~*~*~
– Так, народ, замолчите. Да заткнитесь уже! Поднимите руку, когда я назову ваше имя. Учитель, руководивший классом Кастиэля, никогда не отличался слишком мягким поведением. Мистер Захария преподавал уроки труда и, вполне очевидно, выбрал себе неподходящую профессию, ибо он совершенно определенно не выносил подростков. – Отлично, итак, объявления. Хорошо. Посмотрим… Тренажерный зал был открыт, как и предполагалось, но теперь его снова закрыли из-за дополнительной тренировки футбольной команды. Прекращайте уже парковать машины на местах для гостей. В школьном магазине есть новые футболки Шершней, если кого интересует. А… да, новый студент. Новый студент, народ. Вы слушаете вообще? Тридцать голов наконец повернулись в его направлении. – Спасибо. У нас кое-какое новоприобретение в дополнение к нашей классной компании, – он посмотрел в свои записи, – Дин Винчестер. Все заерзали на своих местах, чтобы рассмотреть стоявшего у дальней стены комнаты высокого серьезного парня с коротко подстриженными волосами, одетого в потертую коричневую кожаную куртку. Он молчаливо стоял там, пока класс оценивал его, принимая во внимание все: начиная от протертых рабочих ботинок и заканчивая зелеными глазами. Он был красавчиком с отличной фигурой и источал уверенность. Кастиэль сам хотел бы быть похожим на новичка. Что было вполне предсказуемо, несколько девчонок захихикали, а Дин явно заметил их одобрение. Не то чтобы он так уж сильно старался выделиться, насколько Кастиэль мог видеть. Он был из того типа парней, которых легко принимали в «Флур Блафф». – Откуда ты, Винчестер? Дин пожал плечами. – Откуда-то. Класс засмеялся, и мистер Захария закатил глаза. – Еще один шестнадцатилетний-слишком-крутой на мою голову, да? Ты же не наобум выбрал курс труда? Дин покачал головой. – Слава Богу. Итак, откуда же ты, Винчестер? Просвети своих одноклассников. – Канзас. – Так-то лучше, Канзас. И совсем не больно, не так ли? Дин из Канзаса, народ. Отлично, Дин из Канзаса, занимай место. Добро пожаловать в Техас. Дин уселся впереди, через две парты от Кастиэля. – Занимаешься спортом? – Бейсболом, немного. – Поговори с тренером Зазелем. Он потерял четверых из основного состава – ребята выпустились. Я уверен, он ищет новых людей. – Угу, – сказал Дин. Кастиэль внутренне съежился, осознав возможность заиметь в своем классе члена бейсбольной команды. – Или же ты мог бы найти капитана команды Аластара в коридоре. Его не трудно узнать. Всегда носит этот дурацкий поношенный жакет. После этой фразы Кастиэль даже слегка улыбнулся. – Отлично, народ. У вас есть пятнадцать минут до звонка. Приведите себя хоть в сколько-нибудь рабочее состояние и заткнитесь, пока этим занимаетесь. Большинство студентов использовали классный час для выполнения в последнюю минуту домашних заданий, проигнорированных накануне. Кастиэль же любил проводить это время, рисуя в своем альбоме, который он везде таскал с собой. Это был большой черный блокнот в твердом переплете с множеством рисунков, набросков и кусочков статей, появившихся там под влиянием вдохновения. Чаще всего он использовал карандаши, но альбом был также полон выполненными ручкой или чернилами рисунками, которые приходили ему в голову, когда он просто убивал время. Этим утром он решил сделать набросок затылка и шеи Дина, которую скрывал поднятый воротник его кожаной куртки. Прозвенел звонок на первый урок, и мистер Захария поднял руку. – Хорошего всем дня. Удачи, Винчестер. Не теряйся. Класс вывалился из кабинета, и все они разбрелись в разных направлениях. Кастиэль заметил, как новый парень взял график занятий у мистера Захарии и вышел из кабинета. Он действительно надеялся, что новичок окажется плох в бейсболе.~*~*~
Первым уроком Кастиэля был английский, на котором они читали «Гамлета». Английский и история были его самыми любимыми предметами, как и изобразительное искусство. В отличие от своих одноклассников у него никогда не было проблем с прочтением обязательных произведений. Он старался прочесть весь роман вместо того, чтобы удовлетвориться кратким содержанием. Он прочитал «Гамлета» еще до того, как до него дошли по школьной программе, только потому, что произведение ему нравилось. Его любимой сценой был диалог-игра слов между Гамлетом и Полонием во втором акте, он практически смеялся в голос при прочтении строк «Вы – рыботорговец!» и «слова, слова, слова», чем заслужил недоумевающие взгляды одноклассников. Единственное, что ему не нравилось в его любимом уроке, так это то, что он проходил на втором этаже. Кастиэль миновал уборные на первом этаже и притормозил в коридоре. Лестница была совсем недалеко. Он глубоко вдохнул и пошел дальше. – Как дела, Задтиэль? – Приготовил что-нибудь вкусненькое для своего бойфренда на вечер? – Э-гей, красооооткааааа! Кастиэль опустил голову и попытался игнорировать их. То же самое было каждое утро: Аластар, Том и Брэйди выстраивались в линию, поджидая его. Избежать их было невозможно – шкафчики преграждали путь к лестнице. Можно было еще воспользоваться другой лестницей возле восточного входа, но это означало бы каждый раз опаздывать на урок – он уже пробовал. – Пожалуйста, отстаньте от меня, – попросил Кастиэль. Аластар подошел к нему со спины и дернул его за рюкзак, достаточно сильно, чтобы Кастиэль развернулся и врезался в шкафчики. – Что ты там сказал, педик? – Я сказал, пожалуйста, оставьте меня в покое. Я не хочу опоздать на урок. – Я не хочу опоздать на урок, – передразнил Аластар. – Какого хрена ты такой чудик? Аластар ткнул пальцем в лоб Кастиэля, а его верные прихвостни старательно захихикали. – Ал! Аластар! Аластар и Кастиэль синхронно повернули головы на звук. Кто-то звал Аластара из одного из кабинетов дальше по коридору. – Оставь парнишку в покое и дуй сюда. Думаю, мы нашли игрока на третью базу. Это был тренер Зазель, рука которого покоилась на плече Дина Винчестера. Кастиэль задержал взгляд на Дине, и тот отвернулся. – Увидимся позже, ты, маленький педик, – прошептал Аластар в ухо Кастиэлю, прежде чем запустить руку в его волосы и взлохматить их, попутно сбивая с него очки. Кастиэль скорчился, осознавая бесполезность сопротивления, пока Аластар не отпустил его, намеренно толкнув в шкафчик. Три парня, смеясь, направились к кабинету тренера Зазеля. Кастиэль выпрямился и водрузил очки обратно на нос, наблюдая, как Дин пожимал руки его мучителям.~*~*~
Учитель английского, мисс Милтон, знала Кастиэля лучше, чем классный руководитель. Она поощряла интерес своего ученика к литературе и искусству и ловко, интуитивно, вычисляла моменты, когда у него были проблемы. Она хмуро смотрела на него, пока он усаживался на место. – Полагаю, все прочитали заданное на дом, так? Это означает, что вы абсолютно ничего не имеете против небольшого теста. Раздался хор стенаний, когда мисс Милтон раздала листы бумаги ученикам, сидящим в начале каждого ряда. Контрольные тесты передавались по порядку от ученика к ученику. Кастиэль только-только успел написать свое имя, как дверь с грохотом открылась, и в кабинет ввалился Дин. – Простите, – пробормотал он, а все уставились на него. – Я… Я не мог найти… Заблудился. Несколько учеников засмеялись, и Дин с очевидным смущением провел рукой по волосам. – Думаю, мы можем использовать эту возможность, чтобы представить вас. Мистер Винчестер, я полагаю? – Ага. Простите. – Добро пожаловать в класс, Дин Винчестер. Дин, займите место, пока все остальные страдают, отвечая на тест. Единственное свободное место было рядом с Кастиэлем, сидевшим в самом конце второго от двери ряда. Кастиэль попытался наклонить голову так, чтобы сделаться как можно незаметнее. Он сгорбился над своей работой и сконцентрировался на ответе о том, действительно ли Гамлет любил Офелию. – Хей, чувак… Кастиэль его проигнорировал. – Мистер Винчестер, у вас будет шанс представиться после теста. – Да ничего, все ОК, – Дин опустился на стул и замолчал. Кастиэль быстро закончил тест и положил лист на парту лицом вниз, а после взялся за свой альбом. Он принялся раскрашивать коричневые и серые перья пустельги, которую нарисовал после того, как увидел птицу на изгороди недалеко от своей квартиры. И он все время чувствовал на себе взгляд Дина. – Это не должно было быть слишком сложно, если вы действительно прочитали то, что было задано на дом. Передайте свои ответы в начало ряда. Класс снова застонал, но кипа бумаг была передана в руки мисс Милтон. Она взяла книгу со своего стола и передала ее Дину. – Этим утром мы начинаем акт третий, – объявила она классу. – Именно здесь мы услышим знаменитый гамлетовский монолог «Быть или не быть», так что сосредоточьтесь, мы проходим вдоль основной линии сюжета. Вручив учебник Дину, она сказала: – Я не ожидаю, что ты сразу вникнешь в суть повествования, но за следующую неделю ты должен будешь прочитать достаточно, чтобы нагнать класс. Дин взял книгу. – Я справлюсь. – Прекрасно. Не стесняйся спрашивать, если понадобится помощь. Мисс Милтон начала с того, что распределила между учениками роли в короткой сцене, предшествующей монологу Гамлета. Кастиэль делал заметки ко всему, на что обращала их внимание мисс Милтон, потому что знал, что это вполне может оказаться в тестах. Дин молчаливо сидел рядом с ним, читая книгу, но ничего не записывая. Затем мисс Милтон начала обсуждение речи Гамлета. – Давайте рассмотрим сразу несколько строк, хорошо? – сказала она, обращаясь ко всему классу. – «Быть иль не быть, вот в чем вопрос. Что выше: // Сносить в душе с терпением удары // Пращей и стрел судьбы жестокой или, // Вооружившись против моря бедствий,// Борьбой покончить с ним?» (перевод Гнедича) Как вы думаете, о чем Гамлет говорит, что он чувствует здесь? Тридцать пар глаз с невиннейшим выражением пялились на нее, пока Кастиэль не поднял руку. – У кого-то еще есть соображения? – она оглянулась вокруг. – Больше ни у кого нет? Хорошо. Кастиэль? – Жизнь Гамлета разлетелась на кусочки. Его мать вышла замуж за его дядю, что он посчитал достойным презрения; более того, он обнаружил, что его отец был убит. Он безутешен, безумен. Здесь он рассматривает моральные аспекты самоубийства – быть или не быть, жить или не жить. Он спрашивает, что будет более отважно – продолжить страдать или же сделать что-то в пределах его возможностей, чтобы остановить боль. Дин прекратил листать книгу и поднял голову, обращая внимание на говорящего. – Вы поднимаете нравственный вопрос, – сказала мисс Милтон. – Вам не кажется, что на самом деле он уже принял решение? – Нет, – сказал Кастиэль. – Потому что далее он говорит: «умереть – уснуть, // Мы заглушим все эти муки сердца, // Которые в наследье бедной плоти // Достались: о, да это столь желанный // Конец...» (перевод Гнедича) Он спорит сам с собой по поводу того, что будет после жизни, что смерть – это все же нечто большее, чем сон. – Он напуган? – Полагаю, да. Также я думаю, что Гамлет, судя по предыдущим сценам, человек духовный. Это может влиять на его решение гораздо больше, чем «тысяча естественных причин, которых плоть является наследницей», как он говорит. Он не уверен, что то, что будет после смерти, хуже того, что он вынужден выносить здесь. – Интересно. Ты полагаешь, он боится смерти из-за своей духовности? – По религиозным убеждениям, да. Текст пронизан духовными полутонами, такими как упоминание Небес во время разговора Гамлета с призраком его отца, и особенно во время сцены, когда Гамлет не решается убить Клавдия во время молитвы, потому что боится, что таким образом отправит Клавдия на небо. – Хм… – согласилась мисс Милтон. – Что происходит в акте, до которого мы еще не дошли. Кастиэль услышал, как Дин тихонько хихикнул. Он повернулся и хмуро посмотрел на него, но Дин лишь ухмыльнулся в ответ. Кастиэль переключил внимание обратно на мисс Милтон. – Возможно, я несколько забежал вперед, – смущенно признал он. – Возможно, – отозвалась она скорее впечатленным, чем раздраженным тоном. Остальная часть класса строчку за строчкой продолжили разбирать дальнейшую часть монолога Гамлета. Кастиэль время от времени украдкой бросал взгляды на Дина, силясь понять, что такого забавного тот нашел в его стремлении прочесть книгу целиком. Наконец прозвенел звонок. Перебивая гам, мисс Милтон велела классу прочитать остаток первой сцены в качестве домашнего задания. Она махнула рукой Кастиэлю. – Кастиэль? Могу я задержать тебя ненадолго? Кастиэль взял свой рюкзак и встал напротив ее стола, выжидая. – Мисс Милтон? – Мы были так заняты «Гамлетом», что я даже не могла поговорить с тобой. Я хотела узнать, как проходит семестр. Как провел каникулы? Надеюсь, хорошо? – Да, благодарю, – соврал он, опуская часть с нападками последних недель. Он еще не был готов делиться этим с кем-либо, несмотря на их довольно доверительные отношения. – Рада слышать. Справляешься с заданиями? Кастиэль усмехнулся. – Я нахожу время между мириадами социальных обязанностей. – Все еще трудности в общении? Во время первого года обучения был один мальчик, с которым он вроде как начинал дружить, разговорившись в школьном автобусе. Кастиэль часто подсаживался к нему, и они говорили о своих любимых книгах, но посреди учебного года парень переехал. С тех пор у Кастиэля не было ничего, кроме проблем, когда он пытался познакомиться с другими людьми. – Мне никогда не давали шанса. Никто не хочет дружить с местным чудиком, мисс Милтон. Даже одно мое присутствие вызывает неприязнь или открытую ненависть. Я просто сдался. Мисс Милтон положила руку ему на плечо. – Не стоит. Все наладится. Тебе нужно лишь немного уверенности в себе. – У меня за спиной три года запугиваний и оскорблений. А в последнее время… Ну, я искренне сомневаюсь, что могу ожидать хоть каких-то проявлений дружелюбия, если не видел их до сих пор. – Но… – Ваше участие очень ценно для меня, мисс Милтон. А теперь извините меня, я не хочу опоздать на следующий урок. – Хорошо, Кастиэль. Увидимся завтра. Давай не позволим остальному классу отстать от тебя, хорошо? – Я постараюсь.~*~*~
Остаток утра прошел довольно быстро. Кастиэль перетерпел тригонометрию, тайком добавляя последние штрихи к рисунку пустельги в своем альбоме. Когда же пришло время изобразительного искусства, мистер Дарроу кивнул и похлопал Кастиэля по плечу. – Вы очень точно нарисовали детали, Кастиэль. Очень хорошая работа. – Спасибо, мистер Дарроу. – Штриховка на крыльях очень искусна. Но следите за тенями. Проверяйте, чтобы они соответствовали освещению. Кастиэль поближе рассмотрел рисунок и заметил, что крылья были освещены лучами солнца, но не отбрасывали тени. – Ох, – сказал он, разочарованный собственной ошибкой, – Вы правы. – В целом Ваш альбом очень впечатляет. Продолжайте в том же духе и Вы определенно получите хорошую оценку в конце года. Не падайте духом. Просто обратите на это внимание в следующий раз. – Обязательно, мистер Дарроу. Мистер Дарроу вернулся к своему столу и обратился ко всем. – Леди и джентльмены, отложите на время ваши рисунки, чтобы мы могли обсудить ежегодную выставку. В конце каждого учебного года школа «Флур Блафф» устраивала в аудитории выставку искусств. Керамика, рисунки акварелью, карандашом или чернилами, живопись – учитель выбирал лучшие работы из всех классов по изобразительному искусству, и они выставлялись на обозрение всем желающим. В его первый год учебы была выбрана работа Кастиэля по керамике, а в последний – его морской пейзаж. Никогда нельзя было предугадать, выберут твою работу или нет, до дня показа. – И снова «Флур Блафф» будет проводить ежегодную выставку искусств. Очевидно, я не могу выставить каждую работу всего курса за семестр. Я буду рассматривать только самые впечатляющие работы. Не забывайте об этом. В этом классе я не хочу видеть бледные композиции и полузаконченные работы. Я хочу, чтобы все они были достаточно хороши для представления на выставке. Кастиэль с нетерпением ждал предстоящей выставки и обратил пристальное внимание на слова мистера Дарроу. На уроках они уже освоили реализм, пуантилизм и сюрреализм, но он не был уверен, что хотя бы одна его готовая работа в этих стилях была достаточно хороша. Он не знал, что запланировал мистер Дарроу на остаток семестра, но надеялся, что один из стилей, которые им предстояло изучить, позволит ему создать достойную демонстрации на выставке работу. И, самое главное, ему нужно было продолжать рисовать в своем альбоме. Мистер Дарроу ждал как минимум два рисунка в неделю, и если Кастиэль сбросит темпы, не останется никакой надежды на удовлетворительную итоговую оценку. К счастью, следующим пунктом в расписании был обеденный перерыв. Вместо того, чтобы быть изгоем в переполненном кафетерии, Кастиэль всегда выбирал обед на природе. В дождливые дни и когда становилось слишком холодно, он перебирался в конференц-зал или библиотеку. Кастиэль извлек свой пакет с обедом из шкафчика и, поскольку было морозно, но солнечно, натянул свою шерстяную шапку на уши, застегнул пальто и вышел в боковую дверь. Он обошел футбольное поле, пересек беговую дорожку и свернул к забору, окружающему бейсбольное поле. Быстро огляделся вокруг, а затем перепрыгнул преграду. Предполагалось, что ученики не могут выходить за пределы кампуса в учебное время; лес, окружающий поле, также находился под запретом. Но это было единственное место, где он за весь день чувствовал себя в абсолютной безопасности. Кастиэль жевал свой болонский сэндвич и чипсы, когда заметил фигуру, одиноко бредущую вдоль бейсбольного поля. Он занервничал, подумав, что кто-то следил за ним, но человек остановился и побрел вниз, к скамейке запасных. Кастиэль смотрел искоса, но все равно смог разглядеть очень знакомую кожаную куртку средней длины. Он легко узнал Дина. Дин, пройдясь вдоль скамейки запасных, вышел на поле. Он ковырял глину носком ботинка и обходил места, где должны были располагаться базы, пока не дошел до третьей. Кастиэль наблюдал, как Дин встал на позицию и симулировал бросок воображаемого мяча. Наконец, он сел на трибуну. Кастиэль засунул остаток сэндвича в рот и достал из рюкзака свой альбом. Он детально изучал Дина: то, как он сидел, наклонившись вперед, как его волосы топорщились спереди, как он продолжал ковырять землю носком ботинка. Кастиэль подумал, что тот выглядел одиноким, и усмехнулся этой мысли. Он размышлял, почему Дин не обедал вместе с остальной бейсбольной командой или хотя бы не сидел в кафетерии с популярными ребятами. Ведь ему не нужно было слишком стараться, чтобы быть принятым во «Флур Блафф», пусть даже он и был новичком. Дин вытянулся, оперся локтями на скамью за спиной и откинул голову назад. И был абсолютно неподвижен, что делало его прекрасной моделью для рисунка. Тайный художник и его невольная модель так и сидели, пока оба не услышали отдаленный звонок, давший им знать, что перерыв на обед окончен.