uroboros

В воскресный летний день в баре царил необычайный шум, витало, смешиваясь с восхитительными запахами коктейлей, веселье, лёгкость наполняла тело вместе с оглушительной музыкой. Второй день длилось празднование чьего-то дня рождения. Второй день ничей взор не мог найти среди разномастной толпы не вовлечённого в праздник человека. Ничей — кроме взора Рокси, который привычно останавливался на фигуре в чёрном плаще. Вырезанный из атмосферы всеобщего веселья, мрачный, нелюдимый, странный человек казался безликой тенью, миражом, огромным пятном, вызванным неосторожным взглядом на палящее июньское солнце. Он сидел вдали от праздника, не тронутый ни одной его волной, хотя — Рокси была в том уверена — сиди он хоть в самом центре — и тогда бы праздник не коснулся его даже вскользь, даже мимолётно, прошёл бы мимо или сквозь, будто и не существует этого человека. Впервые Рокси увидела его две недели назад. Он пришёл ровно в девять, когда большая часть города уже проснулась и подтягивалась к бару и когда ранняя утренняя пустота заменялась нарастающим гулом. Тогда среди пёстрой, набирающей силу толпы впервые зарябил в глаза чёрный силуэт. Он сел вдали, почти у самого выхода, в том укромном месте, которое почти всегда пустовало: далековато от бара, сцены или хотя бы выхода к морю. Он сел за дальний столик, положил руки на стол — и просидел так до вечера, одинокий и мрачный. Он не подзывал официантов, не просил других заказать чего и не подошёл сам, в итоге не заказав ничего. Рокси удивилась, но решила не заострять внимания: может, ждал кого всё это время, можёт, ещё что. Она ушла ранним вечером, более ни разу не подумав о странном человеке. Но на следующий день он пришёл снова. Снова в девять, снова в чёрном плаще с большим капюшоном, снова сел за дальний столик в укромном месте, снова положил руки на стол и снова просидел в одиночестве до конца дня. Снова не подзывал официантов, снова не просил никого ничего заказать, снова не подошёл сам. Снова далёкий от веселья уголок окутала тьма, безликая и пугающая. На третий день странный человек опоздал. Рокси уже уверилась, что он ушёл и более не вернётся, но нет — стоило часам показать две минуты десятого, как тень мимолётно пронеслась мимо, скрываясь в толпе, снова села на своё место и снова застыла, снова намереваясь просидеть весь день в одиночестве. И, пока не набежали дела, пока не навалились заказы, Рокси взяла меню и сама пошла в обитель странного человека. Раз другие официанты шугаются, ничего не поделать — всё придётся брать в свои руки. Тогда, Рокси ясно помнила это, она несколько занервничала, подойдя к столику. Голос впервые за несколько лет работы в баре дрогнул, пришлось прокашляться, избавляясь от сухости в горле и нерешительности в словах. Странный человек вздрогнул, чуть вскинул голову и тут же опустил её, скрывая лицо за капюшоном, позволяя заметить только блекло-голубые глаза, напоминавшие свежее утреннее небо Гардении. Она протянула меню, но он замотал головой и продолжил сидеть, смотря в пол, сжимая бледные худые ладони в замок, будто бы сдерживая себя от чего-то. С тех пор только и оставалось, что безучастно наблюдать за визитами странного человека, который ничего не заказывал и ни с кем не общался. «И пусть, — говорила себе Рокси. — Не дебоширит — и то славно. Не накручивай на себя». У Рокси отлегло от сердца, но отлегло ненадолго, ровно до того момента, как, выйдя с двух дней выходных, она услышала восклицание знакомого: «О, явился-таки!» Воскликнул он негромко, чтобы не казаться невежливым, и указал на странного человека, снова пришедшего ровно в девять. «Два дня не приходил, — охотно пояснили ей, — думали: всё, ушёл. Ан нет! Как видишь, пришёл. Не за тобой ли, а?» — и подмигнули. Только Рокси совсем не до веселья было. Она решилась подойти во второй раз. Незнакомец чуть шевельнулся, больше не вскидывая голову — видно, узнал по одежде, — и снова отстранил протянутое меню. Рокси хотела было вспылить, но её окликнули, и пришлось, бросив напоследок красноречивый взгляд, уйти. Как думалось тогда, ненадолго, но потом дела вытеснили все посторонние мысли, и она вспомнила о странном человеке только в городе. Дома делать было нечего, и она вернулась. Странного человека не было, хотя до закрытия бара оставалось ещё несколько часов. Рокси поняла: странный человек уходил через несколько минут после её ухода. И сидел в баре, должно быть, лишь в её рабочие дни. Рокси только не понимала, чего ради: за ней он никогда не шёл, в городе не попадался на глаза. Ночью она не могла заснуть. Кто этот человек? У неё была всего одна зацепка: глаза, узкие и бледно-голубые. Ну, и взгляд ещё, пустой, безжизненный. И у кого узкие безжизненные бледно-голубые глаза? Ответ не находился. Лишь под утро сон сморил её. Рокси проснулась ближе к обеду, разбитая, вялая, выжатая утренним кошмаром, отразившим события почти месячной давности. Образы из кошмара преследовали её, и, стоя в ванне перед зеркалом, ей вспомнились узкие, насмешливые, серо-голубые, подобные раннему утреннему небу глаза лидера охотников на фей. У Рокси перехватило дыхание.