В тихом омуте

Не встретив на пути препятствий, Маркус быстро оказался на улице и поежился от прохладного ветра, мигом забравшегося под футболку. Одежда так и осталась у Вуда, но Флинту уже было плевать на это. Он поспешил подальше от дома и, едва оказавшись за забором, полез в рюкзак, чтобы выудить из прорехи в подкладке заначку в виде смятой полупустой пачки сигарет. Нужно было забрать мотоцикл, поэтому Маркус, крепко затянувшись, прикинул расстояние до школьной стоянки и зашагал в ее сторону. Все произошедшее за день его порядком вымотало и сейчас на обдумывание не осталось никаких сил, но мысли все равно хаотично метались в голове. Ему одновременно хотелось и вернуться, чтобы упасть в ноги Вуду, упрашивая сменить гнев на милость, и послать его вместе со всеми высокомерными заскоками куда подальше. Последнее обуславливалось тем, что Оливер в своих обвинениях вступил на опасную почву — затронул их и без того непростые взаимоотношения в школе, и это по-настоящему пугало Маркуса. Он не ожидал такого поворота событий. Точнее, не ожидал, что это произойдет так скоро. Он не был полным кретином, каким его несомненно считал Оливер, и понимал, что рано или поздно эта проблема встала бы между ними как никогда остро, но малодушно откладывал подобные мысли на потом. Все это — их тайные свидания, переписки, один секрет на двоих, неверие, что отношения между ними реальны, — было восхитительно, и Маркус оставался безмятежен, надеясь, что всегда будет так — просто, без лишних вопросов и требований, когда можно довольствоваться малым, не надеясь на большее. Сейчас, когда их отношения с Вудом стремительно набирали обороты, да и вообще само слово "отношения" для них уже не казалось таким невозможным, не было ничего удивительного в том, что Оливер больше не хотел мириться с занимаемой Маркусом позицией молчаливого неодобрения и бездействия, когда его, Вуда, продолжали унижать. Флинт не осуждал его, но ничего не мог поделать со своим желанием сбежать от обвинительного тона, уйти от ответственности, серьезных решений и перемен. Немного успокоившись, Маркус пришёл к выводу, что действительно сделал слишком мало сегодня. Собственная идея отдать Вуду одежду сейчас казалась несерьезной, даже ребяческой. Маркус стал думать, что ему следовало сделать, да так увлекся, что не заметил, как добрался до места, где был припаркован его мотоцикл. Представлять себя героем, защищающим Оливера от нападок всей школы, было несомненно очень приятно, но в реальности он не был уверен, что ему хватит мужества сделать это. Маркус настолько погрузился в собственные мысли, что то, что он так и продолжает разгуливать в спортивном костюме, совершенно упустил из виду. К сожалению, его мама была куда внимательней. Как и всегда стоило ему лишь переступить порог, она смерила его долгим взглядом и поджала губы. Маркус был готов поклясться, что из его оплошности она сейчас разведет настоящую драму. Наверняка уже прикидывала, в какой подворотне и у каких наркоманов он оставил свою одежду. Так что не успела она открыть рот, как Флинт уже набычился. — У нас была внеплановая тренировка после уроков, — обвиняюще выдал он на опережение. — Поэтому я решил не принимать душ в школе и приехал так. — Почему ты мне грубишь? Я же ничего тебе не сказала, — тут же нашла новую тему мама, и Маркус, и так уже изрядно вымотанный ссорой с Оливером, поморщился. — Извини, — тупо произнес он, всем своим видом высказывая, как он устал от происходящего дерьма. — У меня был тяжелый день. Давление на жалость никогда не прокатывало, но все же время от времени Маркус пытался. Впрочем, сейчас это снова не сработало. — Думаешь, у меня был замечательный день? — тут же вызверилась мама. — Я тут, между прочим, кручусь как белка в колесе, а от тебя и помощи не дождешься. — Я как всегда крайний! — взвился Маркус. — А Том тебе почему не помогает? Как и всегда при упоминании отчима в подобном тоне мать пришла в бешенство. — Как тебе не стыдно! Он работает, чтобы обеспечить тебя всем необходимым! Думаешь, твоя элитная школа нам дешево обходится?! Маркус шумно вздохнул и, стиснув зубы, направился в свою комнату. Одри между тем продолжала, следуя за ним: — Сколько мне еще терпеть твои выходки?! Мало мне твоего вранья?! Я простила тебе ту безобразную выходку с Рочестером, я закрыла глаза на то, что ты разбил телефон, а чем ты мне платишь? Свинья неблагодарная! Я столько сил вкладываю в твое воспитание, и все, что я получаю, это грубость в ответ! — Извини, — тупо повторил Флинт, с удивлением не находя в себе желания сопротивляться ее обвинениям и мечтая оказаться где-нибудь в другом месте. Злость уступила место безразличию и какой-то оглушающей усталости. Дойдя до двери, он остановился, чтобы глянуть на экран телефона и удостовериться в отсутствии каких-либо сообщений от Оливера. — И когда ты уже отдашь Пьюси телефон?! — воскликнула мама у него за спиной. — Томас же купил тебе новый! — Пусть это дерьмо оставит себе, — буркнул Маркус тихо, зашел в спальню, плюхнулся на кровать и сжал голову ладонями. Одри его состояние ничуть не смутило, она продолжала отчитывать его, но Маркус не вслушивался, пропуская ее обвинения мимо себя. Обычно это ему удалось с трудом, точнее — никогда не удавалось, но сейчас охватившая его апатия делала свое дело. Заметив, что Маркус не реагирует, Одри начала трясти его за плечи, потом влепила затрещину, но, когда и это не помогло вывести его из оцепенения, она села рядом с ним и разрыдалась, уткнувшись в его плечо. Отстранено наблюдая за ее истерикой, Флинт вдруг почувствовал жжение в груди и непреодолимое желание поговорить хоть с кем-то, кто ничего не ждал от него, не требовал и не пытался изменить. Едва мать успокоилась и наконец оставила его одного, Маркус нашел в истории вызовов пропущенный неизвестный номер и отправил на него смс: "Ты звонил?" То, что это был отец, Флинт не сомневался — с помощью Оливера и записной книжки Даррена Вуда им удалось выяснить, кому принадлежал этот номер. Вот только до этого момента решимости пообщаться с отцом у него не находилось. "Очевидно, что да. Что случилось?" — тут же пришло в ответ. "День выдался так себе", — после долгих раздумий написал Маркус. "Мне кажется, что это преуменьшение", — столь же ненавязчиво ответил Джош, и Маркус поначалу даже опешил, откуда тот знает, но потом понял, что тот просто догадался. Ясно же, что только что-то из ряда вон выходящее могло заставить Флинта первым написать своему отцу. Как оказалось, начать разговор было куда проще, чем продолжить его. Маркус замялся, не зная, что еще написать. Ему хотелось, но подходящей темы, да и слов не находилось. К счастью, Джошу надоело ждать, и он вновь прислал сообщение. "Знаю отличное местечко, где можно погонять шары. Как к бильярду относишься?" Маркус раздумывал недолго. "Бильярд — это круто". Однако желание уколоть никуда не делось, так что вдогонку он тут же отправил: "А бой-френда своего чего не пригласишь?" Ответ вновь пришел быстро, словно Джош ожидал такого вопроса и заранее набрал текст: "Я же говорю, что местечко отлично. Такое, куда Даррен предпочтет не соваться". Предложение оказалось слишком заманчивым, чтобы отказаться. Правда, чересчур рискованным, учитывая обстановку дома, поэтому Маркус, с сожалением глянув на часы, написал: "Сомневаюсь, что кое-кто будет в восторге, если я сейчас уйду из дома". Представать перед отцом нытиком не хотелось, да и упускать возможность пообщаться с ним тоже, как бы активно Маркус не отрицал последнее, поэтому он добавил: "Но я попробую что-нибудь придумать". Пришедший ответ заставил подскочить Флинта с кровати. "Соври что-нибудь. Как я понял, с фантазией у тебя все в порядке. Подъеду минут через пятнадцать, ок?" "Только не прямо к дому", — поспешил отправить ему Маркус и, получив в ответ "Я похож на идиота?", взбудоражено забегал по комнате, собираясь. Услышав шум, Одри тут же заглянула к нему в комнату. — Ты куда? — обеспокоенно поинтересовалась она, впрочем, порядком растеряв боевой настрой после устроенной сцены. Она выглядела скорее опечаленной, чем разозленной. — Отдам телефон, — тут же нашелся Маркус. Одри кивнула и, что было совсем не похоже на нее, без лишних вопросов скрылась за дверью. Спустя пару минут Маркус вышел на улицу. Сердце колотилось, волнение сводило внутренности. За воротами Флинт огляделся и приметил у соседнего дома черный хаммер. Тот моргнул фарами, так что сразу стало ясно, кому принадлежала эта машина. — Привет, — Маркус открыл дверь и сел. — Поехали. Он нервно оглянулся, не следит ли за ним Одри, но ту, к счастью, было не видать. Джош качнул головой, не комментируя его нервозность, и они плавно тронулись с места. — Итак, куда мы едем? — пытаясь скрыть воодушевление, спросил Маркус, едва его дом исчез из виду. — В "Барбикан", — бросил Джош, не отрываясь от дороги. Маркус задумался и неуверенно поинтересовался: — Разве не там обычно крутят джаз, проводят выставки и ставят Шекспира? Джош еле заметно ухмыльнулся и кивнул. — Именно. — Подожди, но ты же обещал бильярд и стремное в общепринятом смысле место? — тут же возмутился Маркус. — Думаю, "Сон в летнюю ночь" куда лучшее времяпровождение, — безмятежно прокомментировал Джош, но, не удержавшись, засмеялся, наблюдая за реакцией Маркуса — тот набычился и скрестил руки на груди. — Выдохни, я сам себе не враг, чтобы добровольно соваться туда чаще одного раза в год. — Я купился, — признался Флинт. — Еще бы, — Джош качнул головой. — Пусть твоим просвещением занимается Оливер. Я-то уже был вынужден посетить все самые злачные места Лондона, вроде "Буша", "Алмейды", "Гордон Рамсэй" и "Будда Бар". Последний, кстати, наиболее пугающий, — признался он. — Я сразу заподозрил, что дело нечистое, когда просек, что он в Найтсбридже находится, но до последнего надеялся на лучшее. — И что там? — с любопытством спросил Маркус. — Там понтов много, — Джош закатил глаза. — Барокко, статуя Будды по дизайну жутко известного скульптора, кажется, Дэвида Бегби, оленина, фуа-гра и надменные рожи вокруг. — Мистеру Вуду там наверняка комфортно, — попробовал пошутить Маркус, хотя и чувствовал себя при этом крайне некомфортно — сказывалось и то, что его отец крутил шашни с мужиком, и то, что этот самый мужик был отцом его собственного парня, о котором Флинт пытался вообще не думать. — Я уверен, что он такие места мне назло выбирает, — поделился Джош. — Хотя вот в "Гордон Рамсей" мне даже понравилось. Любопытное заведение, скажу я тебе, что кухня, что контингент. — Я в этом не особо силён, — признался Маркус, украдкой рассматривая салон машины — тут нашлось не так много вещей. Солнечные очки на приборной панели, айпод, подключенный к магнитоле, пластиковый стаканчик с эмблемой Старбакса из-под кофе, небрежно скинутая на заднее сидение кожаная куртка, смятая пачка сигарет — ничего из этого не давало сделать выводов, какой Джош Флинт человек. Но вот он заметил на приборной панели потертую фотографию, на которой отец, широко улыбаясь, держал на руках маленького Маркуса, одетого в какой-то дурацкий новогодний костюм. Та часть, на которой предположительно была запечатлена Одри, была оторвана. От этого неприятно кольнуло в груди, но сам факт, что Джош хранил эту фотографию, оказался подкупающе приятным. Заметив его интерес, Флинт-старший пояснил: — Тебе тут три года. Это был первый Сочельник, когда мы водили тебя на встречу к Санте, — его лицо приобрело ностальгическое выражение. — Ты обожал смотреть мультфильм про динозавров, поэтому твоя мама сшила тебе этот костюм. Помнится, ты еще тогда треснул Миллисент Булстроуд, потому что она смеялась над хвостом, и чуть не оторвал Санте бороду. Маркус сам не заметил, как стал улыбаться. — "Земля до начала времён", — тихо сказал он. — Что? — не сразу понял Джош. — Мультик про динозавров. — Точно. Они замолчали, каждый думая о своём. — А ты, — неуверенно начал Маркус, разрывая повисшую тишину, но при этом не глядя на Джоша, а отводя взгляд в сторону, — хорошо ладил со своими родителями? Он хотел спросить совсем не то. Маркусу было важно знать, любил ли тот когда-нибудь маму, был ли он сам долгожданным ребенком, были ли они хоть сколь-нибудь настоящей семьей, пусть даже если Маркус был настолько мал, что не мог этого помнить. — Ну, — Джош пожал плечами, всматриваясь вперед так, словно ему требовалась полная концентрация на дороге, — мы с моим стариком постоянно цапались как кошка с собакой. Казалось, не было ничего, в чем наше мнение совпадало бы. Но при этом он позволял мне самому набивать шишки и не душил постоянным контролем. Маркус криво усмехнулся: — На мой взгляд, это круто. Джош чуть повернул голову, чтобы посмотреть на него, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом промолчал. Только нахмурился и снова упрямо уставился на дорогу. — Одри не всегда была такой, — все-таки начал скользкую тему он. — Я разочаровал ее, буквально выбил почву из-под ног, а она всегда была излишне чувствительной и мнительной. — Догадываюсь, — Маркус хмыкнул. — Я не особо знаю тебя, — припечатал он, — но мне уже трудно представить вас вместе. — Я виноват перед ней, — наконец признал Джош. — Виноват и перед тобой. И уж чьей вины во всем происходящем точно нет, так это твоей. Я наделся, что если исчезну и перестану вечно раздражать Одри своим присутствием, она со временем справится с этим. — Справится с чем? — Я не был честен, — нехотя признал тот. — И оказался достаточно малодушен, чтобы начать одни отношения, погрязнув по уши в других. — Вуд, — коротко произнес Маркус, давая этим понять, что он в курсе, о чем говорит Джош, не вкладывая никаких эмоций в свой комментарий. Тот кивнул и повторил: — Вуд. Я не буду врать тебе, потому что, во-первых, это бесполезно, а во-вторых, нечестно по отношению к тебе. — То есть, ты встретил маму, когда уже... — Маркус замялся, не решаясь давать этому названия, — Ну, вы с Дарреном, — голос неожиданно подвел, и он кашлянул, пытаясь вернуть себе самообладание. Задавать такие смущающие вопросы оказалось нелегко, но ещё труднее было слышать на них ответы. Джош лишь кивнул и крепче сжал пальцы на руле. — Но почему... — Маркус осекся, но отец продолжил за него. — Так уж вышло, что в первый раз у нас ничего не вышло, — было видно, что ему не так уж хочется все это вспоминать, но Джош все равно продолжал: — Впрочем, ты наверняка успел познакомиться с семьёй, — Маркус поморщился на этом слове, — Оливера, так что и объяснять долго не нужно. Даррен решил жениться, мне ничего не оставалось делать, как уйти в сторону. А потом твоя мама переехала по соседству. Мне она нравилась, но жениться я не планировал. Но ты знаешь свою маму, она была очень настойчива, — он тихо усмехнулся, и Маркус отзеркалил его улыбку. — Мы поженились, родился ты, а через четыре года я случайно встретил Вуда в супермаркете, и все пошло крахом. Пока Джош рассказывал, они успели наконец доехать до бара и остановиться напротив. Разговор не был закончен, но снова повисла тишина. Маркус уставился в окно, пытаясь сделать вид, что сказанное отцом его мало волнует, но напряжение внутри нарастало, поэтому он резко выпалил: — Так значит, я обязан мистеру Вуду тем, что родился? Если бы он не бросил тебя тогда, меня бы и в помине не было, — он шумно вздохнул и сжал пальцы в кулаки. — Неудивительно, что тебя так мало интересовала моя жизнь, — злость снова закипела, и её было сложно игнорировать. Отец вопреки ожиданиям не спешил оправдываться, и за это его хотелось либо приложить головой об руль, либо уткнуться ему в плечо и разрыдаться. Вместо этого, увидев, как Джош нервным движением достал сигареты, он попросил: — Дай мне одну. Тот покосился на него, очевидно, раздумывая, но в результате все-таки протянул пачку и дождался, пока Маркус вытянет себе одну сигарету. После пары затяжек Джош вернулся к прерванной теме. Он говорил медленно, как будто взвешивая каждое слово, что, откровенно говоря, не очень вязалось с тем, каким Маркус успел его узнать: вспыльчивым и взрывным, не лезущим за словом в карман. Та деликатность, с которой он пытался говорить, больше подошла бы тому же Вуду. Маркуса это нервировало. — Каждый тогда может сказать, что появился на свет благодаря воле случая. Кто-то столкнулся в магазине, кого-то познакомила подруга, есть те, кто повстречались на праздниках или даже на похоронах. Что тогда получается? Дети последних должны быть благодарны, что кто-то своевременно склеил ласты? — Но ты воспринимаешь свои отношения с мамой как ошибку, — утвердительно выпалил Маркус. — Нет, — Джоша качнул головой. — Я много что хотел бы исправить, много, о чем сожалею, но никогда — о том, что у меня есть сын. Маркус и сам понимал это, но тот самый пресловутый подростковый максимализм словно не позволял принимать взвешенные рассудительные и взрослые решения. Ему было жаль Одри, было жаль себя, но почему-то совсем не было жаль Джоша. Должно быть, потому, что он никак не мог полноценно воспринимать этого, хоть и крутого с виду, мужика как своего отца. А потому обвинять его было куда проще, чем истеричную Одри, в этой ситуации однозначно оказавшуюся жертвой обстоятельств. Между ними повисло напряжение, и Маркус был рад наконец закончить разговор. — Приехали, — затушив сигарету, Джош сделал знак, что пора выходить из машины. * * * Следующие пару часов Маркус мог смело назвать лучшими в своей жизни. В баре, куда отец привёз его, было громко и людно, и поначалу Флинт даже засомневался, что им удастся найти свободный бильярдный стол. Но, видимо, его отец был завсегдатаем, потому что стоило ему кивнуть парню за барной стойкой, как тот указал им направление. Был ещё вариант, что Флинт-старший просто забронировал стол, но приятнее было думать, что он просто крут, и все его узнают. В бильярде Маркус оказался полным профаном, хотя раньше он считал, что неплох в этом. — Не бей так сильно, — отец то и дело давал советы, и Маркус внимательно слушал, пытаясь делать все в точности, как он говорил. — Расслабь руки. Тебе не нужно много сил, чтобы загнать шар в лузу, а всего один точный удар. К сожалению, Маркус лишь больше напрягся, пытаясь просчитать, с какой силой стоит ударить по шару, и в результате его рука дрогнула, и удар пришелся несколько вскользь, отчего шар закрутился и ушел по неверной траектории, словно назло выстраиваясь так, что следующий удар однозначно должен был стать удачным. — Черт, — Флинт резко выпрямился и отошел от стола, пропуская отца вперед. Тот окинул внимательным взглядом стол и, словно красуясь, покрутил кий в руках. Маркус надеялся, что ему не придет в голову подыгрывать и специально косячить, хотя и выиграть ему тоже хотелось. Джош явно видел комбинацию несколько иначе, потому что вместо стопроцентного и легкого попадания в лузу он внезапно выбрал совсем иной шар. Маркус попытался прикинуть, каким образом тот планирует забить, и выглядело это чересчур сложным. — Как-то так, — самодовольно произнес Джош, попав точно в цель, и Маркус демонстративно закатил глаза. И как только ему могло прийти в голову, что тот может поддаться. — Флинт! — раздалось вдруг, и они с отцом синхронно обернулись. К их столу приблизился очень высокий широкоплечий мужчина с длинными черными патлами и бородой. Он с подозрением покосился на Маркуса и протянул Джошу свою огромную ладонь. — Здорово, Руби, — Джош криво усмехнулся и ответил на рукопожатие. — Познакомься, это мой сын, — то, с какой гордостью это прозвучало, заставило сердце Маркуса взволнованно екнуть. — Марк, это мой приятель Рубеус Хагрид. — Очень приятно, — честно ответил Маркус, но руку протягивать почему-то не спешил. — Сэр. — Зови меня просто Хагрид, — тот зыркнул на Джоша из-под своих косматых бровей и вполне дружелюбно улыбнулся. — Дай-ка я посмотрю на тебя. Маркус терпеливо выдержал его оценивающий взгляд, хотя у него как назло зачесалась нога и ещё с десяток мест сразу. — Похож? Ну? — подскочил к нему Джош и встал рядом, видимо, чтобы Хагриду было легче выявить сходство. Сам Маркус был искренне убежден, что больше похож на маму. — А можно я вас тоже буду звать Руби? — вдруг спросил он, отчего Джош громко расхохотался, а Хагрид закивал. — Вот теперь я точно не сомневаюсь, что это твой сын, — ткнул он пальцем Джоша в грудь. — А то, — Джош приосанился, и Маркус снова еле заметно закатил глаза, хоть и чувствовал себя странно польщенным. Вообще, сейчас отец вел себя как-то иначе. Создавалось впечатление, что он подстраивался под ситуацию — строил из себя то умудренного жизнью, сурового мужика, то разъяренного папашу, то и вовсе подростка, как сейчас. — Может, сыграете с нами? — предложил Маркус, рассчитывая одним ударом убить двух зайцев: прервать уже явно проигранную партию и надеясь, что Руби еще более хреновый игрок, чем он сам. — Я пас, — добродушно усмехнулся тот. — Был бы боулинг, так я бы кегли посбивал, а это не мое. Давайте, — вдруг воодушевился он, — я вас лучше пивом угощу. Слушай, Джош, а мальцу твоему уже можно? Он с такой силой хлопнул Маркуса по плечу, что тот дернулся, но, к счастью, не вписался носом в бильярдный стол. — Ему уже много, что можно, — отмахнулся Джош, и тут же поправил сам себя, обращаясь на этот раз к Маркусу. — Но кое-что я бы тебе все же пробовать не советовал. Тот изобразил на лице выражение святой невинности, наблюдая как Хагрид пробирается к барной стойке. — Не прикидывайся ангелом, — недоверчиво хмыкнул Джош, а Маркус мученически вздохнул. — Предостерегающих историй о наркотиках мне хватает и от мамы, поверь, — оба синхронно поежились. — А ещё про СПИД, раннюю беременность и загубленную жизнь. — Достаточно было просто рассказать про презервативы, — буркнул Джош, вероятно, припоминая, какими подозрениями была полна и его жизнь. Маркус кивнул, изображая невозмутимость. Совсем некстати вспомнилось, что с Вудом они не предохранялись, и, хоть стать малолетним отцом ему не грозило, распространяться об этом не стоило. Наконец-то вернулся Хагрид с тремя бокалами пива. Когда он вручил один Маркусу, тот почувствовал себя нереально крутым. Видел бы это Пьюси! Вот уж точно бы обзавидовался. — Ну, еще партию? Отыграться не хочешь? — спросил отец, но Маркус мотнул головой и неуверенно предложил: — Может, в следующий раз? Джошу этот ответ очень даже понравился, так что он поспешно кивнул: — Договорились. Сразу после этого неизбежно повисла пауза, пока Хагрид не проворчал что-то нечленораздельное себе под нос, явно комментируя отношения отца и сына. — Что? — переспросил Джош. — Ничего, — тот махнул рукой, чуть не снесся со столика бокал, но вовремя спохватился. — Сам с собой разговариваю. Бывает, знаешь ли, хочется пообщаться с умным человеком. — А, — влез Маркус, чтобы глубокомысленно заметить. — Пока никто не отвечает, это нормально. Хагрид громко захохотал, расплескивая пиво и через раз издавая странные звуки, похожие на хрюканье. — Вот малой — молодец! — выдал он, отсмеявшись. — Весь в папашу! Маркус сконфуженно улыбнулся в ответ. — Мне пора домой, — брякнул он, чувствуя себя неловко. Заканчивать этот вечер не хотелось, возвращаться домой — тем более. Джош тут же засуетился. — Да, не стоит, наверное, засиживаться, чтобы потом можно было снова без проблем выбраться. — Точно, — Маркус кивнул, допил пиво, стукнул бокалом по столу и поспешно встал. Ещё минут на пятнадцать они задержались у машины. Хагрид практически заставил Маркуса записать его номер телефона и раз двадцать повторил, чтобы тот звонил, если что. Флинт сомневался, что ему зачем-то может понадобиться его помощь, но телефон послушно записал и искренне улыбнулся напоследок. А вот прощание с отцом получилось куда более скомканным, потому что Маркус постоянно озирался и пытался говорить как можно тише, словно Одри могла внезапно услышать их. Впрочем ему наконец-то везло, потому что проскочить к себе Флинту удалось никем не замеченным. Маркус поспешно почистил зубы, избавляясь от запаха пива, довольно растянулся на кровати и потянулся за телефоном. Он уже выбрал в контактах Оливера, когда вдруг вспомнил, что писать тому было сейчас не лучшей идеей. Настроение тут же поползло вниз. Флинт объективно не считал себя виноватым во всех смертных грехах и пытался найти выход из сложившейся ситуации, но ничего толкового в голову не приходило, поэтому вскоре занятый размышлениями, Маркус не заметил, как уснул.