Queer

- Шерлок, мне нужно встречаться с девушками, понимаешь? Нет, Шерлок не понимает. Шерлок не понимает, как Джон может вечер за вечером тратить на людей, которые никогда не увидят его настоящего. Шерлока убивает то, каким неразборчивым становится Джон, когда дело касается женщин, убивает, что их так много, что они могут быть блондинками, рыжими или темноволосыми, глупыми или умными, с высшим образованием или без, разведенными, вдовами или никогда не носившими на пальцах колец. Их так много, они такие разные, и всеми Джон, кажется, увлечен. За одной следует вторая, и да, Ватсон носит положенный траур после расставания, но за второй следует третья, так что несколько дней перерыва не имеют никакого значения. Шерлок видит, как из кармана соседа торчит уголок салфетки с номером, написанным круглым кокетливым почерком, и отворачивается к окну, выводя на скрипке аллюзию на Чайковского. Аллюзию - не потому, что боится, что Джон догадается, нет, это слишком тонко для него, а чтобы избавиться от необходимости слушать унизительно приторные намеки Майкрофта. Майкрофт - идиот, если думает, что Шерлока это хоть каплю волнует. Майкрофт идиот. Шерлок тоже. Шерлок не понимает, почему круглый почерк получает в Чертогах совершенно не нужный эпитет “кокетливый”. Кофейня на углу, очевидно; женщина напротив, случайное знакомство, чересчур молода для него, но видно, что Джон польщен. Бесполезная информация жужжит в мозгу, ожидая, пока ее встроят в более сложную цепь наблюдений и выводов, но на этот раз Шерлок не имеет ни малейшего понятия, что с ней делать. Удалить ее удается с трудом. Джону нужно встречаться с девушками. Почему? Потому что он хочет найти себе жену, спутницу жизни, мать своих детей, и стать заурядным _скучным_скучным_скучным. С чего он взял, что Шерлок ему это позволит?.. В глазах Шерлока отражаются прямоугольники света из дома напротив. Он стоит, тайно играет Чайковского и думает о Джоне, который сидит в кресле за его спиной. Джон смотрит, еле слышно выдыхая и вдыхая теплый воздух квартиры. В гостиной 221В полумрак. Шерлок любит Джона. Любит его Чайковским и Брамсом: Джону нравится музыка, хоть он мало что в ней понимает; любит его чтением блога: пунктуационные и орфографические ошибки в любом другом случае оскорбляли бы шерлоково чувство прекрасного, не говоря уже о стиле написания. Любит его ранней побудкой в честь объявившегося, как Санта под Рождество, серийного убийцы. Любит его погонями и драками, кражей половинки тоста, совместным просмотром “Доктора Кто”. Любит (будит) его Дебюсси, когда в кошмарах Джону является кровавый Афганистан. Любит желанием приблизиться так близко, чтобы дыхание разбилось об его губы, не целуя, желанием положить руку на плечо, а взгляд направить прямо ему в глаза, и в зеленой глубине увидеть, что все понято правильно. Он любит Джона внимательным взглядом из-под ресниц и случайно оставленной на подлокотнике кресла кружки с чаем после тяжелой смены в больнице. Любит его смехом на месте преступления. Он любит Джона затаскиванием вверх по лестнице, когда сосед уже ничего не соображает после пьянки с коллегами. Любит его не-игрой на скрипке на следующее утро. Любит его частями тела, украдкой, шантажом, полу-подкупом добытыми в морге у туповатых патологоанатомов, спрятанными в пластиковые контейнеры. Любит его улыбкой в ответ на шутки. Шерлок не хочет Джона. Он _любит_ его. Это Джон совсем, совсем ничего не понимает. Шерлок ненавидит себя за то, что совсем, совсем ничего не может с этим сделать. О, конечно же, он может его поцеловать. И что это даст? Шерлок хочет взять Джона за руку и рассказать про все убийства в запертой комнате, которые раскрыл с одиннадцати лет. Это желание не выразить поцелуем. Шерлок хочет, чтобы Джон принадлежал ему, целиком и полностью: душа, тело и судьба. Шерлок сам абсолютно бесполезен в этом плане: у него нет ни первого, ни второго, ни третьего. Шерлок себя ненавидит. Но, возможно, думает он, я смог бы. Возможно, думает Шерлок, будет совсем несложно, ведь четырем миллиардам людей с интеллектом ниже среднего это удивительно легко дается. Шерлок почти решается на попытку все изменить, но однажды, с триумфом вернувшись из поездки в Суссекс, где раскрыл потрясающее дело о фальшивом самоубийце, он видит Джона и девушку. В процессе. И это полностью его вина, потому что он, забывшись в желании поделиться с другом своим успехом, врывается к нему без стука, ничего не замечая по пути. Черные ресницы быстро моргают - раз, два; дверь тихо затворена. Джон ничего не видел. Шерлок все еще стоит, застыв на месте. Детали мгновенно выстраиваются перед ним в ряд, словно бы он внезапно прозрел. Он не… Воздух с шумом вырывается из легких. Шерлок был неправ. Абсолютно все, каждая мелочь, которую он себе вообразил, рассыпалась пеплом. Джон не такой, Джон не будет, Джон не заслуживает этого. Джон заслуживает женщину, жену, спутницу жизни, мать будущих детей, домик где-нибудь в провинции, в том же Суссексе; лучшего друга, который не будет желать анти-поцелуев и руки в руке. Может быть, любовницу… Джон не стал бы, конечно же. Да и любовниц заводят не для того, чтобы ловить с ними преступников по всему Лондону, украдкой приходить к ним на квартиру, чтобы посмотреть с ними отвратительный сериал и поесть китайской еды, а после заснуть, каждый в своей постели, каждый со своими мечтами и одним будущим на двоих. Шерлок себя ненавидит. *** Женщину зовут Мэри, она милая, она медсестра, и она терпимо готовит чай. Джон лучше, очевидно, но Джон сидит на стуле, неловко переводя взгляд со своей девушки на своего друга, который невозмутимо подносит к губам кружку с теплым ядом. На дне кружатся черные лохматые снежинки. М-э-р-и. Популярное имя. Симпатичная, по общепринятым меркам. Сексуальная? Шерлок никогда не мог понять, но, судя по активности Джона в спальне, да. Что ж. Шерлок догадывался, к чему это рано или приведет, с Мэри или с другой женщиной, а если бы и не догадывался, то Майкрофт в последние два месяца только об этом и говорит, будто нашел себе новое хобби, помимо поедания “Джимми Доджерс” в космических количествах. После крайне неловкого чаепития парочка собирается и уходит к мисс Морстен домой: видимо, продолжать марафон. Шерлок ненавидит себя настолько, что, если бы они трахнулись прямо на его глазах, хуже бы ему уже не стало. Впрочем, он не может быть в этом абсолютно уверен. Вероятно, его стошнило бы. Шерлок не ревнует. Конечно же, нет, это было бы глупо. Ревность иррациональна. Он ненавидит себя настолько, что ему не хочется даже кокаина. Кокаин означает эйфорию, а ему хочется для себя не наслаждения, а боли. Ему хочется, чтобы все рухнувшие надежды смыло волной. Хочется почувствовать себя униженным еще больше. Шерлок встает и пересекает комнату. Стол, на нем бесконечный хаос, а под слоем бумаг, фотографий и книг маленький бумажный прямоугольник, датируемый, самое позднее, двухтысячным годом. Шерлок не знает точно, зачем его сохранил, вероятно, без определенной причины, а может, тогда он хотел сделать основной каталог всех достойных внимания клубов Лондона. Впрочем, тогда бы в него вряд ли попал этот, так как данная визитка была отдана ему Майкрофтом на совершеннолетие. Вместе с набором прекрасных по редкости своей химических реагентов, ах, Шерлок до сих пор помнит тот приход… Да, брат вряд ли имел в виду _такое_ полезное применение. Шерлок рассматривает визитку, проводит пальцем по текстурной бумаге, быстро кивает и идет в свою комнату - переодеться. Он это сделает. На пол падает фиолетовый прямоугольник, на котором белыми буквами, простым шрифтом, написано одно слово: “queer”. *Квир (англ. queer — «иной») — термин используется для обозначения любой, не соответствующей традиционной, модели поведения и идентичности. (с) Википедия