Осколки прошлого

Ли оказался на вид ровесником Ямамото, но был гораздо более активным старичком, и отсутствие ноги ему ничем не мешало. За эти две недели, что Айзен с Куросаки прожили в хижине престарелого мастера иллюзий, Соуске устал лет на сорок вперёд. Капитан несколько раз уходил почти на целый день – каким бы раздолбаем Ичиго не был, к делам своего отряда он относился со всей серьёзностью. А мальчик постигал странную философию, выведенную старым кицуне. Секрет хозяина Соуске узнал случайно, когда, во время медитации, сумел заглянуть на изнанку мира, которую Ли называл четвёртой иллюзией. Старик не рассердился, а наоборот, порадовался успехам Айзена, и потом ещё целых два дня ходил, надувшись от гордости, как павлин. Шестихвостый лис учил преемника, что мир реальный и мир, в котором мы живём отличается, потому что между ними лежит множество слоёв иллюзий, которые мы принимаем за реальность. И чем глубже ты способен заглянуть, тем сильнее твои иллюзии, тем ближе они к реальности. По словам Ли, которому были подвластны шестьдесят слоёв, были и такие монстры среди самых старых девятихвостых кицуне, которые рисовали иллюзии на уровне реальности… Когда Соуске смог увидеть шестой уровень, что с точки зрения учителя было невероятным прогрессом, Ли прямым текстом сказал, что дальше учитель только помешает. Ичиго ответил, что они уйдут с утра. Полная луна, зависшая над землёй, не давала Айзену уснуть, впрочем, как и всегда с того дня, как он пробудил Кьёка Суйгетсу. Мальчик решил выйти на террасу и переждать ночь на свежем воздухе, но услышал негромкие голоса Ли и Куросаки. - Мальчик – половинка твоей души, Хичиго, ты знал? Послышался звук глухого удара, как если бы капитан захотел кого-то ударить и промахнулся, попав в пол. - Мал ты ещё на меня руку поднимать, лисёнок, всей силы в тебе ещё нет… Да и половинка – это совсем не то, что вы, молодёжь, теперь думаете. Он тот, кто делает тебя целым. Роднее брата, ближе любовницы, ценнее жизни. Половинки становятся или лучшими друзьями, что свернут ради друг друга миры с оси, или злейшими врагами, что уничтожат мир, чтобы убить противника. Единственное, чего меж вами не будет – равнодушия. Но объединившись вы станете по-настоящему сильны… Хотя ты сильнее. - Лет через двести Соуске меня превзойдёт. Его потенциал гораздо выше моего. Мальчик, и так забывавший дышать, застыл памятником самому себе. По меркам шинигами, двести лет не срок, а капитан вполне искренне говорит, что он, Айзен, за это время сумеет его превзойти… Это было обещанием чуда. - Хе-хе-хе. Слепой ты, хоть глаза у тебя на месте… В моём роду были пророки, Широсаки, и я, пусть не имею их полной силы, вижу поболее тебя. Ты ещё не в силе, нет, и половинки целиком не получил… Полную силу ты получишь, когда разберёшься с тем, что подарит тебе белый меч, помяни моё слово. - Ты безумен, Ли, - выдохнул Ичиго, - Я достиг безвредного потолка. Если ещё напрягусь, смогу выдать час, ну два невероятной мощи и всё утрачу. - Любой иллюзионист немножко безумен, иначе невозможно смотреть вглубь, сквозь иллюзию нашей жизни… И то, что я сказал – будет. Возвращение в отряд было… Громким. Ибо крик Хирако «Куросаки-тайчо!» услышало всё Сообщество Душ и все наделённые слухом Пустые в Хуэко Мундо, по крайней мере, так сказала Рицка, уронив на голову блондину увесистую папочку, отправившую Синдзи в астрал, добавив: «Тайчо, это вам на подпись, я уже всё просмотрела и решила, но с моей закорючкой не примут». Слова Ичиго о том, что Айзен его превзойдёт, запали в душу Соуске, мальчик тренировался, как одержимый, чтобы не разочаровать своего капитана. Куросаки же, похоже, за время, проведённое у Ли, крепко привязался к маленькому шинигами. Капитан не слишком выделял его перед другими, но всё-таки практически сделал новоявленного пятого офицера – а Айзен смог сам, безо всякого блата, претендовать на это место, и сумел победить в бою за звание Тоширо, - своим личным помощником. Против никто не был – Рицка и Мия могли больше времени уделять каким-то своим экспериментам, Хирако в принципе был согласен делать что угодно, лишь бы ничего не делать… Всю свою жизнь после этого Соуске винил себя в том, что дал Рицке столько свободного времени. Занималась бы она бумагами по десять часов в день – не было бы у неё силы на эксперименты…