Все в твоих руках

Брагин сидел за столом в ординаторской, сжимая в руках чашку с горячим чаем, и медленно покачивался на стуле, наслаждаясь необычной тишиной, царящей в прием покое в эти послеобеденные часы. Голова после вчерашнего гудела ужасно, хотелось или повторить, или застрелиться. Костик и Салам, видя душевные и телесные страдания старшего товарища, молча, перебрали на себя всю работу и уже несколько часов не вылезали из смотровых. Начальство свое Брагин, к счастью, тоже не видел, оно и само не сильно жаждало лицезреть Брагина после вчерашней сцены, и тихо сидело у себя в кабинете. Разборки с женой Брагину тоже удалось избежать. Когда Лена узнала, что муж не ночевал дома, она сразу было расстроилась и впала в своё обычное состояние глобальной подозрительности, но Брагин тут же ей поведал, что ему просто было жизненно необходимо поддержать Куликова, так как у того личная драма. Личные драмы Лена любила и пообещала не зудеть и простить не в меру сердобольного супруга в обмен на клятвенное обещание посвятить ее в подробности перипетий личной жизни Куликова. Вот так, неспешно попивая чай, Брагин радовался затишью и удивительной пустоте, царившей в его похмельной головушке. Хотя опыт прожитых лет и оставшиеся в прошлом рабочие будни подсказывали ему, что такое затишье не сулит ничего хорошего, а очень даже наоборот — сильно настораживает. Он поморщился, заслышав стук в окошко и голос Нины.  — Михалыч, давай, собери себя. Тяжелого везут. Как обычно предчувствие не обмануло его, и уже через несколько минут он осматривал пациента с черепно-мозговой травмой и проникающим ранением в живот. Парню не слабо досталось, били его долго, а напоследок еще и пырнули ножом в живот. Марина вошла в операционную, когда операция уже началась, наркоз уже шел, а Брагин и Пастухов уже занимались ножевым ранением.  — Добрый день, коллеги, вернее уже вечер. — Пока медсестра одевала ей перчатки, она обвела взглядом присутствующих, стараясь не встречаться глазами с Брагиным.  — Добрый вечер Марина Владимировна. — Отозвался Пастухов, поднимая глаза и улыбаясь под маской.  — Начальство не запылилось. — Пробурчал Брагин себе под нос, но так, чтобы слышали все окружающие. — И вам не хворать, Марина Владимировна. Давайте приступайте, или вы после вчерашнего совсем обессилили? Марина решила проигнорировать этот, то ли вопрос, то ли реплику в никуда и спокойно заняла свое место у изголовья больного. Но раздражение Брагина при появлении главврача не укрылось от внимания окружающих, и даже Пастухов удивленно посмотрел на друга.  — Что у нас, Петя? — Марина нарочно обращалась исключительно к Петру Викторовичу.  — У нас очень плохое ранение, Марина, большая кровопотеря. Пырнули пацана на совесть, как говорится. Сейчас будем селезенку удалять. А с головой что, вы снимки его видели?  — Видела. Мне в принципе, здесь все понятно. Я просила Лазарева подойти, когда он освободится, но если кто-нибудь из вас раньше сможет мне помочь, это будет просто замечательно.  — Хватит болтать, коллеги. У нас критический больной на столе. — Брагин посмотрел на Марину взглядом, не сулившим никакого взаимопонимания. — Он у нас здесь окочурится, пока вы будете лясы точить.  — Работаем, Олег. Работаем. — Примирительно улыбнулся Пастухов. Сегодня был явно не его день, во всех отношениях. В операционной было очень жарко, пот заливал глаза, невыносимо хотелось выйти на улицу и глотнуть свежего воздуха, а еще сигарету. Но источник кровотечения, как на зло, долго не находился, присутствие Марины напрягало до невозможности, пальцы немели, мысли путались, но парень держался и это радовало. Зачем было вчера так безбожно напиваться? Еще один вопрос, который так и остался без ответа в его голове.  — Олег, еще один сосуд лопнул. Сейчас зальемся. Будь внимателен, пожалуйста. Аккуратнее нужно. — Голос Пастухова мгновенно вывел его из задумчивости. — Таня, закажи еще кровь.  — Олег Михайлович, с вами все в порядке? — В этот момент ее глаза изучали его не хуже рентгеновских лучей.  — Со мной всегда все в порядке, Марина Владимировна, не переживайте. Занимайтесь лучше своей головой. — Брагин бросил все свои силы на поиски неуловимого источника кровотечения.  — Вы в этом уверены?  — Я всегда в себе уверен. — Он, наконец, оторвался от живота несчастной жертвы уличных разборок и встретился с ней взглядом.  — Главное, чтобы ваша самоуверенность не стоила жизни этому парню. Обычно она нам всем слишком дорого обходится. — Изучающий его взгляд стал еще пристальнее.  — Не беспокойтесь. Вам-то уж точно не грозит никакая ответственность, вас в любом случае отмажут. — Марина хотела возразить, но он не дал ей этой возможности. — Все, Петя, я его вижу. Ушиваем.  — Все, коллеги, вы закончили? Мне нужны вторые руки. — Спустя время Марина прервала затянувшееся молчание и с надеждой посмотрела на Пастухова, рассчитывая, что на помощь к ней придет именно он.  — Дошивай, Петя, а я помогу Марине. — Брагин развернулся к медсестре, которая поменяла ему перчатки. — Что ваш Лазарев не спешит на зов начальства, да, Марина Владимировна? Вот негодяй. Он встал рядом с ней, всматриваясь в трепанационное отверстие.  — Что делаем?  — Раздвигаем, Олег Михайлович, раздвигаем. — От его присутствия так близко, ей стало как-то не по себе, и смутные сомнения относительно его состояния стали терзать Нарочинскую еще сильнее, плавно перерастая в неутешительную уверенность. Когда Пастухов закончил и уже собрался покинуть операционную, Марина остановила его.  — Петя, найдите, пожалуйста, Лазарева и скажите, что он мне все же нужен.  — Зачем это? — Брагин посмотрел на нее с явным удивлением.  — Затем. Ты держи, держи, не отвлекайся. Веселый и довольный Лазарев возник на пороге операционной практически моментально.  — Вы меня звали, Марина Владимировна?  — Да, мойся, Костя. Поможешь мне закончить. — Марина повернулась в сторону Лазарева.  — Я вас чем-то не устраиваю, Марина Владимировна? — Брагин совершенно не понимал, зачем она меняет его на Лазарева, когда работы осталось на 20 минут.  — Вы можете быть свободны, Олег Михайлович. Спасибо. Идите и приведите себя в порядок. Лазарев уже помылся и терся около операционного стола, пытаясь занять место Олега. Последние слова Нарочинской в адрес Брагина он не понял и решил сделать вид, что не расслышал. В отношениях этих двоих черт ногу сломит и безопаснее для остальных со старта не вмешиваться. ***  — Ну, как там? — Спросила Нина, оборачиваясь на звук открывающийся двери. — Закончили уже?  — Наверное. — Вяло отозвался Брагин, которому даже после двух выкуренных сигарет и двух чашек кофе, так и не удалось взбодриться.  — Я так и не поняла, зачем Лазарев туда понесся, если вас там и так трое? — Допытывалась Нина, заваривая чай.  — Да, кто ж ее поймет-то. — Брагин устало растянулся на диване.  — Ну, а парень? Парень-то хоть живой? Пастухов уже полицию вызвал.  — Да, живой вроде. — Брагин посмотрел и обнаружил в телефоне несколько пропущенных вызовов от жены.  — С чего ты так напился вчера, Михалыч? А самое главное зачем? Ты ж дежуришь сегодня. Еще ночь впереди. — Выговаривала Нина, наблюдая за весьма помятым лицом лучшего друга.  — Да ладно, не гунди, Нинок. Отдежурим как-нибудь, не впервой. — Отмахнулся Брагин, убирая подушку, чтобы удобнее развалиться на диване. Он не успел договорить, двери распахнулись, и Марина буквально влетела в ординаторскую.  — Ты совсем обалдел, Брагин? Ты что себе, вообще, позволяешь? Ты в каком виде сегодня на работу пришел?  — В нормальном виде, все как обычно. Чего ты завелась? — Брагин совершенно не смутился реакции главврача.  — Ладно, ребята, я побегу, а то у меня Варвара вон в анализах ковыряется. Я после нее потом ничего не найду. — Нина пятилась к двери, стараясь по быстрее покинуть помещение.  — Что значит, как обычно. Да, от тебя несет, как от цистерны со спиртом и руки у тебя трясутся. — Марина не обращала никакого внимание на Нину и нависала над Брагиным, вальяжно развалившимся на диване.  — Не передергивай. Я сегодня не пил. Вчера немного выпили с Куликовым и все. — Брагину совершенно не хотелось в данный момент выяснять ни с кем отношения, тем более с ней. — И вообще, ты мне пока не жена и я совсем не обязан перед тобой отчитываться.  — Не дождешься, Брагин. Я даже в страшном сне не могу представить себя твоей женой. Поэтому даже не думай и не мечтай, и не смей ко мне больше домогаться. — В запале она не заметила и подошла так близко к нему, что ее нога прикасалась к его колену.  — Больно надо. Если бы ты была моей женой, я бы повесился. С твоим-то характером. — Он всегда реагировал на нее, загорался, как спичка от одного ее взгляда, или слова, и всегда ненавидел себя за это.  — Сволочь! — Он только увидел, как за ней захлопывается дверь. Он быстро пожалел о своих словах, и уже поднялся для того, чтобы найти ее и извиниться, но на пороге столкнулся с перепуганной Ниной, которая неслась к нему со всех ног.  — Михалыч! Что у вас случилось? Марина сейчас вызвала Пастухова, она отстраняет тебя от операций на неделю, будет служебное расследование. Ты же дежуришь сегодня, Михалыч! Сказали оставить Гафурова и вызывать Хромова. Но он уже не слышал ее.