разворота ему же – ногой в челюсть. Когда Элладан и Глорфиндел добегают до неё, всё кончено: все четыре вастака валяются на мостовой и стонут) ВАСТАК 1: вах… такой красывый дэушка и такой злой… так болно делать!!! ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а не надо было приставать!!! ГЛОРФИНДЕЛ: сволочи!!! (пытается отпинать вастаков ногами, но Элладан хватает его за локти. Появляется полицианер-полуорк, свистит и подходит к ним) ПОЛИЦИАНЕР (по-эльфийски): драка устраивать нельзя!!! Буду штрафовать!!! ГЛОРФИНДЕЛ (на чистейшем умбарском): не понял?! Меня штрафовать?! Мою жену штрафовать?! За то, что эти с-с-с-сволочи её чуть не изнасиловали?! ПОЛИЦИАНЕР: изнасиловать? Так это совсем другое дело!!! (свистит. Откуда ни возьмись появляются еще три полицианера) ПОЛИЦИАНЕР (указывая дубинкой на поверженных вастаков, которые пытаются уползать): этих – в обезьянник!!! Попытка изнасилования. И документы проверить!!! (полицианеры шустро сковывают вастаков наручниками) ПОЛИЦИАНЕР (Глорфинделу и Элладану): вы желать с них возмещать? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: не желать… тьфу, не желаю. Ну их к балрогам, уроды… плакат чуть не поломала. ГЛОРФИНДЕЛ: всё равно у них столько нет, чтоб возместить мне и моей жене моральный ущерб. ЭЛЛАДАН: мда. А что с ними будет? ПОЛИЦИАНЕР: за попытка насиловать у нас делать порка возле позорный столб, и публика иметь право кидать в них дерьмо. Дерьмо можно принести с собой, а можно покупать за небольшой деньги прямо там. ЭЛРОНД: вот что… я желаю, чтобы в качестве возмещения деньги за дерьмо они же и заплатили. (Полицианер лыбится) ПОЛИЦИАНЕР: Вы знать толк в наказания. Отличный мысль! (смотрит на палатку) ПОЛИЦИАНЕР: и пирожков мне давать? ЭЛРОНД: давать. (возвращается к палатке, насыпает в кулек пирожков, деньги за которые кладет в кассу из своего кармана, и отдаёт полицианеру) ПОЛИЦИАНЕР: я пойти. Если что, я тут рядом. Я – сержант Мундыг. (уходит, жуя пирожки. Эллениэль поднимает плакат, отряхивает с него пыль. Оглядывает зевак, столпившихся вокруг и глазеющих на всё это) ЭЛЛЕНИЭЛЬ (злобно): милый тут у вас город, я смотрю. Ну? (обводит зевак мрачным взглядом) Кто ещё не купил наших пирожков?! (зеваки переглядываются и бросаются толпой к прилавку, так что Элладану и Глорфинделу, чтобы попасть в палатку, приходится расталкивать народ. Эллениэль продолжает ходить по набережной и рекламировать пирожки.) Команда №3. Палатка с чебуреками. (у компании Арагорна и Боромира дела идут неплохо. Рекламный талант и стоическая выдержка уже порядком заплёванного Арагорна привлекают немало покупателей. Тхуринэйтель и Эомер вовсю лепят и жарят чебуреки. Но все-таки…) ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: уже осталось полчаса, а у нас полно непроданных чебуреков. ЭОМЕР: только не говори, что ты хочешь предложить нам съесть оставшиеся. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: нет. Я, конечно, представительница темных сил, но я не настолько злобная тварь, чтоб предлагать вам съесть много жирных чебуреков с несвежим мясом. ЭОМЕР: да я не хотел сказать ничего такого… А что ты предлагаешь? ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: я пойду помогать Арагорну. ЭОМЕР: э-э… а чебуреки? БОРОМИР: нам бы хоть эти продать, Эомер. Тхури… может, лучше я пойду? ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: нет. вон Ара уже какой заплеванный, я не хочу, чтобы с тобой было то же самое. БОРОМИР: а я не хочу, чтобы плевали в тебя! ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: не беспокойся, в МЕНЯ плевать не будут. Лучше давайте лепите чебуреки, еще вон сколько теста и начинки! БОРОМИР (тревожно): дорогая, что ты задумала? ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: неважно. Лучше помолись кому-нибудь, чтобы у меня получилось. (открывает боковую дверку и выходит на улицу. Эомер и Боромир встревоженно переглядываются). ЭОМЕР (вытирая лоб рукой в муке): не знаю, что она замыслила, но мне это не нравится. БОРОМИР: мне тоже. В этом Умбаре поиметь проблемы с полицианерией – раз плюнуть. Даже полраза. (смотрят на улицу. Тхуринэйтель не подходит к Арагорну, а идет быстрым шагом вдоль набережной. Скрывается из виду) БОРОМИР: не нравится мне это… (к палатке подходит Арагорн) АРАГОРН: куда это Тхури пошла? БОРОМИР: не знаю. Сказала, чтобы мы помолились кому-нибудь, чтобы у нее получилось. А что получилось – не говорит. АРАГОРН: вот как… и что будешь делать? БОРОМИР: не знаю… ЭОМЕР (серьезно): а я, пожалуй, помолюсь. БОРОМИР: кому? ЭОМЕР: Морготу. АРАГОРН, БОРОМИР: ты сдурел?! ЭОМЕР: ну она же вампирка. Кому же еще молиться за успех ее замысла, как не её покровителю? (Боромир и Арагорн задумываются. Эомер яростно раскатывает тесто и что-то бормочет под нос) БОРОМИР: вообще-то… имеет смысл помолиться. Потому что в прошлом «Последнем герое» она сумела надавить на Мандоса, чтобы он дал нам еду… о!!! Вот Мандосу и помолюсь. Это будет, по меньшей мере, забавно. (Арагорн пожимает плечами и уходит рекламировать. Спустя несколько минут на набережной появляется Тхуринэйтель, а за ней – толпа пьяных матросов. Тхуринэйтель преспокойно идёт к палатке, проходит внутрь и снова повязывает фартук. Один из матросов наклоняется к окошку) МАТРОС: эта… чебуреки нам. БОРОМИР: сколько? МАТРОС: все. БОРОМИР: но это много! МАТРОС (с остекленевшим взглядом): все. БОРОМИР: ладно. (начинает считать чебуреки. Матрос вываливает на прилавок огромную кучу мелочи и мятых бумажек. Потом забирает чебуреки и передаёт толпе своих сотоварищей. Так за пятнадцать минут компания Арагорна избавляется почти от всех чебуреков. Матросы уходят) БОРОМИР (поворачиваясь к жене, невозмутимо жарящей последние чебуреки): Но как? ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: пришлось… пришлось вспомнить свои вампирские навыки. Давно я гипнозом не пользовалась, нелегко это было – целую толпу загипнотизировать. Хорошо хоть пьяные были. БОРОМИР: о! и… как ты думаешь, что по этому поводу скажет Мандос? ТХУРИНЭЙТЕЛЬ (вынимает последний чебурек и устало садится на край стола): мне плевать. И потом, он же не ставил нам условий насчет того, КАК мы продадим эти чебуреки, верно? Ладно… я тут подремлю в уголочке, а вы уж будьте старательны, продайте оставшиеся, их всего десять штук!!! (но… тут звучит колокол и Мандос объявляет об окончании конкурса. Боромир и Эомер ругаются, Арагорн с облегчением опускает плакат и заходит в палатку). Команда №4. Палатка с пончиками (у хоббитов торговля идёт отлично: пончики разлетаются на ура. Пину тоже везёт: ему никто не делает ничего плохого, даже не плюют в него, только один орк снял с него панаму, вывернул наизнанку и надел на него обратно. Пин подождал, пока орк отойдет подальше, и вернул панаме изначальный облик. Портофелия М. в окошечке и правда была видна издалека, как Мерри и предполагал, и её широкая улыбка привлекала покупателей не меньше, чем реклама Пина. И всё шло прекрасно… пока к окошечку не подошёл невысокий человечек в плаще и шляпе, надвинутой на лоб) НЕЗНАКОМЕЦ: добрый день, очаровательная мисс. ПОРТОФЕЛИЯ М: миссис. Добрый день. НЕЗНАКОМЕЦ: о, простите, простите! Миссис… мне нужна ваша помощь. ПОРТОФЕЛИЯ М: и чем же я могу вам помочь? НЕЗНАКОМЕЦ: видите ли… я полицианерский сыщик. И ловлю известного преступника, который как раз сейчас здесь гуляет. (Портофелия недоверчиво окинула взглядом незнакомца, потом высунулась в окошко и посмотрела сначала в одну сторону улицы, потом в другую) ПОРТОФЕЛИЯ М: простите… но вы сами как раз выглядите очень подозрительно. Ведь вас в этом дурацком плаще и этой глупой шляпе видно издалека. СЫЩИК: что поделаешь… такая у нас, полицианерских сыщиков, униформа. ПОРТОФЕЛИЯ М: а документ ваш где? (Сыщик лезет во внутренний карман) СЫЩИК: вот. (Протягивает Портофелии карточку, на которой изображен какой-то мужчина и написано по-умбарски: «Сысчег Нат Пинкер, главный атдел поймания асоба апасных преступнегов», там же стоит печать мэра Джека Воробья) ПОРТОФЕЛИЯ: хорошо. И чего же вы от меня хотите? СЫЩИК: преступник этот очень любит пончики. И он обязательно подойдёт к вам! А я спрячусь у вас под прилавком и схвачу его за руки, когда он будет покупать пончики! Вы только пустите меня. МЕРРИ: Портфи, чего этот чудило от тебя хочет? Он окошко загораживает, вон уже сколько народу собралось!!! ПОРТОФЕЛИЯ М: Мерри, погоди немножко, надо человеку помочь. (Сыщику) Хорошо, мистер. Сейчас я открою дверцу, и заходите. (Портофелия слезает с ящика и открывает дверь. Сыщик заходит внутрь и садится возле прилавка. Портофелия забирается обратно на ящик. Начинает торговать. Монеты бойко стучат по прилавку. Но в один прекрасный момент Портофелия М. видит, что сыщик одной рукой приоткрывает дверку, а второй лезет в ящик с монетами. Недолго думая, она хватает лопаточку для жарки и от души лупит «сыщика» по руке. Поскольку она выхватила лопаточку из фритюрницы, лопаточка горячая и в горячем масле. «Сыщик» взвизгивает, вскакивает, задевает фритюрницу и переворачивает её… А фритюрница стоит на газовой плитке. Увидев такие дела, Старшая Портофелия мигом поворачивает кран, выключая газ, но пламя уже полыхнуло. Мерри со страшным криком отпихивает Старшую Портофелию, хватает с пола грязный половик и быстро накрывает пылающую плиту и охваченную пламенем фритюрницу. Пользуясь суматохой, «сыщик» выскакивает из палатки, но не тут-то было: Младшая Портофелия прыгает за ним и хватает его за пальто) ПОРТОФЕЛИЯ М: держи вора-а-а-а-а!!! ПИН (подбегая к ней): тебе помочь? ПОРТОФЕЛИЯ М: а как ты думаешь? ПИН: думаю, что да! (лупит плакатом поддельного сыщика. В палатке Портофелия С. и Мерри довольно успешно сбивают половиком пламя с загоревшегося прилавка и столов) ПОРТОФЕЛИЯ М (садясь на поверженного вора): Пин, беги ищи какого-нибудь полицианера, быстро!!! ПИН: по-моему, он уже сам к нам бежит. (и правда, к ним подбегает человек в обычной одежде, но с полосатой палкой полицианера) ПОЛИЦИАНЕР: стоять-бояться!!! ПОРТОФЕЛИЯ М (спокойно): вы Нат Пинкер? ПОЛИЦИАНЕР: чего? Ну да, я. ПОРТОФЕЛИЯ: а как называется место, где вы работаете? НАТ ПИНКЕР: главный атдел поймания асоба апасных преступнегов. ПОРТОФЕЛИЯ: и как же вы допустили, чтобы у вас украли документы? НАТ ПИНКЕР (обиженно): Ничего у меня не крали!!! Вот мои документы!!! (показывает карточку. Портофелия ее пристально разглядывает, сравнивает с карточкой вора) ПОРТОФЕЛИЯ: хм… похоже, настоящая ваша. А на этой печать неправильная, тут имя Джека Воробья с ошибкой. НАТ ПИНКЕР: конечно. (поднимает за шиворот фальшивого сыщика, которого Пин и Портофелия отпинали до бессознательного состояния) НАТ ПИНКЕР: а это известный вор Тырь Потырь. Я за ним следил. ПОРТОФЕЛИЯ М (едко): и что ж не выследили? По-моему, его было видно издалека. НАТ ПИНКЕР: я думал, это мой сотрудник. Он же надел униформу сыщиков. ПОРТОФЕЛИЯ М: так это и правда у вас такая идиотская униформа?! НАТ ПИНКЕР (обиженно): и совсем не идиотская. Но всё равно, спасибо за помощь. ПИН: спасибом сыт не будешь, как говорят у вас же в Умбаре. У нас остались еще пончики… вот если бы вы купили оставшиеся, то мы были бы рады. НАТ ПИНКЕР: я пришлю полицианеров за пончиками. (вынимает из кармана наручники, заковывает в них вора и утаскивает его с собой. Пин поднимает погнутый плакат) ПИН: неприятная история вышла. ПОРТОФЕЛИЯ М: да уж… боюсь, мы благодарности не дождёмся… (уходит к палатке, где Мерри и Старшая Портофелия уже потушили пламя и даже навели какой-никакой порядок) ПОРТОФЕЛИЯ М: у нас остались пончики? МЕРРИ: что-то осталось… но часть придётся выкинуть, они грязные. И какого балрога ты пустила в палатку этого урода? ПОРТОФЕЛИЯ М: я думала, он настоящий сыщик… ПОРТОФЕЛИЯ С: Сестрица, ну ты даёшь. Ты же умная хоббитянка, как ты могла купиться на такую детскую брехню? ПОРТОФЕЛИЯ М: сама не знаю… ну да ладно, хорошо что обошлось. (между тем на улице появляется отряд полицианеров и подходит к их киоску) ПОЛИЦИАНЕР 1: тут пончики? Нам сказать, что тут пончики покупать!!! ПОРТОФЕЛИЯ М: да-да. ПОЛИЦИАНЕР 1: начальник велеть купить у вас все пончики. Давай все. ПОРТОФЕЛИЯ: конечно-конечно. (наваливает оставшиеся пончики в кульки. Мерри подкидывает туда несколько подобранных с пола, надеясь, что не заметят. Полицианеры расплачиваются и уходят) МЕРРИ: ну и ладно. Надеюсь, что всё-таки мы выиграем. (звучит сигнал окончания конкурса) Команда №5. Палатка с шаурмой (у продавцов шаурмы дела делаются почти полностью за счет орков и урук-хаев – на рекламу Кэрдана только они и реагируют, ну еще небольшое количество людей-любителей экзотики. Мрачнющий Кэрдан рассекает по набережной, как линкор в гавани среди легких эсминцев. Красная Каска и Луртц с невозмутимым видом готовят шаурму, Келеборн же старается как можно доброжелательней улыбнуться каждому покупателю. До конца конкурса остается почти час) КЕЛЕБОРН (передавая очередным оркам шаурму): приятного аппетита. Приходите еще! ОРК: харэ, пацан, привалим – шаурма в натуре смачная. (уходит, чавкая и поедая шаурму с двух рук. Келеборн смахивает деньги в ящик. Кэрдан ходит по улице, угрожающе размахивая плакатом) КЭРДАН: Шаурма!!! Жирная, острая, горячая орочья шаурма!!! Достойное блюдо мордорской кухни!!! Подходи, кому печень не жалко! Шаурма!!! Покупайте шаурму!!! (завидев группку из пятнадцати орков-туристов, явно из Ангмара, потому как были все в каких-то шкурах и мехах по такой жаре): Кто не купит шаурму, тот лох!!! КЕЛЕБОРН: Я и не думал, что Кэрдан знает такие слова. КРАСНАЯ КАСКА: да он много чего знает, я так смотрю. Кел, следи за этими ангмарскими бомжами, у них часто бабки поддельные бывают! (к прилавку, взбудораженные воплями Кэрдана, как раз подошли ангмарские туристы. Келеборн, следуя совету Каски, внимательно разглядывает их монеты, и решительно возвращает четыре подозрительных на вид доллара) АНГМАРСКИЙ ОРК: моя не понять, чиво взад вертаешь? КЕЛЕБОРН: извольте дать другие монеты. АНГМАРСКИЙ ОРК: других нету. КЕЛЕБОРН: тогда увы. Шаурмы тоже не будет. АНГМАРСКИЙ ОРК (роется по карманам): ну ладно. Вот. (протягивает монету в четыре доллара) КЕЛЕБОРН: эту тем более не возьму. В Умбаре не выпускают монеты в четыре доллара. АНГМАРСКИЙ ОРК: ну лады, моя менять ходить. ЛУРТЦ (одним взмахом широкого ножа срезая мясо на очередную шаурму): ходи-ходи, далеко не уйдешь, полицианеры сразу сгребут. Знаешь, чувырло, что тут за фальшивые бабки делают? АНГМАРСКИЙ ОРК (испуганно): нет. ЛУРТЦ (страшно пуча глаза): варят живьем в кипящем масле! (орк испуганно подпрыгивает и быстренько достает из кармана нормальные деньги) КЕЛЕБОРН: вот так бы сразу. Держите вашу шаурму. (ангмарцы забирают свою шаурму и торопливо уходят) КЕЛЕБОРН: Каска, у нас много еще шаурмы осталось? КРАСНАЯ КАСКА: прилично. А до конца конкурса сколько времени еще? КЕЛЕБОРН: двадцать минут. ЛУРТЦ: вот засада. Прям хоть самим сожрать… КРАСНАЯ КАСКА: что ты, Луртцик! Я же тебе сто раз говорила – после прошлого ПГ и тамошней голодухи тебе только домашненькое можно!!! А то опять лечиться придется. ЛУРТЦ: да я и не хаваю… пока что. Знаешь, Касочка, а давай, когда на хату вернемся, ты мне домашней шаурмы приготовишь, а? Из нашей, изенгардской курятины? КРАСНАЯ КАСКА: конечно! А эту пусть местные орки трескают. Фу, ну и дрянь у них тут куры, как я смотрю. Жир да жилы. (Келеборн выглядывает в окошко. И вдруг меняется в лице. Это страшно удивляет Красную Каску и Луртца – ведь Келеборн обычно спокоен и невозмутим) КРАСНАЯ КАСКА (встревоженно): Кел, что стряслось? ЛУРТЦ: чего там? Бандиты, полицианеры, бунт, торнадо? КЕЛЕБОРН: намного хуже. Принц Гэльдир. Только бы он не вздумал попасться на глаза Кэрдану!!! (Красная Каска и Луртц переглядываются и бросаются к окошку. По набережной неспешно фланирует принц Гэльдир, одетый с немыслимой роскошью. И он не один: с ним идут несколько красавцев разных рас, тоже одетые вызывающе. Мало того, все они еще и накрашены самым пошлым и развратным образом, и Гэльдир в том числе. И все они пьяны. Надежды Келеборна и Каски с Луртцем не оправдываются: компания Гэльдира замечает Кэрдана) ПРИЯТЕЛЬ ГЭЛЬДИРА1: Гляньте, какое дивное зрелище: эльф рекламирует шаурму. Ха-ха-ха! ПРИЯТЕЛЬ ГЭЛЬДИРА2: Гэл, а он похож на твоего папочку! ГЭЛЬДИР (пьяно хихикая): а это и есть папочка, хи-хи-хи!!! Решил денежек заработать для госбюджета! Друзья мои, когда я стану владыкой, я никогда не позволю себе так уронить государственный престиж! (Кэрдан слышит это и застывает. В ларьке Красная Каска и Луртц переглядываются) ЛУРТЦ (тревожно): Кел, может, эта… роллету опустим? КЕЛЕБОРН: пока не надо. Может быть, придется вмешаться, а то вдруг Кэрдан в ярости убьет сына… а потом будет мучиться. ЛУРТЦ: Кел, это… я туда не пойду. Как по мне – такого сына только убивать… (Кэрдан медленно-медленно поворачивается, одновременно с этим опуская плакат. Гэльдир уже понимает, что совершенно зря открывал рот. Кэрдан делает к нему шаг. Приятели Гэльдира очень быстро отбегают подальше) КЭРДАН: Приветствую, сыночек. Ну что же ты стоишь, подойди, обними папу! (голос Кэрдана страшен. Небо темнеет, слышны раскаты грома) КЕЛЕБОРН: Кэр!!! Спокойнее!!! Кругом невинные эльфы, люди и прочие!!! (Как ни странно, оклик Келеборна резко успокаивает Кэрдана. Небо проясняется. Но Гэльдир стоит как вкопанный, его лицо белее снега. Он бы и рад свалить, но ноги не слушаются. Кэрдан делает еще шаг) КЭРДАН: что ж ты, сыночек, не хочешь обнять папу? Испугался? (хватает Гэльдира за ухо) КЭРДАН: и правильно. Папу надо бояться!!! (выкручивает ухо. Из глаз Гэльдира брызжут слёзы) КЭРДАН: …бояться и уважать!!! А ты что? Ляпаешь своим поганым языком про папу гадости!!! Нехорошо! И за это я тебя сейчас накажу. И твоих приятелей тоже. (смотрит на расфуфыренных друзей Гэльдира. У тех от ужаса немеют ноги, они падают кто на попу, кто на колени, кто на карачки) КЭРДАН: немедленно все пошли и купили шаурму. И ты, паразит – тоже. И сожрали, я прослежу!!! КЕЛЕБОРН: Кэрдан, но это уже слишком!!! КЭРДАН: не учи меня воспитывать моего сына-извращенца!!! (толкает Гэльдира к прилавку. Дружки Гэльдира, икая от страха, подползают к ларьку. Келеборн, вздохнув, передаёт оставшуюся шаурму. Те, дрожа, начинают ее, давясь, есть. Кэрдан наблюдает за этим с выражением злого удовлетворения на лице. Звучит колокол) Команда № 6. Палатка с пиццей (У пиццеделов торговля идет вполне прилично: как и думал Гимли, у красивой блондинки Эовин народ охотно покупает даже самую отвратную на вид пиццу. Да и то, что Маухур отлично знает несколько самых популярных в Умбаре языков (собственно умбарский, урук-хайский, орочий, харадский и вестрон), тоже играет свою роль. Гномы уже приноровились делать пиццу и вовсю экспериментируют с начинками) ЭОВИН: ух… устала я уже, честно говоря. И что-то в желудке неприятное ощущение. Выпью-ка я свои лекарства. ГИМЛИ: ну, я считаю, что ты и Бурин можете отдохнуть – вон сколько пиццы налепили. А я пока у прилавка постою. ЭОВИН: вот спасибо! (Садится на ящик в уголке, пьет пилюли, которые ей дал Элронд, запивая их водой из своей маленькой фляги, которую до того прятала за подвязкой чулка. Бурин старается не смотреть, как она засовывает флягу обратно за подвязку. Его щеки красны, как помидоры. Чтобы отвлечься, он начинает потихоньку опять лепить пиццу. Гимли же довольно бойко торгует.) ПОКУПАТЕЛЬ: мне пять пицц!!! ГИМЛИ: держи. Вот сдача. ПОКУПАТЕЛЬ: спасибо! (уходит. К ларьку приближается компания умбарских урук-хаев) УРУК-ХАЙ: гномяра, гони самую смачную тут пиццу. Че у вас ваще есть? ГИМЛИ: да чего хочешь. УРУК-ХАЙ: а чего пожирнее!!! (Гимли сует ему коробку пиццы с салом и майонезом. Урук-хай нюхает и радостно урчит, расплачивается) ГИМЛИ (глядя вслед урук-хаю, который тут же раздал пиццу своим приятелям): мда… никогда не думал, что моя стряпня будет пользоваться таким спросом. О!!! (Гимли застывает, а потом высовывается в окошко так, что чуть ли не падает. Эовин подскакивает к нему) ЭОВИН: Гимли, что случилось?! ГИМЛИ: гномки… идут сюда… БУРИН: много? ГИМЛИ: трое… (Бурин тоже бросается к окошку. И верно, к ларьку приближаются три симпатичных гномки, одетых по самой последней гномской моде, все в золоте и драгоценностях) ЭОВИН: что такие пышные дамы тут забыли? Неужто их наша пицца так заинтересовала? ГИМЛИ: а вдруг не пицца? Вдруг мы? (приглаживает бороду, Бурин делает то же самое) ЭОВИН: ну как знаете… вы, конечно, гномы видные... Ладно, ребята, я пойду наведаюсь в заведение с буквой «Ж». Что-то от запахов этой нашей пиццы живот крутит… (Эовин выходит на задний двор лавок, где еще перед началом конкурса приметила будочку с двумя дверками и буквами «М» и «Ж». Гномки подходят к ларьку) ГНОМКА1: ах, какие тут красивые мужчины!!! ГНОМКА2: О, красавчики!!! Не угостите ли дам пиццей? ГИМЛИ: для вас – что угодно, прекрасные леди! (Гномки скромно опускают глазки, посылают Гимли и Бурину чарующие улыбки, кокетливо пожимают плечиками – словом, всячески флиртуют. Совсем ошалевшие Гимли и Бурин наваливают полные коробки пиццы и суют в окошко) ГИМЛИ: берите, угощайтесь!!! ГНОМКА3: ой, спасибо, дорогие! Вы нас так выручили, вы просто не представляете!!! Мы с подругами приехали сюда отдыхать, и тут случилось такое несчастье, такое несчастье!!! ГИМЛИ: какое же? Неужели кто-то посмел вас обидеть? Покажите мне этого негодяя, я его в фарш порублю!!! ГНОМКА1: ах, если бы мы сами знали!!! Представляете, прямо в порту у нас какой-то негодяй украл наши чемоданы!!! А там было всё: и документы, и одежда, и деньги… при нас только обратные билеты и остались, а нам ехать обратно только через неделю… и без документов билеты нам менять не хотят. Ах, подумать только – такие девушки из благородных семей Железного Кряжа, как мы, вынуждены голодать и ночевать в парке на лавочках!!! (по щекам Гимли и Бурина катятся крупные слёзы) ГНОМКА 2: нам уже предлагали продать наши драгоценности… и мы уже даже начали думать об этом… вы представляете – продать наши драгоценности!!! ГНОМКА 3: но это был бы такой позор, такой позор!!! Еще ни одна благородная гномелла не продавала фамильных драгоценностей!!! Ах, какой позор… (плачет, вытирая платочком уголки подкрашенных глаз. Гимли и Бурин, не сговариваясь, лезут в ящик с выручкой и выкладывают ее в коробки из-под пиццы. Тут появляется Эовин и видит это. Она приходит в ярость) ЭОВИН: Да вы что делаете?! Очумели совсем?! ГИМЛИ: Тихо, Эовин, дамам надо помочь, их обокрали, у них нет денег… это такой позор для благородных гномелл будет, если им придется продать семейные драгоценности… (Эовин нехорошо смотрит на гномок. Те начинают пятиться от окошка, однако, не выпуская из рук коробки с пиццей, а одна хватается за наполовину наполненную коробку с деньгами) ЭОВИН (злобно): Благородные, говоришь? Драгоценности, говоришь? (хватает стоящую в углу метлу и бросается к дверце) ЭОВИН: мошенницы!!! Я вам сейчас покажу благородных гномелл!!! Отдай деньги!!! (гномки бросаются драпать, задрав юбки, под которыми обнаруживаются кроссовки и спортивные штаны. Однако коробки они не бросают. Эовин выскакивает из лавки и бежит за ними, размахивая метлой) ЭОВИН: жулики!!! Паршивые шлюхи!!! (но куда там: гномки бегут очень быстро, вскакивают в лодку, которая их и ждет, и сидящий на вёслах полугном очень бойко принимается работать вёслами. Эовин в бессильной ярости потрясает метлой и посылает им всяческие проклятия, пока к ней не подходит Маухур) МАУХУР: Леди, успокойтесь. Всё равно уже ничего не исправить. Идёмте лучше посмотрим, насколько большой ущерб нам причинили… (Эовин плюет в море, бросает метлу на землю и пытается ее растоптать, но Маухур вовремя поднимает ее, берет Эовин под руку и ведет к лавке, где уже пришедшие в себя Гимли и Бурин, красные от стыда, пытаются подсчитать ущерб) ГИМЛИ: Эовин… прости… я чувствую себя таким идиотом!!! Как я мог купиться на такой дешевый развод, просто не понимаю!!! А ты, Бурин… тоже слюни развесил. БУРИН (виновато опускает голову): женщины… ЭОВИН: это не женщины, это паразитки. (упирает руки в бока и нехорошо смотрит на гномов) Ну, дорогие мои, и во сколько нам обошлась ваша благотворительность? ГИМЛИ (смущенно): в триста долларов… приблизительно. ЭОВИН: как это – приблизительно?! Когда я ушла от прилавка, в кассе было четыре тысячи двести пятьдесят восемь долларов. А сейчас тут меньше тысячи, я же вижу!!! И это не учитывая неоплаченную пиццу!!! То есть получается, что наши убытки – больше трёх тысяч долларов!!! Бурин, я по твоим глазам вижу, что ты уже посчитал точно. Ну?! БУРИН: три тысячи пятьсот… ЭОВИН: пре-екрасно!!! Опять мы продуемся, и на этот раз исключительно из-за того, что некоторые умные гномы при виде смазливых мордах выключили своих умные бородатые головы на плечах и начали думать маленькими лысыми головами в штанах!!! МАУХУР: леди!!! Зачем же так!!! ЭОВИН: я с рождения леди, но это никогда не мешало мне говорить правду и называть вещи своими именами, Маухур. И потом, разве я не права?! Какой позор – два почтенных деловых гнома дали развести себя на деньги, словно они не почтенные деловые гномы, а глупые вастаки из Эру забытого глухого кишлака!!! ГИМЛИ: действительно, позор. И мы с Бурином вас очень просим – не рассказывайте никому, а? Ведь засмеют же… ЭОВИН: я не настолько жестока, как ты думаешь. Но вопрос о деньгах остался висеть. Что будем делать? МАУХУР (вынимает из кармана портмоне из шкуры волколака с застежкой в виде Белой Длани): возмещать, леди. У меня вот есть… триста долларов. ГИМЛИ: не вздумай, Маухур. Ты тут причем? Мы с Бурином налажали, мы и возместим… (достает кошелек, вынимает оттуда всю наличность. То же самое делает Бурин) БУРИН: две тысячи триста пятьдесят четыре доллара. ГИМЛИ: коптить мою домну!!! Не хватает… (грустно смотрит на кучку денег на столе. Решительно начинает шарить по всем своим карманам) ГИМЛИ: и зачем я не взял с собой побольше денег!!! Хотя… учитывая, что мы собирались на конкурс, удивительно то, что вообще взял деньги… (находит в карманах еще несколько бумажек и монет разного достоинства, присоединяет к общей куче. То же самое делает Бурин) БУРИН: теперь – две тысячи семьсот. ГИМЛИ: еще восемьсот надо где-то взять… МАУХУР: пятьсот. Вот триста. ГИМЛИ: Маухур, вернемся на остров, я тебе тут же верну в двукратном размере! Мамой клянусь! ЭОВИН (лезет за подвязку второго чулка, вынимает оттуда портмоне): ну, молитесь Ауле, чтобы у меня тут нашлось пять сотен. (считает деньги. Ее лицо проясняется) ЭОВИН: ровно пятьсот, ни центом больше! Надо же. (Гимли падает перед ней на колени и целует подол платья. То же самое делает Бурин. Маухур делает вид, будто этого не видит. Звонит колокол). Команда №7. Палатка с роллами (здесь дела делаются не очень хорошо. Корявые роллы мало привлекают покупателей) ДВАЛИН: ну что за фигня, а. Ну почему нам так не пофартило?! Вот лучше бы пицца нам досталась, а не Гимли… ТОРИН: не думаю, что с пиццей дела бы пошли намного лучше. ДВАЛИН: пиццу я, по крайней мере, умею готовить. А эту хрень не получается! (лепит комок из риса, с отвращением на него смотрит. Потом тыкает в него пальцем, сует в ямку начинку, щедро ляпает васаби и залепляет это другим комком риса. Оборачивает полоской водорослей) ТОРИН: но это же не по технологии. ДВАЛИН: нахрен технологию!!! Так быстрее зато получается. ТОРИН: но продуктов уходит больше… ДВАЛИН: нахрен. Будем просто продавать один за два. Фили, слышал? Если кто возмущаться будет – говори, что это… как это сейчас принято выражаться? Новый тренд, во. Последний писк моды. ФИЛИ: ну ладно… (оглядывается назад. Там более чем на две трети полный чан с рисом. Фили тяжко вздыхает) ФИЛИ: ну вот… опять продуемся… Кили!!! Ну что ты ходишь там, как сонная муха! Поддай жару! КИЛИ (жалобно): но как? Я пробовал… меня вот только что томатным соком облили! Придется рубашку снять… (идет к палатке, на ходу снимая рубашку. Сворачивает её и просовывает Фили в окошко. Потом вздыхает, выходит снова на середину улицы) КИЛИ: А вот кто хочет покушать роллов! Модных роллов!!! Шикарные роллы!!! Таких больше нигде не найдете!!! (Пока Кили кричит, Фили мрачно пересчитывает выручку. А когда он поднимает глаза, видит, что вокруг Кили собралась внезапно стайка девушек разных рас, одетых в коротенькие клетчатые юбочки, высокие гольфики и матроски) ДЕВУШКИ: О-о-о-о!!! Вы правда тот самый Кили?! КИЛИ (краснея): да… ДЕВУШКИ: а что вы тут делаете? КИЛИ: ну… это… вот… ДЕВУШКА1: ой, девочки, а я знаю, что!!! Сейчас же Мандос нового «Последнего героя» запустил, и наши гномики там!!! Это, наверное, Мандос их сюда отправил работать!!! КИЛИ: ну… да… ДЕВУШКА2: ой-ой-ой!!! Бедненькие! ДЕВУШКА3: да, я видела прошлый конкурс… это несправедливо! ДЕВУШКА4: а давайте поможем, а? (И, не спросясь, хватает у Кили плакат, и начинает громко зазывать покупателей. Две других бегают по набережной и тоже кричат зазывалки. Еще три девушки бегут к палатке) ДЕВУШКА1: Мальчики! Гномики! А давайте мы вам поможем? ФИЛИ: мы, конечно, будем очень рады… но что скажет Мандос? ДЕВУШКА2: а вы ему ничего не говорите, он и не узнает. ТОРИН: Мандос-то? Как же. ДВАЛИН: короче, если вы хотите за нас лепить эту фигню, я, конечно, буду очень рад… но Торин прав: Мандос за это может нам и не засчитать конкурс. Вы лучше… покупателей нам приведите побольше! ДЕВУШКИ: это мы мигом!!! (убегают. Те, которые бегали с плакатом, тоже убегают, отдав Кили плакат) КИЛИ: и что это было?.. Эх… Роллы!!! Вкусные роллы! ДВАЛИН: я че-то так думаю, что никакого толка от этих девок не будет. Повосхищались и сбежали… все они такие. ТОРИН: а знаешь, я так подумал, и решил, что ну его нафиг. В конце концов, ну проиграем мы – что мы теряем? ФИЛИ: исполнение желания и миллиард. ТОРИН: а ты подумай получше – так ли уж они нам нужны? Проживем как-нибудь и без них. ДВАЛИН (ехидно): а как же царский престиж и всякое такое? ТОРИН: то, чем я сейчас вынужден заниматься, тоже царскому престижу вредит. Так что всё равно… (принимается лепить шарики из риса и пихать в них начинку. К окошку подходят парочка харадримов) ХАРАДРИМ: роллы давай. ФИЛИ: вот. ХАРАДРИМ: эта чиво такое? ФИЛИ: последний писк в этом сезоне! Там внутри начинка и приправа. И весь прикол в том, что никто не знает, кому какая начинка попадётся. Роллы с сюрпризом! ХАРАДРИМ: давай коробку! (Фили радостно накладывает полную коробку «роллов» с сюрпризом и принимает деньги) ФИЛИ: угощайтесь на здоровье! (Харадримы уходят. Двалин и Торин наляпывают новую порцию «сюрпризов») ДВАЛИН: вот нам бы еще пятьдесят таких любителей сюрпризов – и мы всё продадим. ТОРИН: Двалин, я всё понимаю, но ты их хоть поменьше-то лепи, а то их и в рот не запихнешь. ДВАЛИН (с сожалением располовинивает очередной колобок): тогда нужно сто покупателей… и хрен мы их дождемся… (Издалека доносится тоскливый голос Кили, призывающий покупать роллы. И вдруг… улица наполняется гулом и топотом. Кили замолкает и бросается к палатке, ныряет в дверцу и крепко ее запирает) ТОРИН (тревожно): что там такое? КИЛИ: огромная толпа девочек в одинаковых платьях!!! И все бегут сюда!!! ФИЛИ: что-то мне это не нравится… (К палатке подбегает и правда большая толпа девочек лет 15-16, предводительствуемая одной из тех самых девиц, которые незадолго до того крутились возле Кили. Все девушки одеты одинаково, в такие же клетчатые юбки, матроски и гольфы, различаются они только цветом воротников и юбок) ДЕВУШКА: Мы пришли купить роллы!!! ДЕВУШКА2: Мы купим их все!!! Ну… насколько у нас хватит денег. А вы нам за это всем нарисуете автографы. ТОРИН (шепотом Двалину): Я, кажется, понял, кто они. Это наши фанатки. Угораздило же нас на эти съемки согласиться… умеет Манве убалтывать, что ни говори. ДВАЛИН: это точно. А почему эти фанатки одеты одинаково? ТОРИН: они школьницы. Видишь, многие с портфелями? Наверное, в Умбаре такая школьная форма. Эх… давай, что ли, лепи, да побольше!!! (Фили и Кили начинают раскладывать роллы по коробкам, и на каждой коробке малюют автографы за себя и товарищей. Девушки подсовывают им еще и свои тетрадки. У прилавка образуется жуткая давка, но до удара колокола гномы успевают продать почти все роллы, остается совсем немного. Двалин, морщась, вынимает из кармана своей жилетки бумажник, высыпает его содержимое в ящик для денег и решительно зачерпывает горстью рис, ляпает на него первую попавшуюся начинку, и сует это в рот. Торин, Кили и Фили делают то же самое, и за минуту съедают всё.) ДВАЛИН: уф. Надеюсь, мы всё-таки не продуемся. ТОРИН: хотелось бы верить… (Слышен голос Мандоса, приказывающий всем выйти на задний двор) Оценка работы (На заднем дворе собираются все команды. Там и донельзя довольные Леголас, Халдир, Келегорм и Линдир, и семейка Элронда, насквозь пропахшая пережаренным маслом, и гондорцы с Эомером, тревожно переглядывающиеся, и не очень-то радостные хоббиты, и мрачный Кэрдан с невозмутимым Келеборном и уставшими Каской и Луртцем, и до сих пор красные от стыда Гимли с Бурином, сердитая Эовин и печальный Маухур… словом, все ждут не дождутся оценок). МАНДОС: итак, приступим к оценке вашей работы. Сейчас господа Дундыр Попёр и Ша Креведко оценят вашу работу. Критерии оценки таковы: количество выручки минус количество оставшегося товара, ну и личные замечания работодателей – какие они сочтут нужными. Должен сказать, что работодатели не знают, кто из вас в какой лавке работал, поэтому будут объективны в своих оценках. (Все замечают, что при этих словах хоббиты мрачно переглядываются) ЛЕГОЛАС (шепотом): Чего это они? Неужто облажались? Вот уж не думал, что в этом конкурсе хоббиты могут облажаться… КЕЛЕГОРМ: ну, судя по тому, что они невеселы, им есть чего опасаться. ЛИНДИР: гондорцы с роханским королем тоже не особенно рады. ХАЛДИР: тебя это удивляет? ЛИНДИР: я вдруг подумал… а что, если они и в этот раз съели свой товар, просто купив его у самих себя? ЛЕГОЛАС (с недоверием): да ты что. Не думаю, что Борыч и Ара с Эомером способны сожрать столько чебуреков. Они, конечно, горазды пожрать, что да то да. Но не настолько же. ЛИНДИР: а бананы? ЛЕГОЛАС: ну ты сравнил. Одно – бананы, другое – жирные чебуреки… ХАЛДИР: Посмотрим. (Дундыр Попёр и Ша Креведко входят во двор и с лёгким презрением оглядывают игроков) ДУНДЫР: Работнички… ладно, посмотрим щас, что вы там наработали. ША КРЕВЕДКО: херово, я думаю. ДУНДЫР: вот и глянем. (заходят в лавку с зеленой дверью. Возятся там несколько минут, потом выходят и идут к белой двери, затем – к желтой, синей, красной, коричневой и черной. Всё это время игроки ждут молча. Мандос стоит отдельно, скрестив руки на груди, и бесстрастно за всем наблюдает. Наконец, Дундыр и Ша закончили оценивать работу и вышли во двор) ДУНДЫР: эта… ну че, глянули мы, посчитали. МАНДОС: напоминаю, что вы оцениваете от семи баллов до одного и что одинаковую оценку ставить нельзя. ША КРЕВЕДКО: помним. Ну, босс, мне говорить? ДУНДЫР: говори. ША КРЕВЕДКО: 7 баллов получают чуваки, которые продавали пирожки. Продали всё, лавку оставили в чистоте и порядке. (Эллениэль радостно подпрыгивает и виснет на шее мужа. Папа Элронд и Элладан довольно ухмыляются. Зато хоббиты мрачнеют ещё больше) ША КРЕВЕДКО: 6 баллов – чуваки с хот-догами. Всё продали, лавку помыли, только роллету чего-то помяли. За роллету один бал мы и сняли. (Леголас и Келегорм сердито переглядываются, но потом пожимают плечами) ША КРЕВЕДКО: 5 баллов – чуваки с шаурмой. У них осталась одна порция непроданной, и малёхо жира накапало на прилавок. (лицо Кэрдана немного проясняется. Зато гондорцы мрачнеют) ША КРЕВЕДКО: 4 балла получают торговцы чебуреками. У вас осталось десять непроданных чебуреков. (Арагорн и Эомер переглядываются. В их взглядах можно прочитать: «ну и хрен с ними!») ША КРЕВЕДКО: 3 балла получают торговцы роллами. Всё продали, но, по ходу, обсчитались, денег не хватает в пересчете на двадцать роллов. 2 балла – парни с пиццей. Уж извините, но вы не продали аж тридцать кусков. Ну и… 1 балл – торговцы пончиками. Остался товар, да еще и порченый нафиг, в грязюке какой-то, и вы еще пожар там устроили. Фритюрницу закоптили нафиг, половик сожгли и прилавок пропалили. (Портофелия Младшая начинает плакать, уткнувшись в плечо Пина) ПОРТОФЕЛИЯ М: это я виновата-а-а-а!!! ПИН: Портфи, не надо. Подумаешь, конкурс!!! МЕРРИ: да, наплюй. Может, в следующий раз повезет. СТАРШАЯ П: а даже если проиграем – ну и что. Мы всё равно богатые. Мы самые богатые хоббиты в Шире, между прочим… а может, и во всём Средиземье. МЛАДШАЯ П: я хотела жела-а-ание! ПИН: так игра же еще не кончилась! МАНДОС: господа Дундыр, Ша, у вас всё? ДУНДЫР: всё. И… эта… все равно благодарю. Не так и плохи работники оказались. (Портофелии) Леди, не переживайте. Прошлые продавцы вообще палатку спалили нафиг. Вот вам в утешение! (лезет в карман и вынимает оттуда упакованный в красивую прозрачную пленку огромный разноцветный леденец на палочке. Портофелия со слезами берет) МЛАДШАЯ П: спасибо… МАНДОС: в таком случае – до свиданья! А мы вас покидаем. (Щелкает пальцами. Всех окутывает туман, и они спустя мгновение оказываются на своём курортном острове) МАНДОС: от себя могу добавить, что все вы – все, подчеркиваю – пользовались не слишком честными методами, продавая товар. Но… (пристально смотрит на Тхуринэйтель) но… поскольку я и правда не ставил условий насчет того, КАК вы его продадите, я не предприму никаких мер. Но в следующий раз будьте осторожны и не жульничайте. (Мандос исчезает) После конкурса (игроки переглядываются. К ним подходит Рыжая Соня) РЫЖАЯ СОНЯ: Всем привет. Где были на этот раз? АРАГОРН (оглядывая свою заплеванную футболку): в вашем родном Умбаре. Чебуреками торговали… РЫЖАЯ СОНЯ: сочувствую. Мандос – сволочь. А тут еще и дождь собирается… ЭОМЕР: ну и фиг. Отоспимся, может. Ладно… а вечером-то как? Дождь будет, нет? РЫЖАЯ СОНЯ: вроде нет. ЭОМЕР: отлично. Тогда приду к костру слушать истории. ЛЕГОЛАС: да, Эллениэль, ведь твоя очередь будет рассказывать истории. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: не переживай, моя история будет лучше твоей. Ты лучше скажи, как вы роллету ухитрились сломать? ЛЕГОЛАС: это не мы, это гомики. ЭЛЛЕНИЭЛЬ, ГЛОРФИНДЕЛ: гомики?! Какие еще гомики? БОРОМИР, АРАГОРН: на вас что, опять напали умбарские гомики?! ЛЕГОЛАС: ну не то чтобы напали… Сначала они запали на одного Турку, а потом и на нас переключились. Но мы их ловко провели! ЛИНДИР: да уж… как вспомню, так опять смеяться хочется. Даже того, что нам за роллету сняли один балл, не жалко за такое веселье. КЕЛЕГОРМ: это точно. Так приятно было смотреть, как полицианеры лупили их дубинками! ЛЕГОЛАС: ага, а эти извращенцы орали: «Еще!!!» БОРОМИР: точно извращенцы… Элди, а ты чего такой мрачный, вы же выиграли? ГЛОРФИНДЕЛ: Эллениэль какие-то вастаки обидели. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ха. Это кто кого по итогам еще обидел! Будут знать, как к порядочным женщинам приставать! БОРОМИР: во дела. ЭОМЕР: сволочи. Глорфи, а ты что же, в сторонке стоял, смотрел? Вот кто бы мою жену попробовал обидеть, я бы… ЭЛЛЕНИЭЛЬ (не давая Глорфинделу раскрыть рот): а он не успел. Я сама со всем разобралась. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: и правильно. ЭЛЛАДАН: ладно, я пошел в душ – может, удастся смыть с себя этот мерзкий запах пережаренного масла… (уходит в бунгало. Глорфиндел и Эллениэль идут за ним. Элронд смотрит на свои руки, замечает под ногтями присохшее тесто, и тоже уходит) КЕЛЕГОРМ (подходит к Мерри): Мерри, а у вас-то что стряслось? Как вы умудрились пожар устроить? МЕРРИ: да так… масло из фритюрницы плеснуло на плиту, ну и вот… пришлось срочно тушить чем попало. СТАРШАЯ П: да уж, у них же масло водой разбавленное, брызгает ужасно… КЕЛЕГОРМ: понятно. Сочувствую. Но вы не переживайте – может, следующий конкурс будет получше, и вы сможете обогнать гномов по очкам. МЕРРИ: хотелось бы. Спасибо за сочувствие, Турка. И мои поздравления. КЕЛЕГОРМ: благодарю. (Мерри и хоббиты уходят к себе – отмываться от копоти. С неба начинает накрапывать дождик) ЭОМЕР: жалко, конечно, что мы не успели допродать все чебуреки. Были бы щас хоть на третьем месте. (уходит к своему бунгало, за ним идут Арагорн, Боромир и Тхуринэйтель) ЛИНДИР: и всё-таки интересно, съели они чебуреки или нет. ЛЕГОЛАС (задумчиво глядя вслед гондорцам и Эомеру): не похоже. Сытыми они не выглядят. (при этих его словах Торин и Двалин переглядываются и быстренько идут в бар. Фили и Кили следуют за ними) КЕЛЕБОРН: Линдир, Леголас… вы подозревали, что Эомер и его команда съедят чебуреки, чтобы выиграть конкурс? Но почему? ЛЕГОЛАС: потому, дядя, что на предыдущем конкурсе они именно это и сделали. Они сожрали все испорченные бананы. КЕЛЕБОРН: не может быть! ЛУРТЦ: ох ни фига ж себе… ЛЕГОЛАС: а тем не менее это так. КЭРДАН: а я не удивлен. Они же люди, честности от них ждать не приходится. (уходит прямиком в бар) КЕЛЕБОРН: Всё-таки, я думаю, Леголас, это был единичный случай. (нюхает руки) КЕЛЕБОРН: я пахну шаурмой… какая гадость. (уходит в бунгало. Луртц и Каска уходят за ним. Келегорм, Линдир, Леголас и Халдир тоже уходят к себе. Гимли и Бурин же скрылись у себя, как только Мандос объявил об окончании конкурса. Маухур устроился на своей веранде с ноутбуком, Эовин забрала его рубашку и унесла в прачечную – он тоже пострадал от умбарского закона, позволяющего выражать недовольство рекламой) ЛЕГОЛАС (выйдя из душа и укладываясь на свою кровать): интересно, что нам сегодня приготовит Гва-а-айсик. Не удивлюсь, если эта сволочь сделает нам чебуреки или сосиски. ХАЛДИР (из душа): не думаю. В прошлый раз просто было совпадение. ЛИНДИР (тоже растягиваясь на кровати): а вы обратили внимание, что Гимли и Бурин какие-то уж очень смущенные были? ЛЕГОЛАС: обратил. Но Гимли мой друг и я не стал ничего говорить. Это его личное дело, Линдир. И лучше будет, если ты тоже ничего не станешь говорить или у него спрашивать. КЕЛЕГОРМ (выходя из душа): ты хочешь сказать, что ловкий делец Гимли на деньгах облажался? ЛЕГОЛАС: Турка, я же сказал – я не хочу об этом говорить. (отворачивается к стене. Келегорм пожимает плечами и принимается расплетать свои харадские косички. В бунгало второй команды все пошли в душ, после чего Элладан завалился поспать, Элронд – почитать, а Глорфиндел и Эллениэль ушли к себе. В бунгало третьей команды Боромир собрал грязную одежду и унес в прачечную, Тхуринэйтель прилегла на кровать, а Эомер с Арагорном ушли в душ. В четвертом же продолжается трагедия. Младшая Портофелия рыдает, Пин и Старшая Портофелия ее утешают, Мерри в нервах вышел на порог и закурил сигару. К нему подходит Эовин, вернувшаяся из прачечной) ЭОВИН: что, Мерри, всё плохо, да? МЕРРИ (мрачно): угу. Продулись, а ведь так хорошо всё было… а Портфи теперь рыдает и никак не успокоится. ЭОВИН: да мы тоже… облажались по полной программе, что ни говори. МЕРРИ: да? А что у вас-то стряслось? ЭОВИН: ну… да так. Фигня, на самом деле. Ну… у нас там стояла мясорубка, большая такая, электрическая. Скорее даже такая фигня, которая колбасу там или что еще кубиками режет, знаешь? МЕРРИ: угу. И что? ЭОВИН: ну так вот, откуда-то из-под потолка прямо в эту резку упала крыса. Ну и… того. Гимли не успел нажать на кнопку и остановить, а крысу тут же перемололо. И вывалило всё это в таз с начинкой. МЕРРИ: фу-у-у-у-у!!! ЭОВИН: вот-вот. Меня тут же стошнило, я даже выскочить не успела, и стошнило прямо в тазик с другой начинкой. Пришлось выкинуть и то и другое, и своих денег доложить. И как оказалось – напрасно. Потому что продулись всё равно, со всей этой кутерьмой продать не успели оставшееся. Можно было деньги и не докладывать… МЕРРИ: да уж… сочувствую. У нас-то еще не так и плохо, как оказалось. По крайней мере, крыса в мясорубку у нас не падала. Фу, нет, ну и гадость же, а. Всё, сегодня мясо есть не буду. Кто его знает, этого Гваглоса, как тут у него с санитарией. Пойду проверю, как он там готовит, а то мало ли. (выбегает прямо под дождь и бежит к кухне, где нагло заскакивает в раскрытую дверцу. Эовин быстро убегает к себе, потому что дождь полил еще сильнее.) ГВАЭГЛОСС: чего тебе тут надо, хоббит? МЕРРИ: да так, решил посмотреть, соблюдаешь ли ты санитарные нормы. И заодно сказать тебе, что мы, хоббиты, сегодня не будем есть мясо. ГВАЭГЛОСС (пожимая плечами): а на ужин мяса и не будет, можешь успокоиться. И кстати, почему вдруг такая неприязнь к мясу? (режет фрукты. Мерри внимательно осматривает кухню, проверяет чистоту посуды и прочего. Придраться не к чему: кухня блистает идеальной чистотой) МЕРРИ: да так… ГВАЭГЛОСС: понятно. Мандос опять придумал какую-нибудь гадость? Ладно, хоббит, я сегодня добрый. На ужин будут макароны с дол-амротским соусом, запеченная в фольге рыба с помидорами, а на десерт – шарлотка. МЕРРИ: отлично. Ладно, я тут в столовке посижу, а то дождяра вон какой лупит. (выходит из кухни и садится за столик своего бунгало. Курит сигару и задумчиво смотрит на море. В пятом бунгало Келеборн принял душ и переоделся в свежий халат, шорты и рубашку, и прилег на кровать с книжкой в руках, вставив в уши наушники. Луртц и Красная Каска заперлись в своей комнате, пользуясь тем, что Келеборн слушает музыку. В шестом бунгало мрачнющие Гимли и Бурин сидят по углам и не смотрят друг на друга. Маухур невозмутимо сидит на своей веранде и увлеченно работает. Когда в переднюю комнату заходит Эовин, гномы краснеют и опускают глаза) ЭОВИН: ладно вам. С кем не бывает. Ну провели вас хитрые бабы – ну и что. Забейте на это, да и забудьте. А то все на вас смотрят и шепчутся, а чего это, мол, Гимли и Бурин такие странные. Я слышала, как этим вопросом, например, интересовался Келегорм. И Линдир. Леголас намекнул им, что не желает ничего слышать на эту тему, но другим-то рот никто не заткнет. Вот, например, Кэрдан будет только рад позлорадствовать, что гномы позволили себя обмануть каким-то жуликам. ГИМЛИ: да уж конечно. И что ты предлагаешь? ЭОВИН: я не предлагаю, я делаю. (гномы смотрят на нее с недоумением и жадным любопытством. Эовин стучит в окно, привлекая внимание Маухура, потом открывает окно) ЭОВИН: Маухур, слушай и ты. Короче… чтобы никто не узнал, что Гимли и Бурин попались на удочку мошенников, я сказала Мерри совсем другое. Что у нас там была электрошинковка, и в нее упала крыса, мы не успели среагировать, и ее перемололо вместе с начинкой, а меня от этого стошнило в другой тазик с начинкой, поэтому нам пришлось возместить стоимость начинки, и вы от этого переживаете. ГИМЛИ: это уже куда лучше звучит, но всё равно, мы же вложили деньги и не выиграли. ЭОВИН: Гимли, в данном случае вложение денег выглядит благородно – мы же типа как бы возместили ущерб владельцу палатки. МАУХУР: согласен. И к тому же подобные случаи бывают. Вот в одном ресторане в Изенгарде как-то было такое. Повар подал котлеты с крысой, думал, никто не заметит. ГИМЛИ: фу-у. и что было? МАУХУР: морду ему набили. У нас крысу жрать считается большим западлом. БУРИН: понятно. Благодарю, леди. ГИМЛИ: Спасибо, Эовин. Ты нас опять выручаешь! ЭОВИН: да не за что. Пойду посплю, устала я от этого конкурса. (уходит к себе. Гномы успокаиваются, Бурин достает из сундука вино и наливает в три бокала, предлагая Маухуру присоединиться. Тот не отказывается. В седьмом бунгало никого нет – все в баре. В баре также и Кэрдан) КЭРДАН (демонстративно не замечая гномов): Гиллорн, что там у тебя по списку за аква-витой следует? ГИЛЛОРН (вздыхает): Владыка, вам не надоело? КЭРДАН: не твое дело. ГИЛЛОРН: из крепких напитков или вообще? КЭРДАН: хм… пожалуй что… вообще. Я сегодня добрее, чем утром. ГИЛЛОРН: алиготе, аликанте… КЭРДАН: давай по бокалу каждого. ДВАЛИН (тоже демонстративно не замечая Кэрдана): Слышь, ушастый, налей мне «Огня Мории» ГИЛЛОРН: минутку… Владыка Кэрдан, вот. (Ставит перед Кэрданом один бокал красного вина и один белого. Кэрдан выпивает залпом сначала белое, потом красное) ГИЛЛОРН (Двалину): вам «Огонь Мории» с каким ликером – вишневым или клубничным? ДВАЛИН: эльф, ты офигел. Какой ликер?! Перец, водка, лимон. ГИЛЛОРН: да? А у меня вот тут в рецептах написано, что нужен ликер вишневый или клубничный… ром и… ДВАЛИН: нахрен. Наливай стакан водки, клади стручок красного перца и половинку лимона. И парням то же самое. КЭРДАН: что-то это вино как компот, Гиллорн. Давай продолжим крепкие напитки. Что там по алфавиту? Арака? Ну вот её и наливай. ГИЛЛОРН: а вы не будете ничего поджигать? КЭРДАН: будет видно. Наливай. (Гиллорн демонстративно ставит на стойку огнетушитель, после чего наливает и Двалину, и Кэрдану. Кэрдан остается у стойки, а Двалин сгребает все четыре бокала и уносит к столику, за которым сидят мрачные Торин, Кили и Фили). КИЛИ: ну по крайней мере мы всё-таки не на последнем месте оказались. ФИЛИ: да уж. Интересно, что же стряслось-то у хоббитов и Гимли? ДВАЛИН: на хоббитов мне плевать, а вот с Гимли интересно. ТОРИН: да какая разница. Стряслось то же, что и с нами – плохо продавали товар… ДВАЛИН: да нет, ну я же знаю Гимли и Бурина, не могли они настолько плохо продавать. Тут что-то другое. КИЛИ: а ведь мы могли бы и обойти команду Арагорна, если бы правильно посчитали… ДВАЛИН: забудь и выпей. ТОРИН: может, завтра будет конкурс, где мы будем лучшие. И знаете, что я вам скажу? Лично я симпатизирую хоббитам, и мне жаль их. Хорошо бы нам с ними в следующих конкурсах выиграть. Просто чтобы показать остальным, что гномы и хоббиты тоже круты. А то надоело, что нас из-за роста всерьез не воспринимают. КИЛИ: вот теперь ты понимаешь, почему я так хотел попасть на курорт, где только гномы и хоббиты… ФИЛИ: а по-моему, нас, гномов, как раз отлично воспринимают всерьез. А вот хоббитам – им да, не повезло. ДВАЛИН: парни, да плюньте вы. Вот лично я – вот пусть только кто посмеет как-то намекнуть, что я коротышка или там что еще – так я сразу в морду, и рост мне не помешает. КЭРДАН (у стойки): Гиллорн, а что у тебя тут непорядок в баре? ГИЛЛОРН: где вы видите непорядок? Я час назад тут убирал! КЭРДАН: врёшь. А вон там что за грязь? (показывает в сторону стола, где сидят гномы. Гномы мгновенно замолкают, поворачиваются к Кэрдану и нехорошо на него смотрят. Двалин вынимает из кармана кастет) ГИЛЛОРН: Владыка, там нет никакой грязи!!! КЭРДАН: да неужели? ДВАЛИН: послушай, ты, дылда ушастая!!! Что за гнилые наезды?! КЭРДАН (не обращая внимания на Двалина): Гиллорн, взял швабру и помыл в том углу! ТОРИН (хватая Двалина за локти): сядь, он не про нас, успокойся. Мы же не в углу сидим! ГИЛЛОРН: да нет там никакой грязи!!! (Кэрдан ставит на стойку бокал, и, покачиваясь, делает шаг к огнетушителю) КЭРДАН: раз ты не хочешь, я сам помою!!! (хватает огнетушитель и выпускает из него струю прямо в угол, над головами гномов. Из угла несутся матюки, и оттуда, из-под столика, выскакивает хоббит в драной грязной тельняшке и матросских штанах) ХОББИТ: че за фигня?! ГИЛЛОРН: ой, прости, Падди, я тебя не заметил. КЭРДАН: что этот матрос тут делает? ПАДДИ: Падди Полубак. К вашим услугам. КЭРДАН: так что ты тут делаешь? ПАДДИ: я это… привез продукты, а тут дождь полил, я промок, зашел выпить рома, погреться… ну и заснул. А вы меня опять намочили!!! Несправедливо! КЭРДАН: пьянствовать – нехорошо. Понятно, матрос? ПАДДИ: да уж понятно… кто бы говорил. КЭРДАН: а мне можно. Я в отпуске, в отличие от тебя. (Поворачивается к Гиллорну. Всё это время гномы молча созерцают всю эту сцену) КЭРДАН: Гиллорн, наливай мне араки… и Полубаку тоже. ПАДДИ: э-э… мистер… мне ещё обратно в Умбар сегодня вернуться надо! Хозяин из зарплаты вычтет. КЭРДАН: а тебя не спрашивают. Пей давай. ПАДДИ (решительно): Простите, мистер, но свою дозу я на сегодня уже принял. Так что, со всем моим уважением, но я отправляюсь в Умбар. КЭРДАН: ну и как хочешь. (выпивает в три глотка бутылку араки и с размаху разбивает её о стойку. Гиллорн, вздыхая, берется за совок и веник) ПАДДИ: ну это… я поехал обратно. ГИЛЛОРН: давай, Падди. спасибо, что приехал в такую погоду. А то мы уж думали, что завтра курортников консервами кормить придётся. ПАДДИ: да не за что. Бывай, Гил. А вы, мистер Долговяз, не пейте, вам это вредно, как я погляжу. (Хоббит выходит под дождь и, пригибаясь, бежит к причалу, где пришвартован маленький катерочек, заводит мотор и отходит от причала. Гиллорн сгребает осколки на совок) ГИЛЛОРН: вот зачем, владыка, вы разбили бутылку? Я бы её сдал в стеклотару… КЭРДАН (перегибаясь через стойку и хватая из-под нее бутылку рома): что я слышу, Гиллорн. Ты сдаёшь бутылки? ГИЛЛОРН (высыпая осколки в мусорное ведро): а что такого-то? Между прочим, приносит неплохой доход. Жизнь в Умбаре очень недешева, приходится крутиться, особенно такому эльфу, как я. (отбирает у Кэрдана бутылку и откупоривает, наливает ему в бокал. Гномы, поглядев на всё это, успокаиваются и продолжают пить своё пойло) КЭРДАН: какому – такому? ГИЛЛОРН: ну… продвинутому. Я же что попало на себя не напялю, я одеваюсь только в брендовые вещи, причем только и исключительно от дома моды «Эстель Лориен». А духами пользуюсь от «Белой чайки», вашей, между прочим, фирмы. А ведь в Умбаре всё это очень дорого стоит. Вот и изыскиваю средства. Так что вы, пожалуйста, больше не бейте бутылки. КЭРДАН: наливай еще. А бутылки… это мысль. Заставить, что ли, сыночка любимого бутылки собирать? Лишить его обеспечения, и пусть бутылки собирает. ГИЛЛОРН: что вы, он же принц, на вас же косо начнут смотреть!!! КЭРДАН: а мне накласть. (выдувает еще один стакан рома со льдом и мятой. В этот момент звонит колокол, призывающий на ужин. Кэрдан со стуком ставит стакан на стойку и нетвердой походкой отправляется к столовке. Тут же и дождь прекращается. Гномы отправляются к ужину. Из бунгало стягиваются и остальные) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ну наконец-то дождь кончился. Но всё равно холодно. ГЛОРФИНДЕЛ: да, как-то зябко и сыро. Что там у нас на ужин? ЭЛЛАДАН: очень надеюсь, что не пирожки. БОРОМИР: и не чебуреки!!! ЛУРТЦ: и не шаурма. КЕЛЕБОРН: не думаю, что Гваэглосс знает, что такое шаурма и как ее готовить. ЛЕГОЛАС: Кел, я б не надеялся на это. Мало ли. Это же Гваэглосс! КЕЛЕБОРН: на этот счет можешь не переживать – он не посмеет приготовить такое. Во всяком случае, пока я здесь. ЭЛРОНД: а вот пойду проверю, что он там наготовил. (собирается зайти в кухню, но тут из кухни появляется Гваэглосс, пишет мелом меню и уходит обратно) ЭЛРОНД: прекрасно. Макароны, рыба в фольге, шарлотка. Как видите, никакой шаурмы или чего-то в этом роде. ЭОВИН: Эл, а мне это можно есть, или мне опять особую диету подадут? ЭЛРОНД: это – можно. Похоже, Гваэглосс решил не париться и готовит на всех одно и то же. КЕЛЕБОРН: к сожалению, лень моему племяннику всегда была присуща. ЛЕГОЛАС: угу, Кел, только почему-то ты это признал только сейчас. КЕЛЕБОРН: я долгое время надеялся, что он образумится. (Подходят Рыжая Соня и Маэглин) РЫЖАЯ СОНЯ: всем добрый вечер. Отличные новости: на завтра обещают хорошую погоду! ПИН: значит, можно будет кататься на банане? РЫЖАЯ СОНЯ: пожалуй что да. МАЭГЛИН: ну а я все-таки заказал бильярд. Кстати, после ужина, если будут желающие играть в покер, приходите в бар. ГИМЛИ: даже не знаю… что-то не хочется. Я лучше послушаю истории. БУРИН: и я. ЛЕГОЛАС: в таком случае вам тоже придется рассказывать. ГИМЛИ: уж не переживай, найдется. БОРОМИР: я тоже хочу. КРАСНАЯ КАСКА: и я. МАЭГЛИН: так что, никто не хочет играть сегодня? МАУХУР: ну, получается, что нет. Я тоже истории послушаю, вдруг чего интересное и для творчества полезное? ДВАЛИН: истории… тьфу. Впрочем, разок послушать можно. МАЭГЛИН: ну и прекрасно. Посмотрю телевизор. (стучит в дверь кухни) МАЭГЛИН: Гваэглосс, ужин готов? ГВАЭГЛОСС: угу. Можете садиться. (Курортники рассаживаются за столами. Из кухни появляется Гиллорн с тележкой с тарелками и раздает еду) ГИЛЛОРН: Приятного аппетита всем! МЕРРИ, ПИН, ПОРТОФЕЛИИ, МАУХУР: спасибо. ЛЕГОЛАС: с чего ты такой доброжелательный, а? ГИЛЛОРН: у меня хорошее настроение. ЛЕГОЛАС: гм… (за столом пятого бунгало Келеборн опять выговаривает Кэрдану) КЕЛЕБОРН: Кэрдан, ты снова пьян. Ну как так можно? КЭРДАН: Кел, это моё личное дело. Ты что думаешь, после того сегодняшнего позора, который устроил мой с-с-с-сынок, я еще и трезвым должен оставаться? Да мне сам Эру велит напиться, чтоб забыться. Так что все как хотят, а я после ужина этим и займусь. КЕЛЕБОРН: но… послушай, Кэрдан, может быть, тебе нужно просто поговорить с кем-нибудь, выплеснуть негатив и… КЭРДАН: нет. Я просто хочу напиться. И помощники в этом мне не нужны. Разве что собутыльники. Но и те не сегодня. Сегодня я буду… как это люди говорят? Бухать? Вот. Сегодня я буду бухать один. ЛУРТЦ: пацан, может, не надо, а? Завтра тоже конкурс. КЭРДАН: у эльфов не бывает похмелья, если ты об этом. ЛУРТЦ: это я в курсе. Я про то, что если набухаться капитально, как ты, в натуре, хочешь сделать, то бухло до завтра просто не выветрится. КЭРДАН: а вот и проверю, так ли это. (тут перед ним Гиллорн ставит его тарелки) КЭРДАН (показывая на рыбу): это что?! ГИЛЛОРН: как – что? Рыба. Запеченная в фольге с помидорами. КЭРДАН: Гиллорн. (голос его тих и грозен) ГИЛЛОРН (с испугом): что? КЭРДАН: разве ты не знаешь, Гиллорн, что я ненавижу рыбу? (при этих его словах вдруг становится очень тихо. Все смотрят на Кэрдана, даже гномы, которые не в курсе данного обстоятельства. Мерри и Пин быстро прячутся под стол, увлекая за собой Портофелий. Леголас и Халдир тревожно переглядываются. Глорфиндел прижимает к себе Эллениэль. Боромир и Эомер с Арагорном инстинктивно хватаются за вилки так, будто это ножи. Эовин задвигается за широкую спину Маухура) ГИЛЛОРН: н-нет, владыка. Простите… КЭРДАН: я ненавижу рыбу!!! (метко сбрасывает с тарелки рыбу и она летит в раскрытую дверь кухни, в которой как раз появился Гваэглосс… рыба влепляется ему в лицо) ГВАЭГЛОСС: не понял, что это за свинство? ЛЕГОЛАС (тихо): всё, Хэл, сейчас Кэр убьёт Хамдира нафиг… и я не знаю даже, радоваться этому или нет. ХАЛДИР: Келеборн расстроится… ЛЕГОЛАС: да уж… КЕЛЕГОРМ: зато одним педерастом меньше станет. А если ещё и Гиллорн под раздачу попадёт, то двумя. ЛИНДИР: А мне почему-то Гиллорна жалко. Вон какой счастливый и довольный еще полчаса назад был. ЛЕГОЛАС: Линдир, что я слышу? Ты сочувствуешь гомикам? ЛИНДИР: они же эльфы, как и мы. Расовая солидарность. КЕЛЕГОРМ: Кэрдан тоже эльф. Или, может быть, дело в том, что Гиллорн и Гваэглосс – синдар, а Кэрдан – нет? ХАЛДИР: какая разница. Владыка расстроится – это главное. (между тем Гваэглосс утер с лица рыбу и нехорошо посмотрел на Кэрдана) КЭРДАН: Я ненавижу рыбу, и ты посмел мне её приготовить! КЕЛЕБОРН: Кэрдан, успокойся, Гваэглосс готовил на всех, а не тебе одному. КЭРДАН: мне плевать! КЕЛЕБОРН (хватает его за руки и усаживает на стул): прекрати немедленно! КЭРДАН: не прекращу! Я не желаю есть рыбу. И не буду её есть. Пусть твой племянник принесёт мне другую еду. ГВАЭГЛОСС: только лишь потому, что я – наемный работник и обязан делать свою работу, я принесу. Но вот этого (он смахнул остатки рыбы с волос) я вам не прощу. Я этого не заслужил. КЭРДАН: помалкивай. КЕЛЕБОРН: Кэрдан, успокойся. Потому что я сейчас разгневаюсь. (при этих словах Келеборна Халдир тут же нырнул под стол и двумя руками увлёк туда сидевших по обе стороны от него Леголаса и Келегорма. Линдир нырнул под стол сам. Элронд встал и подошел к столику Келеборна и Кэрдана. Луртц обнял Красную Каску за плечи и приготовился к бою. Кэрдан с удивлением посмотрел на Келеборна. На лице лориенского владыки было выражение спокойной решимости, оно не пыхало гневом или яростью, но отчего-то Кэрдан стушевался) КЭРДАН: ладно. Если ты говоришь, что твой племянник не хотел меня оскорбить, я тебе поверю. Маэглин! МАЭГЛИН (осторожно): что? КЭРДАН: выпиши премию Гваэглоссу в размере трех зарплат. Я возмещу. ГВАЭГЛОСС: не надо мне ваших денег. (тут к нему подскакивает Гиллорн и что-то шепчет на ухо. Гваэглосс кривится, но кивает) ГВАЭГЛОСС: ладно. Буду считать, что вы извинились таким образом. А про вашу нелюбовь к рыбе я не знал. КЭРДАН: вот теперь будешь знать. (Гиллорн исчезает в кухне. Остальные переводят дыхание. Кэрдан мрачно ест пустые макароны. Из кухни выходит Гиллорн с тарелкой нарезанной ветчины) ГИЛЛОРН: владыка… это вам. Вместо… рыбы. КЭРДАН: мда? Ну спасибо. (забирает тарелку. Гиллорн уходит на свое место и принимается за ужин. К нему присоединяется умытый Гваэглосс) ЛЕГОЛАС: жаль, шоу так и не было. ХАЛДИР: по-моему, того, что было – вполне достаточно. (в дальнейшем ужин проходит без происшествий. Первым доел Мерри) МЕРРИ: Ну вот, всё съел. Соня, когда мы начнём истории рассказывать? РЫЖАЯ СОНЯ: через час. Надо же и костёр разжечь, и сосиски с зефиром со склада принести. МЕРРИ: а че так долго? МАЭГЛИН: дров у нас нет. Вчера всё сожгли. Так что сейчас кому-то придётся идти в джунгли, пока еще светло, и рубить дрова. ГИЛЛОРН: а кому? РЫЖАЯ СОНЯ: Кроме Маэглина, и некому. Тебе сейчас убирать и мыть посуду, Гваэглоссу – в баре работать. А я пойду доставать сосиски и зефир. (Маэглин и Соня уходят. Гиллорн принимается собирать со столов посуду, Гваэглосс, увидев, что Кэрдан идёт к бару, вздохнув, отправляется туда же. Двалин тоже собрался в бар) ТОРИН: Ты куда? ДВАЛИН: как куда? В бар. ТОРИН: но зачем? То есть… почему бы нам не посидеть у костра и не послушать истории? ДВАЛИН: да что я там интересного смогу услышать? К тому же ты слышал – там и рассказывать придётся. А я не хочу ничего рассказывать. Поэтому пойду квасить. Ты со мной или как? ТОРИН (задумчиво): даже не знаю. Пожалуй, попробую всё-таки послушать истории. Будет скучно – приду к тебе. ДВАЛИН: ну и славно. Ну, я пошел. (уходит в бар. Торин идет в бунгало, где и обнаруживает очень задумчивого Кили) ТОРИН: что такое? КИЛИ: как тебе сказать… Эовин что-то как-то… ну… не проявляет ко мне больше интереса. ТОРИН: хм… знаешь, что я тебе скажу. КИЛИ: что? ТОРИН: не парься. Она же не гномка. КИЛИ: всё равно как-то обидно. ТОРИН: ну, может, она просто от этого конкурса устала. КИЛИ: не знаю. В общем, я что хочу сказать… я истории слушать не пойду. Я в бар пойду. Пить с Двалином. ТОРИН (встревоженно): может, не стоит? КИЛИ: почему? ТОРИН: пить с Двалином – опасная затея для молодых неопытных гномов. КИЛИ: ну и фиг. Всё равно пойду. (надевает куртку и уходит. Торин пожимает плечами, тоже надевает куртку и выходит из бунгало. Эльфы из первого бунгало дружной толпой идут к себе, надевают ветровки и отправляются побродить по территории, пока всё приготовят к костру. Во втором бунгало тоже готовятся к вечерним развлечениям) ЭЛЛАДАН (надевая косуху): пойду помогу Маэглину дрова рубить. Пап, ты как, с нами или чем другим займешься? ЭЛРОНД: что-то мне перехотелось истории слушать и рассказывать. Поговорю с Келом, может, он согласится раскинуть со мной партию в преферанс. ГЛОРФИНДЕЛ (выглядывая из соседней комнатки): в преферанс вдвоём? Не будет ли скучно? ЭЛРОНД: а ты что, не хочешь? ГЛОРФИНДЕЛ: да вот не знаю. Кэрдан вечно меня обвиняет в жульничестве. ЭЛРОНД (задумчиво, явно с кем-то установив осанве): Кэрдана не будет. Он пошёл пьянствовать. А Кел согласен. Ему тоже не хочется сидеть у костра и слушать болтовню молодёжи. ГЛОРФИНДЕЛ: ну, если Кэрдана не будет, то я с вами. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: как же так, ты обещал с нами истории рассказывать?! ГЛОРФИНДЕЛ: милая, ну подумай… а вдруг я выиграю много денег? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а ты и так не бедный. Так что пошли к костру! Кстати, я тебе в Умбаре купила спортивный костюм. ГЛОРФИНДЕЛ: но когда ты успела?! ЭЛЛЕНИЭЛЬ: тогда, когда мы ждали Мандоса и оценщиков, а я в туалет пошла. Там была рядом лавка со шмотками. Это, конечно, не «Нифредиль», но… тож ничего. Я, между прочим, две тыщи умбарских долларов за него отвалила. ЭЛРОНД: ты с ума сошла. За простую умбарскую тряпку – две тысячи долларов? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: и вовсе не простую. Это умбарский дом моды «Абибас». Не самый плохой, между прочим. Не «Перум» же. Тем более… тем более, папа, как ты помнишь, мы с Элди позаботились о том, чтоб дом моды «Перум» прекратил своё существование. Глорфи, в общем, он лежит на кровати. Иди переоденься, и пойдем к костру. ЭЛРОНД: доця, ты папку совсем хочешь общества лишить? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ну неужели ты не найдешь себе ещё кого-нибудь в компанию? Боромира там, Эомера с Арагорном… ЭЛРОНД: их? Не смеши меня. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а что? ЭЛРОНД: да с ними же совсем неинтересно, они же люди, а значит – тупые. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: папка, не будь расистом, тебе это не к лицу. Короче, сейчас схожу, позову кого-нибудь из них. (уходит. Элронд задумчиво глядит на сына. Тот пожимает плечами и молча уходит. Из соседней комнаты появляется Глорфиндел в темно-синем с голубым спортивном костюме с четырьмя желтыми полосочками по бокам штанов и рукавов, и с надписью на груди «Абибас») ГЛОРФИНДЕЛ: что-то мне кажется… что я выгляжу глупо. ЭЛРОНД: по крайней мере, это твои гербовые цвета. Утешься этим. ГЛОРФИНДЕЛ: да уж. Пойду помогу Элди дрова рубить. (уходит. Элронд ложится на кровать, но тут раздаётся стук в дверь и в комнату заходит Келеборн с бутылкой вина в руке) КЕЛЕБОРН: добрый вечер. Что, мы будем играть только вдвоём? ЭЛРОНД: получается, что да. Где ты вино взял? КЕЛЕБОРН: это то, что нам еще за первый конкурс дал Мандос. Валинорское вино. ЭЛРОНД: понятно. Ну что ж, чтоб напиться, этого мало, но чтоб приятно провести вечер – вполне достаточно. Сейчас полезу в свой чемодан, там должна быть коробочка с твёрдым гондорским сыром… (снова стук в дверь, тут же дверь распахивается и в комнату заскакивает Эллениэль) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Папа!!! Вот Боромир, он согласился с вами играть в преферанс! Втроём уже веселее будет. (Эллениэль убегает. Боромир кланяется Келеборну и Элронду) БОРОМИР: добрый вечер. Я тут эта… принёс гондорской сливянки. Специально в бар за ней сходил. ЭЛРОНД: добрый. Но ты же хотел истории рассказывать, насколько я помню. БОРОМИР: ну… вообще-то, играть в преферанс с вами хотел Ара. Но я подумал и решил, что будет лучше, если вместо него пойду я. ЭЛРОНД (задумчиво глядя на честное лицо Боромира): С каких это пор в тебе открылись такие дипломатические таланты? БОРОМИР: нет у меня никаких дипломатических талантов. Просто я знаю, что стоит вам с Арагорном затеять совместное дело, как обязательно начнутся какие-то, говоря урук-хайским наречием, тёрки. А оно нам надо? А ко мне у вас вроде нет никаких претензий, особенно после того, как лично Манве развеял гнусные слухи обо мне. ЭЛРОНД: хорошо. А играть-то ты хоть умеешь? БОРОМИР: обижаете. Конечно, умею. ЭЛРОНД: тогда приступим. (достает колоду карт. В лесу Маэглин, Элладан и Глорфиндел рубят дрова. Дело идет довольно споро: один только Элладан работает за троих. Глорфиндел от него не отстает) ЭЛЛАДАН: надеюсь, этого хватит. МАЭГЛИН: на сегодня точно хватит, а там, боюсь, придется заказывать дрова с материка. А то такими темпами весь сухостой за два дня вырубим… ГЛОРФИНДЕЛ (одним ударом срубая большое сухое дерево): что так, пират беспокоится о природе? МАЭГЛИН: а что? То, что я умбарец и пират, не значит, что я обязательно должен быть варваром. Мы о природе, между прочим, тоже заботимся, не хуже вас. ГЛОРФИНДЕЛ: так у вас же чуть ли не половина населения – орки с урукхаями. МАЭГЛИН: ну и что. Зато заместитель Джека по использованию природных ресурсов у нас эльф. ГЛОРФИНДЕЛ: и как же его к вам занесло? МАЭГЛИН: да как всех заносит. Натворил чего-то дома, ну и подался к нам. Он из Лориена, чего-то там непристойное по мнению владыки Кела сделал, ну и выперли его. Он сначала пиратом был, а потом вот Джековым замом стал. ЭЛЛАДАН: он что, такой же извращенец, как и Гиллорн? МАЭГЛИН: нет, он по женской части. ЭЛЛАДАН: надо же, а я уж думал, что у вас там все эльфы – голубые. Судя по неадекватной реакции местных гомиков на эльфов. МАЭГЛИН: ну… это после того, как Гиллорн у нас пару лет зажигал по борделям, так все гомики с ума посходили – вот непременно эльфа им подавай… Джеки уже подумывает, какой бы закон издать, чтоб к эльфам не приставали… и при этом конституцию не нарушить. ГЛОРФИНДЕЛ (связывая огромную вязанку дров): а у вас еще и конституция есть? МАЭГЛИН: конечно. И очень хорошая, между прочим! Там четко расписаны все права и обязанности каждого умбарца и гостя города. ЭЛЛАДАН: наверное, она очень большая. МАЭГЛИН: вовсе нет. Там, на самом деле, всего несколько пунктов. ГЛОРФИНДЕЛ: а как запрет на приставание к эльфам может ее нарушить? МАЭГЛИН: ну… там есть пункт «каждый имеет право трахаться, с кем ему хочется». ЭЛЛАДАН: так ведь тут ключевые слова «с кем ему хочется». А эльфам-то, может, совсем не хочется. МАЭГЛИН: ну и вот, главная задача в том, как сформулировать, чтоб никому обидно не было. ГЛОРФИНДЕЛ: понятно. А какие ещё там пункты? МАЭГЛИН: пункт первый: как мэр сказал, так и будет, если это не нарушает конституцию; пункт второй: за всё надо платить, а кто платить не хочет, тот будет сидеть в тюрьме; пункт третий: у кого нет работы, жилья и документов – тот платит штраф; пункт четвертый: мэра имеют право выбирать все пираты Средиземья; пункт пятый… ну его я вам уже называл, это про трахаться, пункт шестой: каждый имеет право отомстить за причиненные ему обиды, пункт седьмой: пиратство – национальное занятие умбарцев, ну и последний пункт: слово мэра – закон для всего Умбара. ЭЛЛАДАН: так этот последний пункт разве не то же самое, что и первый? МАЭГЛИН: а повторить никогда не лишне. ГЛОРФИНДЕЛ: ясно. Ну что, понесли дрова? (взваливает на себя огромную вязанку и уходит в сторону курорта. Элладан и Маэглин уходят за ним. В баре собралась интересная компания: Двалин и Кили за одним столом, а Кэрдан – у стойки. У стойки же стоит мрачный Гваэглосс) КЭРДАН: водки. ГВАЭГЛОСС: какой? КЭРДАН: а что, она бывает разная? ГВАЭГЛОСС: да. (выставляет на стойку целую батарею бутылок) КЭРДАН: какая красота. Вот всё и попробую. Так, давай мне стакан, и неси все эти бутылки вон за тот столик… ДВАЛИН (глядя на то, как Гваэглосс волочёт огромное количество бутылок): Эй, ушастый, а ты не треснешь – столько выжрать? КЭРДАН: гном, ты сомневаешься в моих способностях выпить столько, сколько я захочу? ДВАЛИН: да. Где уж тебе, ушастому, столько выпить. КЭРДАН (странно глядя на гнома): можно подумать, ты сможешь. ДВАЛИН (загораясь идеей): спорим на… на тыщу дукатов, что я тебя перепью. КЭРДАН (пожимая плечами): хвалилась чайка море поджечь… ну если тебе печень не жалко, давай. КИЛИ: Двалин, может, не надо? ДВАЛИН: отстань, салага. Я лучше знаю, надо или не надо. Да не трусись, чтоб кто меня перепил? Да не бывать этому. Иди лучше вон к костру, истории слушать. КИЛИ: не пойду я к костру… ДВАЛИН: иди, я кому сказал. КИЛИ: ну ладно. Как знаешь. (обиженно уходит к костру, но на полпути, возле бассейна, сталкивается с Эовин) ЭОВИН: О! а я тебя искала. КИЛИ (мрачно): и зачем? ЭОВИН: море успокоилось… все будут у костра сидеть, никто нам не помешает. КИЛИ: в чем? ЭОВИН: голыми купаться. Ну, ты будешь или нет? КИЛИ: да! (Эовин берет его за руку и они бегут в дальний конец пляжа… но возле бунгало гномов сталкиваются с Фили) ФИЛИ: а куда это вы? КИЛИ: какое тебе дело? ЭОВИН: голыми купаться. КИЛИ: э-э… ФИЛИ: а-а… а можно с вами? ( Кили на него недовольно посмотрел) КИЛИ: ты же истории хотел рассказывать. ФИЛИ: да там народу много собралось, вряд ли до меня очередь дойдёт. Пить с Двалином не хочу, а больше заняться нечем. А тут такое заманчивое предложение. КИЛИ: так не тебе же предложение. Эовин мне предлагала. ФИЛИ: ну и что. А я тоже имею встречное предложение – купаться голыми. Втроем. ЭОВИН: мальчики, решайте давайте, кто куда. А то я еще передумаю и пойду истории слушать. КИЛИ: э-э… но втроём… купаться голыми… и потом… это… тоже втроём?! ЭОВИН: какой еще ЭТО «втроем»?! Раз так, никто не будет купаться голыми. А будем мы… играть в карты. ФИЛИ: а почему так? ЭОВИН: потому что я порядочная женщина, и голышом сразу с двумя мужчинами купаться не буду. И тем более не буду ЭТО… потом. Втроем. Понятно? КИЛИ: ну вот, Фили, ты мне всё обломал!!! ФИЛИ: да ладно. Если ты такой обидчивый, то я пойду сам найду себе развлечение. А вы делайте, что хотите. (Обиженный Фили уходит. Эовин пожимает плечами, хватает Кили за руку и тащит в конец пляжа. Фили же идет мимо бунгало Элронда, в котором горит свет, видит в окно Келеборна, тасующего карты, и решительно стучит в дверь. Ему открывает Элронд) ЭЛРОНД: господин гном. И что же вам нужно? ФИЛИ: простите, что беспокою вас, но не нужен ли вам четвёртый игрок для преферанса? ЭЛРОНД: вообще-то нет. ФИЛИ: понятно… прощу прощения. КЕЛЕБОРН: но мы можем принять вас. Заходите. ФИЛИ: благодарю. (Фили заходит и садится за столик. Боромир наливает ему сливянки) БОРОМИР: не знаю, что у тебя стряслось, но выглядишь ты так, словно тебе срочно нужно выпить. ФИЛИ: благодарю. (выпивает стакан сливянки и закусывает копченой рыбой с тарелки, стоящей посередине стола) БОРОМИР: вот, другое дело. Ну что, господа, будем писать пулю? КЕЛЕБОРН: да, приступим, пожалуй. (начинает сдавать карты. Возле костра уже собрался народ: хоббиты, Леголас, Келегорм, Халдир, Линдир, Эллениэль и Глорфиндел с Элладаном, Арагорн, Тхуринэйтель, Эомер, Бурин, Гимли, Торин, Маухур, Луртц и Красная Каска. Появилась Рыжая Соня в сопровождении Гиллорна, толкающего тележку с сосисками и зефиром. ГИЛЛОРН: а теперь можно мне идти? Гвайсика подменю. РЫЖАЯ СОНЯ: ну иди. Но не забудь, что кухня до сих пор не прибрана. ГИЛЛОРН: я помню. Но надо Гвайсика заменить, а то владыка Кэрдан его не любит… ЭЛЛАДАН (едко): можно подумать, тебя он любит. ГИЛЛОРН: меня он не настолько не любит… во всяком случае, у него ко мне нет личных претензий. (убегает к бару) РЫЖАЯ СОНЯ: ну вот, дрова есть, зефир есть, сосиски тоже – можно разжигать. Кто хочет запалить костер? (все смотрят на хоббитов. Портофелия Младшая краснеет) АРАГОРН: я. Спорим, с одной спички зажгу? ЛЕГОЛАС: ну пробуй. АРАГОРН: да чтоб я с моим опытом не смог разжечь с одной спички костер? (приступает к разжиганию. И правда – ему удается зажечь костер одной спичкой) РЫЖАЯ СОНЯ: спасибо. Ну, у кого вчера была шляпа? ЛЕГОЛАС: у Эллениэль. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: и я сейчас вам расскажу такую историю, что все закачаетесь. ПИН: а она будет страшная? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: она будет интересная. Слушайте. Давным-давно это было. Ну, если точно, то не так уж и давно, каких-то тысячу лет назад… ЭОМЕР: ни фига себе – не так уж давно. Может, это для вас, эльфов, недавно… а для людей и прочих – очень даже давно. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: не перебивай. Так вот… Как-то переселился в Лориен из Серебристых Гаваней один эльф. Звали его Тауримэльдо. И стал он первым приближённым к Келеборну… ХАЛДИР: ой, может, не надо эту историю, а? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а что такого-то, Хэл? ХАЛДИР: да так… не хотелось бы лишний раз вспоминать. ЛЕГОЛАС: Хэл, это не при тебя ли часом? ХАЛДИР: нет. Просто… эта история слишком мрачная. КЕЛЕГОРМ: а мне интересно. ЛЕГОЛАС: Хэл, если она тебя как-то касается… ЭЛЛЕНИЭЛЬ: не касается. ЛЕГОЛАС: так я тебе и поверил. ХАЛДИР: Леги, нет, эта история не про меня, если ты это хотел узнать. Я против неё по другим причинам. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: скажи лучше, Хэл, что ты сам хотел её рассказать. ХАЛДИР: нет, я хотел другое. Рассказывай, Элли. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: хорошо. Итак… этот Тауримэльдо был очень строгих правил, ну прямо всё у него должно быть только по распорядку, только по правилам – и никак иначе. Келеборн по сравнению с ним – раздолбай. А особенно не терпел этот Тауримэльдо всяческий, как он думал, разврат. И вот ходил он такой весь холодный, мрачный, одинокий, пока Владычице это не надоело, и она не вызвала его на разговор. «Тауримэльдо, - сказала она, - я вижу, что ты сторонишься дам и ведёшь замкнутую, унылую и одинокую жизнь». Тауримэльдо в ответ только поклонился. Владычица продолжила: «Тауримэльдо, такому видному эльфу, как ты, не годится быть одному. К тому же многие девушки желали бы видеть тебя своим мужем. Повелеваю тебе жениться до исхода этого года!» МЕРРИ: нифига ж себе у вас, у эльфов, порядочки. Вот так взяли и жениться приказали. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: это так не везде. Да и… в общем, достал всех этот Тауримэльдо своей правильностью. АРАГОРН: а девушки? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а девушки за ним давно увивались. Так что, когда стало известно, что Владычица приказала ему срочно жениться, многие обрадовались: ещё бы, такой видный красавец! Да ещё приближенный к Келеборну… словом, стали они за ним увиваться еще больше. Ну, Тауримэльдо не раздумывал долго, пришёл как-то утром на приём к Владыкам и говорит: «Владычица, Владыка, вы приказали мне срочно жениться. Поскольку я всегда вас чтил и уважал, то я исполню вашу волю. Но ни одна из лориенок мне не нравится больше других. Поэтому пусть все девушки, желающие выйти за меня замуж, сложат свои браслеты вот в эту корзинку – тут Тауримэльдо показал большую тростниковую корзину, которую приволок с собой – и чей браслет я отсюда выну первым, та и будет моей женой». Келеборну эта идея не понравилась, Галадриэль тоже, но Тауримэльдо упёрся и не желал поступить иначе. А тут еще и Хам… Гваэглосс Владыке нашептывает: «Дядя, соглашайся, ему правда всё равно». ЛЕГОЛАС: опа, еще и Хамдир, оказывается, в этой истории замешан. ЛИНДИР: тьфу. КЕЛЕГОРМ: и что-то мне подсказывает, что замешан он там неспроста. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Обломись, Турка, гомиком Тауримэльдо не был. ЛЕГОЛАС: а откуда тогда Хамдиру знать, всё равно ему или нет? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Узнаешь. Так вот, пришлось Келеборну согласиться. Взял Гваэглосс корзинку, вышел с нею за дверь, и вернулся обратно с уже наполненной. Тауримэльдо не глядя вынул первый попавшийся браслет. Оказался это браслет Фандис, самой красивой девушки из свиты Владычицы. Уж как была счастлива Фандис – можно только гадать! На свадьбе сияла она ярче луны и звезд, и все девушки ей завидовали. Ну вот… а наутро вышла Фандис из супружеской спальни грустная и очень задумчивая. Подружки сразу к ней кинулись – что да как, да почему она такая мрачная. Ну, Фандис села с ними пить чай… и разрыдалась. Говорит сквозь слёзы: «Ничего не было-о-о!!!» Подружки удивились – как это так. Поплакала Фандис, а потом подробно рассказала. Что легла она в супружескую кровать, раздетая, в кружевных только чулочках… вошёл в спальню Тауримэльдо, одетый в длиннющую рубашку, улегся с краю кровати, завернулся в одеяло и заснул. И всё. Девушки возмутились: как это так!!! И посоветовали подкараулить его в бане. Сказано – сделано. Долго ждать не пришлось: в тот же вечер Тауримэльдо отправился в баню. Фандис тихонечко прокралась за ним, и только она собралась зайти к нему и подкараулить его голым… как увидела, что снял Тауримэльдо свои одежды, а у него под ними – железные трусы с замком! ПОРТОФЕЛИЯ С: это как? ЭЛЛАДАН: я полагаю, что-то типа кольчужных штанов с замком на самом интересном месте? ГИМЛИ: или клёпаные, как латы? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ну как вы понимаете, лично я не видала. Да и какая вам разница? ТОРИН (задумчиво): ну как… если бы они были клепаные, то это да, неприятно… а кольчужные снять – как два пальца… в варенье обмакнуть. Нужны только клещи, кусачки и немного терпения. Нормальная гномская девушка на месте этой Фандис напоила бы его как следует, а потом бы за часик сняла б эти трусы. БУРИН: ага. КЕЛЕГОРМ: да что там гномы… нормальная нолдэ поступила бы точно так же и управилась бы быстрее. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Фандис не была нолдэ, и уж тем более гномкой. И сроду в руках никаких инструментов вроде клещей или кусачек не держала. но она была решительная и смелая, приперла муженька к стене и стала допрашивать… а поскольку Тауримэльдо поначалу не хотел признаваться, откуда на нем такие трусы, то она привязала его к банной скамейке и пригрозила вылить ковш кипятка на трусы… КЕЛЕГОРМ: как-то это жестоко… и коварно, прямо по-синдарски. ЛЕГОЛАС: да, Турка, мы такие – ужасно коварные. Эт вы, нолдор, прете напролом. А мы всегда находим обходные пути. ГЛОРФИНДЕЛ: Леги, перестань разжигать национальную рознь, с этим у нас и Кэрдан прекрасно справляется. Элли, продолжай. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Тауримэльдо испугался и рассказал свою историю. Жил он раньше в Серебристых Гаванях и вёл там совсем непристойный образ жизни, пока это не надоело владычице Мэалинмель и владыке Кэрдану. И они наказали его: колдовством надели на него такие трусы и предупредили, что ходить ему так тысячу лет, пока не исправится. А прошло всего-то пятьсот. Так что придется подождать еще пятьсот лет, а то, если снять их раньше срока, ничего хорошего не выйдет. Фандис пообещала ждать пятьсот лет. ЭОМЕР: хорошо вам, эльфикам, пятьсот лет прождать – раз плюнуть. Наши бы роханские кобылы и недели б не вытерпели… ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а кто сказал, что Фандис вот так спокойно ждала пятьсот лет? Не-ет, лориенские девушки хоть и кажутся изрядными любительницами мороженого, но на самом деле таковыми не являются. ГЛОРФИНДЕЛ: что да – то да. ЭЛЛАДАН: хм… ну… это верно. Имел я дело с лориенскими девушками… ХАЛДИР: давайте оставим эту тему. И я вообще не хотел, Элли, чтоб ты рассказывала эту неприличную историю… ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ну уж нет, раз я начала, то я ее расскажу. Так вот… Фандис призадумалась: а как бы так устроить, чтоб либо срок сократить, либо трусы с мужа железные снять. Сначала она решила поехать в Серебристые Гавани и упросить Кэрдана и Мэалинмель снять заклятие с Тауримэльдо. Но тут ей вовремя попался некий эльф, который, отлично зная Кэрдана, отговорил ее от этой затеи. И этим неким эльфом был именно Хэл. АРАГОРН: интересно, а откуда бы Халдиру отлично знать Кэрдана в те времена? ХАЛДИР: я жил вместе с мамой там некоторое время… когда был совсем юным. Мама тогда была придворной дамой у Кэрдана, а я носил шлейф за владычицей Мэалинмель. ЛЕГОЛАС: Хэл, да ты, я смотрю, с юных лет при владыках! ХАЛДИР: а то ты не знал. ГИМЛИ: дайте историю послушать, а. как раз, чую, интересное начинается. ТОРИН: угу. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: и вы правы, господа гномы. Отказавшись от идеи упросить Кэрдана снять заклятие, Фандис задумалась над тем, как бы снять с мужа трусы. Она не умела обращаться с инструментами, но была далеко не глупой эльфийкой. И прекрасно разглядела, что на трусах есть замочек. А раз есть замочек, то где-то должен быть и ключик. И, в свою очередь, если есть ключик, то можно попробовать подобрать похожий ключик. КЕЛЕГОРМ: о, вот это уже конструктивный подход! ГИМЛИ: и как же она подбирала ключик? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: она стала собирать ключи: едва ей попадался на глаза хоть какой-нибудь ключ, как она тут же делала с него слепок на воске, кусок которого постоянно носила с собой в сумочке. А потом, когда у нее накопилось очень много таких слепков, она напросилась в посольство в Ривенделл… и там обратилась за помощью к одному из кузнецов. ЭЛЛАДАН: что-то такое я припоминаю… Силтиндор, наш золотых дел мастер, как-то рассказывал про коллекционерку ключей. Уж не была ли это Фандис? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: возможно. И, конечно, в самом Ривенделле Фандис тоже наделала слепков со всех попавшихся ей тамошних ключей. Итак, в Лориен она приехала с огромным сундуком, битком набитым копиями ключей. Теперь оставалось опробовать их на мужниных трусах. А чтобы муж не сопротивлялся этой затее, она вечером в чай налила ему полстакана снотворного. Тауримэльдо заснул, Фандис уложила его в кровать, раздела… кхм, до трусов, и стала подбирать ключи. Долго возилась, но наконец семидесятый по счёту ключ подошел, замок открылся, и ликующая Фандис стянула с мужа кольчужные трусы. Ну а там… сами понимаете, что она увидала. А поскольку Тауримэльдо воздерживался аж пятьсот лет, то… короче, увиденное Фандис очень порадовало, она не удержалась и тут же воспользовалась своим законным супружеским правом. ЭОМЕР: вот это я понимаю. Это почти по-нашему, по-рохански. ЭЛЛАДАН: эх, знал бы папа, какие ты пошлые истории рассказываешь… ЭЛЛЕНИЭЛЬ: вот кто бы говорил – тот, у кого целый полк девок был… молчи уж, братец. ЛИНДИР: а мне интересно, что было дальше. Это ведь не конец истории, правда? ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: сдаётся мне, это только её начало. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: и правильно. Естественно, Тауримэльдо проснулся и ужаснулся… ну, не тому, конечно, что у него был первый за пятьсот лет секс, а тому, что трусы сняты и неизвестно, что теперь дальше будет, ведь условия заклятия не были выполнены. Но долго ужасаться ему не пришлось: разразилась страшная буря, ветром снесло крышу и стены их талана, и унесло Тауримэльдо в неведомые края. Одни только железные трусы и остались. ЭОМЕР: вот облом девке! РЫЖАЯ СОНЯ: не то слово. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ага. Фандис разрыдалась, и плакала до самого утра. А утром пошла за советом к Владычице. Конечно, пришлось всё рассказать. Келеборн был в гневе – как это так, в Лориен просочился развратник! Галадриэль же сказала, что, конечно, плохо, что Тауримэльдо скрыл причину своего отъезда из Гаваней, и что Фандис сняла с него железные трусы до срока. Но в то же время Владычица и обиделась на Кэрдана и Мэалинмель за то, что они устроили бурю в ее владениях и куда-то уволокли её подданного – ведь Тауримэльдо, женившись на Фандис, стал лориенским подданным. Галадриэль очень быстро собрала свою свиту, чемоданы и поехала в Гавани – разбираться. ГЛОРФИНДЕЛ: эх, жаль, я этого не видел. Посмотреть, наверное, было на что. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: я видела. Была я в те годы там случайно. ГЛОРФИНДЕЛ (заинтересованно): и как? ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: а сам как думаешь? Я, конечно, непосредственных разборок не видала, но в тот день в Гаванях случились одновременно цунами, ураган и землетрясение. ГЛОРФИНДЕЛ: меньшего было бы глупо ожидать. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: так мне рассказывать или нет? ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ: конечно! ПИН: только мне почему-то кажется, что дальше будет ещё пошлее. МЕРРИ: так это же клёво. Пин, много ли ты слыхал пошлых эльфийских историй? ПИН: до сих пор – ни одной. МЕРРИ: и я о чем. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: так вот, разбирались Галадриэль с Кэрданом, порушили немножко в Гаванях тамошнюю архитектуру, и пришли к такому решению: сделанного не воротишь, заклятие отменить нельзя. А значит – надо Фандис отправляться на поиски своего муженька, раз уж она всё это заварила. А куда унесло Тауримэльдо – этого совсем никто не знал, и Кэрдан с Мэалинмель тоже. В заклятии было сказано, что ветер его унесет на пятьсот лет за тридевять земель – сами понимаете, понятие растяжимое, никакой конкретики. Вот только Фандис отказалась отправляться в путешествие – сказала, что ей и так хорошо. ПОРТОФЕЛИЯ М: как же так?! ПОРТОФЕЛИЯ С: да, нехорошо с её стороны. ПИН: согласен. Хитрая какая – напакостила и в сторонку. ЭОМЕР, АРАГОРН, ЛЕГОЛАС: форменное свинство! КЕЛЕГОРМ: чисто по-синдарски. ЛЕГОЛАС, ЛИНДИР: Турка, сейчас схлопочешь!!! КЕЛЕГОРМ: а за что? Это же правда. Вы же такие. Вот если бы она наоборот, на коня вскочила, копье схватила и вперед, искать приключения на свою попку – это было бы по-нолдорски. ЛЕГОЛАС: я не понял, Турка, ты что, решил поразжигать? КЕЛЕГОРМ: нет. я просто констатирую факты. ГЛОРФИНДЕЛ: в таком случае констатируй молча. Не надо меня злить – а ведь во гневе я страшнее Маэдроса, чтоб ты знал. КЕЛЕГОРМ: э-э… (видит яростный взгляд Глорфиндела) ну-у… ладно. Поверю на слово. ГЛОРФИНДЕЛ: вот и прекрасно. Элли, продолжай. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Владычица потребовала от Фандис объяснений. Та, пожимая плечиком, ответила: «мол, а что такого-то? Он меня, между прочим, обманул, сразу правды не сказал, супружеский долг выполнять отказывался, так что я была в своём праве и мы квиты. С чего бы мне его идти искать в неведомые края? Да и зачем? Всё равно ведь через пятьсот лет вернётся, согласно заклятию. Мне спешить некуда». Ну, владыки махнули на это дело рукой – нет так нет. Фандис зажила себе в Лориене дальше в своё удовольствие. На самом деле причина была в другом: когда она была в Гаванях, влюбилась она там в одного тамошнего эльфа, некоего Ванадиля. Ну а он в неё. И образ пропащего Тауримэльдо померк, и Фандис начала тайно крутить роман с Ванадилем. КРАСНАЯ КАСКА: ну это ваще подлость. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ну вот такая она была, эта Фандис. Сами посудите: девушка изнеженная, ни к чему, кроме придворной жизни, не привыкшая – пойдет ли такая куда-то за тридевять земель искать мужа, обманувшего её ожидания, когда тут вот рядом такой раскрасавец, как Ванадиль, и без всяких там заклятий и железных трусов? ЭОМЕР: роханская девушка пошла бы. КЕЛЕГОРМ: и нолдорская тоже. ХАЛДИР: да и синдарская – вспомните вот Лютиен. Это просто Фандис такая… неправильная оказалась. МЛАДШАЯ ПОРТОФЕЛИЯ: что-то мне подсказывает, что её шашни с Ванадилем добром не кончились. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: совершенно верно, Портфи. Тянулся её роман с Ванадилем лет сто, а потом Фандис еще больше обнаглела и стала крутить роман с неким лихолесским менестрелем Переллином. ГИМЛИ: не понял, она бросила этого Ванадиля, или с двумя сразу крутила? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: с двумя сразу. ТОРИН: и они оба это терпели?! ЭЛЛЕНИЭЛЬ: так они не знали. Она ухитрялась так это делать, что оба думали, что они у неё единственные. ЭОМЕР: тьфу. У нас, у роханцев, всё честно: если уж баба заводит любовника, то муж всегда об этом знает. А тут… как-то это нехорошо. ГЛОРФИНДЕЛ: я не знаю конца этой истории, но мне он заранее кажется печальным. И поучительным. КЕЛЕГОРМ: а я бы на месте Тауримэльдо, вернувшись, просто зарезал бы всех троих. ТОРИН: любой нормальный гном поступил бы так же! БУРИН: ага. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: слушайте дальше. Прошло ещё сто лет, и двух любовников Фандис показалось мало, она закрутила роман с ривендельским эльфом Эрестором. ЭЛЛАДАН, ГЛОРФИНДЕЛ: о. Так вот… ЭЛЛЕНИЭЛЬ: молчите!!! Дайте дорассказать. ЭЛЛАДАН: молчу-молчу. Просто теперь для меня кое-что прояснилось. ЛЕГОЛАС: Элди, прям заинтриговал. ЭЛЛАДАН (мрачно усмехнувшись): ты слушай. По-моему, конец этой истории уже близок. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: итак, крутила Фандис с тремя любовниками еще сто лет. И все трое опять же, ничего не подозревали! Более того – никто не подозревал. Все думали, что она такая скромная, такая строгая придворная дама Галадриэли – а она развратничала так, что если бы Келеборн об этом узнал, то, наверное, от огорчения и умер бы. ЭЛЛАДАН: да что ты. Дедушка, конечно, очень бы расстроился, но не до такой степени. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: это художественное преувеличение, Элди. Как вы, наверное, уже догадываетесь, Эрестором дело не кончилось. То ли Фандис вошла во вкус разврата, то ли любовники были не очень… но завела она ещё одного. ЛЕГОЛАС: та-ак… лихолесец у нее уже был, из Гаваней и Ривенделла тоже… дай угадаю – на сей раз непосредственно в Лориене? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: в общем, да. Был у нас там такой… Канеллон его звали. Сам по себе ничего особенного, но была у него одна странная привычка – очень любил забраться куда-нибудь подальше в лес, раздеться догола и так, совершенно голым, стрелять из лука. Ну и Фандис это как-то подглядела, ей очень понравилось… а дальше пошло по накатанной дорожке. ПИН: фу. Какая всё-таки это пошлая история. СТАРШАЯ П: да уж… четыре любовника одновременно, да при живом муже – безобразие!!! КРАСНАЯ КАСКА: у нас бы такую в болоте бы давно утопили. ТОРИН: и что, ей удавалось крутить сразу с четырьмя так, чтоб остальные не знали? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: да. И не спрашивайте, как – не знаю. Но только вот теперь уже в Лориене кое-кто начал догадываться, что дело нечисто. И был этот кое-кто никто иной, как Хам… э-э… Гваэглосс. Уж не знаю как, но он рано или поздно всякие такие дела узнаёт. ЛЕГОЛАС: кстати, ты так и не сказала, откуда он знал, что Тауримэльдо было всё равно, на ком жениться. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а ты до сих пор не догадался. Поясняю для тупых по пунктам: Гваэглосс. Красивый эльф Тауримэльдо. Железные трусы. Не дошло? ЛИНДИР: а я понял!!! Гваэглосс всегда обо всех узнаёт всякие пошлые вещи, и он запал было на Тауримэльдо и следил за ним, подсматривал в бане и увидал трусы, верно? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: бинго! Вот тебе, Линдир, моя сосиска! (протягивает Линдиру свой шампур с поджаренной сосиской, тот, нимало не смущаясь, берёт. Леголас пылает щеками от смущения, остальные хихикают) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: так вот, Гваэглосс всё узнал и призадумался. Он у нас хоть и сам изрядный извращенец, но он никогда не доходил до того, чтобы изменять тем, с кем он крутил романы. Он же всё-таки истинный лориенец, хоть и гомик. Ему поведение Фандис, конечно, не понравилось, он захотел навести порядок и справедливость, но доносить владыкам не стал – не захотел огорчать их. А решил он пойти и отыскать Тауримэльдо. КЕЛЕГОРМ: о как. Пойти за тридевять земель исключительно из жажды справедливости? Или всё-таки у него были к этому Тауримэльдо какие-то чувства? ЛЕГОЛАС: мда, не ожидал от Гва-а-айсика такого благородства. ЛИНДИР: ну, особо благородным такой поступок не был… с другой стороны, Фандис тоже вела себя далеко не лучшим образом. Так что я, как ни странно, в данном случае на стороне Гва-айсика. И как, отыскал он Тауримэльдо? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Хамдир у нас упёртый – конечно, отыскал. Где-то далеко, в глубине тропических харадских лесов нашёлся затерянный город, где в большом пирамидальном храме жил Тауримэльдо. Бурей и колдовством его туда отнесло и закинуло прямо в окошко этого храма. Местные харадримы решили, что он упал с неба, и назначили его исполняющим обязанности Шанго – так они там называют Манве. Тауримэльдо сначала сопротивлялся и настаивал, что к Манве он не имеет никакого отношения, но потом смирился. Сидел в этом храме, время от времени на него напяливали здоровенные крылья и корону из цветных перьев и носили по городу на золотых носилках. Заодно Тауримэльдо понемногу учил тамошних харадримов уму-разуму, и не без пользы – например, придумал им азбуку, научил мыть руки перед едой и запретил людоедство. Словом, когда его нашёл Гваэглосс, Тауримэльдо уже так свыкся с ролью заместителя Манве на харадской земле, что не хотел оттуда уходить. Но Гваэглосс ему в красках расписал, что его жена, мало того что сняла с него железные трусы обманом, мало того, что отказалась его искать, так еще и позорит его имя, крутя романчики разом с четырьмя любовниками. А надо сказать, что все эти почти пятьсот лет, которые Тауримэльдо просидел в Хараде, он ни разу не соблазнился на местных девушек, которых ему назначали в жрицы – считал, что раз уж он женат, то надо блюсти верность. Да и влюбился он в Фандис, вообще-то. СТАРШАЯ П: бедняга… МЕРРИ: и не говори. Вот не повезло ему. ПИН (всхлипнув): мне его жа-а-алко… ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а уж как самому Тауримэльдо стало себя жалко, можете себе представить! И вот он тайком сбежал из своего храма, и вдвоём с Гваэглоссом через джунгли несколько лет добирался до Лориена. Конечно, по дороге Гваэглосс попытался пару раз его ненавязчиво соблазнить… ЛИНДИР: и как? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: история умалчивает. Думаю, что ничего не вышло. Потому что когда Тауримэльдо добрался до Лориена, был он очень, очень злой. И хотел было тут же и покарать неверную жену, но… Гваэглосс еле уговорил его не пороть горячку. И тогда Тауримэльдо сначала решил разделаться с подлыми любовниками жены. Первым он разобрался с Ванадилем – утопил его в бане в большой бадье. Потом пришёл черед Переллина. Этого он задушил струнами его же лютни. Затем добрался до Эрестора. Почему-то Эрестор вызвал у него особенную ненависть, и Тауримэльдо сначала помучил его, а потом продал на мясо оркам-извращенцам. КЕЛЕГОРМ: ну это совсем уж… ЛУРТЦ: угу… бр-р-р… ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ну а Канеллона ждала тоже неприятная участь, но без особых изысков: Тауримэльдо его просто зарезал. И вот после этого всего Тауримэльдо явился наконец к своей неверной жене со шкатулочкой. Фандис, увидав его, испугалась. А он такой с улыбочкой ставит перед ней шкатулочку и говорит: «Дорогая, меня не было пятьсот лет, но вот я вернулся… и принёс тебе подарочки. Такие, какие ты, как я уже знаю, очень любишь». Фандис, дрожа, открыла шкатулку, а там… на красной подушке лежали четыре… э-э… части тела её любовников. Она в ужасе закричала, а Тауримэльдо, злобно хохоча, вонзил ей нож в сердце! ПИН: какой кошмар!!! ГИМЛИ: а по-моему, мужик правильно сделал!!! ТОРИН: это точно. ЭОМЕР: хм… не, ну я его отлично понимаю. Ладно бы один любовник, это еще можно как-то потерпеть, понятное же дело – муж исчез далеко и надолго. Но четыре… это перебор. КЕЛЕГОРМ: а у этого Тауримэльдо случайно никаких нолдорских корней не было? Месть у него знатная вышла! ЭЛЛЕНИЭЛЬ: не знаю. МЕРРИ: а что с ним потом случилось? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: исчез он из Лориена в ту же ночь, как убил Фандис. Вернулся, говорят, в тот харадский город и снова стал исполнять обязанности заместителя Манве. ХАЛДИР: извини, Элли, но всё было не так. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: чего не так? ХАЛДИР: ни в каком храме он не сидел, никакой шкатулки Фандис не приносил и ничего никому не отрезал. Он просто всех отравил. А его самого потом Владыка выгнал в Умбар, где он, наверное, до сих пор живёт. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Хэл, ну ты вечно всё портишь. ЛУРТЦ: а мне история понравилась. Зачётная! ЛЕГОЛАС: да, мне версия Эллениэль тоже больше нравится, Хэл. И да, она лучше моей, как ни неприятно мне это признавать. КЕЛЕГОРМ: мне тоже нравится. Отличная месть получилась! ХАЛДИР: ну как знаете. Просто в версии Элли слишком много зверства, которого в настоящей истории вовсе не было. КЕЛЕГОРМ: Хэл, что было на самом деле – это интересует только историков. А мы тут ведь не занимаемся историческими изысканиями, а просто рассказываем байки. АРАГОРН: согласен. Короче, мне тоже история понравилась. Кстати, чья сейчас очередь рассказывать? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: Гимли. Вот тебе шляпа, и рассказывай свою историю. ГИМЛИ: э-э… моя история тоже будет из жизни. ГЛОРФИНДЕЛ: если она из жизни гномов, нам будет интересно. ГИМЛИ: Конечно, из жизни гномов. ЛИНДИР: хм… даже не представляю… если это что-то вроде того, что вчера рассказывал Кили… ГИМЛИ: успокойся, эльф. Раз уж мы сегодня начали рассказывать истории про сексуальные похождения и супружеские отношения… то эта история будет такая же. ПИН: да что ж это такое! Знал бы мой папа, что я тут сижу и слушаю неприличные истории… МЛАДШАЯ П: да-да! ГИМЛИ: да не переживай, моя история не неприличная. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: не тяни, рассказывай уже. ГИМЛИ: случилось это давно. Жил во Вторую Эпоху в Мглистых горах богатый гномий клан. Промышляли они тем, что добывали драгоценные камни, золото, серебро и мифрил. Ну и конечно, разбогатели на этом деле до неприличия. КЕЛЕГОРМ: ого! Вот в чём неприличность этой истории, хоббит, а вовсе не в том, о чём ты подумал. МЕРРИ: хе, интересно, а каким должен быть размер богатства, чтоб оно считалось неприличным даже у гномов? ЭОМЕР: да, мне тоже интересно. Себя-то ты, небось, неприлично богатым не считаешь, хоть у тебя и выложен алмазами ободок унитаза, а краны в ванной украшены сапфирами и рубинами. ГИМЛИ: алмазный ободок на унитазе главы клана должен быть в каждой уважающей себя гномской семье, а рубины и сапфиры на кранах – это вообще фигня. А вот когда глава клана каждое утро посыпает волосы на голове золотой пудрой, а бороду – сапфировым порошком, и у всех женщин в семье даже трусы расшиты драгоценными камнями, а ногти покрыты бриллиантовой пылью – вот это уже неприличное богатство. РЫЖАЯ СОНЯ: трусы, вышитые драгоценными камнями?! Это как в таком можно вообще ходить?! ЭЛЛЕНИЭЛЬ: вот мне тоже интересно. ГИМЛИ: ну… вообще-то когда порядочная гномка выходит замуж, на неё надевают такое бельё. Оно из плотного шелка, а на этот шелк крепятся детали из золотой кольчужной сетки, инкрустированные драгоценностями. Но в этом, конечно, никто нормальный не ходит каждый день, это свадебное бельё, его надевают раз в жизни и потом передают по наследству старшей дочери. А у этого гнома, о котором я веду речь – кстати, звали его Хрундин – вот у него все женщины такое каждый день носили, и он сам тоже подштанники такие надевал. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: вульгарно и безвкусно. ГИМЛИ: это от того, что уж больно много у него было золота. А это развращает. ГЛОРФИНДЕЛ: странно такое слышать от гнома… ГИМЛИ: так я же объяснил – всё дело в количестве. Всему должны быть разумные пределы. Да вы историю-то будете слушать? МЕРРИ: валяй дальше. Нам интересно. ГИМЛИ: итак, клан Хрундина отличался изрядным и неприличным богатством. А сам Хрундин – крайне крутым нравом. И ещё тем, что был женат много раз. Вот только его жёны долго не проживали, помирали через несколько лет после свадьбы. И детей у него не было. Родственники его, конечно, на сей счёт не беспокоились особо – ну, помрёт Хрундин бездетным, так его племянникам всё и достанется. А вот сам Хрундин думал иначе и страстно хотел наследника. Для чего и женился непрестанно. Не успевает провести по усопшей жене поминальный обряд – и новую искать начинает. А самое странное во всём этом было то, что жены его не просто помирали, а пропадали бесследно: например, первая вроде как утонула в подземном озере, но тела так и не нашли, вторая в пропасть упала, третья – в лавовую реку, четвёртая с концами заблудилась в заброшенных штольнях, пятая сорвалась со стены крепости, и так далее. Естественно, слухи ползли нехорошие, и с каждым разом Хрундину всё труднее было найти себе невесту – все соседние кланы напрочь отказывались выдавать за него даже самых завалящих и уродливых невест. И приходилось Хрундину всякий раз уезжать за невестой всё дальше. И вот, когда пропала его одиннадцатая жена, Хрундин выждал для приличия двадцать дней траура и объявил, что будет искать себе новую жену. Но никто из соседей, ближних и дальних, не соглашался выдавать за него своих родственниц. Хрундин в поисках невесты уехал довольно далеко, и добрался до Мории. А в Мории в то время жил один клан, довольно бедный по нашим меркам. Эти гномы много воевали и вообще были больше воинами, чем мастерами, и особых богатств никогда не имели. А тут еще у них случилось горе: в войне с орками погибли глава клана и все взрослые мужчины. Остались вдова-предводительница, жены старших сыновей и братьев, и дочери. Жить им всем было туго, а тут вдруг объявился Хрундин со своими брачными предложениями, и стал сватать младшую дочку, Каис. Каис была очень красивой и очень юной, а оттого – небольшого ума. И хоть слух о странной судьбе предыдущих Хрундиновых жён дошел даже до Мории, очарованная его напудренными золотом волосами и присыпанной сапфировым порошком бородой Каис уговорила матушку согласиться. Делать нечего – к тому же Хрундин пообещал отсыпать за невесту откупного в золоте и драгоценных камнях столько, сколько весят невеста и её матушка. А надо сказать, что матушка была женщина весьма и весьма крупная, потянула она на центнер с половиною. Ну как тут устоять? МЛАДШАЯ П: моя бы матушка при всей её жадности не согласилась бы выдать дочку за такого подозрительного типа. СТАРШАЯ П: да и батюшка тоже, хоть полную нору золота насыпь. Ежу же понятно, что Хрундиновы жены не просто так исчезали! КРАСНАЯ КАСКА: тихо, малые, дайте послушать. ГИМЛИ: ну вот, сыграли свадьбу, и повёз Хрундин молодую жену в свой дом. Но матушка её так просто дочку не отпустила, и тайком снарядила своих старших дочек и невесток последить за Хрундином. Гномки надели доспехи, взяли боевые секиры, и отправились в путь, стараясь не выпускать Хрундина из виду, но и на глаза ему не попадаться. А между тем Хрундин с молодой женой добрался наконец до своего замка. Родственницы Каис, не желая привлекать к себе лишнее внимание, отыскали в окрестностях пещеру, попрятали там оружие и доспехи, сами переоделись в простую одежду и расплели свои клановые причёски, замаскировались под гномок-сирот, то есть под таких, которые не принадлежат ни к какому клану… в те времена, когда мы много воевали, таких сирот полно было, поэтому, когда они прошли в городок, где правил клан Хрундина, на них никто особенного внимания не обратил. Родственницы Каис понанимались там в служанки-посудомойки, а одна из них даже попала в замок Хрундина и пробралась к Каис с посланием от матушки: мол, так и так, не желает тебя матушка одну совсем в чужом клане оставлять, послала меня за тобой присматривать, а тебе о том велит помалкивать. Каис была послушной дочкой и подчинилась. Шло время, жила Каис в Хрундиновом замке в своё удовольствие, делала что хотела. Целыми днями примеряла в сокровищнице всяческие украшения. А потом она заметила маленькую дверку в сокровищнице, запертую на большой замок. И стало разбирать её любопытство – ведь Хрундин разрешил ей ходить везде, а тут вдруг запертая дверь. Каис долго мучилась от любопытства, но спросить у сурового мужа не решалась. РЫЖАЯ СОНЯ: сдается мне, за той дверцей было что-то очень нехорошее. МАУХУР: Это уж как водится. Если где чего заперто, когда всё остальное открыто – то там точно какая-нибудь дрянь. ГИМЛИ: правильно понимаешь, урук. Именно так. Вот только Каис была ума недалекого, и она об этом не подумала. А вместо того, чтоб подумать, стала искать ключик к этому замочку. ЛИНДИР: хе, прям как Фандис. ГИМЛИ: ага, почти. Тут Хрундин решил уехать по делам, и зачем-то позвал к себе Каис, дал ей ключ и говорит: «так и так, уезжаю я, вот тебе ключ от каморки в сокровищнице, но смотри, ни в коем случае не открывай!» МЛАДШАЯ П: он бы еще прямым текстом сказал: «беги, открывай!» - ведь теперь не только любопытство Каис мучить будет, но и соблазн. ГИМЛИ: точно. Не успел Хрундин уехать, как Каис помчалась к каморке, открыла ее… а там… на крюках висят головы одиннадцати гномок, а на полу – лужи кровищи. МАУХУР: я так и думал. КРАСНАЯ КАСКА: это что, он всех своих баб до того мочил? Нафига? ГИМЛИ: маньяк он был. Ну, рассказывать дальше? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: конечно. ГИМЛИ: ну и вот, испугалась Каис, уронила ключ прямо в кровавую лужу, и заорала не своим голосом. На её вопли прибежала её тетушка, которая там под посудомойку замаскировалась. Увидела это дело и поняла, куда девались все предыдущие жёны Хрундина. Схватила Каис в охапку и давай драпать из замка Хрундина куда подальше. По дороге к ним присоединились и другие родственницы, и убежали они аж в Морию обратно. Там они всё рассказали матушке… а тут в ворота Мории стучит Хрундин и требует впустить его к законной жене. Но, естественно, никто его впускать не стал – матушка Каис уже успела всем рассказать, куда девались жёны Хрундина. И царь Мории, ужаснувшись такому делу, лично вышел к воротам и потребовал у Хрундина ответа – как это так, как посмел он покуситься на жизнь дочери Мории, пусть даже и из самого захудалого клана. Хрундин вдруг расплакался, и, утирая слёзы своей напудренной бородой, рассказал, что вовсе не собирался он убивать Каис, потому что в ней наконец нашёл своё счастье. На вполне резонный вопрос царя, на кой хрен он тогда убивал предыдущих жён, и что мешало найти счастье в них, Хрундин поведал свою печальную историю. Оказывается, всякий раз, женившись, он поначалу души в жёнах не чаял, но потом обнаруживал, что они ему изменяют. Так, первая жена изменяла с начальником стражи, вторая – с казначеем, третья – с поваром, четвёртая – с кузнецом, пятая – с инженером, шестая – с алхимиком, седьмая – с ювелиром, восьмая – с каменщиком, девятая – с камнерезом, десятая – с шахтером, а одиннадцатая вообще с кастеляншей. СТАРШАЯ П: офигеть! С кастеляншей?! ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: вот уж не думала, что среди гномов бывают гомосексуалисты и гомосексуалистки. ГИМЛИ: ну, случается иногда. Но очень редко! КЕЛЕГОРМ: теперь понятно, за что он жён убивал. ЭОМЕР: да уж. ГИМЛИ: конечно, Хрундин не мог стерпеть такой позор, и по старинному гномьему закону самолично карал неверных жён. Ну а к Каис у него претензий не было – потому что она была настолько глупа и настолько очарована его золоченой прической и напудренной сапфировой пылью бородой, что влюбилась в старого гнома по уши. ЛЕГОЛАС: мда. И что было потом? Царь ему поверил? ГИМЛИ: а куда деваться. Хрундин молотом Махала клялся, что никаких злых мыслей насчёт Каис у него не было. Пришлось ему отдать законную жену. Ну а спустя какое-то время наконец и сынок у них родился. АРАГОРН: странно, у такой истории – такой хороший конец. Я уж было ожидал, что он таки и эту свою женушку рано или поздно на крюк повесит. ГИМЛИ: у нас эту историю рассказывают на свадьбах. ГЛОРФИНДЕЛ: своеобразненько. Всегда знал, что гномы – ребята со странностями. ГИМЛИ: ну звиняйте, другой истории у меня на сегодня нет. Кому шляпу отдавать? ЛУРТЦ: да вроде как я рядом сижу. И раз такое дело, то я тоже историю про любовь расскажу. Было это у нас, в Изенгарде. И не так чтоб давно. Короче, история – свежак. У нас в Изенгарде бывает, что уруки из разной братвы в терках… э-э… МАУХУР: на ножах. ЛУРТЦ: ага. Ну вот, была у нас братва, где всем рулил старый и крутой урук Монтыка, и была братва, где командовала конкретная уручка Копылыта. Тёрки между ними были давно, и никто не помнил, с чего всё закрутилось. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: неужели настолько давно? ЛУРТЦ: ну, конечно, не как у вас, но, в общем – давно. Все забыли. А может, просто пофигу всем было, с чего там дело началось, у нас же как: главное – морды понабить, а остальное до свечки. Ну вот, тянулось это дело долго, и при каждом удобном случае Монтыкины и Копылытины братки месили друг другу рожи. Всем в Изенгарде это надоело уже. А тут еще вышло такое дело… у Копылыты была дочка, Джуля, молодая, глупая, но на мордашку очень красивая. И как подросла Джуля до того возраста, когда можно это самое… замуж, так Копылыта и решила, чтоб заиметь себе конкретного партнера и союзника против Монтыки, отдать Джулю за Пырыса, еще одного известного бригадира. Тот был не против – ещё бы, такую кралю, как Джуля, заполучить никакой нормальный урук не откажется. МЛАДШАЯ П: э-э… а Джулино мнение… им кто-нибудь вообще интересовался? Может, ей этот Пырыс и даром не нужен был. СТАРШАЯ П: вот именно. ЛУРТЦ: ну, тогда у нас, во-первых, еще совсем дикие времена были, и во-вторых, конкретно Копылыта отличалась уж очень крутым нравом. Да и Джуля была сильно молодая и глупая еще. Ну вот, а у Монтыки подрос сыночек, Рымый его звали. Красапет весь из себя, только ума тоже немного. Но Монтыка его очень любил и гордился, всё говорил, что вот, растёт будущий бригадир. АРАГОРН: ну кто бы сомневался – при таком-то папе. ЛУРТЦ: вообще-то у нас не принято, чтоб сынок батькино место занимал только потому, что он сынок. У нас типа кто самый крутой, тот и бригадир, это еще заслужить надо. Надо, чтоб зауважали конкретно, тогда можно на какие-то перспективы надеяться. Впрочем, Рымый был пацан правильный, только молодой совсем. И от молодости у него эти, как их… гормоны бурлили. За девками бегал как подорванный. И они ему взаимностью отвечали, потому как мордаха-то смазливая, всё при нём. Ну так вот, жил себе Рымый, не тужил, не знал ни в чём недостатка, особенно в развлекухе. И как-то раз пошел с друганами на главную площать в нашем городе Урукхайске, а там шестерки из бригады его бати месятся с шестерками из бригады Копылыты. Ну как тут устоять? Он с друганами и кинулся в драку. Месилово пошло еще суровее, аж тут на площади явился сам Дедок Саруман и, огрев по башке самых резвых посохом, приказал разойтись, пока он сам лично всех не поубивал. Ну, делать нечего – разбежались. Между тем Копылыта объявила, что хочет устроить знатную вечеруху в прикольных прикидах. Конечно, все, кто под бригадой Копылыты ходил, повалили на эту вечеруху. А Рымый со своим друганом Муркуцом решил туда же наведаться – позырить, что к чему. Они напялили на себя дивнючьи… э-э, эльфийские шмотки, намазали морды мелом и нацепили длинные парики из пакли. ГЛОРФИНДЕЛ: хотел бы я на это посмотреть… ЛУРТЦ: Главное – их никто не узнал. Приперлись они на вечеруху, стали веселиться, и тут вдруг увидал Рымый Джулю… и ему как стрельнуло: хочу на ней жениться, и всё тут. Вот никакая другая не нужна. Улучил минутку, когда на них никто не смотрел, и обратился к Джуле с признанием. Рассказал ей, мол, так и так – полюбил так сильно, что дальше некуда. Джуля посмотрела на него, и сама тоже влюбилась. И велела ему приходить ночью на задворки их хаты. Рымый пообещал прийти и, прихватив Муркуца, по-быстрому свалил с вечерухи. Но на хату не пошёл, а стал шляться вокруг хазы Копылыты – ночи ждать. Муркуц пытался было его отговорить, но Рымыю уже в башку стукнуло непременно увидаться с Джулей. Махнул рукой Муркуц – но решил на стреме постоять, вдруг от Копылытиных братков отбиваться придется. Ну вот, настала ночь. Прокрался Рымый на задворки Копылытиной хазы, а там уж и Джуля его дожидается. Как увидела его – на шею кинулась: «Люби меня, я вся твоя!». МЕРРИ: хе, прям вот так? СТАРШАЯ П: да, а как же речи про любовь и всякое такое? ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ага, где вздохи под лучами Итиля и так далее? ЛУРТЦ: у нас такое не особо принято. КРАСНАЯ КАСКА: да уж. Щас считается суперфлиртом, ежели чувак чувихе букет приволокет или там еще какой подарочек на первую свиданку. А раньше… вот так всё просто и было. Никто не церемонился… всё сурово и конкретно. МАУХУР: А в совсем древние времена вообще… дубиной по башке – и в пещеру. Вот и вся свадебная церемония. ЭЛЛЕНИЭЛЬ, ПОРТОФЕЛИИ: Какой кошмар! ЛУРТЦ: ну так вот. Послушался Рымый Джулю с радостью, ну и это самое… все вы тут взрослые. Короче, всю ночь они развлекались, а бедный Муркуц на стреме стоял. Под утро свалил Рымый с Копылытиной хазы, и пошел к себе. А по дороге Муркуцу сказал, что хочет выкрасть Джулю. Муркуц тут застремался: это ж будет снова война Монтыкиных с Копылытиными, Деду Саруману это не понравится. Но делать нечего: Рымый уперся и всё тут. И, поскольку Муркуц был верный кореш, решил он во всём Рымыю помогать. Но дело задумалось такое, что вдвоём его никак не провернуть. И позвал Муркуц на помощь еще парочку верных корешей, да старого орка, известного знатока понятий, Лурныца. Говорить со старым Монтыкой на эту тему никто не стал – и так знали, что тот ответит. Но решили, что если всё получится, то Монтыка сынка своего конкретно зауважает и остальные уруки тоже, и тогда уж точно быть Рымыю по смерти бати паханом в их братве. Ну вот, приготовили они всё, что нужно: мешок, в который Джулю посадить, варгов, на которых надо будет удрапывать, чулки чёрные, чтоб морды скрыть – пусть думают Копылытины, что это какие-то левые уруки Джулю выкрали… и всё прошло бы лучше некуда, если б за ними не зырил старший брат Джули, Тыбалда. Мозгов у него было немного, а гонору – очень даже много. И вместо того, чтобы подождать, пока Монтыкины не начнуть красть Джулю, и сцапать их на деле, он тут же побежал к Копылыте и настучал. Думал, что для Джули так лучше будет. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: хорош братец… если б сестру любил, не стал бы так поступать. ЛУРТЦ: само собой. Ну, Копылыта сначала запсиховала, самому Тыбалде в морду дала – мол, чего недоглядел, потом велела все двери-окна позапирать и вокруг хаты поставить братков с оружием, а уж после того послала маляву… э-э… записон к Пырысу, где написала, чтоб тот быстрее приваливал и скорее на Джуле женился, пока её другие не увели. Пырыс тут же манатки собрал, братву созвал и на варга вскочил. И совсем через малое время был уже на хате у Копылыты. Но там заминочка вышла: Джуля в своей комнате заперлась с арбалетом, и заявила, что не выйдет она за Пырыса, а лучше умрет, потому что не по понятиям чувихе двух мужиков сразу иметь. Копылыта взъярилась и велела Джулю достать, да только Джуля была деваха не промах: у неё большой запас болтов был, и стрелять она хорошо умела. В общем, пристрелила она трёх уруков, и Копылыта повелела её на время в покое оставить. Пырыс же начал возникать: как это так, ему покорную жену обещали, а тут какая-то буйная попалась. И тогда Копылыта поговорила с дочкой через дверь, спросила её: как мол, насчет соблюдения понятий? Та сказала, что как по понятиям положено, так она и поступит. А по понятиям положено, чтоб у чувихи один мужик был, а она уже Рымыю отдалась и обещалась. Копылыта была баба умная и жестокая, и решила побить дочку на её же поле. Послала она для начала Тыбалду перехватить Рымыя с его корешами, и велела пришибить всех. А надо сказать, что старый орк Лурныц не успел встретиться с Рымыем, Муркуцом и их двумя корешами, и приехал к поляне, где они собирались, когда там уже Тыбалда с компанией появился. А Тыбалда был совсем дурак, но силушкой не обижен. Ну и наехал он на Рымыя с Муркуцом. Лурныцу осталось только смотреть на это дело, потому как он был совсем старый и больной, и драться уже не мог. Уруки, однако, недолго месились: Тыбалда и его компашка прибили Муркуца и двух корешей Рымыевых, но и все полегли сами, кроме одного урука, Угдуна. Тыбалду же сам Рымый и прирезал. И всё б ничего… но тут явился Дед Саруман, увидал такое дело и велел Рымыю из Изенгарда проваливать и не светить там мордой целых три года, если хочет жив остаться. То же самое велено было и Угдуну. Ну, делать нечего… Рымый упросил Лурныца про это дело Джуле рассказать. Угдун же тоже решил, что Копылыте надо знать про то, что сыночка ейного замочили. АРАГОРН: какие у вас там страсти, прямо как в умбарских сериалах. РЫЖАЯ СОНЯ: а ты думал, у нас же уруков много живет. ЭОМЕР: а мне интересно, чё дальше будет. Луртц, не томи, рассказывай. ПИН: что-то у меня плохие предчувствия. ЛУРТЦ: правильно. Потому как дальше всё было только хуже. Угдун примчался к Копылыте и доложил, что Тыбалду Рымый замочил, и что самого Рымыя с Угдуном Дед Саруман выпер из Изенгарда. Обрадовалась Копылыта такому делу. А тут и Лурныц пришёл. Выслушал, чего Копылыта от него хотела – а хотела она, чтоб он нашел в понятиях что-нибудь такое, чтоб Джуля могла сделаться чувихой Пырыса. Лурныц на то сказал, что ему надо побазарить с самой Джулей для начала. Подвалил к двери Джулиной комнатенки, постучал. И шепотом ей пробазарил, что он от Рымыя. Та его впустила. Лурныц обсказал ей всё как есть: что Рымый Тыбалду замочил, что Рымыя выперли из Изенгарда, и теперь по такому случаю маман имеет право отдать её Пырысу по всем понятиям. Джуля ножик схватила и зарезаться хотела, но Лурныц её удержал и дал ей бутылку гномьей сивухи страшной силы. Велел выпить до дна. От такого она должна свалиться, будто померла. Копылыта решит, что Джуля и правда померла, ну и по обычаю их родни, велит унести Джулю в лес, чтоб её сожрали волки. Но вместо волков там будет её ждать Лурныц с Рымыем и варгами, и они смогут свалить из Изенгарда в Умбар. Джуля согласилась и выдула пузырь. И тут же замертво свалилась. Лурныц пузырь по-быстрому сныкал, а сам заорал дурным голосом – мол, Джуля тапки отбросила! Сбежались тут все Копылытины. И Пырыс тоже. Увидал, плюнул и свалил. Ну а Джулю положили на носилки и отволокли в лес. А Лурныц помчался искать Рымыя, но по дороге его перехватил Пырыс, который заподозрил Лурныца в том, что это он отравил Джулю. Ну и попытался зарезать его. Но Лурныц, хоть и был старый совсем, однако Пырыса одолел и помчался к Рымыю. Рассказал ему обо всём, и побежали они к той поляне, куда Джулю отнесли. Но только из-за сволочи Пырыса опоздали они: уж ночь настала, припёрлись волки и съели бедную Джулю. ПИН: какой ужас!!! ЭЛЛЕНИЭЛЬ: эх, а я так надеялась, что всё хорошо кончится… ГИМЛИ: такие истории никогда ничем хорошим не кончаются. ТХУРИНЭЙТЕЛЬ: это уж точно. ЛЕГОЛАС: а я вот с Эллениэль согласен – я б хотел, чтоб эта история хорошо кончилась. МАУХУР: увы, пацан, но нет. ЛЕГОЛАС: да уж понятно… ЛУРТЦ: Короче говоря, увидав такие дела, Рымый с горя разогнался, да башкой об сосну и убился насмерть, а Лурныц повалился на колени и зарыдал, а потом ушел. А между тем… настало утро, пришли Копылытины собрать Джулины кости и отнести их в семейную яму, туда же явились Монтыкины – их Лурныц привёл. Увидали они такое дело… и офигели. А Лурныц им и обсказал всё как было. И Копылыта тут зарыдала, допетрив, что сама же свою дочку и сгубила. И Монтыка тоже зарыдал… А потом схватились они за ножи да мечи, и давай рубать друг друга… пока не полегли все Монтыкины и Копылытины. КЕЛЕГОРМ: Что, неужели вот подчистую друг друга порезали? МАУХУР: да. Совсем не стало в Изенгарде никого из Монтыкиного кодла, и из Копылытиного тоже никого не осталось. И вот с тех пор… с тех пор эту историю у нас рассказывают, как историю такой великой любви, что из-за неё аж две братвы до корня полегли. И больше никто не рискует дочкам мешать жить с теми, кто им по нраву. А то мало ли… ТОРИН: да и правильно. Нечего женщинам указывать, за кого замуж идти. Из этого никогда ничего хорошего не получалось. ЛУРТЦ: мужик, кстати, твоя очередь. Вот тебе шляпец. РЫЖАЯ СОНЯ: должна вам сказать, что уже очень поздно. Третий час ночи пошёл. Может, продолжим завтра вечером? МЕРРИ: а я бы ещё послушал. ПИН: а я бы спать пошёл. Смотри, Портфи вон уже спит. (И правда, Младшая Портофелия сладко дремлет, положив голову Пину на колени). ТОРИН: ну ладно, завтра так завтра. Тем более что и правда поздно. ГЛОРФИНДЕЛ: надеюсь, твоя история будет интересной, гном. ТОРИН: не переживай об этом, потому что и тебе тоже придётся рассказывать. Ладно, всем спокойной ночи. Нам надо выспаться, чтобы на конкурсе не слажать. (уходит. Гимли и Бурин уходят за ним. Пин аккуратно берет на руки Портофелию и идет к своему бунгало. Мерри со Старшей Портофелией, отчаянно зевая, уходят за ними) ЭЛЛЕНИЭЛЬ: а гном прав. Я тоже что-то устала… Пойдем, Глорфи. Если завтра будет такой же конкурс, как сегодня… то я свалюсь от переутомления. ГЛОРФИНДЕЛ: не думаю, ты же эльфийка. ЭЛЛЕНИЭЛЬ: ну… папа-то ведь Полуэльф… ГЛОРФИНДЕЛ: ну идем. Элди, ты как? ЭЛЛАДАН: я тоже спать. Искупаюсь – и баиньки. Интересно, как там папа с Келом в карты сыграли… кто кого? (уходят втроём. От бара между тем доносится странный шум, звяканье и грохот. Все, оставшиеся у костра, переглядываются) ЭОМЕР: а кто в баре? АРАГОРН: кажется, Кэрдан. ЛИНДИР: Кэрдан? В баре… мне это не нравится. КЕЛЕГОРМ: почему? ЛИНДИР: а разве ты не слышал, что Гимли вчера рассказывал? Кэрдан недавно напился какой-то дряни и устроил в баре пожар. РЫЖАЯ СОНЯ: только этого нам и не хватало! ЛЕГОЛАС: мы сходим проверим. ХАЛДИР: жаль, Глорфи ушёл. Он среди нас единственный, кто мог бы в случае чего справиться с Кэрданом. КЕЛЕГОРМ: сомневаюсь. Как бы хуже не вышло. ЛЕГОЛАС: точно. Хэл, ты разве забыл, что они на острове в первом ПГ вытворяли? ХАЛДИР (передернувшись): да, верно. Идём. Может, нас четверых хватит, чтобы утихомирить пьяного Кэрдана. ЛУРТЦ: пацаны, я с вами. Лишняя помощь не помешает. КРАСНАЯ КАСКА: Луртцик, ты осторожно, хорошо? ЛУРТЦ: не боись, я не самоубийца. Маухур, ты со мной? МАУХУР: конечно. ЭОМЕР, АРАГОРН: постойте, мы с вами. Вместе мы – сила! (все бегут к бару, у костра остаются Соня и Каска, которые идут к бассейну, зачерпывают ведрами воду и тушат костёр. В баре за несколько минут до этого была такая картина: за стойкой, опершись на неё локтем и подперев голову, стоит мрачный Гиллорн и дремлет стоя, а за одним из столов сидят Кэрдан и Двалин. Перед ними на столе – огромное количество пустых бутылок, рядом на полу, на разложенных вокруг их стола циновках их тоже немало валяется. У Двалина лицо красное, как помидор, и лысина тоже. Кэрдан же выглядит вполне нормально, если не считать некоторой взлохмаченности причёски и неестественного блеска в глазах. В руке у него бутылка водки) КЭРДАН: ну что, гном, сдаёшься? ДВАЛИН: ч-ч-чего? Ч-чего ты сказал, ушастый? Я – сдаюсь?! Двалин, сын Фундина, никогда не сдаётся!!! (хватает свой стакан, наполненный до краёв, и выхлёбывает его в три глотка. Кэрдан, продолжая держать бутылку, другой рукой берет свой стакан и тоже его выпивает. Ставит на стол и наливает из бутылки себе и Двалину до краёв, в бутылке остаётся ещё на полстакана водки) КЭРДАН: а теперь? ДВАЛИН: чё? Да я только раздухарился! Добавляю еще сто дукатов, ушастый. КЭРДАН (нехорошо улыбаясь): смотри, гном, проиграешь ещё. ДВАЛИН: я? Тебе? Ха-ха-ха!!! (вынимает из кармана своей жилетки бумажник и выкладывает из него сто дукатов. Заметно, что его руки сильно дрожат) ДВАЛИН: ну что? Ты ставишь, или как? КЭРДАН (пожимая плечами): да не вопрос. (кладет деньги) ДВАЛИН (прищурив один глаз на пачечку его купюр): надо же, как точно по курсу сосчитал. КЭРДАН: ты не отвлекайся. Ты пей. (выпивает свой стакан, презрительно глядя поверх него на гнома. Двалин хватает свой и выпивает. Глаза его сбегаются к переносице, взгляд стекленеет, и он с гулким грохотом падает на стол. Бутылки раскатываются и падают со стуком на циновки. Дремлющий за стойкой Гиллорн вздрагивает и просыпается) КЭРДАН (с презрением глядя на гнома): Вот тебе и Двалин, сын Фундина... (допивает остатки водки из бутылки и бросает бутылку на циновку) КЭРДАН: эй, Гиллорн, прибери тут. Все бутылки – твои. А я пойду освежиться. (вылезает, покачиваясь, из-за стола. Гиллорн подходит к столу с огромным пластиковым мешком для мусора. Кэрдан, шатаясь, перелезает через ограждение площадки бара) ГИЛЛОРН: владыка, вы выигрыш забыли! КЭРДАН (не оборачиваясь): это на чай тебе и твоему кавалеру. (и бултыхается в море. Гиллорн роняет мешок и подбегает к ограждению) ГИЛЛОРН: владыка!!! (из воды появляется голова Кэрдана) КЭРДАН: не трусись, Гиллорн. Чтобы вождь фалатрим утонул в море? Да никогда. (плывёт вдоль берега прочь от бара, в сторону ряда бунгало. Гиллорн, пожимая плечами, возвращается к столу, за которым вовсю храпит пьянючий гном. Как раз в этот момент появляется вся компания, заинтересовавшаяся происходящим в баре. Они видят спящего Двалина, огромную кучу бутылок, Гиллорна, который их собирает в мешок) ХАЛДИР: а где Кэр? ГИЛЛОРН: уплыл. ЛЕГОЛАС, ХАЛДИР, ЛИНДИР: уплыл?! ЭОМЕР, АРАГОРН, КЕЛЕГОРМ: пьяный?! ГИЛЛОРН: угу. ЛУРТЦ, МАУХУР: да он в натуре сбрендил! ГИЛЛОРН: он сказал, что вождь фалатрим не может утонуть. И уплыл. ЭОМЕР: я всегда знал, что он больной на всю голову. АРАГОРН (глядя на огромное количество бутылок): это ж надо – столько выжрать… ЛУРТЦ: вот засада. А ведь завтра грёбаный конкурс!!! ЭОМЕР: сочувствую. Не уверен, что он завтра будет способен хоть на что-нибудь, кроме мрачного бурчания и сожалений типа «зачем я так нажрался вчера?!» (Луртц, в отчаяньи махнув рукой, уходит. Маухур качает головой) ЛИНДИР: у эльфов не бывает похмелья. Можешь мне поверить, уж на что у нас в Лихолесье любят весёлые пирушки с алкоголем… но похмелья ни у кого никогда не было. АРАГОРН: Линдир, скажи честно: ты когда-нибудь пробовал выпить СТОЛЬКО? (указывает на Гиллорна, который уже принялся наполнять пустыми бутылками второй мешок). ЛЕГОЛАС: мда. Нет, Линдир, Ара прав: за вечер СТОЛЬКО ни один лихолесец ещё не сподобился употребить. Так что… так что мы не знаем. Возможно, от такого количества похмелье и будет. КЕЛЕГОРМ: ну если даже и будет – нам-то какая разница… не в нашей же он команде. ХАЛДИР: Турко, а я вот владыке и Луртцу с Каской очень сочувствую. Кэрдан-то и трезвый – не подарок… а в таком состоянии, как похмелье, он будет совершенно невыносим. ЛЕГОЛАС (передёрнув плечами): действительно. Им не позавидуешь. Впрочем, может быть, Кел сумеет привести его в чувство. ХАЛДИР: может быть… Жаль, Владычицы здесь нет. ГИЛЛОРН: не уверен, если честно, что у него будет похмелье. Всё-таки он после такого количества водки сумел уплыть своим ходом. А гном остался здесь. Вот уж у кого будет и похмелье, и всё прочее! (эльфы хихикают. Эомер с Арагорном довольно переглядываются и улыбаются) МАУХУР: нехорошо этому радоваться… однако я, хоть и сочувствую ему, но рад, что гномы завтра будут неконкурентноспособны. Впрочем, надо его отволочь к нему в бунгало. Парни, поможете? ЭОМЕР: да не вопрос. Бери за ноги, а мы с Арой – за плечи, и понесли… (люди и Маухур уходят, неся бесчувственного Двалина) ЛИНДИР: Гиллорн, а зачем ты пишешь на мешках количество бутылок в них? ГИЛЛОРН: ну… я их ведь в стеклотару сдаю. ЛЕГОЛАС: хи-хи-хи!!! Ты сдаёшь бутылки!!! Ха-ха-ха!!! ХАЛДИР (тоже еле сдерживая хихиканье): а Гваэглосс знает об этом? ГИЛЛОРН: В Умбаре это называют «тихой охотой»… и Гвайсик, вообще-то, очень долго не догадывался, что именно обозначают этими словами. Он-то думал, что я грибы собираю. А когда узнал, то не одобрил… но я, в конце концов, свободный эльф и честный гражданин Умбара, и это моё личное дело, каков источник у моих дополнительных доходов! (завязывает веревочкой второй мешок и принимается наполнять третий) КЕЛЕГОРМ: хе-хе, и как, велик доход? ГИЛЛОРН: на брендовую косметику и шмотки вполне хватает, не переживай, сладкий и гордый нолдо. КЕЛЕГОРМ: тьфу. С чего ты взял, что я за тебя переживаю? Пусть вон Гва-а-а-айсик переживает. (Уходит. Леголас и Линдир с Халдиром, похихикивая, тоже уходят. Гиллорн, пожав плечами, поднимает со стола перевернутую тарелку из-под селедки, которой в самом начале водочного поединка закусывали Двалин и Кэрдан. Под тарелкой обнаруживается горка денег, выигранных Кэрданом. Гиллорн быстро их пересчитывает) ГИЛЛОРН: однако, какой урожайный сегодня вечер! В общей сложности пять тысяч дукатов. Давненько мне не оставляли таких щедрых чаевых. А еще ведь бутылки! (прячет деньги в карманы шортиков и продолжает уборку. Между тем Маухур и Арагорн с Эомером доволокли Двалина до седьмого бунгало и Эомер свободной рукой заколотил в дверь) ЭОМЕР: гномы, принимайте вашего, как его… Двалина. ФИЛИ (открывает дверь, лицо у него недовольное): что? (видит пьяного в дребадан Двалина, которого держат Маухур и Эомер с Арагорном) ФИЛИ: ой мама… Торин!!! Кили!!! (На его крик из задней комнаты выскакивает Кили, а из душа – голый Торин) КИЛИ: чего кричишь? ТОРИН (видит пьяного Двалина): твою ж… (переводит взгляд на Маухура и людей) Это как? ЭОМЕР: пил с Кэрданом. В общем, вы тут его приводите в чувство, а мы пошли. Спать охота. (Люди и Маухур кладут Двалина на крылечко. Эомер разворачивается и идёт к своему бунгало. Арагорн, сочувственно покачав головой, тоже уходит. Маухур роется в карманах, достает пачечку какого-то порошка и даёт Торину) МАУХУР: вы это разведите водой и пусть выпьет. КИЛИ: а что это? МАУХУР: урук-хайские грибы. Придают ясность разуму. Мы их употребляем для снятия похмелья – отлично помогает. КИЛИ: спасибо. МАУХУР: да не за что. Ладно, я пошёл. Спокойной ночи желать не стану, потому что это будет издевательством. ФИЛИ (с грустью глядя на пьяного бесчувственного Двалина): это уж точно. (Урук-хай уходит. Вздохнув, Фили и Кили затаскивают Двалина в домик) ТОРИН (натягивая штаны): волоките его сразу в душ. ФИЛИ: а может, пусть лучше проспится? А утром… КИЛИ: даже не знаю… ТОРИН: если мы сейчас не приведём его в чувство и не заставим проблеваться, то он будет спать до завтрашнего вечера. КИЛИ: а как же конкурс?! ТОРИН: вот то-то же. Так что взяли – и в душ. (Гномы хватают Двалина за руки и ноги и волокут в душ, где включают холодную воду. Двалин долго не может прийти в себя, только ругается невнятно. Но всё-таки, приложив невероятные усилия, Кили, Фили и Торин ухитрились не только привести Двалина в чувство, но даже немножко протрезвить. Вот только спать они улеглись в четвертом часу. А в пятом бунгало Красная Каска, прибежавшая первой, разбудила Келеборна) КРАСНАЯ КАСКА: Кел, проснись!!! У нас проблема!!! КЕЛЕБОРН (садясь на кровати): какая? КРАСНАЯ КАСКА: Кэр напился в доску, щас ребята его сюда приволокут. КЭРДАН (мокрый, появляясь в дверях): я сам пришел. КЕЛЕБОРН (приглядевшись к нему): и ты пьян до безобразия. КЭРДАН: это точно. Но не до такого безобразия, как мне бы хотелось. (стаскивает с себя мокрый халат и бросает его на подоконник. С его шортов, майки и длинных волос всё равно течёт вода. В дверях появляется Луртц) ЛУРТЦ: Кэр? У нас завтра конкурс, на кой ты набухался? КЭРДАН: это моё личное дело, урук, зачем я пью. А конкурсу алкоголь не помеха. Я же Перворожденный, что мне каких-то три ящика водки? Или четыре – не помню, сколько я выпил. ЛУРТЦ: тьфу. Перворожденный-шмерворожденный… я на тебя завтра посмотрю. Каска, пошли спать. Чую, нам троим завтра за четверых вкалывать придётся. (Луртц и Каска уходят к себе. Кэрдан, качнувшись, развязным жестом машет в сторону их двери и показывает неприличный знак) КЭРДАН: завтра, завтра… завтра я вам всем покажу, что такое истинный Перворожденный и на что он способен!!! ЛУРТЦ (из-за двери): ты проспись для начала, а там посмотрим. КЭРДАН: а я спать не хочу!!! КЕЛЕБОРН: Кэрдан, успокойся. Ты пьян, и Луртц прав: тебе надо проспаться. КЭРДАН: да что он, урук-хай, понимает в эльфийском здоровье? Не надо мне спать. Мне и так хорошо. Хотя недостаточно хорошо… пойти, что ли, в бар обратно? (Кэрдан порывается выйти из домика, но Келеборн успевает к двери раньше его и закрывает ее) КЕЛЕБОРН: хватит. Ложись спать. КЭРДАН: да ну тебя, Кел, с твоей пресной правильностью. Не мешай моему нравственному падению и моральному разложению. КЕЛЕБОРН: вот закончится эта игра, покинешь остров – и можешь падать и разлагаться, сколько душе угодно. А у нас завтра конкурс. И я, между прочим, хотел бы выиграть. И Каска с Луртцем тоже хотят. Да и ты… кто тут ныл вчера и позавчера? Кто ходил и нудил, что недоволен результатами конкурсов? Ты! КЭРДАН (невнятно): я? КЕЛЕБОРН: ты, ты! (Келеборн резко тыкает пальцем в грудь Кэрдану. Тот с грохотом падает на пол. Келеборн наклоняется к нему и видит, что Кэрдан спит мертвым сном. Тяжко вздохнув, он перекладывает его на его кровать) КЕЛЕБОРН (мстительно): надеюсь, ночь, проведенная в мокрой одежде, заставит тебя слегка образумиться. (Сам укладывается спать. В шестом бунгало Маухур первым делом поделился новостью с сокомандниками) ЭОВИН: надо же. Значит, завтра нам будет проще. ГИМЛИ: это уж точно. Всё-таки Двалин в их команде – не самое слабое звено. А уж если и Кэрдан склеится, то… наши шансы возрастут еще больше. МАУХУР: но это будет зависеть от того, какой нам дадут конкурс. Может быть, там будет что-то такое, где физическая сила и выносливость не нужны. БУРИН: не думаю. ГИМЛИ: племянник прав. До сих пор все конкурсы были настоящими потогонками. ЭОВИН: мне, конечно, жаль Кили и его родственников, но… игра есть игра. В конце концов, Двалину водку никто насильно в горло не вливал и с Кэрданом пьянствовать не заставлял. Как у нас в Рохане говорят – сам себе злобный конь. В общем, господа, я спать, а вы как хотите. (уходит к себе. Маухур, вздохнув, выходит на свою веранду и тоже укладывается спать. Гномы, довольные новостями, выпивают по бокальчику вина перед сном. Над курортом окончательно воцаряется ночь.) КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОГО ДНЯ.