Любимые.

Чимину нравится Юнги, он красивый, правда замечаешь это не сразу. Разит от него чем-то потусторонним, мистическим. Улыбка редкая, оттого почти драгоценная и вообще все эмоции на вес золота. И Чимину нравятся объятья, тёплые и мягкие, но сильные одновременно. Он переписывается с Хосоком круглые сутки, пишет обо всём, о каждой мелочи. « Хён, сегодня такая жара», «Хён, в автобусе такая смешная бабулька», «Хён, я видел бабочку на том углу, где голубые цветы растут». И Хосок отвечает, бесконечный поток сообщений создаёт видимость, что они рядом. У Хосока теперь Тэхён и всё гораздо быстрей, чем у них с Юнги. Тэхён не ждёт, не робеет, хомутает Хосока цепкими ручищами и тащит на себя, к себе, в себя. А Чимину всё так же странно. У него есть Юнги. Он задабривает его разговорами, сладким фруктовым чаем. Он знает все самые тихие и спокойные места в городе. Они читают много, спина к спине, на цветном пледике в парке, смотрят фильмы, чаще всего у Юнги, и засыпают вместе, взявшись за руки. И ему чертовски комфортно. Они похожи. Не любят суету и большие скопления народа, громкую музыку. Лучше дома, вдвоём, с вином и соулом в проигрывателе. Только Чимин впервые, за последние четыре года, чувствует себя одиноко, даже с Юнги. Он классный, ламповый, он просто замечательный… Но он не… Что-то не так. И Чимин это чувствует, но выразить не может. *** Чимин впервые видит Юнги таким, не робким, но настойчивым котиком, а наглой лисицей. В глазах искры и блеск недобрый. Юнги подминает его под себя, в нём неожиданно много силы, для хрупкого телосложения, и целует в губы. Долго, напористо, мокро, хозяйничая в чужом рту своим языком, сжимая бока пальцами. Чимин выгибается навстречу, поддаваясь инстинктам, и раздвигает ноги, потому что давно не было, и это же Юнги. Всё происходит быстро, Юнги нежный и старательный, зацеловывает кельтскими узорами и растягивает долго, лаская везде, куда дотянется. Чимин хватается руками за прутья в изголовье кровати и дрожит, задыхаясь, всхлипывая. Он запутался, запутался, запутался… Но ему хорошо, хорошо, хорошо… Юнги меньше, чем Хосок, но двигается иначе, подругому, занебесно круто, но не так. Даже на самом пике Чимин не может забыться и где-то на задворках подсознания, мелькает мысль о том, как долго он ещё будет сравнивать Юнги с Хосоком. И вообще всё с Юнги, с их «всем» с Хосоком… На выдохе, содрогаясь от оргазма, он вжимается крепко в блондина, пытаясь компенсировать мысли о другом. Ему стыдно перед Юнги, перед собой, даже перед белым потолком, с тонкой трещиной в углу. *** Время течёт слишком медленно. Юнги не пишет уже два дня, и хоть признаться себе самому в этом страшно, но Чимину даже радостно. Не пишет. У них было ещё два раза, и всё было так же потрясающе, круто и в разных позах, но Чимин отрешённо и преступно думал о Хосоке. А Юнги молчал после, уходил в кухню, курил и молчал. Даже когда Чимин подкрадывался сзади, обнимая, Юнги целовал его в предплечье, не говоря ни слова, и уходил спать, увлекая за собой. Юнги настоящее сокровище. А Чимин та ещё тварь. Эти роли он распределил для них сам. *** Идея двойного свидания кажется Чимину катастрофичной, но возможность увидеть Хосока подстёгивает решиться на это безумие. Это Хосок предложил. Юнги объявился сам. Сказал, что было много работы, и Чимин поверил, не задавал лишних вопросов, осознавая до обидного простую истину - плевать ему, где пропадал Юнги, была ли это работа или другой человек, просто ровно. А вот от Хосоковых «Мы с ТэТэ» сердце заходится, и кровь к лицу приливает. И Чимин уже смирился, признался себе. У него с Хосоком ничего не закончилось, и канаты, связывающие их, не разорвались, а обмотались вокруг его щиколоток и затянулись толстым, не разрубаемым узлом. Что там у Хосока он не знает. Тот вроде счастлив, да и парень неплохой у него, хороший, добрый и смешной, но Чимин всё равно его недолюбливает, ничего не может с собой поделать. В торговом центре народу тьма, а запыхавшийся Юнги, подбежавший к ожидающему его Чимину, достаёт из сумки бархатную коробочку и открывает, протягивая парню: - Вот. – Он сияет как начищенный медный чайник, а у Чимина ноги подкашиваются. Не кольца конечно, но браслеты, серебряный знак бесконечности на тонком кожаном ремешке: - Юнги, зачем ты?.. – Он смотрит непонимающе, но Юнги прячет глаза, хмурит брови. - Давай, теперь встречаться официально? Пусть все в тусовке знают, что ты мой, а я твой. Чимин не понимает, о какой такой тусовке речь и нахрена ему этот браслет сдался… Не знает что делать, потому что сейчас они идут на это чёртово двойное свидание. А там Хосок. А у них парные браслеты… Нельзя чтобы… - Давай застегну – Юнги хватает его руку и надевает злосчастное украшение. Чимин молчит. Сопротивляться открыто причин нет. Говорить Юнги «Нет» тоже нет причин. А Юнги доволен, целует его в щёку, Чимин шикает и оглядывается по сторонам, вроде никто не заметил. Хосок улыбается много, но как-то иначе, а вот Чимина распирает от радости. Он и сам не знал, что так соскучился. Никаких лишних касаний, почти как в фильме про шпионов. Юнги жмётся ближе, нарушая все мыслимые рамки. Хосок мажет взглядом по их запястьям и хвалит украшения, говоря, что им с Тэхёном тоже такие надо, интересуется у Юнги, где он брал, почём и как там с выбором. Тэхён оказывается молчаливым и скованным, хотя Чимин слышал другое, да и видел пару раз тоже. Он разглядывает пенку на своём кофе и теребит чёлку, бросая нервные взгляды на Хосока, улыбаясь, когда тот к нему обращается. Все странные. Хосок другой, Юнги слишком разговорчивый, Тэхён молчаливый, а Чимин не отрываясь, любуется другом, пытаясь уловить малейшие изменения во внешности, улыбаясь как сумасшедший, он не может сдерживать себя, хотя бы смотреть то можно? А вот Хосок на него почти не смотрит. Быстрые короткие взгляды, улыбки нервные, и Чимину немного обидно. Он не скучал, получается? Совсем? Они сидят недолго, Тэхён куда-то опаздывает. Чимин перед уходом идёт в туалет, и стоит двери за его спиной закрыться, его накрывает горечью, слёзы сами выплёскиваются на щёки. Он знает, что нельзя, что Юнги заметит, но ничего не может поделать. Он просто глупый Чимин, плохой Чимин, нехороший, но такой маленький и одинокий. На плечо ложится рука: - Тебе больно? – Голос с хрипотцой, самый любимый и узнаваемый. - Ударился лодыжкой о косяк, такой неуклюжий я. – Чимин смеётся, Хосок в зеркале улыбается. - Будь осторожен, ладно? – И поцелуй, в рыжую макушку, табуном мурашек рассыпающийся по телу, волнами бесконечной тоски. Хосок выходит, Чимин умывается и выходит следом, натыкаясь на Юнги, тот хватает его за запястье, на которое надет браслет: - Чимин, можешь оставить его себе. Это на прощание. Подарок. - Почему на прощанье? – Чимин плохо соображает, всё ещё под впечатлением от недавнего лёгкого касания Хосока. - Чимин, ты не плохой, не думай так. Я же знаю, что думаешь… Чимин не прошёл последнюю проверку, или прошёл, это как посмотреть. А Юнги готов отпустить, пока ещё крыша не поехала окончательно. - Ну, тогда, пока?- Чимину не верится, что всё вот так просто, что вроде никому не больно , ну по крайней мере, ему так кажется… - Пока. – Юнги снова целует в щёку, но взгляд прячет, Чимин снова шикает и оглядывается. Для Юнги всё не так уж и просто, но пока и не так больно. Тянуть дольше не было смысла. *** «Хён, мы ошиблись» «Я знаю» «И что теперь делать?» «Спускайся, у тебя домофон сломан…»