Изменить можно все

Люси стоит. Наслаждается тишиной. Прикрывает глаза, чтобы полностью насытиться этим всепоглощающим спокойствием, полным умиротворением. Это то, чего ей не хватало, сколько она себя помнит. То, на что никогда не было времени. Осенний ветер обдает холодом. Люси вздрагивает и неловко ежится. Легкие джинсы и домашняя, застиранная до дыр футболка совсем не греют; не могут сохранить в себе даже доли тепла, в которых Люси сейчас так нуждается. Но с каждой минутой такие мелочи теряют свое значение, уходят на второй план, теряясь в ночи. Она, наконец, открывает глаза, пытается свыкнуться с кромешной темнотой. Взгляд невольно поднимается наверх, к небу. Оно сегодня такое необыкновенно-волшебное: звезды - ярче, четче; а гладь такая насыщенно-черная, завораживающая. И Люси тянет тонкие руки к небу, пытается дотянуться до звезды. Такой по-детски наивный жест, но как давно она не ощущала столько радости! Кривится, думая, что сказали бы окружающие, увидев ее такой. Но все волшебство момента внезапно исчезает без следа, словно его и не существовало, когда Люси опускает взгляд под ноги. Усталый, полный разочарования вздох. Сейчас, стоя на крыше своего дома - обыкновенной многоэтажки в спальном районе, - она понимает разительное отличие между тем-обычным-городом, в котором бессмысленно существовала от самого рождения и тем, что почувствовала за эти несколько минут спокойствия. Сжимает кулаки, сердцебиение учащается. Эти пустые, безжизненные улицы так далеко. Без дневного света или фонарей, которые освещают по вечерам и выключаются глубокой ночью, были видны лишь очертания чего-то: старых, потрепанных временем подъездов; десятков различных цветом и стоимостью машин - гордость для хозяев; пока что неизменно стоящих на своих местах деревьев - их уже около двух лет хотят спилить. Люси по памяти может воспроизвести каждую мелочь, которую не может увидеть. И не хочет. Она знает, что всего через несколько часов этот город оживет, выйдет ото сна, и улицы снова наполнятся спешащими в своем направлении людьми. Людьми, которые будут полностью погружены в свои будничные заботы настолько, что не заметят окружающего мира. Их не интересует ничего, кроме себя и своих проблем. Серые, незаметные, пустые. Сердца большинства из них никогда не знали любви, радости, тепла. Другие, фальшивые ценности и взгляды. Люси не хочет стать одной из них. Шаг вперед. В одном из окон близь стоящих домов внезапно загорелся свет. Это привлекло внимание, заставило ненадолго отвлечься от грустных мыслей. Темная фигура промелькнула рядом с окном, и исчезла также быстро, как и появилась. Свет мгновенно погас, а вместе с ним в душе Люси оборвалось что-то жизненно-важное. Нахлынули воспоминания, как она сидела по ночам. Запихивала в себя столько обезболивающего, сколько возможно. Тело после круглосуточной работы до изнеможения адски болело: что-то неимоверно жгло изнутри, а кости словно ломались сами по себе, так медленно и мучительно, причиняя все новые порции боли. И все, что оставалось - это глотать таблетки и кусать губы до крови, сдерживая стоны; пытаться уснуть - хотя бы на пару часов, - прежде чем снова отправиться на ненавистную работу. И все начнется сначала. Еще шаг. Проводит кончиками пальцев по многочисленным шрамам на запястьях. Прислушивается к ощущениям. Каждая линия такая неповторимая, непохожая на другие. Это напоминания об историях, которые не хочется вспоминать. Историях, которые полны боли и отчаянья. Первый шрам появился после смерти матери, когда маленькая девочка, сидя в ванной, решила, что это - конец, и хуже быть уже не может. Но она глубоко ошибалось, ведь это было лишь началом. Со временем это вошло в привычку - отмечать черные дни не в календаре, а на руках, оставляя своеобразные метки в память о прожитом. Где-то в душе, которая медленно умирала с каждым днем, Люси надеялась, что появится человек, который все исправит. Увидит эти изуродованные лезвием руки, остановит и принесет счастье в безрадостную жизнь. Но этого не произошло. И не произойдет. Она уже на краю. Последний. Шаг в пропасть. Люси летит с закрытыми глазами, замершим сердцем и свистом ветра в ушах.

***

Глаза открываются с трудом, а голова болит после неприятного пробуждения. Люси медленно приподнимается на локтях, сил еле хватает даже на такое простое движение. Осматривается по сторонам. Тихо удивляется, судорожно обдумывая, что это за место. Она лежит на огромной, по ее мнению, кровати цвета неба, в такой же огромной незнакомой комнате. - Люси, вставай, я кушать хочу, - голос, появившийся откуда-то из-за спины, заставил вздрогнуть и обернуться к двери. Из-за нее выглядывал неизвестный розоволосый парень, что совсем не выглядел удивленным. А скорее наоборот. Его взгляд был наполнен столь непривычным теплом.