***
🎵Rebecca del rio - no stars 🎵 В воздухе витал запах скорой зимы, а ветра становились с каждым днем все холоднее, напоминая людям, что скоро надо будет утепляться, магазинчики и кофейни предлагали больше горячих напитков и выпечки, согревая бродящих по улицам горожан, а вот надоедливый хён был таким болтливым же, как и прежде, и совсем не боялся промозглости. — Хён, ты слишком много болтаешь, простудишься. — Не надо переживать обо мне, Сехун-и, меня греет шарф и твоя забота, так что я не заболею ни при каких холодах, — младший смущенно фыркнул и попытался закрыть лицо полами шляпы. По пути к полицейскому участку они решают подождать, пока тот перейдет на ночной режим работы, а заодно и поужинать в небольшом ресторанчике европейской кухни, где готовили невероятно вкусные равиоли. В заведении играли неизвестные Бёну музыканты с девушкой на вокале, наверное, не местные, а сам зал был заполнен только наполовину, и в основном это были парочки, назначившие свидание в прохладный октябрьский день. Сехун пришел в ужас, когда понял, что целых два часа они должны будут ждать здесь и разговаривать. — Сехун-а, смотри, вон там неплохое место, — Бэкхён показал куда-то в конец зала. Место было немного затенённым, и малопроходимым, Сехун безмолвно согласился с попутчиком и последовал за ним прямо к выбранному столику. — Какой-то ты молчаливый, с тобой все в порядке? Над чем задумался? — Всё со мной нормально, хён, и ни над чем я не задумался, просто устал немного. Давай выберем поесть. Что-то с ним было не так все это время. С самого утра он чем-то загружен, и я уверен, что это не из-за того, что он не с той ноги встал. Лу сказал, он был очень опечален новостью о моей… смерти. И этот разговор сегодня… неужели он так ко мне привязался. Неужели мы так привязались друг к другу. Я не стану отрицать, что у нас несколько странные взаимоотношения, но я совершенно не знаю, как к нему подступиться. То, что было там, у реки… это было будто очень давно и очень похоже на выдумку. Но я вижу, что он изменился. С самой первой встречи и сейчас… это словно разные люди, он стал каким-то потерянным и тихим. Чем ты так озадачен, малыш, неужто… — Хён? Почему ты так смотришь на меня? Что-то не так? Я испачкался? — Нет, Сехун, все в порядке, просто… просто мне кажется, что ты мне что-то недоговариваешь. — Тянуть не было смысла, писателю нужно было удостовериться, что ему не показалось. Хотя прямо сейчас его тонсэн выглядел вполне нормальным. Как обычно. — Почему ты так думаешь? Со мной все в порядке. — По глазам вижу, — от взора Бэкхёна не ускользнуло, что младший стушевался и занервничал, хоть и старался не показывать этого, но разве Бён Бэкхёна проведешь, — ты не хочешь поговорить об этом? — Ты говоришь прямо как психолог, — попытка свести все в шутку явно провалилась, — и нет, я ни о чём таком не хочу поговорить, меня ничего не терзает, — полный провал, —давай есть. Кстати, песня красивая, эти ребята хорошо играют, тебе так не кажется? — А я вот думаю иначе. Но если ты говоришь, что всё нормально, то ладно, я поверю тебе. И да, надо спросить, кто это, думаю, они бы могли выступить в баре, — в голосе старшего, в противовес словам, скользило неверие в отговорки детектива. Бён сделал вид, что не заметил, как запаниковал Сехун, и продолжил есть. Поначалу разговор как-то не клеился, пара фраз о том, что Бёкхён хотел бы сегодня сходить в бар и послушать пение Кенсу, а Сехун давно не был в отпуске, все поездки случались исключительно по рабочим делам. Постепенно подозрительность старшего поутихла, сбавив уровень неловкости в диалоге, а детектив, наконец, перестал зависать, смотря подолгу куда-то в пустоту. К тому моменту, как они вышли из ресторана, Чунмён уже должен был покинуть здание, оставив там только дежурных в ночную смену. Это, конечно, если верить Чондэ. Они воспользовались отмычками, которые им так любезно предоставил всё тот же Чен (интересно, у него то они откуда), и, минуя дежурного, зашли в здание с чёрного хода, после чего открыли кабинет и зашли в него. Кабинет начальника находился в самом удалённом от поста дежурного крыле, поэтому их не было слышно, даже если бы они шумели. В кабинете было не прибрано, а бумаги неровными стопками стояли на полу и столах, удивительно, как Ким в этом вообще ориентировался. Ловко лавируя между горами документов по направлению к месту, где, по словам Чена, были нужные им бумаги, они даже не заметили, что всё это время были здесь не одни. Щелчок, дверь закрылась, ключ провернулся пару раз. — Какого… что за черт? — Простите, ребятки, но вы доставляете слишком много хлопот. На детектива Лу уже смотреть больно, вы оба его порядком измотали, поэтому посидите тут хотя бы одну ночку без происшествий, — было слышно, как человек за дверью улыбается, и Бён уже в красках представлял, как он пишет разоблачающую статью о букмекере и его подпольном бизнесе. — Чен? Какого дьявола ты творишь, а ну ка открой, — журналист навалился на дверь всем весом, в попытках хоть как-то расшатать дверные петли, но сам понимал, что это нереально. — Вообще это всё предполагалось для Сехуна, но ты тут тоже очень кстати вписался Бэкхён, — младший Ким уже не сдерживаясь издевательски хохотал над запертыми в кабинете мужчинами, предвкушая их будущие перепалки, он как никто другой любил наблюдать за раздувающим в гневе ноздри невысоким писателем и вступать с ним в обоюдный обмен язвительными любезностями. — Да о чём ты вообще? Зачем бы тебе запирать меня тут на целую ночь, и как это помогло бы Ханю? — Ну, раз ты спрашиваешь… Flashback — Он меня скоро в могилу сведёт своим состоянием, — детектив устало плюхнулся на стул, подсаживаясь за столик к разговаривающим Кимам. — Всё еще пытается его найти? — навскидку оценив состояние знакомого как «слишком измотан», Минсок подал еле заметный знак Чонину, который сегодня, кстати говоря, работал полный день, что им требуется еще одна чашка кофе. — Гиблое дело, его план изначально провальный. Сколько помню себя, ещё никто не выплывал из этой реки, течение слишком сильное. Да и если бы Бэкхён был жив, неужели он бы не дал о себе знать, — Чондэ никогда не лгал самому себе, он считал самообман пустым делом, не приносящим никакой выгоды, и сейчас он мысленно отчитывал самого О за его слепую неоправданную надежду. — Это очень грустно, что такое случилось с нашим любимым болтливым другом, но… твой напарник только впустую потратит свои силы. — Я ничего не могу с ним поделать, — Хань глубоко вздохнул, вспоминая, как часто стал выпивать по вечерам Сехун, после этого тихо плача в подушку на протяжении практически всей ночи. — Он… мне тяжело, я больше не могу видеть его таким. Он почти каждый день засыпает с бутылкой, никогда не видел, чтобы он столько пил и плакал. Плачущим я его вообще видел всего пару раз. — А что если ты преподашь ему урок, Хань? — Чондэ поднялся со своего места и одним движением переместился за стул детектива, положив руки на его плечи и слегка сжав их. Старший Ким видел, как загорелись глаза у брата, но он даже предположить не мог, что предложит его неугомонный кузен. — Чондэ, опять у тебя какие-то глупости на уме. — Не-е-ет, хён. Все продумано, — Чен поднял вверх указательный палец, призывая к вниманию обоих хёнов, — нам сможет помочь Чунмён и его кабинет. И знаете, там очень хорошая шумоизоляция и очень крепкая дверь. End flashback — С дверью всё понятно, но при чём тут шумоизоляция? — Дело в том, птенчики, что этот кабинет сделан так, что его невозможно прослушать снаружи, все звуки поглощаются специальными панелями. Чунмён, чёртов параноик, серьёзно заморочился, чтобы обезопасить свою берлогу. — Как же ты нас слышишь, если все звуки приглушаются, — Сехун пытался рассуждать логически, игнорируя собственный голос в голове, который метался от непонимания — неужели он так сильно подвел своего хёна? — Знаешь, детектив, вас сложно заглушить, особенно Бэкхёна. Но у этого кабинета есть одна секретная заглушка, открывая которую, я могу послушать, что происходит внутри. Только Сухо не говорите, я сам её проковырял. — Чен, просто выпусти нас. Мы ничего такого не натворим, обещаю, — Сехун продолжал взывать к разуму безумного букмекера, попутно благодаря собственную выдержку за то, что до сих пор он даже не повысил голос… в отличии от его друга по несчастью. — Э-э, нет. Это не для того, чтобы вы что-нибудь не сотворили. — Зачем ты тогда это сделал, открой немедленно, — Бэкхён никогда не отличался сдержанностью, и сейчас он не понимал, почему О такой спокойный, в то время как у него самого возникало желание поджечь дверь к чертям собачьим… вместе с тем, кто сейчас стоит по ту сторону. — Это ваше наказание от меня. Хань занятный человек, и хоть он не считает меня положительным персонажем, мне он нравится, — было слышно, как человек за дверью улыбается, вспоминая, моменты взаимодействия со старшим детективом. — Но, к слову, меня это нисколько не огорчает, даже наоборот, я ещё больше хочу с ним подружиться. Но вот вы двое довели его до какого-то ужасного состояния. Последняя фраза была сказана с сильным акцентом на каждое слово, от чего оба затворника замялись, понимая, что виноваты. Бэкхён пристыжено опустил голову, он признавал, что если бы меньше подвергал себя опасности и не скрывался все это время, то его бы не отчитывал сейчас Ким Чондэ, на которого он сам собирал компромат долгими месяцами. Сехун вздохнул и погрузился в воспоминания, где Хань был куда менее вымотанным, чем сейчас. Ему стыдно. Стыдно за своё поведение, и пусть он думал, что потерял близкого человека, никогда ещё он не давал такой слабины, игнорируя всё, что происходит с окружающими из-за него и его поступков. — А посему, это моё, как я уже сказал, вам наказание. Посидите тут ночку, подумайте над своим поведением, только… — Только что? — Договаривай уже. — Только если вы пойдете жаловаться моему брату или Ханю, то я скажу им ваш маленький секрет, — Чен выделил последнюю фразу так, словно хотел, чтобы это отпечаталось у пойманных в кабинете в сознании. — Какой такой секрет? — Не прикидывайся, что не знаешь о чем я, О Сехун. Я всё-ё-ё вижу. Я вижу вас насквозь, я тебе ведь уже говорил это. Так что, если вы не хотите чтобы об этом узнали раньше времени, пожалуйста, будьте благоразумны. Адьес. — Эй! Эй ты! Ну, все, ты меня разозлил, а ну иди сюда, драться будем! — Хён. Хён, он ушел. Перестань кричать. Нас всё равно никто не услышит. — И ты собираешься это просто так оставить? Да он же потерял всякий стыд. Да я. Да я. — Что ты? — Сехун устало вздохнул и сел в кресло рядом с тумбой, — перестань себя вести как маленький. Давай сядем и обдумаем ситуацию, а заодно подумаем вот над чем: куда могли деться те, кто в тебя стрелял. Полиция так и не нашла никого. — Прости, Сехун-и ты прав, — старший неловко потрепал волосы на затылке, замечая, что он действительно вел себя как ребенок, — так, никого не нашли? А как же та женщина? Корэ. 🎵Angelo Badalamenti - Audrey's Dance (Twin Peaks OST) 🎵 — Её нашли на следующий день в заброшенном доме неподалеку от моста. Она говорит, что не видела, кто её похитил, а на слух не поняла, потому что они надели на нее холщовый мешок, чтобы заглушить звуки. В общем, ничего, что помогло бы нам в поисках. — На самом деле это странно. Не могла же она всё это время быть в отключке! Погоди ка, а ведь я успел увидеть их, хоть они и были в масках, они не закрывали всё лицо. — И ты молчал?! — сказанное вывело детектива из раздумий, и он даже подскочил на месте. Подумать только, почему Бён сказал только сейчас… точно, вот почему. — Прости, хён. — За что ты извиняешься Сехун-и? — Я… это всё из-за меня. — О чем ты? Кабинет, слабо освещенный всего парой бра, слышал много разных историй, сотни проповедей и речей раскаяния. Ким всегда говорил, что здесь люди сами рассказывают то, что даже не хотели. Это место заставляет говорить, это место помогает понимать. Никогда Чунмён не верил в разные паранормальные штуки или мистику, но даже он признавал, что эта комната помогает ему работать, даже шутит, что она ему почти как напарник. — Я не смог тогда защитить тебя, не смог сдержать себя, и приносил только вред, не смог не давать поводов для беспокойства Ханя, от меня в последнее время одни проблемы. Я даже думал, что если бы мы тогда не встретились, то было бы лучше. Бэкхён громко расхохотался и, держась за стол, сел на табурет, чуть не свалившись с него. Даже слезы проступили, однако отчего-то ему казалось, что совсем не из-за смеха. — Что смешного? — серьезный вид младшего не помогал, но умиление, к большому удивлению Бёна, перебило охоту взорваться новым приступом смеха. —Какой ты всё же забавный. Знаешь, мне не удалось начистить рожу Чену, так я сделаю это с тобой. Ладно, проехали, — он махнул рукой и оперся руками о колени, мотая головой в попытке отогнать дурные мысли, — и знаешь, мы бы всё равно встретились, я верю, что это… судьба? — Я не знаю что это, но… но я веду себя совсем не так, как следовало бы. — Мне кажется, наш разговор должен был пойти в другое русло, но… — Но что? — отчего-то Сехуну совсем не нравилась эта пауза. Непредсказуемость писателя его ужасно утомляла, но вместе с тем бодрила его мозг. Ничего не отвечая Бэкхён поднялся и прошел до тумбы, которая, насколько помнил О, служила Чунмёну мини-баром. Он, конечно, был не против выпить сейчас. Очень даже не против, однако он знал, что тогда ему придется говорить со старшим, и кто знает, к чему это может привести. Детектив постарался отвлечь себя от размышлений и глазами выискал проигрыватель. Музыка сейчас будет как никогда кстати, музыка способна скрасить самое неловкое молчание, самый грустный вечер, самые тревожные мысли. 🎵Miles davis & John Coltrane - kind of blue🎵 Бён распахнул дверцы и принялся выбирать напиток. Бурбон? Не то. Ром? Совершенно нет. Брэнди? Уже ближе, но всё равно не то. Вот! Будет в самый раз. Спустя минуту погружения в ассортимент запасов начальника полиции он достал бутылку, предварительно повертев её в руках. — Бог сотворил Каберне Совиньон, тогда как Пино Нуар создал Дьявол.* — Что? — О пытался вглядеться в надпись на бутылке, но речь хёна для него оставалась непонятой. — Вино, которое так кстати оказалось в запасах господина начальника полиции, — Бэкхён широко улыбнулся и снова повернул бутыль этикеткой к себе, — сделано из сорта винограда Пино Нуар. Вино из него получается превосходное, со сложным ароматом. Немного малины, чуть клубники и вишни, капля корицы. Знаешь, в коллекции Пака должно быть что-то такое, — писатель выудил одной рукой пару бокалов и направился к товарищу по заточению. — Однажды меня этим вином угощал Кёнсу, он замечательно готовит и отлично разбирается в специях. В общем-то, именно он мне и поведал о нем. Надо будет обязательно стрясти с Чанёля бутылочку такого же, если не в баре, так у них дома точно будет его запас. Кёнсу говорил, с этим вином связаны особые воспоминания для них обоих, уже тогда мне подумалось, что у этих двоих слишком необычная привязанность для друзей. Всё это время Сехун просто слушал, как говорит Бэкхён. А Бэкхён говорил, и говорил, и говорил, попутно разливая красный полупрозрачный напиток по бокалам. О видел, как горят его глаза, когда тот рассказывает ему о друзьях, он даже не хотел думать, что было бы, если бы Бён не выжил. Он просто смотрел на своего хёна, стараясь запечатлеть в памяти каждую черту, время от времени улыбаясь словам старшего, и его даже не волновало, что он мог делать это невпопад. Он просто наслаждался моментом. Пока его с головой не накрыло какое-то щемящее сердце ужасное чувство. — Хён, не оставляй меня больше. Шепот младшего был еле слышен, но Бёну показалось, что детектив отчаянно кричал. Он поставил свой бокал на тумбу, рядом с которой они устроились, и присел рядом с креслом, в котором сидел О. Сехун будто уменьшился в два раза: плечи и голова поникли, позволяя закрыть недлинной челке глаза, он вздрогнул, когда почувствовал, что на колено опустилась рука Бэкхёна и несильно сжала его, но головы он всё же не поднял. — Никогда больше меня не оставляй, — кажется, Бэкхён слышал, как дрожит голос тонсэна. — В следующий раз я… я не смогу. Хён, почему… — Всё в порядке, я сейчас здесь, с тобой, и обещаю, никогда тебя не оставлю. Бён взял немного дрожащие руки О в свои и медленно начал перебирать его пальцы, надеясь успокоить своего***
Бар, так притягивающий к себе преступления, закрылся на период расследования. Это был третий раз за последнее время, когда у входа заведения стояли полицейские машины. — Я тебе говорю, это точно они, те же похитители. — Да с чего ты, — Чунмён взял детектива Лу под локоть и, косясь на сидящего рядом и погрузившегося в тяжелые раздумий Чанёля, они отошли. Так, чтобы тот ничего не услышал.— С чего ты вообще взял, что это они? И не мог бы ты говорить об этом потише, на нем и так лица нет. Посмотри только! Что ж все в последнее время пропадают-то. — Ладно, может это и поспешные выводы, но что-то подсказывает мне, что это были они. Не может быть так много совпадений. Они ведь даже выкуп не попросили. Вот что, по-твоему, может быть в следующей записке? Наверняка они попросят картины. — Интересная, конечно, теория, но чёрт знает уже что тут происходит. Поговори с лейтенантом Чхве, она была на аукционе в тот день, когда украли картины, вероятно, сможет чем-то помочь. После того, как Хань обнаружил, растерянного бармена и записку, в которой говорилось, что музыкант До похищен и второй хозяин бара должен ждать следующих указаний, он нашел телефон и позвонил в участок. Сухо приехал сразу же после звонка, ему уже думалось, что до встречи с детективами в их городе не происходило вообще никаких преступлений. Увидев на скамье возле бара Пака с маской скорби вместо лица Чунмён принял решение закрыть «Две Луны» до выяснения обстоятельств по якобы техническим причинам, а расследование не придавать огласке. — А ведь он говорил, что у него нехорошее предчувствие… Боже, почему я отпустил его одного сегодня, — непривычно тихий голос Чанёля звенел в голове Кима словно колокол, он не мог даже представить, что когда-либо увидит его таким потерянным. — Нехорошее предчувствие? Пак, поподробней с этого места. — Он последнее время какой-то осторожный был, всё время оглядывался и прислушивался, даже вот Арчи вспоминал. — Кого вспоминал? А, это тот трубач? — Саксофонист. — Да неважно… что именно он говорил, ты можешь вспомнить? — Это тяжело Чунмён, его забрали у меня прямо из под носа, не могу сейчас думать ни о чем, — Пак смотрел на трясущиеся от страха руки и не мог собрать в кучку даже мало-мальски важную мысль. — Постарайся Пак, от этого может зависеть его жизнь, — Ким положил на плечо друга руку, краем глаза заметив приближение Лу, который вставил свои пять копеек. — Зря ты это сказал. — Жизнь? Ты думаешь, его могут… о, Господи. — Нет-нет, погоди, я имел ввиду, что, — Сухо видел, как округлились от ужаса глаза бармена, он явно уже представил тысячу и один вариант, что могут сделать с его Су похитители, так Ким еще сотню сверху накинул. Он заискивающе посмотрел на пришедшего Лу, пытаясь найти поддержку в его лице, но молящий взгляд столкнулся со стеной скепсиса и глазами, в которых так отчетливо читалось «ну, давай, выкручивайся теперь», — я хотел сказать… — Не надо Мён, я понимаю. Ведь если Арчи что-то знал или чему-то мешал, его убрали, а сейчас в опасности мой Су. — Что он мог такого знать, чтобы его понадобилось похищать? — Даже не знаю, он ничего такого не говорил, — Чанёль задумался, пытаясь вспомнить, о чем говорил Кёнсу после того, как стало известно об убийстве саксофониста, — он говорил, что Арчи следовало быть… как же он тогда сказал… что ему нужно было быть сговорчивее. — Звучит как-то не очень. — Согласен, — кивнул Пак, — но он сказал что-то ещё, что, я уже не вспомню. — На выставке у Минсока выступала ваша группа? — Лу резко повернулся к Чанёлю с таким видом, словно бы ему в голову пришла гениальная идея. — Да, а почему ты вдруг спросил. — Ты же видел, что им пришлось переделывать выступление. Зачем ты спрашиваешь? — Чунмён, кажется, Арчи убили всё-таки не для того, чтобы внимание привлечь, — на секунду Сухо задумался, пытаясь понять, что ему хочет сказать детектив, и очень сильно хотел верить, что тот ошибается, когда понял, о чем идет речь. — Ты думаешь, что… — Его убили все те же люди. Кажется, Лу и Ким забыли, что не стоит говорить о таких вещах, когда бармен и по совместительству второй хозяин бара находился совсем рядом, а потому оба раздосадовано смотрели на ахнувшего Пака. Хань вовремя сообразил и протянул ему стакан воды с лимоном, который держал в руке всё это время как раз на такой случай. — Возможно, он должен был помочь с ограблением, но запросил больше денег или что-то типа того. Но я всё равно не могу понять, зачем им понадобился До? — Может он что-то случайно видел, или слышал? — Если так, то они побоялись, что он расскажет полиции о случившемся, возможно, он действительно знал, кто за этим стоит. — Не говорите о нём в прошедшем времени, мне и так тошно. — Он жив, но скорее всего его пытают или пытаются выбить информацию, — и всё-таки у Кима не получалось не давать Паку поводов для беспокойства. — Иначе они бы уже убили его. Для того чтобы застрелить нужно меньше сил, чем чтобы выкрасть взрослого мужчину, поверь. — Новость не стала лучше, Хань…возможно, прямо сейчас ему причиняют боль… кто знает что им взбредёт в голову, не захотят ли они от него избавиться прямо сейчас. — Успокойся Пак, ладно, тут почти закончили, в участке, — вовремя вспомнив, что Чен просил его сегодня не приезжать в участок, рассказав перед этим для чего именно, он сразу исправился, — и без меня работы полно. Я поеду в лабораторию, прослежу, чтобы все улики были на месте, а ты, Лу, присмотри за ним, он сейчас может чего-нибудь натворить сгоряча. — Со мной всё в порядке, Мён. — Нет, не в порядке, Пак. Лу, ты меня слышал. До встречи завтра. — Не переживай, я отвезу его к нам в номер, — Хань проводил глазами Кима и помог подняться со скамьи успевшему протрезветь Чанёлю. Когда они прибыли в отель, Крис, надев небольшие круглые очки для чтения, изучал в гостиной записи Бэкхёна, делая какие-то пометки карандашом. Без опаски он протянул руку Чанёлю, зная, кем тот является, и поприветствовал Лу кивком. Без единого слова он понял, что разговор будет серьезный и довольно личный. — Думаю, нам стоит заварить травяного чая, а может даже чего-нибудь покрепче.***
— Так значит, ты не убивал её? А она просто алчная сука, охотящаяся за сокровищами? — Ну, формулировка, конечно, интересная, но в общих чертах всё именно так. — Не позавидуешь такой ситуации, я, конечно, много чего слышал, но это просто не укладывается в голове, словно какой-то голливудский фильм. — У тебя тоже не всё так просто в жизни, судя по всему, — Крис не мог не заметить кривую ухмылку бармена, только не понятно, что собеседнику показалось таким забавным. — Можно и так сказать. Твоя любовь тебя предала, моя — оказалась жертвой обстоятельств. — Жертвой? А что произошло? — Пак поднял тяжелый взгляд на художника, в надежде, что тот догадается сам, — подожди… До? Ты про него говоришь? Вы с ним… вместе? Пак протяжно вздохнул, он забыл, что люди не всегда понимали их союз и, несмотря на существование таких пар в немалых количествах, на них часто смотрели не с осуждением, но непониманием. Это не порицалось, но было непривычным, ведь традиции до сих пор имели большой вес в обществе. — Да, уже, — он посчитал в уме, прикинув количество лет совместной жизни с Кёнсу, — три с лишком года. Три года и семь месяцев, как официально мы вместе, если быть точным. Но ты же понимаешь, такое не особо разглашается. Поэтому для всех мы хорошие друзья, которые открыли бар из-за общего интереса, правду знают только несколько человек. — Мало того, что не можешь открыто заявить о своих отношениях, так теперь и не можешь нормально пострадать. Вообще, я удивлен, что ты так спокойно воспринял все новости, — Ифань откинулся в кресле, отставляя чашку с чаем, и внимательно посмотрел на мужчину напротив. — Знаешь, когда я пришел и увидел его сидящим в зале с бутылкой, тоже удивился этому. Оказалось, что до моего прихода он уже успел разгромить подсобку. Чанёль в очередной раз ухмыльнулся и понял, что в комнате кое-кого не хватает, а именно неких шумных вечно препирающихся друг с другом личностей. — Слушай, Хань, а где Бэкхён и Сехун? — Я не видел их с обеда, Чен сказал, что дал им какое-то суперважное задание и просил не спрашивать. Честно, я был не в восторге, но если это поможет делу… всем нашим делам, то пусть поступает, как считает нужным. Несмотря на то, что он тот еще засранец, у него неплохо работают мозги. — Знаешь, теперь я очень хорошо понимаю Сехуна. — О чем ты? — То, каким он стал после «смерти» Бэкхёна, — Пак обозначил пальцами кавычки на нужном слове. — Кажется, сейчас я могу стать таким же. — Но ведь это разное! Сехун думал, что потерял хорошего друга, которого только-только обрел и … — Нет, — голос Чанёля внезапно зазвенел сталью, отчего Хань даже забыл, что говорил. — Что? — Он прав Хань, — Крис не мог больше молчать. Хоть он и выбрал позицию наблюдающего, но такая невнимательность детектива к своему младшему напарнику его удивила, Лу действительно ведет себя как старший брат, сильнее окружая заботой, чем спрашивая, нужно ли это ему. — Ты ничего странного не замечал в их поведении? Может что-то натолкнуло тебя сделать какие-то выводы? — Вы к чему это клоните? — Лу непонимающе сощурил глаза и нахмурился. — Знаешь, они прямо как мы с Кёнсу в самом начале… Господи, я не хочу, чтобы с ним что-то случилось, я не переживу этого. Закрыв лицо руками Чанёль откинулся на спинку дивана, пытаясь унять вновь поднимающуюся истерику. Он мог отлично контролировать свои эмоции, что бы ни пришлось пережить, он никогда не показывал это людям, но сегодня он сидит в номере приезжих детективов и тихо глотает слезы, пытаясь успокоить внутренний крик. Крис всё понимает. Ему тоже было больно, когда он узнал о предательстве. Да, это была боль совершенно другого рода, но он знает, что значит хранить в себе эту боль без возможности кому-либо открыться. Он очень хотел помочь малознакомому бармену, но понимал: лучшее, что он может сделать — это не говорить ему о дьявольской сущности его бывшей. Для Ханя реальность приобрела будто новые краски. Только сейчас он понял все многозначительные ситуации, взгляды и смущения. Но как? В какой момент случилось так, что его названный брат влюбился, даже ничего не сказав ему. Сейчас все события после происшествия с Бэкхёном на мосту стали мрачнее, он жалел, что не узнал раньше, не увидел очевидного и не смог помочь Сехуну с его болью. — Они что… они… да вы шутите. — Да какие уж тут шутки. — Тогда это всё объясняет. Но… почему он не сказал? — Возможно, он и сам не до конца это осознал. Там в пещерах, я видел их. Они тянутся друг к другу, но оба в замешательстве. — Я не хочу, чтобы ты стал таким же, как Сехун. Мы найдем его, слышишь? — Лу положил руку на плечо Пака и продолжил уверенным твердым голосом, — мы обыщем каждую трубу, каждый закоулок в этом городе, но найдем До живым и невредимым… ну, по максимуму невредимым. — Спасибо, Хань. Я верю, что вы сможете это сделать, помогите нам, пожалуйста. — Это наша обязанность, а сейчас тебе стоит поспать, выдался трудный день, не думаю, что Чунмён будет в восторге от твоего убитого вида завтра. Чанёль шутливо отдал честь Ханю, стараясь не думать обо всём плохом, что сегодня произошло, и удалился в одну из спален. — Ты же понимаешь, что это она? — Понимаю, но не говори ему. Не думаю, что сейчас ему будет полезно знать, что твоя сумасшедшая бывшая выкрала Кёнсу из-за картин.***
Утром капитан полиции по обыкновению отправился в участок, заглянув перед этим в кофейню Минсока на чашку утреннего кофе. Он улыбчиво поприветствовал персонал и, заказав двойной американо, сел за столик. Идиллию мог прервать только один человек. — Привет, капитан! Смотрю, у тебя хорошее настроение? — Что? А, Чондэ, это ты. Да, неплохое, хотя вчера произошло кое-что… — Ты про то, что кто-то похитил нашего невысокого контрабасиста? — тысячу раз Чунмён успел поблагодарить всех существующих и несуществующих богов за то, что ему еще не принесли кофе, иначе бы весь он оказался на белой рубашке Чондэ. — А ты откуда знаешь?! — почти прошипел Сухо. Вообще, за все годы службы, шепот, переходящий в шипение, кажется, стал его личной фишкой. — Птичка начирикала, — с невероятно довольным лицом, подперев руками подбородок, проворковал Ким. — Какая к чёрту, — Чунмён забылся и сказал это слишком громко, но вовремя опомнился, понизив тон до шепота, чтобы не привлекать лишнее внимание к их столику, — какая к чёрту птичка, Чен! — Какая надо, ты мне лучше вот что скажи — как там наши неразлучники, которых я вчера оставил у тебя в кабинете? — Какие нераз… чёрт тебя дери, Чен, — Ким уже думал, что день не такой хороший, как он думал сначала. Он совсем забыл о Бёне и О, которые были заперты в его кабинете прямо сейчас. — Ты забыл, я прав? — Прав. — Приятно слышать. — Заткнись. — О, ну перестань, мы оба знаем, что ты просто не можешь меня ненавидеть, хён. Капитан полиции молча закрыл лицо рукой, кивком благодаря официанта за принесенный кофе. Он исподлобья смотрел на светящегося непонятно отчего Чондэ и пытался не кинуть в него кусочек сахара, чтобы тот убрал эту нахальную, по мнению самого Сухо, улыбку с лица. Без особых инцидентов он допил свой кофе и отправился в отделение, где его с улыбкой встретил ничего не подозревающий дежурный. Чунмён был безмерно рад тому, что ему никто не встретился по пути у кабинет. Даже то, что комнату почти нереально прослушать, не спасает от того, что кто-то мог заметить эту шумную парочку. — Ребята. Бён? О? — Ким со щелчком открыл дверь собственного кабинета и, приоткрыв дверь, заглянул в нее, окликая ночных «заложников» его обители. Когда никто так и не ответил ему, Чунмён зашел в помещение, сразу вылавливая глазами два лежащих на кушетке тела, сопящих в унисон. — РОТА ПОДЪЕМ! Ким никогда не церемонился, когда дело касалось дисциплины. Ему было безумно весело наблюдать за Сехуном, вскочившим с места от такой знакомой команды, и за Бэкхёном, который, потеряв точку опоры в виде младшего, полетел с кушетки на пол. О с испугом замер, увидев перед собой капитана полиции, Ким Чунмёна, в чьем кабинете они с Бэкхёном вчера выпивали вино. Бён же, очнувшись от столь странного пробуждения, оглядел комнату и, поняв, что в дверях стоит хозяин кабинета, удобно устроился на полу, подперев рукой голову, и улыбнулся, чем к огромному ужасу Кима, напомнил тому Чондэ. — Мы… это… э-э-э, — пока мозг Сехуна придумал оправдание для них, он выдавал весьма информативные звуки, пытаясь хоть как-то прервать неловкую паузу. — Не утруждай себя, Чен меня вчера предупреждал. —И ты так просто разрешил ему запереть нас в своем кабинете? — Бэкхён не мог упустить шанс хоть немного отомстить Чондэ за его выходку, которая, кстати говоря, оказалась весьма результативной. Но Бёну все равно хотелось это сделать, а спасибо он скажет позже. — Да. — В пустом кабинете. — Да. — Нас. — Да. —Наедине… — Да? — … с твоим минибаром. — Да, то есть, что? — Ну, понимаешь, мы решили разобраться кое в чем, и твои запасы нам очень помогли, — говоря это, Бён попутно размахивал свободной рукой, описывая в воздухе крендели, будто это придавало его речи какой-то определенности. А тем временем Чунмён благодарил весь белый свет, что та бутылка, стоящая неподалеку от проигрывателя, не была его любимым белым полусладким, припасенным на особый случай. — Кстати, это хорошо, что вы отсутствовали вчера, — немного подумав, Ким решил, что им нужно знать о ситуации с До, дабы они не попали в какую-нибудь неловкую ситуацию, ведь они, как оказалось, делают это очень даже хорошо. — Что? — Сехун помогал Бэкхёну подняться с пола, когда Сухо озвучил свои мысли вслух. — Как вам сказать… вы не помешали осмотреть место преступления и не сеяли панику. — Да когда мы вообще… — Подожди, хён. Что случилось? — Кёнсу… — Боже, что с ним? — … похищен. Бэкхён, почему ты всегда меня перебиваешь? — У тебя странные шутки, знаешь ли. И я тебя не перебиваю, это у тебя юмор странный. — Это не шутка, Пак нашел письмо от похитителей, ничего пока не требуют, просто информация о том, что его забрали. — Кошмар какой. — Детектив Лу думает, что это были те же люди, что пытались убить тебя, Бэкхён. — Он говорил, почему он так думает? — для Сехуна найти тех увальней, что чуть не лишили его одного журналиста с русой шевелюрой, было теперь идеей фикс. Он был готов ухватиться за любую возможность достать их и посадить на как можно больший срок. — Ещё он думает, что Арчи был убит этими же людьми, а Пак говорит, что Кёнсу как раз говорил о нём не так давно. — Как он? — Кто? Пак? А ты сам-то как думаешь? Вон, Сехун знает, у него спроси. И вообще, мне делами надо заниматься. Идите тоже делом займитесь, возвращайтесь в номер, Хань должен быть там, он и займет вас. Марш отсюда. После того, как Чунмён практически вытолкал их из своего кабинета, они возвращались той же дорогой, что пришли, дабы не привлекать лишнее внимание дежурного. Слова Чунмёна о том, что Сехун знает состояние Пака, задели Бёна, однако он сразу же вспомнил их ночной разговор. Он долго думал, около минуты, как ему стоит сейчас повести себя, пока не плюнул на всё и не взял детектива за руку, слегка переплетя их пальцы, а Сехун только сцепил их руки крепче, лишая Бёна шанса на побег. — Сехун. — Да? — Н-нет, ничего, пойдем.***
🎵David Arnold and Michael Price – Pink🎵 После всех событий Пак смог заснуть только под утро. Крис и Лу, по ощущениям, бодрствовали ещё часа два, перед тем как пойти спать. А Чанёль не мог. Мысли о Кёнсу не отпускали его ни на секунду, а тревога росла в геометрической прогрессии. Только на рассвете он, уставший от беззвучного плача, смог провалиться в беспокойный сон. Если это действительно те люди, что действовали раньше, то в этом можно увидеть какую-то закономерность. Кажется, Лу прав. Определенный круг людей, одни и те же места, даже мотивы складываются вместе. Если это и правда они, те, кто чуть не лишили жизни Бэкхёна, я найду их чего бы мне это не стоило. Найду и… — Сехун? Ты меня слышишь вообще? Прием! —А? Прости, хён, задумался немного. Так, что ты говорил? — Айгу, вы только посмотрите на него. Подходя к отелю детектив О погрузился в мысли сразу же, когда болтовня его собеседника стала напоминать птичий щебет. Бэкхён говорил отрывисто, непонятно, перескакивал с темы на тему. Сехуну было тяжело улавливать ход мысли журналиста, поэтому он решил, что лучшим решением будет воспринимать это как фоновый шум, а мозг, если понадобится, выделит важную информацию, если таковая вдруг появится в разговоре. — Я спрашивал, что ты думаешь насчет догадки Ханя. Это действительно могли быть те ублюдки? — Ты будто мысли читаешь, я как раз об этом и думал, — О издал нервный смешок, но быстро вернул задумчивое выражение лица. — Вероятно, да, он действительно прав. С этой догадкой всё становится более ясным и складным. Всё собирается в одно. — То есть, сейчас Кёнсу у тех уродов, что убили Арчи и хотели убить… меня? — Неприятно это говорить, но да. Апартаменты встретили их китайской речью, разбавляющую тишину номера, а затем тихое «проходите», от которого у обоих пошла морозная дрожь по позвоночнику. Крис и Хань сидели с чашками чая в руках и периодически делали какие-то пометки в бумагах, что именно там было, Сехун не успел заметить, однако, судя по виду Бёна, тот успел что-то увидеть, пока исчерканные листки не убрали. — Вернулись. — Это все Чен! — Не кричи, Чанёль ещё спит. — Простите, — Бэкхён виновато поджал губы и вздохнул. — Это все Чен. Правда. Он… в общем, из-за него нам пришлось всю ночь провозиться с бумагами. Но мы так ничего и не нашли. — Ничего, главное, что вы не потратили на это слишком много времени. Надеюсь, у вас остались силы на сегодня? — Можешь быть уверен, — Сехуну не терпелось узнать историю более развернуто, со всеми комментариями своего напарника. — А что там про Пака? Мы с утра встретили Чунмёна, он рассказал, что произошло, но без деталей. Хотелось бы узнать твое мнение, хён. — Вчера я нашел его в баре выпивающего в одиночку. Он показал мне эту проклятую записку, где говорилось, что Кёнсу похитили, никаких требований при этом описано не было, и я вызвал туда Кима. Сам же привез его к нам сюда, я не мог оставить его одного, чёрт знает, что бы ему пришло в голову. — Хоть он и работает барменом и должен быть весьма хладнокровным, он очень восприимчив. Я всегда удивлялся, как ему удается совмещать это, но… сейчас ему наверняка очень тяжело, даже если он не будет подавать виду, — Бён за все время, что провел в этом городе успел действительно хорошо подружиться с некоторыми людьми, и многих из них он успел тщательно изучить. — Нам не стоит медлить с поисками Кёнсу, иначе мы рискуем его потерять. — Ты, конечно, меня прости, Бэкхён, но не тебе об этом говорить. — Я понимаю, о чём ты, и я понимаю, почему так злишься на меня, Хань. Именно поэтому я и не хочу, чтобы это повторялось. — Прекратите говорить так, словно меня тут нет. Бэкхён не виноват в том, что происходило со мной, хватит ему на это указывать, будто это решит все проблемы, — неожиданно даже для себя Сехун отчеканил это громким ровным голосом, прерывая назревавший конфликт и немного закрывая Бёна собственным плечом. — Сейчас мы должны помочь ему, а не ссориться между собой. Надо понять, какие следы могут вывести нас на похитителей. — Мелкий, прости, ты прав. Я действительно перегнул палку, просто я, — Хань не смог сформулировать предложение дальше, чувствуя, как накатывают воспоминания. Он просто боялся снова потерять своего младшего брата. — Я понимаю, хён, можешь не продолжать, — О похлопал старшего по плечу и отошел к окну, попутно беря в руки те самые листки, на которых что-то писали Крис и Хань, когда они с Бёном зашли. Лу кивнул и, сев на диван рядом с писателем, снова подал голос: — Мы думаем, что это Мадлен. — Что? Зачем ей… а, чёрт, картины, — всё это время наблюдавший за происходящим Ифань, поднялся с кресла и подошел к О, забирая из его рук бумагу, с пометками на которой тот не мог справиться. — Да, Бэкхён, картины. Она знает, что та была подделкой, и это похищение, послание нам. Она хочет, чтобы мы отдали настоящую картину. И поверь мне, если мы это не сделаем, или ничего не предпримем, она может сделать с До что угодно. — Но почему именно Кёнсу? — Честно, для меня это такая же загадка, как и для вас. Даже несмотря на то, что я знаю её довольно долгое время. Но что бы то ни было, у неё есть на то причина. — Возможно ли, что она знала о настоящем статусе отношений До и Пака? — Допустим, но что бы это значило? — Крис поднял глаза на детектива О, его вопрос был очень внезапным. — То, что она просто не успела воспользоваться Чанёлем, а ты, хён, — Сехун повернулся к Лу, — успел до того, как они передали ему вторую записку. — В этом что-то есть, Хань, малыш прав, это вполне в ее стиле, — Крис отошел от окна, возвращаясь обратно в кресло. — Она заставила меня колесить по всей Азии, скрываясь от полиции и от нее самой же. Я уже ни черта не понимаю, — он сцепил пальцы в замок и положил на них голову, почти сразу же подняв ее. — Я кое-что вспомнил. Думаю, это важно. Я слышал, что она скупает картины под чужим именем. — Под чужим именем? Зачем ей тогда красть эту картину? Вероятно, у неё исчезла возможность достать её таким способом. — Да, не знаю, как её теперь зовут, знаю только, что она изменила внешность и имя после своего «убийства», и теперь скупает мои картины вперемешку с ещё какими-то произведениями. — Картины вперемешку? Что-то мне это напоминает… — Корэ! На хранящего до сего момента журналиста тут же повернулось три недовольных персоны. — Не шуми, Пака разбудишь. Корэ? Почему ты вдруг её… вспомнил. О, Господи, ведь всё сходится, — Лу соскочил с дивана и растрепал волосы, пытаясь собрать мысли в кучу. — Погодите, Бэкхён, ты думаешь, это не Мадлен? — Я думаю, Корэ — это Мадлен. Она ведь поменяла имя и внешность, но голос. Её голос всегда казался мне слишком знакомым. Как гром среди ясного неба раздался телефонный звонок. Лу, вздрогнув от неожиданности, отправился к нему, так и не придя в себя после осознания новой страшной догадки. Всё это время она была у них перед глазами. — Это… многое объясняет, — Сехун был столько же обескуражен, сколько и зол на себя. Как он мог не заметить этого раньше, с его-то интуицией. — Крис, сможешь узнать Мадлен, если увидишь её сейчас? Ты же наверняка знаешь её повадки, манеры и неосознанные движения. — Мы были близки когда-то, так что думаю, да. Я смогу узнать эту стерву. — Зачем ты ругаешься, мистер художник, — в комнату вернулся Хань, и вид у него был гораздо лучше, чем когда он ушел отвечать на звонок. — Звонил Минсок, они с Чондэ нашли что-то по новым владельцам картин, говорят, есть кое-что интересное. Бэкхён, все нужные бумаги у тебя возле двери, бери Сехуна и идите разбирать их. Только внимательно. Не пропустите ничего, что могло бы рассказать о местоположении картин и Мадлен или Корэ, если это всё же разные люди. — Есть, сэр, — Бён отсалютовал старшему и окинул вгзлядом О. — Крис останется с Паком, а я отправлюсь к Чунмёну, узнаю, как у него дела в участке. Всем всё понятно? Активно закивав Сехун и Бэкхён засобирались на выход. Помня слова Чена, они не возражали Лу, а только обменялись взглядами, словно говорили на понятном только для них языке. По неосторожности Бён чуть было не упал, запнувшись о ковер, но Сехун вовремя подхватил его за руку, аккуратно приобнимая и помогая принять устойчивое положение. Они, наконец, ушли, а детектив так и не убрал руки со спины своего хёна, даже не заметив, как на это смотрел его напарник. — Теперь ты видишь их?** — Теперь вижу, Ифань. Теперь вижу.** — И что собираешься с этим делать?** — Сделаю все возможное, чтобы они не потеряли друг друга.*****
🎵David Arnold and Michael Price – Security Cameras🎵 Висящая под потолком и скопившаяся во всех углах влажная паутина и грязь отравляли воздух городских катакомб. Запахи канализации перебивала затхлость, стоящая в подвале почти осязаемым облаком. В пустом помещении был только стул с привязанным к нему по рукам и ногам человеком, состояние которого можно было определить лишь посмотрев на него: упавшая на грудь голова, опущенные плечи и тяжелое дыхание выдавали недавние издевательства, а синяки расцветали пурпурными кровоподтеками из-за частых ударов палкой. Изящные женские пальцы, облаченные в тонкую ткань дорогих перчаток, обхватывают шею измученного мужчины и слегка надавливают рядом с трахеей, проверяя пульс. — Да ты еще неплохо держишься. Такой выносливый, на тебе можно поля вспахивать, сладкий. — Зачем… ты это делаешь, — слова давались узнику трудно, а из-за темноты не удавалось увидеть лица его гостьи. — А зачем мне тебе рассказывать. Ещё не время, дорогой, — женщина достала из маленькой сумочки шприц с какой-то прозрачной жидкостью и, обойдя стул с другой стороны, аккуратно ввела заложнику препарат. — Через полчаса ты будешь крепко спать, надеюсь, я угадала с дозировкой, и ты проснёшься. — Всё ещё носишь его, — с большим трудом повернув голову в сторону руки дамы, мужчина кивнул на аккуратный до боли знакомый перстень с гранатом, а когда поднял голову, смог, наконец, разглядеть разговаривавшую с ним персону. — А ты всё ещё помнишь, — женщина поднесла руку к лицу и повертела ей, наблюдая, как переливается в тусклом свете алый камень. Она криво усмехнулась, вспоминая день, когда получила его. — В конце концов, как я могла выбросить твой подарок, Кёнсу. — После того, как тебя выгнали из консерватории, я уж и не надеялся, что ты станешь иметь хоть какие-то связи с музыкантами. Кино тебе оказалось роднее. Верно, Хёна? Прости, забыл, ты же взяла сценический псевдоним. Кажется, Мадлен? Или как мне тебя сейчас называть? Может, Корэ? Сколько вообще у тебя имён? Женщина нервно поджала губы и бросила холодный взгляд вниз, на До. Она сжала кулаки так, что ткань перчаток на костяшках натянулась до треска, и отвернулась, осматривая помещение в поисках палки. — Как я мечтал тогда ухаживать за тобой. Звезда певческого отделения. Знаешь, а я ведь тогда почти заговорил с тобой. Смелости хватило только на то, чтобы оставить сверток с подарком у тебя под дверью, — Мадлен медленно обходила комнату стараясь зацепиться взглядом за любой предмет хоть отчасти напоминающий палку, но на секунду прервалась и вновь повернулась в сторону Кёнсу. — Вижу, смелости для разговора с твоим дорогим барменом тебе хватило, — в голосе сквозило сталью и желчью. — Держу пари, он уже поднял на уши ваших обожаемых ищеек. Актриса подошла к стулу, глухо стуча каблуками, и, наклонившись к связанному До, почти касаясь губами его уха, тихо, но отчетливо сказала: — Слышала, он разгромил полбара, узнав, что у него отобрали его любимого мальчика, — резкий, звонкий смех Мадлен заполнил маленькое помещение, отчего Кёнсу стало тошно. Он закрыл глаза в надежде, что это спасет его от этого странного кошмара, но открыв их снова, он был там же в том же положении. — Наверное, это грустно. Терять любимых тебе людей. Хочешь узнать, каково это? — Прекрати. — Отчего же? Я только начала. Или тебе так неприятно осознавать, что мы можем сделать с твоим благоверным всё что угодно? — не дождавшись ответа женщина обошла До и подняла его голову, собрав рукой волосы на затылке своего заложника. — Вы только посмотрите на него. Ты весь дрожишь. Так боишься за него? Вы двое такие странные. — Как же слеп я был тогда, — слова давались Кёнсу сложно, та дрянь, что ввела ему в шею Хёна-Мадлен-Корэ уже начинала действовать. — Ведь ты всегда была такой алчной, капризной и жалкой. Последние слова он почти выплюнул ей в лицо, на что Мадлен одернула руку. В ярости она продолжила осматривать подвал в поисках палки или небольшой доски, и была невероятно обрадована, когда обнаружила под ногами тонкую металлическую трубку. Не боясь запачкать свои дорогие перчатки и платье, она взяла её в руки и со звериным оскалом направилась к До. — Храбришься, сладкий, но ты забыл, что сейчас ты лишь жалкая муха, с веревками на руках. Ты даже представить себе не можешь через что я прошла, чтобы стать той, кем меня запомнил мир. Ни на йоту не можешь понять мои мысли, поэтому не тебе меня судить, дорогой мой Кёнсу, — она замахнулась, и из подвала снова были слышны сдавленные крики и стоны, которые вскоре прекратились. Её укол, наконец, подействовал. * — «Бог сотворил Каберне Совиньон, тогда как Пино Нуар создал Дьявол» Андрей Челищев, величайший энолог ХХ столетия, знаменитый калифорнийский винодел http://goodwine.ua/ru/wine-info-oenology/2005-sort-pino-nuar ** — говорят на китайском p.s. почему-то глава никак не хотела выкладываться с моим комментарием к части... поэтому простите, но это все будет в теле самой главы, чмаф